Глава 2

— Гляди, чего нам на голову свалилось, — ворчливо проговорил невысокий толстяк, осторожно обшаривая карманы Ромы. Не найдя ничего интересного, толстяк разочарованно сплюнул и добавил: — пошли назад.

— Постой, — ответил второй, худой и длинный, отодвинул шторку с одной из сторон масляного фонаря и задумчиво присел перед Ромой. Повернув его лицо к свету, какое-то время разглядывал. Пошарил у него на шее, тронул за пальцы, пощупал куртку. Подтянул валяющийся неподалеку рюкзак и взвесил его в руке. — Что-то не так.

— Ну чего тут не так? — нервно оглядываясь, прошептал толстяк. Он забрал фонарь у худого и, прикрыв свет шторкой, как будто вздохнул с облегчением. — Обычный заблудший крестьянин.

— Нет, он слишком хорошо одет и мозоли на руках не крестьянские.

— Тогда тем более стоит оставить его, — шептал толстяк.

— Нет, заберем его с собой, — ответил худой вставая. — Может, он или его родственники заплатят нам за то, что мы спасли его от съедения лесными тварями.

— А может, не заплатит, может наоборот, очнется и порешит нас. Зря мы пришли сюда за огнями. От ведьм никогда ничего хорошего не остается, — пропыхтел толстяк, опускаясь на одно колено рядом с Ромой. — Хотя сапоги у него хорошие. Чур — мои будут! Куртка совсем новая и штаны. Оружия при нем нет, может, хоть деньжата водятся. — Толстяк развязал рюкзак и пошарил внутри. Что-то тихо звякнуло, толстяк зашарил с удвоенной энергией, а потом вдруг отбросил рюкзак от себя, вскочил и испуганно попятился. — Там пузырьки, книги, трава, он — колдун! — В шёпоте толстяка звучали истерические нотки.

Худой задумчиво почесал бровь:

— Если он действительно колдун, то мы стрясем с него что-нибудь и подороже выкупа.

— Если он колдун, то вместо благодарности может нас в лягушек превратить, а то и во что похуже. — Толстяк захныкал: — Ролли, давай вернемся домой.

— Кел, да успокойся ты уже! — Худой отвесил толстяку легкий подзатыльник. — Может он и не колдун, может он украл все это, — он легонько пнул рюкзак. — Убить мы его всегда успеем. Но сперва надо понять, кто это и что он тут делает. Вдруг он вообще беглый и за его поимку положена награда.

— Ну как скажешь, — согласно развел руками толстяк Кел и тихонько добавил: — только если он тебя заколдует, я к ведьмам на поклон не пойду.

Худой, ничего не ответив, легко взвалил Рому на плечо и направился вглубь леса. Толстяк подобрал рюкзак и все, что из него выпало, и зашагал следом за товарищем.

Рома очнулся, его голова болезненно пульсировала, двигаясь в такт шагам человека, на плече которого он висел. Пахло от этого человека, к слову, немытым телом, землей, и еще чем-то противным, вроде прогорклого масла. Рома дернулся, человек остановился и сбросил свою ношу на землю. Рома, не понимая в темноте, что происходит, неловко бухнулся, едва не вывихнув кисть. Он тут же вспомнил, что попал в сон, сильно похожий на реальность.

— А, пришел в себя, теперь можешь идти сам. — Голос был совершенно незнакомый, лица говорившего видно не было, лишь черный силуэт высокой фигуры на фоне ночного неба, усыпанного звездами.

— Кто ты? — спросил Рома и тут же замер от звуков своего нынешнего голоса — он был ниже и грубее родного.

— Ты упал с дерева прямо нам на голову. Мы не могли бросить тебя там одного и взяли с собой.

«Мы», значит, «спаситель» не один. Рома повертел головой, в поисках второго, но в темноте больше никого не увидел.

— Ты-то сам кто? — добавил голос.

— Я Рамон, то есть Роман, — пробормотал он. Он помнил, как лез на дерево, а вот как падал уже нет. Затылок все еще ныл и слегка подташнивало. Скорее всего, есть небольшой сотряс, как обычно выражается Марина. — Кажется, я все еще сплю…

Голос хмыкнул:

— Ну так ты определись, Рамон ты или Роман, спишь или уже проснулся. Идти можешь?

