Паладин. Часть первая

Пролог

Светлый солнечный день. Грузчики выносят на улицу большие зеркала. Вальяжная самодовольная тетка руководит погрузкой. Внезапно она хватается за горло, словно её душит невидимка. На шее появляется странгуляционная полоса, хотя рядом никого нет. Женщину медленно начинает поднимать в воздух. Несколько мгновений, и она мертва.

***

— Юленька, здравствуй! Мы позвали вас по делу, не стесняйтесь, располагайтесь как дома!

Я внутренне улыбнулась, услышав голос шефа. Манера вести разговор у моего начальника полностью соответствовала его фамилии — Манилин, причем настолько, что за глаза почти все называли — Маниловым. Рядом с ним сидел незнакомый мужчина, видеть которого раньше в управлении не доводилось. Скромно улыбнувшись, я села напротив.

Не прошло и минуты, как воцарившиеся молчание было прервано. Видимо, дело было серьезным — обычно Всеволод Петрович говорил чуть тихо — мягко, ненатужно. Слова, а затем и комплименты буквально сочились из его уст. Но сегодня он был собран и говорил более отрывисто, сухо, словно в горле у него пересохло. К тому же шеф нервничал, и как бывает в таких ситуациях, постоянно перекладывая ручки, бумажки и прочую канцелярскую мелочь, из рук в руки, натянуто улыбался.

Обрисовав ситуацию, он замолчал и выпив воды, сел обратно в кресло. Все это время незнакомец собранно сидел, уставившись в пол, словно моего начальника не существовало. Изредка этот высокий грузный мужчина, более всего напоминающий медведя, смотрел мне прямо в глаза, а когда прервал свое молчание то вовсе пристально уставился в лицо.

— Что вы слышали о Константине Чернове?

Мрачный взгляд. Что-то отталкивающее. Темный взор, мешавший дышать. Собравшись и попытавшись вложить в голос уверенность, в ответ произнесла:

— В следственном комитете о нем ходят разные слухи, говорят, по совместительству он маг и экзорцист, но подлинно утверждать такое не берусь. Еще есть кличка — вечный халтурщик. Вроде, на работе спит, вечно опаздывает...

Мужчина внешне не изменился и продолжил:

— Если бы ценность сотрудника для нас определялась только способностью плодить приказы и постановления вы бы уже начальствовали… Чернов — следак, единственный из чело… людей, кто обладает подлинно обширными навыками для подобного расследования. И теперь он ваш напарник.

— Что я должна...

— Будете носить ему кофе в стаканчиках и сказки на ночь рассказывать, а если надо и постельку взобьете, и ляжете в нее, чтоб ему поуютней там спалось. Если что не устроит — пишите заявление.

Вспыхнув, в ответ хотела возмутиться, но, увидев черные глаза незнакомца, просто окаменела. Битву взглядов, проиграла сразу — меня, будто невидимой рукой схватили за горло и принялись душить. Хватка была столь сильной, что я непроизвольно согнулась.

— Что с вами, Юленька? — забеспокоился Манилин. — Может водички?

Я взяла протянутый пластиковый стаканчик с нарзаном и, сделав слишком большой глоток, закашлялась — горло свело так, что нарзан драл его почти наждаком.

Больше смотреть в глаза страшного незнакомца мне не хотелось, а тот закурил и продолжил:

— Наша организация хочет знать, чем Чернов будет дышать, когда приступит к расследованию вот этого убийства, — и он протянул мне серую невзрачную папку.

— Да-а, — залебезил Манилин. — Валерий Маркович имел ввиду, что дело-то неожиданное! Прямо посреди улицы… Никто толком понять ничего не смог...

— И желательно чтоб ничего не поняли, — выпустив поток дыма, мне и шефу в лицо, произнес мрачный незнакомец.

Затем, он встал и молча вышел.

Когда дверь за ним закрылась, мы с Манилиным, уставились друг на друга. Молчание длилось больше минуты.

— Кто это был?..

— Черт его знает, — закурив, ответил начальник. Потом он достал из стола бутылку и перелив в стакан подарочный армянский коньяк, залпом выпил. Руки у него дрожали. — Вам казалось, что вас душили?

— Да, т.е., просто воздух… здесь, видимо, душно.

— А мне вот показалось… Вот… — мрачно произнес он. — Это еще цветочки, они не такое могут. Не знаю, как называется эта организация, но у нее очень специфические интересы. Вас выбрали, так как вы с Черновым учились на одном курсе. Очень важно, чтобы вы с ним сработались. Они хотят его контролировать и вам придется этого достичь.

Он усилил свой голос на последних словах.

— Поняла, все поняла, Всеволод Петрович.

— Тогда идите и пусть удача вас хранит, Юленька.

Я вышла из кабинета. От последних слов у меня защемило в груди. Было странное чувство, что это не рядовое задание и на кону не только моя карьера и профессиональная честь следователя. На кону что-то большее и что-то страшное, — очень могущественные силы, задействованы в этом спектакле.

Выйдя из управления, я направилась к метро, хотя припаркованная машина ждала на служебной стоянке. Просто необходимо было развеется, отвлечься, да и зарядиться профессиональной злостью не мешало. А где заряжаться, как не в московской подземке?

