Глава 12 / Жена Лесничего / Вайнштейн Стелла
 

Глава 12

0.00
 
Глава 12

Глава 12

 

Чармейн в первый раз проснулась ночью от ощутимых толчков в животе. Если раньше они ощущались щекоткой, или крыльями бабочек, то теперь живот ходил ходуном, а боль выдернула из ласковых объятий сна. Малыш пинался будто у него не четыре конечности, а целых шесть. Учитывая наследственность отца вполне могло быть, что Чармейн носит маленького кентавра. Она ужаснулась мысли, представив роды и крепко решила, что сын просто здоровый, ему тесно, вот он и разминается.

Дэмиен спал очень чутко, вот и сейчас открыл глаза и увидел сидящую жену.

— Что случилось, милая?

— Ничего, спи, малыш разыгрался.

И, воспользовавшись случаем, подставила ему живот для поглаживания. Дэмиен усмехнулся и бережно положил ладонь над пупком, тут же получил по ней прицельный удар.

— Вот разбойник! Чую когда родится тоже не будет давать глаз сомкнуть в предрассветный час, когда сон слаще всего. Иди ко мне под бок, бельчонок, я мигом его успокою.

Она с готовностью залезла под теплый бок мужа. Последние месяцы и общее дело внесли в отношения между ними необратимые перемены. С того дня, когда Дэмиен обнаружил обман, а они оказались на грани разрыва, не случилось великих трагедий или радостей. Но не сравнить с первыми днями брака прелесть ночных разговоров или физическое удовольствие, которое Чармейн испытывает от прикосновений мужа.

Прозрачная стена первых дней после обмана постепенно растаяла. Теперь они понимали друг друга лучше всех на свете. А еще в нить, протянувшуюся между ними, вплелась любовь. Она вошла без фанфар, не обозначив свое присутствие нервной дрожью и огненными волнами. Любовь прокралась уличной кошкой на гостеприимный огонек. Вонзила свои когти до самых потаенных струнок сердца. Любить Дэмиена стало для Чармейн частью ее самой.

Она восхищалась его способностью преодолеть себя. Однажды обожжённая, как драгоценный дар ценила верность и постоянство мужа. Ей не нужно было претворяться, чтобы завоевать его привязанность, как она делала в начале брака. Наоборот, стоило осмелится сорвать маску, и Чармейн стала замечать желание во взгляде Дэмиена.

Вот и сейчас невинное поглаживание живота, переросло в чувственные ласки. Рука Дэмиена поднялась, сжала грудь. Чармейн резко выдохнула и извернулась за поцелуем. Дэмиен оброс жесткой щетиной, она колола губы, от этого по спине пробегали мурашки, а ощущения его мягкого рта казались еще слаще. Он властным жестом развернул ее на бок, потом они соединились и было это жарко, страстно и чудесно. Затем разморенная Чармейн сладко заснула до самого утра.

 

Чармейн знала, что ее время истекает, поэтому старалась научить Милисент как можно большему, пока мир не сузился до нужд маленького и беспомощного существа.

Как бы Милисент не хотела обмануть окружающих напускной сердитостью, Чармейн слишком хорошо умела читать мелкие знаки. Ей не нужно было ни о чем расспрашивать девушку, Чармейн и так видела своими глазами, что за уродливый незаживающий шрам оставил Юстас на душе новой лесничей.

При резком звуке Милисент вздрагивала всем телом. Если не получалось с первого раза перенять нужный для лесничества навык, она и мучилась безмерно и считала себя никчемным существом. У Милисент выработались странные ритуалы — она повсюду носила за собой в кармане увесистый камень. Чармейн догадывалась, для чего он предназначен.

Она видела в Милисент отражение своего несчастья, испытывала к ней теплые, почти материнские чувства. Над Чармейн прошлое давно перестало клубиться сизой тучей, а чувства к Тейлу потихоньку перегорели. И любовь и ненависть. Милисент все так же жила в оковах поступка Юстаса, тот тенью следовал за ней, заставлял вспоминать о себе десятки раз за день и всю ночь напролет.

Не смотря на искреннюю симпатию, Чармейн не сумела найти к Милисент подход. Начинать прямой разговор не хотелось, уж слишком строгую отповедь она получила в прошлый раз. Рассказать о своем опыте с Тейлом казалось глупым и наигранным: Милисент подумает, будто Чармейн специально придумала похожую историю.

Интересно, лес свел их вместе по случайности, или существуют потаенные причины?

 

На последнем месяце Чармейн стала страдать от болей в пояснице и частых схваток. Она плохо спала, так как в любом положении что-то давило или тянуло. Ей уже давно хотелось избавиться от бремени, получить вместо огромного живота теплого ребеночка у груди.

