Глава 8. Теплая дружеская встреча

— Как ты вообще еще жива до сих пор? — внезапно возмутился Бенджамин, уплетая за обе щеки дешевый хлебный пирог со старыми яблоками. — Я ожидал большего в твоем противостоянии с Охотниками.

Аделмонд замерла с куском во рту и укоризненно взглянула на него.

— Правда, что ли? — язвительно пробормотала она. — Я бы справилась без проблем, если бы не пришлось спасать твою задницу!

— Зачем? Как видишь, я и сам могу о себе позаботиться.

— Вообще-то он из-за тебя за нами увязался! Это ведь ты шлялся где попало и привлекал внимание. Может, ты не догадываешься, но они тебя тоже видят. Ты для них как придурок с фонарем и табличкой «Возьми меня»!

— Тем не менее, именно я с ним разобрался, хоть у меня и был всего один единственный патрон! А ты просто злишься от зависти и беспомощности.

Аделмонд протянула было руку, чтобы схватить его, но, остановившись, лишь в неопределенном жесте потрясла ею.

— Ты… засранец! Хорош жрать мой пирог! Я с тобой, как с другом, а ты…

— О, нет! Слишком жестокое наказание.

Она ничего не ответила, лишь отвернулась к окну, демонстрируя радужную гематому на щеке. Аделмонд была сегодня заметно нервознее, чем обычно. Было ли тому причиной какое-то событие из тяжелого дня в Старых Степях, или все они разом, но она очень эмоционально реагировала на любые колкости. Бенджамина это забавляло, хоть он и понимал, что поступает не очень-то красиво.

Сейчас они спокойно сидели в дешевой, но чистенькой забегаловке в окрестностях Степей, далеко за пределами их стен. Здесь располагалась еще автозаправка и маленький магазинчик, в целом представляющие собой лишь отголоски благополучия своего зажиточного соседа. Из клиентов тут были только они и какой-то парень на улице, пытающийся заправить свою ржавую развалюху. В тени под навесом скучали двое охранников.

Ничто не предвещало беды, и плащ Аделмонд был мирно свернут рядом с ней на сидении, прикрытый шляпой. На нем все еще оставались следы крови, глубоко запрятанные в складках.

— Эти зубы на его серпе… Зачем они? — неожиданно серьезно спросил Бенджамин.

— Что-то связанное с чарами, наложенными на сталь. Не знаю я, — буркнула Аделмонд, не глядя на него. Обиделась.

— Но ты ведь с ними часто встречалась. Судя по твоим словам, конечно. Значит…

Бенджамин недоговорил, прерванный внезапно распахнувшейся дверью. В небольшой зал забегаловки вошли пятеро мужчин, отчего здесь сразу стало тесно.

И людьми они не были.

Пять отборных матерых волка предстали перед Бенджамином, сверкая голодными глазами. Их взгляды равнодушно скользнули по нему, уставившись на Аделмонд, сидящую ко двери спиной.

— Ну и дела! — притворно восторженно воскликнул один из них, огромный, покрытый черной лоснящейся шерстью. На его теле можно было разглядеть крупные и не очень шрамы, но в целом, он выглядел гораздо чище и приятнее, чем, например, Мясник, если подобные слова вообще можно применить к оборотням. В обычном, человеческом, облике он представлял собой высокого и мускулистого мужчину с несколько грубыми чертами лица, тем не менее, не лишающими его привлекательности. Из-под расстегнутой куртки цвета хаки проглядывала светлая футболка со знакомым рисунком волчьей головы, которую повстанцы лепили где ни попадя. Он был членом сопротивления и нисколько этого не стеснялся и не боялся, не носил с собой оружия, хотя его спутники были вооружены.

При звуке его голоса Аделмонд сильно напряглась. Ее лицо, и без того недовольное, скривилось, а ноздри агрессивно раздулись.

— Я знал! Я знал, что моя милая Аделька не умерла бесславно в канаве, — продолжал он. — Два года тебя не было ни слышно, ни видно. Я уж хотел собирать экспедицию на твои поиски…

Не дождавшись от нее ответа, мужчина подошел к их с Бенджамином столику, и бесцеремонно уселся напротив нее, отпихнув последнего к окну.

