Деревенские баталии (Weyland Yutani)

Дождь лил не прекращаясь. Сквозь щели соломенной крыши пробивалась вода, редкими каплями стекая на землю. Комары, обычно обитавшие на природе, нашли здесь своё убежище и как будто взбесились. Далвар, грязный и усталый, лежал на набитом мешке со свёклой. «Чёртова погода! Почему же я должен работать?»

Эти вопросы мучили Далвара с того момента, как он начал батрачить на Изинбека. Ему приходилось собирать урожай репы, капусты и свёклы, нагибаясь до земли и выдирая их с корнем, чтобы затем положить в корзину. Как бы он хотел, чтобы эти проклятые корешки сгнили, как один, под дождём! Руки, не привыкшие к работе, покрылись мозолями, а лицо было вечно в грязи и напоминало скорее нечищеную сковороду. Он был подобен тем многочисленным ничтожествам, ютившимся на тюфяках и не признающих в жизни ничего, кроме выпивки и жратвы. Сама мысль об этом заставляла Далвара ненавидеть всё свое существование. Вдруг Далвар почувствовал странные изменения внутри своего организма. Внутри него что-то зашевелилось. Ему казалось, что он уже не контролирует себя. Глаза Далвара расширились от ужаса — из его рта полезли мерзкие скользкие щупальца, они лезли всё дальше и дальше, пока …… на землю не вывалился кальмар.

— Проклятье! — воскликнул Далвар. — У меня аллергия на морскую пищу.

Далвар со стоном повалился обратно на землю. Но громкий окрик не дал ему заснуть:

— Эй, голодранцы, поднимайтесь! А не то овощи сгниют — и вы вместо них будете жрать землю!!! Эй, Далвар, а ты будешь у меня дерьмо жрать!

— Да, у него у самого дерьмо изо рта лезет!

— Да, нет, это не дерьмо — это кишки!

Далвар оглянулся, самый громкий из голосов принадлежал надзирателю Полу Рукаю. А остальные — батракам, плотным кольцом окруживших его тело и с любопытством взиравших на него сверху вниз.

Рукай был самым злобным человеком, которого знал Далвар. Будучи громилой, величиной с сорокалетний дуб, сержант быстро добился расположения у Изинбека. И маршал, уезжая за город, брал его с собой заместо управляющего.

— Вставай, а не то мне придётся поднять тебя самому!!! Ты ведь не этого хочешь, Далвар?!

— Не могу, господин Рукай, у меня обратный выворот кишок с дальнейшим полнейшим отпадом…. — медленно, с выражением мученика на лице, проговорил Далвар. Похоже, непонятные термины несколько озадачили Рукая:

— Ты ведь не думаешь, что я позову адептов света? А лекарю нашему сегодня не до тебя — он сегодня у свиней роды принимает!

— Но я не могу сегодня работать, — снова промямлил Далвар, надеясь воспользоваться ситуацией.

— Слушай сюда, тупая развалина! Если к завтрашнему дню не будешь в полном порядке, то присоединишься к тем калекам-побирушкам, которые наводняют улицы Виека! — смягчился Рукай, и вышел из сарая. За ним потянулась вереница батраков, вынужденных работать до заката.

Наконец Далвар остался один и решил повнимательней посмотреть на непонятную массу с отростками. «И где я мог такое проглотить?»

Немного поднапрягшись, он вспомнил…

Вчера ему удалось улизнуть с работ пораньше, обманув Рукая. И у него был повод, ведь накануне, собирая овощи, он увидел странную дужку, торчащую из земли. Убедившись, что это не закаменевшее дерьмо, Далвар оглянулся, не смотрит ли кто на него, и выдернул находку из земли. Это оказалась старинная посуда. Кружка из металла.

«Кружка? Я надеялся, что это хотя бы кувшин, полный разной, разной… — тут фантазия Далвара как будто взбесилась, выдавая предметы один заманчивей другого, — разничины» — мысленно докончил Далвар. Рассмотрев кружку повнимательней, Далвар увидел непонятные символы на боку.

«Постой-ка, ещё не всё потеряно» — подумал Далвар, и, не вставая с корточек, принялся тереть кружку, а потом заглядывать внутрь.

