7. В гостях у горного тролля

Ужас несся сквозь лес, бухая копытами по земле. Ветки хлестали меня по лицу, ноги не могли нащупать землю.

Я выплюнул изо рта какие-то листья и рявкнул:

— Стоя-а-ать!

Ужас резко затормозил, руки мои дернуло — и я по инерции, пролетев еще добрых полтора метра, рухнул перед конем.

Пока поднимался и ощупывал себя — целый ли, не вырвало ли чего? — из зарослей вылетела нагнавшая нас Трилли.

Отдышались. Осмотрелись. Успокоились.

— Та-а-ак, ребята, у меня к вам будет пара вопросов, — сказал я, сев на ближайший мшистый валун, и вытер вспотевший лоб.

— Какие? — одновременно спросили Трилли и Ужас.

— Точнее, три. Первый: Трилли, ты можешь сделать так, чтобы вон тот, — я кивнул на коня, — мог голосом разговаривать, а не только мысле-фразами?

— Хм, я никогда такого не делала… — задумчиво произнесла фея.

Она подлетела к коню и зависла напротив морды Ужаса, глядя в черные глаза. Затем продолжила:

— Но и таких уникальных существ, как твой конь, я раньше не встречала. Думаю, можно попробовать… Так, — она нежно погладила Ужаса маленькой ладошкой. — Ты у нас хороший мальчик? Открой рот и подними голову. Я хочу посмотреть, есть ли у тебя вообще такая возможность.

Меня накрыло волной паники и непонимания. В мысли посыпались вопросы от Ужаса: «Ты ей доверяешь?», «Это не больно?», «Зачем это вообще нужно? Мне и так неплохо!» И все это кучей.

Голова закружилась.

Ужас потоптался немного, потом поднял голову, одним глазом косясь на Трилли. Фея взметнулась над его открытым ртом, посмотрела вниз, кивнула сама себе и завертелась в воздухе. Вниз, в горло коню, посыпалась пыльца, искрящаяся золотом в тонких солнечных лучах.

Последняя песчинка упала. Ужас закрыл рот, опустил голову и задышал резко и прерывисто. Через миг оглушительно и смачно чихнул. Да так, что все птиц согнал с насиженных мест, наверное, в радиусе полкилометра! Если не больше.

Он прислушался к себе и что-то захотел сказать, но у него начался приступ кашля. Ужас чихал и кашлял, наверное, четверть часа.

Я отдыхал: четверть часа тишины, без «посторонних» в голове. Благодать!

Прокашлявшись и еще пару раз чихнув, Ужас принялся громко ругаться на методы некоторых здесь присутствующих. Немного повозмущался тембром его нового голоса, который счел слишком высоким и не подходящим к имени. Даже пытался угрожать жалобами в вышестоящие инстанции.

Фразы про инстанции явно были не его. Эх, успел коняшка понахватать крылатых выражений! Но что-то я не помню, чтобы я при нем эту фразу использовал. Сам, что ли, накопал?

Придется от Ужаса теперь шифроваться. Как же я понимаю его бывшего хозяина! Тому тоже было поперек горла, что в его мыслях копается лошадь.

— Ну всё, Ужас, успокоился? Никто тебя убивать и травить не хочет. Просто мне неудобно каждый для Трилли пересказывать твои слова. А так ты сможешь сам с ней общаться.

Ужас подозрительно посмотрел на фею, прищурив глаз.

— А голос… К нему привыкнешь со временем. Да! И при незнакомых лучше молчи. Нам лишние вопросы не к чему.

— Ладно, ладно, я просто едва не задохнулся. Мой голос мне хоть и непривычен, но знаком. Кажется, раньше я мог так разговаривать, — спокойно ответил конь.

— Ну, кто же знал о такой реакции твоего организма?.. Теперь ты, Трилли. Мне очень интересно, что это было? — я махнул туда, где по моим представлениям о географии остался поворот дороги с бревном. — Я испугался за тебя, когда ты так вылетела навстречу бандитам. Особенно с учетом того, как ты спряталась перед боем. А потом поперла прямо на них. Я представить не мог… Ладно я. Эти разбойники! Они же могли просто схватить тебя, рукой поймать, например — и всего делов.