Спуск придал новых эмоций. В метрополитене сразу ощущалась атмосфера, царившая в городе. Это лучший барометр настроений москвичей и гостей первопрестольной. А Москва бурлила, буквально кипела — все хоть чуточку желтые газетенки, взахлеб стонали про невероятное мистическое происшествие в центре. Громкие слова. Громкие обсуждения. Некоторые, посмелее, даже называли возможные даты конца света, пара-тройка сошлась на том, что в город явился темный маг огромной силы, а возможно и сам нечистый.

Однако, меня эта мура интересовала меньше всего. Я подошла к самому краю платформы. Рядом кто-то спорил о терроризме и ФСБ.

Наконец, вагоны подъехали. Двери открылись. Оставалось лишь зайти… и тут две руки одновременно легли мне на плечи, затормозив и заставив оглянуться — меня зацепили двое подкаченных молодых парней. Моя форма их не смущала.

Выглядели они, как близнецы и все же было ощущение, что это неродственное сходство.

— Девушка, огонька не найдется? — весело поинтересовался тот, что повыше — в его глазах плясали черти.

— Да, прикурить бы, — протянул другой, абсолютно также прищурившись.

Сначала захотелось их послать, но, затем, я решила подчиниться интуиции кричавшей, что лучше пусть прикуривают.

По служебной привычке, всегда носила пачку сигарет и полуавтоматическую "зиппу". Щелчок. И парни довольно затянулись. Обернулась я, когда двери, с характерным шипением, уже закрылись, а вагончики двинулись.

Ребята, откурившись, почему-то со станции ушли.

Новый состав прибыл по расписанию, минута в минуту. К тому же вагон оказался полупустой.

Невероятно, но в вагоне стоял он — Константин Чернов. Заспанный и помятый. Хотя, при этом, он не был лишен какого-то внутреннего лоска. Больше того, в этом было значительное очарование, аура мужской силы. Я непроизвольно улыбнулась, почти заглядевшись на крепкие, но не перекаченные мышцы, пепельные вьющиеся волосы и гордый римский профиль Константина. И почему-то, сразу возникла уверенность, что под неглаженой рубашкой — настоящие кубики пресса. Закончив беглый осмотр, наконец посмотрела ему в глаза: ярко-зеленые, изумрудные — они притягивали. Удивительно открытый и добрый взгляд. Окончательно присмотревшись к Косте и оценив его на семь баллов из пяти, поняла — настроение поднялось.

Поэтому, зажмурившись по-кошачьи, произнесла:

— Ну, здравствуй, Кость.

Тот скосил лицо в мою сторону.

"И как я раньше этого не замечала, ведь Чернов — мечта девушки".

Тем временем, "мечта девушки" явно меня узнал. И радости почему-то не выказывал. Глядя на замешательство Кости, решила действовать мягко, но энергично, а то еще чего доброго вспомнит, как в вузе, на перемене, об него коленкой потерлась.

— Чернов, привет, узнал?! — слегка включив девочкодруга, перешла я в наступление.

— Как же… — Константин явно сбился с мысли. Однако, затем добавил, — я, Юлия, вас помню...

"Ишь ершится, почувствовал свою силу, кошатина" — совершенно ни с того ни с сего мелькнуло в голове. В ответ — заулыбалась:

— Конечно, Костик, и правильно...

Он посмотрел несколько недоверчиво, но озадаченности во взгляде было больше.

— Шпионить послали?

— Как и ты, я работаю в следствии. Мне сказали, что если надо, и переспать с тобой должна.

— Даже так? — явно обрадовавшись, произнес Константин.

Эта циничная, нескрываемая радость обожгла, почти унизила, но я только сильнее заулыбалась, памятуя о неизбежном увольнении "если что".

— Вы должны взяться за это дело, а следовательно и меня взять в...

—… Прям взять и в… — усмехнулся он, нагло передернув.

— В напарники, — быстро добавила я.

— В СК так не принято. Хотя, что просить-то — приказ, небось, есть.

— Просто я хочу, чтобы мы сработались, стали командой.

На это он ничего не ответил. Помолчав, несколько минут, лишь произнес:

— А вот и наша станция.

Мы вышли на Рижской. До места семь минут. По дороге я пыталась разговорить слегка замкнутого и о чем-то усиленно думающего Константина, но не вышло. Так молча и весело, мы оказались на месте убийства.

С первого взгляда, казалось, все просто. Женщину задушили струной или сверхпрочной леской. Кроме полосы, есть порез, правда неглубокий — крови мало, значит, удавка не заостренная, но сила была таковой, что кожа попросту лопнула. Только вот, обстоятельства никак не хотели укладываться в эту простую схему. Были свидетели. И видео с воспаряющей жертвой имелось.

Задумавшись об этом, я вздрогнула, когда грубый голос со спины, почти проскрежетал:

— Оперативные действия по второму кругу? Мы только час, как закончили. Какого, нас вызвали снова сюда?

— Не кипятитесь, — не оборачиваясь к подошедшему майору, произнес Константин. — Расскажите лучше, что да как. Получается, она стояла здесь?

— Да.

— А потом ее начало поднимать в воздух?

— Да.

— И...

— Да, да! Да!!!

Видимо, слишком не выспавшийся майор, был абсолютно не в восторге от сверхурочного да к тому же повторного задания.

