Глава XIV

В таком настроении, в каком он вышел из каюты Айи, Крикс обычно шел, куда глаза глядят, или же седлал Фэйро и носился по окрестностям столицы. Но на корабле идти было особо некуда, и это лишь усиливало его раздражение.

Все было плохо. Просто хуже некуда. Лейда и Альверин в Адели, а он сам плывет к Томейну. Обстоятельства, из-за которых буря потопила их эскадру, до сих пор покрыты тайной. А лорд Ирем не интересуется ничем, помимо этой драной кошки с пиратского корабля. Нашел время, ничего не скажешь!..

Хмурый взгляд южанина уперся в двух людей, стоявших носу. Мэтр Викар с Линаром. Лар в последнее время привязался к ворлоку, лечившему его от приступов морской болезни, и везде ходил за ним. Этому способствовало то, что лорду Ирему сейчас было не до Линара, а "дан-Энрикс" либо греб на веслах, либо сидел с Айей, либо спал в своей каюте мертвым сном, и уж никак не мог выкроить время для общения с островитянином. Рикса внезапно осенила замечательная мысль. Она была такой простой, что энониец изумился, почему она не посещала его раньше.

Ворлок обернулся раньше, чем "дан-Энрикс" успел подойти к нему вплотную. Может быть, услышал за спиной шаги, а может быть, почувствовал его приближение как-то иначе, одному ему ведомым способом. Война и пребывание в плену на "Бурой чайке" не оставили на маге никаких следов. Даже его костюм остался прежним — тот же узкий, слегка выцветший колет с эмблемой Ордена. Если бы рядом не стоял подросший Лар, могло бы показаться, что время повернулось вспять, и они все еще плывут в Каларию.

— Мэтр Викар, я хотел с вами посоветоваться, — сразу же приступил к делу Рикс. — Скажите, что вы думаете о недавней буре? Я хочу сказать, как маг.

Ворлок задумчиво взглянул на энонийца.

— Позавчера сэр Ирем уже задавал мне такой же вопрос. Подобные стихийные выплески магии бывают характерны для отдельных мест, скажем, для подземелий Адельстана или окрестностей Каменных столбов. Возможно, мы случайно оказались в таком необычном месте, а гроза и шторм благополучно довершили дело.

Значит, лорд Ирем все-таки отнесся к его сообщению серьезно и тоже отправился за разъяснениями к ворлоку… ну разумеется, сэр Ирем исключительно практичен, он не станет понапрасну ломать голову, а сразу обратится к человеку, разбирающемуся в интересующем его вопросе, — уколол себя "дан-Энрикс". Интересно, удовлетворился ли рыцарь той версией, которую смог предложить мэтр Викар?

— Скажите, мэтр, а возможно ли, что это не было стихийным всплеском магии? — спросил "дан-Энрикс". — Что, если наши корабли пытался потопить какой-то сильный маг? Насколько мне известно, сложные магические действия тоже могут вызывать смещения в пространстве или времени.

Хорошо, что мессер Ирем в свое время запретил ему читать книги по магии. Если бы не этот запрет, ему бы в жизни не хватило выдержки на то, чтобы дочитать "Опыты практической магии" Итлина Иорвета. Но тогда, подстегиваемый азартом человека, совершающего нечто недозволенное, он из чистого упрямства одолел не только фундаментальное исследование Итлина, но и еще несколько настолько же объемных и занудных сочинений. Большая часть текста забывалась даже раньше, чем он успевал перевернуть страницу, но кое-какие сведения накрепко застряли в его голове.

Ворлок ответил, не задумываясь.

— Теоретически это возможно. Но в действительности даже самый одаренный маг не обладает такой силой, чтобы наколдовать такую бурю. Только в детских сказках маги могут управлять стихиями и рушить города. На самом деле для чего-нибудь подобного потребовались бы усилия всего Совета Ста.

— А если бурю не наколдовали, а просто усилили с помощью магии?..

— Это уже вероятнее, — признал мэтр Викар. — Но даже это невозможно для какого-то одного мага. Управлять погодой и стихиями — вообще одно из самых трудных видов колдовства. Можно было бы использовать Цепь Силы, но это слишком опасное мероприятие. Маги, отдающие силу тому, кто составляет заклинание, очень рискуют.