Трилли смущённо покрутилась на месте, явно наслаждаясь проявленной заботой. И потом на полном серьёзе, что в её исполнении выглядело немного комично, ответила:

— Ну, если бы они меня поймали, лишились бы рук. Я была так раскалена! Буквально пылала от гнева. Со мной такого ещё не было. А вылетела я вперёд на защиту, когда почувствовала поцелуй матери-природы. Это она дала мне силы ответить плохим, «неразумным» разумным, посмевшим встать на пути всемогущей природы!

Ее голос зазвенел от праведного возмущения.

— Так ты… ты их всех… — начал я, запинаясь.

Трилли поспешила оправдаться:

— Они все живы и целы… Почти. Одному не повезло, он налетел на острый сучок. Другого отшвырнуло к становищу племени «там-там», а это племя горных троллей. Пока солнце светит, опасности нет. Тролли ночью только просыпаются, а при дневном свете они превращаются в камень. Остальные все живы, правда-правда! И наказаны, — закончила Трилли и, прилетев на мою ладонь, на последнем слове топнула ножкой.

— Кажется, я знаю, кто за этим стоит…

Фея заинтересованно поглядела на меня.

— Я имею в виду богов.

Возмутившись, Трилли фыркнула и подлетела к моему уху:

— Ты вообще меня слышал? Или мне нужно было зависнуть у тебя над ухом. Я же сказала, что мне помогла бо-ги-ня!

— Это-то я понял. Я имею в виду, кто ей подсказал помочь. Неужели сама почувствовала?

Фея только хмыкнула и пожала миниатюрными плечиками. Я перевел взгляд на Ужаса.

— Что? — спросил конь и отвернулся. — Я же нас спас. Почувствовал опасность, угрозу жизням.

— Это конечно хорошо, что ты почувствовал. Только там угроза была не нам. И не угроза. Неужели ты испугался упавшей шишки?

— К-ха, ну… там еще лианы были, жуткие, — он кашлянул и потупил взгляд: — А я всё-таки травоядный. Они меня немного испугали…

— Немного?.. — удивленно переспросил я. — Ладно, в следующий раз дай мне знать раньше, чем за мгновение до спринта.

— Ладно. Но когда будешь висеть на лианах вверх коп… ногами, не возмущайся на моё промедление.

— Хорошо-хорошо. Давай попробуем успеть в Дирхем засветло, — произнес я, запрыгивая в седло.

— Не, засветло никак не успеем. Ты себя со стороны видел?.. Тебе же, мракобесу, еще на подходе городской маг молнией промеж глаз зарядит. Ему потом премию за тебя заплатят. А мне нового хозяина искать? Нет, так дело не пойдет. Надо тебе нормальную одежду найти, а эти доспехи в сумку убрать. За них можно пару золотых выручить, как за доказательство смерти адептов смерти. Ха! Чему служили, то и заслужили! — сказал конь.

— У разбойников был лагерь в этой роще. Мне деревья нашептали, что там есть много всяких разных вещей, — произнесла Трилли и бодро полетела обратно к роще.

А Ужас стоит, как вкопанный. И ни шага!

— Я туда не пойду, — сказал он. — Вдруг там опять появится эта «живая зелень».

— Трилли же рассказала, что это её рук… ручек дело. Можешь не бояться. Если ты её ничем не обидишь, то она тебе ничего плохо не сделает. Пошли уже! А то сейчас попрошу, чтобы тебя туда лианами затянули, пугливый ты наш.

Трилли летела впереди на два моих шага. Перед ней расступались дебри, ветки сами убирались в разные стороны. Конь плелся за ней и все время ойкал — ветки принимали прежнее положение, на него сыпались хлесткие удары.

В конце концов, он потребовал, чтобы «Фея была поосторожней-и-и.…». Одна большая толстая ветка выгнулась и ударила Ужаса по крупу. Конь заплясал и зашипел ругательства на все лады.