— Вот тогда высплюсь! — говорила она Дэмиену, тяжело перекатываясь с боку на бок.

Тот лишь иронично улыбался приподнимая бровь. Когда это младенцы давали роздых родителям?

Чармейн возмущенно одернула мужа.

— Что? Разве ты не будешь иногда укачивать его вместо меня?

— Смешной бельчонок. Я готов помогать тебе во всем, но кормить грудью ребенка ты будешь сама.

Чармейн покраснела. В последние дни грудь налилась, а в платья пришлось класть тряпицу чтобы лиф не становился влажным.

— Дэмиен, — плаксиво сказала она. — Может все-таки мне стоит вернуться в Вирхольм? Я не хочу рожать одна.

— Ты не будешь одна. Я буду рядом и помогу во всем.

— Разве ты умеешь принимать роды? Я слышала ужасные истории о море крови и ужасных криках, — она скорбно поджала губы. — Боюсь, тебе не стоит это видеть.

— По-поводу первого возражения: да, Чармейн, я умею принимать роды и делал это не раз. А во-вторых, позволь мне решать самому, что я хочу или не хочу видеть. Я ни в коем случае не оставлю тебя одну в такой момент. Особенно на попечительство наших родителей.

Чармейн подумала о своем и усмехнулась.

— Моя мама позовет лучших врачей, но потом отберет ребенка под любым предлогом.

— А моя в самый ответственный момент зальется слезами и оставит тебя разбираться самой.

Они обменялись невеселыми взглядами. Чармейн вцепилась в мужа и умоляюще попросила:

— Обещай, что все забудешь! Обещай!

— Есть вещи, которые никогда не забываются. Я дам только те обещания, которые не намерен нарушать.

Чармейн крепко обняла мужа. В глубине души она была рада, что именно он будет рядом в ответственный момент. Никому другому она не доверяла. А Дэмиен почувствует, если что-то пойдет не по плану, сможет попросить помощи у леса или воспользоваться своей магией, о которой он почти не упоминает в повседневной жизни. Как хорошо, что она может рассчитывать на него.

 

 

***

 

Милисент вживалась в лесничество с мучением. Пока Чармейн была рядом она еще как-то справлялась. Всегда можно было посмотреть на нее и спросить совета. Милисент не хотелось брать на себя ответственность за благополучие целого города. Эта ноша была слишком тяжела. Стоило подумать о неведомом Ахтхольме, как руки начинали дрожать, а к сердцу подкатывалась паника. В эти моменты Чармейн отстраняла новую лесничую в сторону и все делала сама.

Милисент не могла решить для себя — Чармейн справляется, потому что не думает о других или настолько уверена в своих силах?

Теперь Чармейн дома, готовиться стать матерью. Милисент подавила недостойное чувство зависти. Так и должно быть. Счастливые люди существуют рядом с несчастными. Не всем достается поровну земных благ и с этим нужно научиться жить.

Чармейн красавица, дочь мэра, живет в счастливом браке. Она, наверное, не знала настоящего горя в своей жизни. Да, говорили в городе, что с ней что-то случилось, раз она подурнела и осунулась, но видимо ничего серьезного, ведь сейчас она вновь весела как певчая птичка. Хотя Милисент, право, позорно засматриваться в замочную скважину на чужую семью.

Огонек под ребрами настоятельно горел, гнал ее вперед, но Милисент не могла понять куда и от этого чуть не плакала. Она кружила по тропам, продиралась сквозь кусты, брела по ручью, но пламя не становилось сильней.

«Никчемное существо,» — окрестила она себя и опустилась без сил под красноватой глыбой. На чистом небе светило солнце, воздух был морозным и чистым. Задание свербело, не давая забыть о себе. Милисент глотала злые слезы. Наконец она запрокинула лицо к солнцу, глубоко вздохнула.

«И воздуха не возникнет спаситель, готовый сделать работу за меня. Годна или никчемна, у Ахтхольма другой нет.»

Она побрела дальше, уверенная, что идет в неправильном направлении. Ноги гудели, но это было мелочь по сравнению с угрызениями совести.

«Чармейн советовала в этих случаях обнять дерево. Мне терять нечего, можно попробовать.»

Милисент обняла колючее дерево-канделябр. Его ствол покрывали как шерстью плотные игольчатые листья направленные вниз. Они не кололись, и Милисент плотно прижалась к дереву щекой.

Ей стало тепло. В голове зашумело, страх и тревога отступили, а перед глазами жжение под ребрами оформилось в осознанное направление.

