Глава 1

С тоской поглядев сквозь давно немытое окно лавки на темнеющее небо, я вздохнула и прибавила к своей покупке пакетик солёных орешков. До закрытия ворот вернуться не успею, значит, придётся уговаривать привратника пропустить меня через калитку. И лучше при этом иметь хотя бы один убедительный довод в свою пользу.

Расплатившись с лавочником, я сердито сжала в кулаке почти опустевший кошелёк. Пара серебряных и три медяшки — всё, что осталось в моём распоряжении на ближайшие три декады. Выходит, деваться некуда, придётся искать подработку на стороне. Выбить из нашего казначея даже ломаный грош не стоило и пытаться, не даст. Ещё и обхамит с ног до головы. Преподавателям, по его мнению, и так платят незаслуженно много.

Не сказать, чтобы это было совсем уж неправдой. Даже я, простая преподавательница общей алхимии, без особых заслуг и учёной степени, вполне могла бы жить безбедно, если бы… Если — это хорошее слово, как любит говорить наш декан. Но для меня оно станет очень и очень плохим, если всплывёт кое-какая правда. Уж лучше платить Ноэлю и экономить на всём.

О том, что будет, если в один прекрасный день Ноэль захочет получать больше или найдёт того, кто захочет купить мою тайну совсем уж задорого, я старалась не думать. В конце концов, мне не привыкать бежать и прятаться. Да и сам Ноэль далеко не дурак, понимает, что покупатели таких секретов с их продавцами частенько не церемонятся. Нет уж, ему куда выгодней и безопасней регулярно получать небольшие суммы с меня, чем рисковать головой в попытке сорвать большой куш.

Уличные фонари разгорались медленно, ступать приходилось осторожно. Тротуары в этой части города не ремонтировались со времён императора Агастаса, собственно, и приказавшего вымостить камнем все столичные улицы лет тридцать с лишним назад. То есть, ни разу не ремонтировались. Неудивительно, что камни во многих местах раскрошились, а кое-где вовсе отсутствовали, даря массу возможностей споткнуться.

Я слишком хорошо изучила эту дорогу за последний год, запомнила каждую яму и выбоину. Пожалуй, и с закрытыми глазами прошла бы, нигде не запнувшись. Но мне всё равно нравилось смотреть под ноги, изучая камни, побитые ногами тысяч и тысяч прохожих. Так легче было отвлекаться от тяжёлых мыслей.

Но сегодня был не мой день. И вечер, видимо, тоже. Завидев впереди быстро приближающуюся фигуру, я сдвинулась ближе к стене дома, чтобы пропустить спешащего прохожего. Но он сделал то же самое, и манёвр не удался. Мы чуть было не столкнулись.

Сообразив, что упираюсь взглядом в подбородок застывшего менее чем в полушаге от меня мужчины, я подняла голову и увидела в свете наконец-то разгоревшихся толком фонарей изучающие меня лавандовые глаза. Лорд Брайан Эмори, собственной во всех смыслах высокой персоной. Вот только какая нелёгкая его занесла в такое место в такой час?

— Госпожа Дайрас? — в свою очередь удивился Эмори. — Не ожидал вас тут встретить. Что привело вас в Нижний город?

Я невольно поморщилась. Тоже не ожидала этой встречи. Более того, всячески желала бы её избежать. Не хватало ещё вопросов этого… этого… моего непосредственного начальника, как-никак. Привела же нелёгкая работать под руководством полуэльфа. Соври ему, попробуй.

— Знакомого навещала, — как можно спокойнее ответила я, делая шаг назад.

А что? Это, конечно, не совсем правда, но и не ложь. С Ноэлем я знакома не первый год, к сожалению. И навещаю его регулярно, хоть и не совсем по доброй воле. Но выспрашивать такие подробности будет вроде как бестактно, а эльфы не позволяют себе бестактностей, даже полукровки. Так что можно считать, выкрутилась. Теперь бы ещё распрощаться и сбежать.

— Вас проводить? — решил не ко времени проявить галантность Эмори.

— Не нужно, — мотнула головой я, делая ещё шаг назад. — Я знаю дорогу.

Лорд посмотрел на меня с каким-то странным интересом, но кивнул и даже чуть посторонился, давая пройти. Я присела в подобии вежливого реверанса и поспешила было дальше своей дорогой, но успела сделать от силы шагов пять.

Приступ головной боли, давящей, страшной, заставил со стоном привалиться к стене. В глазах сразу потемнело, фонари сделались невыносимо яркими, заставив зажмуриться. Облава! Конечно же, облава! Помоги мне Дарсана… но ведь не поможет. Сама богиня бессильна, когда за спиной в нескольких шагах светлый, который уж точно всё успел понять…

— Лорейн?

Голос полоснул по ушам, сорвав с губ новый страдальческий стон. Вот зачем, зачем звать меня по имени? Хоть это не моё имя, он ведь уже и это понял… И тем более, зачем обнимать за плечи, поддерживать? Я попалась, попалась как последняя дура! И как не уследила за амулетом?

Реальность расплывалась перед с трудом приоткрытыми глазами. Сквозь жуткую зыбкую муть боли я почувствовала, как мои ноги отрываются от земли. Куда он меня тащит? Разумеется, к дружкам. Только бы не поглумились, прежде чем послать на очистительный костёр, только бы…

Где-то позади хлопнула дверь. Голоса доносились как сквозь подушку. Комнату? Почище? Зачем? Ох, Великая Тёмная Мать, только не это! Неужели светлый лорд опустится до…

Оказавшись на неожиданно мягкой и чистой постели, я тут же скорчилась, пытаясь подтянуть колени к груди. Всё бессмысленно, не смогу я сейчас сопротивляться, как бы ни хотелось. Два года, Дарсана свидетельница, два года я была примерной девочкой, на работу не опаздывала, не прогуливала, вовремя сдавала всё отчёты, сохраняла вежливость в общении со всеми коллегами. Неужели же не заслужила этим хоть каплю уважения? Неужели мало меня просто сжечь?

Ванна готова? Зачем ванна? Нет, не хочу! Обязательно нужно издеваться, да? Или светлый лорд брезгует грязной девкой? Богиня, за что?! Зачем такая боль и такая слабость, что даже оскорбление прошептать не хватает сил?! Любуйся, выродок эльфийский, нравится? Скоро понравится ещё больше.

Тёплая вода согрела кожу, расслабляя мышцы. Висков коснулись прохладные пальцы, сжали, слегка массируя. Не выдержав, я застонала опять, на самом краю сознания различая тихий шёпот, уговаривающий меня успокоиться. Зачем, я и так смогу сопротивляться разве что завтра к обеду, но к тому времени буду уже в кандалах, ждать казни.