База разбойников, что посмели злить фей, выглядела как лагерь спартанцев-нерях. Большим навесом натянута какая-то брезентуха, под навесом — свалка вещей. Что-то растащено по поляне, тряпье висит на обломанных ветках…

В таком хламушнике, где есть неизвестно что, но нет даже чурбачка-табуретки, я не ожидал найти что-то стоящее и полезное. А полезно было переодеться в более приемлемую одежду, чтобы каждый встречный не норовил сравнивать меня с мракобесами.

Под этим навесом меня привлек сундук, запертый на увесистый замок. Я подергал — чую, замок зачарован от взлома. Но не от лома, то есть, от копыта моего коня.

Попросил Ужаса как-нибудь сбить. Ужас попробовал передним копытом сначала, но как-то вяло. Он развернулся уже было уйти, пришлось пойти на хитрость. Послал я ему мысль, что в том сундуке лежит что-то вкусненькое.

Он, не разворачиваясь, лягнул сундук так, что крышка откинулась, чуть ли не слетев с петель. Ужас тут же сунул туда свой наглый храп.

Мысленно поблагодарив его за помощь, я не менее нагло убрал его морду и заслонил сундук собой от его посягательств.

— Э-э-эй, так нечестно! Где моё лакомство? Я чую в этом сундуке сушеные фрукты. Отдай! Ты все равно их не будешь есть!

Возмущенный до предела конь бодал головой мою спину, из-за чего я пару раз чуть не нырнул через край сундука.

— Да подожди ты… Иди вон, травку пощипай. Дай спокойно посмотрю, что здесь можно взять и во что одеться, — ответил я, отгоняя Ужаса.

Конь впал в истерику:

— Тра-авку!? Да после того, что я здесь увидел, вообще не уверен, что я остался травоядным! А в этом месте я не притронусь ни к одной травинки, ни к единому листочку, даже если я буду подыхать от голода!.. А будешь насильно пытаться накормить, лягну и не подумаю…

— Ха-ха! Подожди, сейчас посмотрю, где тут твои лакомства и заслуженная награда за взлом сундука, — произнес я, выкладывая на землю вещи, среди которых я присмотрел потертый кожаный доспех, вроде как на меня. — Странно… Как-то быстро сундук опустел… Ба! Да тут двойное дно!

Извлек я кое-как пластину, имитирующую дно сундука, — ковырнул первым попавшимся кинжалом. Внутри лежал мешочек из черного бархата, затянутый золотой тесьмой. Плотно набитый мешочек…

Рядом рассыпались какие-то сморщенные… Даже не знаю, что это. Но, похоже, это и есть награда для коня.

Как бы не потравился!

Переоделся я в новенькое. Доспех оказался удобен, не смущал в движениях, и к тому же лёгкий, как пижама. Или это мне просто так кажется после того, как полдня таскал на себе железки?

На столбе навеса висел плащ черного цвета, с капюшоном. Я его примерил — недырявый, плотный — и решил оставить себе.

Пока Ужас доедал свои лакомства, я обратил внимание на тот бархатный мешочек, что лежал вместе с сушеными фруктами. Развязал тесьму — и чуть не ослеп от сияния драгоценных камней! Затянул тесьму обратно, запихал добычу в сумку, как можно глубже. Накинул на плечо, поправил плащ.

Всё, готов к выходу в люди!..

Иногда мне кажется, что я как магнит притягиваю неприятности и приключения.

Стоило нам выйти на дорогу, как я получил удар по голове. Последнее, что увидел перед потерей сознания, — это шокированную Трилли.

Пришёл в сознание: снова темнота и спёртый воздух пещеры. Стабильность — это, конечно, хорошо. Но не в моем случае.

— О! Проснулся, неугодный сын империи! — прозвучал в мыслях голос Ужаса, что сразу отдалось острой болью в темечке и с икрами из глаз. — Ого! Как тебе досталось-то. Ты это, держись… Иначе, кто нас спасать будет? — мягче добавил конь.

Ничего не ответив Ужасу, я проверил темечко ладонью.

Кто-то расшиб мне голову до крови, но, по ощущениям, сотрясения нет. Странно, что я не связан. Может, в этот раз подумали, что убит, и не стали связывать. Даже рюкзак оставили. А вот оружия все-таки нет.

