8.Страсти по Тео.

Каро ходил к Тео каждый день, менял повязки, делал уколы. Через три дня Тео попытался вставать, через неделю, прихрамывая, ходил по ближней роще. Через две недели сняли швы. Ещё через неделю он спустился к морю и наконец-то проплыл до затопленной баржи и обратно. Жизнь возвращалась в своё русло.

Тео снова пел с оркестром Костаса. Только в море за рыбой его пока не брали.

У него появилось много свободного от работы времени, и время это заполнил собой Ставрос.

С утра они уходили на лодке на обратное островное побережье, подальше от жилья и оливковых рощ. Плавали, загорали на закрытом огромными камнями от посторонних взоров пляже, целовались и ласкались до умоисступления.

Ставрос исправно выплачивал пятьдесят динариев за каждый день, проведенный с Тео. Они перепробовали все целомудренные ласки, неиспробованной осталась одна, последняя, после которой они будут принадлежать друг другу без остатка. Тео, у которого ещё ни разу не было секса, не мог решиться на этот последний шаг, а Ставрос не хотел принуждать его. А ещё Ставрос хорошо помнил, что сказала Агапэ, когда продала ему Тео.

Сегодня Тео был беспокойным, нервничал, отвечал невпопад.

— Что с тобой, дельфинчик? Что ты как на иголках?

Тео быстро глянул на Ставроса и тут же опустил глаза. Заливаясь румянцем, он сказал:

— Ставро, я сегодня не буду бояться.

Ставрос замер и очень внимательно поглядел на Тео:

— Повтори. Я правильно тебя понял? Ты хочешь, чтобы я взял тебя?

Тео коротко кивнул и ещё ниже опустил голову.

— И ты не передумаешь и не будешь жалеть?

Тео так же быстро мотнул головой.

Ставрос притянул его к себе и глубоко вздохнул:

— Тео, я думал ты никогда не разрешишь мне. Ты замучил меня, дельфинчик. У меня уже перманентный стояк.

— Что? Что у тебя?!

Ставрос откинул голову и расхохотался так, что с камней снялись ленивые чайки.

— Ничего, дельфинчик. Не слушай меня. Я так сильно тебя хочу, что желание выливается из меня непристойностями.

Тео чувствительно ткнул его кулаком под рёбра. Ставрос сложился пополам, но всё равно продолжал смеяться.

На этот раз они поплыли на небольшой песчаный островок в полумиле от большого Острова. Было менее вероятно, что там на них наткнётся кто-то посторонний.

Ставрос расстелил большое полотенце за двумя скалистыми обломками. Со стороны моря место прикрывали кусты жёлтой катины. Чистый песчаный участок пропадал в тени больших камней.

— Иди сюда, дельфинчик.

Ставрос похлопал по полотенцу. Тео шёл к нему, не отрывая взгляда от влажных Ставровых глаз, по пути он снял с себя рубаху и взялся за пояс коротких рыбацких штанов.

— Нет, не надо, я сам тебя раздену.

Голос Ставроса — низкий и хрипловатый...

Тео прикрыл глаза, дыхание его стало частым, глубоким, губы раскрылись в ожидании поцелуев. Он остановился перед стоящим на коленях мужчиной.

Ставрос расстегнул мелкие пуговки и медленно потянул одёжку вниз.

— Мой шёлковый дельфинчик, мой маленький солёный мальчик, — приговаривал он, покрывая неторопливыми поцелуями обнажавшийся живот Тео. — Не дрожи, мой жемчужный, я не сделаю тебе больно.

Тео, обнажённый и зацелованный, с трудом стоял на ногах. Ставрос подхватил его на руки и осторожно уложил на полотенце.

— Я взял оливковое масло. Ты хочешь видеть меня, смотреть в глаза? Нет? Постоишь львёнком?

Тео перешагнул рубеж стыда, слова больше не смущали его, только голос не слушался, и он произнёс почти шёпотом:

— Я хочу видеть тебя, Ставро, хочу смотреть тебе в глаза.

Ставрос улыбнулся:

— Будешь кричать?

