Глава 10

Домой Сэндира так и не дошла.

Выйдя за территорию Академии, девушка отправилась бессмысленно бродить по улицам столицы. Сейчас она не сможет находиться в четырех стенах, сейчас она не сможет заснуть, сейчас она может лишь слово за словом, взгляд за взглядом прокручивать в памяти момент его признания. Дедушка…

А дедушка ли? А не солгал ли он ей?

Хотя вся её сущность прекрасно понимала, что мужчина не лгал, душа не желала принимать его рассказ. Она никого и никогда не убивала. Никого. Никогда. Она лишь давала сдачи, если того требовала ситуация, она лишь карала словами и тумаками, но никак не лишением жизни…

А что будет, когда о ней узнают те, из-за кого её спрятали в монастыре? Попытаются ли уничтожить? А почему он ни слова не сказал о родителях? Где они? Что с ними?

Как мерзко!

Устало вздохнув, потерла лоб. Хотела узнать о себе побольше… Горькая усмешка скользнула по губам и пропала. Ну, узнала? Нравится? И что ты будешь делать дальше, Сэнди? Ты никогда не пасовала перед трудностями. Но стоят ли эти трудности твоего спокойствия и беспечности? Ведь если принять его слова, то детство уйдет. Детство, затянувшееся на пятьдесят лет, закончится… Ни прогулок по пустыне, ни афер, как со Скаем, ни учебы в Академиях… ничего.

А что будет?

Он говорил, что она необученная. Кто её будет учить и чему?

Он говорил, что до ста лет ей нельзя в мир людей. Где она будет жить и с кем?

Он говорил, что из-за медальона ни один из них не может её найти…

Хм.

Вновь вынув единственное, что хоть как-то проливало свет на её прошлое, девушка тихим щелчком распахнула крышку. За тридцать лет ничего не изменилось… Крохотный рисунок молодой пары и несколько пепельных волосков. Её родители, которых она пыталась найти долгих сорок лет…

Крышечка закрылась чуть громче и резче, а упрямый подбородок вздернулся к ночному небу. Что ж, я сделаю это. Я найду вас. И пусть те, кто рискнет мне помешать, заранее выроют себе могилу поглубже.

Дедушка… надеюсь, ты не думаешь, что сможешь утаить от меня хоть что-то?

А вот и первый учебный день. Точнее утро.

Как таковой учебной формы в этой Академии не было, но определенные правила в одежде всё же были. Отдавалось предпочтение спокойным неброским цветам, широким брюкам-шароварам и туникам у парней до середины бедра, у девушек чуть ниже колена. На практики по алхимии и зельеварению выдавались лабораторные халаты, на физическую подготовку уже самим полагалось иметь сменную одежду, но все из той же серии — брюки и туники. Ну и естественно неизменный платок на голову.

Этим утром, вернувшись домой лишь пару часов назад, песчинка выбрала черно-серый комплект. Светло-серые, почти белые шаровары, тон в тон водолазку, закрывающую абсолютно всё и верхнюю черную шифоновую тунику с серебряной вышивкой. На голову серый платок с черными редкими волнистыми линиями, а на лицо минимум косметики. Ну вот, осталась сумка с тетрадками и ручками, ватрушки тетушки… и на первое вводное занятие.

Ой, Шалика…

— Извини. — моментально найдя дующуюся знахарку взглядом в большой светлой аудитории, заполненной примерно на две трети, Сэндира подошла к ней сама и устроилась рядом. — Вчера случилось нечто крайне важное, я просто не смогла вернуться. Ты сильно сердишься?

— Сильно. — даже не повернув голову, девушка глухо буркнула, бездумно листая пустую тетрадь.

— Я могу надеяться, что ты меня когда-нибудь простишь? — и столько искреннего раскаяния было в тоне песчинки, что знахарка не выдержала и скосила взгляд.

— Между прочим, я на тебя надеялась.

— Прости. Но на меня вчера свалилось такое… нехорошее известие, что я не смогла… — отведя взгляд и снова тяжело вздохнув, Сэндира продолжила: — Я ведь всегда думала, что я сирота. А вчера…

— Здравствуйте, дорогие первокурсники! — зашедший вместе со звонком в аудиторию тот самый магистр, что принимал у них вступительный экзамен, кивнул всем присутствующим, и пройдясь по всем внимательным взглядом, отмечая кто, где сидит, зачем-то задержал его на Сэндире. — Меня зовут Эдгар Кошитцу, для вас Магистр Кошитцу. И преподавать дисциплины общего характера я буду у вас весь год…

Так, а зачем так многозначительно улыбаться, глядя мне четко в глаза, магистр? Не подскажете?