Наощупь достал свиток, сломал печать. Ничего.

Подождав секунд десять, достал еще один…

Попортив массу свитков, я уже начал думать, что делаю что-то не так. Свитки после взлома печати не растворяются прямо в руках, оказывая свои магическое действие, а с шуршанием, как обычные бумажки, падают вниз. Даже не посмотреть, что там не так с ними — я опять в полной темноте.

Еще пара таких пробуждений, и я буду видеть в темноте, всем назло! — разозлился я и машинально щелкнул печатью на свитке, который держал в руке, совершенно забыв о своей пробитой башке.

Боль отошла на задний план, уступив чувству несправедливости главную роль. Кажется, я увлекся, и один из свитков все-таки сработал, хотя бы в полсилы.

Мерный грохот разнесся по пещере. Он-то и отвлёк меня от злости и жалоб на свою судьбу. С потолка посыпались мелкие камни и песок. Сразу вспомнился фильм, где ходила статуя Свободы. «Охотники за привидениями», кажется. Какая часть, уже не помню. Но грохот от шагов статуи был бы такой же, как этот, не одень они ей тогда кроссовки.

Приближающийся исполин про обувь, походу, не знал.

Сначала я почуял дикую вонь, решил, что обоняние просто обострилось. Потом на стенах запрыгали отблески огня — и наконец в пещеру вошла двухметровая каменная махина, с факелом в руке. Когда это существо остановилось рядом со мной, я пожалел, что у меня есть нос. Одно радует — кушал я давно и рвотного рефлекса на этот запах не последует.

— Гонк Ръпал! — выпалило существо из камня, тыкая большим пальцем себя в грудь и обдавая меня таким амбре, что можно сознание терять.

Медленно и подергиваясь, как при слабом телевизионном сигнале, в памяти всплыла страница из местной википедии: «каменный тролль. имеются зачатки интеллекта. подаётся дрессировке. С пометкой на полях: туп как камень».

Морда, собранная причудливым образом из булыжников разного размера, не выражала никаких эмоций. Только по глазам, большим, желтым и без зрачков, было видно, что от меня ждут ответной реакции.

— Горный обвал? — переспросил я. — Где?

Тролль помотал отрицательно головой и повторил медленнее.

— Го-онк Ръпа-ал!

Я предусмотрительно зажал нос, но глаза все равно заслезились, пока он произносил фразу.

Это он сейчас представился? Странный обычай знакомится со своим обедом.

— Хочешь узнать моё имя? — спросил я, не убирая руки от лица, спасаясь от жуткой вони. — А зачем оно тебе?

— Гонкъ думать, съесть тебя или подарить Дрек. А Дрек даст Гонку силу быть на солнце и не стать камнем, — поделился каменный тролль.

Я выдохнул и представился:

— Ладно, так и быть… Меня зовут Кир Ужонкин.

Тролль не сказав ни слова, пошевелил губами, глядя куда-то в потолок. Потом развернулся и пошел обратно, заметно ускорив шаг.

Я решил последовать за ним. Но едва сделал пару шагов, как воздух передо мной заискрился — и я лбом встретился с магическим пологом.

Получив дозу электричества и осветив искрами пещеру, я отлетел в противоположную стену. Желание куда-либо идти пропало во время полета.

Значит, просто так, наобум, действовать больше не надо.

Кое-как поднялся, выругался, что некоторые законы физики и в других мирах исправно работают. Тролль спокойно удалился из пещеры, забрав факел. Ну а мне освещением послужит местная «клетка».

Я нашел камешек и метнул его. Отлично! Еще пару секунд света! Развернулся спиной к пологу и пульнул еще один снаряд.

За следующие секунды, что я выхватил у тьмы, успел рассмотреть свой «номер». Почти у самой стены лежал мой рюкзак, а метром левее — кучка свитков. Справа валялось мое оружие.

Набрав горстку камешков, я принялся собирать вещи.

***

Орелекс проводил Маллуса Дегорра в главный зал пантеона для завершения ритуала Вознесения: место, где закончится хоть и долгая, но земная жизнь смертного магистра и где родится бог. А заодно и познакомится со своей новой семьей — Пантеоном богов Даланира.