«Глупышка, — сказало дерево не словами, а шуршанием ветвей. — Больше доверяй себе.»

«Доверять себе,» — повторила Милисент. Как же тяжело, как же это чертовски тяжело! Я ведь одна, одна!

«Ты не одна, — обняло дерево своими жесткими листьями. — Мы всегда с тобой.»

Она выдохнула, открыла глаза. Побежала вперед, стараясь держать мысли в узде, движимая одними чувствами. Огонек горел все ярче, подбадривая Милисент.

Добралась. Что теперь? Неуверенность и паника вновь стали раскручиваться ураганом под грудью, поднимаясь все выше и Милисент метнулась обнять ближайшее дерево.

«Мы с тобой,» — шепнуло оно и Милисент сразу успокоилась.

Завал камней загородил русло ручейка, может в нем дело? Выглядит довольно свежим, вода только-только разлилась болотцем. Можно попробовать разобрать.

Каждый шаг давался с трудом. Милисент боролась сама с собой, стараясь не думать о последствиях собственной ошибки.

Лес мог найти себе смотрителя получше, а вот Милисент нуждалась в нем как утопающий в спасительной веревке. Она знала: чтобы стать лесничей ей придется одержать верх над своим давним противником — страхом. Ради себя она бы не вступила в бой, а вот ради леса...

Милисент ошибалась. Лес не мог найти себе лучшего смотрителя.

 

***

 

У Чармейн начались схватки. Такое бывало и раньше — живот становился каменным, тянуло спину и становилось тяжело дышать. Стоило выпить воды вдосталь или немного походить, то схватки стихали. Сейчас Чармейн опустила голову, положила руку на твердый живот и ушла в себя, пережидая боль в пояснице. Когда живот отпустило, вернулась, как ни в чем не бывало, к лоскутному одеяльцу, которое спешила закончить к родам.

Она разрезала свое парадное зеленое платье и ничуть не жалела. Ткань мягкая, так и льнет к телу, малышу будет сладко под ним спать. С тех пор, как Милисент стала лесничей Чармейн успела подготовить стопочку распашонок и пеленок. В ход пошла вся лишняя одежда. Для Дэмиена был составлен подробный список, что захватить из города. Подобрать время для быстрой ходки в деревню муж никак не мог — Милисент справлялась со своими заданиями очень медленно и не всегда хорошо.

Чармейн опять скрутили схватки. Делать нечего, придется отправиться на прогулку. Чармейн отставила в сторону рукоделие, боком поднялась со стула и согнулась в три погибели от боли. Подошла к столу и налила себе воды из кувшина.

— Чегой принести тебе, хозяюшка? — спросил заботливый брауни в смешной шапочке, почесывая лоб.

— Сейчас, — прохрипела она, а потом, когда отпустило, добавила веселым голосом. — Ничего не надо дедушко. Ты присмотри за домом, пока я пройдусь немного.

— Все сделаю, подмету хорошенько. Ни о чем не беспокойся.

Чармейн благодарно кивнула, закуталась в пушистый платок, накинула тулуп, который уже на животе не закрывался, и вышла наружу. Прошлась по тропинке к берегу озера. Чармейн задумчиво смотрела на спокойную гладь воды и будто ждала чего-то. Она беспокойно прошлась по берегу до самых мостков на которых обычно стирала. Спустилась к обледеневшим доскам, посмотрела на мелкую рябь.

И тут она поняла кого ждала — Кувшинку. Чармейн не видела ее уже пару месяцев. В последний раз, кажется, при пожаре. Тогда она была в платье, расходящимся воланами из под груди как у греческих воительниц. С тех пор пропала, а ведь помнится до того тенью следовала за Чармейн.

Тейл никуда не делся, он все так же время от времени пытался наладить отношения, но Чармейн была к нему абсолютно равнодушна. Ни ненависти ни жалости он у нее больше не вызывал. А вот отсутствие Кувшинки весьма насторожила. Куда она пропала?

Тут же вспомнилась рогатая фейри на дереве. Чармейн почувствовала себя совсем глупой девчонкой. Ей раньше казалось, что она сумела разгадать все тайны фейри. Из целого народа их осталось двое, поэтому Тейлу пришлось отправится в город на поиски суженой. Так она думала раньше, но оказывается существует и третья фейри, золотая и звонкая как стрела. Дэмиен ее тоже доселе никогда не встречал. Кто она и как может повлиять на семью Чармейн?

