Глава 3.

Глава 3.

Едва уловимый шелест в густом малиннике заставил Машу вздрогнуть. Пусть война давно превратилась в профессию, она все же молодая женщина, отнюдь не слабая, но и не Рембо. Маша не разучилась пугаться, удивляться и трусить. И визжать так громко и пронзительно, как умеют только девчонки. Что она и попыталась доказать на деле, узрев два светящихся желтых глаза на тупоконечной морде, глядящих на нее из кустов. Вот только голос не подчинился. От потрясения горло сдавило стальным обручем, и вместо запланированного душераздирающего визга с губ сорвался задушенный всхлип:

— Срань какая...

Желтые глаза мигнули, а тупоносая морда ощетинилась полусотней клыков, каждый размером с большой палец руки девушки. Узаши предостерегающе зарычал.

Маша вскинула пистолет, ствол дрогнул, а палец с готовностью замер на полуспущенном курке. Тварь под прицелом странно уркнула и нелепо дернулась всем телом. Правда, совсем не от того, что в него угодила пуля. Слегка опустив оружие, ошалевшая от ужаса Мария пригляделась. Поза зверя, принятая девушкой за готовность к нападению, таковой не являлась. Да, зубастая тварь угрожала Маше, но больше от отчаяния и беспомощности, чем от желания убивать. Попервости землянка решила, что хищная иномирянская зверюга припала к земле, готовясь к смертельному броску. У страха-то глаза велики! А несчастная животина умирала от ран, выбрав заросли малины последним пристанищем. Голова твари безвольно покоилась на траве, а жилы на мускулистых лапах то и дело подергивались. Узаши старался подняться, чтобы принять смерть достойно, но силы уже покинули его. Все, что оставалось несчастному животному — скалить клыки в отчаянной попытке отпугнуть недруга от… седока.

Маша только сейчас обратила внимание на тело шикара, распростертое рядом с тварью. И ужас в девичьей душе уступил место щемящему сердце сочувствию к покалеченному существу, до последней минуты сохранившему верность мертвому другу. Понимает ли узаши, что произошло? Что наездник-шикар больше никогда не поднимется на ноги и не потреплет по холке? Маша заглянула в желтые внеземные глаза — тварь понимает. Представив чувства чудовища во всех красках, девушка поймала себя на том, что по щекам снова катятся слезы. Мария раздраженно заморгала. Да что с ней такое? Переутомление или возраст? «Хватит лгать себе! У тебя с детства глаза на мокром месте!»

Об отношениях между узаши и их седоками в мире людей ходили легенды. Необычная преданность монстров многих заставляла верить в их разумность. Маша так же склонялась к этой версии, но не горела желанием подтверждать или опровергать теорию опытным путем. И наблюдать страдания невинного любящего существа она тоже не желала. Узаши умирал, а его шикар уже мертв, так зачем продлять мучения зверя? Дуло пистолета качнулось, палец побелел на спусковом крючке. Один точный выстрел, и зверь отправится в вечность следом за своим другом. Узаши осклабился и зашипел. Маша тяжко вздохнула и...

— Что за..?

Мертвый шикар надрывно закашлялся и пошевелил рукой. Девушка устремила недоуменный взгляд на животное:

— Так он что, живой что ли?

Существо зарычало.

— Ну так бы сразу и сказал! А то стою тут, рыдаю!

Одним отработанным до автоматизма движением Маша скинула с плеч ранец и зарылась в его бездонное чрево. Вынув на свет аптечку, она, не колеблясь, двинулась к раненному шикару.