— Далвар-бездельник! — он с ужасом определил за собой голос Рукая. — Ты чем это занимаешься?!

— Я, я… — мысли Далвара были в полном беспорядке, никак не собираясь выдумать достойную ложь, скрывающую тот факт, что он нашёл на земле, принадлежавшей Изинбеку, вещь, которая, соответственно Изинбеку и принадлежит.

— Слушай сюда! — продолжал Рукай. — Если совсем невмоготу, то найди себе какую-нибудь идиотку за монетку, но сейчас ты должен работать! А не то я вырву твоего дружка и скормлю его собакам!!!

После этих слов Рукай направился к группе других батраков, которые, по-видимому, заигрались в «кто дальше плюнет».

«Дурацкая кружка! ещё пара замечаний, и мне не поздоровится!» — взглянув в последний на кружку, Далвар судорожно запихал её за пазуху.

«Никому не нужная непонятная кружка, древняя вся из себя, хотя… Может быть, бродячие торговцы дадут мне за неё пару рыбин… или кувшин ягодного напитка или…» — тут фантазия Далвара опять взбесилась, и он переключил мысли на то, как бы улизнуть пораньше, чтобы Рукай не заметил.

Неожиданно Далвара посетила идея. Она была дурацкой, но единственной. Он достал из-за пазухи пустой мешочек и стал набивать его камешками. Затем он аккуратно, не завязывая, скатал его в шарик.

Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Далвар, что есть силы, швырнул мешочек вверх. Достигнув высоты трехсотлетней сосны, мешочек наконец-то размотался, и множество мелких камней высыпалось на головы ничего не подозревающих крестьян.

«Град!!! Град!!! — донеслось из множества глоток. — Спасайся, кто может!!!»

Конечно же, всем было не до Далвара.

Торопливо, иногда переходя на бег, Далвар шёл по дороге, одной рукой держась за кружку, а другой, почёсывая голову, и пытался вспомнить дорогу к лагерю купцов.

***

В эту ночь Ники не спалось. Крохотного пса волновали совсем не ласковые руки владелицы Алексии — супруги маршала Изинбека. Просто мучили бессонница и голод. Ко всему прочему Изинбек, в страшной ревности к супруге, пользуясь ее отсутствием, выплеснул собачью миску в отхожее место. А ведь собачий корм был таким вкусным, что ему могли позавидовать не только слуги, но и сам маршал. И теперь желудок урчал так, что не давал заснуть.

Неожиданно к урчанию прибавился другой шуршащий звук. Слух Ники обострился.

«Может быть, маршал раскаялся и решил меня наконец-то покормить?» — взбрело в собачью голову, и песик с неохотой вылез из своей корзинки.

Но когда он пробрался в сад, то увидел вовсе не Изинбека. Хотя некоторое сходство все же имелось. Какая-то крупная коренастая фигура семенила прямо на Ники, переваливаясь то влево, то вправо, то влево, то влево… У Ники закружилась голова. Ники глухо зарычал. Ему не нравились непонятности в его предсказуемой жизни. Тут Ники озарила — это не крупная фигура, а близкая. И вообще это хромокрылый воробей, который идёт ему прямо в пасть. На Ники нахлынули древние инстинкты, когда его предки-волки гонялись за лесной дичью. Набрав в свою узкую грудку побольше воздуха, Ники пошире разинул глотку и пискляво залаял во всю пасть: «Ав-тяв-тяв!!!!!». Что значило «Жалкое калекое воробьёвище, ты будешь в моём утробище!!!!», и, высоко подняв хвост, понёсся наперерез.

***

Варик не понимал куда он точно попал. Все вокруг было в деревьях, только каких-то маленьких… Подбежав поближе, он схватил своим морковь за косичку и проглотил.