— В каком смысле?

— Магия плохо поддается управлению. Имея Дар и соответствующие познания, ее можно вызвать, но, возникнув, она начинает действовать по собственным законам. Тот, кто станет донором для совершения такого колдовства, уже не сможет сам определять, сколько он в состоянии отдать — магия возьмет столько, сколько будет нужно. Я знал мага, вставшего в Цепь Силы, чтобы потушить пожар в Бейн-Арилле. Всего их было семеро, и двое умерли, а мой знакомый, член Совета Ста, ослеп. Словом, колдун, решивший потопить имперский флот, должен был для начала найти нескольких магистров, готовых пожертвовать собой. А это не так просто.

— А я знаю, кто мог это сделать! — неожиданно сказал Линар.

— Ты?.. — "дан-Энрикс" с изумлением смотрел на Лара, о присутствии которого южанин успел начисто забыть. — Да что ты в этом понимаешь?

Лар смутился.

— Ничего. Я просто знаю, как мог действовать тот маг. Ему необязательно было искать таких же сильных магов, чтобы они ему помогли. Он мог бы взять полсотни Одаренных и воспользоваться их Силой без их согласия.

Крикс с изумлением уставился на Лара. Он уже открыл рот, чтобы спросить, откуда бывший раб мог знать такие вещи, но его опередил Викар.

— Так действительно иногда делали. В далекой древности. Отсюда и пошли легенды о том, что маги в прошлом якобы были куда сильнее нынешних. Но такая практика давно запрещена. Если станет известно, что какой-то маг посмел взять Силу у необращенного, за ним начнут охоту все магистры сразу. Это слишком сильно нарушает равновесие… а кроме того, создает опасность, что какой-нибудь король, пользуясь услугами такого колдуна, однажды подчинит себе магическую корпорацию.

— Значит, существует маг, который нарушает этот договор, — упрямо сказал Лар. — Я его видел. Он скупал Одаренных рабов на Филисе. А наш хозяин как раз продавал рабов, чтобы уехать на Томейн, в свой столичный дом. И этот маг пришел к нашему управляющему, Дарсию. Его звали Бел… м-мм? Бедвин… нет, как-то иначе.

Взгляд мэтра Викара стал сосредоточенным и острым.

— Постарайся вспомнить. Это очень важно.

— Белтин… Белвин… Нет, не помню, — виновато понурился Лар. — Кеттер Дарсий говорил, что это вымышленное имя. Он тогда пил с господином Вельцием, который заходил играть с ним в джаббу. Дарсий сказал ему, что узнал этого человека. И назвал другое имя. Но его я тоже не запомнил.

— Посмотри на меня, мальчик, — сказал ворлок особенным тоном, по которому "дан-Энрикс" догадался, что сейчас он будет применять к Линару свою магию. По коже энонийца пробежал озноб. Лар, словно завороженный, уставился на ворлока. Лицо мэтра Викара было мягким, почти сонным, только потемневшие глаза выделялись на нем, как два колодца. — Это было всего год назад. Ты был при этом разговоре… в твоей памяти осталось все, что нужно. Вспоминай. Какое имя он назвал?

— Галахос, — вырвалось у Лара. Островитянин удивленно заморгал, как будто сам не понимал, что только что сказал.

Но Риксу было уже не до чувств Линара. Он едва не подскочил, услышав имя своего врага.

— Мэтр Викар, я обязательно должен увидеть то, что видел Лар. Пожалуйста!

— "Пожалуйста" что? — нахмурился мэтр Викар.

— Я знаю, что так поступают на допросах. Мессер Ирем мне рассказывал. Когда имеются свидетели двух преступлений, и подозревают, что они рассказывают об одном и том же человеке, им дают возможность опознать преступника по памяти другого. Вы ведь можете так сделать! — почти умоляюще произнес он.

Ворлок вздохнул.

— Могу. Но не в том случае, когда у одного из двух людей выраженная непереносимость к магии.

— Кто вам сказал?.. — вздрогнул южанин.