Как я ни цеплялась за действительность, слабость взяла своё, темнота забытья приняла меня в гостеприимные объятия. Может, оно и к лучшему, хоть не запомню самого страшного. Всё равно ведь уже не отомщу…

Проснулась я быстро, от стука открывшейся двери. С некоторым удивлением обнаружив, что голова ничуть не болит, и вообще совершенно ясная. Только вот покоится на обнажённой груди лорда Эмори. Который тоже, вроде бы, только что проснулся, осторожно трёт глаза свободной рукой, а второй всё ещё обнимает меня, прижимая к себе. А в дверях… ой, мамочки! В дверях стоит сам ректор Ривер. С чуть приоткрытым в неподдельном изумлении ртом.

— Лорд Эмори…

За спиной ректора маячили ещё две смутно знакомые фигуры. Городские маги, ведут в Академии практику у старших курсов временами. Встречались пару раз, раскланивались в коридорах.

— Господин ректор, — озвучил очевидное Эмори, подавив зевок, — что-то случилось?

— Мы вас искали, лорд, — кашлянув и отведя глаза, ответил ректор. — Здесь, в Нижнем городе, была облава, пойманы четверо.

— Возникли проблемы?

Эмори даже не подумал встать или хотя бы отпустить меня, только любезно подтянул одеяло выше, прикрывая мои обнажённые плечи. Я спрятала глаза, не пытаясь высвободиться из объятий, прислушалась к себе. Ничего, вроде, не болело, и вообще самочувствие было ненормально хорошим.

— Нет, но…

— У меня выходной, господин ректор, — сухо сообщил Эмори. — Потому, если у вас нет ко мне никаких важных дел, не могли бы вы нас оставить? Ваше присутствие становится уже неприличным.

— Конечно, — неожиданно стушевавшись, закивал Ривер, поспешно разворачиваясь и покидая комнату.

Стукнула закрывшаяся дверь. Я тут же рванулась в сторону, села на кровати, кутаясь в одеяло, и поспешила отвернуться. Хорошо, что хоть сам Эмори остался в белье, на мне же ни единой нитки не было. Вся наша одежда в беспорядке валялась по комнате, словно её и правда стаскивали в порыве страсти, разбрасывая абы куда.

Сейчас рассуждать здраво я уже могла, но отчётливо не хотела. Трое видели нас вместе, в весьма недвусмысленном положении. Ладно ещё ректор Ривер, он до сплетен не опустится, хотя и по головке за такую связь не погладит. Но двое других… о, уже сегодня к обеду вся Академия до последнего первокурсника будет знать о наших близких отношениях. В свете этого неизбежного события очистительный костёр перестал казаться такой уж ужасной перспективой.

— Зачем? — хрипло выдавила я.

— Зачем? — переспросил Эмори. — За последние пять лет на моём факультете сменилось шесть преподавателей общей алхимии. И вы единственная отработали целых два года без серьёзных нареканий. Не хочу терять ценного сотрудника.

Я чуть с кровати не упала, совершенно ошарашенная этим ответом. Чего угодно ожидала, только не такого. Потребуй он платы за свою помощь, начни расспрашивать о тёмных тайнах — светлые мало не поголовно уверены, что нам известен рецепт вечной молодости и боги знают, чего ещё — поняла бы и не удивилась. Но чтобы так…

— Но вы же… я же…

— Тёмная? — невинно уточнил Эмори, поудобнее устраиваясь в подушках. — Да, это я понял, причём не вчера вечером. И не просто тёмная — посвящённая жрица Дарсаны. Хотел бы знать, зачем вам понадобилось скрываться среди светлых. Шпионите?

Жрица… Я прикусила губу. Разумеется, после вчерашнего магического удара я была не в состоянии прятать знак, он его увидел. И всё равно почему-то меня не выдал. В шутливое объяснение не верилось в упор, у Эмори точно была другая цель. Узнать бы, какая.

— Впрочем, нет, — продолжил светлый, задумчиво глядя на меня. — Не стану врать, следил за вами довольно долго. И понял, что вы именно скрываетесь. Сдаётся, ваши тёмные собратья обрадуются вам не больше светлых. И рады будут убить. Я прав?

Я обречённо кивнула. Прискорбно, но факт: именно так дела и обстояли. Для своих я была не менее чужой, дочерью и соратницей предателя, которую всякий будет рад отправить на тот свет. Именно это и заставило меня выбрать столичную Академию — последнее место, где станут искать мне подобную. Спасибо отцу, упокой Тёмная Мать его мятежную душу, амулет действовал, позволяя оставаться необнаруженной. До вчерашнего вечера. Слишком много сил отнимала его зарядка. Сил, которых у меня становилось меньше и меньше.

— В незавидном положении вы оказались.

Иначе и не скажешь. Дорога к алтарям Дарсаны мне закрыта, а прибегать к иному способу… я всё же жрица. Пусть от меня отвернулись собратья, клятву я давала своей богине, это не повод от неё отказываться. В чём-то слабость мне даже помогала, работая на мою легенду — сильные маги в алхимики не идут. Но в остальном всё было плохо, вчера я более чем наглядно в этом убедилась. Без амулета скоро попадусь.

— Возьмите, — Эмори протянул мне этот самый амулет.

Я поспешно схватила его и с изумлением поняла, что он заряжен. Такому сильному магу это, разумеется, стоило не так много, как мне. Не сказать, чтобы совсем уж ничего, следы усталости были очевидны, но их вполне можно списать на бурно проведённую ночь.

— Одевайтесь.

Эмори встал с постели, прошёлся по комнате, собирая свою одежду, и скрылся в ванной. Я поспешно вскочила и тоже принялась одеваться. Стесняться, вроде бы, было уже и поздно, чего он там не видел, но всё же я предпочла не щеголять лишний раз голой, мало ли.

Закончив, тихонько постучала в дверь. Мне открыли и даже освободили помещение, давая возможность умыться и окончательно привести себя в порядок. Конечно, я тоже выглядела усталой, но по сравнению со смертью на костре это такая мелочь.

— Нам пора, — через плечо бросил Эмори. — У вас, насколько я помню, сегодня ещё занятия.

До Академии мы шли пешком и в молчании. Мне очень хотелось спросить, что же будет дальше, всё-таки понять, почему он решил не выдавать меня, и чем мне предстоит за эту неожиданную помощь расплачиваться. Но на улице как назло было полно народу, так что заговорить я благоразумно не решалась.