«Так вот куда делись пролезайцы!» — понравилось Варику. — «Они просто зарылись в землю, чтобы остальным бадраунгам трудно было их найти, но Варик нашел! Надо осмотреть всё повнимательней и доложить вожаку!» — решил Варик, и вальяжной походкой, выражавшей самодовольство, стал углубляться вглубь поля. Неожиданно он услышал громкие прерывающиеся звуки, а присмотревшись, увидел зверя, но слегка крупнее пролезайца. Тот несся прямо на него во весь опор. От неожиданности Варик дёрнулся в сторону, и тут перед глазами появился огромный длинный мохнатый червяк. Варика схватил его и судорожно перекусил. Неожиданно звуки стали более высокими и

частыми. Варик сразу же распознал сигнал, что пора рвать когти.

***

Странные звуки разбудили старого садовника Тапыстоха посреди ночи. Он тут же поднялся, схватил в обнимку свою старую верную метлу и выскочил наружу.

«Неужто моё старое пугало ожило? Надо б его догнать!» — подумал Тапыстох, завидев петляющую фигуру, мчавшуюся в лес.

— Пугало-о-о! Вернись, я всё прощу-у! — кричал Тапыстох, размахивая метлой, но фигура странно гаркнула, резко ускорила ход и скрылась в лесу. Тапыстох хотел остановиться, но упал на четвереньки и тяжело задышал. К нему подбежал Ники и, скуля, завертелся у его ног.

— Ники! — воскликнул Тапыстох. — Я ж тебя должен был покормить! И ты…. Ты отгрыз свой хвост! Или… — тут Тапыстох заметил странную вмятину на земле.

Тапыстох поднёс свою руку к ней, но она не совпала со следом. Память Тапыстоха озарили позабытые легенды.

— Бадраунги! Древние потерявшиеся предки драунгов. Менее разумные, но почти столь же опасные! Они вернулись! — выдохнул Тапыстох, а Ники протяжно завыл.

Вернувшись домой, Тапыстох рухнул на кровать и стал напряженно обдумывать, что делать дальше. Конечно же, он не ожидал, что к нему могут нагрянуть незваные гости.

***

Верховный бадраунг лениво развалился в гнезде из веточек ивы, склеенных чем попало, хотя, вернее будет сказать «чем выпало».

— Круф! — грызя косточку, пробурчал вожак, что означало, что от вкусная дичь за годы спячки куда-то поисчезала.

«Прррфф!» — снова донёслось от бадраунга, что означало, что кроме всего у него проблемы с желудком.

— Уыррр!!! — гаркнул Барон, что значило «Проклятые лысоперы!!! Когда-то мы были подлинными властелинами леса и опушки, вся пища сама шла нам в глотку, но пришли эти обоеглазые раскоряки, начали рыть ямы, валить деревья и драть ягоды с кореньями. Эти палколапые обошли в обжорстве само племя бадраунгов, нанеся громадный урон самосознанию каждой особи!»

Тут какая-то мелкая букашка заползла вожаку под жировую складку. Тот, отвлекшись, начал гонять её по всему телу, пока не опрокинулся и с грохотом развалил гнездо окончательно. Барон завалился набок и долгое время тщетно пытался подняться, но потом грузно осел и стал озираться, на ком бы выместить всю накопившуюся злобу. Как назло он увидел своего помощника Варика, который бежал к нему своей привычной мотающейся манерой. Барон грозно заклекотал, побежал навстречу и уже хотел долбануть незадачливого подчинённого, но промахнулся и крепко припечатался о землю.

— Ар-бар-варамба!!! — торопливо верещал Варик, пока Барон возился в земле. Если вкратце, то это означало, что недалеко от леса проросли целые заросли съедобных пролезайцев, но без костей. И что на него там напал какой-то голосистый лохмач, и ему пришлось срочно ретироваться.

— Уыррр!!! — снова гаркнул во весь голос вожак, как только прочистил горло, что это

означало — уже известно.

— Уор!!! — просто-таки проревел верховный бадраунг, что могло означать только одно: «Война!»

***

К тому времени, как Далвар подошёл к лагерю. Уже совсем стемнело, и он увидел только шатры да горящий костер. Но, заметив, что вокруг огня никто не собрался, он решил войти в самую крупную палатку без приглашения. Внутри стояли стол, стул, тарелка с кашей и кувшин.

«С утра не жрал» — вспомнил Далвар и уж хотел приобщиться к заморской кухне, но услышал приближающийся звук шагов и спрятался в единственно возможное место. А именно в большую бочку с кальмарами. И стал подслушивать разговор:

— Ты проследил, чтобы никто посторонний не забрался в шатер, пока нас не было?