— Даже говорить не надо. Достаточно было посмотреть на тебя в тот момент, когда я помогал Линару вспомнить имя. Не пытайся взять на себя слишком много, Рикс. Я помогу Линару вспомнить все, что он увидел. Он во всех подробностях опишет нам этого человека. Думаю, что этого будет вполне достаточно.

— Нет, мэтр, недостаточно, — возразил Рикс. — В этих воспоминаниях может быть какая-нибудь мелочь, на которую Линар даже не обратит внимания. А эта мелочь может оказаться самой важной. Вы не представляете себе, что за человек этот Галахос. Он очень опасен. Непереносимость к магии — не так уж важно, я могу и потерпеть.

— Ты хотя бы представляешь, о чем просишь?

Энонийца передернуло.

— Да… представляю. В Академии меня однажды допросили с ворлоком. Наставники хотели убедиться в том, что я не вру.

— И как? — заинтересовался маг.

— Я потерял сознание. А потом чуть не умер от стыда, — признался Крикс.

— Хм… Ты хотя бы не пытаешься соврать, что все прошло неплохо. Может, ты и прав, — вздохнул мэтр Викар. — Всем иногда приходится наступать себе на горло. Остается только выяснить, согласен ли Линар.

Ворлок посмотрел на него так, как будто в глубине души надеялся, что тот откажется. Сказать по правде, энонийцу на какую-то секунду тоже захотелось, чтобы Лар ответил "нет". Но Крикс подозревал, что Лар скорее умер бы, чем согласился бы так его подвести.

— Согласен, — быстро сказал он. — Что нужно делать?..

— Прежде всего пойти в каюту и устроиться там поудобнее. Присесть, а еще лучше — лечь. Мне не хотелось бы, чтобы один из вас свалился за борт.

—… Значит, ты решил остаться управляющим у Нарста? — голос господина Вельция ворвался в уши Рикса неожиданно, словно его внезапно растолкали среди ночи. Энониец точно помнил, что он только что сидел на табурете, взяв Линара за руку, а пальцы ворлока порхающе-неуловимыми прикосновениями рисовали странные узоры у него на лбу — и вдруг он оказался в этой светлой и просторной комнате, которую он раньше никогда не видел, но которая при этом выглядела хорошо знакомой, словно он бывал здесь уже мног раз. И точно так же он откуда-то знал, как зовут двух сидящих за столом мужчин.

Господин Вельций взял с подноса персик, и, не обращая внимания на серебряный ножик, вгрызся в сочную мякоть крепкими белыми зубами. Сок потек по подбородку, а "дан-Энрикс" с тоской вспомнил, что он не успел позавтракать.

— И не скучно тебе столько лет служить подобному болвану? — спросил гость.

— Ничего ты не понимаешь, Вельций. Это с умными людьми бывает скучно, зато с дураками никогда не заскучаешь, — усмехнулся управляющий. — Вот, например, сейчас блистательный и скудоумный господин Арсио Нарст надумал перебраться на Томейн. Теперь изволь продать усадьбу и всех слуг в кратчайший срок, да так, чтобы при этом получить полную цену. А как ты получишь цену за такого, как вот он?.. — Дарсий кивнул на Рикса. — Кстати, может, купишь парня?.. Перекупщики за него много не дадут, да и сумма не такая, чтобы тратить время, тут бы как-то разобраться с остальной прислугой… А тебе по дружбе отдам за полсотню ассов.

— Вот спасибо за такую дружбу! — рассмеялся кеттер Вельций, придвигая к себе утку в сладком соусе. — Что мне с ним делать?.. У меня прислуги больше, чем мне нужно, и все жуткие бездельники.

— Жаль, жаль… Ну ладно, угощайся. А ты, там, не стой столбом. Еще вина.

Рикс торопливо наполнил бокалы гостя и хозяина. Вельций смотрел на него с насмешливым интересом, словно на какое-то недоразумение.

— Почему бы тебе не продать его в Айн-Рэм? — спросил он Дарсия. — Я слышал, что им там всегда нужны мальчишки.

Управляющий небрежно отмахнулся.

— Ерунда. Мальчишки им действительно нужны, но не такие. Этот парень не боец, и никогда бойцом не станет. И потом, вербовщики Айн-Рэма выкупают только мелюзгу не старше шести лет.

В комнату заглянул худой и смуглый лисениец Син.