Без труда выдержав мужской взгляд, песчинка позволила себе не менее многозначительную ответную усмешку. Вариантов столь пристального внимания довольно много, но ни один из них ей не помеха. Владыка, Ингир, Тарисшай и сам он, Эдгар. Мужчины. Мужчины, которые думают, что могут на неё повлиять. Глупцы.

— А теперь открываем тетради и записываем основные положения и внутренние правила Академии…

Первая пара, вторая пара, третья… перерыв… Ничего нового, всё, как везде, может лишь кое-какие нюансы. А всё из-за специфики страны и заветов предков. Мальчики отдельно, девочки отдельно. И не дай боги мальчики попытаются навязаться девочкам, как это пытались сделать пятикурсники… как минимум выговор, как максимум исключение из Академии.

Впрочем, эти правила действовали лишь в стенах самой Академии, вне их — не пойман — не женишься.

— Ой, чуть не забыла! На, это твой. — добродушная Шалика, ещё на первой перемене простившая Сэндиру, так как никогда не умела долго дуться, вынула из своей сумки значок первокурсника. — Их вчера выдавали на вечере, я твой взяла. Держи.

— Спасибо. — тут же приколов радужный кругляш справа на грудь, песчинка благодарно кивнула. — Ты кстати успела вчера с кем-нибудь познакомиться?

— Неа. — немного нервно дернув плечиком, знахарка скосила глаза чуть левее. Сами девушки сидели в центре аудитории и немного справа. А левее располагались как раз девушки, определенно поступившие на целительский факультет. — Как я тебе и говорила, мы тут низшая каста, со мной просто никто не разговаривал, предпочитая игнорировать.

— Да? Оу… ну и ладно. — иронично хмыкнув и также оценив стоимость одежды и украшений однокурсниц по соседству, Сэнди беспечно пожала плечиками. — Нам они тоже не интересны. Ну что, за учебниками?

— Да. — слегка опешив от столь явного безразличия, Шалика согласно кивнула и после заключительной четвертой пары вводных лекций, где им, наконец, рассказали, где, что и когда, девушки отправились в местную библиотеку. — Почему ты так легко к этому относишься? Тебя это совсем не задевает?

— А почему оно должно меня задевать? Отсутствие воспитания? Так это не ко мне, а к их родителям. Цена внешней мишуры? Шалика, обертка может быть сколь угодно разукрашена алмазами, но если под ней нет достойного содержимого… — не став заканчивать, а лишь многозначительно сверкнув глазами и улыбнувшись, песчинка поторопила однокурсницу: — Так, давай-ка пошевелимся, чтобы не простоять в очереди полдня, у меня ещё планы!

К счастью, девушки успели в библиотеку одними из первых и, простояв в небольшой очереди всего минут десять и в итоге озадачившись довольно внушительными стопками брошюр, пособий и учебников, наконец распрощались и разошлись по домам. Точнее Шалика отправилась домой, делиться с родителями впечатлениями о первом учебном дне, а Сэнди, немного в другую сторону, по пути убрав выданные книги в пространственную складку, чтобы те не мешались и не занимали руки.

У песчинки был план!

В принципе не грандиозный, так… найти новоявленного родственника и поболтать с ним. По родственному. Но похоже для начала придется поболтать ещё кое с кем…

— Светлого дня, печаль раздумий моих…

— Заметно. — скептично поджав губы, когда в холле первого этажа не сумела промелькнуть мимо Ингира, Сэнди тут же уточнила: — Эти царапины от кустов или нашлась ещё одна строптивица?

— От кустов. Шиповник в этом году крайне колюч… — не удержавшись и едва уловимо поморщившись на совсем не любезный тон девушки, мужчина, с весьма серьезно расцарапанным лбом и носом, протянул той букет из белоснежных роз. — Я искал тебя вчера, но так получилось… Я хочу попросить прощения за своё недостойное ранее поведение. Ты права, я слишком нагл и самоуверен, что непростительно по отношению к тебе, цветочек…

Нда. То есть ты где-то откопал брошюру по ухаживанию и теперь будешь её воплощать? А моё мнение будет учитываться?