На ритуал собрались все боги. Даже Богиня судьбы пришла, правда выглядела она мрачно. Сказывались последствия астрального отката за вмешательство в дела смертных. Теперь она еще бледнее Хлои, властительницы смерти и жены Инхазуса, Бога ночи (или, как в этой эпохе его называют, Бога Тьмы и Смерти). Он тоже явился.

Верховный бог представил каждого из Пантеона, хотя почти все друг друга знали, но традиции есть традиции, да и новенький есть новенький.

Сначала засверкали редкие молнии, их удары становились все чаще, и наконец на магистра Дегорра обрушилось настоящее светопреставление. Он исчез в ярком шаре из сполохов и молний.

Треск и грохот заставлял богинь кокетливо вздрагивать.

Постепенно свет померк, молнии утихли. Перед Пантеоном стоял всё тот же мужчина лет сорока. Единственное отличие, что сразу бросалось в глаза, — статная фигура брюнета сияла подобно магическому светильнику слабо-голубым отсветом, глаза же светились мягким золотом.

Так выглядел бог, полный силы.

Орелекс подошел к нему, соткал из его свечения нимб пепельного цвета и вручил его со словами:

— Нарекаю тебя Времианом, повелителем времени и покровителем предсказателей! — высокопарно произнёс Орелекс, но видя, что новый бог проникся и готов пустить слезу, решил разрядить ситуацию. — Тебе также подвластны вот эти два шкета — Прошлое и Будущее.

Тут же по обе руки от бывшего магистра возникли два невысоких мохнатых существа, чуть поклонились, замерли и растворились в воздухе.

После официальной части небожители поздравили Времиана с Вознесением и стали расходится по своим божественным делам. Некоторым пришлось создавать временной карман, чтобы не пускать дела на самотек. Почти все уходили порталами, и у каждого бога эффект был своеобразный. Новый бог даже засмотрелся, точнее сказать, присматривался, задумываясь о своём оригинальном портале.

От этого его отвлекла Ника и вручила ему дар, как Богиня знаний — фолиант для младших богов, где собрана вся мудрость небожителей.

— Малл, поздравляю с Вознесением! Хотя, теперь уже Времиан. Ты сам себе имя придумал или Оре про этот пунктик забыл тебе рассказать?

— Привет, Ника. Спасибо. Я… У меня просто нет слов. Поистине божественное действо я пережил! А такой легкости, бодрости и невесомости я даже в юности не чувствовал… Имя можно было самому выбрать? Ладно, мне всё равно было не до этого.

Ника выслушала его, а затем обратила внимание на пол — новый бог парил в воздухе.

— Невесомость, говоришь? Хватит в облаках летать, — произнесла Ника и показала вниз.

Времиан изрядно удивился и опустился каменный пол.

— Такое бывает, когда и настроение хорошее, и праны через край. Вся свободная темпоральная прана наполнила тебя. Бывший повелитель времени, Тэмпус, был в недосягаемости. Кстати, книгу почитай, а лучше, поучи, если будет время, Времиан, — по-доброму улыбнувшись и похлопав по плечу, Ника пошла к выходу из зала.

— Ну что, за работу? — Орелекс потер руки. — Ты хочешь увидеть кого-то конкретного или просто узнать, что да как?

— Ты сам знаешь, кого я хочу видеть, Оре. Мне кажется, без приключений у него не получится добраться до Дирхейма. Если он даже через портал не смог пройти спокойно, ничего не повредив ни себе, ни обстановке вокруг себя.

— Да уж забавный случай. Ты уже выяснил, из какого точно он мира?

— Он из технического мира — это было заметно по его реакции на магию. А сам мир называется «Земля». Где-то я уже слышал это название, давно, очень давно. Дай бог памяти, может, вспомню, — ответил Времиан.

Перед ними открылся портал, оттуда показался приземистого вида мужчина в тоге. Выглядел он как бочка — невысокий, с большим животом и блестящей залысиной. На вид ему было не больше пятидесяти. Бодренько выскочил из портала, поклонился и представился:

— Мемникус, Бог памяти. К вашим услугам, Оре, Врем. Кто тут просил дать памяти?