Враг? Друг? Ни то и не другое. Многие осудили бы девушку. Но в данный момент она не делала разграничений. Все личные враги почили с миром от ее рук в самом начале войны. Последний друг скончался менее получаса назад, публично обвинив ее в предательстве. Целых десять лет у нее было, чтобы обдумать и решить, как именно она относится к вялой войне, неспешно текущей на любимой Земле, и к захватчикам, что ее начали. На взгляд девушки в конфликте нет правой и виноватой стороны. У каждой из двух сцепившихся рас имеется своя, вполне логичная правда. Люди думают, что защищают свой мир и привычный уклад жизни от посягательств наглых узурпаторов. Шикары уверенны, что творят для людей благо, перекраивая их на свой лад, к тому же спасают прекрасный зеленый мир от творений его неблагодарных детей. Все они правы и неправы по-своему. И каждый из них знает, чем кончится война. Каждый видит, что первичные ожидания не оправдываются, но все едино продолжает к ним стремиться. Люди проиграли это сражение. Уже очень давно, еще в те времена, когда шикары разгромили объединенную армию. Те жалкие кучки сопротивленцев, к которым и принадлежала Маша, ничегошеньки не могли изменить. Они до сих пор боролись, но их потуги в мировом масштабе были сравнимы с мелкими пакостями шаловливых котят, от того пришельцы и не торопились подавлять их активность.

А шикары… Они ведь тоже проиграли, как бы странно это не звучало. Видят ли они, что в попытках воспитать людей по образу и подобию своему, сами перенимают многие черты земной расы? Пройдет немного времени, и два мира ассимилируются, сольются воедино. Так какой же смысл проливать кровь и сражаться? Мария никогда не считала врагами иномирянских воинов. Да, она убивала. Но делала это без злобы, ненависти и удовольствия. Убивала, чтобы не быть убитой. За что винить таких же, как она, подневольных солдат? Если кого-то она и недолюбливала, так это правящие верхушки обоих государств. Ведь война — это их рук дело. Но увы, до них ей не добраться...

А здесь перед девушкой лежал распростертый на траве раненый. В битве она, не колеблясь и не сомневаясь, отняла бы у него жизнь. А после… Что она, монстр какой, чтобы добивать полуживых противников? Это как спорт: враги на ринге за его приделами могут быть лучшими друзьями. Шикар нуждается в немедленной помощи, и Маша способна облегчить его муки. Ведь, несмотря на все, что имело место быть в ее непростой жизни, девушка сохранила в себе человека. И сейчас она хочет одного — вырвать из лап этой сумасшедшей, никому не нужной войны хотя бы одну подневольную душу.

Узаши заподозрил неладное и недовольно заворчал, отметив странные, торопливые действия Маши. А когда она решилась подойти к седоку, собрал в кулак последние искорки воли и с поскуливающим рыком кинулся наперерез. Наверное, он желал, чтобы рычание казалось врагу грозным, но вышло у него лишь жалкое шипящее мяуканье. Маша замерла и серьезно заглянула в пару кошачьих… или собачьих… а может, ящеричных глаз.

— Слушай меня внимательно, зверь. — Сухо обратилась девушка к узаши. — Я не враг вам. У меня было уже предостаточно времени и возможностей, чтобы пустить вам по пуле во лбы. Но вы до сих пор живы. Некоторые мои соплеменники считают тебя разумным. Я им верю, но мне не хотелось бы в этом разубеждаться. Посмотри, что я держу в руках — это аптечка. А это, — Маша покачала пистолетом, — оружие. Вот, я кладу его здесь.

Опуская пистолет в пожухлую листву, девушка не спускала цепкого взгляда с животного, а то, в свою очередь, пристально буравило ее желтыми глазищами. Пока все шло хорошо. Мария неоправданно рисковала, но так она делала уже на протяжении всей своей жизни, и удача никогда не подводила ее. Да и терять девушке особо нечего: не сожрет разъяренный узаши, так прихлопнет кто-нибудь другой. Никто не любит дезертиров и предателей. А так хоть польза какая — животинку накормит.

— Я постараюсь помочь твоему другу. Не уверена, что получится, но сделаю все возможное, чтобы отстоять его жизнь. Ты позволишь мне приблизиться?

Животное как-то особенно жалко обнажило клыки и прижало к голове тонкие острые уши. Гортанно заворчав, узаши бессильно уронил массивную голову на передние лапы. Он смирился. Отчаянье и страх за жизнь друга победили неприязнь к презренному врагу.

Маша кивнула, вполне оценив мудрость существа, и поспешила к распростертому на ковре телу шикара.

М-да… Товарищи из мобильной группы сотворили из пришельца знатное решето. Если бы не знаменитая шикарская кираса, он давно бы уже нуждался в могильщике.