Пару мгновений раздумывая, брать или не брать букет, в итоге сильно озадачилась. Он не простит ей унижение при всех. А этих всех тут ой, как много… Хотя возьми она цветы и репутация… ой-ой, как будет плохо с репутацией!

А ты коварен, сефусс!

Так, пойдём другим путём.

— Ингир, а давай немного прогуляемся, я хочу кое-что у тебя уточнить. — с безмятежной улыбкой указав направление в сторону лестницы, ведущей наверх, туда, где на третьем этаже располагались преподавательские кабинеты, Сэндира, не став брать цветы и дожидаться его согласия, отправилась первая.

И пятикурснику не оставалось ничего иного, как, недовольно поджав губы, от того, что ситуация вновь и вновь выходит из под контроля, отправиться следом… Ну хоть при всех не унизила и за то спасибо!

А вот и он, третий преподавательский этаж. И никого из студентов, превосходно! Уверенным шагом дойдя до кресел, что стояли в небольшой открытой для взглядов нише и, устроившись в ближайшем, Сэнди приглашающим жестом разрешила поклоннику продолжить.

— Итак, Ингир, я тебя внимательно слушаю. Расскажи мне о своих планах и намерениях, только без прикрас, пожалуйста.

Опешив от слишком стремительного перехода непосредственно к сути, мужчина всё же довольно быстро взял себя в руки и присев во второе кресло, первым делом положил цветы на столик между ними. Если она не хочет брать их у него из рук, то может хоть со столика возьмет.

— О, прекрасное, но жестокое создание богов! О, несравненная…

— Ингир, кратенько, будь любезен, у меня ещё дела.

Поперхнувшись воздухом, который успел набрать в легкие, чтобы начать описывать неземную красоту девушки, сидящей напротив мужчина обижено поджал губы, но спустя секунду собрался с силами и выпалил.

— Выходи за меня замуж!

— Всего то?

О, это озадаченное выражение мужского лица, когда его логика пасует перед женской!

— Не понял. Ты согласна?

— Разве? Совсем нет. К сожалению, Ингир, я не свободна в своем выборе. Ты, конечно, можешь поупрямиться, даже можешь попытаться скомпрометировать меня, но вот что я тебе скажу… — отвлекшись на открывающуюся дверь одного из многочисленных кабинетов, не закончила мысль, а вместо этого широко улыбнулась: — Впрочем, нет. Я тебе ничего не буду говорить. Дедушка, объясни мальчику, что он мне не пара.

— Что? — из кабинета вышли двое. Магистр и… Владыка. И оба, нахмурившись так синхронно, словно были близнецами, стремительно сократили расстояние до пары студентов. — Что здесь происходит?

— Меня замуж зовут. — невинно улыбнувшись, песчинка указала пальчиком в сторону почему-то посеревшего пятикурсника. — Он.

— А вот это зря-я-я… — закончив змеиным шипением, Владыка лишь сменил зрачок, а по виску Ингира уже скатилась капля пота. — Торопимся стать отчисленным, юноша?

— Н-н-нет…

— Тогда первое и последнее предупреждение и передай своим друзьям — увижу хоть одного рядом с ней, услышу хоть одно слово о ней — весь клан уедет на рудники. Доступно?

— Д… доступно…

— Брысь.

— Дениро… — осуждающе поцокав, когда сефусс уже через секунду стучал пятками по лестнице, песчинка вздохнула: — А если бы это была моя судьба?

— Если бы он был твоей судьбой, ты бы не интересовалась ничьим мнением. — твердо кивнув, при этом с грустью рассматривая саму девушку, Владыка уточнил: — Ты к магистру?

— Да. — наконец поднявшись с кресла, но даже не взглянув на цветы, девушка неожиданно прикоснулась к мужской руке. — Дениро-сэш, не грустите. Динейра не так плоха, как вам кажется… может, девушке просто не хватало любви и ласки? Попробуйте отнестись к ней не как к Тёмной ведьме, а как… просто девушке. Я уверена, она оценит. Вы очень интересный мужчина, но… просто не мой. До свидания.

Не задерживаясь дольше необходимого и сразу же отпустив чужие пальцы, всё свое внимание Сэндира перевела на второго присутствующего.