— Сам понимаю, бред, но давай разбираться.

— В чем?! По инету запись гуляет, говорят, три с лишним миллиона просмотров.

— Уже пять, — поддакнул коллега майора с капитанским звездочками на плечах, услужливо подавая тому кофе.

Лицо майора аж просияло при виде кофейной гущи. Шумно втянув носом, божественный запах кофейных плантаций, он отхлебнул продукт московской кофейни на паях. И явно расслабился.

— Послушайте, — возмущаясь, вмешалась в тупиковую ситуацию я. — Вы тут кофе хлебать собираетесь или работать?!

Майор брезгливо покосился на мои лейтенантские звезды и хмыкнул, повернувшись к Чернову:

— Что-то не помню, чтобы в СК следаки сладкими парочками действовали да с собой подстилок таскали. Она что, стенографистка твоя?

— Может и так, но ругаться смысла нет. — Глядя, почему-то не на майора, а на меня, произнес Константин.

Видимо не зря. Внутри меня затрясло, кровь устремилась, приливая к лицу, но холодный взгляд зеленых глаз Чернова, почему-то моментально заставил ее отхлынуть от него. И все же, запала хватило на то, чтобы отчеканить:

— Я подам рапорт...

— Правда, на что? Капитан, вы что-нибудь слышали?

— Нет, товарищ майор.

— А вы, Чернов?

— Ничего, что тянуло бы на рапорт.

Мне и раньше приводилось слышать о круговой мужской солидарности в правоохранительных органах, поэтому собиралась долго и до слез скандалить, но неожиданно Чернов, отвернувшись от меня, произнес:

— Слышь, майор, а что это там болтается на верху?

— Где?! — и майор заозирался, задрал голову, заводил ею из стороны в сторону. — Не вижу.

Пока майор оглядывался, Чернов, заметив, что дверь в подъезд открывается, бросился к входу. Майор, сориентировавшись, ринулся за ним. Мы с капитаном тоже не отставали — рванули следом. Странно, но Чернов бросился подниматься по лестнице. Майор, пыхтя, бежал за ним и явно был не рад такому подъему. Я поднималась следом, а капитан оказался сообразительней остальных и остался вызывать лифт. Видимо, лестницы он не любил.

Мы поднялись на седьмой этаж. Чернов уже шарился в двери, взламывая ее, а снизу, с пятого этажа, судя по голосу, капитан кричал спрашивая, на каком мы этаже.

Пока майор препирался с капитаном, пока лифт поднимался, пока капитан подошел к двери — Чернов ее уже взломал.

— Между прочим, 161 статья УК РФ. Грабеж. Проникновение, со взломом, — довольным голосом высказался майор.

— Ничего, задним числом все прорисуете, вам не привыкать.

— Кабы, вы не из следственного комитета да еще с особыми полномочиями, да со звонком генеральским — я б тебя растер, за такие слова. Прямо здесь замесил бы тобой линолеум, — тяжело отдуваясь, произнес майор.

— Хороший вы человек, майор Хохломов, — неожиданно мягко произнес, через плечо, Константин. — А пробежки нужны — стрессы омолаживают организм и полезны для потенции.

Сказал и сразу направился к странной тумбочке в углу. Присев рядом, на корточки, Чернов усиленно заковырялся в ней.

— Ну и… — не выдержал майор.

— Видите срез? Словно тумбу пилили — здесь леска была натянута, а тут аппарат стоял подтягочный, — наконец, обратился Чернов к нам.

— Какая леска? Какой аппарат? Её колдун убил! Или вампир.

— Вот, эта вот леска, — прошедший на балкон и успевший неизвестно когда надеть черные перчатки Чернов, показал тончайшую, в волоса два толщиной, лесочку, видную исключительно на фоне перчатки.

— Иностранная?

— Да. Нанолеска австралийская, такой акул тигровых ловят. Почти не различима при дневном свете и в воде.

— Он сверху забросил жгут, — неожиданно подал голос капитан.

— Да тут седьмой этаж!

Возмущению майора не было предела. Возможно, он как и Чернов играл роль. Только костолома. Конечно, майор был умнее, чем хотел казаться. Только вот генеральский звонок, особые полномочия… В такой ситуации быть слишком умным вредно, зато старательность лишней не бывает. И Чернов вел себя абсолютно искусственно. В вагоне стоял помятый обычный парень. Здесь, какой-то метросексуальный Шерлок Холмс, захандривший от скуки. Даже пальцы как-то растопырил..., как манекенщик. Зато, потом скажут, майор жопу драл, а Чернов на работе вообще не человек, а я, а мне под кого подстроится?

— Закидывал он со второго, а машина подъемная стояла здесь, чтоб эффект был более телегеничным.

— В смысле?

— Машина стоит здесь. Леску он опустил почти до уровня земли. Забрался на балкон второго этажа. Связал аркан, раскрутил как лассо, удачно бросил. Женщина почувствовала, но он уже включил аппарат и тот быстро промотал леску на заданную высоту, а потом — еще полметра медленно поднимал тело. Чтоб все видели. Преступник, тем временем, выбежал из подъезда — "на помощь". Пока люди таращились, не понимая, что делать, он стал спускать тело, скрытно нажав на пульт. Он первым стал оказывать помощь, в суматохе никто не заметил, как он очень быстро обрезал нить — аппарат автоматически замотал ее, как пылесос затягивает шнур, но, видимо леску заклинило — вот и повисла. Все это время никто внимательно место преступления не осматривал, иначе леску все-таки заметили бы.

