ГЛАВА 6. Лучший друг

В полдень поисковый отряд свернул с узкой тропы совсем рядом со страшным обрывом, какое-то время следовал по неудобной тропке, потом путь стал гораздо шире и отступил от края, заметно понижаясь. Начали попадаться неприглядные чёрные кусты, стало чуть холоднее, темнее — может, из-за близкого наступления ночи, а может, и нет. Аксель решил, что правильно не взял Зевса с собой: он бы точно впал в недовольную спячку — несколько раз так уже делал, когда ему что-то очень не нравилось.

— Всё время идём вниз. Может, это и есть спуск? — предположил Кфар.

— Но забираем не в ту сторону, — отозвался Бадар. Он шагал сейчас, как обычный человек, не включая полёт. — Можем прийти в какую-нибудь яму, из которой нет выхода.

— Значит, будем искать другую дорогу, — сказал Кфар. — Меня ещё кое-что беспокоит: даже если мы спустимся здесь, как выйдем к Красному ущелью? Этот страшный обрыв, похоже, не имеет выходов, он больше похож на яму, окружённую горами. Я не вижу иного варианта, кроме как насквозь.

— Значит, насквозь, — мрачно проговорил Игнис. Аксель покосился на него и понял, что друг не шутит.

— Слушай, — начал он, почти физически ощущая, насколько неуместен этот разговор, но, во-первых, желая узнать, а во-вторых, догадываясь, что для некромантов он может и не показаться таким диким. — Игнис! — пришлось окликнуть, потому что колдун не сразу понял, что обращаются к нему, а может, просто не расслышал. — Я спросить хочу. Просто не понимаю немного…

— Спрашивай.

— А что вы будете делать с… телом? — друид тревожно смотрел на Игниса, пытаясь разгадать, не переступает ли грань. — И Казир спрашивал… что он имел в виду? Я к тому, что мы их всегда сжигаем, но у вас ведь не так принято… что вы обычно делаете?

— Используем, — сухо ответил Игнис, так сухо, что даже закашлялся.

— Понятно, — с сомнением протянул Аксель, пытаясь сообразить, правильно ли воспринимает это жуткое слово. — Ну а конкретно сейчас? Что, прямо так и… заставите ходить и служить, как Анубиса?

— Нет, — Игнис вздохнул, уже не в силах принимать всё близко к сердцу. — Просто сохраним. А потом, я считаю, нужно доставить её отцу.

— Да, это самое верное, — кивнул друид. — А вообще, в принципе, вы ведь всегда отдаёте тела на нужды некромантов. Ты сам говорил — у каждой души спрашиваете разрешения, заручаетесь поддержкой и относите в ближайший склеп… но… — Аксель глубоко вдохнул. — Понимаю, что могу сморозить глупость, но как вы можете так цинично относиться к телам? Ну неужели тебе было бы приятно видеть Мин в образе чьего-то слуги, может, даже с приращенными рогами или там с дополнительной парой рук? И тем более делать её такой по чьему-то заказу!

Игнис всё-таки усмехнулся.

— Когда погибает родственник, это всегда грустно. Мы скучаем по тем, кто ушёл, хоть и можем поговорить с ними потом. Но тело — это всего лишь тело, оно больше ничего не значит. Оно материал. Подумай сам: растения вянут, сохнут, превращаются в землю, а потом из неё растут новые, которые тоже вянут и сохнут. Они красивые, но они — тоже материал для чего-то. Достань искру — и всё. Только она имеет значение. Впрочем, ты прав, у нас есть такой закон: некоторые части тела, главным образом голову, запрещается использовать, пока не минет пятьдесят лет после отхода души. Для перестраховки. Всё равно материала у Пирамиды полно.

— Ладно, прости, — повинился Аксель. — Мне просто было интересно. Ты скажи, если что…

— Аксель, какая уже разница? — вымученно отозвался некромант. — Я же говорил: нет ничего важнее души. Если её нет, ничего не имеет значения. Ты мне лучше тоже на кое-какой вопрос ответь.

— Да? — Аксель взбодрился. Если Игнис будет спрашивать сам, то он, по крайней мере, сам будет фильтровать тему.

— Как об этом можешь спокойно говорить ты? Ладно мы — мы некроманты и постоянно работаем с телами. Но вы ведь — адепты Жизни, для вас это всё вообще должно быть…

— Жутковато, — Аксель покивал. — Да, это на самом деле очень неуютно — наблюдать гибель. И что будет, когда я увижу… не знаю. Но я поставил себе задачу: принять некромантию настолько, насколько смогу. Разумеется, колдуном мне не стать — не знаю, как ты, а я не верю, что состоявшийся маг может просто влить в себя чужеродную силу. Но я хочу её принять. Как думаешь, мог бы друид закончить у вас Школу Тела? Мне однажды Дарк это предложил, я тогда не воспринял всерьёз, а теперь… задумался…

Игнис посмотрел на Акселя с большим интересом.

— Тебе правда так это важно? Я знаю, что ты усердно работал всё это время, но не думал, что так зажёгся идеей… и, по-моему, тебе больше всех друидов была противна тёмная магия.

— Да не была… — Аксель махнул рукой. — Просто у меня такая натура: я ругаюсь и всё отрицаю. И ещё я жутко скандальный, — оба друга улыбнулись, вспомнив начало своего путешествия. — Я не мог этого сказать и даже показать не мог, но мне было страшно интересно, как у вас всё работает. Спрашивать считал ниже своего достоинства. Один раз я чуть у Мин паучка не стащил, чтобы посмотреть, чем он отличается от обычного, я ведь насекомых очень люблю. Это было утром, пока все спали… так она меня укусила за палец, и я в страхе побежал и выпил своё самое сильное противоядие! Потом в глазах двоилось, дозу не рассчитал…

Довольно скоро Бадар обнаружил спуск, которой кроме того ещё и загибался вправо, к Красному Ущелью. Это было большой удачей, хоть тропа была неудобной и очень крутой, спускались рывками — до следующей ровной платформы, где можно отдохнуть. В некоторых местах для удобства цеплялись за кусты и высохшие корни — Акселю частенько приходилось укреплять их или делать длиннее, поэтому он постоянно напоминал о своей незаменимости и кряхтел о нелёгкой доле.

Склон был ступенчатым: после крутого спуска можно было сделать около ста шагов по почти ровной поверхности. Потом всё повторялось. Когда отряд опустился на очередную ступень вниз, в вышине неба раздался крик сокола. Как Аксель отличил этот крик от многих других — а соколов и прочих схожих с ними крылатых (для некромантов они все были просто «хищные птицы») в небе было пусть и не очень много, но достаточно, — для его спутников было непонятно. Но он отличил, радостно поднял указательный палец вверх, призывая к вниманию, потом запрокинул голову и издал подобный звук, чуть не оглушив стоящего рядом Кфара. Потом он заставил некромантов отойти подальше, а ещё лучше — забиться в угол и прижаться к склону, а сам встал на край. Если бы друид стоял рядом с колдунами, Ручеёк бы испугался и не стал садиться. Но либо он привык, либо некроманты достаточно далеко отошли (Бадар вообще отлетел чуть вверх и уселся на другой платформе), — сокол свободно приземлился Акселю на руку. И тотчас принялся оживлённо вещать.

— Да ладно! Ну дела… живой хоть? — до Кфара и Игниса доносились эмоциональные реплики друида, и чем дальше, тем они становились интереснее. — Да, жаль, конечно… ух-х, вернёмся — сразу посмотрим! Вот сюрприз!.. Ну а Мартина-то как? — Аксель замолчал, переговариваясь с птицей какими-то одному ему понятными сигналами. Потом махнул рукой, подталкивая сокола в воздух, и, сияющий, развернулся к спутникам.

— Что расскажу!.. — задыхаясь от нетерпения, он вприпрыжку пустился к ним и уже на ходу принялся делиться, размахивая руками и с удовольствием следя за округлёнными глазами колдунов и за их вытянувшимися лицами. — Знаете, что произошло у нас в лагере? Вот только что, вот совсем недавно?

Аксель почти скакал.

— Что? — спросил наконец Кфар.

— Первое: все живы. Второе: почти все!

Некроманты переглянулись, уловив противоречие, спустившийся Бадар пытался понять, чему этот странный живой друид так радуется.

— Наши наткнулись на засаду красных людей!!! — Аксель едва смог выговорить это членораздельно, потому что задыхался от нетерпения. А дальше полилась его почти связная речь, из которой некроманты старались вытянуть смысл и на его основе нарисовать картинку произошедшего.

— …ты уверен, что это были именно красные люди, а не некроманты из Пирамиды? — спросил Кфар, когда рассказ Акселя был логически завершён. Дело в том, что сокол не мог воспринимать всё так же, как человек, даже волшебный сокол друида. При передаче ему информации можно было потерять много ключевых деталей, и столько же — когда птица делилась с Акселем. Единственное, что не поддавалось сомнениям, — это то, что возле лагеря были встречены какие-то враги, они убиты, ранили, но не убили кого-то из своих.

— Конечно! — возмущённо посмотрел на колдуна Аксель, заметив, что тот относится к рассказу с сомнением. — Не друиды, не некроманты, не солнечные и не туманные жители. Такие люди, которые никому не известны.