— Господин, к вам посетитель, — негромко сообщил он Дарсию. — Насчет покупки слуг.

— Веди сюда, — распорядился управляющий. И, не оборачиваясь, приказал "дан-Энриксу" — Подай воды со льдом.

Похоже, посетитель был не такой важной птицей, чтобы приглашать его за стол, но ледяной подслащенной водой в хороших домах Филиса угощали всех, кого пускали на порог. По нынешней жаре традиция была весьма разумной.

Вошедший — представительный старик с седыми волосами и угольно-черными глазами — одевался так, как принято на Островах, но в нем все равно можно было сразу опознать имперца. По мнению "дан-Энрикса", вид у гостя был на редкость неприятным и даже отталкивающим, зато во взгляде Дарсия внезапно загорелся интерес, как будто он увидел что-то крайне любопытное.

— Доброе утро, — вежливо сказал имперец, останавливаясь на приличном расстоянии от двери. — Вам уже, наверное, сообщили, с какой целью я решился вас побеспокоить. Меня зовут Бэлтиан Скар, и, если вы позволите, я бы хотел взглянуть на тех рабов, которых вы намерены выставить на торги.

— Сколько рабов вы собираетесь купить?

— Не знаю. Может быть, десяток. Может быть, ни одного. Вы кажетесь мне умным человеком, который может самостоятельно понять значение проверки, которой я намерен подвергнуть ваших слуг, поэтому скажу заранее. Меня интересуют только Одаренные невольники.

— Одаренные мужчины?

— Все. Мужчины, дети, женщины...

— Как интересно, — протянул господин Дарсий. — Знаете, мне кажется, что я вас уже где-то видел, кеттер Скар.

— В самом деле?.. — спросил гость с натянутой улыбкой.

— Да. Вы тогда носили другое имя и были придворным магом императора Наорикса. Если я не ошибаюсь, то именно вы учили магии обоих принцев.

Вельций покосился на приятеля, должно быть, удивляясь, с какой стати ему вздумалось рисковать выгодной сделкой, так нервируя их гостя? А то, что тот занервничал, заметил бы даже слепой.

— Вы обознались, — пробормотал он. Но Дарсий был неумолим.

— Ни в коей мере, мэтр! В доказательство я даже могу назвать вам ваше имя. Вас зовут Галахос.

— Не понимаю, чего вы пытаетесь этим добиться, — сказал маг, растерянность которого сменилась злостью. — Ложные политические обвинения, предъявленные мне Валлариксом, заставили меня уехать из страны. Сейчас я занимаюсь исключительно наукой.

— Выкупая Одаренных?.. Любопытно нынче выглядят научные занятия.

"Бэлтиан" метнул на него злобный взгляд.

— Если вы не хотите продать мне рабов, так и скажите.

— Не хочу? Как раз напротив, — хищно улыбнулся Дарсий. — Син проводит вас в жилые помещения для слуг, и вы сможете заниматься вашей проверкой столько, сколько заблагорассудится. Насчет цены договоримся позже, если вы найдете нужных вам людей. — Домоправитель позвонил, и, когда лисениец снова появился на пороге, приказал — Проводи кеттера Скара в мужской барак. Отберешь всех, на кого он укажет. После этого покажешь ему остальных. Ступай. Ты тоже выйди с ними.

Последнее относилось к Риксу, и он выскользнул за дверь следом за Сином, стараясь держаться как можно дальше от их гостя. Этот старик с жгучими черными глазами вызывал у него безотчетный страх.

А потом он сделал то, чего еще вчера не мог себе даже представить — сделав несколько шагов по коридору, неслышно вернулся к двери комнаты и прислонился к щели ухом. Он понял, что Дарсий отослал его из комнаты именно потому, что собирался говорить о чем-то важном, а мысль о том, что его скоро продадут кому-нибудь еще, придала Риксу наглости. Ведь если это так, то Дарсий ему почти не хозяин...

— Что ты к нему прицепился?.. — укоризненно говорил Вельций. Голос звучал глуховато, но вполне разборчиво.

— Каждому свое. Ты, например, в свободные от дел часы интересуешься собачьими боями, ну а я — такими вот "научными" проблемами. Жаль, что нельзя вытянуть из него больше информации, хотя с этим субъектом, кажется, и так все ясно.