Ошеломленный такой наглостью, Бенджамин не нашелся, что ответить.

— Когда услышал от своих доверенных лиц, что на днях ты ввязалась в бой с Мясником, я сначала не поверил. Ммм… Вкусный пирог! Так вот, я сначала не поверил, но потом подумал: «Черт возьми, а ведь это похоже на нее, на мою девочку!»

— Какого хрена тебе от меня надо? — не выдержала Аделмонд. Ее сощуренные желтоватые глаза сверкали гневом.

— Почему она так груба со мной? — обиженно спросил повстанец у сидевшего рядом Бенджамина. — Я ведь ничего плохого ей не сделал. Не то, что она…

— Так ты за долгами приперся? Валяй — у меня нет ни гроша. Можешь меня хоть на месте пристрелить, больше ничего не добьешься.

— Свои долги я найду способ вернуть, — ответил он, многозначительно посмотрев на Аделмонд. — Но сейчас я пришел просто полюбоваться тобой и порадоваться. Хоть ты сейчас и не в лучшем виде, но я люблю тебя и такой.

Губы повстанца растянулись в широкой улыбке.

— Посмотрел? Теперь вали отсюда.

— Ну и манеры! — вздохнул он. — Уйду, когда захочу. Это все-таки не твой дом, а общественное место, да ведь? — Он обернулся к стоящей за прилавком женщине. Та испуганно кивнула и продолжила мыть уже чистую посуду в глубокой раковине.

— Мясник бы с тобой не согласился, — язвительно заметила Аделмонд. — Он сказал, что обхаркал тебе всю спину и придушит при следующей встрече.

«Тэнк» — мгновенно пронеслось в голове у Бенджамина.

— Ой, пф! — прыснул повстанец. — Скажет тоже… Ничего он мне не обхаркал! И давай больше не будем про этого старого маразматика… Как у тебя дела? А что интереснее — это твой новый питомец, что ли?

Он пренебрежительно указал на Бенджамина.

— Не твое дело, — сквозь зубы ответила Аделмонд.

Тэнк с улыбкой повернулся к Бенджамину, оглядел его с ног до головы и, не меняя выражения лица, спросил:

— Ты ее трахал?

— Что?

— Бенджамин, не отвечай ему.

— Женщина, не лезь в наш серьезный мужской разговор! — воскликнул Тэнк, жестом приказав Аделмонд молчать. — Так что я там спросил?.. Ммм… Сколько раз ты ее трахнул? Подумай хорошо, от этого будет зависеть, сколько костей я тебе переломаю.

Бенджамин молча уставился в его карие глаза. С одной стороны, ему совсем не хотелось связываться с оборотнями-повстанцами, которые даже по отдельности в один присест могли оторвать ему голову, не говоря уже о том, если они возьмутся за него все впятером, но с другой — его так и подмывало ответить дерзостью.

— Ни разу, — честно сказал он, отмечая, как повеселели глаза оборотня. — Но при желании сделаю это столько раз, сколько захочу.

Промолчав с секунду, Тэнк сорвался с места, схватив Бенджамина за горло. Стол заходил ходуном, с шумом разбрасывая по сторонам вилки и тарелки. Аделмонд тоже вскочила, заорав какие-то ругательства.

— Убью сученыша, — прошипел повстанец, все сильнее сжимая пальцы. В глазах у Бенджамина потемнело. Он беспомощно цеплялся за мощную руку Тэнка, но был не способен разжать смертельную хватку. Из последних сил выудив из-за пояса пистолет, Бенджамин ткнул им в душителя. Почувствовав дуло, упирающееся в его подбородок, тот остановился. — Ты серьезно? — усмехнулся он. — Прострелишь мне башку прямо на глазах у моих ребят?

Защелкали затворы автоматов.

— Оставь его! Тэнк! — закричала Аделмонд. В ее голосе слышался страх.

