Глава 2.

Глава 2. Дезертир.

Продираясь сквозь кусачие заросли крапивы, едва не превышавшие ее рост, Маша чертыхалась сквозь плотно сжатые зубы. Нет, как ни крути, а только ей под силу так облажаться! Подумать только! Она бессовестно проспала отбытие своей мобильной группы! Отошла подальше, чтобы не мешал гомон пяти десятков устроивших плановый привал глоток, завалилась под кусток в теплый кружевной тенечек и забылась глубоким, спокойным, сладостным сном, наплевав на товарищей и возложенную командованием миссию! Браво, Мария! Пол сотни людей теперь отдуваются за твою лень и, возможно, заплатят за нее собственными жизнями!

В праведном гневе, пыхтя как броненосец «Потемкин», Маша с утроенной энергией принялась сражаться с крапивными дебрями, да только какой в этом смысл?! Ведь она отстала от группы на четыре часа! И снова по собственной глупости, решив срезать путь до искомого места операции. Да не учла, что местность для нее совершенно не знакомая, к тому же вдоль и поперек изрезанная глубокими оврагами, не обозначенными на карте. Если рассудить здраво, нет больше причины для движения вперед. Взглянув на наручные механические часы, Маша раздраженно тряхнула головой — операция завершилась более полутора часов назад. Но девушка не сменила направление. Что-то неясное неотвратимо влекло ее в точку, отмеченную жирным красным крестом в допотопной бумажной карте. Смутное ощущение тревоги грызло ее изнутри. «Должно быть, с возрастом я становлюсь сентиментальной...» — поморщилась Маша. Нет, она просто обязана убедиться, что план, составленный ее легкой рукой, не дал сбоя. Что никто из товарищей не укрылся на века под неровным земляным холмиком, пополнив ряды «безымянных жертв сопротивления», из-за того, что она, Мария, позволила себе урвать лишний часок сна. Она, ответственная за их жизни...

Вырвавшись из гущи жалящих зарослей, девушка в изнеможении повалилась на колени, уткнувшись носом в сырую от утренней росы траву. Жадно хватая ртом воздух, она бессильно перекатилась на спину и немедленно зашипела от обжигающей боли.

— Гадство… — выдохнула сопротивленка, меняя позицию. Только вчера она перенесла жутко неприятную процедуру по нейтрализации классового клейма. Маша имела неудачу испытать всю палитру этих болезненных ощущений далеко не впервые, потому достаточно быстро восстановилась и немедля отправилась участвовать в разработанной собственным скудным умишком операции. Ей пришлось долго уламывать командира базы Зотова, который отчаянно сопротивлялся ее сумасбродному желанию. «Отдохни! — говорил он. — Ты не спала уже сутки! Ребята отлично справятся и без тебя. Ты составила бесподобный план!» И в очередной раз товарищ Зотов оказался прав. Почему она приходит к таким глубокомысленным выводам, когда наломает целую поленницу дров? Почему не раньше?!

Терзаемая муками совести, Маша терпеливо ждала, пока уляжется саднящая боль в области лопаток. Эта очередная выдумка шикаров с нанесением на тела людей классовых меток нервировала девушку, наверное, более всех остальных вместе взятых.

Антигуманную меру предосторожности пришельцы впервые начали применять в самом начале бесконечного конфликта. Мария прекрасно помнила свою первую классовую отметину, состоявшую из двух численно-буквенных символов, вытатуированную на левом предплечье за неделю до собственного шестнадцатилетия. Тогда, после массового побега из детского приемника, она свела ее самостоятельно, попросту срезав лезвием отмеченный лоскут кожи.

Шикары быстро учились на своих ошибках, и вторая отметина в жизни девушки переместилась в межключичную зону. Возможно, в этом был смысл, так как кожа в том месте нежнее и чувствительнее, да и одеждой его сложно прикрыть. Эту метку Маша выжгла крепким марганцевым раствором.