Не доходя пару кварталов, Эмори чуть кивнул головой на прощание и свернул в сторону своего дома. Я немного постояла на перекрёстке, пожала плечами и пошла дальше, к воротам. До начала занятия оставалось не более получаса, и лучше сейчас сосредоточиться на работе, чтобы не вызывать лишних подозрений.

Целый день я старалась, очень старалась, но перестать нервничать не могла. Масла в огонь подлили пятикурсницы, весь практикум беззастенчиво шептавшиеся друг с другом, кидая на меня косые злобные взгляды. Значит, слухи уже поползли, девицы прознали, что у меня интрижка с красавцем-деканом, на которого они явно имели собственные виды.

Сцепив зубы, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, после чего твёрдым спокойным голосом отчитала девиц за неподобающее поведение во время занятия. К счастью, ни одна из них не осмелилась ничего сказать мне в ответ, не была я уверена, что смогу сдержаться, услышав какое-нибудь ехидство. Хоть умом и понимала, что оправдываться — самое глупое и бессмысленное, что только можно сделать в моём положении.

Отпустив студентов, я рухнула на стул и уронила голову на руки. Сразу навалилась невероятная усталость. Хотелось пойти к себе, вымыться, смыть с себя взгляды и прикосновения Эмори, забыть всё, как страшный сон. Понимала ведь, что не смогу, но это ничего не меняло. Только сил встать и пойти по коридору, зная, что встретить по пути могу кого угодно, не было.

В таком положении меня и застала Марла, секретарь ректора. Постучала в дверь, деликатно кашлянула, добиваясь внимания, и сообщила, что господин Ривер ожидает меня у себя в кабинете. Час от часу не легче…

Не доводилось мне идти на костёр, но, кажется, если доведётся, ничего нового я при этом уже не почувствую. Ничего хорошего меня у ректора не ожидало. Ладно если просто отчитает, а ведь может и уволить. Этого мне сейчас только не хватает — снова перебиваться случайными заработками, живя в городе под постоянной угрозой попасться под облаву или нарваться на кого-нибудь из тёмных, достаточно сильного, чтобы меня узнать и убить.

Немного постояв у дверей собираясь с остатками сил и решимости, я постучала, дождалась позволения и вошла. Ривер сидел в своём высоком кресле за заваленным книгами и бумагами столом. А на диване у стены расположился Эмори. Сердце подпрыгнуло и провалилось в пятки. Неужели рассказал?

— Садитесь, — ректор сердито махнул рукой в сторону дивана.

Странно, кресел для посетителей, обычно стоявших перед столом, сейчас на месте не было. Я присела на самый краешек дивана, усилием воли подавив искушение съежиться и опустить глаза. Но смотреть предпочла не на ректора, на картину, висевшую напротив.

— Надеюсь, — кашлянув, начал Ривер, — вы оба понимаете, что ваше поведение нарушает установленные правила.

Я покорно кивнула, боковым зрением заметив, что Эмори даже бровью не повёл. Его мнение ректора, похоже, не волновало ничуть. Немудрено, ему опасаться нечего. Даже если уволят, что вряд ли, без работы он не останется. А если и останется, чего уж совсем быть не может, разве что сам так пожелает, будет просто жить в своё удовольствие, может себе позволить. В отличие от меня.

— Вы оба подписали контракт, — продолжил ректор, — в котором вполне определённо прописана недопустимость таких отношений. И теперь я должен вас оштрафовать или уволить.

Я снова кивнула. В самом деле, такой пункт в контракте имелся. Смилостивись, Великая Тёмная Мать, пусть Ривер ограничится штрафом! С этим я уж как-нибудь справлюсь, а вот с увольнением…

— Но вы же понимаете, — неожиданно подал голос Эмори, — что после окончания войны этот пункт определённо утратил прежнюю значимость. И его давно уже пора исключить.

— Тем не менее, пока он не исключён, — резонно возразил ректор. — И вы не могли не знать о его существовании. Увольнять никого из вас я не стану, не посреди учебного года точно. Но штраф в размере половины месячного жалованья удержу у обоих.

Я выдохнула, чувствуя невероятное облегчение. И ведь знала, знала, что так оно и будет, но не бояться не могла. Придётся теперь набрать заказов на зелья и эликсиры, всё равно собиралась. Ничего, деньги не самая большая проблема, голова у меня на плечах имеется, да и руки растут из правильного места, разберусь и выкручусь.

— Также, полагаю, вы оба понимаете, что должны свои… свидания прекратить.

Вот уж с радостью! Тем более, и свиданий никаких не было, так, спектакль для трёх зрителей, чтобы узрев слишком уж очевидное, они не заподозрили ничего ненужного. Поиграли и хватит.

— Хорошо, — спокойно согласился Эмори. — Более такого не повторится.

— Госпожа Дайрас?

— Разумеется, господин ректор, — поспешила отозваться я. — Это было в последний раз, уверяю вас.

— Прекрасно, можете быть свободны.

Я всё-таки рискнула посмотреть на ректора. Нет, он не поверил в нашу честность. Но, поскольку все правила были соблюдены, говорить по этому поводу ничего не стал. И тьма с ним, честное слово. Больше он нас не поймает, и это главное.

Поспешно покинув кабинет, я почти пробежала по коридору, спустилась на первый этаж, вышла на крыльцо и немного постояла там, успокаиваясь и обдумывая дальнейшие действия. Завтра утром до занятий нужно будет успеть навестить Ромира, узнать, что и почём он готов брать, потом забежать на рынок, докупить недостающие ингредиенты и приниматься за работу. Только… ох, Тёмная мать, чего я смогу докупить на те деньги, что у меня остались?!

Не удержавшись, я досадливо топнула ногой. Всё на свете упирается в проклятые деньги, которых у меня нет! Придётся продавать последнее, что припрятано на чёрный день — кольцо с изумрудом. Память о матери, жаль, конечно, но если не продам, рискую в самом скором времени с ней повстречаться на том свете. Выходит, встать придётся пораньше, чтобы ещё и к ювелиру успеть.

С этой мыслью я направилась к общежитию. Быстро поднялась к себе на последний этаж, по счастью никого не встретив, заперлась в комнате и рухнула в постель. Спать, теперь спать, хоть немного отдохнуть перед ближайшими трудными деньками.

Заснула я быстро, даже к помощи снотворных капель прибегать не пришлось. Только вот спала недолго. Проснулась, когда ещё даже не стемнело окончательно, всем телом дрожа от ужаса. Очень уж странный сон приснился. Странный и страшный.