Устало хмыкнув, повстанец резким движением выбил пистолет из руки своей жертвы. Грустно брякнув об оконное стекло, тот закатился куда-то под сидения. Но сожалеть о пропаже Бенджамину было некогда: Тэнк выволок его в проход, словно тряпичную куклу, и кинул на пол. Огромный оборотень навис над ним хмурой черной тучей, придирчиво разглядывая прищуренными глазами.

— Я не понимаю, чего ты нашла в этом пидоре с пидорским именем? — фыркнул он. — На него же смотреть больно.

Повстанец ткнул пальцем в Бенджамина, который, хватаясь за горло, судорожно кашлял. Не выдержав этого жалкого зрелища, Аделмонд кинулась к Тэнку, с силой развернув его к себе.

— Еще раз хоть пальцем его тронешь, я клянусь — перегрызу тебе глотку! — яростно выкрикнула она. — Меня ты своей шайкой бродячих псов не испугаешь!

Тэнк долго молчал под аккомпанемент кряхтения корчившегося Бенджамина, серьезным взглядом изучая Аделмонд, но так ничего и не ответил, лишь махнув рукой.

К Бенджамину, наконец, начали возвращаться чувства. В окружающем мороке потихоньку проявлялось обеспокоенное лицо беловолосой женщины. Ее желтоватые глаза были широко распахнуты и внимательно всматривались в него.

— Ты как? — немного виноватым тоном спросила она.

— Хреново…

— …Вы уж извините, мы тут пошумели чуток, — донеслось откуда-то, словно издалека.

— Ты сможешь встать? — это снова была Аделмонд. Едва поняв смысл ее фразы, Бенджамин попытался подняться, но ноги подкосились, и он глупо растянулся на полу.

— …Есть что выпить? — гудело в фоне. — Чай? Ну… чай, так чай…

— Черт! — выругалась Аделмонд, безуспешно пытаясь взвалить его на себя.

— …Тэнк, может, пойдем уже?

— …Ща-ща, только допью свой чай.

— Ты сам-то тоже хорош… — все еще ворчала женщина. — Нахрена вот ты ляпнул такое? Придурок…

— …Аделька!

— Да чего он не отстанет никак?! — прошипела она прямо над ухом Бенджамина.

— …Собирайся и собирай все, что осталось от твоей собачонки. Поедешь с нами.

Как бы Аделмонд ни противилась, но Бенджамина запихнули в другую машину, в компанию к четырем вооруженным повстанцам. Самой же ей было настойчиво предложено занять пассажирское кресло в стареньком груженом пикапе рядом с Тэнком.

Его общество было невыносимо. Нет, не потому что он был мерзким вонючим грубияном-пошляком или кем-то подобным. Скорее уж наоборот: его доброта, внимание, ласковые обращения — резали без ножа. Его неприкрытая любовь не находила больше отклика в ее душе, и приносила только страдания им обоим. Никогда больше не встречаться — вот, что действительно могло им помочь, но Тэнк сознательно искал эти встречи, снова и снова на что-то надеясь, снова и снова получая лишь боль.

Уже прошло почти 5 лет с тех пор, как Аделмонд покинула ряды повстанческой группировки. Так как группировка эта состояла по большей части из оборотней, по крайней мере на то время, то и существовала она по законам стаи. Эти жесткие законы предписывали каждому, кто покинет свою стаю, оставить после себя что-то ценное, равное своей жизни, но Аделмонд свой долг не уплатила. В один прекрасный день она просто сбежала, никому ничего не сказав.

Стая потребовала поймать ее и предать суду, который, скорее всего, наказал бы беглянку смертью. Но Тэнк, как лидер, настоял на том, чтобы ее оставили в покое. Этот шаг дался ему высокой ценой — он утратил авторитет и уважение перед стаей. Стая, раздираемая внутренними конфликтами, потеряв лидера, развалилась, и Тэнку пришлось начинать все с нуля. Хотя прежнего доверия он уже не получил.