— Не знаю...

— Кричи, если хочешь. Я хочу тебя слышать.

Он взял Тео за щиколотки и осторожно, но настойчиво толкнул его ноги вверх, устраивая узкие ступни у себя на груди. Не отрывая взгляда от широко открытых серых глаз, Ставрос подтянул к себе плетёную сумку с едой и выудил бутылочку с оливковым маслом. Душистая желто-зелёная лужица заполнила его ладонь.

Склянка была небрежно отставлена в сторону, опрокинулась, оливковая кровь пролилась и впиталась в горячий песок. Маслом из ладони Ставрос натёр своё возбуждённое тело и тело Тео снаружи и внутри. Тео резко вдохнул сквозь зубы, в глазах отразилось беспокойство, губы приоткрылись, как будто для того, чтобы всё остановить. Но Ставрос увидел его сомнение раньше, чем Тео понял, что сомневается:

— Не бойся. Ты всё уже решил. Всё будет хорошо.

Он подвёл ладони под маленькие твёрдые ягодицы и приподнял Тео ещё немного.

Сверху с камней послышался заливистый удивлённый свист.

— Вот это да-а-а! А, нет, ещё нет!!!

— Придурок, ну чего ты так шумишь, и людям помешал и нам не дал посмотреть.

Метрах в трёх над ними на каменных обломках стояла развесёлая компания. Туристы, приехавшие на Остров, любители незатёртых маршрутов и необычных мест, искатели чистоты и патриархальности.

— Вот не думал, что и здесь наткнусь на нетрадиционных, плоды цивилизации докатились и до этих богом забытых мест.

— А я думал, что островитяне категорически не приемлют гомосексуальность. По канонам их религии это страшный грех.

— Да бросьте вы! Они до сих пор живут, как жили их античные предки, для них секс с мальчиком не грех, приедем домой, я дам вам почитать одну статью...

Ставрос вскочил, закрывая собой Тео. Он чуть повернулся к мальчику и тихо произнёс сквозь зубы:

— Одевайся, дельфинчик, быстро.

Тео путался в одежде, не попадая в рукава и штанины и, наконец, оделся:

— Ставро, я одет.

Ставрос кивнул и тоже стал одеваться. Сверху доносились реплики, обсуждающие достоинства Ставровой фигуры, внешность Тео и возраст несостоявшихся любовников.

— Иди в лодку.

Он подхватил с песка полотенце и зашагал вслед за Тео.

В лодке они не смотрели друг на друга, не разговаривали, тишину нарушал только мерный рокот лодочного мотора.

Ставрос причалил к песчаному пляжу недалеко от дома Тео.

— Иди, дельфинчик. Сегодня не наш день. Дай поцелую тебя, и иди.

Он коснулся губами уголка рта Тео и выставил его из лодки на берег. Потом столкнул лодку в воду и запустил двигатель. Не оглядываясь, он повел моторку к пристани.

Тео стоял по щиколотку в воде и смотрел на Ставроса, пока тот не скрылся из виду. Потом развернулся и на непослушных ногах пошёл к дому.

В доме было тихо. Наверное, мать ушла по каким-то ей одной известным делам. Тео рухнул на кровать и закрыл глаза.

— Сегодня он взял тебя. Не насиловал?

Тео распахнул глаза, в дверях комнатки стояла Агапэ.

— О чём ты?!

— Ставрос Экзархо. Он изнасиловал тебя?

— Он ничего мне не сделал!

Агапэ кивнула, вышла во двор и направилась к дому Экзархо.

Со Спиросом Экзархо Агапэ говорила полчаса, после чего вышла с поднятой головой и насмешливой улыбкой на красивом холодном лице.

А Спиро позвал старшего сына и объявил, что через пять дней у Ставроса помолвка, а через год — свадьба, что невесту зовут Катерина Милосис, что она из очень уважаемой и достойной семьи, что ей семнадцать лет, она красавица, хорошая хозяйка, здоровая честная девушка и что Ставроса никто не спрашивает, чего он хочет, а чего — нет.