И все бы хорошо, но не далее, чем два месяца назад девушка снова угодила в лапы чужаков. С момента ее последнего пленения утекло много воды, и прогресс шагнул чуть дальше. Поэтому очередную отметину ей оставили на спине, начав чуть ниже шеи и закончив у самой поясницы. Теперь шикары особо не церемонились, оставив позади технологию татуирования растительным соком. И вплоть до вчерашнего утра на спине Марии красовалась выжженная каленым железом метка классовой принадлежности, в оригинале звучавшая как 2А. В другой ситуации девушка бы похвалила захватчиков за изобретательность. Но это в другой ситуации… А в этой ей на своей шкуре пришлось почувствовать всю прелесть кошмарной процедуры. Ощутить прикосновение раскаленного добела железа, вдохнуть удушающий запах собственной тлеющей плоти.

— Ух… — девушка вздрогнула от неприятных воспоминаний.

Со стороны шикаров такой способ довольно умен. Наконец-то они отбросили в сторону свое наигранное человеколюбие. Крупную выжженную метку практически невозможно свести, разве что полностью удалить кожный покров со всей области спины. Но в одиночку, да еще в полевых условиях провернуть такое немыслимо да и не к чему. Тошнотворная процедура клеймения вызывает просто неповторимый набор эмоций, и вряд ли здравомыслящему человеку захочется испытать это повторно. А придется. Закон строг и не терпит исключений. Каждому землянину полагается классовая отметина. Первое, что требуют стражи при встрече — это предъявить метку. Не имеешь таковой? Изволь проследовать на тестирование. Сопротивляешься? Мы отведем тебя силой. Третьего не дано.

Однако же люди и здесь отыскали крохотный просвет. Как выяснилось опытным путем, при наличии силы воли, острого желания и крепкого организма метку можно сфальсифицировать. В случае Маши это стало жизненной необходимостью. Девушку вновь передернуло при воспоминании о нескончаемой позапрошлой ночи, когда мастер кропотливо пережигал уже существующие линии на ее спине, придавая им новое значение. Зато поутру еще не отошедшая от наркотика Маша обнаружила на себе не метку смертницы, звучавшую в переводе как 2А, а вполне годную для жизни 3Д.

Дело в том, что метка присваивалась каждому человеку не просто за красивые глаза. Она освещала класс его опасности для действующего политического режима. Зотов шутил, называя ее «шкалой ненависти», как оно в сущности и было. Шикары использовали две шкалы: численную от 1 до 10 и буквенную от А до Е. Буква обозначала уровень потенциальной опасности, а цифра так называемую «уровневую напряженность», иными словами временной промежуток до перехода на следующий уровень. Люди по своим природным качествам и дарованиям условно делились на три основных категории: тех, чей уровень непрерывно возрастает; тех, чей снижается пропорционально адаптации к режиму; и тех, у кого он остается неизменным с момента начала конфликта и до сегодняшнего дня. В народе последних именовали середнячками.

Присвоению классовой метки предшествовал цикл унизительных и подчас очень болезненных экзекуций, ласково именуемый тестированием. Вспоминать его подробности Маша не собиралась, искренне надеясь, что больше никогда ей не выпадет в нем поучаствовать. Врагу не пожелаешь. Легче стерпеть двадцать раз по клейму на спину, чем единожды вынести «тестирование».

Уровень Е и Д чаще присваивался жителям нейтральных поселений. С и В сопротивленцам и заключенным трудовых лагерей. Классу А повезло больше остальных — этих счастливчиков немедленно ссылали в закрытые подземные шахты на мучительную смерть от отсутствия солнца, пищи и витаминов. И никто никогда не видел человека, носящего на теле метку свыше 5А уровня опасности. Не трудно догадаться, почему. В народе болтают, что для их ликвидации у пришельцев предусмотрены даже специальные площадки, которые они так красиво называют — «кольцо последнего вздоха»...

Вот это и есть первоочередная причина, по которой Маша решила отредактировать свою метку. Девушка относилась к категории возрастания, по тому 2А, огнем горящие на лопатках, в скором времени грозили превратиться в смертный приговор. Хорошо хоть от шахт ее уберег своевременный побег… Если уж вдуматься как следует, то непонятно, что хуже: быстрая смерть в «кольце» или медленное затухание без шанса на спасение в подземных шахтах.