Аделмонд не думала, что их отношения с Тэнком были глубокими и чувственными, потому его поступок шокировал. Она никогда не желала, чтобы подобное произошло, не считала себя достойной таких жертв. Теперь при каждой встрече с ним, Аделмонд избегала взгляда в его глаза, грубила и гнала прочь, надеясь, что когда-нибудь Тэнк возненавидит ее и не захочет больше видеть. Да только он никак не отставал, продолжал заботиться, заметать за ней следы, искать встреч. И муки совести длинным шлейфом, словно вечерняя тень, следовали за Аделмонд вот уже 5 лет.

Какое-то время они ехали молча, уставившись на уходящую за горизонт пустынную дорогу. Потом Тэнк порылся в кармане и, выудив оттуда сигарету, сказал:

— Милая, там, в бардачке, должна быть зажигалка. Прикури-ка мне сигарету, будь добра.

Аделмонд открыла маленькую пластиковую дверку и, немного пошарив рукой в царившем там хаосе, нащупала тяжелую металлическую зажигалку с рельефными боками. Зажечь ее непослушными пальцами получилось лишь на четвертый раз.

— Спасибо, — сказал Тэнк, закурив. Их глаза на мгновение встретились.

Грустный, ищущий надежду, взгляд повстанца заставил сердце Аделмонд снова болезненно сжаться. Она поспешно отвернулась и облокотилась на раму дверцы, устало прикрыв глаза рукой. Салон наполнился запахом сигаретного дыма, неохотно выветривающегося в оконную щель.

— Может, все же расскажешь, что у тебя с этим недомерком? — спросил Тэнк, пряча нервозность в голосе. — Серьезно, он же ниже ростом, чем ты!

Аделмонд тяжело вздохнула:

— Ничего между нами нет.

— Фуф, прямо камень с души! Зачем ты тогда его таскаешь за собой?

— Он видящий.

Машину резко крутануло в сторону.

— Эээ!.. Ты осторожнее с заявлениями! Я чуть с дороги не слетел! Блин… Ты не шутишь?

— Нет.

— Это… многое меняет, — задумчиво протянул он, и они снова замолчали.

За окном проплывал пустынный пейзаж, чье однообразие изредка прерывали низкие засохшие коряги, бывшие когда-то деревьями, покосившиеся электрические столбы, заброшенные щербатые хижины. Солнце уже клонилось к закату, обещая долгожданный отдых от жары. Бросив взгляд на боковое зеркало, Аделмонд увидела в нем плетущийся позади серенький фургон, но, сколько бы ни всматривалась, Бенджамина она там разглядеть не могла. Оставалось только надеяться, что с ним все в порядке. Одно дело — Тэнк, которого всегда можно уговорить не трогать его, и другое — четверо незнакомых оборотней. Кто знает, что у них на уме?

— Отдай его стае.

— Что? — переспросила Аделмонд, очнувшись от тягостных мыслей.

— Отдай этого своего Как-то Там стае. Это с лихвой окупит твой долг. Больше никто не будет ни преследовать тебя, ни упрекать. Ты станешь свободной, а стая останется тебе другом.

— Это исключено!

— Но почему, Аделмонд? Не глупи! — воскликнул Тэнк, выразительно глянув на женщину. — Если это из-за меня, то нечего беспокоиться — я к нему как к брату буду относиться. Мы видящих бережем, ты же знаешь. И они… они мне очень нужны сейчас. Охотников вербуют массово, нам только бабы бестолковые остаются…

— Мне все равно, Тэнк, — отрезала она. — Я больше не в стае и дружба ваша мне не нужна. Бенджамин мой, и я оставлю его при себе. И если ты намерен его у меня отобрать, то милосердия не жди!

— Да кому в голову придет у тебя что-то отбирать? Что ты!

Машины свернули на проселочную дорогу, заплясав на ее колдобинах. Они проезжали через старые давно иссохшие поля, чьи разломанные ограждения стояли вдоль дороги как надгробия. Впереди замаячили огоньки, и вскоре появились очертания небольшого заброшенного рабочего поселка. Словно стеной, он был окружен несколькими грузовиками, двое из которых тут же откатили в стороны, пропуская их.