Ее вновь настигла боль от каменного живота. Чармейн нагнулась вперед, еле дыша. На этот раз схватка была более продолжительна и болезненна. Наверное нужно двигаться, а не стоять на месте. Чармейн двинулась дальше по направлению к огороду. Не смотря на холод, тот зеленел. Лес держал почву теплой, К тому же над растениями витала невидимая пленка, которая не давала убегать теплу. Чармейн радовалась свежей зелени и невиданным овощам, созревавшим под зимним солнцем. Особенно ей нравился продолговатый картофель рыжего цвета и сладкий на вкус. Он особенно хорош был печеный до хруста. Дэмиен его недолюбливал, а вот Чармейн лакомилась с удовольствием.

Вновь схватка. Хватая воздух ртом Чармейн поняла, что следует звать мужа. Слишком больно, слишком регулярно. Это оно самое. У нее начались роды.

Как страшно, как волнительно! Лишь бы его ничего е задержало в лесу. Вот бы Дэмиен появился поскорее. Чармейн обняла ближайшее дерево и страстно захотела увидеть мужа. Он услышит, обязательно. На него можно положиться, это же Дэмиен!

Он появился почти сразу, выбежал из леса к ней, заглянул в лицо, услышал протяжный стон и сразу обнял сзади, положил руки на поясницу, туда где болело больше всего.

— Началось? — прошептал он, в его голосе слышалось предвкушение.

— Я не хочу рожать, — тонким голосом ответила Чармейн. — Не буду и все!

Она сама понимала, что говорит глупости, но ей было очень страшно. Сил притворяться сильной не было, а рядом с Дэмиено можно было побыть собой без прикрас.

— Хорошо, хорошо, я тебя рожать не заставляю. Давай гулять пока есть силы, а потом посмотрим, что случится.

Она сразу поверила, прижалась к нему, обняла за шею и зарылась щекой в мокрую ткань тулупа. Прогулка то и дело прерывалась схватками, тогда Чармейн стонала, а Дэмиен стоял рядом, поддерживал за руку, не одергивая даже когда Чармейн изо всех сил сжимала пальцы. Между приступами боли она могла идти дальше, даже улыбалась и льнула к мужу.

Они гуляли, пока у нее не начали заплетаться ноги и не закоченели пальцы.

— Тебя необходимо напоить горячим настоем, — нахмурился Дэмиен.

Он задернул шторы на окне, на камин поставил заслонку. Комната погрузилась в полумрак. Дэмиен спустился в погреб, принес оттуда свежей мяты, запах которой Чармейн предпочитала всем остальным. За это время она пережила еще две схватки, тихонько поскуливая. Ей хотелось, чтобы муж поскорее закончил с приготовлениями и вновь гладил поясницу.

— Дэмиен, мне страшно, — снова сказала она. — Когда приходит схватка боль страшная, я не выдержу, если будет еще хуже.

— Я рядом, бельчонок. Если что, держись за меня.

— Ты поймешь, когда мне следует лечь на кровать?

Чармейн смутно помнила, что в Вирхольме рожали именно так. На кровати с помощью уважаемой повитухи и двух помощниц.

— Милая, за время лесничества я принимал роды у диких кошек. Они находят темное знакомое место, чтобы затаится и произвести потомство. Посмотри, ты у себя дома, рядом родной человек. Сейчас твоя очередь прислушаться к себе и понять, что тебе нужно в данный момент. Ну же! Ты же слышащяя, лесничая!

Чармейн согнулась в схватке и жалобно закричала. На сей раз было особенно тянуло живот, будто давило увесистой скалой.

— Мне нужно за что-то ухватиться, — попросила она. — И пожалуйста, разомни мне спину.

Дэмиен ловко умудрился выполнить сразу оба пожелания. Подвел к задней стене, которой был дубовый ствол, перекинул через нижнюю ветвь свой пояс и вручил в руки жене. Сам встал сзади и гладил спину.

Между тем Чармейн перестала воспринимать окружающий мир. Сейчас начались настоящие схватки, не чета тем во время прогулки. Они накатывали одна за другой, как беспощадные волны. Сбивали с ног, прибивали к земле. Ее тошнило от боли, она сорвала голос от крика. Передышки становились все короче, еле давали возможность приникнуть губами к чашке воды.

Дэмиен посерел, его глаза запали. Он шептал успокаивающие слова и срывающимся голосом говорил, как сильно ее любит.

— Прости, бельчонок, не могу лечить тебя. Нельзя вмешиваться, все ты сама да малыш. Ты справишься, ты сильная.

Чармейн кричала в ответ, что больше не может. Что все, она прекращает это издевательство. Схватки настигали с регулярностью, не смотря на сопротивление роженицы. Тогда она изо всех сил вцеплялась в ремень, накатываясь на него всем своим весом, а Дэмиен напоминал, что нужно дышать.

