Глава XXIV

Король опаздывал на заседание совета, чего не случалось со дня смерти Наина Воителя. Валларикс был известен своей пунктуальностью и всегда появлялся в зале Альдов в одно и то же время. Но на этот раз все члены Круга лордов были в сборе, а король по-прежнему отсутствовал.

Обычно собравшиеся в приемной императора аристократы коротали время, прогуливаясь по галерее и ведя беседы о растущих пошлинах и родословных своих лошадей, но в этот раз все были слишком взвинчены, чтобы вести пустопорожний светский разговор. Даже несколько лордов из "имперской" партии, не посвященных в планы заговорщиков, невольно поддались общему настроению и разговаривали приглушенным голосом, как будто бы боясь нарушить давящую тишину, царившую в приемной. И те, и другие то и дело выжидательно смотрели на часы. Судя по уровню воды в клепсидре, Валларикс опаздывал уже на полчаса.

Лорд Аденор гадал, как нужно истолковывать эту задержку, и нетерпеливо кусал губы. Будь он посвящен в планы сэра Ирема, ждать было бы гораздо проще, но после того, как он расстался с Риксом, Аденор больше не видел никого из Ордена. Он даже не знал наверняка, жив ли еще лорд Ирем и его оруженосец. Правда, он предупредил их об опасности, но, может статься, упустил из виду что-то важное. Несколько раз пройдя крытую галерею из конца в конец, лорд Аденор сказал себе, что беспокоиться не стоит — чем бы ни закончился сегодняшний совет, он-то в любом случае останется в выигрыше, чего нельзя сказать о большинстве присутствующих. Но увы, его тревоги это совершенно не уменьшило. Когда Аденор окончательно уверился, что вчера он допустил какую-то ошибку и бесповоротно загубил все дело, дверь, ведущая в покои императора, открылась, и из кабинета Валларикса вышел мессер Ирем.

Лица у собравшихся заметно вытянулись. Большинство их них никак не ожидало еще раз увидеть коадъютора живым.

Лорд Ирем, кажется, нисколько не смутился гробовым молчанием, которым старая аристократия встретила его появление. Аденор даже заподозрил, что он получает удовольствие от этой напряженной тишины и лихорадочно горящих взглядов, устремленных на него со всех сторон. В отличие от самого Ральгерда Аденора, почитавшего политику своеобразной разновидностью искусства, каларийский лорд любил придворные интриги точно так же, как войну, охоту, женщин и ландорское вино, словом — как все, что придает жизни мужчины остроты и красок. Пока Аденор раздумывал об этом, Ирем отыскал глазами лорда Бейнора Дарнторна, лицо которого успело приобрести мертвенно-восковой оттенок, и наградил главу старой аристократии самой обворожительной улыбкой. Щека у Дарнторна дернулась.

— Господа! — сказал сэр Ирем таким вкусным голосом, как будто бы заранее смаковал каждое слово своей речи. — Мой король направил меня к вам, чтобы довести до сведения всех присутствующих, что сегодняшнее заседание совета отменяется. Как, впрочем, и все остальные… Начиная с нынешнего дня, задачи Круга лордов будут выполняться Малым государственным советом. Ein dan-Enrix!

— Ein dan-Enrix, — неуверенно повторил Лан-Дарен, а за ним и еще несколько лордов из "имперской" партии. Аденор заметил, как Ван Рэ переглянулся с Мартреллом и в ответ на его вопросительный взгляд слегка пожал плечами.

— Но позвольте!.. — взвился Бейнор Дарнторн, наконец-то обретя дар речи. — Если император распускает свой Совет, то почему он сам не сообщил нам о своем решении?

Вместо ответа Ирем неожиданно хлопнул в ладоши — звук был таким резким, что стоявший в нескольких шагах от коадъютора Фин-Флаэнн чуть не подскочил от неожиданности. А в следующую секунду двери распахнулись, и в глазах у лорда Аденора зарябило от хлынувших в зал синих плащей.

— А вот, собственно, и ответ на ваш вопрос, Дарнторн, — сказал лорд Ирем, продолжая улыбаться собеседнику с такой леденящей ненавистью, что их собственные стычки с коадъютором стали казаться Аденору безобидными и почти шуточными перепалками. — Именем Энрикса из Леда, вы и все ваши сообщники, присутствующие в этом зале, арестованы по обвинению в измене, нарушении вассальной клятвы, подстрекательстве к насилию и грабежам, а также в сговоре с повстанцами из Внутриморья. Кроме этого, вы лично обвиняетесь в организации и подготовке нескольких убийств, предотвращенных Орденом, в попытке похищения члена императорской семьи и многочисленных интригах с целью незаконного захвата власти. Признаете ли вы эти обвинения?..