Мария присела на корточки возле теплого тела. Дотронулась до выпачканного кровью лица и деловито приподняла веко мужчины, чтобы оценить реакцию зрачков. По телу шикара прошла дрожь, он дернулся и пришел в себя.

— Убей меня… — хрипло шепнули его губы, выплюнув бардовый сгусток. Кровь медленно скатилась по подбородку. Маша отвлеклась от поисков шприца и недовольно сдвинула брови.

— Ох уж мне ваши принципы! — Она тряхнула головой, глядя в подернутые пеленой льдисто-серые глаза воина, и торжественно процитировала, — Лучше смерть, чем жизнь в руках врага!

Шприц наконец-то оказался у нее в руках. Шикар дернулся и затих, лишившись сознания.

— Ну-ну. Отдохни пока.

Маша вколола воину препарат обезболивающего с кровеостанавливающим и принялась за осмотр ран. Любой человек не выжил бы и с третью таких ранений. Но у шикаров отлично развита регенерация. Главное для его спасения — не дать погибнуть от потери крови, которой у него, судя по всему, и без того осталось немного.

Маша трудилась в поте лица не менее часа, прежде чем позволила себе удовлетворенно перевести дух. Устроившись на мягкой траве рядом с пришельцем, она расслабленно полюбовалась на плоды рук своих. Пара жгутов на предплечье и бедре, три извлеченные пули, разодранная на ленты нижняя рубаха, изрядно похудевшая аптечка и куча эмоций. Вот итоги ее напряженной деятельности. По какой-то причине раны не желали затягиваться, будто шикар препятствовал собственному выздоровлению. Что ж, вполне вероятно. Если в тот краткий миг, когда сознание к нему вернулось, иномирянин решил, что находиться в плену ( а что? Мария вылитый тюремщик! ), то, скорее всего, силой воли препятствует регенерации тканей. Маша уже видела такое раньше. Невероятно глупо с его стороны. Если в открытые раны просочится инфекция, девушка будет бессильна.

— Эй! — Мария оглянулась на напряженно замершего узаши. Подобрав с земли сухую легкую веточку, запустила ею в мохнатый бок зверя, дабы привлечь его внимание. Узаши оторопело тявкнул и глухо заворчал, устремив на девушку неодобрительный взгляд. — Я сделала, что могла. Остановила кровь. Но твой дружок не желает принимать моей помощи — не дает своим тканям начать регенерацию. Ты можешь на него как-нибудь повлиять?

Животное внимательно выслушало Машин вердикт и понуро опустило голову на лапы. Глубоко за узкими вертикальными зрачками узаши девушка различила клубящийся смог грусти, усталости и отчаяния. Огромный зверь тяжко вздохнул, в результате чего из широких ноздрей выступила кровавая пена. Маша встрепенулась, увидев этот нехороший признак глубоких внутренних повреждений, только сейчас осознавая всю серьезность ранений узаши. Хм… Если за долгие годы противостояния она научилась немного разбираться в премудростях физиологии шикаров, то об их верных спутниках узаши не знала решительно ничего. Обладают ли они регенерацией? Можно ли применять к ним медикаменты из стандартного набора аптечки?

Люди никогда не пытались приручить узаши. Еще в самом начале войны усвоив, что звери неистово сражаются в битвах до самого конца, их старались нейтрализовать в первую очередь. Если некоторые шикары и попадались в плен, их верные узаши никогда. Все они поголовно погибали на полях сражений.

Маша прочистила горло, гадая, как отнеслись бы к ней боевые товарищи, увидев, что она на равных разговаривает с вражеским верховым узаши. Но девушка чувствовала — зверь понимает каждое ее слово.

— Слушай, неведома зверюшка...

Узаши слабо огрызнулся не поднимая морды.

— Не обижайся. — Виновато поправилась Мария. — Никак не решу, как к тебе обращаться. Если бы ты позволил мне подойти и осмотреть твои раны...

Узаши негодующе вздернул морду и грозно оскалился, явно не горя желанием тесно общаться с землянкой. Девушка надулась от такого пренебрежения к свои добрыми намерениям:

— Ой, подумаешь! Не очень-то и хотелось! Помирай на здоровье, зазноба клыкастая!