Потом она потеряла связь с реальностью и позже не могла пересказать, что же с ней случилось дальше. Очнулась только когда Дэмиен протянул ей ребеночка с зажмуренными глазками. Она прижала его, такого теплого, жалобно крякающего в своему телу. Сердце пылало чистым, незамутненным восторгом. Он прижался к ней и затих, а Дэмиен принес чистую простыню прикрыть роженицу и ребенка. Так они и лежали всей семьей, тихие и счастливые в тишине хижины.

Чармейн заснула от усталости. Малыш заворочался, сморщил лоб и заплакал тоненьким голоском. Дэмиен поцеловал жену в губы и приоткрыл одеяло, чтобы успокоить ребенка.

Тот был еще совсем синий, со слипшимися волосами, голый и беспомощный. Дэмиен взял его теплое тельце своими, столь грубыми по сравнению с его нежной кожей, ладонями и только сейчас увидел: действительно, мальчик. Как Чармейн и предполагала. Голова малыша свесилась на бок, Дэмиен спешно положил его на сгиб руки.

Личико грязное и сморщенное, непонятно на кого похож. Глазки свинцового цвета, свойственного новорожденными. Кажется рассматривает лицо склонившегося над ним взрослого.

Дэмиен разглядывал уютно устроившегося на локте малыша. Чувствовал его быстрое дыхание. Внезапно подумалось, что его лицо это первое, что ребенок увидел в своей жизни. В хижине царила тишина, ужасная мука смотреть на боль жены во время родов кончилась, на сердце было легко и это самое сердце видимо пустовало, потому что маленькое существо проникло в него и заполнило всего Дэмиена.

Так они и разглядывали друг друга с жадностью и изумлением. Потом Дэмиен опомнился, решил, что маленького следует обмыть и запеленать. Горячей воды было вдосталь: заготовлена заранее как раз для такого случая. Дэмиен осторожно положил ребенка в лохань, поддерживая одной рукой, принялся поливать живот, с великой осторожностью очищать голову. Малыш хмурился, но не подавал знаки возмущения. Дэмиен осмелел, перевернул его на живот, чтобы обмыть спину и обомлел. Над лопатками торчали подрагивающие отростки, облепленные слипшимися перьями серого цвета.

— Крылатый, — восхищенно прошептал Дэмиен. — Я, кажется, уже давно знаком с тобой маленький птенец. У меня есть предчувствие, что мы с тобой подружимся.

 

***

 

За окном Тейл щурился и напрасно пытался увидеть искомое через переливчатые стрекозиные крылья, закрывающие окно. Как назло ребенка видно совсем не было, зато во всех деталях можно было разглядеть склоненное к нему лицо Дэмиена и его сияющие глаза, направленные на самое дорогое для Тейла существо.

Не смотря на дикую жажду хоть глазком взглянуть на сына, любоваться счастливым Дэмиеном было выше его сил. Тейл заставил себя прекратить пытку. Уйти от дома, где он не нужен.

До свадьбы с предательницей, эльф и лесничий говорили обо всем на свете. Тейл понимал, что Дэмиен не мог знать о том, что увел у друга суженую, эльфы никогда не называют имена дорогих людей, поэтому Тейл ни разу не упомянул имени Чармейн. Глупо таить на лесничего обиду. Что эльф ожидал от человека? Чтобы тот отказался от женщины ради дружбы с чуждым существом? Чтобы указал жене, что негоже отбирать ребенка у отца?

Люди не имеют понятия о чести, поэтому не стоит мучиться угрызениями совести от осознания того, что и Тейл собирается поступить с ними недостойно.

  • Обещал, но выполнил / Чип и Дейл учатся хорошим манерам / Павленко Виктория
  • В погоне за цы / Фри Иди
  • ЖНЕЦ / Малютин Виктор
  • Завод / Борисов Евгений
  • В святочный вечер (Капелька) / Лонгмоб "Байки из склепа-3" / Вашутин Олег
  • Год безумия / Tikhonov Artem
  • Подражание Вийону. Баллада. Прохожий Влад / Сто ликов любви -  ЗАВЕРШЁННЫЙ  ЛОНГМОБ / Зима Ольга
  • Товарищъ, будь бдителен! / Лонгмоб "Смех продлевает жизнь - 4" / товарищъ Суховъ
  • Мысль (Ефим Мороз) / Смех продлевает жизнь / товарищъ Суховъ
  • svetulja2010 - Песенка / "Пишем сказку - 5" - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Анакина Анна
  • ***Вы слышите ветер?*** / О том что нас разбудит на рассвете... / Soul Anna

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль