Глава 5

Запахи готовящейся пищи чувствовались еще в коридорах на подходе к кухне. Я напряглась и прислушалась к своему организму, чтобы вовремя распознать признаки удушья, но дискомфорта не почувствовала, даже, когда мы вошли в кухню. Это было большое помещение, в центре которого были размещены внушительных размеров плиты, на них что-то готовилось. Вокруг сновали подростки, таская корзинки с овощами, женщины в белых чепчиках и фартуках с кастрюлями и другой кухонной утварью. Возле одной плиты стоял небольшого роста пухлый смуглый мужчина в белых куртке, фартуке и поварском колпаке и что-то перемешивал деревянной лопаткой в сковороде. Увидев нас, все удивленно застыли, установилась тишина, нарушаемая только звуками, доносящимися с улицы через открытые окна и двери, и бульканьем и шипеньем готовящейся пищи со стороны плиты.

— По велению Его Сиятельства с этой минуты указания и распоряжения леди Оливии приравнены к его приказам и должны выполняться неукоснительно! — громко заявил дворецкий.

Я с восхищением посмотрела на него, как он четко и убедительно донес до служащих пожелание графа. После его слов все с удивлением посмотрели на меня, а я, в свою очередь, — на повара, а затем чуть кивнула головой в сторону сковороды, давая понять, что следует продолжать перемешивать, чтобы ничего не подгорело. Повар все прекрасно понял и тут же стал работать лопаткой, искоса поглядывая на меня.

— Доминик — главный повар Его Сиятельства, — представил толстяка дворецкий, при этом обводя взглядом кухню.

Тот кивнул, в глазах его промелькнуло беспокойство, ну, да это и понятно, расклад сил немного изменился, и чего ждать от еще одной хозяйки — неизвестно.

— Я к Вашим услугам, леди Оливия, — произнес он, не прерывая своего занятия.

В это время дворецкий, отыскав среди работников пожилого мужчину с грустными глазами, громко позвал его:

— Барни! Подойди сюда!

Тот удивленно посмотрел на дворецкого, затем с испугом взглянул на Доминика и робко подошел к нам. Главный повар нахмурился и досадливо поджал губы, не скрывая своего недовольства.

— Где я могу поговорить с Барни, чтобы нам никто не мешал? — обратилась я к дворецкому, игнорируя главного повара.

— Думаю, это удобно будет сделать в одном из подсобных помещений, не так ли, Доминик? — произнес он, сделав ударение на последнем слове.

— Как Вам будет угодно, — процедил тот, пряча обиженный взгляд.

— Ключи! — жестко произнес дворецкий и протянул руку.

— Конечно, конечно, — спохватившись, засуетился Доминик и, отогнув фартук, отцепил от свисающей с пояса связки ключей один и небрежно положил его на ладонь дворецкого.

— Мне бы хотелось осмотреть все подсобные помещения, — с нажимом на слове «все» проговорила я, глядя на главного повара.

Он возмущенно засопел и прежде, чем отдать связку, отцепил от нее один ключ и, убирая его в карман, проговорил:

— Я лишь оставлю себе ключ от шкафа с моими приправами, в которых никто, кроме меня, не разбирается и к которым никто не должен даже притрагиваться.

Любопытно! Будто что-то щелкнуло в моей голове, и у меня появилось ощущение, что я нащупала ниточку к решению загадки, хотя, может, это была вполне объяснимая реакция на запрет, как на вызов.

— Разве эти приправы приобретены не на деньги Его Сиятельства и не являются Его собственностью, как и все остальное? — возмущенно изрекла я. — Или Вы чего-то боитесь? Вам есть, что скрывать?

— Нет, конечно, нет, — не на шутку испугался Доминик.

Он отдал ключ дворецкому и бросил на меня взгляд, в котором, кроме вполне объяснимой злости, промелькнуло еще и презрение. А вот это неправильно с его стороны, зря он так.