— Что же тебе "ясно"?..

— Прежде всего то, что очень скоро будет крупная война.

— Тоже мне, новость! Да об этом знает каждая собака в городе.

— Нет, Вельций, куда более серьезная война, чем то, что ты себе воображаешь… Ты мой друг, поэтому предупреждаю по-хорошему — сворачивай свою торговлю, обрати товары в деньги, а потом размести их так, чтобы у тебя в любом случае осталось какая-то часть, даже если ты потеряешь остальное. Кто-то решил играть без правил. Этот маг, Галахос, редкостная мразь, но свое дело он знает. Я практически не сомневаюсь, что все эти Одаренные нужны ему затем, чтобы пользоваться чужой силой для серьезной магии. Когда в старых легендах говорится, что какой-то маг разрушил вражескую крепость, это не преувеличение. Там только забывали добавлять, что он при этом выжал досуха полсони Одаренных. Сейчас ни один колдун на это не решится, потому что остальные маги сотрут его в порошок, если узнают о подобных фокусах. Я склонен думать, что Галахос нашел для себя очень сильного покровителя, если ведет себя так нагло. Но, как бы там ни было, на Островах — не говоря уже об Империи — жизнь скоро станет очень неспокойной.

— Ты говоришь все это — и при этом продаешь ему рабов?..

— Конечно. Кем бы ни был принципал Галахоса, он враг Валлариксу… Подожди, Вельций, кажется, этот дармоед неплотно закрыл дверь. Одну минуту.

Рикс метнулся прочь, радуясь, что кеттер Дарсий не заметил, что их разговор подслушивают.

И внезапно ощутил сильный удар.

Юноша шевельнулся и почувствовал, что лежит на полу рядом с упавшей табуреткой. Снова чувствовать себя собой было мучительно и странно. Даже в своем теле энониец ощущал себя неловко, как в неразношенных сапогах.

— Рикс, посмотри сюда. Ты меня слышишь?.. С тобой все в порядке? — спросил ворлок, наклоняясь над упавшим.

Крикс поднялся сперва на четвереньки, а потом и на ноги.

— Простите, я сейчас, — пробормотал он в ответ на встревоженный взгляд ворлока, опрометью бросаясь из каюты. Южанин кое-как доплелся до кормы и перегнулся через борт. Его тошнило так, что по сравнению с этим приступы морской болезни, мучившие его год назад, могли бы показаться сущим пустяком.

Когда южанин, вытирая губы, вернулся в каюту, ворлок посмотрел на него почти виновато.

— Я предупреждал...

— Ничего страшного, — возразил Крикс, стараясь не смотреть на Лара, выглядевшего таким же свежим и довольным жизнью, как всегда. — Зато теперь я точно знаю, что Линар не ошибается. Это и в самом деле был Галахос.

— Хорошо. А теперь тебе надо прилечь.

— Нет, только не сейчас. Я должен побеседовать с мессером Иремом.

На лице ворлока еще яснее проступило замешательство.

— Может быть… по зрелом размышлении… эту беседу можно отложить до завтра?

Но в эту минуту Риксу было не до зрелых размышлений. Его до сих пор слегка пошатывало, но мысль о том, насколько важное открытие ему удалось сделать, придавала энонийцу сил. Он дошел до каюты, расположенной в носовой части "Зимородка". Сейчас ее занимали Ирем, выздоравливающий после болезни Датис, корабельный лекарь и мэтр Викар. Датис мирно спал на своей койке, а вот Ирема внутри не оказалось. Энониец понял, что он все еще у Айи, и едва не заскрипел зубами. Значит, Олварг с помощью Галахоса создает новую магическую армию, способную тягаться силами с Советом Ста, и это позволяет ему в щепки разнести их флот. Но коадъютору не до того, чтобы думать об Олварге. Он занят куда более серьезными делами.

Крикс со злостью ударил кулаком в дощатую перегородку. Боль в ушибленной руке немного поумерила бушующее в нем негодование, и энониец почти с удовольствием ударил снова. На рассаженных костяшках выступила кровь.