Мария перевела вмиг ставший задумчивым взгляд на неподвижное тело шикара и озвучила свои мысли:

— А что мне-то делать? Вдруг ваши дружки обеспокоятся долгим отсутствием обоза? К тому же, они наверняка слышали погребальные взрывы...

Маша возвела глаза к небу и горько вздохнула. Воспоминание о погибших по ее вине соратниках по оружию ожгло душу хуже каленого железа пришельцев. Не время предаваться самобичеванию, для этого впереди еще целая жизнь. Встряхнувшись, девушка неимоверным усилием воли заставила себя думать о решении первостепенных проблем в лице бессознательного шикара, распластавшегося в малиннике, и его зубастого спутника.

— Ближайшее время мне категорически противопоказано встречаться с вашим воинственным племенем. Но и свои вряд ли обеспечат мне теплый прием. Эх...

Маруся прислонилась спиной к поваленному трухлявому стволу дерева и вздрогнула от боли в потревоженном клейме.

— Я могла бы вас оставить...

Узаши пошевелился и навострил уши. Понятно, что в первую очередь его беспокоила их собственная судьба, а никак не переживания странноватой землянки.

— Пойти на север… — продолжала размышлять вслух оная. — Но что, если поисковая группа, посланная за вами, задержится? Твоему седоку не пережить ночь, а ты, как грозно бы не рычал, в защитники не годишься.

В подтверждение ее слов узаши грустно заскулил, не поднимая морды от земли.

— Вот если бы ты смог повезти его… — мечтательно протянула Маша. — Но ты, как погляжу, не в силах повезти и себя.

Животное тихонько тявкнуло.

— Н-дааа...

Мария прекрасно понимала, что не в меру щепетильная совесть не позволит оставить беспомощных пришельцев на ночь в лесу. Благоухание пролитой на землю крови разнеслось уже на многие километры, а значит, с наступлением темноты сюда стекутся оголодавшие толпы разномастных хищников и падальщиков. Полуживой узаши, слабеющий с каждой минутой, навряд ли отобьет им аппетит. К тому же, шикару грозит крышка без надлежащего ухода за его ранами, которого Маша не в силах обеспечить без горячей воды и чистых бинтов. Земная инфекция липнет на пришельцев как мухи на… не важно на что.

Но придет ли поисковая группа до ночи? Известно ли на пункте назначения о ценности обоза, который охраняло полтора десятка воинов императорского полка? Или, подобно мобильной группе сопротивленцев, это должно было стать для шикаров сюрпризом? В любом случае, Маша не могла позволить себе сомнительную роскошь пленения. Уж лучше позорная смерть дезертира и предателя, растерзанного бывшими боевыми товарищами! Поддельное клеймо на спине еще не успело затянуться, что не ускользнет от внимания тестирующей вражеской комиссии. Ее заставят вновь пройти через унизительные процедуры классификации, и, как только выяснится истинный коэффициент опасности, без лишних промедление сошлют в шахты смертников. В этот раз ей может и не посчастливится бежать...

В иных обстоятельствах Маша могла бы подождать поисковый отряд. Отойти на почтительное расстояние, затаиться в укрытии и посмотреть, найдут ли раненного шикара. Вот только, вдруг в конечном пункте планируемого прибытия обоза все же известно о ценности такового? В этом случае пришельцы, как пить дать, вышлют на поиски хотя бы одного сильного мага. А тип этот способен на всякие вещи… Иномиряне-маги умеют «говорить с ветром» — с огромного расстояния распознавать чужие мысли и эмоции. Телепатическое разоблачение на месте преступления никак не вписывалось в планы девушки.

Десять лет назад, когда Англия была захвачена всего только за две ночи, мир хорошенько перетрухнул. Позже, когда люди сообразили, что подавить угрозу поодиночке не представляется возможным, земляне собрались в гигантское войско под названием Объединенная Армия Сопротивления. И именно ухищрения иномирянских магов привели к ее полнейшему краху. Мария хорошо помнила те времена, когда планету поглотило отчаяние: шикары знают наперед о каждом перемещении, о каждом самом хитром ходе, будто насквозь просвечивая людские головы.