— То есть он был среди тех, кто оказывал помощь? Ну это… это… это сильно. Во, преступник — голова.

Чернов при этих словах лишь мягко улыбнулся:

— Я думаю, преступник надеялся, что леска перережет шею и почти мгновенно затянется в аппарат, но не получилось. Он действовал быстро — в суматохе у страха глаза велики, никто не разбирался, все были увлечены и потрясены конвульсиями жертвы. Ему нужно было лишь успеть первому к телу, а затем, он героически исчез. В общем, оформляйте вещдоки, — с этими словами он и вышел за дверь.

После беглого осмотра второго этажа, который тоже оказался пустующим, началась рутинная работа по сбору доказательств и оформлению бумажек. Когда работа была завершена, повинуясь какому-то странному притяжению, веявшему от Чернова, я нагнала его на улице.

— Подождите, постойте...

Чернов сосредоточенно шел вперед. Наконец, он остановился и повернувшись ко мне, спросил:

— Зачем?

— Но мы ведь напарники, нам надо ближе… лучше понять друг друга, от этого зависит эффективность нашей работы.

— Хорошо, ты права. Давай на выходных поближе познакомимся.

— А что откладывать, давай ко мне, на кофе...

У Чернова аж лицо истянулось — даже брови вверх поползли. Он что-то забормотал и начал теребить какой-то кулон на груди, наверняка один из тех, которые открываешь, а там два фото влюбленных. Мне стало обидно, почти до слез. Нет, чтобы сразу признаться — "у меня девушка, занят". Поэтому, гордо попрощавшись, я села в первое проезжавшее мимо такси.

Добравшись до дома, в подъезде, видимо, на автомате, пропахав пять пролетов, сообразила, что есть лифт.

В квартире было темно. И пусто. Раздевшись до нижнего белья, я задумалась о том, что самое страшное — когда ты красивая, независимая, обаятельная, но одинокая. Никто не ждет. С расстройства, аппетит пропал и я, запрыгнув на кровать, с удовольствием на ней растянулась.

Сначала хотелось спать, но потом, пересилив себя, включила телевизор. На экране, мигнув, отобразился, один из двух любимых телеканалов — Рен-ТВ. Уже начались "Новости 24". Ведущий вещал: "… ная новость из московской области, где мост-убийца убил простого жителя села Лухвичи. Вы только не подумайте — это не розыгрыш, один смелый местный юноша, снял невероятные кадры на видео. Смотрим..."

От увиденного, у меня мурашки по ногам забегали. Надо ли говорить, что когда зазвонил телефон, я чуть до потолка с кровати не подпрыгнула.

Переполненная дурным предчувствием сверхурочной работы, взяла трубку.

— Вы видели новости про Лухвичи?

— Да-а...

— За вами машина приедет.

— Зачем?

— В Лухвичи.

— Хорошо, утром я буду готова.

— Она сейчас приедет.

Возмутиться я не успела — трубку бросили.

Я почти спала, когда они все-таки приехали. Вернее, он.

За рулем оказался шеф...

— Ну, Юленька, прокатимся до Лухвич?..

***

Когда я очнулась, мои руки были связаны. Боль в мышцах была острой — тяжело висеть подвешенной к потолку, словно окорок на скотобойне. Шеф стоял рядом, вдыхая свежесрезанную розу.

Перед нами простерлась узкая полоска берега и зеркальная гладь озера. Солнце заходило, последними лучами освещая, старый лодочный сарай, в котором висела я, привязанная к балке перекрытия.

— Ах милая, ах Юлечка. Мне так жаль. Но вам пора отдать себя Ему.

Из озера поднимались столбы воды.

Вода сформировалась, и оттуда стало вылезать странное существо. Оно было абсолютно прозрачным, словно из воды и состояло. Оказавшись на берегу существо рассыпалось, расплескалось и несколько мелких потоков потянулись ко мне, окружая. Только тогда, Всеволод Петрович перерезал веревку, на которой меня подвесил — я сразу попыталась бежать, но вокруг стеной вставала вода — отбрасывая, швыряя как куклу. Наконец, когда я выдохлась, постепенно вокруг меня стал вырастать водяной кокон.

И тут я увидела его: Константин бежал, вдоль берега. Шеф смотрел в ту же сторону — сделав пару шагов вперед, он преградил Кости дорогу.

— Я вынужден остановить вас здесь, Константин.

— Обойдусь.

Константин выхватил пистолет и выстрелил Манилину по ногам. Шеф упал и, рассмеявшись, встал.

— Ну что же вы, голубчик, меня так недооцениваете?

После этих слов, Костя выпустил в него всю обойму.

Тот, вставая снова, повеселел еще больше:

— Ой! Костюмчик мой попортили. Нехороший вы, людей убивать...

— Ты не человек.

— Конечно! Я лишь слуга и мое время на исходе. Но твое, к сожалению, закончится раньше, — с этими словами, он взмахнул рукой и Константина видимо пронзила невыносимая боль — он упал на колено.