— Рикс, перестань, — негромко сказал ворлок, подходя к нему.

Крикс почувствовал желание ударить стену снова, уже назло ворлоку. Но именно нелепость этой мысли отрезвила его, и он бессильно привалился к ней плечом.

— Я сам не знаю, что со мной творится.

— А я знаю. Ты ревнуешь.

— Кого, Айю?.. — вытаращился южанин. — Да вы что! Я ее ненавижу. То есть… может быть, уже не так, как раньше, но все равно она мне ничуть не нравится.

Ворлок слабо улыбнулся.

— Ревновать можно не только женщину. Помню, я ужасно ревновал, когда мой старший брат привел в наш дом невесту. Мне казалось, что он предал нашу дружбу, променяв ее на возможность все время быть с этой девицей.

Крикс шевельнул губами, чтобы возразить, но через несколько секунд его лицо разгладилось, и он задумчиво кивнул.

— Может, и так… Спасибо, мэтр. Вероятно, хорошо быть ворлоком. Вы в самом деле можете сказать, что думает любой человек на этом корабле?

— В принципе да. Хотя обычно ворлокство тут совершенно ни при чем, хватает опыта и наблюдательности.

Крикс внезапно вспомнил о загадке, над которой ломал голову последние несколько дней.

— Тогда… если вы действительно столько замечаете… может, вы знаете, почему Нойе перестал на меня огрызаться?

— Знаю, — кивнул маг.

— Расскажите!

— Почему бы тебе не спросить об этом его самого?

— Это же Нойе. Он мне ничего не скажет.

— А тебе понравилось бы, если бы я начал с кем-то обсуждать твою обиду на мессера Ирема?..

Южанин растерянно сморгнул, а потом рассмеялся.

— Точно, не понравилось бы. Извините, мэтр, мне не стоило об этом говорить. Вы правы, я спрошу самого Нойе...

* * *

— Марк? Ты еще здесь?.. — вслух поразился император, заходя в скрипторий. Голос Валларикса в этот раз звучал как-то иначе, чем обычно, но в самую первую минуту Маркий не заметил этого. Он поднял глаза от свитка, собираясь объяснить, что он уже почти закончил и сейчас уйдет назад в Лакон, но император не дал ему даже рта открыть. — Мне показалось, что я отпустил тебя по меньшей мере час назад. Но, может быть, и хорошо, что ты остался. Я должен признать, что ты был прав, а я ошибся. "Зимородок" вошел в гавань полчаса назад и встал на рейде у Сиреневых причалов. Мне только что сообщили, что лорд Ирем спрашивает позволения явиться во дворец с утра вместе со своим оруженосцем и другими спутниками.

Этайну показалось, что Валларикс неожиданно помолодел на десять лет. Темно-синие глаза дан-Энрикса смотрели весело и прямо, без обычного задумчиво-печального выражения, и теперь стало ясно, что правителю никак не больше тридцати пяти.

Потом до Маркия дошел весь смысл сказанного.

Крикс был жив. И даже более того — он уже находился в городе.

— Я же говорил, что надо просто подождать!.. — сорвалось с губ Этайна прежде, чем он осознал, с кем говорит. Поняв свою оплошность, Маркий опустил глаза. Таким, как Валларикс, не говорят об их ошибках, даже если сам король снисходит до того, чтобы признать свою неправоту.

Если бы мессер Валерик Этайн услышал, как его наследник говорит с правителем, он бы наверняка решил, что Маркий безнадежен. Но Валларикс только рассмеялся.

— Да, мне следовало бы к тебе прислушаться.

Маркий сложил бумаги в стопку, отодвинул от себя чернильницу и встал из-за стола.

— Позвольте мне уйти, мой лорд?

— Не позволяю. Уже поздно и вдобавок льет, как из ведра. Переночуешь во дворце. Я прикажу, чтобы тебя устроили в одной из комнат для гостей.

Маркий поблагодарил, слегка расстроившись, что Юлиан услышит потрясающую новость от кого-нибудь другого. Может быть, знай он о том, что будет дальше, он рискнул бы нарушить приказ императора и все-таки вернуться в Академию. А еще лучше — потихоньку улизнуть из кабинета Валларикса через узкий и неудобный выход для прислуги. Не успел лаконец выйти из личного аулариума императора, как его чуть не сбили с ног. Марк еще не успел понять, что налетевший на него вихрь из серебряной парчи на самом деле был принцессой Лисси, а наследница, одновременно плача и смеясь, уже повисла у него на шее.