— Дедушка, как же я рада, что ты освободился. Идём-ка, поболтаем по-родственному. У меня к тебе та-а-акой важный разговор!

Неторопливо пройдя в открытую дверь кабинета и уже в дверях оглянувшись через плечо, песчинка поманила пальцем неестественно напряженного мужчину. Интересно, что это с ним? Неужели боится? Её? Или разговора?

— Тарисшай?

— О, да. — торопливо раскланявшись с Владыкой и поторопившись пройти в кабинет и закрыть за собой дверь, мужчина выглядел крайне взволнованным и постоянно потирал руки. Даже устроившись да большим рабочим столом, на котором в хаотичном беспорядке лежали многочисленные бумаги и неопознанные заготовки под артефакты, он не успокаивался и всё чему-то кивал. То ли своим мыслям, то ли просто…

— Что-то случилось? — с удобством устроившись в кресле напротив, песчинка поставила локотки на стол и положила подбородок в подставленные ладошки. — Дедушка? Только без паники, прошу. Ну что ты как маленький? Не буду я тебя убивать…

— Сэнди?! — ошарашено охнув, магистр подался назад, словно это могло ему помочь. — Ты что такое говоришь?

— Нет, ну а что я должна думать? Ты весь серый, нервничающий, трясущийся… Неужели только потому, что я рядом?

— Не совсем. — стиснув пальцы и заставив себя прекратить нервничать, Тарисшай попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и неестественной. — Но в целом, да. Знаешь, вчера я много думал… в чём-то ты права. По крайней мере в том, что я сам вчера повел себя крайне безрассудно. Ты ведь дитя Зеркального клана, девочка… Кара… ну, в общем, такие как ты, взрослеют гораздо быстрее остальных. Принимая во внимание то, что росла ты в людской среде и не знаешь наших законов и традиций… да, я зря пытался надавить на тебя.

— Слова не мальчика, но мужа. — благосклонно кивнув, при этом чувствуя себя столетней матроной рядом с безусым юнцом, Сэндира продолжила: — Тогда может, начнем знакомство заново? Знаешь, я так долго вас искала, так долго искала упоминание хоть о ком-нибудь, о том, куда все ушли и почему… что в конце концов просто устала и разочаровалась. А тут ты. И не просто ты, а целый дедушка. Да ещё и с такими известиями…

— Прости. — не прекращая нервно сминать пальцы, в итоге под ироничным девичьим взглядом магистр и вовсе убрал их под стол. — Мне тяжело осознавать, что всё это время ты оставалась одна из-за меня. Я не успел завершить настойки медальона и именно поэтому найти тебя не могли не только мятежники, но и мы, твоя семья.

— А у меня большая семья? — с замиранием сердца ожидая ответа, по бегающему взгляду мужчины поняла, что… — Нет?

— Они погибли. Оба. — прошептав, Тарисшай не выдержал напряжения и спрятал лицо в ладонях. — Мой сын погиб, сдерживая атаку мятежников, в то время, когда твоя мать прятала тебя в монастыре, уйдя стихийным порталом в первый попавшийся мир. Они убили и её, замучив до смерти, когда она вернулась обратно…

— А где в это время был ты? — стиснув кулачки так, что побелели костяшки пальцев, сама девушка с трудом сдерживала рычание. В первый раз в жизни она желала уничтожить… Всех! Всех виновных!!!

— Мы все узнали об этом лишь вечером. — отняв ладони и явив девушке глаза, полные непролитых слез, мужчина прошептал: — Это был праздник… праздник, на который все собираются во дворце Правителя и… прости…

Судорожно всхлипнув и в итоге всё же разрыдавшись, мужчина не стеснялся своих слёз. В первый раз за последние пятьдесят шесть лет он рыдал по своим погибшим детям…

— Дедушка… — быстро сморгнув, чтобы не расплакаться самой, резко встала и поторопилась вынуть из пространственной складки всё необходимое для успокоения оказавшегося таким чувствительным дедушки. — Вот, выпей.

— Спа… си… ой!

— Да, это спирт. Огурчик?

— Хо! — выпучив глаза и пытаясь выдохнуть пожар, моментально вспыхнувший внутри, мужчина замахал руками, и Сэнди тут же вручила ему огурец. Удобно иметь пространственную складку со свернутым временным континуумом. — Уф-ф-ф… спасибо.