— Есть много видов магии. Но самая эффективная славийская магия крови! Сегодня полнолуние и я в полной силе!

Согнувшись, Константин пытался встать, но что-то мешало ему. С его лица на песок капала, текла кровь — из носа, со лба — постепенно она заливала глаза и все лицо.

— Мне интересно, насколько легко подчинить сильного мага? Я немного поэкспериментирую над тобой, ты не против?

— Нет, отчего ж, — прохрипел Костя. — Если сможешь...

И с этими словами, Костя попытался кинуться на Манилина.

Тот рассмеялся, и видимо сдавил пресс сильнее — Константина буквально сломало. Он упал, почти задыхаясь, схватился за голову, страшно крича.

— Знаешь когда у тебя, Констан, мозги с кровью фонтаном побегут… Будет особенно красиво.

Константин с трудом выдернул руку из кармана сжав, а затем расколол ампулу с кровью.

Манилин заоглядывался словно почувствовал какое-то изменение — это его и сгубило — Костя на рывке бросился, повалил его на песок, всадив кинжал в живот. Брыкаясь и отбиваясь шеф отбросил его. Посмотрев, на свою кровь, он заскулил:

— Ну как же так… Мое время… нет, я не могу..., я должен.

С трудом обеими сжатыми руками Костя вторично ударил врага — тот отлетел, ударившись об скалу и затих. Чернов с трудом выпрямился.

К этому моменту мое лицо уже начала заливать вода.

Подойдя к кокону, Константин швырнул шепотку каких-то специй.

— Занюхай!!!

Послышался дикий визг словно резали свинью. Причем, резали медленно, с оттяжечкой. Вода стала наполняться кровью, и кокон распался. Кровь испарялась, будто ее выпаривали. Я почувствовала жжение на щеке, в этот момент Константин подхватил меня и мы, в три рывка, бросились с лодочного причала. Окунувшись, в воду ушли с головой. Затем, Костик вытащил меня, на руках.

Мы, обессиленные упали на берег. Я развернулась к Косте — на лбу, на руках, на груди у него были мелкие порезы, они продолжали кровоточить.

Я вскочила, мысленно заметалась, не понимая, что делать, с трудом собравшись, стала рвать платье, чтобы наложить жгуты и тут услышала ехидный голос сзади:

— Это его не спасет — я с ним наигрался.

Обернулась, внутренне понимая, кого увижу, но все равно закричала от ужаса. Закричала — ведь шеф не был похож на себя — руки и ноги его удлинились, стали похожи на щупальца и вообще его словно какой-то пленкой перетянули — вокруг него были помехи как в сломанном телевизоре.

Я отчетливо поняла — это не Манилин и когда он замахнулся — закрыла Костю, зажмурившись. Вместо удара послышался визг — оглушительный, с надрывом. Разжмурилась. Словно молния мелькнула чья-то тень и страшное похожее на мучнисто-белого осьминога существо, вереща, развалилось на две половинки.

— Как в плохом ужастике — заметила, обращаясь к Косте, а он не ответил.

Я кинулась к нему, наклонилась — начала трясти. Понимая, но не веря.

За спиной снова мелькнула тень. Златовласый юноша, прижавшись щекой к моей щеке, спросил:

— Страшно?..

Хотелось закричать, но не смогла, тьма обволакивала целиком. Я провалилась в самую ее глубину.

Очнулась на рассвете, в чужой квартире.

На миг, на мгновение стало страшно, но, собравшись, вначале на ощупь, затем присмотревшись к плотному сумраку внимательней сориентировалась в комнате. Встав с кровати — вышла в коридор. В потемках чуть не напоролась на какой-то хлам.

На кухне сидел Костя. Он завтракал. На столе стояло две тарелки. Картошка с грибами — жаренные, с маслицем. Живот скрутил приступ голода.

Константин внимательно посмотрел — видно во мне, он видел некую модель девушки-клоуна. И пододвинул вторую тарелку. Я не стала важничать и воображать, и принялась за горячее, почти сводящее с ума своим ароматом. Все-таки два дня ничего не есть...

Немного пожевав, я вдруг заплакала, слезы душили. В груди ощущалась тяжесть и глухая боль. Однако, Чернов вряд ли заметил в предрассветных сумерках, что я плачу. Слезы лились беззвучно, сжав зубы, удавалось даже натянуто улыбаться. А потом молча, Константин с кухни вышел. Когда он проходил рядом, заметила шрамы на руке — длинные, как будто от плети.

Мне стало грустно, что он даже не заговорил со мной. Я росла в огромном клане, но, по сути, была сиротой, Чернов… Костя был первым кто обо мне позаботился и по-настоящему защитил. Но он вышел… молча.

Я посмотрела на стол в поисках солонки и взгляд упал на моток лески на полу — взяла ее — это была та самая леска с места преступления, только все образцы были опечатаны, а значит...

Резко встав и пройдя прихожую, вошла в комнату. Чернов лежал на наброшенной на пол простыни. Собравшись, выпалила:

— Значит, никакой лески не было.

— Какая такая леска? — усмехнулся он в ответ. — Не было никакой лески.

— Ты сам ее подбросил! Поэтому никто не заметил ее раньше.

Константин красноречиво замолчал, а я продолжала наступление:

— А мост?

Константин изумленно посмотрел на меня:

— Какой мост?