— Никого не видел, господин Чунь-Дзынь, хотя что увидишь в этой кромешной тьме…

— Ладно. Тирен! Идём сюда, здесь не так шумно.

— Послушай, Тирен, я вот что тебе хотел сказать….

— Значит уже не хочешь?

— Да нет, это кое-что важное….

— Да сам то ты знаешь, о чём говоришь?

— Конечно знаю, и знаю лучше тебя!

— Ну, тогда мне ничего не остаётся, кроме…..

— Да, нет, всё наоборот, ты остаёшься!!

— Ну, вот, а в этом шатре так тесно….

— Послушай, Тирен, это так долго не может продолжаться…

— Да я и говорю, в этом душном шатре я долго не протяну….

— Разве Вилли тебе не сообщил?

— Вилли третий день, как не просыхает.

— Мерзавец! Я же говорил, чтобы ему не наливали.

— Вообще-то он утонул, и мы не смогли его выловить.

— Ладно, это не важно….

— Но ты говорил, что это что-то важное, а теперь…..

— Забудь, дело не в этом…

— Забыть его пьяные выходки? Да я….

Далвар никак не мог понять общий смысл диалога. Глаза его слезились и отчаянно чесались, а в нос как будто кто-то насыпал щепотку перца.

Боясь чихнуть и выдать своё присутствие, Далвар заткнул себе рот кальмаром.

— Послушай, не бери в голову, то, что я сказал тебе до этого. Забудь о своих проблемах и планах, сосредоточь своё внимание на звуках, издаваемых через мой рот… Мы, светлые маги, остро чувствуем возмущения в равновесии. Всей Альдории вновь грозит невероятное зло, а его ростки начинают прорастать… НЕ СМЕЙ ОТВОРАЧИВАТЬСЯ, КОГДА Я С ТОБОЙ ГОВОРЮ!!!

— Но что-то шевелится в кальмаровой куче….

— Должно быть не всё ещё сдохли.

— Но они солёные!

— Какая разница? В городе их у нас скупят с потрохами! Так на чём я? Ах да! Ты должен не только предупредить жителей Виека и окрестностей о надвигающейся опасности, но и грудью встать на их защиту. Твоя кандидатура наиболее подходит, так как ты уже несколько лет прожил в городе.

— Но вы заставили меня здесь поселиться, говорили, что на время!

— На время до конца твоей жизни, юный маг, а пока посиди здесь и смотри, чтоб кальмары не убежали. А то Совет в последнее время выделят совсем уж мало денег на командировочные, а зарабатывать как-то надо…

Тирен посмотрел на кучу кальмаров, торчащую из бочонка. Куча пошевелилась.

«Живая» — подумал Тирен и ударил её стулом. От резкого удара по голове Далвар проглотил кальмара и с громким воем выскочил наружу.

«Зря я так, — подумал Тирен. — Посланники света так со своими подзащитными не обращаются».

— Что ты здесь делаешь, — осмотрел Тирен Далвара с ног до головы, выдумывая ему подобающее обращение, — грязный оборванец?

— О, великий маг Тирен! Я много слышал о тебе и всего лишь хотел присоединиться к твоей миссии, — не растерялся Далвар. — Только будь милосерден, дай мне воды, чтобы ополоснуть лицо.

— Кувшин на столе стоит, — ответил Тирен, всё ещё опасаясь повернуться к незнакомцу спиной. Далвар схватил кувшин, налил в кружку воды и плеснул себе в лицо.

— Гадюка!!! Поганка!!! — вскричал Далвар и разбил кувшин об голову Тирена. Выскочив из палатки и резким ударом опрокинув некстати оказавшегося рядом Чунь-Дзыня, Далвар побежал в лес.

Парень бежал по лесу, и слёзы лавиной стекали по его лицу:

— Подлые колдаши-торгаши!!! Сначала эти чёртовы кальмары, потом стулом, а в кувшин налили какой-то дряни, которая мне глаза разъедает!!!

Вдруг под ногами что-то хлюпнуло.