— Нет! — процедил Дарнторн. Его лицо побагровело так, что Аденор забеспокоился, не разразит ли лорда Бейнора апоплексический удар. — Все это ложь и клевета. Но даже если бы я был виновен — то кто ты такой, чтобы говорить о моем аресте?.. Я веду свой род от древних королей, а ты — просто паршивый каларийский выскочка, который ненавидит старую аристократию. Все знают, что ты раскрываешь по три заговора на неделе, лишь бы только укрепить свое влияние на импера...

Договорить лорд Бейнор не успел — Ирем шагнул вперед и влепил Дарнторну затрещину. Это было настолько неожиданно, что даже наблюдавший эту сцену Аденор не сразу понял, что произошло — сначала он услышал хлесткий звук, и лишь потом увидел, как лорд Бейнор, пошатнувшись от внезапного удара, в беспримерном изумлении проводит языком по распухающей губе. Глава Совета даже прикоснулся к набухавшей кровью ссадине рукой, как будто бы никак не мог поверить в то, что с ним действительно могло случиться что-нибудь подобное.

— Сэр Ирем! Это уже переходит все границы, — возмущенно сказал Мартелл.

Каларийский лорд брезгливым жестом вытер о штаны ладонь, которой только что отвесил Бейнору пощечину — и только после этого взглянул на Мартелла.

— Вы ошибаетесь, если считаете, будто Дарнторн не нуждается в защитниках. Примерно час тому назад люди из его личной стражи предприняли неудачную попытку похищения наследницы престола, которую эта "жертва произвола" собиралась силой выдать за своего племянника. Принцессы в ее комнатах, конечно, не было, но зато пострадали несколько моих людей и юноша из Академии, который служит у Валларикса помощником секретаря. Измену лорда Дарнторна изобличают показания его бывших сообщников, бумаги, найденные нами в его доме и в особняке Фин-Флаэннов, и, наконец, груз золота, который он и его партия готовили к отправке в Гардаторн. Так что, кто-нибудь еще хочет выразить мне свое возмущение? Ван Рэ? Лан-Дарен?.. Нет?.. Ну и прекрасно. А вы, Дарнторн, не расходуйте впустую ваше красноречие. Оно вам еще пригодится на допросах. Впрочем… — Ирем смерил собеседника оценивающим, холодным взглядом. — Может быть, вы предпочтете умереть с мечом в руках, а не на эшафоте?.. Это как-то больше подобает благородному потомку древних королей.

Лорд Бейнор сделал гневное движение, как будто в самом деле собирался бросить каларийцу вызов — но в последнюю секунду он все-таки овладел собой и принял подчеркнуто равнодушный вид, как будто бы хотел сказать: "вы можете сколько угодно оскорблять меня — таково право сильного, но вывести меня из равновесия вам не удастся". Аденор подумал, что на его месте поступил бы точно так же. Глава Круга лордов был в гораздо меньшей мере воином, и гораздо более расчетливым политиком, чем его брат или племянник. Он отлично понимал, что разбирательство судебных дел затягивается по меньшей мере на недели, если не на месяцы, а за такое время может произойти очень многое — тогда как в поединке с сэром Иремом у него в любом случае не будет ни малейших шансов уцелеть.

Впрочем, сэр Ирем тоже понимал, что делает. Лорд Аденор не сомневался, что судить Дарнторна и его сообщников будут представители "имперской" партии — а на них молчание главы Совета произвело самое что ни на есть отталкивающее впечатление. Единственной вещью, которую эта публика считала еще более преступной, чем измена королю, была трусость. Аденору даже стало на секунду жалко бывшего сообщника.

Сэр Эймерик Фин-Флаэнн, почти такой же бледный, как колонна за его спиной, при последних словах сэра Ирема как будто бы очнулся и шагнул вперед.

— Мессер, позвольте мне увидеться с Валлариксом! Я должен сообщить ему крайне важные подробности по поводу того, как именно лорд Бейнор Дарнторн поддерживал мятежников из Внутриморья.

"Ага, — подумал Аденор. — Кажется, Эймерик сообразил, что дело пахнет жареным, и собирается купить себе прощение, выдав своих сообщников. Похоже, в этот раз все будет точно так же, как семь лет назад. Пара дней в Адельстане — и они начнут наперебой топить друг друга, чтобы только обелить самих себя".

Должно быть, эта мысль пришла не только Аденору, потому что Дарнторн с ненавистью покосился на мессера Эймерика.

Ирем насмешливо прищурился.

— Король предвидел, что кто-нибудь обязательно захочет получить у него… личную аудиенцию. На этот случай он заранее поручил мне и моим офицерам заменить его, поскольку сам он не желает принимать участие в расследовании этого дела. Но не беспокойтесь, господа; я непременно выслушаю каждого, кто пожелает что-то сообщить короне. Только, разумеется, не здесь, а в Адельстане… Рикс!