— Крикс вернулся!.. — выпалила она.

Окаменевший от чудовищной неловкости Этайн сумел ответить только "Да, мне только что сказали". С дочерью Валларикса он познакомился чуть ли не в первый день после того, как поступил на службу императору, но все равно практически каждая встреча с ней надолго выбивала Маркия из колеи. К примеру, в самый первый раз они столкнулись в коридоре, и Элиссив, не ответив на его почтительный поклон, остановилась прямо перед ним, бесцеремонно преградив ему проход.

— Ты новый скриба? — спросила она, внимательно разглядывая Марка.

— Да, принцесса.

— Хм… По-моему, ты слишком молод для секретаря. По виду мы с тобой ровесники.

Маркий молчал, не зная, что сказать. Взгляд васильковых глаз, точно таких же, как у императора, остановился на его лице.

— У тебя чернила на щеке, ты знаешь?..

Марк не знал. Ужасно растерявшись, он потер скулу рукавом.

— Левее. Нет, не там, а выше, — беззастенчиво распоряжалась Лисси, еще более усугубив и без того глубокое смущение Этайна. Наконец, чернила были стерты, или, может быть, ей просто надоело его мучить, и принцесса смилостивилась. — Сойдет.

Кивнув Этайну с видом настоящей королевы, она наконец-то прошла мимо. Взмокший Маркий бросился вперед по коридору, надеясь, что он больше никогда не встретится со взбалмошной наследницей. Но у принцессы явно было свое мнение на этот счет, поскольку виделись они с тех пор довольно часто. Лисси приходила в аулариум правителя, когда Марк бывал там один, и могла долго отвлекать его от дел, болтая о каких-то пустяках, или, напротив, сидеть очень тихо и листать какую-нибудь книгу. Поначалу ее появление всякий раз приводило его в ужас, но со временем Этайн привык и даже начал изредка поглядывать на дверь, надеясь, что принцесса посетит его еще раз. Маркий мог поклясться, что другой подобной девушки на свете не существовало — Элиссив была единственной в своем роде. Для нее ничего не стоило устроиться на кресле императора с ногами, отчего подол красивого и дорогого платья всякий раз непоправимо мялся, и грызть яблоко, откусывая от него огромные куски. Пряди каштановых волос, выбившихся из прически, шевелил тянувшийся от окон ветер, а принцесса беззастенчиво болтала с полным ртом, жалуясь Марку на своих придворных дам или на островных послов.

— Мне пришлось развлекать их два часа, пока отец был на совете. Теперь у меня такое ощущение, как будто меня вымазали медом, а потом облили патокой. Это невыносимо. "Ах, принцесса, если бы наш государь Аттал мог вас увидеть, он бы не решился посылать вам драгоценности. Подобной красоте не требуются никакие дополнения"! — насмешливо копировала она неизвестного посла, с комичным пафосом прижав раскрытую ладонь к груди.

А если Маркий осторожно замечал, что такой комплимент звучит довольно куртуазно, Лисси принималась хохотать.

— Марк, да он бы говорил мне то же самое, если бы даже я встречала их, вымазавшись сажей или обвалявшись в птичьих перьях!

Еше чаше, чем о леди Лэнгдем или о сватах с Томейна, она говорила с ним о Криксе. Маркий пришел в ужас, выслушав историю о том, как Ирем как-то раз застал наследницу престола в спальне "дан-Энрикса", и поразился, что эта история кончилась без всяких последствий для обоих. Правда, Лисси думала иначе.

— Без последствий?.. — удивилась она, вскинув брови. — Он орал на меня битых два часа. Сказал, что нас обоих стоило бы высечь, и пообещал, что если я еще раз подойду к комнате Рикса, он именно так и сделает.

Марк только покачал головой. Его отец на месте лорда Ирема не ограничился бы одной лишь угрозой.