В этом сне я полулежала на огромной кровати и грудью кормила ребёнка. Сердце замирало от ощущения непонятного всепоглощающего счастья. Меня ничего не волновало кроме ощущения тепла от крошечного тельца, прижатого ко мне. Мелькнула странная мысль, что так я могла бы провести вечность.

Наевшись, малыш тихо пискнул. Я принялась баюкать его на руках и увидела на лбу знак — благословение Дарсаны. Не смогла сдержать счастливой улыбки — богиня не отвернулась от меня, приняла моё дитя под своё крыло. Значит, отец был прав, значит, я ещё смогу однажды быть просто счастливой. В это так хотелось верить…

А в следующий миг малыш открыл глаза. Удивительно красивые, лавандового цвета. Я только и смогла ахнуть, глядя в них, безнадёжно утопая и растворяясь в этой невероятной глубине. И рухнула в огонь. Так и проснулась, тяжёло дыша и дрожа всем телом.

Потом лежала без сна целый час, пытаясь понять, к чему был этот сон. Пришла к выводу, что просто разыгралось воображение, и виной всему недавно пережитые страхи, сперва казни, потом насилия. Выпила капли и наконец-то отключилась, без всяких сновидений.

Утром я, разумеется, проснулась с больной головой, пришлось пить ещё одно лекарство, чтобы прийти в себя и собраться с силами осуществить задуманное вчера. Дожидаясь действия микстуры, вытащила из тайника под подоконником кольцо, с тоской его рассмотрела напоследок и припрятала в потайной карман куртки. Выпила чашку кофе и отправилась к ювелиру.

Кольцо стоило никак не меньше полусотни золотых, но выторговать удалось всего тридцать. Уже хорошо. Поругавшись для приличия, я забрала монеты, пять тайком спрятала за корсаж, остальные ссыпала в кошелёк и убрала во внутренний карман. Вышла на улицу и позволила себе улыбку — могло быть и хуже. Правда, долго улыбаться мне не позволили.

Так и не поняла, откуда вынырнул Ноэль. Клещом вцепился в руку, потащил за собой в тёмный узкий переулок, прижал к стене и тут же принялся бесцеремонно обшаривать карманы. Нашёл кошелёк, взвесил на ладони и удовлетворённо ухмыльнулся:

— Неплохо, детка. Заберу за вчерашнее. Трясли меня после облавы как яблоньку по осени, но я тебя не сдал, цени. И через три декады не забудь заглянуть как обычно.

— Подавись! — не сдержавшись, прошипела я.

— Не дождёшься, — подмигнул Ноэль, окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом, а потом схватил за зад. Болезненно стиснул пальцами, заставив охнуть, и улыбнулся уже откровенно похабно:

— Мало этого. Вообще мне лучше тебя сдать. Выслужусь перед светлыми, да и награду получу, тысячу монет, между прочим, дают за жричек вроде тебя.

Я похолодела. Нет, знала, что награды солидны, но никак не думала, что настолько. Выходит, это просто чудо, что я до сих пор не корчусь в пыточной. Только такое чудо, которому сейчас радоваться не хочется. Дурой надо быть, чтобы не понять, на какую плату рассчитывает эта мразь.

— Чего ещё ты хочешь? — выдохнула я. — Денег у меня больше нет.

— А то не знаешь, — продолжил развлекаться Ноэль. — Ты девочка хорошенькая, чистенькая. Умненькая, опять же, значит, проблем с тобой не будет. Приходи завтра на закате, расплатишься. Только не забудь, хлебни чего там надо, мне тёмные ублюдки не нужны. Залетишь — на себя пеняй, я не жалостливый, мигом сдам куда следует, возиться и тем более тратиться не стану.

Исчез он так же быстро, как появился. А я сползла по стене, села на корточки и до боли обхватила себя руками за плечи, пытаясь сдержать злые слёзы. Хорошо хоть догадалась припрятать несколько монет, надоумила богиня, не иначе. Хотелось кричать, ругаться, разнести чего-нибудь вдребезги, но какой смысл?

С Ноэлем я ничего не поделаю. Сколько раз мечтала убить, даже не отравить, а именно зарезать, чтобы ощутить под лезвием его плоть, умыть руки в крови, услышать последний хрип мерзавца. Но мечты эти были пустыми. Ноэль тот ещё паук, к нему так просто не подберёшься, настоящих убийц подсылали не раз, да всё без толку. Не меня одну он шантажирует, и уж точно сделал так, что смерть его станет моим приговором.

Вытерев всё-таки брызнувшие слёзы, я заставила себя подняться и побрела к лавке Ромира. Как ни крутись, а заказы нужны, иначе с голоду протяну ноги. Мысли о завтрашнем вечере старалась гнать из головы. Слезами тут делу не поможешь, да и ничем, пожалуй, уже не поможешь.

День прошёл как в тумане. Хорошо хоть занятие было всего одно и у первого курса, несложное вовсе, продержалась. Потом засела в лаборатории, приготовила пару зелий на заказ, больше не успела, не быстрое это дело. Зато платят неплохо. Можно было бы и ещё поработать, но сил не осталось, руки дрожали, как у старого пьяницы.

Вспомнив, что во рту с самого утра маковой росинки не было, а столовая уже закрыта, побрела в ближайшую таверну. Заказала жаркое и чай, поужинала, не чувствуя вкуса, и попросила бутылку вина. Вино в этом заведении было плохое, к тому же хозяин любил подливать туда чего покрепче, чтобы клиенты быстрее пьянели и не жаловались на качество напитка, но сейчас меня это не волновало. Я как раз и собиралась не наслаждаться, а напиться.

От первого глотка меня чуть не стошнило, еле сдержалась. После стакана пошло легче. Даже пожалела, что сперва поела, на голодный желудок захмелела бы быстрее. Но ведь надо же будет потом ещё домой добраться.

Первой бутылки мне показалось мало, слишком трезвой себя чувствовала. Пришлось спросить вторую и продолжить. Под последний глоток первого стакана за мой стол в углу подсел какой-то неприятный тип. Наёмник, судя по одежде и оружию. Подмигнул и спросил, не нуждается ли очаровательная леди в компании.

Я только плечами пожала. Почему бы и нет, в конце концов? Пить в одиночестве как-то вроде и нехорошо, вдвоём веселее, да и отвлечься от неприятных мыслей под нехитрые байки собеседника проще.

Не знаю, сколько мы выпили под довольно весёлую беседу, очнулась я, обнаружив, что уже поднимаюсь по лестнице, а наёмник поддерживает меня, попутно не упуская возможности всласть облапать за все интересные места. В панике попыталась отшатнуться, вырваться.

Как бы не так, мужик держал меня крепко и упускать своего точно не собирался. Рванул за руку так, что я пискнула от боли, притиснул к себе и поволок дальше. Я попыталась его укусить, но тут же задохнулась, получив кулаком в бок. От страха и боли брызнули слёзы, рванувшись без толку ещё раз, я обмякла. Поздно было трепыхаться, сама напросилась, а кричать и вовсе бесполезно: время позднее, публика в зале соответствующая. Если и помогут, то ему, не мне. Ещё и присоединятся, не приведи Тёмная Мать…

— Пусти! — прошипела я.

— Крошка, — только хохотнул в ответ наёмник, — сама ведь напросилась.

Я дёрнулась ещё разок, просто чтобы хоть что-то сделать. Выругалась самыми грязными словами, какие только знала. Самое обидное, что мужик был прав, напросилась я сама. Никто меня силком в сомнительное заведение не тащил и напиваться здесь не заставлял. Да и чего уж теперь беречь-то, Ноэль не отстанет. И не убежишь от него, и некуда бежать…

— Кажется, леди не настроена составлять вам компанию сегодня.

Спокойный голос позади заставил вздрогнуть. Наёмник развернулся так резко, что я едва не упала, больно ударилась локтем о перила. Эмори стоял на десяток ступенек ниже нас, лицо застыло в маске ледяного спокойствия.

— Шёл бы ты, мужик, отсюда, — посоветовал мой спутник, поудобнее перехватывая моё предплечье, чтобы на всякий случай освободить вторую руку для оружия.

— Шёл бы ты сам своей дорогой, пока не передумал тебя отпускать, — без тени волнения или негодования отозвался Эмори. — А даму оставь в покое.

На кончиках его пальцев, только что лениво поправлявших волосы, заплясали мелкие алые язычки пламени. Наёмник, сообразив, с кем столкнулся, выругался и толкнул меня вниз. Я пискнула, сообразив, что сейчас скачусь по лестнице кубарем, но воздух вдруг сгустился в мягкую подушку, удержав от падения. Эмори шагнул через ступеньку, подхватил меня под руку и повёл, вернее, поволок к выходу.

— Совсем дура?! — рявкнул он, едва мы оказались на крыльце.

Хватило меня только на короткий кивок. Дура, да, только какая теперь разница? Стоило, наверное, поблагодарить за спасение, но какой смысл? Не сегодня, так завтра, участь моя всё равно решена.

Вцепившись в перила, я потрясла головой, немного выгоняя из неё хмель, и попыталась сделать шаг. Нужно было домой, лечь спать. Земля тут же покачнулась под ногами, и я едва не повстречалась с ней носом.

— Куда ты сейчас пойдёшь? — рыкнул Эмори. — Сиди тут, я быстро.

Вернулся он и впрямь быстро, ведя под уздцы лошадь. Легко вскочил в седло, втащил меня следом, устроил перед собой и куда-то повёз. Перед глазами всё плыло, да и сумерки уже сгущались, но кое-как по знакомым приметным зданиям я поняла, что едем мы к его дому.

У крыльца я не выдержала, согнулась и удобрила пышный куст сирени. Эмори, цедя сквозь зубы ругательства, дождался, когда меня перестанет тошнить, и поволок в дом. На ногах я уже совсем не держалась, ему опять пришлось подхватить меня на руки, попутно отдавая прислуге распоряжения, смысл которых моего сознания уже не достигал.

Немного очнулась я в ванне, вновь ощущая знакомые уже прикосновения пальцев к вискам. Потом к моим губам поднесли кружку и заставили выпить что-то отвратительно горькое. Через силу проглотив снадобье, я закашлялась, и почти сразу почувствовала, как трезвею. Пальцы вернулись на виски, касаясь их легко, но снимая зарождающуюся головную боль.

Когда меня рывком поставили на ноги и вытащили из ванны, я была уже совершенно трезва, хоть и очень слаба. С очередной порцией ругательств меня вытерли, потом завернули в сухую чистую простыню и отнесли на кровать.

— Может, объяснишь, зачем всё это устроила? — поинтересовался Эмори, устало опускаясь рядом.

Я закрыла глаза, тяжело вздохнула и рассказала. Под конец, уже сквозь рыдания, поведала о требовании Ноэля, о том, что просто хотела напиться и вообще гори оно всё огнём очистительным. Эмори слушал не перебивая, на лицо его я посмотреть не решалась. Закончила рассказ и зарылась лицом в подушку.

— Как Ноэль узнал, кто ты?

Пришлось рассказать и это. Ничего необычного, я тогда только приехала в столицу, искала тихий угол на первое время, пока не найду какую-нибудь работу. Однажды вечером, возвращаясь от клиента, нарвалась на другого тёмного. Он меня узнал и напал. К счастью, оказался слабее, но потрепал всё равно порядочно. А один из бесчисленных дружков Ноэля подобрал и приволок к хозяину.

Тот мне помог — дал место отлежаться, выспросил, что умею, познакомил с парой подпольных торговцев зельями. И сказал, что буду ему должна. Тогда я ещё не очень понимала, что это значит. А потом мне невероятно повезло устроиться в Академию, тогда-то Ноэль и озвучил сумму ежемесячной благодарности. Выбора не было, пришлось соглашаться. К тому времени я уже немного освоилась в городе, свела кое-какие знакомства и понимала, что яд и кинжал против Ноэля не вариант, лучше быть паинькой и отдавать требуемое в надежде, что однажды повезёт. Не повезло.

— Понятно, — мрачно обронил Эмори, укладываясь на кровать.

Я снова тяжело вздохнула. Получается, приговор мой вынесен, обжалованию не подлежит. Осталось только смириться со своей участью. Ничего, мы, тёмные умеем ждать. Выживу и отомщу, рано или поздно проклятый паук заплатит за всё, что со мной сделал.

Эмори лежал молча, глядя в потолок. Словно о чём-то раздумывал. Я изучала его точёный профиль, рассыпавшиеся по подушке длинные тёмные, почти чёрные волосы. Никогда мне не нравились эльфы. Уж слишком, буквально до женственности нежные и утончённые. Этот — другое. Красив, конечно, но сразу видно, что мужчина.

А ещё говорят, что эльфы, даже полукровки, хорошие любовники. У этого конкретного уж точно имелась соответствующая слава. Девицы на него гроздьями вешались, от первокурсниц до почтенных матрон, матерей семейств. Особо удачливые потом иной раз делились впечатлениями, шёпотом и пополам с томными вздохами.

