Глава 2. Чужой среди своих

— Чем скорее вы все расскажете, тем быстрее мы с вами разойдемся по своим делам.

— Я уже все рассказал сто раз!

— Не нервничайте. Не нервничайте, капитан.

Бенджамин облокотился на стол и обхватил руками голову. Она и так болела и беспрестанно гудела, а от этого сумасшедшего допроса, казалось, что вот-вот взорвется.

Последнее, что он помнил из вчерашнего дня — это силуэт в полутьме подсобных помещений. Очнулся уже только сегодня утром в лазарете с перебинтованной головой и плохими новостями для себя.

— Повторяю, — со вздохом раздражения произнес Бенджамин. — Я заметил неизвестного у холодильных камер, определил его как чужака. На мои требования назвать себя он не отреагировал. Я приготовился стрелять, но не успел, потому что он напал на меня и вырубил.

— А куда вы дели свое табельное оружие?

— Очевидно же, что он его забрал!

— Хорошо, капитан Гроссет. Настаиваете, значит, на своей версии…

Лейтенант Гор, начальник оперативной части, расслабленно откинулся на спинку своего кресла и, хитро прищурив глаза, посмотрел на Бенджамина. Он задумчиво тарабанил ручкой по рабочему столу, как будто ожидая, что допрашиваемый, наконец, изменит свое мнение.

В кабинете было невероятно душно. Бенджамин постарался оттянуть воротник мундира — ему уже начало казаться, будто тот хотел его задушить. Ядовито-желтая окраска стен резала глаза и очень раздражала. Капитан Гроссет никогда не чувствовал себя настолько неспособным сдержать эмоции. Ему казалось, что еще вот-вот — и он подскочит со своего стула и выкинет в окно надменного лейтенанта вместе со столом. Еще и Мазура этого проклятого сюда притащили! На правах эксперта, видите ли. В чем этот бездарь вообще может быть экспертом, кроме как в том, чтобы постоянно доставать Бенджамина Гроссета? В любом случае, он тоже был частью этого организованного морального террора. Цели допроса были настолько прозрачны, что это только еще больше сбивало с мысли.

— Ладно, тогда мы вам немного поможем с воспоминаниями, — произнес, наконец, лейтенант Гор. — Лейтенант Мазур, прошу вас, ознакомьте капитана с фактами.

Ярек Мазур, невероятно довольный собой и возможностью насолить ненавистному сопернику, повернул к Бенджамину маленький выпуклый монитор. На экране показалась серая зашумленная картинка, на которой едва можно было разглядеть чей-то силуэт.

— Узнаете? Предположительно, это и есть ваш «чужак», — язвительно прокомментировал Мазур. — Несколько камер засекло его на этаже жилого отсека, где находится ваша комната.

— Судя по широкополой шляпе, это он. И я встретил его действительно на этом этаже.

— Да, мы знаем. Но только не «он», а «она».

Бенджамин пожал плечами.

— Больше не хотите ничего нам сказать, капитан?

— Нет, мне нечего к этому добавить.

— Эта женщина не могла попасть внутрь БМ-32 самостоятельно. Ее кто-то впустил, — лейтенант Мазур многозначительно посмотрел на Бенджамина, но тот промолчал. — И очень удачно, что она оказалась именно на этом этаже, и именно вы — единственный, кто ее встретил.

Теперь капитану стало ясно, какую грязную тряпку они хотят пришить на его кристально чистую репутацию. Из-за своего не самого лучшего характера и замкнутости, Бенджамину не удалось завести хоть сколь-нибудь близких друзей, а поразительная скорость, с которой он взлетал по карьерной лестнице, только добавляла ему недоброжелателей. В этом мире было не так много ситуаций, которые могли бы его скомпрометировать, не считая, конечно, истории с Жозефиной, поэтому произошедшее стало лакомым кусочком для всех, кто мечтал скинуть его вниз. Это все было настолько омерзительно, что к горлу начала подступать тошнота.

— Все еще не хотите признаваться?

— Нет. Мне не в чем тут признаваться.

Лейтенант Гор и лейтенант Мазур, улыбнувшись, переглянулись.

— А как насчет письма? — ухмыльнулся Гор, бросив на стол перед Бенджамином тот самый конверт, что он получил прошлым вечером после полета.

Такого капитан совсем не ожидал. Он даже не подумал об этом письме и о том, как оно может выглядеть в глазах непосвященных. Ситуация становилась только хуже.

— Не будете же вы отрицать, что оно ваше? Посыльный подтвердил, что именно его он вам отдал. Письмо вскрыто и, вероятно, прочитано вами. Так ведь?

Бенджамин коротко кивнул.

— А что в этом письме? Расскажите нам.