— Ручей! — догадался Далвар, и зачерпнул кружку промыть глаза. «А-а-а! Ядовитая река!!! — завизжал Далвар и стал руками тереть глаза, пока жжение не прекратилось. «Может, песок в глаза попал?» — недоумевал Далвар и понюхал кружку. От кружки шёл запах столь резкий, что Далвар сразу догадался, откуда тот ему знаком. Набравшись храбрости, Далвар попробовал на язык странную водичку и икнул от неожиданности: похоже, что в кружке булькала концентрированная брага.

«Пьяная река! Я думал, что это только легенда…..!» — всплыло у Далвара в сознании перед тем, как он прильнул к воде, но, сделав пару глотков, он поперхнулся мальком и понял, что вода в реке обыкновенная. Далвар ещё раз отпил из кружки и понял, что зря разбил кувшин. Дальнейшее было, как в тумане….

***

Торговцы-маги осторожно зашли в шатер и подошли к телу Тирена.

— Живой! — высказал своё мнение Чунь-Дзынь после беглой проверки. — Коварная деревенщина — мы ее недооценили! Они не хотят образумиться и послали своего саботажника, но у них ничего не вышло! Но мы не можем ждать, пока он очухается, ведь караван скоро должен отправиться.

— Надо отнести его к лекарю, — осторожно предложил спутник.

— Мы не можем отнести его в город в таком состоянии, — возразил Чунь-Дзынь. — Впрочем, у меня есть один знакомый моих лет, живущий вне города. Он должен присмотреть, пока он не очухается, но надо поторопиться! Ты, ты и ещё ты! Несите его, а укажу путь! Остальные! Быстро склейте кувшин. Его ещё можно продать! Может оно и к лучшему. Совсем он не горел желанием оставаться здесь добровольно...

***

Спозаранку садовник Тапыстох поднялся и решил направиться прямиком к Изинбеку. Маршал Изинбек в это утро определённо не ждал гостей. Развалившись в мягком кресле, которое уже много лет своими очертаниями было продавлено под размеры его фигуры, Изинбек грыз и обсасывал куриную косточку. Это не было особо вкусно, просто Изинбек не хотел, чтобы любая, даже самая никчёмная вещь, принадлежащая ему, пропадала зазря.

— Господин Изинбек, господин Изинбек! — вломился в комнату Тапыстох.

— Грэ-э-э, — рыгнул от неожиданности Изинбек и чуть не подавился косточкой. — Кто, крысиный жрач, тебя сюда пустил!

— Господин Изинбек, вам угрожает опасность!

— Ты смеешь мне угрожать, старая развалина! — взревел Изинбек и потянулся за ножом, воткнутым в курицу.

— Нет-нет! Не я, а бадраунги! — засуетился Тапыстох, уже пожалевший, что пришёл.

— Какие, к бобрам, бадраунги?! — изобразил удивление Изинбек.

— Это такие злые твари, которые готовятся напасть на морковные грядки! — съежился Тапыстох.

— Да у тебя что, муравьи в башке завелись! Мои парни уже без малого неделю как уничтожили логово ушастых кротов. И теперь они не будут грызть мои огороды почём зря! А ты почему, кстати, не сторожишь…. — подозрительно прищурился на старика Изинбек.

Но тут в комнату вбежала его жена Алексия, держа под мышку любимого песика:

— Садовник прав! Посмотри, что они сделали с Ники? Они ему чуть хвост не откусили!

— Так ему и надо, пустолаю блохастому! Давно пора было хвост купировать! — слегка расстроился Изинбек, что бадраунги не съели любимца супруги целиком.

— Если ты не спасешь меня и Ники от этих ужасных тварей, то я обращусь за защитой к другим военным, пускай и ниже тебя рангом. В городском гарнизоне лейтенант…

— Отставить лейтенантов! — во всю глотку прорычал маршал. — Я сам контролирую ситуацию. Ты даже не можешь себе представить, насколько! Тебе и твоей шавке больше ничего не грозит! Мы немедля возвращаемся в город!