Они въехали на небольшую площадь перед широким двухэтажным зданием, заметно выделяющимся по своим габаритам среди покосившихся бараков. Оно выглядело таким же заброшенным, как и все вокруг, его окна были заколочены уже изрядно посеревшими досками, крыша зияла дырами.

Аделмонд оглянулась по сторонам, отмечая, что оборотней в лагере стало заметно меньше, на замену им пришли люди. И это теперь он называет стаей?

Едва Тэнк вышел из машины, к нему сразу кинулась светловолосая девушка с маленьким кучерявым хвостиком, но, завидев Аделмонд, нахмурилась и недовольно надула губы. А ведь совсем недавно она была еще несмышленой девчонкой, теперь же — почти взрослая женщина.

Тэнк с улыбкой потрепал светлые кудри девушки и направился в большой дом, жестом приглашая Аделмонд за собой.

Внутри было ничуть не лучше, чем снаружи. Полупустой зал освещала пара фонарей на аккумуляторе, по углам грудами валялась разломанная мебель и мусор, вдоль стен прямо на полу располагалось несколько матрасов, на некоторых из них даже кто-то спал, не обращая внимания на разговоры и суету вокруг.

— Это теперь твоя новая резиденция? — хмыкнула она, рассматривая обветшалые стены.

— На данный момент — да, — ответил Тэнк. — На второй этаж не ходи, — он указал на лестницу с продавленными ступеньками. — А то у нас один исследователь уже провалился.

— Ну, я не намерена оставаться здесь надолго.

Он провел Аделмонд в комнату, закрыв за собой дверь, сел за чудом сохранившийся стол и молча уставился на нее. Под этим любопытным взглядом ей снова стало не по себе.

— Ну и? Зачем ты сюда меня притащил? — не выдержала Аделмонд. — Бенджамин, кстати, должен быть рядом со мной.

— Савин! — крикнул Тэнк. Дверь тут же отворилась, и в нее заглянул усталый паренек с обритой наголо головой, которого она уже видела в забегаловке. — Тащи сюда этого… сам знаешь кого.

Тот кивнул и скрылся за дверью.

— Поначалу, — нарочито серьезно начал повстанец. — Я хотел просто затащить тебя в свое логово и не выпускать, пока ты не согласишься вернуться в стаю. Но теперь твое присутствие здесь заимело смысл…

В комнату втащили Бенджамина, руки которого были связаны сзади, под глазом расплывался синяк. Аделмонд даже ничего не сказала, лишь многозначительно посмотрела на улыбающегося Тэнка, едва сдерживающегося, чтобы не рассмеяться.

— Смотришь на меня так, как будто это я его связал, — заметил он, кивнув Савину, чтобы несчастного развязали. — Может, он их чем-то разозлил. Он у тебя вообще за себя не отвечает, непутевый какой-то…

— Ближе к делу, — резко оборвала его Аделмонд.

Тэнк еще раз усмехнулся и вальяжно откинулся на спинку стула.

— Мне нравятся люди, — начал он после паузы. — Они рождены выбирать, не то, что мы. Им открыты все двери, они могут стать кем угодно. Ты заметила, наверно, что людей теперь много рядом со мной. С одной стороны — им сложнее доверять, предательство для них ничего не стоит. Чувство стаи… его у них нет. Но с другой — это отличные шпионы. Так к чему это я?.. Люди нашептали мне, что из Башен выехал кортеж. А ты ведь знаешь, что это означает, да, милая?

— Какой-то маг решил попутешествовать?

— Ну, что-то вроде того, — улыбнулся Тэнк. — Но я забегаю вперед… Еще около двух месяцев назад мне стали приходить сообщения о странном поведении Охотников. Ты же знаешь, что они никогда не сидят на месте, все время в движении. Но в этот раз они зачищали город от оборотней и оставались в нем, даже не преследуя выживших. Я сначала подумал, что, может, это у них новая самоубийственная политика, пока не понял, что все те города, в которых они засели, складываются в один длинный маршрут. А потом до меня дошли слухи о кортеже…

Повстанец с удовольствием следил за меняющимся лицом женщины.

— Должно быть важная это шишка, — заговорщически улыбаясь, проговорила она.

— Даже не сомневайся.