Один из выстроившихся у дверей гвардейцев выступил вперед и поклонился, прижимая снятый шлем к бедру. Лорд Аденор задумчиво приподнял бровь, жалея, что оруженосец коадъютора никак не может видеть самого себя со стороны. Сейчас, в кольчуге и наброшенном поверх доспеха орденском плаще, он был прямо-таки до безобразия похож на знаменитый гобелен, изображавший молодого Наина Воителя. Даже непослушная темная прядь, падавшая юноше на лоб и отчасти скрывавшая приметный шрам, была точь-в-точь такой же, как у Наорикса. Если бы "дан-Энрикс" мог это увидеть, ему бы пришлось признать, что слова Аденора относительно его происхождения не так беспочвенны, как энониец заявил вчера.

Когда их взгляды на секунду встретились, лорд Аденор с самым приветливым видом улыбнулся Риксу. Энониец на улыбку не ответил, но, по крайней мере, и не скорчил той презрительной гримасы, которая раньше неизменно появлялась на его лице при виде Аденора. Тот, кто знал упрямого мальчишку так же хорошо, как сам Ральгерд, признал бы, что это большое достижение.

— Уводите их, — приказал коадъютор своему оруженосцу, дернув подбородком в сторону Бейнора Дарнторна и его неизменной свиты, состоявшей из Фессельдов, Хоббардов и им подобных.

— Как прикажете, мессер, — с готовностью ответил Крикс, наклонив голову.

Пару минут понаблюдав за тем, как арестованных по одному проводят к выходу и перепоручают их конвою, уже дожидавшемуся в коридоре, мессер Ирем круто развернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из приемного покоя через противоположные двери, ведущие в личные апартаменты Валларикса.

Крикс лично проводил лорда Дарнторна в Адельстан. По счастью, от дворца до главной государственной тюрьмы было не так уж далеко, иначе Криксу было бы значительно сложнее пропускать мимо ушей все оскорбления, которыми лорд Бейнор без устали осыпал гвардейцев по дороге. Энониец чувствовал, что, если он начнет всерьез прислушиваться к словам лорда Бейнора, ему скоро захочется последовать примеру сюзерена и влепить главе Совета оплеуху. В этом ощущении было что-то пугающее. Прежде всего потому, что утренний поступок сэра Ирема оставил у "дан-Энрикса" смешанное впечатление. С одной стороны, южанин всегда недолюбливал Дарнторна, и внутренне возмущался наглостью, с которой тот продолжал держаться с лордом Иремом даже теперь, после фактического уличения в измене — поэтому, когда в ответ на очередную фразу Дарнторна раздался хлесткий звук пощечины, оруженосец коадъютора злорадно ухмыльнулся. Но позднее ему сделалось не по себе при мысли, что его сеньор ударил арестованного, и осадок от этого происшествия остался до сих пор. Помимо всего прочего, присутствие Дарнторна раздражло тем, что не давало выкинуть этот досадный эпизод из головы, и беспокоило южанина, как больной зуб.

Избавившись от общества главы Совета, Крикс испытал большое облегчение. Теперь можно было с чистой совестью вернуться во дворец, чтобы доложить лорду Ирему о выполнении его приказа. Перед этим он избавился от кольчуги, стеганого поддоспешника и полушлема, рассудив, что выслушать от сюзерена неизбежную нотацию по поводу ребячливой беспечности такого поведения все-таки более приятно, чем изжариться в своих доспехах заживо. А солнечный, практически безветренный апрель делал такую перспективу более чем вероятной.

На сей раз охраняющие вход гвардейцы расступились перед ним, не задавая энонийцу никаких вопросов. Крикс неспешно пересек пустой и гулкий зал и уже собирался зайти в кабинет Валларикса, когда неожиданно услышал свое собственное имя.

—… склонен согласиться с Князем. Крикс уже готов, — донесся из-за двери приглушенный голос императора. Хотя сейчас оруженосец коадъютора не мог видеть Валларикса, но он так часто слышал этот голос на советах, что никак не мог бы ошибиться.

Юноша остановился.

— Предположим, Светлый прав, и у "дан-Энрикса" действительно получится достать меч Альдов из огня, — ответил мессер Ирем с нетерпением. — Но что он станет делать дальше?.. Парню еще не исполнилось даже шестнадцати! Прошу вас, подождите еще пару лет, или хотя бы один год — только не отправляйте его доставать этот проклятый меч прямо сейчас.

Судя по тону коадъютора, спор начался уже достаточно давно. Крикс тихо сделал шаг назад, почувствовав, что сейчас рыцарь счел бы его появление по меньшей мере неуместным. Но этому тактическому отступлению помешал третий человек, присутствующий в кабинете Валларикса.