— Неужели запах подгоревшего блюда чувствую только я? — спросила, насмешливо глядя на него. — Вряд ли теперь это можно подавать на стол. Надо заново готовить, а, значит, вновь расходовать продукты. Или ты добавишь СВОИ приправы, чтобы замаскировать запах и вкус подгоревшей пищи?

Доминик, забывшись, рукой схватил сковородку с плиты, вскрикнул, обжегшись, и уронил ее на пол. Содержимое сковороды разлетелось по полу и размазалось по фартуку главного повара. Побагровев, он с ненавистью посмотрел на меня, а потом, опомнившись, опустил взгляд в пол и поник, будто сдулся.

— Немедленно обработайте ожог, а потом начните готовить заново! — быстро проговорила я. — В случившемся признаю и свою вину — отвлекла всех от работы.

Доминик изумленно вскинул на меня недоверчивый взгляд, но я уже обратилась к другому повару:

— Барни, проводи меня!

Мужчина, до этого обескураженно наблюдавший за происходящим, кивнул и поспешил покинуть кухню.

— Думаю, ключи можно передать Барни, чтобы он смог открыть подходящее подсобное помещение, — обратилась я к дворецкому, когда мы шли по коридору мимо запертых дверей.

Дворецкий тотчас остановился и отдал связку повару, а мне протянул отцепленный Домиником ключ. Ну, до чего сообразительный малый!

— Благодарю, — искренне улыбнулась я, вглядываясь в мудрые глаза человека, умеющего быстро оценить расстановку сил и выбрать беспроигрышную линию поведения.

— Всегда к Вашим услугам, леди Оливия, — склонил голову дворецкий, не отводя взгляда.

— В таком случае, я бы хотела, чтобы моей горничной была Нора — дочь Марты, — вспомнила я.

Еще один кивок дворецкого, а потом мы с Барни вошли в подсобку, где хранилась кухонная утварь самых разных размеров и объемов. Я села на какую-то скамейку и с трудом усадила напротив себя повара, который долго отнекивался и настаивал на том, что не может позволить себе сидеть в моем присутствии, пока не обвинила его в том, что он отказывается выполнять мои приказы.

— Барни, — обратилась к нему, когда он, покрасневший и вспотевший от волнения, наконец, уселся на краешек скамьи и застыл, преданно глядя мне в глаза, — то, о чем мы сейчас будем говорить, должно остаться между нами, никто ничего не должен знать. Для всех, кто поинтересуется, скажем, что мы разговаривали о блюдах, которые ты готовил для моей матери. Понимаешь?

Он медленно кивнул, взгляд его стал более осмысленным, и я продолжила:

— Скажи мне, пожалуйста, кто готовил для Кайла до того, как он стал есть за общим столом?

— Чаще это делал я, Доминик занимался блюдами для взрослых членов семьи, — ответил он.

— А использовал ли ты приправы, когда готовил для Кайла? — не унималась я.

— Нет, — стараясь вспомнить, сказал Барни. — Они очень дорогие.

— То есть, ты их никогда не использовал для приготовления любых блюд?

— Нет, — почему-то покраснев, признался повар. — У нас не растут травы, из которых можно приготовить такие приправы. Доминик долго жил в другом королевстве, где их специально выращивают.

— Кожа на лице Кайла изменилась с того момента, как он стал есть за общим столом блюда, приготовленные Домиником? — допытывалась я.

— Кажется, да, — растерянно ответил Барни.

Во мне возросла уверенность, что я двигаюсь в правильном направлении.

— А ты знаешь название приправ, и, кстати, как они хранятся?

— Они хранятся в стеклянных баночках, а названия запомнил, но не всех приправ, — признался он с виноватым видом.

Немного подумав, решила, что можно пожертвовать завтраком, чтобы выяснить, какая или какие из приправ вызывают у меня аллергию.

— Барни, сейчас ты будешь приносить сюда по одной баночке, а я буду записывать название приправы. Здесь найдется бумага и ручка? — спросила я его.