В свою очередь, он рассказал принцессе, как глава имперской гвардии внезапно заявился в лаконский лазарет, когда он с Юлианом Лэром навещали Рикса, и, подойдя к энонийцу, молча швырнул на одеяло какой-то исписанный клочок пергамента, при виде которого южанин почему-то побледнел и чуть не опрокинул себе на постель кувшин с оремисом. И как вошедший вслед за коадъютором наставник Хлорд выставил их с Лэром вон, но они, разумеется, никуда не пошли, а остались стоять под дверью лазарета. Юлиан сказал — если окажется, что он узнал про пугало (тут Марку пришлось сделать небольшое отступление и рассказать наследнице о шутке, выдуманной Риксом), то придется признаваться, не бросать же энонийца одного. Но о недавнем происшествии с ряженым чучелом в комнате речи не было. Там говорили что-то о мессере Аденоре, о контрабандистах и убийстве в тупике за Вдовьей долей, которое в ту неделю много обсуждали в городе. Голос Ирема был слышен очень хорошо, наставник говорил чуть тише, а ответы Рикса нельзя было различить, даже вплотную прижимая ухо к замочной скважине. Марк с Юлианом удивленно переглядывались. Оба собирались расспросить "дан-Энрикса", чего от него добивались два мужчины, но это сделать не удалось, поскольку в тот же день Ирем забрал их побратима из Лакона. Целую неделю от "дан-Энрикса" не поступало никаких известий, а потом он снова появился в Академии, но уже в качестве оруженосца коадъютора. И, к досаде Этайна с Лэром, наотрез отказался что-либо объяснять. Выслушав Марка, Лисси почесала нос и важно сообщила, что она "догадывается", что там могло произойти. Но больше ничего сказать не пожелала.

Марку иногда казалось, что принцесса просто влюблена в "дан-Энрикса". Она вытягивала из Этайна все новые подробности их жизни в Академии, а в ответ рассказывала о нечастых встречах с Риксом во дворце, и вообще заметно оживлялась, когда разговоры заходили о южанине. Сначала Марк охотно поддерживал эти разговоры, но со временем он начал ощущать какую-то неясную досаду. Рикс, Рикс, Рикс, все время один Рикс!.. Оруженосец коадъютора покинул Академию больше года назад, и тем не менее в Лаконе о нем говорили чаще, чем о ком-либо другом. Во многом это было связано с внезапным возвращением Дарнторна и мутными слухами о каком-то неприглядном происшествии в Каларии, снова столкнувшем Льюберта и Рикса лбами. Но не только. Крикса вспоминали без всяких причин, в скриптории, на тренировках и во время трапезы. О нем все время говорили мастера; наставник Вардос — желчно, все остальные — с явным одобрением. О нем болтали Кэлрин с Рэнси и Димаром, и особенно — Юлиан Лэр. Марку порой казалось, что, хотя они все это время жили в одной комнате, на самом деле настоящим побратимом Юлиана был только "дан-Энрикс". А теперь и дочь Валларикса вела себя с ним так, как будто Марк — пустое место, просто еще один человек, с которым можно вспомнить какую-нибудь историю о Риксе.

Если до сегодняшнего дня у Марк не был до конца уверен в чувствах Лисси к его побратиму, то теперь у него не осталось никаких сомнений. Руки у принцессы были тонкими, но сейчас они сжимали его ребра так, что Маркий на секунду испугался задохнуться. Мысль, что она обнимает его прямо посреди коридора, где их в любой момент может увидеть кто-нибудь из слуг, а то и — Марк поежился — внезапно вышедший из аулариума император, явно нисколько не заботила Элиссив. Она вообще была как будто не в себе.

— Они вернулись, Марк! И Крикс, и мессер Ирем! Завтра они уже будут здесь. Ты рад?!

Марк с трудом отстранился от наследницы, но при этом неосторожно посмотрел в сияющие — то ли от недавних слез, то ли от радости — глаза. И ощутил, как у него внезапно защемило сердце.

Все-таки мир возмутительно, до тошноты несправедлив, подумал Марк Этайн. Лучше бы здесь, на его месте, стоял Крикс — он бы, по крайней мере, видел то, что предназначено ему, а не кому-нибудь другому.

— Разумеется, я рад, — ответил он, заставив себе улыбнуться.