— Может быть, спросим, что об этом думает сам Крикс?.. — предложил он. — Тем более, что в настоящую минуту он находится за этой дверью.

Энониец вздрогнул — и мысленно обругал Эрлано, не предупредившего его о том, что у Валларикса, помимо лорда Ирема, находится еще какой-то посетитель.

Как бы там ни было, теперь деваться было уже некуда, и Крикс вошел. Уже толкая дверь, оруженосец коадъютора спросил себя, как гость Валларикса сумел почувствовать его присутствие. Даже среди столичных магов на такое были способны считанные единицы. Только полные невежи верят, что все чародеи могут видеть через стены и читать чужие мысли, тогда как "дан-Энрикс" многократно убеждался, что без своих заклинаний, амулетов и декоктов большинство волшебников ничем не отличаются от остальных людей.

Войдя в кабинет, южанин сразу понял, почему голос мужчины показался ему удивительно знакомым. Это был тот же самый маг, которого "дан-Энрикс" видел в день своей аудиенции у императора, когда Валларикс обещал ему назначить в Тарес нового наместтника. Сердце у энонийца екнуло. После их первой встречи он пытался навести о госте императора кое-какие справки. Правда, узнать имя мага или получить какие-нибудь сведения о его занятиях "дан-Энриксу" так и не удалось, зато он выяснил, что в прошлый раз Седой был во дворце как раз в те дни, когда Олварг предпринял свою неудачную попытку захватить столицу. Вспоминая впечатление, произведенное на него Князем в день их первой встречи, Крикс готов был биться об заклад, что это не простое совпадение.

Решив пока что не ломать голову над тем, что означает странный разговор, услышанный из-за двери, Крикс поклонился императору и обернулся к сэру Ирему.

— Лорд Бейнор в Адельстане, монсеньор, — доложил он. — Ворлок, вызванный Галларном для допроса Льюберта Дарнторна, подтверждает его невиновность. Льюберту действительно было известно, что его отец тайно вернулся из изгнания и несколько последних месяцев находится в Бейн-Арилле, однако в планы лорда Бейнора его никто не посвящал. В связи с этим, а также с тем, что сообщать короне о местонахождении Сервелльда Дарнторна Льюберт, как его ближайший родственник, был не обязан, принцепс просит разрешения освободить Льюберта Дарнторна из-под стражи.

— Разрешаю, — сухо сказал Ирем. Было совершенно очевидно, что вопрос о Льюберте Дарнторне он считает чепухой, не стоящей даже упоминания. — Это все, что ты хотел мне сообщить?

— Нет, не совсем, мессер… Пока я шел сюда, мне пришло в голову, что Сервелльд Дарнторн тоже мог собрать вокруг себя кое-кого из старой знати. Если вспомнить, то за два последних месяца из города уехали Клен Меркас, Ульфин Хоббард, Фрейн Фессельд — ну, в общем, многие из тех, чьи семьи служат Дарнторнам. При этом большинство из них прожили здесь почти всю жизнь и не являются наследниками своих родовых земель. Можно предположить, что теперь все они отправились в Кир-Кайдэ, к лорду Сервелльду.

Седой бросил короткий взгляд на лорда Ирема.

— Война в Каларии, аварцы, голод, теперь вот — Бейн Арилль… Ты действительно считаешь, что вы можете позволить себе подождать "еще хотя бы год"? Ваш мир, каким ты его знал, уже трещит по швам.

— По-моему, пока что все идет не так уж плохо, — возразил лорд Ирем. — Как-никак, войну в Каларии мы выиграли. Голод тоже идет на спад, а флот Аттала нанес Аварису самое крупное поражение со времен битвы у Ревущего.

— Признаю, пока что вы справлялись лучше, чем можно было ожидать, — кивнул Седой. — Но сколько это будет продолжаться?.. Вспомни сказку про мирийского дракона: отрубаешь ему одну голову, а на ее месте тут же вырастает пара новых. И так до того момента, пока силы драконоборца не иссякнут. Я уже однажды говорил это Валлариксу, и повторю это опять: свалившиеся на вас беды страшны даже не сами по себе, а прежде всего тем, что все они имеют общую причину и, в конечном счете, служат одной цели. Сколько бы побед вы ни одерживали, дела этим не поправишь. Нужен Эвеллир.

— Разве я с этим спорю, Князь? — спросил сэр Ирем примирительно. — Вы сами знаете: я никогда не притворялся, будто что-то понимаю в этой вашей магии. Если вы говорите, что с этой войной сможет покончить только наследник Энрикса из Леда — значит, так оно и есть. Я всего-навсего прошу вас об отсрочке. Это ведь совсем не много!