— Это личное…

— Слышал, лейтенант Мазур? «Личное»…

Они оба громко рассмеялись.

Бенджамин, конечно, мог бы рассказать от кого это письмо. Можно было даже по почерку определить, и это сняло бы с него эти глупые обвинения. Но он не стал. Слишком опасна и непредсказуема могла быть реакция Жозефины — так рисковать он не мог.

— Значит, капитан, вы получаете письмо фривольного содержания, в котором некая особа приглашает вас на свидание, — начал лейтенант Гор. — После полета вы идете не к себе в комнату, не в столовую. Вы идете туда, куда человек вашего положения просто так не пойдет. Там темно, безлюдно, интимная, так сказать, атмосфера. И там… какое совпадение!.. вы встречаете эту женщину. Кто она, капитан? Проститутка? Ваша любовница из повстанцев?

— Я понятия не имею, кто она. Я не знал, что она будет там. Не знал, что там вообще кто-то будет! Я просто хотел побыть один.

— И поэтому вы не пошли в свою комнату? Вы живете там вместе с кем-то?

— Нет!

Лейтенант Гор тяжело вздохнул. Допрос длился уже третий час, и хоть они с Мазуром знатно веселились на нем, но он утомил уже и их.

— Ваши объяснения ничего не объясняют, капитан Гроссет. В отличие от наших. Но что хуже всего — вы впустили на базу повстанца, который все еще находится на ней, вооруженный…

— У вас нет никаких доказательств! — перебил его Бенджамин. — Если бы было так, как выговорите, то почему она напала на меня?

— Не вы здесь задаете вопросы, капитан.

— Мне плевать. Если у вас нет доказательств, то прекратите держать меня тут, мучая своими нездоровыми версиями.

— Вы не понимаете. Мы же хотим вам помочь! — нарочито доброжелательно произнес лейтенант Гор. — Если вы во всем признаетесь и скажете нам, где находится этот повстанец, то можете спокойно рассчитывать на смягчение приговора.

Тем не менее, капитан знал, что все сказанное и сделанное им в ближайшее время будет вывернуто наизнанку и использовано против него, чтобы приговор вышел как можно более суровым. Бенджамин растерялся. Это уже было не простое дело об утере табельного оружия, как он сначала думал. Теперь его обвиняют в предательстве, в пособничестве террористам, и тяжесть обвинения будет зависеть от того, какой урон нанесет войсками эта женщина. Если им действительно удастся доказать его причастность к повстанцам, они захотят выяснить все факты этой причастности, а также важную стратегическую информацию, которой он мог бы владеть, будь он на самом деле связан с врагом. И Бенджамин прекрасно знал, к каким методам они прибегнут для этого.

По сравнению с этим раскрытие тайны капитана, которой манипулировала лейтенант Мартин, уже не кажется чем-то фатальным. По крайней мере, это действительно нивелирует такие косвенные доказательства следствия как письмо и его прогулка около подсобных помещений. А там уже будь, что будет…

— Хорошо, лейтенант Гор, я признаюсь…

— Так-так-так-так-так… — насмешливо затараторил Гор, специально сделав предельно заинтересованный вид и даже слегка наклонившись вперед. Мазур же недоверчиво сузил глаза.

— Это письмо написала…

— Что здесь происходит?! — возмущенно проорала внезапно ворвавшаяся в кабинет женщина. Она распахнула дверь кабинета начальника оперативной части едва ли не с пинка, отчего все сидевшие здесь содрогнулись от неожиданности.

— Г-госпожа Мартин… — начал было Гор, когда вновь обрел способность говорить.

Да, это была Жозефина Мартин, собственной высокородной персоной. Ее прекрасные глаза метали молнии, а из раздувающихся ноздрей чуть ли не валил пар. Она была красивой женщиной, особенно в гневе, обладала завидной фигурой. В нее легко можно было бы влюбиться. Если, конечно, ты не ее раб.

— «Лейтенант Мартин»!

— Лейтенант Мартин, у нас здесь допрос, выйдете, пожалуйста.

— Даже и не подумаю, лейтенант Как-Вас-Там! Если я выйду, то вы отсюда вылетите на следующий же день!

«Ну что за цирк!» — Бенджамин устало прикрыл рукой глаза.

— Ваш допрос несанкционирован! — не унималась Жозефина, потрясая в воздухе какой-то бумагой. — Вы действуете вопреки предписаниям врача. У капитана Гроссета травма головы, и давать показания он не в состоянии. Ему нужен отдых, чтобы предупредить возможные осложнения со здоровьем, — женщина потянула Бенджамина за плечо, вынуждая подняться. — И если вы намерены этому воспрепятствовать, то можете распрощаться со своими погонами. Я, кстати, уже написала на вас заявление на имя командира штаба.