Не справедливый, не оправданный страх шикаров перед обладателями А классов погубил огромное множество невинных жизней. Большую часть их ликвидировали в самом начале войны. В список неизменно входили выдающиеся умы старого мира. Особо люто пришельцы наказывали ученых физиков, химиков и ядерщиков. Еще бы… После того, что сотворила Америка… Между тем, мало кто из тех людей мог нести реальную угрозу их режиму. Так же, как и миниатюрная Маша Смородина. Да, девушка действительно обладала некоторыми талантами в области тактики и планирования, но умений этих было явно не достаточно для причинения хоть сколько-то ощутимого вреда шикарскому племени. Мария понимала это совершенно отчетливо, но вовсе не горела желанием пытаться добиться справедливости у иномирянской правящей верхушки. Они — народ коварный… Могут и отомстить.

Сопротивленка тяжко вздохнула и поднялась на ноги. Мысли мыслями, но лучше будет объединить их с ходьбой. До вожделенного крестика на карте не менее шести километров по пересеченной местности, и сам он к ней не придет…

Первые признаки того, что тщательно проработанный план отклонился от заданного курса, Маша обнаружила еще в двухстах метрах от точки. Сломанные ветви кустарников и выкорчеванный шинами дерн явно свидетельствовали о скорости и небрежности, с которой уходила мобильная группа. Маша нервно огляделась и прибавила шага. Что пошло не так? Ведь операция планировалась не на пустом месте, а на достоверных, перепроверенных несколько раз данных, полученных от надежных людей. Неужели осведомители рискнули подставить девушку? Маша скрипнула зубами. Если так, то им придется дорого заплатить за каждое ранение, нанесенное ее товарищам.

Целенаправленно пробиваясь сквозь низкий подлесок, девушка беспрестанно озиралась, боясь увидеть только одного — свежего, дымящегося холмика безымянной могилы. Хоронить павших воинов прямо на месте сражения повелось еще в начале конфликта. Именно для подобных случаев командир мобильной группы обязан был иметь в комплекте походного ранца флягу с особой химической жидкостью и узконаправленный взрывчатый снаряд. Уходить с места атаки подчас приходилось очень быстро. Уцелевшие бойцы не могли позволить себе риск замедлиться и быть обнаруженными, забирая трупы убитых товарищей, так же как и устраивать полноценные братские могилы. Потому за годы сопротивления был разработан особый алгоритм действий, названный ритуалом отдачи последнего долга.

Саперной лопатой в земле делалось небольшое углубление, куда укладывался взрывчатый снаряд, активирующийся тут же, на месте. Звук взрыва неизбежно привлекал внимание к действиям группы, но это называли данью памяти павшим, своего рода эквивалентом ружейных залпов прощального салюта. Силой взрыва в земле образовывалась неглубокая, но обширная по площади воронка. В нее и укладывались бездыханные тела. Сверху трупы поливали химической жидкостью, которая принималась медленно, миллиметр за миллиметром, выжигать мертвую человеческую плоть. Плюс этого метода состоял в том, что в отличие от обычного горючего «трупному огню» не требовалось кислорода. Сразу после его разбрызгивания можно было приступать к сооружению могильного холма. Как правило, его насыпали из подручных материалов: камней, земли, коряг, дерна. В таком укрытии трупы тлели не менее пяти часов до полного исчезновения, а между тем насыпной холм постепенно оседал, замещая освободившееся от тел пространство. Спустя сутки мало кто мог догадаться, что здесь были захоронены люди. О безымянной братской могиле напоминала только кроваво-красная капроновая лента, обвязанная вокруг ближайшего дерева или камня...

В очередной раз опершись ладонью о тонкий ствол молодого орешника и почувствовав под пальцами гладкость мягкого капрона, Маша вздрогнула как от удара током. С замиранием сердца повернула голову и горестно застонала, узрев трепещущую в легких струях ветра алую ленту. Колени безвольно подогнулись. Онемев от ужаса, горечи и разрывающего душу в клочья чувства вины, девушка безотрывно глядела прямо на слабо дымящийся земляной холм. Скольких он скрывает под собой? Кто из товарищей нашел здесь свое последнее пристанище из-за ее, Марии, безалаберности, самоуверенности и лени? Слезы застлали глаза и покатились по щекам. Она хладнокровно послала товарищей на смерть, а сама в это время мирно отсыпалась под кустом сирени. Только она виновна в преждевременной гибели неизвестного числа поверивших ей людей.