— Это очень много, — возразил Седой печально. — Не забудь, что каждый год отсрочки — это еще один год войны. Давай поговорим начистоту, мессер. Ты думаешь, что Крикс — обычный пятнадцатилетний юноша с его мечтами, страхами и слабостями. И тебе совсем не хочется, чтобы ему пришлось принести все это в жертву Тайной магии, особенно если при этом он даже не будет понимать, чем именно он жертвует. Это можно понять; будь у "дан-Энрикса" отец, он рассуждал бы точно так же, как и ты сейчас. Но тебя ослепляет личная привязанность. Ты хочешь дать "дан-Энриксу" возможность выбирать — но разве у кого-нибудь из нас есть выбор? Может быть, у тех людей, которые погибли под Тронхеймом? Или у беженцев в Шатровом городе? Или, к примеру, у Валларикса?.. Скажи, разве хоть кто-нибудь из нас хотел бы жить и умереть в такое время, как сейчас? Но это вообще не выбор, лорд. Это наша судьба, проклятие, благословение — все, что угодно, но не выбор. А теперь скажи, сэр Ирем: сколько еще людей должны погибнуть, чтобы ты признал, что больше ждать нельзя?..

Пару секунд лорд Ирем пристально смотрел на мага, а потом отвел глаза.

— Делай, как знаешь, — хмуро сказал он. Князь коротко кивнул, как будто бы рассчитывал именно на такой ответ, а потом обернулся в сторону "дан-Энрикса".

— Ты слышал о Наследстве Альдов? — спросил он.

— Нет, Князь, — ответил энониец, титулуя мага так же, как сэр Ирем несколько минут назад. — Наверное, это и есть тот самый меч, из-за которого вы спорите?..

— Можно сказать и так. Альды когда-то выковали этот меч в дар Энриксу из Леда и его потомкам. Этот меч — самая ценная реликвия дан-Энриксов. Когда-то Альды обещали Энриксу из Леда, что человек, который будет владеть этим мечом, сумеет уничтожить Темные истоки и освободит наш мир от зла. А чтобы меч никогда не достался недостойному, его укрыли в тайном месте и надежно оградили Очистительным огнем. С тех пор каждый наследник Энрикса из Леда в свое время пробовал достать меч Альдов из огня, но ни один из них ничего не добился. Ну, а дальше начинается та часть истории, которая тебе уже более менее известна… Появился человек, который не имел даже слабой искры магического Дара — но мечтал достичь того могущества, которое доступно только величайшим магам. Разумеется, я говорю об Олварге. Он был настолько жаден и настолько глуп, что соблазнился силой Темного Истока — и благодаря ему то зло, которое долгое время сдерживали созданные Альдами границы и печати, обрело возможность действовать. Тот хаос, в который все больше погружается ваша империя — прежде всего заслуга Олварга. Правда, дело не столько в его собственных интригах, сколько в том, что он черпает силу Темного истока, и через него она свободно проникает в мир. Но сути дела это не меняет. На первый взгляд, вы боретесь с такийцами, аварцами или неурожаем, но при этом главная война идет между Галаррой и дан-Энриксами.

— Смерть и солнце, — пробормотал энониец.

Князь взглянул на него с удивлением.

— Верно, — чуть помедлив, согласился он. — Именно Смерть и Солнце. Но откуда… хотя это сейчас к делу не относится. Сперва договорим про меч. Сейчас наследство Энрикса из Леда значит для вас больше, чем любая крепость и любая армия. Я уже говорил мессеру Ирему, что к настоящему моменту мы находимся в очень сложном положении. Если в ближайшее время не найдется человек, который унаследует меч Альдов и сумеет противостоять Галарре, то нам придется наблюдать, как планы Олварга осуществляются прямо у нас на глазах. По счастью, у нас есть надежда на более благоприятный оборот событий. Я почти уверен, что наследник Энрикса из Леда — ты.

Крикс не слишком удивился; он уже давно начал понимать, к чему клонит Князь. Но одно дело — предполагать, а совсем другое — убедиться в этом окончательно. Сердце "дан-Энрикса" забилось чаще. Он уже хотел спросить, почему Князь пришел к такому выводу, но потом вдруг понял, что сейчас это не так уж важно.

— Что я должен буду сделать? — только и спросил он мага.

Глаза Князя напоминали два серебряных колодца. Крикс внезапно понял, что теперь он может смотреть в них, не опуская взгляда.

— Мы отправимся в то место, где хранится Меч, и узнаем, сможешь ли ты вынуть его из огня, — просто сказал Седой.

"Дан-Энрикс" вопросительно взглянул на лорда Ирема.