Прикусив уголок подушки, я напряжённо размышляла. Ноэль не отвяжется, всё одно получит своё. Противно, больно, выть хочется, но придётся терпеть. Или самой яд выпить, но этого он от меня не дождётся. Только от того, что этот подонок будет первым, противнее во сто крат.

И вот как раз сейчас я лежу ночью в одной тонкой простынке в постели мужчины, который во всяком случае не вызывает у меня отвращения. И который, по всему судя, достаточно благороден, чтобы воздержаться от грубого насилия и извращений. Так пусть уж лучше он, чем Ноэль. Тем более, наказание мы оба уже понесли, а преступления ведь так и не было. Досадно даже.

Приподнявшись на локте, я ещё раз посмотрела на Эмори. Нет, он не спал и не дремал, даже глаз не закрыл. Видимо, правда думал о чём-то. Может, о моей безграничной глупости. Может, о чём-то своём. В любом случае, смысла тянуть дальше не было.

Убрав руку, я выпустила простыню, позволив ей сползти, обнажая грудь. Оперлась о подушку по обе стороны головы Эмори, потянулась к его приоткрытому рту, медленно провела языком по губам, пробуя на вкус. Ничего так. И дыхание тёплое отдаёт мятой. Следит за собой.

Его рука тут же поднялась, по пути случайно тронув грудь и заставив меня вздрогнуть, упёрлась в моё плечо, заставляя отодвинуться. Удивлённый лавандовый взгляд встретился с моим. Я задохнулась, вспомнив недавний сон.

— Ты что делаешь? — хрипло спросил Эмори.

— Благодарю, — так же хрипло отозвалась я.

— С чего ты решила, что мне нужна такая благодарность? Разве я дал тебе повод так думать?

Я резко откатилась в сторону, отвернулась, чтобы не видеть больше его глаза. Горло стиснуло спазмом, щёки пылали от стыда. Из глаз покатились горячие слёзы. На что надеялась, идиотка? Я ему вовсе не нужна. Великая Тёмная Мать, как же унизительно! Теперь уж точно лучше выпить яд и не жить больше.

Не выдержав, я разревелась. Позорно, со всхлипами, как ребёнок. Сжалась в комочек, судорожно цепляясь за простыню, уткнулась в подушку. Меня трясло, а в голове против воли всплывал рецепт. Без цвета, без вкуса, без запаха, достаточно одной чайной ложечки и всё будет кончено. Завтра же сварю и выпью. Не буду искать никакую книгу, пусть отец простит, но не смогу. Нет больше никаких сил.

— Не плачь, — серьёзно попросил Эмори, обнимая меня и гладя по волосам. — Я не хотел тебя обидеть. Ты красивая женщина, Лорейн, или как там тебя на самом деле зовут. Но ведь ты этого не хочешь на самом деле.

— Но завтра… завтра… — с трудом выдавила я сквозь душащие рыдания, — меня изнасилует Ноэль… А я не хочу, чтобы он… чтобы был первым… Не хочу доставлять ему этого удовольствия, понимаешь?

— Да, ты ведь жрица, — пробормотал Эмори. — Я забыл. Поверь, он тебя не тронет.

— Тронет, — всхлипнула я.

— Не тронет, не бойся.

— Не надо меня утешать, — проскулила я. — Всё понимаю. Прости, что… что обидела.

— Вот ещё — обидела, — фыркнул Эмори мне в затылок. — Скорее уж польстила.

Я всхлипнула, понемногу успокаиваясь. Почему-то сейчас, лёжа в уютном кольце сильных рук, я не чувствовала ни малейшего страха. И даже хотелось верить, что Ноэль действительно ничего мне не сделает.

— Алиссандра, — прошептала я.

— Что?

— Моё настоящее имя — Алиссандра.

— Я запомню, — тихо и серьёзно отозвался Эмори.

Он медленно и осторожно прикоснулся губами к моей шее, за ухом. Потом поцеловал чуть ниже, задержавшись подольше. И мир сошёл с ума. Я так устала от одиночества, от неурядиц, от вечного страха и необходимости притворяться и лгать. Я просто не могла больше быть одной, хотелось хоть капельки простого человеческого тепла. И я, повернувшись, прильнула к его губам.

На этот раз он ответил. Сначала мягко, едва касаясь, а потом более решительно, настойчиво, властно. Высвободив из простыни руки, я запустила пальцы в его волосы, стянула ленту, распуская и наслаждаясь их шёлковой гладкостью. Помедлила, на миг прервав поцелуй, и скользнула пальцами ниже, к вороту рубашки.

Он помогал, поспешно и порывисто, не забывая целовать меня и скользить руками по моему телу. Кожа под его пальцами горела так, что, казалось, метки останутся навечно. Сердце то замирало на несколько мгновений, то пускалось вскачь. Я уже не понимала, что делаю сама, и что делают со мной.

Губы спустились по шее, оставив за собой пылающую дорожку, тронули ключицу и скользнули ниже, к груди. Я застонала от этих новых касаний и поцелуев, не в силах больше сдерживаться, чувствуя, как рука гладит мой живот, неуклонно скользя ниже. Вскрикнула от осторожного прикосновения к самому сокровенному, на миг инстинктивно сведя ноги. Новый поцелуй заставил расслабиться, подчиняясь и раскрываясь.

— Алиссандра… — хрипло выдохнул Эмори мне в ухо, — Лиса… ты уверена?

— Д-да, — с трудом выговорила я, и тут же застонала от остроты накрывших меня ощущений.

Его пальцы не останавливались ни на мгновение, гладили, дразнили, подводя меня к неведомой прежде черте, но не давая шагнуть за неё, заставляя стонать и выгибаться, всхлипывать и умолять.

— Лииисссааа…

Я охнула от резкой боли, стиснула зубы, утыкаясь лбом в его плечо, дёрнулась, запоздало попытавшись вырваться. Он не позволил, замер, сжимая меня в объятиях, целуя, шепча какие-то неразборчивые нежности. Боль постепенно стихала, я судорожно вздохнула и подалась навстречу.

Всё равно было больно, но уже не так, как в самые первые мгновения. С каждым движением глубоко внутри медленно нарастало напряжение. Я стонала от каждого прикосновения, извивалась, запрокидывая голову, не зная, погас ли это светильник или у меня потемнело в глазах. Казалось, это никогда не закончится, я просто не выдержу и умру. Но напряжение росло и росло, накатывая волнами. Последняя накрыла с головой, заставив вскрикнуть. А потом я провалилась в темноту глубокого сна.