Сколько времени девушка сидела так, не в силах пошевелить и пальцем? Сколько раз пожалела, что не лежит рядом с ними? Что не умеет призывать смерть как воины-шикары? И сколько бы просидела еще, если бы еле слышный писк переносного радиоприемника в нагрудном кармане солнцезащитной куртки не отвлек ее от отчаянных, самоуничижительных мыслей? С третьей попытки Марии удалось извлечь маленький прибор и нажать кнопку приема сотрясаемыми крупной дрожью пальцами. Из мятого, видавшего многие виды динамика полились суровые, с тяжелым свинцовым привкусом слова:

«База 850, база 850 передает всем действующим базам сопротивления и всем нейтральным поселениям: сопротивленка, носящая кодовое имя Смородина, по паспорту Мария Смородина, имеющая наспинную метку последнего образца 3Д классификации, с настоящего момента внесена в списки дезертиров и перебежчиков! Опасна! Особые приметы: рост сто пятьдесят три сантиметра, худощавое телосложение, темные вьющиеся волосы с широкой прядью белого цвета у левого виска, мутировавшие глаза неестественного оттенка. Укрывательство и пособничество дезертиру Марии Смородине карается по всей строгости законов военного времени. И… Смородина! Если ты меня слышишь! Приди сама, иначе смерть твоя не будет легкой! База 850 конец передачи.»

Приемник щелкнул и замолк, но Маша все еще не желала верить в услышанное. Она без труда узнала голос Андрея Зотова. Последние шесть лет не слишком счастливой жизни девушка провела бок обок с этим сдержанным, жестким, а порою даже жестоким, но неизменно справедливым человеком, превыше всего чтившим свой долг и честь бывшего полковника объединенной земной армии. Мария любила его как своего командира, наставника и друга. К нему она обращалась за советом, зная, что может рассчитывать на понимание и поддержку в любой ситуации. Он с отеческим терпением журил ее за мелкое пакостничество и неподчинение, и именно его Маша никогда в жизни не посмела бы предать. Именно Андрей Зотов знал ее так, как никто в целом мире. То, на что она способна и чего не совершит ни при каких обстоятельствах. В связи с этим ей было в десятки раз больнее слышать обвинения, звучащие из его уст. Обвинения, в которых не проскальзывало и намека на сомнение или сожаление. Только неприкрытая ненависть, разящая эффективней острейшего шикарского меча.

Маша ни в коем случае не отрицала своей тяжкой вины. Она обязана была быть вместе с группой в момент нападения. Обязана была вылезти вон из кожи, чтобы свести к минимуму человеческие потери, к которым привел сотворенный ее головой и записанный ее рукой план. Но что должно было произойти с мудрым, на удивление терпимым Зотовым, чтобы он вынес смертный приговор, не выслушав даже ее версии произошедшего?! Как он мог поверить в предательство Маши, а тем паче измене родине?! Зотов, которому она доверила все свои тайны, с которым плечом к плечу прошла большую часть всей этой бессмысленной войны?! Почему он не выждал хотя бы пару часов? Маша вернулась бы на базу, упала перед ним на колени, рыдала, рвала волосы, сама вынесла себе смертный приговор и привела его в исполнение, лишь бы не слышать разочарования в его голосе, обвинений в измене, с такой легкостью слетевших с губ!

Она пойдет к нему теперь. Дезертира и предателя, каковым отныне считалась девушка, расстреляют уже у периметра базы. Ну и что? С такими обвинениями ее волен прикончить без суда и следствия любой желающий. А так, добровольно встав под пули пулеметчиков родной базы 850, она сможет хотя бы посмертно заявить Андрею, что не сбегала, не пряталась, не сдавала свою группу на заклание врагу! Но ведь он не поверит. Последними своими словами Зотов отчетливо дал понять, что никакие ее заверения, клятвы и уговоры не умолят его гнева. Она угробила часть своей мобильной группы и должна ответить за это кровью...

Маша всхлипнула и поднялась на шатающиеся, ватные ноги. Один единственный час промедления! Знай она заранее, к каким последствиям приведет сморившая ее дремота, отказалась бы от сна вовсе. Часок в сени сиреневого куста унес жизни неизвестного числа товарищей, уважение и доверие единственного близкого человека и ее надежду на будущее. Отныне она проклятая всеми смертница. И поделом…

В грандиозном расстройстве чувств Маша не придала значения тому, что ноги сами вынесли ее к месту недавней схватки. Девушка опомнилась, только споткнувшись о заваленную на бок гужевую повозку пришельцев. Бегло оглядев поле брани, Мария впала в мрачную задумчивость, на время вытеснившую из мыслей опасное в своей глобальности нервное расстройство. Что-то здесь было не так...