— Иди, — устало сказал тот, даже не повернувшись к Риксу от полуоткрытого окна. На одну краткую секунду Крикс почувствовал себя предателем — причем даже не оттого, что коадъютор явно говорил не искренне, а потому, что сейчас Рикс пошел бы за с Князем в любом случае, даже если бы лорд Ирем приказал ему остаться. Может быть, рыцарь понимал это ничуть не хуже его самого?..

— Удачи, Рикс, — негромко сказал император.

Крикс хотел ответить — но внезапно для себя почувствовал, что в горле у него так сильно пересохло, что он не в состоянии произнести ни слова. Пришлось махнуть рукой на вежливость и ограничиться простым кивком. Не глядя больше ни на Ирема, ни на Валларикса, южанин вышел из комнаты вслед за магом.

Прежде всего провожатый Рикса завязал ему глаза. Это живо напомнило "дан-Энриксу" то время, когда он наслушался историй о тайных искусствах мастеров Айн Рэма и вбил себе в голову, что сможет выработать в себе Внутреннее зрение своими силами. Южанин даже улыбнулся, вспомнив, как он целыми неделями расхаживал по Академии, завязав глаза шарфом и постоянно налетая на какие-то преграды, начиная с узловатых яблонь в парке и заканчивая недоумевающими мастерами. Собственный Наставник Рикса сделал несколько попыток образумить энонийца, но потом махнул рукой, решив, что Криксу это рано или поздно надоест. Конечно, при условии, что энониец раньше не сломает себе шею, — добавлял наставник Хлорд скептично. Но даже это дополнение не вынудило Рикса отказаться от опасных тренировок. Ему было около одиннадцати лет, и он еще не стал оруженосцем сэра Ирема, — словом, ничто на свете не мешало ему думать, что он может делать все, что ему заблагорассудится. Магия Призраков ему в конечном счете так и не далась, зато энониец научился двигаться всплепую куда более уверенно и ловко, чем другие люди в таком положении. Вот и сейчас "дан-Энрикс" мог бы следовать за Князем, даже если бы тот не взял его под руку, просто по слуху. Он вовсе не собирался мысленно считать шаги или как-нибудь иначе нарушать распоряжения Седого, но хорошее знание дворца сыграло с ним дурную шутку, и Крикс даже с завязанными глазами ясно представлял себе, где именно они находятся. Он даже подумал, не стоит ли объяснить это Седому, но побоялся, что это поставит их обоих в неловкое положение.

В какой-то момент ему показалось, что они прошли сквозь стену — Крикс отлично знал, что коридор, по которому его вел маг, не имеет ответвлений, но это не помешало им свернуть налево. Воздух вокруг стал прохладным и странно неподвижным, и оруженосец коадъютора рашил, что Князь, наверное, открыл какой-нибудь потайной ход. Элиссив говорила, что во дворце есть такие комнаты и переходы, о которых знают только сами члены императорской фамилии.

Потом они долго спускались по винтовой лестнице, такой крутой и узкой, что у энонийца закружилась голова. Когда однообразный спуск закончился, оруженосец коадъютора подумал, что они, должно быть, оказались ниже, чем любая из подземных камер Адельстана. При этом пол под ногами был таким же ровным, как и во дворце, а гулкий звук шагов невольно наводил на мысли об огромных залах и высоких сводах. Крикс ощутил внезапное волнение. Ему вспомнился давний сон, в котором другой маг — Галахос — волоком тащил его по таким же гулким галереям. Некоторые из них тонули в непроглядной темноте, другие освещались бледно-золотым огнем светильников, горевших ярче факела в руке Галахоса и совершенно не дававших дыма. Крикс был совершенно одурманен зельем, которое ему дал маг, поэтому запомнил очень мало — только сложную мозаику на полу и подземное озеро, мерцавшее загадочным зеленым светом. До сих пор южанин был уверен, что все это просто привиделось ему под действием магического снадобья, но сейчас он начал понимать, что подземный город из его видения существовал на самом деле.

Сейчас Крикс очень жалел о том, что на его глазах повязка, и что он не может видеть залов, по которым его вел Седой.

Потом он неожиданно услышал музыку. В подземном зале кто-то пел, аккомпанируя себе на гаэтане. При первых аккордах этой песни по спине "дан-Энрикса" прошел мороз. Бывая во дворце он часто слушал лучших менестрелей, но до настоящего момента не предполагал, что человеческий голос может звучать так красиво. Впрочем, невидимка явно не был человеком. Крикс даже не мог решить, считать его мужчиной или женщиной — голос был чистым, звучным и обладал особенным, ни на что не похожим тембром. "Альд!" — внезапно осенило Рикса, и он с трудом удержался, чтобы не сорвать повязку с глаз.

— Не стоит… Здесь никого нет, — мягко сказал Седой. — Это Поющий зал. То, что ты слышишь — всего-навсего магическое эхо песен, спетых сотни лет тому назад. Обычно в этом зале так же тихо, как и в остальном Подземном городе. Считай, что тебе повезло.

— Уйдем отсюда, князь, — попросил Рикс. Ему очень хотелось бы остаться и дослушать песню до конца, но в то же время он не мог отделаться от ощущения, что, если он действительно остановится и станет слушать — то скоро вообще забудет, кто он и зачем сюда пришел. И, может быть, пойдет за этим голосом, как путешественник, завороженный фэйровым огнем.

— Магия Альдов не опасна для людей, — сказал Седой, и Криксу показалось, что сейчас его попутчик улыбается каким-то своим мыслям. — Но ты прав, сегодня нам не стоит терять времени. Идем.

В следующем зале пол был неровным и покрытым крупными выбоинами. Благодаря помощи Седого, Крикс ни разу не споткнулся, но идти стало значительно труднее.

— Мы почти пришли, — утешил его маг. И, в самом деле, через несколько минут они остановились, и Седой выпустил его локоть.

— Теперь можешь снять повязку, — сказал он.

Крикс поспешил воспользоваться этим разрешением, чтобы узнать, куда его привел Седой. Он обнаружил, что они стоят в центре большого, тускло освещенного зала, выглядевшего так, как будто по нему пронесся смерч. Пол был разрушен, многие из боковых колонн валялись на земле в виде обломков камня и мраморной крошки, а по потолку змеилась устрашающая трещина. Казалось, что достаточно громкого звука или слишком резкого движения, чтобы каменный свод зала рухнул на непрошенных гостей всей тяжестью. Однако Князь сохранял полное хладнокровие, и Крикс решил, что им ничего не грозит.

А потом он увидел Меч.

Меч стоял в самом центре сложного узора, выложенного на мраморном полу, и был окружен бледными лепестками пламени. Несмотря на кольцо огня, надежно ограждающее меч со всех сторон, казалось, что и сам клинок, и выкованная нарочно для него подставка должны оставаться холодными.

Крикс подошел поближе.

Меч Альдов не имел никаких украшений, даже незамысловатого узора по металлу, который считает своим долгом нанести на гарду почти каждый оружейник. Со своей простой крестообразной рукоятью и клинком, плавно сбегающим от рукояти к острию, он мог бы показаться совершенно заурядным, если бы не изумительная, поражающая глаз гармония всех линий. Как будто все мечи, которые когда-либо существовали в мире, создавались по его образу и подобию. Крикс ощутил укол досады, осознав, что даже предмет его неустанной гордости — подаренный мессером Иремом Эльбрист — рядом с этим клинком смотрелся бы, как неумелая поделка начинающего подмастерья.

Крикс на секунду обернулся на Седого. Князь казался напряженным, как струна.

— Возьми его, — негромко сказал он. — Возьми его, "дан-Энрикс"!

Крикс протянул ладонь к огню и ощутил идущие от него волны жара. Теперь уже не могло быть никаких сомнений, что огонь был самым настоящим. Меч должен был раскалиться докрасна.

Седой сказал "возьми его", но он явно не собирался объяснять, как это сделать. То ли маг считал, что Крикс должен найти ответ самостоятельно, то ли он и сам не знал, как можно достать меч.

Чуть-чуть помедлив, Крикс пожал плечами и шагнул к огню. Прекрасно понимая, что от долгих колебаний стоявшая перед ним задача все равно не станет проще, энониец сунул руку прямо в пламя и схватился за длинную рукоять.

Перед глазами потемнело от мгновенной резкой боли. Меч не поддавался. Энониец потянул за рукоять из-за всех сил — и мир взорвался вихрем золотых и алых искр. Крикс не помнил, как он отшатнулся от огня, прижав к груди обожженную руку.

Только через несколько секунд "дан-Энрикс" осознал, что сидит на полу, раскачиваясь из стороны в сторону, чтобы не застонать. Баюкая правую руку, как ребенка, он с ужасом думал, сколько времени будет заживать такой ожог. Но когда он все-таки решился посмотреть на обожженную ладонь, то не поверил собственным глазам. Он был уверен в том, что сжег ладонь до мяса — но сейчас он не увидел никаких следов ожога, кроме слегка покрасневшей кожи.

Князь стоял с ним рядом. Когда Крикс вспомнил о своем спутнике и поднял на него глаза, он обнаружил на лице Седого выражение такой растерянности и мучительного разочарования, что собственные неприятности внезапно показались ему сущим пустяком. Оруженосец коадъютора оперся на здоровую руку и мысленно приказал себе подняться. Ноги у него по-прежнему чуть-чуть дрожали, но в целом он чувствовал себя гораздо лучше, чем рассчитывал.

— Скажите, князь — а что должно случиться, когда за мечом придет настоящий наследник Энрикса из Леда? — спросил Рикс.

Этот вопрос как будто вывел мага из оцепенения.

— Боюсь, что этого не знали даже сами Альды. В старых книгах говорится, что, когда придет Тот Самый человек, огонь отступит перед ним. Кое-кто толкует этот текст буквально, говоря, что Очистительный огонь исчезнет, и наследник сможет беспрепятственно взять меч. Но это только предположение. Тайная магия непредсказуема.

Седой казался старым и усталым.

— Можно мне попробовать еще раз?

Маг сдавленно вздохнул.

— Не стоит тешить себя бесполезными надеждами. Будь ты Эвеллиром, у тебя бы получилось сразу.

— Я все-таки попробую, — упрямо сказал энониец.

Теперь он уже знал, что Очистительный огонь не может причинить ему вреда — но, вместе с тем, решиться на повторную попытку было не в пример сложнее, чем на первую. "Дан-Энриксу" потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с силами. Тело усиленно противилось и требовало отойти как можно дальше от огня. "Дан-Энрикс" стиснул зубы и шагнул вперед. В конце концов, это всего лишь боль… Облизнув пересохшие от жара губы, южанин протянул руку и сомкнул ладонь на рукояти. Боль была даже сильнее, чем в первый раз. Казалось, что обугленная плоть вот-вот начнет отваливаться от костей.

Крикс отступил назад. На этот раз он удержался на ногах, но это стоило ему огромного усилия. Когда боль стала несколько слабее, он почувствовал, как по его виску скатилась капля пота.

— Я не могу, — признался Крикс. — Мне его не достать. Простите, Князь...

Седой покачал головой.

— Это моя вина. Твой сюзерен был прав: я возложил на тебя груз своих надежд и ожиданий, совершенно не заботясь о том, способен ли ты его выдержать. Когда ты снова встретишься с мессером Иремом, передай ему эти слова. Я думаю, ему будет приятно их услышать.

— А разве вы с ним больше не увидитесь?..

— Я провожу тебе назад, а после этого отправлюсь в путешествие, которое почти наверняка затянется надолго. Может быть, я слишком привык думать о тебе как о будущем Эвеллире, и упустил какие-то иные возможности. Теперь самое время попытаться их найти. Ничего другого все равно не остается.

— Что вы собираетесь делать?

— Не знаю, Крикс. Я ничего уже не знаю… Разве что… — между бровей Седого пролегла глубокая морщина, и он резко мотнул головой — Нет, чепуха. Даже если новый претендент на этот меч родится в ближайшую пару лет, к тому моменту, когда он успеет повзрослеть, скорее всего будет уже слишком поздно. Лучше бы я окончательно рассорился с Валлариксом, но настоял на том, чтобы он нашел себе новую жену… Но тогда я не думал, что до этого дойдет. Все это время, пока я следил за Олваргом, я говорил себе — ничего, Крикс скоро повзрослеет, ждать уже недолго… А теперь, похоже, нам придется обходиться вовсе без Меча. Впрочем, тебе не следует ломать над этим голову. Ты сделал все, что мог. Пойдем назад.

Обратный путь нисколько не напоминал то время, когда они шли сюда. На смену недавнему волнению пришла глубокая апатия. За всю обратную дорогу Крикс и маг не обменялись ни единым словом, и даже в Поющем зале было тихо, как в могиле. Когда они снова оказались во дворце, Седой коротко попрощался и исчез так быстро, что впору было посчитать это еще одним проявлением магии. Крикс осознал, что сейчас он должен будет явиться к Ирему и Валлариксу и рассказать о своем поражении. На душе у него стало еще тяжелее, хотя еще несколько минут назад это казалось ему почти невозможным.

Впрочем, дойти до кабинета императора он не успел — сэр Ирем дожидался его прямо в коридоре. По лицу "дан-Энрикса" он сразу понял, что устроенное князем испытание закончилось провалом. Крикс напрягся, ожидая, что его сеньор сейчас скажет что-нибудь вроде "Я же говорил, что это ни к чему не приведет". Но вместо этого лорд Ирем подошел к нему и в первый раз на его памяти крепко обнял "дан-Энрикса".

— Войны выигрывают не волшебные мечи, а хладнокровие и мужество — тебе ли этого не знать?.. — негромко сказал коадъютор.

Пока ошарашенный "дан-Энрикс" подыскивал какой-нибудь ответ, сэр Ирем уже отступил на шаг, и, снова превращаясь в того человека, которого энониец знал последние пять лет, насмешливо спросил:

— Я вижу, наш великий маг в очередной раз скрылся, не прощаясь?

— Князь сказал, что отправляется в долгое путешествие. Он очень торопился. А еще он попросил передать вам, что вы были правы.

— Что ж, спасибо и на том! Пойдем. Валларикс ждет твоего возвращения.