После пережитого в Виеке позора маршал успокаивал нервы за городом. За это время у него созрел новый план преумножить собственное могущество. И он заручился помощью тех, от кого ее раньше ожидал меньше всего. Они разбудили давно дремавших глубоко в пещерах предков драунгов, а те уже не могли больше вести себя тихо. Маршал намеревался после небольших погромов во главе личной гвардии разгромить монстров. А потом конный отряд победоносно прошествовал бы в Виек, наколов на пики головы уродливых тварей. И меньше всего маршалу хотелось, чтобы кто-то, пусть и случайно, раскрыл его хитрый план.

***

— Кружку то я хоть не потерял? Нет, здесь родненькая! — пошарил Далвар за пазухой, вспомнив, что случилось с ним днем ранее. — Но сейчас мне надо позаботиться о своем здоровье и навестить старика.

Под стариком Далвар имел в виду Тапыстоха, старого знакомца, к которому он нередко наведывался побеседовать. Старик был смотрителем моркови. Изинбек доверил ему это дело, отдав в распоряжение целый дом. Хотя Тапыстохова лачуга скорее подошла бы в качестве конуры для Ники.

Хотя из тех стариковских бредней Далвар понимал от силы треть, но дед не прочь был угостить его сладким морковным отваром, который неплохо бы взбодрил сейчас Далвара. Завидев кривую избушку, он направился прямиком к сутулой фигуре на крыльце.

— Привет, Тапыстох! Башка трещит, тело ломит…

— Бадраунги! — перебил старик. — Они напали вчера, но вынуждены были отступить, когда я увидел их!

— Бадраунги?!!! Ты же рассказывал, что твои предки от них давно избавились!

— Ну да, они изгнали их в земную глубь…

— А по-моему, «глупь» — это у тебя в башке! И это единственное, что досталась тебе от твоих предков! — возразил парень, не для баек зашедший.

— Не отзывайся плохо о моих предках! Да я сам гонял драунгов, когда ты пешком под мост по-маленькому ходил! В мои времена всё было по-другому: Целители не брали денег за свои услуги — они делали всё задаром. Правда за даром приходилось ходить всей деревней, искали его, где только могли, а то вдруг им не понравится…… А сейчас — куда ни глянь — всюду дрянь! Торговцы вчера мне за полмешка моркови подсунули кувшин с вином, но не успел я отпить и половины, как тот треснул.

Ещё мой дед говаривал: Тапыстох, не доверяй ты этим торговцам, они, псы шелудивые, собаку сьели… Кстати, бадраунги чуть не съели собаку Изинбека!

— И много от него, собаки такой, отгрызли? — обрадовался Далвар, но быстро понял, что речь идет не про маршала, а про любимца его супруги Алексии.

— Бадраунги! — продолжал разоряться садовник. — Я столько слышал о них, но видел считанные разы! И то больше на картинках. Эти твари ростом тебе по грудь, да и широкие, как брюхо мельника. Вид такой, что прям щас на бок завалятся, что твой пьяный лесоруб! Ан нет, зараза!!! Скачет резвее зайца, а бошку туда-сюда мотает! А из пуза кишки торчат, вот только резвости им это не убавляет.

Эти твари жрут всё съедобное, а если оно ещё и на вкус вышло, то они голову тебе оторвут за малюсенький кусочек! Они могут напасть в любой момент и заклевать, затоптать, замордовать всех нас!!! Ты должен мне помочь Далвар! Ты, я и ещё один доброволец, который, думаю, согласится. Устроим засаду и остановим проклятых зверюг, а там, глядишь, и подмога подоспеет….

— Постой-ка! Если они неожиданно нападут, перебьют ничего не подозревающих батраков, и захватят плантацию, то… — тут лицо Далвара появилась мечтательная улыбка, как будто его объявили истинным героем Ландории, — Изинбек разорится и пойдёт побираться, как последний нищий! Прости, Тапыстох, но я и так хотел завязать с работой, а тебе я советую убираться отсюда поскорее.

Засобиравшись в бега, парень не заметил, что дверь дома открылась и оттуда, пошатываясь, вышел Тирен:

— Я тут услышал разговор и…. Проклятый оборванец! — выругался он и схватил Далвара мёртвой схваткой:

— За что ты мне голову разбил?!!