Пару недель назад девушка получила рапорт разом от четырех внедренных во вражеский стан людей. Каждый сообщал о небольшом обозе с конвоем, передвигающемся по 24 транспортному тракту. Это было странно, ведь шикары осуществляют перевозки строго по графику. Но проверка дала результат: пришельцы возводят новый трудовой лагерь в двухстах километрах к северо-востоку и им срочно понадобились материалы и рабочие руки.

Странно, что маги-пришельцы путешествуют пешими? Вовсе нет. Вначале конфликта они покорили половину земного шара меньше, чем за неделю. Все потому, что раньше они могли путешествовать сквозь дырки в пространстве — порталы, прямо под стать героям фантастического романа. Но после того, как перепуганные до икоты американцы жахнули по Европе четырьмя ядерными боеголовками, шикары растеряли часть своей магической силы. Биополе Земли взбунтовалось, отравленное выбросами радиации, и отказалось питать их силы. Хоть чем-то можно оправдать выходку американских военных, сделавших четверть мира не пригодными к жизни… В этом и есть американская логика: сначала шмальнем, потом спросим в кого, зачем и как аукнется.

К слову, шикары путешествовали не совсем своими ногами. Ведя неустанную компанию по уничтожению любой земной техники, они презирали автомобили и другие средства передвижения. Но легко вышли из положения, натащив из своего родного мира Отольда кучу всевозможных, жутковатых на вид тварей. Последние не протестовали и охотно обживались на Земле. Самую неприглядную породу узаши, этакую помесь кошки, собаки и ящерицы, шикары использовали в роли верховых. Громадные гусеницы в непробиваемых молочно-белых панцирях играли роль тяжеловозов. Их иномиряне впрягали в колесные гужевые повозки.

— Вот оно! — Встрепенулась Мария.

Конечно! Именно повозки! Вот, что ее насторожило. Девушка впилась глазами в ближайшее перевернутое днище. Пришельцы пользовали два вида повозок: колесные и парящие. Да-да, парящие. В родном мире шикаров существовали исключительно последние. После ядерной атаки исстрадавшаяся Земля дала пришельцам энергетическую отставку, и несчастным, скрипя сердце, пришлось перенимать человеческую идею колеса. Правда, самые сильные их маги до сей поры способны править парящими повозками. К великой удаче землян талантливые колдуны среди их народа так же редки, как гениальные личности среди людей. Но что же привело одного из лучших магов пришельцев (а может, и не одного) на заурядный, второстепенный транспортный тракт? А в том, что он здесь находился, Маша не сомневалась. Она насчитала три парящие повозки и ни одной колесной. Могла ли срочность постройки рабочего лагеря загнать в эту глушь сильнейшего из существующих магов? Сомнительно...

Дельце принимало паршивый оборот. Индикатор боевой готовности в голове девушки перещелкнулся в рабочее состояние. Вытянув из кобуры полуавтоматический пистолет, Маша продолжила осмотр арены сражения. В двух метрах от повозки обнаружилась первая пара трупов: узаши вместе со своим седоком. Тут-то Марии и вовсе стало не по себе. При жизни иномирянин явно слыл не простым сопровождающим обоза. Мускулистый, подтянутый мужчина-шикар имел при себе ни только обычную для пришельцев маньефу, но и...

— Сэмова печень! — Эмоционально прокомментировала Маша свое открытие.

На спине у остывшего красавца болтались парные клинки с инкрустированными рукоятями (снова забыла, как правильно), которые бедняга так и не успел высвободить из перевязи. Клинки, что носили исключительно воины элитного императорского полка.

— Ничего себе, скромный обозик! — Маша тряхнула головой и нервно ощупала виски. Защитные руны вроде бы в порядке, можно продолжать осмотр.

Поодаль уютно расположилась еще одна группа мертвых всадников с императорскими клинками сфайями. И ни малейшего следа перевозимого ими груза. Честно говоря, Маша очень сомневалась, что таковой когда-либо присутствовал в этих явно дорогих, искусно украшенных парящих повозках.

— Да как вас сюда занесло-то?! — Вопросила девушка у окровавленных мертвецов, не особенно рассчитывая на ответ.