Проснулась уже поздним утром, в одиночестве. Долго лежала, глядя в потолок и пытаясь понять, что произошло. Как вообще я могла сделать то, что сделала? И, главное, зачем?

Эмори мне нравился, всегда нравился, с самой первой встречи. Но ровно с того же момента я понимала, что даже не будь я тёмной и жрицей, ничего бы не вышло. Меня не интересовали короткие интрижки, даже гипотетически, а на большее с этим мужчиной рассчитывать не приходилось. Я не из тех, на ком женятся такие, как он. А уж кого они любят… определённо, себя. Едва ли кого-то ещё.

Это закономерно приводило ко второму вопросу: зачем ему мне помогать? Он сам признался, что следил за мной, узнал, кто я, но не сдал, вместо этого спас от облавы, да ещё наобещал защитить от Ноэля. Неужели всего лишь чтобы поиметь? Слишком опасная игра — если выяснится, что он знал, кто я. Игра, пожалуй, в его духе.

От этих мыслей на душе сделалось невыносимо гадко. Выдаст меня, и я молчать не стану, всё расскажу. Хоть так, но поквитаюсь. Глухо застонав от досады, я повернулась на бок и увидела на столике возле кровати сложенный вдвое листок бумаги. Взяла, развернула и прочла несколько фраз, написанных знакомым, чётким, чуть угловатым почерком. Эмори велел никуда не уходить, дожидаться его.

В дверь постучали. Вздрогнув от неожиданности, я оглядела комнату в поисках своей одежды. Не нашла. Убрал, наверное, чтобы не сбежала. Зато на спинке кровати висел халат, чистый, правда, мужской, но какая разница?

Закутавшись в него, я открыла дверь и увидела служанку с подносом. Впустила в комнату, оставила расставлять еду на столе в углу, а сама ушла в ванную. Повернула оба крана, с удовольствием убедившись в наличии горячей воды. Пока наполнялась ванна, сбросила халат и встала перед огромным, от пола до потолка, зеркалом.

Волосы, к счастью, особо не спутались. И вообще, вид у меня оказался подозрительно свежий. Исчезли тени под глазами, появился лёгкий румянец. Изумлённая этим, я прислушалась к себе и ахнула — резерв был полон! Впервые за последний год это были не крохи, достаточные лишь для мелких фокусов да приготовления зелий. Сделав почти уже забытое движение пальцами, я легко зажгла пульсар. И тут же поспешно впитала. Легко и запросто.

Всё ещё не веря в случившееся, я поспешно повернулась, глянула на свою спину и ахнула уже в голос. Знака посвящения под правой лопаткой не было. Дрожащими пальцами я провела по коже, даже поскребла ногтем для верности. Нет, мне не показалось, он в самом деле исчез бесследно.

Забравшись в воду, я обхватила себя руками за плечи и попыталась выровнять дыхание. Так не должно было, просто не могло случиться! Я знала, я видела не раз, у жриц, нарушивших обет, знак оставался навсегда, только не тонкой чёрной линией, а шрамом, как от ожога. Исчезал же он только если… Ох, Великая Тёмная Мать…

Это и мой восстановившийся резерв вместе могли означать лишь одно — я не нарушила обет, я его исполнила. Мать Дарсана, почему?! Как?! Зачем тебе понадобилось сводить меня со светлым, да ещё с эльфийским полукровкой?! И что мне теперь делать?

Мыслей в голове не было. Посидев немного в тёплой воде, я смыла последние следы засохшей крови, выбралась из ванны, вытерлась, вновь закуталась в халат и поплелась в комнату. Служанка успела сменить бельё, но постель не застелила. Повалившись на неё, я оглядела накрытый стол и решила позавтракать. Глупо умирать на голодный желудок.

Чай оказался исключительно хорошим, булочки свежими, варенье душистым. Наевшись, я вернулась в кровать, вытянулась на ней и тупо уставилась в потолок. Заняться было нечем, по десятому разу перебирать мрачные мысли не хотелось, так что я в сотый раз за последний год начала думать, как бы пробраться в библиотеку Хранителей. По всему выходило, что никак, для этого требовалось вступить в Лигу, а значит, пройти испытания. То есть, наверняка раскрыться.

Раскрываться не хотелось, но библиотека и являлась, собственно, той целью, что привела меня в столицу. Точнее, мне нужна была одна книга, которая там хранилась. Я прошла такой большой путь, чтобы её отыскать, и на целых два года застряла буквально в одном шаге. Многие часы просидела в открытом зале, готовясь к занятиям и глядя на двери, в которые мне не суждено было войти.

Ни одному вору не удавалось ещё попасть в закрытую библиотеку и выйти оттуда живым. К тому же, единственной хранившейся там ценностью были знания. Значит, нуждавшийся в них должен был заплатить, но даже будь у меня достаточно золота, вряд ли нашёлся бы кто-нибудь, согласный за него рискнуть жизнью. Но что, если рисковать не придётся? Что, если это для меня сделает не вор?

Никогда раньше я не рассматривала возможность того, что смогу уговорить кого-то из светлых помочь мне. Даже если расскажу всю правду о своей цели, мне попросту не поверят. А солгать… я так и не смогла придумать ничего правдоподобного, чтобы объяснить, зачем простому алхимику со слабым даром понадобилась Книга Врат.

Но теперь кое-что изменилось. Появился Эмори. То есть, он и раньше был, но только моим начальником, которого стоило особенно опасаться и по возможности избегать. А сейчас… сейчас я просто понятия не имела, кто он и чего от меня хочет. Но во всяком случае попытаться стоило, вдруг согласится? По крайней мере выслушает.

Перебирая эти мысли, сама не заметила, как задремала. Разбудило меня лёгкое прикосновение к щеке. Испуганно распахнув глаза, я встретилась с внимательным лавандовым взглядом и задохнулась, чувствуя, что краснею.

— Давно ты здесь?

— Ты очень красивая, когда спишь, — сказал он, проигнорировав мой вопрос.

Я спрятала лицо в подушку, чувствуя себя маленькой девочкой, смущаясь собственному смущению. Ещё чего доброго решит, будто я в него влюбилась. И вот бы хоть самой понять, будет ли неправ…

— Который час? — выдавила я, чтобы не молчать.

— Четверть пятого.

— Боги! — я взлетела с кровати, чуть не хватаясь за голову. — У меня же лабораторная в четыре!

— Завтра в полдень, я поменял расписание, — лениво сообщил Эмори, поворачиваясь на спину и закладывая руки за голову.