— А ты мне стулом по голове! — прохрипел Далвар, тщетно пытаясь освободиться.

— Но я ведь не нарочно, а ты ударил коварно, воспользовавшись моей добротой!

— Успокойся, торговец, — вмешался старик. — До парнишки просто долго доходит. Он бы и рад тебя стукнуть сразу же, чтобы оборониться. Но он по природе тугодум.

Далвар утвердительно закивал головой. Тапыстох шепнул Далвару:

— Мне вчера принесли его маги-торговцы в беспамятном состоянии.

Тирен отпустил Далвара и протянул ему руку:

— Меня зовут… сам знаешь как!

— А меня Далвар!

— А я Тапыстох! — попытался просунуть костлявую ладоно старик.

— Все вместе мы разобьём бадраунг в клочья! — подытожил Тирен.

— Но я, я… — попытался возразить Далвар.

— Ты что, не с нами? — подозрительно спросил Тирен. — Ты вообще на чьей стороне? Хочешь сказать, что я в тебе ошибся?

— Да нет, парнишка опять тормозит, — ответил за Далвара Тапыстох.

Далвар обреченно кивнул, понимая, что ему уже не сбежать, как от Рукая недавно.

— Нам бы вооружиться, — с грустью сказал Тапыстох и пошёл за метлой. Далвар стал озираться, чтобы взять такого, чтоб не тяжёлого, но внушительного.

— Возьми вилы в стогу, — подсказал Тапыстох.

— Да они погнутые… — разочарованно протянул Далвар, разглядывая вилы.

— А ты их распрями, — подсказал Тапыстох, осматривая свою метлу. Далвар воткнул

вилы в деревянные доски дома и стал их править. Глядя на старания Далвара, Тапыстоха и угрюмого незнакомца, Тирен гордо промолвил: Моё воспитание, дающее гармонию тела сознания, дарует мне внутреннее оружие…

— Ну, так доставай его побыстрей, — пожал плечами Далвар.

Весь оставшийся день ушёл на подготовку к битве. Тапыстох заточил каждый прутик на своей метле. Тирен погрузился в подготовку заклинаний. Далвар погнул вилы ещё сильнее, а еще махал руками и ногами в воздухе, бегал вокруг дома, прыгал с крыши… Короче, развлекался, как мог.

***

Это был конец. Конец леса и дня. Дальше шли владения людей. Чужой мир, не знавший пощады к чуждым вторжениям. Чужой мир, заставляющий верить в свою нерушимость, подчиняющий всё, что может приносить ему пользу.

Вожак поднял голову вверх и раскрыл пошире рот и утробно зарычал. Стоявшие позади бадраунги стали повторять стучащий звук, и вот уже весь лес наполнился жужжащим звуком. Внезапно клекот вожака сменился нарастающим рёвом, который вскоре стал просто оглушительным. Бадраунг сделал несколько шагов, и побежал. Все оставшиеся с рёвом по очереди разбегались и потянулись за вожаком, формируя единую движущуюся фигуру. Одна маленькая птица, пролетавшая в небе, глянула на землю и увидела удивительное зрелище: Глубоко внизу, среди травы, со скоростью ветра коричневая стая, державшая форму угла, неслась навстречу неизвестности. В какой-то момент птичка пожалела, что навсегда обречена на бесконечные и однообразные полёты в небесах.

***

Когда подготовки к битве закончились, совсем уже стемнело.

— Думаешь, они придут? — шепнул Далвар Тирену, лёжа укрывшись за бороздой.

— Конечно, — ответил Тирен. — Мы ведь не зря выкрали Ники и привязали его к столбу.

Вдруг издалека послышался невнятный топот.

— Проклятые бадраунги! — Они решили обойти нас с флангов, а не из леса! — воскликнул Тирен и, запустив молнию, ринулся на шум.

— Постой! — крикнул вдогонку Тапыстох. — Быть может, это…. — Но вдалеке уже раздавался звук ударов и падающих тел. Когда Тапыстох с Далваром добежали до места, то увидели, что Тирен допинывает павших батраков.

— Ты чего? Это же свои! — кричал Далвар, пытаясь оттащить Тирена.

— Откуда мне знать, как выглядят бадраунги! — возражал Тирен.