— Может быть, не люди? — продолжал хмуриться Кфар. — Некросущества, например…

— По-вашему, Мартина не сумеет разъяснить Ручейку разницу между мёртвым созданием и странным человеком? Ладно, можете не верить, сами посмотрите, когда вернёмся! — Аксель вздёрнул подбородок и посмотрел вдаль.

— Ну что, идём дальше? — Игнис, которому было, конечно, интересно, что случилось в лагере, сейчас стремился к другой цели и поторопил спутников. И почти в один голос с ним Бадар заявил:

— Некромант.

— Где? — тут же среагировал Кфар. Проследив за взглядом лича, он прищурился, прислушался, но ничего не заметил. — Далеко?

— Не очень. Возможно, с ним слуги. Идёт по тропе наверх.

— В кусты, — распорядился старший некромант, махнув рукой. Лича с Игнисом он отослал в дальнюю часть горного уступа, и они спрятались за камнями. Бадар мог учуять некросуществ или самих колдунов издалека, но точно так же легко колдуны засекали личей, так что по-хорошему ему лучше было бы вообще миновать несколько ступеней вверх, но Игнис закрутил вокруг мёртвого напарника несколько маскирующих нитей и решил, что этого будет довольно. Сам Кфар в компании друида затаился возле сухих кустов, что отгораживали уступ от снижающейся тропы. Это была выгодная позиция для них — и совершенно неудобная для предполагаемого противника. Правда, противник оказался не очень умным — он шумел. Об этом сообщил Аксель, обостривший слух с помощью частичной трансформации уха в кошачье.

— Несколько пар ног, — шёпотом проговорил он. — По звуку — хромают.

— Они нас не чуют — или просто не боятся?

— Как нас можно не бояться? — друид несколько злорадно усмехнулся. — Мы ж элита Ордена Аркатуса.

Кфар тоже усмехнулся, но при этом несколько нервничал. Он беспокоился за ребят, за которых, как он считал, должен отвечать.

— Забрались на уступ, — Аксель подался вперёд, чтобы посмотреть своими глазами, но Кфар крепко сдавил его плечо, не пуская. — Остановились. Отдыха…

Снизу послышались голоса. Кфар не смог разобрать, о чём говорят, а вот Аксель, кажется, расслышал. Он замер, почти не дыша, и медленно округлил глаза.

— Что они говорят? — Кфар не на шутку встревожился. — Что?!

— Е… ещё один, — Аксель наконец взял себя в руки и, сглотнув, повторил услышанное.

— Это всё? — некромант разочарованно моргнул. — Чего тогда пугаться?

— Я не знаю… — Аксель, к удивлению Кфара, начал отползать, потом встал. Колдун зашипел на него, веля немедленно возвращаться в укрытие, но друид будто не слышал. Он встал как раз перед тропой, но в таком положении, откуда враг сразу не сможет его достать. Однако увидит точно сразу. Незнакомец, в свою очередь, уже взбирался по склону. Теперь его прекрасно могли слышать и Бадар, и Игнис — человек оскальзывался на камнях, хватался за трескучие ветки, обрывал их и невнятно высказывался по этому поводу. Кфар, проклянув отчаянного Акселя, тоже вышел из-за кустов, подошёл к нему, встал чуть спереди, чтобы в случае чего принять удар на себя, посмотрел на парня и очень укоризненно покачал головой. Но Аксель этого не видел. Он смотрел вперёд, туда, откуда должны были показаться головы врагов. И смотрел в каком-то смятении, так что Кфар твёрдо уверился, что Аксель просто не видел возможности выйти из поединка победителем и отважно решил встретить удар грудью, а не отсиживаться в кустах. «И чем таким его напугали слова «ещё один?» — подумал было некромант, а потом как-то вдруг насторожился, напрягся и на всякий случай сконцентрировал тёмную силу. Из укрытия Игнис и Бадар могли видеть, как пальцы мужчины засветились голубым, поэтому сами тоже приготовились к атаке.

— Тоже слышите? — понимающе спросил Аксель, не отводя взгляда от заветной точки. Кфар отрывисто кивнул. Теперь он сам мог отчётливо слышать голос.

— …как думаешь, ткахедж бы затащил меня наверх на спине? Не Мать, конечно, кто-нибудь из сыновей? Ведь пустяковая просьба…

В этот момент голова действительно показалась над уступом, и Аксель громко, так, что отдалось эхом от гор, сглотнул и отступил на шаг.

— Спокойно… — пробормотал Кфар под нос, больше даже для себя, чем для друида. Он с тревогой наблюдал, как делает последнее усилие и ступает на ровный участок Мин.

— Кфар! Слава Позвоночнику, — девушка расплылась в улыбке. — Ваша помощь мне бы сейчас не помешала… — заметив, что с ней не спешат вступать в контакт, Мин нахмурилась и сделала шаг вперёд. Встречающие синхронно сделали шаг назад. — В чём дело? Я живая, со мной всё в порядке! О, да с вами Аксель! Аксель, скажи, что я живая, проясни ситуацию! Чего ты стоишь, как столб? Кфар! Да Кфар же!

Аксель уже давно кивал, просто Кфар стоял спереди и не мог этого заметить. Мин не ощущалась им как концентрат тёмной силы — то есть не была самостоятельно поднявшимся телом или личем. И тем подозрительнее казалось происходящее.

Девушка сделала ещё шаг вперёд, и тогда на уступ полез Анубис. Раньше он не мог этого сделать из-за недостатка места и ждал, пока хозяйка освободит дорогу. Увидев химерала, колдун будто бы немного успокоился — будь Мин кем-либо другим, слуга бы за ней не пошёл. Мёртвый мёртвым, а слушается он только живого, только душу в теле.

— Я расскажу, как это случилось, — пообещала Мин. — Извините, я не хотела, чтобы вот так вот… всех задерживать, чтобы за мной спускались… вы же за мной? Правда, я… Аксель, да скажи же ты, что я живая! Чего вы все так таращитесь?

— Она живая, — наконец сказал друид вслух. — Совершенно. Матерь-Природа!..

— Тут дело в другом… — начала возражать Мин, а потом перевела взгляд за спины Кфара и Акселя и резко замолчала. Она увидела наконец в полумраке, кто стоит возле камней и не решается двинуться с места.

— Игнис… — она сказала это тихо, сокрушённо и виновато. Как будто хотела бы, чтобы вся эта история произошла в его отсутствие, чтобы потом можно было рассказать и забыть — но только чтобы не видеть, как он смотрит. И пусть издалека она не видела взгляда некроманта, но если бы ей дали выбор, она бы предпочла на время происшествия отослать Игниса куда подальше и ничего ему не говорить.

Парень начал медленно и осторожно, будто стараясь не разбудить спящий отряд, приближаться. Как-то совершенно незаметно удалились куда-то Аксель и Кфар — может быть, даже принялись взбираться наверх, чтобы переночевать как можно выше, где не так холодно и меньше сырости. Мин стояла и смотрела на друга, и с каждым его шагом убеждалась, что сделает всё возможное, только чтобы у него больше не было такого взгляда.

— Игнис, — повторила она. На этот раз он услышал. Кивнул, чтобы хоть что-то ответить. Он понимал, что сейчас не сможет ответить вслух. Вообще не представлял, что ему делать. Внутри что-то медленно разворачивалось, и некроманту самому было страшно, что будет, когда оно развернётся.

— Не надо, — шёпотом попросила Мин. Она не отводила глаз от его лица — старалась не быть малодушной и в полной мере ответить за свой поступок. — Некроманты не плачут…

— Некроманты не плачут… — эхом повторил Игнис, изо всех сил стараясь не нарушить это правило. — Отец меня всегда так учил. Впервые сказал, когда я поступил в школу при Некроситете, мне тогда было семь лет и я узнал правду про маму…

Мин не стала расспрашивать, прекрасно понимая, что он может рассказать и потом.

Аксель следил за ними, свесив ноги с обрыва и в нетерпении болтая ими. Кфар стоял чуть позади него.

— Ну не могу я смотреть, как некроманты выясняют отношения! — друид побарабанил пятками по камню. — Стоят, как столбы, непонятно, то ли дорогу друг у друга спрашивают, то ли торговую сделку заключают… ну нельзя же так! Она, ломись подо мной ветка, только что считалась безнадёжно мёртвой, потерялась в каком-то ущелье, и вот они встретились — и стоят, пялятся друг на друга! Игнис хорош: то света белого не видел — теперь вот подойти боится. Я же сказал, что она живая! Почему он не…

В этот момент Игнис рванулся вперёд и заключил Мин в крепкие объятия. С позиции Акселя и Кфара было видно, как руки Мин обхватывают Игниса в ответ, а цепкие пальцы впиваются в его куртку, будто желая проделать там отверстия.

— Ну это же совсем другое дело! — обрадовался Аксель, довольно откидываясь назад. — Ладно, давайте ещё пару ступенек вверх — а там и заночуем, а то уже звёзды показались. Этих можно не ждать, у них ещё полчаса совместного стояния, уткнувшись друг в друга, потом столько же бессмысленных эмоциональных разговоров, а потом опять объятия.

Однако Аксель ошибся, не сделав скидку на уравновешенность свих друзей. Вероятно, они выбрали только один из предполагаемых друидом этапов, или же сократили каждый втрое, потому что показались на уступе для ночлега уже через полчаса.

— Кфар, — Мин сразу же направилась к старшему колдуну, в то время как Игнис с обалдевшим и счастливым видом поплёлся в сторону Акселя. — Хочу попросить у вас помощи. Анубис неудачно упал и повредил несколько костей и две связки в ноге. Я восстановила, что смогла, но в некоторых местах мне не хватает концентрации и опыта. И, кажется, где-то исчез узел, но я никак не могу поймать линии, чтобы опять связать. Из-за этого он очень медленно идёт. Может быть, посмотрите завтра утром? Иначе будем тащиться, как призрачные слизни.

— Конечно, я посмотрю, — Кфар кинул взгляд на химерала, который уселся возле камня и вытянул ноги. Сейчас Анубис был очень похож на простого уставшего человека с чёрной кожей, который зачем-то надел в качестве шлема огромную шакалью голову. — Даже подозреваю, в чём твоя ошибка, — ты срастила ткани, а сначала нужно было соединить узлы. У тебя есть некая излишняя поспешность в действиях. Кстати, ты обещала рассказать интересную историю о том, как тебе удалось свалиться с такой высоты на такую поверхность и не погибнуть.

— Я расскажу, — пообещала девушка, понимая, что сейчас самое время перестать придерживаться своего постоянного «не знаю», иначе уровень недоверия станет зашкаливать.

И она рассказала.

****

Некроманты с упоением накинулись на новый материал. Поскольку работать с духами стало уже невозможно — первый не появился вовсе, а второго Шцер отпустил, — оставалось направить все силы на изучение тел. Правда, этим колдуны уже занимались — тогда, когда получили пять трофеев во время первой стычки. Но оставались и те, кто красных людей видел впервые, и они налетели на них, как комары. «Точно комары — летят на красное!» — пошутила Вилисана, почёсывая шею тигрицы. Та согласно фыркнула.

Отвечали за сохранность тел Шцер и Ферса — старшая из женщин. Они и следили, чтобы слишком любопытные колдунишки не напортили чего-нибудь, особенно рьяно взявшись проводить исследования. Казира подпустили охотно, потому что он вёл себя очень спокойно, но, как оказалось позже, это было не спокойствие, а пассивность. Парню даже не было интересно — он посмотрел, потом буркнул что-то вроде «ну тела и тела, да, не похожи на нас, больше ничего особенного», и отправился грустить. Даже не то что грустить — в какой-то очень подозрительной задумчивости сидеть вдалеке на камнях и перебирать свои детальки. Или отрабатывать силовые удары. Его место тут же занял Диэд, ровесник Кфара, который постоянно заплетал редкие белые волосы в косицу и перетягивал фиолетовым шнуром. Поговаривали, будто шнур — это артефакт, но возможность проверить никак не представлялась. Диэда пришлось оттягивать от тел, потому что он отчаянно порывался произвести надрез. И не то чтобы Шцер и Ферса сами не хотели произвести надрез — просто они считали, что для этого нужен скальпель, а не тот тесак, с которым пришёл длинноволосый некромант.

Ну и, конечно, постоянно крутились рядом Дарк и Китара.

Сейчас, при свете дня, стало возможным разглядеть бывших противников тщательней. Не было никаких сомнений, что они принадлежат неведомой ранее третьей расе. Оба мужчины были скорее среднего телосложения — до худых жилистых туманников им было далеко, но они были далеко не такими упитанными, как солнечники. По росту тоже нечто среднее — воин вымахал ровно с Мару, зато колдун едва ли был выше Акселя. Но это всё, что в этих телах не вызывало особого интереса.

Кожа красных людей была такого цвета, словно они очень долго лежали на солнце, настолько долго, что лёгкое покраснение превратилось в хроническое и въелось в кожу. Они были гораздо смуглее, чем вечно щеголяющие бронзовым загаром солнечники, но при этом скорее бордовые, чем золотистые. Волосы их будто впитали красное — такого цвета становится ткань, если её опустить в тазик, полный крови. Правда, оттенки немного отличались — знающий целитель сказал бы, что воин омыл свои волосы в артериальной крови с примесью ржавчины, а маг скорее окунул в венозную. Целитель, кстати, так и сказал, но сказал только это, рассмотрев тела издалека, и больше к ним не приближался. Это была леди Миранда, старшая друидка. Она хоть и привыкла к своим союзникам и их работе, неуютно себя ощущала рядом с целыми мёртвыми людьми. Точно так же себя вёл и Раскель.

Одним словом, маг был бордововолосым, воин — красно-рыжим. Красный цвет был в каждой части их тел, разве что кроме зубов и глазных белков — они оказались такими же, как бывают обычно у людей. Казались, правда, чуть белее за счёт тёмной кожи. Но радужки глаз — и те подчинились общему правилу. Тускло-красные, у мага темнее, у воина светлее.

— Твоя идея с кровью… она больше не кажется мне надуманной, — сказал Шцер Дарку после одного из тщательных и глубоких в магическом плане осмотров. — Я уже изучал таких однажды. Их тела будто накачаны кровью. Я говорю не о цвете — в них правда слишком много жидкости, больше, чем в нас. И знал я это уже тогда, но не смог сделать должных выводов. Следы крови были везде после той битвы, но мы списали это на раны — их было достаточно, наши тоже пострадали. И никто не додумался как следует рассмотреть этот красный порошок.

— Я плохо сражался, но постарался быть внимательным, — с кривой улыбкой поругал и похвалил себя парень. — Но всё равно это странно. Ведь колдовал только этот, а строение одинаковое у обоих.

— Да, это объяснить сложно. Может быть, второй просто не использовал магию?

— Даже когда смерть наступила им на горло? Вряд ли, — покачал головой Дарк. — Перед гибелью они должны были выложить все свои козыри.

— Вдруг они просто не успели? — предположил Шцер. — Хотя ты прав, увидев медведя, второй должен был пустить в ход свою… кровь.

— Нет, не сходится, — вклинилась Китара. — Какого размера был сгусток, которым он управлял? Это слишком много для одного, на такое понадобилось бы несколько человек.

— А кто сказал, что это была его кровь? — Шцер посмотрел на девушку. — Может быть, он и взял несколько человек. А, учитывая, что встретили мы его в Туманных землях, может быть, даже наших земляков.

— Безводная Долина не заселена, — дотошно напомнила Ферса, сидящая неподалёку и слушающая разговор. — Считается Туманным краем лишь формально. Кстати, может быть, долгое время там и жили эти люди, считая себя хозяевами.

— В окружённой со всех сторон горами каменистой долине вдруг зародились красные люди? — хмыкнул старый скептик. — Нет, они пришли туда издалека. Ума не приложу, откуда и как, но для народа одной долины мало. Они слишком отличаются от нас, чтобы считать их нашей ветвью.

— Согласен, — немногословно, но ёмко выразился Дарк.

Они помолчали, стоя над телами, будто собирались их хоронить. Потом Шцер недобро прищурился.

— Это сколько же людей ему пришлось… обобрать. Ради такого сгустка.

— Убить, — поправила Китара.

— Да уж, не могу представить, чтобы кто-то отдал кровь добровольно. Столько.

К полудню тело воина сочли изжившим свой пассивный потенциал и перешли к изучению активного. Кроме того, что можно было его рассматривать, прощупывать магически и проводить разного рода проверки, можно было ещё и испытать в деле. А такого слуги ни у Дарка, ни у Китары никогда не было.

— Только б не подрались… — качала головой Ферса.

— Дарк не станет бить девушку, — улыбался Шцер. — Хитростью выманит…

— Ну, Китара тоже мистра не промах, — в некромантке взыграла женская солидарность. — Ещё неизвестно, кто кого.

— У нас остаётся ещё маг. Правда, мы хотели попробовать повторить план с посылкой, но что-то он мне не нравится. Кажется, отдать его детям — лучший вариант.

— Ты забываешь, что у них есть ещё третий, — покачала головой женщина.

Шцер промолчал. Совсем недавно их было четверо, и он, забывшись, чуть не сказал этого вслух — хотел предложить поделить каждое тело надвое и раздать поровну.

Старший некромант взял на себя роль наставника и принялся давать задания. Сначала в качестве простого действия велел поднять зомби.

— Китара, ты первая, — сказал он и скрестил руки на груди. Дарк заметил, что мужчина странно улыбается, и с интересом стал наблюдать за подругой, ожидая, что такого знает об этих телах Шцер.

Девушка протянула к телу тонкую голубую нить, и покойник сразу же раскрыл глаза. Потом поднялся, будто только что проснувшийся человек, и, неловко опёршись на руки, снова брякнулся на спину.

— Халтуришь! Не жалей силы! — съязвил Дарк, тоже улыбаясь.

Китара добавила напора, и на этот раз красный зомби даже встал на ноги. Но его тут же повело в сторону, и девушке пришлось напрячься, чтобы удержать его.

— Что за ерунда! — пропыхтела она, стоя со скрюченными пальцами, будто пытаясь удержать временного слугу от падения с помощью верёвки. — Он не слушается!

— Проявляет характер? — уточнил Шцер.

— Нет! Просто… будто не держится! — в этот момент зомби побежал, преодолел пять метров и начал заваливаться вперёд, не в силах удержать равновесие. И всё бы ничего, если бы он не свалился на Раскеля, который как раз поднимался с корточек, на которых сидел, чтобы удобнее было рассматривать какой-то интересный мох. Раскель, разумеется, завопил, отбросил тело и вскочил. Довольно быстро, правда, успокоился, но тело, отброшенное им, уже ползло в сторону Сиены, которая дремала, лёжа на боку. И если юную некромантку было не напугать ползущим зомби, то потрескавшиеся скорлупки, на которые тот наполз, пришли в движение. Они начинали работать как раз тогда, когда их разламывали. Накопленная и для чего-то подготовленная сила вырвалась и заметалась голубыми ручейками над поляной. Для чего она была подготовлена, узнали почти сразу, когда скорлупки набросились на ближайших некрослуг, как маленькие и очень прыгучие лягушки, облепили их и усыпили. Скелет мистры Тариеллы, кольчатый десятиног мистера Крамара и «бегунок» самой Сиены: больше скорлупок, слава Смерти, не было.

Китара отпустила зомби и встряхнула кисть.

— Такое чувство, будто я пытаюсь писать письмо булавой. Тянет в разные стороны…

— У меня было такое же чувство, — наконец поделился Шцер. — Они очень плохо держат тёмную магию. Тут нужно либо сразу составлять узлы, либо просто вкачивать в несколько раз больше. Неудобные слуги.

— Чёрт, а я так хотел… — с досадой бросил Дарк. Впрочем, он не унывал — то, что показалось Китаре и Шцеру капитуляцией с сокрушённо опущенными плечами, оказалось всего лишь походом к своему спальному месту. Оттуда парень захватил чрезвычайно важную деталь и направился уже к телу, которое лежало на животе с вытянутой рукой. Рассерженная Сиена недалеко от него как раз заканчивала отдирать скорлупки со своего и чужих слуг, и, услышав шаги, развернулась и вперилась гневным взглядом в некроманта. Правда, тут же смутилась, моргнула и робко заправила за ухо белоснежную прядь.

— Дарк… так это ваш эксперимент?

— Да, — парень решил не сдавать Китару, тем более что Сиена и так питала к ней какую-то странную ревность — должно быть, из-за красоты, хотя сестра Среса тоже была очень привлекательной. — Извини. Ты, наверное, уже работала с такими, а мы впервые. Шцер не предупредил, что они настолько сложны в подчинении…

— Ничего, — некромантка обворожительно улыбнулась. — Я вообще не смогла его поднять в первый раз, а когда попыталась вложить больше силы, у него испортились глаза… так что ты молодец.

— Я тебе насобираю ещё скорлупок, — принимать несправедливую похвалу Дарк не стал, просто учтиво кивнул и повернулся к красному зомби.

Он действительно едва подчинялся, раскачивался, тянул в стороны. Парень прочувствовал, насколько удачное сравнение дала Китара — чтобы удержать эту «булаву», надо было ухватиться как минимум двумя руками. Но, поскольку левая была занята, пришлось одной. Некромант поднял уровень силы и ухватил зомби крепче — теперь он, по крайней мере, не бежал и не падал, зато вихлялся, как пьяный, а потом начал зачем-то поднимать руки и раскачивать ими, будто в такт лирической песне. Дарк поспешно убавил силы, но это оказалось слишком поспешно, и зомби, согнувшись в низком поклоне и стукнувшись лбом о колени, повалился на бок.

— Ты права, жуть, а не управление, — поделился он с Китарой и будто между делом добавил. — Сиена думает, что это я, но с тебя скорлупки.

— Ладно, — кивнула девушка. — Давай, показывай свой план.

Дарк торжественно водрузил голову мехора на голову зомби. Она удобно устроилась, зацепившись за нос, и теперь тело выглядело ещё жутче. Красный человек с трёхглазничным черепом вместо головы — жутковато стало даже некромантам.

— Концентрирующая полусфера, — задумчиво покивал Шцер. — Интересно. Но ей нужно уметь управлять, есть много нюансов.

— Проэкзаменуйте, — пожал плечами Дарк и осторожно, контролируя каждую каплю, напитал череп силой, а потом ввинтил отражённые от внутренней поверхности костяной «шапки» тонкие голубые линии в красноволосую голову.

Дарк был уверен в том, что делает, и хотел не столько экзамена, сколько продемонстрировать свои способности. Если что-то касалось хитрых заклинаний с нюансами, сложных в управлении и зависящих от факторов, парень хватался за них и работал до переутомления, но шлифовал так, что доводил до автоматизма. А череп во время всей экспедиции он не просто так таскал с собой.

Зомби медленно перекатился на живот, оттолкнулся ладонями и оказался сидящим на корточках, потом, мягко спружинив, встал. Посмотрел на Шцера, кивнул ему, будто под черепом был старый знакомый колдуна, и принялся пробираться к противоположному краю лагеря. Исправно прячась за деревьями и двигаясь максимально бесшумно. Если бы его кто-то заметил, то с трудом поверил бы, что это всего лишь мёртвое тело.

— Отлично, — радостно наблюдал за представлением Шцер. — И хотел бы ткнуть тебя в ошибку, да пока не придумал.

— Странно, что у твоего мехора внутри темнота, — заметила Китара. — Через глазницы должно быть видно голову зомби, а они как будто затянуты чёрной тканью. Не то чтобы я так разбиралась в мехорах, но когда они развоплощены, разве у них так?

— Просто у моего так, — ответил сосредоточенный Дарк. — Обычная иллюзия, но так красивее.

Девушка глубокомысленно кивнула, соглашаясь.

Когда зомби добрался до Раскеля, тот уже успел успокоиться и что-то оживлённо рассказывал наставнице. Он сидел на валуне, женщина — недалеко от него на подстилке из листьев, слушала вполуха и плела какую-то сложную нить из стебельков. Раскель был увлечён рассказом. Дарк видел их издалека, хоть и подобрался ближе для того, чтобы было проще контролировать тело. Правда, сейчас оно подчинялось гораздо лучше благодаря строению черепа мехора, но управлять издалека просто-напросто неудобно — сложнее заставлять слугу делать мелкие движения. Например, хочешь схватить за плечо — хватаешь воздух. В первый раз так и получилось. Леди Миранда не заметила, а Раскель увидел только мелькнувшую руку и отмахнулся. Может быть, сказал даже «подождите» или что-то вроде того. Но Дарк был неумолим.

— А-а-а, святые твари!!! — раздался опять вопль. Китара захихикала. Раскель спрыгнул с камня, чуть не сбил леди Миранду. Та медленно подняла голову, посмотрела в чёрные глазницы и неодобрительно покачала головой. Зомби низко поклонился ей, помахал рукой юному друиду и, развернувшись, неспешным шагом пошёл обратно через центр лагеря.

— Раскель тебе отомстит, — предупредила Китара.

— Не отомстит, — злорадно ухмыльнулся Дарк. — Жнецы этому неподвластны.

****

Когда Вилисана нашла наконец Мартину, та сидела в объятиях Мару и мелко дрожала.

— Что случилось? — принцесса присела перед ними и взволнованно посмотрела на макушку подруги. — Мару, что такое? Ей стало хуже?

— Ручеёк вернулся, — странным голосом ответил Мару, не разжимая мягкие дружеские объятия. — Игнис и Кфар возвращаются. С ними Мин и Анубис.

— Нашли, — понятливо кивнула Вилисана. Протянула руку, коснулась плеча Мартины. — Не плачь. Китара сказала мне, что мы сможем поговорить с Мин. Её можно вызвать. Ты скажешь ей всё, что захочешь, когда они вернутся.

Мартина подняла голову с совершенно сухими, но округлёнными в ужасе глазами.

— Мне страшно… — она поёжилась. — Я уже даже почти смирилась, но когда я её увижу… я ведь буду знать, что она… что она не…

— Тебе не обязательно смотреть, — сказал Мару, наверное, уже не в первый раз. — Мы попросим, чтобы некроманты как-нибудь скрыли её, а ты будешь как можно дальше.

— Но я же буду знать, что она там… и… а как иначе её вызвать? Нужно же быть рядом с телом…

— Давай расспросим Китару, если хочешь, — предложила Вилисана.

— Не знаю… я сейчас успокоюсь, то есть не сейчас, а когда они придут… когда нечего уже будет ждать.

— Они могут прийти ночью, — напомнил друид. — Ручеёк сказал, как далеко?

— Обрыв прошли… да, как раз ночью и придут, да… — Мартина потрясла головой. — Какая разница… всё равно не буду спать.

— Ну и мы тогда не будем, — уверенно заявил Мару, переглянувшись с Вилисаной. Потом признался. — Я бы и так не стал. Всё-таки она и моей подругой была, и хорошим человеком, да и Анубис этот… хоть и мёртвый, а какой-то… живой.

— Ну, Анубис-то останется, — сказала Мартина. — Возьми вот и попроси, чтобы он тебе служил. Его починят, соберут, и будет он работать, как прежде.

— А мне кажется, не будет, — не согласился Мару. — Не знаю я, откуда у меня такое чувство. Но он как будто её выбрал. Не из-за этого заклинания подчинения, а сам.

— И мне так казалось… — тихо заметила Вилисана.

Появление Анубиса, кстати, пугало Мартину не меньше. Ведь он всегда ассоциировался с весёлой некроманткой: где он, там и она. Как он может ходить здесь, стоять, выполнять чьи-то поручения — но не её? Сторожить чей-то другой сон, ловить кого-то другого, когда он будет падать с веток дерева? Да и вообще, о чём Мартина будет думать каждый раз, взглянув на эту чёрную шакалью голову?

Но некроманты не пришли ночью. Они появились поздним утром, тогда, когда проснулись даже самые сонные.

Подал голос глазастый Раскель, который сидел на своём любимом камне и вглядывался вдаль, словно разведчик.

— Аксель бежит! — сообщил он, когда опознал быструю фигурку. Друид действительно бежал, и был он один, без сопровождения. Все тотчас заволновались — что случилось, где задержались Кфар, Бадар и Игнис, что могло их остановить? Отчего так спешит Аксель? Мистра Тариелла со своим скелетом-лучником, а также Наэр с собственным луком заняли удобные позиции, чтобы в случае чего прикрыть друиду спину. Вилисана отправила Сафиру ему навстречу, чтобы она хотя бы поняла его настроение и вкратце доложила. Тигрица выполнила поручение и вернулась буквально за минуту до друида.

— Воодушевление. Радость, — передала Мартине принцесса, когда Сафира подскочила и поделилась настроением. — Значит, никакой беды.

Мартина забеспокоилась ещё больше. Аксель радостен? Как такое может быть? И почему он так спешит? Может быть, он в этом походе сошёл с ума? И это неудивительно, если там на дне ядовитая красная плесень, постоянный некромантский туман и куча скелетов.

В этот момент Аксель показался на пригорке. Он сиял, как начищенная фарфоровая тарелка, — так и светил зубами на всю поляну. Вилисана приняла строгий вид и направилась к нему. Мару тоже шёл к другу, только с другого края поляны, Китара сидела рядом с напряжённым Казиром, Дарк проводил какие-то манипуляции с головой мехора. Аксель обвёл их всех взглядом, не задержался ни на ком, разве что Вилисане учтиво кивнул, а потом наткнулся на Мартину и почти подскочил от радости. Впрочем, и вправду подскочил — невысоко, только чтобы придать себе ускорение. Девушка крепче прижала к себе рюкзачок с вещами Мин, стараясь таким образом защититься от напора. Если он сейчас потащит её за руку, уверяя, что всё хорошо и надо радоваться, она точно не выдержит. Расплачется, ударит его, упадёт в обморок… а друг был всё ближе и ближе. Он миновал Вилисану и едва успел затормозить перед печальной подругой — всё-таки чуть-чуть проехал на коленях, чудом умудрившись не разодрать камешками штаны.

— Мартиночка, слушай меня, произошло чудо, — сразу же убедительно начал он, держа девушку за плечи. — Пожалуйста, верь мне. Вот Сафира рядом, я ей сказал, что очень рад, она передала? Ты же знаешь, зверей нельзя обмануть. Мартина! — Аксель легонько сжал пальцы. — Мин смогла выжить. Это невероятная история, ты потом узнаешь подробности, просто пока поверь: она жива. Я проверил, стоял рядом с ней, за руку держал. Живая, как и прежде!

Друидка в прострации слушала его. Рядом, прямо под носом лежащей на боку Сафиры, нетерпеливо скакал сокол Ручеёк — вероятно, подгонял хозяйку: «Что же ты, начинай радоваться, начинай же, сейчас!» То, что говорил друг, действительно было похоже на чудо, и в него очень хотелось верить. Но разве можно так сразу…

— …а то ты увидишь, как она идёт, и подумаешь, что они сразу из неё слугу сделали… конечно, нет! Она самостоятельно идёт, шутит, Игниса в плечо пихает… да вон сама посмотри!

И Мартина посмотрела. Ничего, конечно, не увидела, потому что некромантов не было видно из-за холма. Но они были уже близко, судя по тому, что за этим холмом скрылась добрая половина отряда. Те, кто слышал слова Акселя, побежали проверять сами, кто не слышал, спросил у тех, кто слышал, и по цепочке передал дальше.

Мартина поднялась, чувствуя, будто отрывает себя от земли, в которую уже успела врасти. Ноги стали очень тяжёлыми, но она всё равно пошла вперёд, сжимая рюкзачок, как щит, и глядя только перед собой. Не видела никого и ничего — только край холма, на который нужно было подняться, чтобы увидеть каменистую широкую тропу.

Они стояли внизу, окружённые коллегами и друзьями, оживлённо переговаривались, улыбались. Встречающие качали головами и восхищённо охали, пришедшие многозначительно усмехались. И все поглядывали на Мин, улыбались, пару раз обняли. Мартина смотрела на неё и не могла отвести взгляда. Живая? Действительно живая? Ведь если нет, зачем её обнимать, зачем с ней говорить? И почему все так рады?

Наконец Мартину заметили — кто-то глянул случайно, увидел и сообщил остальным. И оставили Мин в покое, продолжая вести беседу с остальными. Ведь некромантка спасла от смерти именно эту маленькую пухленькую девушку, и именно эта девушка больше всех винила себя в предполагаемой гибели Мин, хоть не виноват был никто.

Они шли друг другу навстречу, Мин — довольно быстро, Мартина — очень медленно и с опаской. Она старалась почувствовать важную для себя искру, удостовериться, что подруга жива, что это не видения и не сон. Самое главное — чтобы не сон, иначе с Мин лучше вообще не разговаривать.

Магия Жизни не обманула и подтвердила, что Мин является совершенно живой и абсолютно здоровой. Мартину будто что-то отпустило. В ответ друидка отпустила рюкзачок, безвольно разжав руки, и он со скорбным звуком впечатался в каменистую поверхность. В другой раз Мин бы обязательно воскликнула «Мартина, ты что, там же «стеклянные червячки»!», но сейчас она о них даже не вспомнила.

Друидка, изо всех сил стараясь подавить дрожь в губах, подбежала к Мин и обхватила её тонкое туловище, впившись носом в костлявое плечо. Мин тотчас же обняла девушку в ответ, показывая, что соскучилась по ней и очень рада видеть.

— Мин… я так рада… — маленькая друидка так сильно сжимала некромантку в объятиях, что та даже усомнилась, что волшебниц не учат силовым приёмам. Ещё как учат! Она попыталась вдохнуть, но вышло неважно. Мартина всё бормотала, пытаясь как можно ярче передать свои чувства.

— Ты… задушишь теперь по-настоящему… — прохрипела колдунья.

— Прости, прости меня, — Мартина отлепилась от подруги, посмотрела снизу вверх. Она смеялась, а не плакала, но слёзы всё равно текли, и их приходилось постоянно вытирать. — Ты лучшая подруга из всех, какие только могут быть! Ты просто сразу… а я ведь трусиха, я много думала потом, постоянно думала об этом… если бы мы упали вместе, то я бы провела слияние, у меня бы получилось: испуг и всё это… и мы бы не разбились, выжили бы вдвоём, и тебе не пришлось бы там одной ходить, в этом ужасном ущелье… я знаю, так было бы, если бы я могла быстро соображать и не была такой трусливой… Мин, я теперь никогда не буду к краю подходить, всегда буду тебя слушаться, я обещаю! Я научусь быть лучше…

— Тише, Мартина, — Мин покачала головой. Мысль про слияние ей тоже пришла в голову — уже когда она возвращалась через ущелье к перевалу, — но поверить в то, что это бы сработало, было сложно. Как бы ни уверяла её Мартина в обратном, даже зная наверняка, Мин всё равно спрыгнула бы одна, не смея рисковать другой жизнью, и сама понимала это. — Не считай, что ты виновата в чём-то. Давай сразу этот вопрос решим: не виноват никто. Чувство вины в такой ситуации — это просто признак совести.

— Говоришь, как на уроке, — друидка хихикнула и шмыгнула носом. — Хоть бы поплакала для приличия.

Конечно же, Мартина этого не ждала и вовсе не считала всерьёз, будто Мин плевать на происходящее. Она никогда не видела некромантов плачущими — и ладно Игнис с Дарком, но и Мин с Китарой как будто вообще не имели слёзных мешочков. Зато они умели делать такие выразительные глаза… вот как сейчас. Зачем что-то говорить, если ты и так всё видишь?

— Мартина, я должна тебе кое-что рассказать.

— Про то, как ты спаслась? Тебя Анубис спас, да? — они медленно пошли к валяющемуся на полу рюкзаку.

— Нет, Анубис просто прыгнул за мной, — в голосе некромантки послышались характерные сердитые нотки, как всегда, когда она жаловалась на своевольства химерала, и Мартина непроизвольно засмеялась от радости — тихо, чтобы не перебивать. — Он разбился, пришлось долго его чинить, чтобы хотя бы идти мог. Потом Кфар более квалифицированную помощь оказал, теперь почти всё хорошо. Но я не об этом. Ты так меня благодаришь, что мне даже неловко…

— Мин, — Мартина посмотрела очень серьёзно. — Ты ведь знаешь, что это значит для меня. Ты ведь и сама знаешь, без слов.

— Да, но ты… — она глубоко вздохнула, будто перед неприятным признанием. — Давай сядем.

Друидка послушно уселась на бревно, которое Мару иногда тягал на плечах, развивая силу. Мин устроилась рядом.

— Я действительно хотела тебя спасти, в этом не было никакой выгоды, просто дружба. Но ты считаешь, что я пожертвовала жизнью, и поэтому видишь меня лучше, чем я есть.

— Что? — Мартина возмутилась. — Ты и пожертвовала жизнью! То, что ты спаслась, просто везение! Разве ты могла знать об этом? Разве знала, когда прыгала?!

Мин виновато поджала губы.

— В том-то и дело. Я не жертвовала жизнью. Ты должна это знать, потому что между нами всё должно быть честно. Может быть, я не такой хороший друг, как ты считаешь.

Мартина нахмурилась, ничего не понимая. Неужели это обман? Но ведь все верили, что девушка погибла, все переживали, Казир Игниса чуть не убил, все ходили, как в прострации… почему же у выжившей такой странный взгляд?

— Помнишь, мы однажды разговаривали на привале перед сном, и Игнис рассказывал легенды о Смерти? — тихо начала Мин. Мартина кивнула, стараясь вспомнить легенды. Им она обычно не придавала значения, если они не казались ей особенно красивыми или увлекательными. Правда, те она почему-то запомнила.

— Смерть Справедливая, Смерть Милосердная, Смерть Шальная, — перечислила она. — И ещё одна, в которую никто не верит. Смерь Красивая, — по мере того, как друидка вспоминала детали, она начинала говорить всё медленнее, будто слова увязали в тумане. — Она приходит к детям во время их рождения и говорит дату их смерти. И эти люди всегда знают, когда умрут.

Мин очень внимательно посмотрела на Мартину.

— Ты что, хочешь сказать, это правда? Смерть Красивая? — девушка прерывисто вдохнула, потом шумно выдохнула. Мин продолжала смотреть. — Мин, но это легенда…

— Я выжила, — напомнила некромантка.

— Я знаю! Но… но это же… — она потёрла глаза, уставилась на подругу. — То есть ты знала, что не умрёшь, потому что это не тот день, да?

— Всё почти так, — подтвердила Мин. — Но Смерть Красивая не говорит дату. Её называю я. Смерть лишь даёт мне выбор, и я сама могу установить время, вплоть до секунды, когда уйду к ней. До этого меня нельзя лишить жизни. Никак.

Наверное, Мартина была слишком утомлена переживаниями и слишком привыкла к тому, что вокруг творятся разные непривычные вещи — люди убивают взглядом, управляют кровью, мёртвые химералы принимают решения, — поэтому она не стала зацикливаться на понятии «невозможно».

— Но ты ведь говорила, что болела в детстве. Разве ты можешь вообще болеть?

— Как раз болеть могу, — пожала плечами Мин. — Просто не умру, даже если это будет серебряная чума.

— Но это же ужасно! — Мартина прижала ладони к лицу. — Вечно болеть серебряной чумой! Мне страшно это говорить, но иногда смерть может послужить избавлением…

— Это мудрые слова, — кивнула Мин.

— А как же раны?.. — испуганно продолжала друидка. — А если… если ты лишишься руки? Она отрастёт? Или…

— Я не хочу это проверять, — Мин помотала головой и непроизвольно передёрнула плечами. — В нашем договоре было лишь главное — я буду жить. Другое дело, что если вдруг у меня отвалятся ноги и руки, я могу уйти по своему желанию.

— Но это же ужас… — Мартина в прострации смотрела вдаль. — Это очень страшно… Мин, но как может маленький ребёнок назвать дату своей смерти? Он же ничего не понимает!

— Я могу назвать её в любое время, — пояснила Мин. — Не в детстве — никто из детей не хочет умирать. Позже. Главное, что дату уже нельзя изменить. А могу просто в какой-то момент попросить забрать меня в ту же секунду, если устану от жизни.

— И… — друидка колебалась, предполагая, что следующий вопрос уже слишком личный, но всё же задала его. — Ты уже назначила эту дату?

Мин молча помотала головой. Мартина подумала о чём-то, и глаза её расширились.

— То есть пока ты не назначишь дату, ты… ты можешь жить… сотни лет? Сто двадцать, как друиды? Двести? П… пятьсот?

Каждый раз Мин кивала, не глядя на подругу.

— О Древо… тебе правда пятнадцать? Ты правда младше меня, или помнишь ещё то время, когда в Чёрном Змее не было тоннеля?!

— Да нет, нет, — Мин усмехнулась, искренний ужас Мартины её развеселил. — Мой отец, Афир Катра, действительно мой отец, а ему всего тридцать восемь лет. А мне на самом деле пя… то есть уже шестнадцать, просто я забыла. Шестьдесят четвёртый день Сильной четверти.

— Забыла? — Мартина всплеснула руками. — Мин, как можно забыть! Твой день рождения! Тебя надо срочно поругать!

— Давай, — с чувством вымолвила некромантка. — К этому я всегда готова: даже если и не за что, всё равно потом гадостей натворю.

Мартина резко посерьёзнела и как будто даже немного опечалилась, вспомнив, от какой темы они ненароком отошли.

— Мин… а ты уже делала так раньше? То есть должна была умереть, но не умирала? Была возможность убедиться, что всё действует, всё в силе? Иначе откуда ты это так чётко знаешь?

— Не было. Наверное… то есть, может быть, один раз.

— То есть как это «наверное»? Разве можно такое забыть!

— Нет, конечно. То есть сам момент можно — я вот не помню, как упала, не помню удара, то есть не знаю, как оно всё происходило внизу — то ли меня подхватила невидимая сила, то ли ещё что, — некромантка опять воспоминаниями перенеслась в Красное Ущелье, которое было словно насыщено призрачным веществом. Как она увидела далёкое-далёкое серое небо вверху, а вокруг — отвесные чёрные склоны, красная плесень на влажных камнях, раскрошенные от времени кости, а на лице сидит паучок Вифания и шевелит жвалами, сигнализируя о возможной опасности. — Пробыла какое-то время без сознания. А раньше было, когда мы с папой наткнулись на одного из тёмных и его шакала, та история с добычей Анубисовой головы. Колдун тогда так смотрел на меня через овраг… может быть, он пытался убить меня, как и того мага, но не…

— Не смог — или не стал? Ты в тот раз говорила, что он просто пожалел ребёнка, — вспомнила девушка.

— Не знаю, — печально вздохнула Мин. — Этого я не могу проверить.

— А если допустить, что всё-таки… — друидка задвигала руками. — Выходит, и жнецы не могут?

— Конечно, никто не может, такое правило, — кивнула некромантка. — И я помню это каждую секунду. Забыть невозможно, это как умение ходить: если умеешь — не разучишься. Смерть не говорила со мной обычным способом, словами, ведь я была младенцем: она просто пришла, и с тех пор я знала. Всегда знала это. Поэтому… — она очень печально, будто ища поддержки, посмотрела на Мартину. — Кто знает, прыгнула бы я, если бы действительно рисковала жизнью?

Мартина встрепенулась и даже возмутилась — сомнения Мин были ей непонятны, вне зависимости от причин и сопутствующих фактов друидка была уверена, что её подруга совершила святое и благородное дело.

— Какая разница, что было бы! Ты прыгнула — а это главное! Даже если ты не сомневалась, что выживешь, — каково, скажи мне, взять и спрыгнуть с такой высоты? Я не могу даже представить себе, что ты чувствовала… — она искренне посмотрела на колдунью и опять, поддавшись порыву, её обняла. — Ты очень смелая, самая смелая из всех! Ты для меня теперь ближе, чем сестра… Я очень, очень тебя люблю!

Тут некромантка немного смутилась — не привыкла она к таким отношениям между подругами. Она даже отцу, самому близкому человеку, никогда не говорила таких слов, ведь они подразумевались. Но тут нельзя было молчать.

— И я тебя люблю. Ну, как некроманты умеют.

— Мне, как ни странно, именно некромант спас жизнь, — заявила Мартина. — Так что они умеют. Очень даже умеют!

Мин вспомнила одного знакомого некроманта и мысленно горячо согласилась с подругой. Правда, не стала этой мыслью делиться.

****

Дарк в это время посвящал Игниса в недавние события и с гордостью демонстрировал тело красного воина, будто это был созданный лично им химерал. Игнис узнал и про бой, и про допрос, разве что не рассказал ему Дарк об экспериментах — чтобы сделать сюрприз. Увидев, куда идут юные некроманты, к ним присоединился Шцер — ему было интересно, как сработается с этим телом очередной временный ученик.

— Ну что, прошу, — Дарк вытянул длинную руку к материалу, который сидел под деревом и будто бы дремал. Игнис покосился на друга: может быть, и догадался, что есть во всём какой-то подвох, но не отступил, решил проверить сам. Подошёл, наклонился, вытянул руку и коснулся пальцами груди, облачённой в чёрное. Потом поднялся, отнял руку — и, будто привязанный к руке некроманта за сердце, зомби плавно поднялся.

Игнис не спешил им управлять. Он рассмотрел лицо, странные красные глаза, потом обошёл, пощупал голову. Мужчина был чуть шире, черты лица непривычные: широкая нижняя челюсть, довольно массивный, чуть выдающийся вперёд высокий лоб, полные губы — особенно в сравнении с губами туманных жителей — и широкий, чуть закруглённый на конце нос. Всё это парень будто собирался лепить из глины — так долго и тщательно изучал. Потом отошёл, окинул скептическим взглядом. Руки некроманта были опущены, поэтому можно было подумать, что он «отпустил» зомби, но тот под пристальным взглядом начал двигаться. Несколько раз присел, вытянув вперёд руки, потом подпрыгнул, мягко приземлившись, произвёл парочку простейших ударов в воздух руками и один раз ногой, ни разу при этом не споткнувшись, после чего упал на ладони и принялся отжиматься.

— Им тяжело управлять… — задумчиво признался Игнис, не отрывая взгляда от красного затылка.

— Правда? — хохотнул Шцер, с удовольствием наблюдая за чужими успехами. — Может быть, поэтому он у тебя скачет, как живой?

Игнис не ответил, только чуть улыбнулся. В управлении скелетами и зомби парень был лучшим не только на своей ступени, но и среди многих учеников постарше. Но, чего скрывать, похвала была ему приятна.

— Что же ты с ним сделаешь с концентросферой?.. — пространно поинтересовался Дарк.

— У вас есть? — Игнис отвлёкся, и зомби, расслабившись, плюхнулся лицом в землю. — А, шлем! Мехорская голова! Ну-ка дай сюда!..

— Ещё чего! — возмутился Дарк. — Ты им без шлема лучше управляешь, чем я — с ним! — тут он, конечно, лукавил, Игнис не смог бы провернуть сложные трюки с зомби, не используя шлем, но работал он действительно лучше. — Так он у тебя и летать научится. Займись другим чем-нибудь.

— Нет так нет, — не стал спорить Игнис. — Если ты не очень занят… может быть, перекусим — и потренируешь меня? Я недавно понял, что никудышный воин, и мне это не нравится.

— Другое дело, — Дарк пошевелил плечами, разминая их. — Врукопашную, без всякой магии. К сожалению, теперь я только руками и могу…

— Не горюй, сделаем мы тебе новую плеть. Ещё лучше. Из этих красных позвоночников, — некромант кивнул на тело.

— Фаланги пальцев, костный мозг, печень, сердцевина дерева, — перечислил Дарк. — И желчь стахайта, но это в последнюю очередь.

Аксель подошёл к парням, когда их тренировка была в самом разгаре. Никаких палок или одолженных у воинов клинков — только руки. Оба тяжело дышали, волосы у Игниса на лбу стали мокрыми и частично прилипли, у Дарка блестела спина. Видно, решили выложиться по полной.

Правда, сейчас темп чуть упал — Игнис всё не мог отбить какой-то хитрый удар, поэтому приходилось повторять его. Аксель, заинтересовавшись, остановился недалеко от крупного камня и прислонился к его боку.

— …нет. Смотри ещё раз, — Дарк терпеливо показывал нужное положение. — Ты пытаешься повторять мои движения, но тебе проще защищаться другим способом. У меня преимущество в росте, поэтому…

— Эй, эй! — возмущённый друид отлепился от камня и решительно направился к товарищам. — Кто там говорит про рост? Вали, Дарк. Игнис, давай со мной, — смахнув рукой с позиции тощего некроманта и заняв его место, Аксель быстро стянул рубашку, символически размял руки. — Теперь у тебя преимущество в росте. Нападай и запоминай, что быть ниже — гораздо удобнее и выигрышнее.

Дарк усмехнулся, но не стал ничего говорить и прерывать их и послушно отошёл. Может, так даже лучше — низкий Аксель потренирует низкого Игниса, научит тому, чего не знает сам Дарк. Правда, если бы некромант вздумал сказать кому из друидов, что Игнис низкий, на него посмотрели бы как на слабоумного. Хотя посмотрели бы снизу вверх, а это уже приятно.

Чуть ниже и дальше от лагеря протекал ручеёк — совсем маленький и почти незаметный, но там можно было набрать воды и даже тщательно вымыться, если долго носить воду в какую-нибудь ёмкость. Правда, Дарку было достаточно просто наполнять пригоршни и плескать на себя, смывая тренировочный пот. Холодная бодрящая вода быстро остудила тело, и некромант, вытершись насухо и тотчас же накинув рубашку, чтобы не простудиться, выпрямился. И решительно направился искать Мин, чтобы устроить ей допрос. Игнис ничего рассказывать не стал, и Дарк делал вид, что у него нет вопросов. Хотелось поговорить с девушкой лично и окончательно разобраться, стоит ей доверять или нет.

Аксель с Игнисом тренировались ещё достаточно долго, потом подошёл Мару, и Аксель тотчас поставил его в пару с некромантом, заявив, что «а теперь вы одного роста, но у Мару преимущество в ширине!». Друид охотно подключился к ним, несколько раз аккуратно уложив Игниса на землю и каждый раз подробно объясняя, в чём была его ошибка. Некромант послушно запоминал, и через несколько повторов уже не попадался на те же уловки. Мару одобрительно кивал и побеждал друга иным способом. А потом Акселю надоело смотреть и он с воплем «двое на одного!» накинулся на некроманта. Мару, правда, почему-то воспринял эти слова неверно и пошёл с боем на Акселя, так что повалились на землю все трое — Игнис, не понимающий, на кого он должен нападать, а от кого защищаться, попытался защищаться от обоих, таким образом помешав им атаковать друг друга. А поскольку тренировка шла уже довольно долго, Игнис решил, что не будет хуже, если он случайно поставит подножку самому себе и утянет за собой друзей.

— Делаешь успехи, низкий! — радостно возвестил Аксель, растягиваясь на камнях. — Что у вас за дурацкие стандарты… неужели ты правда среди некромантов считаешься низким? — Правда, — подтвердил Игнис. — Да ты сам посмотри. Есть в отряде хоть кто-то, кто меня ниже?

— Ну… Шцер вроде почти как ты… — напряг память друид. — Ещё этот… воин какой-то… хотя он вроде… ну ладно, нет! — сдался он. — Ну и что? Мартина тебе по пояс, стой рядом с ней и радуйся, раз тебя рост волнует!

— Кто тебе сказал, что волнует? — улыбнулся Игнис. — В детстве переживал, потом появились мозги. Ну и вообще… у меня есть пару лет, чтобы подрасти.

— А меня дразнили — «Башня», — признался Мару, сидя на траве и сцепив перед собой руки с сильными пальцами. — Мол, смотри, Башня идёт, а он головой о потолок не бьётся? Так что упаси Древо меня даже от лишнего вершка.

— Дразнили за высокий рост? — Игнис скривился. Потом подумал немного и спросил. — А девушки у вас как… они не любят высоких? Это считается некрасиво?

— Нормальные у нас девушки! — Аксель хлопнул ладонью по земле и сел. — Не в росте же дело, а в человеке. Вот вы надо мной смеялись, а я хороший.

Мару с Игнисом тотчас же рассмеялись.

— Да мы просто удивились! — пояснил Игнис. — Я видел солнечников раз пять за всю жизнь, и всегда издалека и случайно. А тут — вплотную! Ну и, чего сказать, немного самоутверждался за ваш счёт. Радовался, что будет хоть кто-то из парней, ниже меня. Немного! — быстро повторил он, увидев, что Аксель старательно раздувает ноздри.

— А я, — Мару усмехнулся, — знаете что думал? Не обижайся только, Игнис. Увидел вас, когда вы знакомиться подошли — и сразу: «Уф-ф, они тут все такие, даже хуже, теперь я нормальный!»

Друзья опять рассмеялись.

— И это только два народа, — Игнис откинул голову назад и посмотрел в голубое небо, затянутое бледной дымкой. — А ведь есть ещё третий. Интересно, что они думают о нас? Какими видят?

— Да, я тоже думал, — оживился Мару. — Мы ведь не смогли даже ни с кем поговорить. У них другой язык, я слышал сам — щёлкающий какой-то, ни на что не похож… а так хотелось бы спросить! Может быть, они и не сражаться пришли!

— Ну конечно! А ножом в шею тогда зачем тыкать? — не согласился Игнис. — Разве вы на них напали?

— Не знаю… но ведь есть у них тоже города, семьи… дети… — Мару повторил жест Игниса и воззрился в небо. Небо тотчас подарило ему огромного пушистого шмеля, который плюхнулся прямо на лоб и занял его весь аж до самых бровей.

— Привет, — спокойно отозвался друид, не меня положения. — Принёс?

— Эй, что он тебе носит? — Аксель вскочил и оказался рядом с другом. — Зевс! Что это за секреты?

— Ничего особенного, просто моховые плоды. Спасибо, Зевс, — шмель наконец с низким гудением снялся с чужого лба и пересел на Акселево плечо. На лбу Мару осталась россыпь серо-зелёных точек, будто налипшие песчинки экзотического цвета.

— Не хочу даже спрашивать, что он сделал, — сказал Игнис, заинтересованно глядя, как Мару отколупывает точки.

— Это плоды мха, который тут растёт на камнях, — ответил Мару. О растениях он мог говорить часами. — Но мне нужны далеко не все — только особенные, со спорами. Хочу провести несколько экспериментов.