— Как же, ну, который убил человека!

Лицо Кости растягивалось в огромную улыбку. Он встал, подошел ко мне. Его улыбка стала теплой, он вдруг взял меня за плечи.

— Глупая, так только в сказках бывает, тебе приснилось.

— Но по телевизору...

Костя вздохнул и отстранился. Присев на корточки, сосредоточенно затер висок, затем произнес:

— Возможно..., это был морок. Мощный гипноз. Ты зачем поехала в Лухвичи? С кем, как оказалась привязанной? Да. Все складывается. Вызвали на следственные действия, кто-то знакомый. А все так невинно, зачем-то включила телевизор, вместо того, чтоб спать. И сразу на новости, и сразу на нужные, — затем звонок, — выезжайте. Невинная удача. Мост-убийца — это такой бред, что в него сразу веришь. Такое не выдумать.

У меня несколько минут ушло на осмысление сказанного. После перерыва — сообразила еще вопрос:

— А Манилин? Мой начальник — ты с ним дрался. Кто это был?

— Я дрался с духом или… Не знаю имени этого существа. Говорят, Дом Нефис таких существ зовет стражами. Жив твой начальник.

— Правда, — обрадовавшись, что шеф жив, произнесла я.

Начальник у меня был золото, настоящим кладом — любили его всем отделом. Ведь доброта у нас — редчайшее качество, на дороге не валяется. Обрадовавшись, я подошла к рабочему столу Константина и увидела карту с неизвестными мне обозначениями, прямо на месте Москвы.

— Что это за карта?

— Это темный город.

Этот ответ обжег меня посильней взгляда мрачного незнакомца на оперативке у Манилина.

'Значит он...' — поток вопросов, шквал мыслей, кружась как мотыльки собрался роем в цепочку — хотелось задать еще вопрос и еще. Но раздался звонок в дверь и все испортил...

Константин встал и вышел в прихожую.

А я открыла фолиант, лежавший рядом с картой и стала читать вслух:

'… Полторы тысячи лет назад у Ордена не было имени и сейчас нет. Поэтому многие называют его Безымянный. Орден был до ассасинов, до тамплиеров, до иезуитов и иллюминатов. Именно дети ордена и сотворили остальные во имя света...

Вошел Костя. Я резко закрыла книгу, но Константин даже не отреагировал, посмотрел словно сквозь меня, а потом что-то судорожно, напряженно стал разбирать в одной из стопок книг, пылившихся в углу.

Не может быть. Хроники, у него — просто невозможно, но откуда этот человек знает...

… Когда в комнату зашел черноликий мужчина, чем-то неуловимо напоминающий темного гостя, сидевшего у шефа, я начала все понимать. Паззл стал складываться, медленно, но начал.

Прошедший в квартиру, черноволосый 'испанец' напевно произнес:

— Ну здравствуй, паладин. Выйдем, побеседуем?

— Я думала… паладин… Ты ведь постоянно заметал следы паранормальной активности. Это твое призвание? Разве нет?

— Я всего лишь зарабатываю на икорку с маслом… Экзорцистам тоже есть надо, — с этими словами Чернов вышел.

***

Орден. Штаб-квартира ложи ветра. Королёв.

25 июля, 23.25

Я убежала из квартиры Кости по пожарной лестнице и теперь стояла здесь перед престолом магистра Лока де Ловейэрти. Стареющий мэтр, выглядел помолодевшим, глаза его блестели.

— Благодаря тебе Орден провел самую удачную комбинацию за последние сто лет, — Лок фирменным жестом завел руку за спину и красноречиво жестикулируя второй, продолжил. — Теперь мы сможем обвинить темный дом в том, что они затевали глобальную интригу. А там и до объединения с Домом цветов недалеко...

Картина сложилась полностью. Теперь мне стал очевиден замысел ложи. Внутри поселилось холодное безразличие, которое не хотелось скрывать. Поэтому задорно улыбнувшись, радостно перебила магистра:

— И имея такого демона, однажды мы получим преимущество...

—… Не абсолютное, но необходимое.

— А он сможет восстановиться от него мало, что осталось.

— Обязательно. Отправим зверушку на восстановление — с ней поработают и размножат.

— Кто он? Это существо, — спросила я.

— Когда Темные и Орден в первый раз схватились — древние Нефы использовали именно таких слуг. Говорят, имя их — Тийга. Теперь их сородичи стерегут последние цитадели. Но когда-то они были не просто разумными спрутами, а хранителями стихий.

— Думаете, у Темных был какой-то план?! Может всемирный потоп хотели устроить?

— Нет, на столь глобальное воздействие наша милая зверушка не способна, но… — Магистр замолчал, внимательно поскреб ногтем стекло. Затем вздохнув, чертыхнулся.

Непечатно воскликнув он, стукнул банкой о стол — стекло разбилось и на полу вместо водяного шевелилось нечто головоногое.

— Где демон?!

— Не… не знаю… — потрясенно ответила я.

— Ты Чернова расспрашивала? Он рассказал про темный дом Нефис, про то кто он?

— Да… но меня прервали.

— Паладин, он сказал, что он паладин?

— Да.

— Чего? Кого? Что это за группировка?

— Он обычный человек.