— И что было дальше? Их нашли?

— Не всех. — снова отведя взгляд, мужчина тяжело вздохнул. — И именно поэтому, пока ты необучена, тебе нельзя домой, в наш родной мир.

— Ми… мир???

— Да, этот мир не наш, мы здесь гости. Путешественники. Наши предки пытались, долгие годы пытались наладить отношения с людьми и не только людьми этого мира, но в итоге всё же вернулись домой. Здесь нет условий для рождения наших детей. Да и немаловажным моментом является то, что зачастую наши девушки влюблялись в местных, тем самым прерывая род и оставляя уже наших мужчин без жен. — неловко улыбнувшись, магистр развел руками. — Из пяти тысяч песчаников, ушедших в этот мир две тысячи лет назад, вернулись лишь пятьсот.

— О… — недоверчиво округлив глаза, девушка уточнила. — Это из-за чего?

— Из-за снижения рождаемости и ухода женщин.

— Ого! — недоверчиво покачав головой, девушка задумалась и в итоге с сомнением протянула: — А с чего бы женщинам менять своих мужчин на мужчин иных рас? Вы что их, не ценили?

— Ну… как тебе сказать… — неожиданно сильно смутившись, Тарисшай даже немного покраснел. — Неловко тебе говорить, но ты и сама узнаешь… мы слишком женственны по местным меркам. В отличие от людей мы, духи, намного больше приближены к искусству и созиданию, мы эмоциональны и очень… в общем, очень.

Вот так поворот!

Не представляя, что и сказать, Сэндира лишь с нервным смешком покачала головой. Знала она таких… некоторые люди этого мира, посвятившее себя искусству, также были весьма эмоциональны. А также неуравновешенны, самолюбивы, эгоистичны и с трудом переносящие критику. А некоторые и вовсе не переносящие. А ещё они были… эм… немного того.

— Дедушка… — не зная, как уточнить, девушка неожиданно покраснела сама. — Знаю, вопрос бестактен, но мужчины нашего народа случайно не геи?

— Не чаще, чем иные расы. — также нервно хмыкнув, магистр глубоко вздохнул, пытаясь привести себя в более или менее уравновешенное состояние. — Нет, мы любим наших женщин, но… видимо недостаточно. Я уже давно путешествую по этому миру, практически с тех самых пор, что мы тебя потеряли, и знаешь, я не стыжусь признаться — наши женщины в чем-то правы. Мужчины, настоящие мужчины должны заботиться о своих женщинах, холить их и лелеять, постоянно помнить, что они хрупкие и нежные существа, нуждающиеся в заботе, ласке и опеке…

— Не все.

— Не все, согласен. Но в душе об этом мечтает каждая, верно? Встретить того, кто будет сильнее. Кто будет любить так, что ты забудешь обо всех, кроме него.

— А вы так не умеете?

— Нет, мы так не умеем. — грустно улыбнувшись, Тарисшай развел руками. — Мы эгоисты. Мы вольные дети песков. Мы беспечны и ветрены… и в этом наше проклятье. Не для всех, нет. Те женщины, кто не знали выбора, вполне счастливы, но вот те, у кого он был… те больше не возвращались никогда.

Странным взглядом завершив свой грустный монолог, магистр перевел взгляд вниз, на свои бумаги.

— Что ж, думаю, я не удивлю тебя, если скажу, что и я не горю желанием вернуться?

— Не удивишь.

— И не только потому, что ты мне сейчас рассказал. — дождавшись, когда мужчина поднимет голову и удивленно на неё взглянет, Сэнди продолжила. — Я хотела найти родителей, но их больше нет. Я хотела встретить любимого мужчину своего народа, теперь я сомневаюсь, что такой найдется. Я хотела свой дом, но если в том мире до сих пор живы убийцы моих родителей, то вряд ли я там его найду. Я не буду отрицать свою суть, если ты мне поможешь, я с радостью научусь быть Карателем. И тогда… тогда на пару дней я вернусь. Но лишь на пару дней. — улыбнувшись так жестко, что мужчина вновь неосознанно стиснул пальцы, затем мило улыбнулась. — Дедушка, ты же меня научишь?

— Я?

— Ты.

— Эм… — не зная, как ответить «я не умею», магистр лишь нервно улыбнулся.

— Понятно. А кто?