— С-спасибо, — растерялась я.

— Одного «спасибо» мало, — лукаво улыбнулся он.

— Брайан… — растерянно пробормотала я, неожиданно сама для себя впервые назвав его по имени.

— Да? — приподнял бровь он.

— Если ты… — начала я, сбилась, перевела дух и продолжила: — Если ты хочешь просто… ну…

— Дурочка! — перебил он меня. — Нет, я не хочу просто. Если бы хотел, давно бы уже так и сделал. Садись и расскажи, зачем тебе понадобилось столько времени торчать в столице у хранителей под носом. И только не говори, что на виду лучше всего прятаться. Это так, но ведь у тебя есть и другой мотив быть здесь.

Я вздохнула и осторожно присела на краешек кровати. Кажется, буквально только что думала, что стоит ему рассказать, а вот теперь, когда он сам спросил меня, не знаю, с чего и начинать. Пожалуй, с главного.

— Я ищу Слово Матери, — стараясь, чтобы голос звучал ровно, проговорила я.

Он ничем не выдал своего удивления. Ну, почти ничем, всё-таки кашлянул, чуть заметно сузив свои миндалевидные эльфийские глаза. Довольно долго внимательно смотрел на меня, и наконец сказал:

— Это же миф, Лиса.

— Мой отец так не считал, — упрямо возразила я.

— Твоего отца казнили свои же, как предателя и изменника, — чуть скривился Брайан. — Да, не делай такое лицо, я пока не разучился складывать два и два. Тёмная, жрица, скрывается от всех сразу, зовут Алиссандра. Разумеется, я понял, что ты дочь Ирвина Де’Раоли. Твоё счастье, кстати, что тебя считают мёртвой.

Я кивнула. Сомнительное счастье, но уж какое есть. Так, по крайней мере, у меня остаётся шанс, пусть призрачный, пусть мифический, но остаётся. А если бы я погибла, не осталось бы ничего.

— Ладно, Лиса, — вздохнул Брайан. — Если ты веришь, пусть будет так. Что ты ищешь именно здесь, в Таленеди?

— Книгу Врат, — прямо ответила я.

— И как ты собиралась до неё добраться?

Я насупилась, опуская глаза. Что тут скажешь? Что хотела придумать что-нибудь на месте, но так и не придумала за два года? Такая вот грустная правда, никуда от неё не денешься.

— Ладно, — сдался Брайан. — Предположим, я достану для тебя эту книгу. Предположим, ты даже узнаешь из неё, что хотела. Что дальше?

— Узнаю — пойму, — буркнула я.

— Я не о том «дальше», Лиса. Я о совсем дальше. Какова твоя конечная цель? Полное и окончательное торжество тёмных?

— Пошёл ты! — не стерпела я. — Думаешь, я тёмная жрица из ваших дурацких светлых сказок, да?! Которая купается в крови и ест сердца, вырезанные у ещё живых людей?! Я, по-твоему, такая?! Если хочешь знать, мы хотим войны не больше вашего, а может, даже меньше. Сколько можно убивать друг друга? И ради чего?! Ради власти для одного тёмного психа и кучки светлых Хранителей?!

— Хочешь свергнуть Сартага? — от души удивился Брайан.

— Мечтаю! — прошипела я. — Свергнуть и убить! За всё, за всех, за мою семью, за Острова, которые утонули в крови и в огне, за мою родину, которую он превратил в военный лагерь с тюрьмой пополам! За богиню, которой он когда-то служил и которую предал!

Я чувствовала, что по щекам катятся слёзы, но ничего не могла с этим поделать. Перед глазами вновь полыхали костры, вновь окрашивались алым белые плиты пола храма, плыл чёрный дым. А в ушах звенело от криков умирающих. Всех, кто был мне дорог. Семь лет, семь бесконечных лет я запрещала себе вспоминать это, старалась думать только о своей цели.

Хотелось найти правильные слова, чтобы объяснить, чтобы донести правду. И я честно старалась, но не находила. Каждое приходящее на ум, срывающееся с губ, казалось слабым, фальшивым, неискренним. Настоящей была только боль, но не было таких слов, которые выразили бы её целиком, во всём бесконечном ужасе.

Брайан осторожно потянул меня за руку к себе, обнял. Только в этот момент я осознала, что меня трясёт, а к горлу подступают рыдания. Тёмная мать, да что же это такое?! Столько лет я справлялась, и вот пожалуйста, стоило найти слушателя и который уже раз перед ним срываюсь…

— Не плачь, — тихо сказал он. — Прошлое не вернёшь и не исправишь. Но можно побороться за лучшее будущее. Завтра я уеду, декады примерно на три, у меня дела на севере. А когда вернусь, достану для тебя книгу.

— Зачем? — не удержалась я.

— Что «зачем»?

— Зачем ты спасаешь меня? Зачем помогаешь? Я же ведь тёмная, моё место на костре.

— Тёмная… — тихо и невесело рассмеялся Брайан. — Я воин, а не палач, знаешь ли. Мне нужна очень веская причина, чтобы бросить в костёр почти беззащитную женщину. Одного того, что ты посвящена Тёмной Матери, для меня недостаточно.

— Хранители с тобой не согласятся, — фыркнула я.

— Хранители думают обо всех сразу, — ровно, терпеливо ответил Брайан. — Не о ком-то конкретном. К тому же, они зависят от народа, его желаний и заблуждений. Я могу решать только для себя. И знаю, что в мире практически нет чёрного и белого. Более того, умеючи и желаючи совсем не трудно выставить белое чёрным и наоборот.

— А если я лгу, чтобы тебя попросту использовать? Если я только прикидываюсь чистенькой, а на самом деле…

Договорить я не успела. Руки переместились на плечи и резко рванули халат вниз, сдёрнув его до пояса. Тёплая ладонь скользнула от шеи вниз вдоль позвоночника, заставив непроизвольно выгнуться. Кончики пальцев медленно погладили кожу под правой лопаткой — место, где раньше был знак.

— Нет, — шепнули губы, согревая теплом моё ухо. — Ты мне не лжёшь. Не можешь.

Я судорожно вздохнула. Хотелось вырваться и вскочить. Хотя бы натянуть халат обратно, но руки не слушались, и не было сил шевельнуться. Пальцы продолжали своё неторопливое путешествие, поглаживая кожу. От них по всему телу растекались колкие жаркие волны, раз за разом сбивая дыхание.

— Ты моя, — шепнул Брайан, резко опрокидывая меня на спину. — Моя…