— Этого быть не может! Он убил стража, а затем уложил демона, чтобы заточить которого едва хватило сил у всей нашей ложи! Как он управился с ними?

Я замолчала. Мы долго смотрели друг на друга.

— Ты изменилась, никогда не смела смотреть мне в глаза, — Лок замолчал, а затем, добавил. — Мы держали тебя как важный козырь, о самом твоем существовании знали единицы, как случилось, что этот Чернов переиграл тебя, устроив подмену?

— Просто...

—… Ты влюбилась?

Я воскликнула, чувствуя, как румянец жег щеки:

— Что вы! Отец, это, это бред...

Но он молча, исподлобья продолжал смотреть и я знала, что выдала себя.

Неожиданно лицо магистра разгладилось — он заулыбался. Впервые за много лет, по-отечески обнял. Когда его руки отстраненно прошлись от плеч к предплечью — он словно затряс меня, мол, соберись, рохля — возникло чувство — будто одна его ладонь обожгла, а другая обдала холодом. Но мне было все равно — пешкам всегда все равно.

Наверное, все в жизни не случайно и не случайно после провала, я отправилась зализывать раны в известнейшее в темном городе место, — в Элизиум.

Надо было на мгновение включить мозг. Самому одноклеточному организму было понятно — он тоже будет там. Только не зализываться — будет веселиться, праздновать.

Но я так расстроилась, а может, это мое подсознание победило?

Они сидели почти в центре. Увидев его, героя спасшего меня — заулыбалась как школьница. Рядом с Костей сидел симпатичный, больше похожий на девочку кареглазый вампир.

Странно, но праздновали они крайне просто. Проще говоря, напивались в дрова. Даже из начала зала было видно: оба пьяные и чем-то расстроенные.

Я подошла. Они даже умудрились не заметить мое появление. Что прекрасно выразилось по округлившимся глазам вампира, когда он меня все же увидел.

— Отмечаете викторию? — бросила я.

— Мы с другом пьем, а вам, что не нравится? — за себя и вампира ответил Константин.

В его голосе отчетливо звенел вызов.

Я отвернулась. Зажала кулаки. И, наконец, упрямо спросила у него:

— Так кто ты есть?

— Я? — Константин искренне поразился вопросу. — Постой-ка, да я вспомнил — ты Юлька, однокурсница моя, а я и не признал, прости — хмель, будь он не ладен. Присоединяйся. Выпьем вместе.

Я потянулась к нему, Наверное, чтобы поцеловать. Но, увидев его глаза — как замертво застыла. Взгляд Константина обжег, обжег своим непониманием. Словно передо мной стоял совершенно чужой человек — словно в пустое место смотрел. Захотелось расплакаться прямо на месте — после всего пережитого — нервы серьезно сдавали. Я села за стол рядом с юношей, — налила из его бутылки, — из нее полилась тягучая красная жидкость.

'Неужели кровь' — мелькнуло в голове. Я не стала проверять, тем более что, видя мой интерес к его бутылке, вампир опять овладев ею, начал хлебать прямо из горла. Поэтому я взяла почти допитую бутылку водки и дернула стопку, а затем, откинувшись в кресле, спросила:

— И как вам теперь?

— Очень хорошо… и очень плохо.

— Конечно! Опустили славный Орден, обманули доверчивую девушку — куда уж лучше!

— Да-а? Только я не помню когда и где. Но мы кого-то опустили — это радует. Кстати, друг, я почему-то и тебя не помню, — подал голос вампир.

Константин сначала удивленно, а затем внимательно уставился на вампира. Вампир выдерживал взгляд. Поэтому, заулыбавшись, Чернов спросил:

— А ты кто, собутыльник мой ненаглядный?

— Высушу! Вот высушу эту бутылку и скажу.

Три стопки спустя, вампир прервал молчание:

— Не знаешь, брат, почему мне так паскудно, словно кусок жизни из груди вырвали? — уже слегка запинаясь, поинтересовался он.

— Не знаю, — грустно улыбнулся Костя. — Самому противно...

Постепенно вампир и Костя доходили до полнейшей кондиции.

Для меня, чисто по-женски, все выглядело комично. Как съемки добротного скетчкома. И все же, где-то в глубине их душ, чувствовался надрыв, страдание непонятное и мне, и даже им.

Время тянулось. Тут-то и появился помощник Ортеги — Ирга подхватил двух нахлеставшихся товарищей, будто они невесомые перышки и потащил куда-то. Правда, ушел он недалеко — улыбаясь, уперся в меня.

— Куда вы их тащите?

— Что вам надо, леди де Лок? — широко улыбаясь, спросил молодой помощник, с которым уже доводилось встречаться.

— Куда вы их потащили?

Он нахмурился, потом буквально растаял в улыбке.

— На концерт. Ребята! Вперед! В Питер — на концерт.

На стоянке мне удалось нагнать их. Но было поздно. Передо мной стоял он, великий и ужасный первый помощник Ортега. И чтобы добраться до Кости нужно было пройти его.

Нет, я не магистр в двух ложах — магией не владею и на героя никак не тянула, но я двинулась навстречу. Чтобы они там не собирались сделать с Константином у них не выйдет. Я просто девушка, которая любит — а Орден никогда не отступает.

— Я не допущу...

—… Зачем ты мешаешь нам, Великий дом Темных в своем праве. — мягко ответил тот.