У Времиана чуть глаза из орбит не вылезли. Вроде ему всех представили, но, видно, он отвлекся.

Орелекс давился от смеха:

— Мемникус, извини, конечно, но специально мы тебя не звали. Времиан, бывший человеком, привык так выражаться. Но я ему объясню, какие из выражений ему стоит заменить.

— Ложный вызов? Ну, я тогда пойду? Рад личному знакомству, и хорошей памяти вам, Времиан, — произнес Меникус и нырнул в портал.

— С выражениями надо аккуратнее, а с устойчивыми выражениями — еще аккуратней, — наказал Орелекс серьезным тоном. — Ну что, пойдем посмотрим, как там твой Ужонкин поживает.

Он позвал за собой к большой чаше с зеркальной водной гладью.

— Прикоснись к чаше и увидишь кого пожелаешь, вот весь секрет, — пояснил Старший бог. — Если он доступен для взора твоего, то увидишь его. А также туда сможешь переместиться. Но это уже затратно, особенно для молодого бога.

Времиан коснулся чаши.

Зеркальная гладь подёрнулась рябью, выступило изображение человека, спящего на каменном полу. Вместо подушки он положил под голову сумку. Точками подсветились охранные кристаллы, делящие комнату пополам и создающие непроходимый полог.

— Что и требовалось доказать, — вздохнул Времиан, — опять в плену.

— Ты его ауру видел?.. А я видел, была такая возможность. Так вот аура у него соответствует его возрасту в двадцать три года. Она по структуре напоминает твою. Поэтому я сразу и подумал, будто это твой сын. Но я бы такое событие не пропустил. Потом я сравнил ауры и понял в чем разница. У него аура, как у архимага первой ступени, плюс еще кое-какие нотки, видимые божественному взору. Но они зашифрованы. Я даже знаю, кем. И он у меня получит!

— Значит, есть такой вариант: архимага похитили, заменили его память памятью жителя техно-магического мира, а он сбежал… М-да, не тот нынче культ смерти, мельчает, — сказал Времиан.

— А как ты объяснишь его омоложение до возраста подмастерья? Такие штуки без внимания не проходят. Я или Дэус заметили бы концентрацию силы. Сначала, конечно, Дэус заметил бы. Ему, как Богу магии, это было бы как бельмо на глазу, начиная с подготовки нужного заклинания, не говоря уже о его применении. Даже старшему богу не под силу будет такое омоложение скрыть… Знаю, пробовал уже.

— Могли в другом мире сделать. По словам Ужонкина, он вывалился из портала и пошел на шум голосов, а потом еле ноги унёс, удачно свернув к черному ходу академии. Там его и встретила наша приветливая Эльвиолин Мелар. Ногой в челюсть с разворота. А потом еще оковами придавила в три раза выше возможностей человека. Я еще тогда удивился, как он вообще выжил, — продолжил Времиан.

— Дэус мне только что сообщил, что в последние несколько столетий ни одного архимага не было похищено. Он за этим следит. Каждый архимаг, достигший больших успехов в своем направлении, получал шанс стать его жрецом и пользоваться божественными заклинаниями.

— Да-да, я помню. — Времиан скривился — Тогда больше идей нет.

Повинуясь его желанию, вода в чаше вновь пошла рябью мелких волн и начала показывать то, что происходило днём. Времиан отсмотрел все — начиная от стычки с разбойниками, заканчивая моментом, когда Ужонкин попал в плен.

Изучив этот отрезок чужой жизни, боги решили помочь Киру, но так, чтобы это вызвало как можно меньше возмущений астрального равновесия. Опыта Схарты они повторять не хотели.

После недолгого обсуждения, пришли к идее действовать через сон.

Времиан взял кусочек одной из вариаций будущего, вложил его в сон при помощи Морфикуса Сонного — после долгих уговоров, сонный бог согласился нарушить свои принципы и подменить сон на видение. Потом, протерев вечно полуприкрытые глаза, уточнил, надо ли делать так, чтобы по пробуждении ничего не забылось.

— Надо! — хором ответили, Оре и Врем.