— У меня за спиной, да? — Аксель повернул голову чуть вбок и просверлил невозмутимого шмеля взглядом. Тот погудел в ответ, и Аксель фыркнул. — Ну и сиди там! Ишь, придумал — брошью работать! — пояснил он друзьям, когда Зевс отправился в очередной полёт. — Сидит у Анубиса на голове и считает, что он там красиво смотрится!

— А ведь и вправду красиво, — представив эту картину, согласился Игнис. — Он чёрно-золотой — и Анубис тоже, у него золотые браслеты.

— И ты туда же, — Аксель покачал головой.

— Мару, а у тебя есть кто-нибудь? — Игнис обратился к друиду, старательно прилепляющему плоды к своему голому плечу явно в каком-то особом порядке. — Я имею в виду — друг, вот как Зевс или Ручеёк…

— Нет, у меня это не так просто, — ответил парень, улыбаясь точкам. Игнис с тревогой подумал, что Мару уже, наверное, обдумывает, как их назвать. — У оборотней не бывает таких друзей, как у других друидов. Нас часто воспринимают как зверей, а не как волшебников, отношение другое. Можно поговорить, попросить о помощи, но о близкой дружбе речи не идёт. Ну с медведями легко общаться, они сразу примут меня за лидера, если рядом не будет более опытного друида-медведя. Но лишь в медвежьем облике.

— А ты встречал другого медведя? — заинтересовался некромант.

— Нет, лично не встречал. Зато других знаю. Волка, например — на нашей ветви есть один.

— Это ваш Хайсель, что ли? — скривился Аксель. — Зануда, может час просидеть и ни слова не сказать… как вы прям! — он обличающе ткнул пальцем в Игниса.

— Ты просто с ним редко общался, он ведь не с твоей ветви, — защищая коллегу, проговорил Мару. — Он интересный собеседник…

— А в кого вы ещё превращаетесь? Звери, птицы? Можно в насекомое? — Игнис не отставал.

— Нет, не превращаемся в мелких, — покачал головой Мару. — Только в тех, кто крупнее нас. У того же Хайселя образ волка гораздо крупнее, чем обычный волк — ну, чуть меньше меня медведя.

— Раза эдак в два, — конкретизировал Аксель.

— Орёл был, — вспомнил Мару. — Кто-то из старших. Прилетал в Друидар, когда я был мальчишкой. Размах крыльев — ого-го! Он бы меня с лёгкостью в воздух поднял! Настоящий орёл, конечно, меньше человека по объёму, но этот был…

— Но ведь можно так же и с насекомыми! — Игнис невероятно оживился. — Настоящий паук маленький — но можно превратиться в огромного!

— Древо сохрани, — проворчал Аксель. — Начинается…

— Я никогда не встречал, — пожал плечами Мару. — Не скажу, что это невозможно. Просто пауки ведь не слушаются нас. А другие насекомые — такие случаи не известны. Может быть, это и возможно.

— А девушки-оборотни бывают?

— Скалина, — кивнул светловолосый друид. — Она превращается в рысь. Правда, она ещё маленькая, ну и рысь такая же. Мы с ней вместе в группу лада Нивана ходили, туда все оборотни ходят, нас же мало. Олень, — добавил парень на немой вопрос Игниса о принадлежности друида-учителя.

— А давайте пойдём к Мин! — внезапно предложил Аксель. — Это нам она всё рассказала, а Мару вот не знает, и остальные тоже. Сядем, поговорим, как в старые добрые времена. Мы ж с ней в дороге даже особо не беседовали, она всё с Кфаром, с Кфаром… Или идут и молчат, как язык проглотили. Пойдёмте, мы все по ней скучали! Как раз, Игнис, расскажешь, как Казир тебя отметелил.

— Казир меня отметелил? — удивился некромант. — Я не помню…

Было непонятно, действительно ли он не помнит, или ему просто неприятно.

Сначала, правда, ребята сходили к ручью, чтобы повторить процедуру Дарка. А потом выяснилось, что Мин, Шцер, Ферса и Анубис очень заняты полным восстановлением Анубиса, и к ним лучше не лезть. Об этом сообщил хмурый Дарк, который хотел вытрясти из девушки ответы и не преуспел. Но Игнис успокоил его, сообщив, что Мин для этого не нужна.

— Она просила рассказать вам, чтобы не было этого сидения в кругу и откровений, — пояснил он, глядя на Мару и Дарка. — Сказала, не хочет об этом говорить, велела распространять информацию нам. Я ждал, чтобы сразу всем, но, с другой стороны, какая разница…

Игнис постарался почти дословно передать друзьям слова Мин, попросил рассказать девушкам, а сам пошёл отдыхать. И даже почти вздремнул, представляя, что наползающая издалека серая туча — это тёплое природное одеяльце. Но провалиться в сон не успел — рядом кто-то тихонько уселся.

Парень обрадовался, не стал даже поворачивать головы — просто засёк боковым зрением знакомые мягкие сапожки, удивительно тонкие руки с длинными пальцами и едва подавил счастливый вздох. После того как отряд встретил Мин, Игнис лишь однажды решился показать ей, как важно для него её возвращение. Всю дорогу они шли на обычном расстоянии, как делают слабо знакомые друг с другом спутники, — порой некромант ловил себя на том, что просто опасается прикасаться к ней лишний раз, чтобы не переборщить с радостью. А когда пришли в лагерь, держался подальше, чтобы не навязываться: ему было достаточно того, что она здесь и в полном порядке.

— Как Анубис? — тихо спросил парень, как будто старался никого не разбудить.

— Всё хорошо, наши некроманты прекрасно знают свою работу, — улыбнулась Мин. — Знаешь, кто нам помогал? Зевс. Сидел у Анубиса на голове и гудел — как поддерживал. Кажется, они подружились.

— С Анубисом в отряде кто только не дружит, — Игнис подтянулся на руках и сел. — Может, только леди Миранда не очень, ну и Вилисана, но ей можно.

— Как бы её вылечить от этого, — некромантка покачала головой. — Они ведь стараются с леди Мирандой, но всё без толку.

— Это сложно… — Игнис вздохнул. — Но ты ведь у нас полна секретов, может быть, и найдёшь способ.

— Это работа скорее для друидов, — Мин слабо улыбнулась, понимая, на что он намекает. Но какую она ещё может принести пользу, если просто вольна выбирать дату своей смерти? Это ведь не высшая магия и не сверхзнания — просто такой дар.

Какое-то время они молчали, слушая, как вдалеке рокочет гром. Почти всю Сильную пору не было ни одной грозы, но в самом её конце стихии вспомнили о своих задачах.

Мин задумчиво произнесла:

— Мне в любви признались.

— Та-ак, — Игнис кивнул самому себе, делая важный вывод, и начал подниматься.

— Не-не-не! — девушка спохватилась, догадываясь, из-за чего он злится, и быстро поворачиваясь к нему. — Мартина. Наши, женские разговорчики. Просто… друиды, ты же понимаешь.

Мин, кстати, сама была несколько обескуражена тем, что это был не Казир. Его поведение было странным: он ни разу не предпринял попытки подойти и поговорить, как будто даже специально держался подальше, но при этом неизменно махал рукой и улыбался, если колдунья натыкалась на него взглядом. По лагерю красавец носился, будто только что напитанный силой химерал, что-то делал, кому-то помогал, в общем, выглядел счастливым. Но как будто по какой-то другой причине. Впрочем, Мин была рада, что Казир теперь не зациклен на ней — будто бы он от чего-то избавился и наслаждается результатом.

— А, — некромант сразу же успокоился. — Прости, я просто нервный после всего этого… — повисла пауза, и он тихо-тихо и сокрушённо добавил. — Я почти двое суток верил, что ты умерла…

— Ты прости, — она опустила голову. — Но я же не могла, это же Мартина…

— Я знаю, знаю, — он расслышал в её голосе мученические нотки и поспешно обнял за плечи. — Мы же договорились, что никто не виноват и всё забыто. И никаких больше «прости».

— Ага, — девушка благодарно кивнула. — Скажи, а если вот мне Аксель скажет, что любит, ты тоже будешь ревновать?

— Ещё бы! — Игнис аж плечом дёрнул.

— Но это ведь друиды, у них так принято! Подарю ему, например, редкий цветок — а у него просто благодарность такая.

— Не знаю, меня пока что ни Мару, ни Аксель не «благодарили» так, — облегчённо вздохнул некромант. — И с чего бы тебе дарить Акселю цветы? Подари ему в пробирке редкого заспиртованного жука!

— Мёртвого жука? Он достанет мои глаза через ноздри, — усмехнулась Мин.

— Аксель-то? Пфф! — парень махнул рукой. — Максимум — один глаз, и то банально через глазницу. Он в этом вопросе совершенно неизощрённый.

— Ты что, забыл, как он Кфару веки надул? — напомнила Мин, и Игнису пришлось согласиться, что Аксель — страшный человек. Потом они увидели его самого, который улепётывал от красного зомби с головой мехора и при этом цедил через зубы какие-то ругательства, прерывая их на упоминание чьего-то имени. Мин с Игнисом начали делать ставки, потом пошёл дождь, заставивший отряд смешно суетиться… одним словом, жизнь в лагере налаживалась и становилась такой же весёлой, как и прежде.