— Что вы хотите сделать с ним, что вы уже с ним сделали?

— Когда наши враги собираются и все скопом атакуют, надеясь победить, Темный дом Нефис вправе бросить последний призыв. Призвать своих паладинов. Память река, огромное поле и если однажды мелкий наемник проснется разбуженный памятью великого воина, умершего во имя нашей тьмы, с его опытом, умениями эта память будет его вести — мягко, ненавязчиво — он даже не изменится внешне. Это наша тайна. Ваш Орден даже не в курсе, хотя там и подозревают...

— Вы говорите мне это потому...

Я не успела ничего сделать, Ортега уже вздернул ладонь...

Эпилог

Орден. Штаб-квартира ложи ветра. Королёв.

26 июля, среда, 23.43

Магистр сидел за столом, рассматривая карту. В комнату вошел Фердинанд Франц, один из рыцарей ложи.

— Что произошло?

— Темный утверждает — леди де Лок мешала им и они использовали подавляющее заклинание, только вот силу, якобы, не рассчитали.

— Что с ней? Что с Альвесс?

— Память полностью выжжена и вообще...

— Понятно, — магистр заводил рукой по лбу. — Значит, она узнала что-то важное.

— Мы можем попытаться извлечь часть памяти...

— Не надо. Аркан наверняка многослойный — ее это добьет, — вставая из-за стола, произнес магистр. — Возможно, она когда-нибудь все вспомнит сама.

С этими словами он вышел в сад. Здесь на деревьях уже пожелтели некоторые листья. Наступала осень. Магистр что-то не разборчиво бубнил под нос, приближаясь к парковой скамейке.

В саду его ждал Альтрейт самый доверенный помощник и дальний родственник магистра.

Рыцарь покачал головой, глядя на удаляющуюся фигуру. На лице Фердинанда хорошо отражалась мысль о том, что нервы магистра на пределе из-за тяжелой потери.

Улыбаясь, Альтрейт вместо приветствия произнес:

— Послать Тийгу было интересной затеей, но убийственной.

Магистр тяжело вздохнул в ответ, а юноша не замечая, продолжил:

— Ну не сраслось. Не получилось обвинить темный дом в попытке потопа. Что жалеть? Зато мы знаем правду о паладинах.

— Ты не понимаешь, мы и так ее знаем — сам магический прием довольно распространен. Никакой он не паладин внушили первую необходимую мысль — вот и побежал выполнять. Зачем нам бредовая затея, с обвинением — все равно ни свет ни тьма не поверят. Нет, Альвесс предназначалась демону и Константин тоже.

— Что? Но зачем? Это бред он бы просто выпил ее.

— Если подобного демона напитать правильной кровью — он смог бы управлять водной стихией — озером, водохранилищем, небольшой рекой. Он бы смыл к чертям Нефов! А если б надо всю Москву затопил!!! — магистр, громко крикнув, устало сел и продолжил ровным, безразличным голосом. — И мы бы остались одни на вершине, а потом… Мы бы вернули себе...

— Мир?..

Магистр, словно не услышав вопрос, продолжал уже почти шепотом:

— Все этот парень испортил. Он не мог, никак не мог. И все-таки сумел.

— Но она же ваша дочь! — уперся молодой маг.

— Да ты что! — воскликнул, очнувшись от своих мыслей де Лок — Мой дорогой, к моему роду Альвесс не имеет никакого отношения — я ее удочерил, чтобы за ней приглядывали лучше. Сотни детей, ее я ждал десятилетия, дождался и упустил свой шанс — он взял и убил.

— Его, вроде, каким-то порошком убили...

—… Что?.. — магистр от души расхохотался. — Прямой магический удар лишь слегка слабее того, что Ортега применил, когда Ясги громил оракул Нефиса. Чистая мощь.

— Но...

— Вот. В том-то и дело — там воронка должна была быть — три метра глубиной, семь метров шириной. А знаешь, само смешное наши аналитики не знают, что за заклинание он применил, но вот парадокс механизм они поняли: ударная волна прошла в воду и полностью деструктурировала демона, развалив его на атомы, а может и кварки. При этом часть магической субстанции создала вокруг Альвесс обтекающий щит, а остальная пошла на полное выпаривание воды, чтобы демон вместе с ней не утек и не восстановился — он в принципе может. Никто в моей ложе не способен на такое.

— Это ж...

— Да, парень лишь слегка слабее командора и Ортеги. Поэтому судьба его предрешена. А ты зачем пришел вообще, Альт?

— Так я думал новость о паладинах, а тут все как вы сказали: память зашили убитого, оказывается распространенный прием...

— Что ты сказал? Убитого?!

— Ну да… Ортега так и сказал: давно убитого.

— Ортега нарочно оговорился — ему не память подсадили, а душу. Поэтому он и справился. А иначе с чего ему болтать и затем стирать память?

— Только если вы не наложили на Альвесс аркан, который бы незаметно разговорил его, а ее заставил действовать более импульсивно — необдуманно броситься на Ортегу. Поэтому вы меня туда и послали...

— Этого ты никогда не узнаешь.

Альтрейт запальчиво стал доказывать свою правоту, но магистр его уже не слушал. Он смотрел вдаль, что-то напевал.

Магистр готовил новую интригу.