— Как слышатся, так и выглядят! — изверг из себя неписаную истину Тапыстох, и попытался поднять близлежащего бедолагу.

— Кишкопузы! — прохрипел батрак и поднялся сам.

— Да нет, одногляды, — возразил другой.

— Криворылы! Они напали, когда мы спали, а сейчас они, наверное, штурмуют поместье Изинбека. Тапыстох, мы прибежали, чтобы предупредить тебя! — закончил один из них.

— Эй, Тапыстох, слышишь звук? Думаешь, это нам еще подмога? — предположил Далвар, услышав невнятный рев вдалеке, и обернувшись, закричал: — Всем на позиции! Проклятые исчадия, я вам покажу!

К сожалению, бадраунгы не поняли угрозу Далвара, но разглядели источник звука.

— Тирен, пара этих чертовых истребителей у меня на хвосте!!! Прикрой меня!!! — кричал Далвар, лавируя по полю. Но Тирен не мог помочь Далвару, он по мере сил отбивался от целого сонма уродливых тварей, пытавшихся взять его в кольцо.

«Шряяяяхсс!» — стремительно разрезал воздух удар Тапыстоховой метлы и подбитый бадраунг, в последний момент судорожно дернув конечностями, покатился по траве. Тем временем количество преследовавших Далвара сократилось до одного, и Далвар, не теряя времени, обернулся и пошёл в контратаку.

Резко развернувшись, Далвар в прыжке всадил вилы в брюхо недозверя. А затем безуспешно пытался их вытащить, но, увидев очередную особь, мчавшуюся прямо на него, Далвар дал дёру в избушку Тапыстоха.

Далвар едва успел, чем немало озадачил преследователя.

— Кружку то я хоть не потерял? Нет, здесь родненькая! — подумал Далвар, пошарив за пазухой. — Сколько же барахла Тапыстох у себя хранит?

Тут Далвар увидел огромные меха и бочку с водой. Не долго думая, Далвар начерпал кружкой полные меха, и аккуратно зашил их нитками из толстых жил при помощи стальной иглы. Схватив кремень, он поджог им факел, взятый со стенки, и выскочил на улицу.

— Ну, как вам мой МЕХАнизм?!!! — заорал Далвар и подбежал к толпе бадраунгов, загнавших Тапыстоха на дерево. Тут он поднажал на меха, а образовавшееся брызги поджог. Пламя не знало пощады к оголенным, без намека на какую либо броню, телам пещерных монстров.

Бадраунги в ужасе разбежались, на своем пути задевая огородные заросли и воспламеняя товарищей.

«Проклятые обаглазы!» — думали бадраунгы — «Вы можете нас колоть, топтать и жечь, но даже одна-единственная оставшаяся особь может перебить вас всех вместе взятых! Мы будем сражаться до конца! Бобр подери! Так ведь никого не осталось» — подумали бадраунги и вымерли.

— Ур-р-р-р-а-а-а-а-а!!! — закричали батраки и побросали вверх поленья, заменившие им оружие.

— Вы не представляете, насколько ценна собранная мною штука! Да, надо ведь ей название придумать: Жгучемех, бухложжёт, смертепал…. — начал перечислять Далвар. «Ох, неймёт!» — простонал батрак, ушибленный упавшим поленом.

— Точно! Огнемёт!

— А у меня метла сломалась… — проворчал Тапыстох.

— Всем заткнуться! — раздался громкий голос неподалеку. Это был Изинбек собственной персоной в сопровождении Рукая и конной гвардии. — Где тут ужасные чудовища! Я явился их побеждать! Вы, недоноски подзаборные! — оглянулся он вокруг. — Сожгли всю мою плантацию! Я вам устрою разбирательства!

— И правильно! — внезапно поддержал Далвар. — Вот узнает королевская комиссия, в каких нечеловеческих условиях ты держишь своих батраков!

Поняв, что снова остался в дураках, Изинбек развернулся и поскакал прочь. Далвар же стал народным героем, и маршал уже не мог исподтишка избавиться от него. Правда, чертеж огнемета парень быстро позабыл, ибо всегда находил кружке более (не)достойное применение.