— Ч-что?! — возмутился лейтенант Гор, вскочив со стула, в то время как Жозефина увлекала капитана за дверь. Он пыхтел в какой-то бессильной ярости, с трудом подбирая слова. Мазур вообще молчал, глупо пялясь на женщину — ни для кого уже не было секретом, что он давно к ней неравнодушен. — Что за чертовщину вы тут устроили? У вас нет подобных полномочий! И разве вы не понимаете, что по базе разгуливает террорист, а ваш больной капитан — единственный, кто может нам о нем что-то сказать?

— Удачного дня, лейтенант.

Дверь с шумом захлопнулась.

Когда Бенджамин проснулся, за окном уже была ночь. Внутри засвербело неприятное чувство попусту потраченного времени — за всю свою жизнь капитан ни разу не пропускал службу, не бездельничал и даже не болел. Теперь же все пошло наперекосяк.

Жозефины рядом нигде не было. К счастью, она никогда не оставалась с ним, а сразу уходила, когда получала желаемое.

Бенджамин тяжело вздохнул и снова взялся за голову. Как же болит!

Поднявшись с постели, он в темноте на ощупь поплелся в ванную, где попытался смыть свои неудачи. Но горячая вода не принесла желаемого расслабления, скорее наоборот — все ссадины на теле тут же защипало. Когда же Бенджамин, наконец, добрался до зеркала, он на несколько мгновений замер, вглядываясь в огромный синяк, расползшийся под глазом, в свои ввалившиеся голубые глаза, в ссадину на лбу. Да уж, вид жалкий. Неудивительно, что лейтенант Гор был таким воодушевленным на допросе.

Бенджамин потянулся было к шкафчику за пластырем, но вспомнил, что тот лежит в аптечке в комнате, и, нехотя, обернувшись коротким полотенцем, побрел туда. Но только капитан включил свет, как сразу же от неожиданности отпрянул назад, больно стукнувшись спиной о дверной косяк.

Прямо на полу, в углу между письменным столом и стеной, сидела огромная белая собака и с жадностью пожирала его печенье.

В шоке от увиденного Бенджамин испугался, что это галлюцинация, вызванная травмой его головы, и с усилием моргнул. Тем не менее, видение не пропало, только вместо собаки там теперь сидела беловолосая женщина и без тени смущения разглядывала его желтоватыми глазами, продолжая при этом поглощать печенье. За спиной у нее Бенджамин заметил широкие полы той самой проклятой шляпы и в злобе сильно сжал челюсти. Как бы в доказательство своей причастности к недавним неприятным для него событиям женщина моментально направила на него дуло пистолета. Его пистолета.

— Фтой! Беф глупофтей! — серьезным тоном сказала она, но из-за набитого едой рта, из которого тут же полетели крошки, получилось немного неловко.

— Какого черта?! — только и смог произнести капитан.

Прежде чем незнакомка заговорила вновь, ему пришлось подождать, пока она дожует.

— Извини за печенье, слишком уж долго пришлось тебя ждать… Не хотела, знаешь ли, прерывать вас с этой бабенкой. Ой, не смотри на меня так! Пф, — женщина по-простецки махнула рукой. — Тут нечего стесняться. Мы же взрослые люди! Хотя когда парень так убедительно строит из себя недотрогу, я нахожу это забавным, хе-хе.

Что еще за «хе-хе»? О, Боже, почему ситуация настолько абсурдна?

— Что тебе нужно? — холодным голосом спросил Бенджамин. Ему, наконец, удалось вернуть свое самообладание. В основном из-за того, что рукой он незаметно нашарил на близстоящем прикроватном столике ручку.

— Сразу к делу? Люблю такой подход. В общем, — незнакомка поднялась с пола, растирая свободной рукой затекшие ноги, — мне нужно попасть на материк. Но из-за разрушенного моста… Сам, короче, понимаешь. Хочу одолжить один из ваших вертолетов. Но так как я не умею им управлять, мне нужен тот, кто умеет. И тут — хоп! — женщина торжественно извлекла из кармана личную идентификационную карту Бенджамина и, скосив на нее глаза, начала читать. — «Личный номер 81435-бла-бла-бла. Пилот, командир вертолетного звена, капитан Бенджамин Гроссет. Дата рождения: 28 августа 2045 года». Да ты моложе, чем я! Обращайся ко мне на «Вы». «Место рождения: Северный Солонец. Группа крови: А. Выдано 14 апреля 2069 года ОВУС БМ-32». Вот, — она положила карту обратно. — Ты подходишь мне по всем параметрам. Одевайся и пошли.

Бенджамин вперил в нарушительницу полный презрения взгляд:

— Я — боевой офицер, лучше умру, чем буду пособничать врагу!