Все переменилось одним летним днем, спустя четыре месяца после самой страшной, масштабной битвы в истории голубой планеты, вошедшей в летописи нового мира под названием «последний день человечества» (немного апатично, но верно). Маша была там в звании подполковника объединенной армии сопротивления. В той резне она и обзавелась молочно-белой прядью в тогда еще прямых каштановых волосах.

Так вот. Спустя четыре месяца после знатного побоища, по крайне нелепой, но судьбоносной случайности, рядовому под кодовым именем Сурок удалось захватить иномирянского мага. Мало кто знал, как все было на самом деле. Большинство считает, что к стойкому, гордому воину (других у шикаров не водится), для которого смерть в бою почитается за наивысшую награду, применялись жестокие, изощренные пытки. Настолько суровые, что он раскололся, выдав врагу многие тайны. Среди длинного списка затесался и вожделенный способ отпора для бесцеремонного проникновения в мысли. Как бы то ни было, всего один пленный шикар помог сохранить тысячи и тысячи человеческих жизней.

Маша стала одной из первых счастливых обладательниц защитных рун в височных областях черепа. Причудливые символы, выплетенные тончайшей нитью чистого серебра, вживили ей под кожу. С ними девушка и оставшееся еще не порабощенным человечество получили крошечный, но все же шанс продолжить сопротивление шикарским захватчикам, не страшась более провала каждого своего тщательно выверенного хода.

После последнего пленения Мария опасалась, что ее защита от телепатического проникновения перестала быть полноценной. Поймав сокрушительный удар сапога в левую сторону лица, она заподозрила, что тонкое плетение серебряной руны под кожей дало трещину. Во всяком случае, до того, как сознание покинуло ее, девушка абсолютно точно расслышала подозрительный хруст. Но что именно не выдержало натиска враждебного сапога разгневанного перебежчика — кость, руны или натянутые нервы — Маша поручиться не могла.

Ближайший к базе рунный мастер проживал в двухэтажном особняке внутри периметра нейтрального городка. Девушке, с не успевшей еще остыть меткой 2А классификации, соваться туда было строго противопоказано. Другого же способа проверить сохранность защитной руны не существовало. Потому Мария отложила поход в город до момента возвращения с задания, наивно полагая, что ничего сверхъестественного с ней не произойдет. И вот, пожалуйста! За несколько часов она превратилась в изгоя своего племени, дезертира и перебежчика, в буквальном смысле смертника. С не успевшим затянуться поддельным клеймом, возможно дефектной системой защиты от телепатического вмешательства, без четкого плана дальнейших действий, шатаясь на грани обширной депрессии. А главное, твердо задавшаяся целью спасти от смерти своего врага. Зачем? Кто его знает… Но отступать уже слишком поздно.

— Что ж, отлично! — С ноткой раздражения в хрипловатом сопрано заключила Маша. — Коль несознательная совесть отказалась идти на попятный, настало время продумать схему действий.

Вынув из нагрудного кармана куртки свернутую вчетверо карту, Маша расстелила ее на траве. На потрепанном бумажном полотнище не было нанесено никаких обозначений, дабы не раскрыть врагу расположение важных для сопротивленцев объектов. В случае внезапной смерти хозяина, посторонние не извлекут никакой пользы из поеденного временем пергамента. Все отметки и обозначения Маша несла в голове, и сейчас она занялась раскопками в покрытой плесенью памяти, стараясь грамотно наложить извлеченные данные на изображенную местность.

В каждом квадрате карты сопротивленцы имели замаскированное убежище с набором необходимых для выживания вещиц. В этом квадрате схронов было два — Маша точно помнила, ведь ей пришлось досконально изучить местность при разработке засады для собственной мобильной группы. Поводив пальцами по выцветшему листку, девушка пришла к выводу, что ближайшая лежка находится в двух километрах к северо-востоку отсюда. Не дурно. Осталось переправить туда раненого шикара. Маша оценивающе присмотрелась к бессознательному мужчине. Да… Дотащить тушу, втрое превосходящую девушку своими габаритами, может статься проблематичной задачей. Но делать нечего: решила помочь — помогай. Маша заглянула в раскрытую аптечку. Если дело станет совсем худо, она использует пилюлю-стимулятор, с давних пор хранящуюся на самый черный день. День же чернее этого и вообразить себе сложно.

Мария поднялась на ноги, с наслаждением потянулась и, в степени крайней задумчивости, почесала кончик носа.

— Жаль, что я не маг. Придется действовать по старинке.

Вынув из заплечного мешка рулон тонкой, но прочной нейлоновой бечевки, девушка освободила из ножен крупный охотничий нож и целенаправленно отправилась в заросли густой лещины. Узаши вопросительно уркнул, проводив ее тревожным взглядом.

— Нет, не ухожу. Сейчас вернусь. — Отчиталась Маша и скрылась в подлеске.

Спустя двадцать минут импровизированные волокуши были готовы. Повалив четыре ореховые жерди с не обрубленными ветвями, Мария стянула их вместе бечевкой. В пяти местах. Соединив нижние их концы, она соорудила просторную петлю, которую планировала накинуть себе на грудь, дабы уменьшить нагрузку на руки. Прям аки бурлак со знаменитой картины старого мира! Отбуксировав шаткую конструкцию обратно на поляну, Маша пристроила ее параллельно вытянувшемуся на траве телу шикара и присела рядом на корточки:

— Карета подана!

Узаши напрягся, обнажив острые клыки, и утробно заворчал.

— Что? — Кивнула она животному. — Я хочу оттащить его в...

Инопланетный зверь не дал ей окончить фразы. Разъяренно взревев, узаши шатко поднялся на лапы, готовясь к нападению. От неожиданности Маша шлепнулась на мягкое место и нервно выругалась. А что? Не каждый день на тебя рычит ящерица-мутант, превосходящая ростом даже стоя на всех четырех конечностях! Куцый обрубок отстреленного хвоста чудовища подрагивал как у раздраженного кота, уши прижались к чешуйчатой голове, а с оскаленных клыков капала вязкая слюна с примесью крови. Незабываемое зрелище! Выражение ощеренной морды недвусмысленно намекало: «Бежать бесполезно — человеческий бифштекс не сравнится со мною в скорости!».

Мария с трудом преодолела сковавшее члены оцепенение и, сглотнув вмиг загустевшую слюну, постаралась исправить ситуацию:

— Угомонись, зверюшка! Ты неверно меня поняла!

Узаши взревел с новой силой и на шаг сократил дистанцию к своей предполагаемой жертве. Не отрывая глаз от впечатляющей до дрожи в коленках фигуры монстра, Маша пошарила по пустой кобуре на бедрах и в ужасе застонала — оружие так и валялось в траве, где девушка его оставила. Отсюда она никак не сможет до него дотянуться.

— Послушай, мы ведь подружились… Я помогла твоему седоку...

Узаши приблизился еще на два неуверенных шага. В его хищных глазах читалась отчаянная готовность защитить друга любой ценой.

Из курса выживания длиною в десять лет, Маша запомнила несколько важных советов на случай нападения зверя: ни в коем случае не выказывать страха, не отводить глаз и попросить Господа отпустить тебе грехи, ибо выполнить первые два пункта, когда на тебя надвигается истекающая слюной громадина, не представляется возможным. Да и молитва не выходила: от ужаса происходящего мысли спрятались в дальний угол черепной коробки и ни за что не желали выходить.

— Допрыгалась… — шепнула девушка пересохшими губами.

И тут провидение ниспослало чудо. Силы, дарованные яростью и отчаянием, покинули грозную инопланетную тварь. Узаши сделал третий шаг, к великому облегчению Маши ставший последним. Лапы подогнулись, не выдержав веса ослабшего тела, и животное рухнуло на землю, напоследок разразившись бессмысленным, но очень гневным лаем. А вы когда-нибудь слышали, как гавкают ящерицы? Лучше бы вам и не слышать — выходит довольно жутковато. Хищник не сдался так просто. С видимым усилием передвигая отказавшие подчиняться лапы, он упорно подтягивал мускулистое тело, все ближе подползая к очумевшей от страха девчонке, что вздумала забрать его седока.

Созерцание безуспешных стараний несчастного верного зверя в судорожных попытках защитить хозяина вернуло Машу к действительности. Спешно произнеся молитву благодарности, она зябко поежилась. Осознав, как близко была к участи тысяч разорванных в клочья, словно тряпичные куклы, людей, девушка выругалась. И ничему-то ее жизнь не учит! Расслабилась, решив, что отыскала с монстром общий язык, и едва не поплатилась за самоуверенность.

Призрачные видения минувших дней, проведенных в сражениях, отрезвили, наконец, разум. Маша стряхнула со спины нервные мурашки и начала действовать. Ощупав цепким взглядом неподвижную фигуру шикара (вот ведь счастливчик! Все ему до лампочки!), она, под зловещий аккомпанемент яростных рыков и завываний узаши, отстегнула от пояса пришельца заряженную маньефу. Ей не одну сотню раз приходилось становиться мишенью для этого дьявольски коварного оружия захватчиков. Каждая маньефа действует исключительно по воле владельца, по этому, не раздумывая лишнего, Маша сунула гладкую рукоять в обмякшую руку шикара и дважды сжала его прохладные пальцы. Едва доступный человеческому уху свист, и взбешенный на свое собственную беспомощность узаши свернулся в клубок среди желтых соцветий лютика.

— Прости меня, ужасная тварь, но мы не сошлись во мнениях...

Маша расслабленно выдохнула и, бережно высвободив оружие из руки ничего не подозревающего иномирянского мужчины, брезгливо отшвырнула его в загрубевшую от июльского зноя траву. Она не убила преданное животное — маньефа не несла в себе смерти. Она действовала гораздо коварнее...

Мария с глубоким отвращением воззрилась на оружие, принесшее столько неприятностей в ее и без того не особо счастливую и радужную жизнь. Но, не смотря на физические и моральные убытки, она не смогла в очередной раз не восхититься шедевру шикарских оружейников. Округлая рукоять идеально повторяла все неровности и изгибы ладони и запястья владельца. Что не удивительно, так как маньефа изготавливалась индивидуально для каждого воина. Механизм действия несколько напоминал многозарядный земной арбалет, но лишь на первый взгляд. Будь это возможно, люди давным-давно позаимствовали бы полезную технологию, однако промышленному шпионажу мешал непреодолимый фактор, зовущийся магией. К чему утяжелять конструкцию громоздкими механизмами, если их успешно может заменить вездесущее волшебство? Из привычных человеческому оку деталей в шикарской маньефе наличествовали только барабан на сотню крошечных сонных игл диаметром менее миллиметра, узкое дуло, деревянный корпус, кожаный ремень для удобства пользования да острый металлический боек, приводимый в движение непостижимым для людей образом.

Мимолетным жестом кисти владельца, а если быть до конца точной — биополем упомянутого, в маньефе запускался таинственный магический процесс. Подчиняясь желанию своего хозяина, услужливый боек ударял по торцам спрятанных в барабане игл, отправляя их в сверхскоростной полет к цели. Игла впивается глубоко в мягкие ткани жертвы и мгновенно растворяется без остатка, погружая невезучий объект в глубокий сон без сновидений. Вернее, почти без остатка. Некоторый безымянный компонент сонного яда взял за правило откладываться в неприспособленных человеческих органах. И все бы ничего, но до сегодняшнего дня людям не было известно способа выведения ядовитых отложений из организма. В малых концентрациях они не причиняли вреда, и одно время сливки нейтральных поселений (а были там и такие) даже использовали иглы в косметических целях. Пока не выявились побочные действия. Так им, сливкам, и надо. Нечего ерундой маяться, пока полмира голодает. Яд этот начинал причинять вред по мере накопления и индивидуальной переносимости, пагубно влияя на дыхательную систему, вызывая астмы, бронхиты и прочие легочные недомогания. Шикары со своим показным гуманизмом были прекрасно осведомлены на сей счет, но не отказываться же от столь действенного оружия из-за горстки шибко болезненных земных сопротивленцев? Может, они и вовсе симулянты? У самих-то пришельцев яд никаких последствий не вызывал. А недовольным шикарская верхушка настойчиво советовала отказаться от продолжения агрессивной политики против нового режима и переселяться в нейтральные поселения, где из маньеф в них никто стрелять не собирается.

И конечно, так же как и на каждое вещество, на сонные иглы нашлись свои аллергики. Не много, всего тысячная доля от населения планеты. Этим счастливчикам приходилось особенно сладко. Каждое попадание сонной иглы отдавалось в их организме сумасшедшей болью, судорогами и сильнейшими дыхательными спазмами, зачастую ведущими к смерти. Но не смерть здесь самое страшное… Пожалеть стоило тех, кто всем сонным иглам назло оставался живым, и на пике очередного приступа всей душой искренне об этом сожалел. Накапливаясь в организме у таких людей, яд вызывал необратимые изменения физиологии. Прям как в косметическом салоне сливок нейтрального города, только в сотни раз больнее и явственнее. Проще говоря, аллергики, которым не удалось вовремя откинуться, медленно, но неуклонно мутировали.

Маша знала об этом не понаслышке, ибо волею судьбы сама принадлежала к невезучему меньшинству. Каждый раз после попадания очередной иглы, она неистово завидовала собратьям по несчастью, что погибли, не вкусив всей сомнительной прелести мутаций. Болевой или мгновенный анафилактический шок, удушье — вот судьба той тысячной доли, что страдала непереносимостью шикарского яда. Увы, неприятности Марии миновали летальный исход, приняв иной характер, которому она сама с радостью предпочла бы участь стать задушенной отеком Квинке.

Учащенный, пропитанный адреналином пульс постепенно приходил в норму. А трусливое сердечко, попеременно вздрагивая, отважилось выползти из левой пятки, куда ухнуло, ища спасения от разъяренного узаши. Маша собрала в кучу уцелевшие после нападения нервные клетки, и опасливо приблизилась к спящему зверю. Задняя лапа прострелена на вылет в двух местах. Посыпав ровные отверстия порошковым антисептиком, девушка вернулась к шикару. Будь он в сознании, пожертвовал бы блузой ради перевязки ран своего верного узаши, чуть не отдавшего жизнь, защищая интересы седока? Маше не хотелось думать плохо об объекте своих нежных хлопот, поэтому она распорола просторное одеяние охотничьим ножом и аккуратно стянула его с мощного торса. Перевязав лапу зверя нарезанной лентами шикарской рубашкой, девушка припудрила антисептиком укороченный выстрелом обрубок хвоста и отверстие прострелянного уха. Но что поделать с прострелянной брюшной полостью, откуда не переставая сочилась густая темная кровь? Засела ли пуля во внутренних органах или прошла навылет и выскочила из правого бока, на который повалился узаши, застигнутый сонной иглой? Попыхтев пару минут над громадной тушей зверя, Маша поняла, что не в ее силах сдвинуть ящерицу с места. Делать нечего. Горестно вздохнув, девушка достала из аптечки капсулу с кровеостанавливающим. Если судьба благосклонна к узаши, препарат остановит кровопотерю. Если же нет… что ж, по крайней мере, он оборвет предсмертные муки зверя.

Закончив с первой помощью животному, к которому прониклась уважением до глубины души (нужно надеется, что взаимно — вторую попытку ее сожрать нервная девушка точно не переживет), Мария принялась за шикара. В несколько приемов она перекатила расслабленное тело на ореховые волокуши, не забыв при этом тщательно обыскать пришельца. Мало ли: откроется у него второе дыхание, решит еще с ней за доброту посчитаться… Собрала пожитки вместе с найденными у шикара мелкими прибамбасами в заплечный походный ранец и пристроила его в ногах пришельца. Парные императорские клинки приторочила себе за спину. Накинув петлю волокуши на грудь, в последний раз бросила взгляд на мерно вздымающийся бок узаши, пожелала ему поправиться и, сверившись с компасом, тронулась в путь.

— Нооо, лошадка! Будем надеется, ты не издохнешь по дороге, Мария...