Он ненадолго исчез и вернулся с листком бумаги и ручкой с чернильницей. Я с любопытством рассматривала это невиданное мною ранее приспособление для письма, называемое перьевой ручкой. Нет, я, конечно, слышала и читала о ней, видела рисунки и фотографии, но не думала, что придется когда-нибудь использовать на практике. Барни ушел за первой приправой, а я, обмакнув перо в чернила, приготовилась. Повару достаточно было прямо у порога приоткрыть стеклянную или деревянную крышку, и по подсобке мгновенно распространялся запах приправы, как правило, все запахи были терпкие и тяжелые. Он говорил название специи, по моему кивку закрывал крышку и уходил за новой приправой, пока я записывала название. Это была приправа под номером шесть, стоило мне вдохнуть запах желто-коричневого порошка, когда Барни приоткрыл крышку банки, как моя кожа начала зудеть, глаза заслезились, и начала задыхаться. Я смогла махнуть рукой повару и медленно сползла на пол, он испуганно выскочил за дверь, но быстро вернулся, подхватил меня и выволок в коридор. Я одурманенно пыталась смотреть по сторонам.

— Не беспокойтесь, леди Оливия! Здесь никого нет, — правильно понял мои вялые потуги повар.

Затем он открыл дверь соседнего помещения и затащил меня туда. Я сидела на полу, прислонившись к стене, и медленно приходила в себя. Повар стоял рядом и с беспокойством наблюдал за мной.

— Может, все-таки позвать лекаря? — взволнованно спросил он.

— Ни в коем случае, — произнесла слабым голосом, а потом поинтересовалась: — Много еще осталось непроверенных приправ?

— Еще столько же, — ответил он.

— Надо выяснить все до конца, поэтому сейчас продолжим, — как можно решительнее сказала я.

— Я, кажется, понял, почему Вы это делаете, леди Оливия, — изумленно прошептал Барни, склонившись надо мной.

— В таком случае, давай поскорее покончим с этим, — сказала ему, и он помог мне подняться с пола.

И снова я сидела на скамье и записывала название приправ, только теперь Барни открывал крышку очень медленно, внимательно наблюдая за мной. На приправе номер двенадцать у меня вновь заслезились глаза и появились трудности с дыханием, но в этот раз мужчина был проворнее, он выскочил из подсобки уже с закрытой банкой. Я сидела на скамье и старалась глубоко дышать, кожа зудела, глаза слезились, но я улыбалась. Эксперимент удался! Вернулся повар и положил передо мной ключ от шкафа с приправами.

— Как часто используют эти приправы? — спросила я.

— Эту приправу, — он ткнул пальцем в запись номер двенадцать, — не слишком часто, у нее специфический вкус. А вот эту, — его палец уперся в запись под номером шесть, — очень часто, почти в каждое блюдо, но в совсем маленьких дозах.

— Понятно, — тихо сказала я и немного подумав, спросила: — Барни, согласишься ли ты готовить только для меня, как и раньше, не используя, разумеется, все эти приправы?

— С удовольствием, леди Оливия, — дрогнувшим голосом произнес он и тут же встрепенулся: — А как же наследник?

— Сейчас мне никто не поверит, я должна доказать правильность своих предположений, и надеюсь, что с твоей помощью сделаю это, — улыбнулась я, оценив его заботу о брате. — Но пока об этом не следует рассказывать никому: ни родным, ни близким, ни хозяйке, понимаешь меня? НИКОМУ! Тебе также придется следить, чтобы в блюда, приготовленные тобою для меня, ничего не подсыпали и не подмешали, потому что, мне почему-то кажется, такие попытки могут иметь место. Правда есть один положительный момент: завтракать, обедать и ужинать я буду не в обеденном зале, а в своих апартаментах.

Повар очень внимательно выслушал меня и кивнул, было очевидно, что человек проникся. Прицепив ключ от шкафа с приправами к связке, я сказала Барни, чтобы отдал ее Доминику, а также сообщил ему о моем желании — есть только то, что приготовит мой личный повар.