— Врагу? — удивилась женщина. — Я не враг. Я просто нуждаюсь в помощи и не хочу никому зла или каких-то неприятностей. Ну, а если ты это из-за того, что я тебя ударила, то извини, тут уж ты сам виноват: начал кричать, тыкать в меня этой штукой, — она потрясла пистолетом в руке, — Я перенервничала. Опять же — извини. Не думала, что ты упадешь и стукнешься башкой. Ты такой изнеженный!

Женщина вела себя достаточно расслабленно и непринужденно и даже сделала пару шагов в его сторону, подойдя очень близко, чему причиной могли быть либо ее глупость, либо излишняя самоуверенность. Это вселило в Бенджамина надежду, и, едва она закончила говорить, он молниеносно ударил ее зажатой в руке ручкой, метя в шею.

К несчастью, бдительности незнакомка все это время не теряла и сразу перехватила его руку, не дав ручке даже коснуться себя. Толкнув капитана так, что он повалился на пол, с грохотом опрокинув прикроватный столик, она заломила ему руки за спину, навалившись всем весом.

— Эй… Ты… — беззлобно возмутилась она, удерживая непрестанно сопротивляющегося Бенджамина. — Ты чего творишь?.. А если караульный услышит?

— Караульный?

— Да, у тебя у двери приставили караульного. Ты не знал? Ой…

Незнакомка отбросила пистолет и сразу же накрыла освободившейся рукой рот капитана, попытавшегося закричать. Она была невероятно сильной. Ей не составило никакого труда затащить Бенджамина в ванную, хоть тот и был в достаточно хорошей физической форме. Женщина прижала его к себе так, что затылок упирался в ее подбородок. Бенджамин почувствовал, как его волосы шевелились от ее горячего учащенного дыхания.

— Глупости-то не говори. Из-за такой фигни помирать собрался! — поучительным тоном прошептала она. — Мне не хочется убивать, не вынуждай. После всего я отпущу тебя, и ты, вместе с вертолетом, вернешься сюда. Никто не пострадает.

Бенджамин не поверил ни единому ее слову, но даже если бы было так, как она говорит, учитывая тяжесть уже выдвинутых ему обвинений, его здесь только расстрел и ждал бы.

— Капитан Гроссет, что произошло? — послышалось из комнаты.

Это, скорее всего, был караульный, всполошившийся из-за грохота от упавшего столика.

Незнакомка осторожно убрала руку от лица Бенджамина, видимо, разрешая ему ответить, но переместила ее ему на горло, без всяких слов демонстрируя угрозу.

— У меня закружилась голова, — кое-как выдавил из себя капитан.

— Мне вызвать врача?

— Не надо, вызовите утром.

— Хорошо, понял вас. А что вы… там делаете? — неуверенно сказал караульный. Послышались приближающиеся шаги.

— Буэ! — это уже сымитировала женщина, впрочем, достаточно правдоподобно, отчего караульный замер и не стал заходить в ванную.

— Вам помочь, капитан?

— Не надо, я в порядке.

Караульный немного задержался, вероятно, осматривая комнату, но, в конце концов, ушел. Бенджамин знал, что по уставу караульному следовало бы лично посмотреть, что подозреваемый делает в ванной, и, собственно, капитан на это и надеялся. Но тот, судя по всему, положился на былой авторитет Бенджамина, либо просто поленился. И почему он не заметил пистолет на полу? Одна халатность вокруг!

Удостоверившись, что в комнате больше никого нет, женщина, наконец, выпустила капитана из своих цепких объятий. Она спокойно оставила его в ванной, не боясь больше сопротивления, и стала искать брошенный пистолет в тени под письменным столом. Бенджамин глупо пялился на нее, пока в его лицо не прилетело полотенце, которое он сам не заметил как потерял в этой заварушке.

— Стыд-то прикрой, — буркнула незнакомка — от ее прежней веселости не осталось и следа. — Короче, мне надоело быть добренькой. — Она выпрямилась перед Бенджамином, пряча оружие куда-то под свой длинный плащ. — Если ты думаешь, что на твое «Нет», я должна ответить «А, ну ладно, пойду кого-нибудь другого спрошу», то ты ошибаешься, капитан Гроссет. Я убью тебя и найду другого пилота. Я все равно улечу отсюда, но только ты будешь уже мертв. Стрелять я умею, не переживай, но для того, чтобы убить тебя, мне пистолет не понадобится даже.

В следующий момент Бенджамин уже натягивал свои форменные брюки и шнуровал берцы. Почему-то теперь стало все равно. Он подчинился ей не из-за страха смерти, а из-за равнодушия. Стало одинаково наплевать на то, кто его убьет: она или свои же. Он просто сядет в свою «Саранчу» и улетит отсюда к чертям.