— Вроде могу, — Рома медленно встал и осторожно потянулся. Руки и ноги на месте, ничего не сломано и не ушиблено. Если не считать почти успокоившийся затылок, мозолей на пятках и узких штанов, все в порядке.

И, кстати, на счет того, чтобы определиться с именем, незнакомец прав. Может это все сон, а может и нет. Может, это шлем, что ему дали, так действует, и игра кажется реальностью. И раз уж он назвал своего персонажа Рамоном, нужно быть последовательным и отзываться на это имя. Вот только от игры этой он уже начал уставать и с удовольствием вышел бы из нее. Но как это сделать?

Сзади кто-то подтолкнул его в спину, незнакомец шепотом произнес:

— Пошли, только не шуми, а то тут недалеко вепрь живет, может прибежать, проверить, кто тут ему спать мешает.

Рома двинулся следом за незнакомцем, которого в темноте было едва видно. Но как только они сделали несколько шагов, как спаситель резко остановился и, обернувшись, зло прошипел:

— Тише иди, я же сказал! Жить надоело?

— Я иду тихо, как могу — в ответ проворчал Рома.

— Ты, сморчок навозный, шумишь как стадо коров!

— Ну извини, я по-другому ходить не…

Рома не договорил и кульком повалился на землю от удара толстяка по затылку:

— Надо было оставит его там, а не тащить с собой.

Ролли, ничего не сказав, снова взвалил парня на плечо и пошел дальше. Толстяк укоризненно качнул головой и поплелся следом.

Они пришли к своему убежищу: пещере в заросшем травой холме. Неглубокий извилистый коридор вел к деревянной двери. Кел снял шторку с фонаря, толкнул незапертую дверь и впустил худого с его ношей. Тот свалил Рому в угол на кучу соломы на земляном полу.

— Ты не убил его случаем? — осматривая парня, поинтересовался он.

— Нет, просто вырубил, — ответил Кел, снимая шторки и подвешивая фонарь к железному крюку под потолком. — Хотя надо было. Нам повезло, что вепрь не проснулся, а то был бы у него ужин из трех блюд.

— Кел, хватит уже! Решение принято и менять его я не буду. А если тебе что-то не нравится — дверь открыта.

Рома застонал и сел, схватившись за ноющий затылок.

— На, вот, приложи. — Худой смочил тряпку в плошке с водой и подал Роме. Тот с сомнением посмотрел на мокрый грязный комок в ладони своего спасителя, поколебался немного, но все же приложил холодную тряпку к шишке на затылке, украдкой оглядываясь.

Пещера была больше похожа на нору — с потолка свисали корни растений, пол устилали хвойные иглы и солома. В одном углу подобие кровати с тюфяком из соломы, торчащей из дыр, в другом стол над которым натянут импровизированный балдахин, видимо, чтобы земля с потолка не сыпалась в еду. Посредине был обложенный камнями очаг, с треногой, на которой висел котел, а вверху было отверстие, куда уходил дым, однако сейчас оно было закрыто железной задвижкой. Беспорядочные ниши в стенах были заполнены всевозможными мелочами. Все освещение состояло из единственного масляного фонаря и его хватало лишь для того, чтобы осмотреться в общих чертах.

— Теперь подробнее, как тебя зовут, кто ты и что делал в лесу? — Худой встал перед ним, расставив ноги и уткнув руки в боки. Явно чувствовал себя хозяином положения. И, что греха таить, так оно и было.

Рома погрустнел, похоже его сон-игра заканчиваться не собиралась и придется играть дальше, пока он не найдет способа выйти отсюда. От него ждали ответа на вопрос, но он подозревал, что рассказ о том, что он сисадмин и, играя в игрушку, попал в этот лес, вовсе не то, что от него хотят услышать. Это явно не по сценарию и его точно не поймут. Потому ответил:

— Я инквизитор. Ведьма заманила меня в ловушку.

Повисла долгая тишина. Самоуверенности у худого слегка поубавилось, а толстяк вдруг скромно заявил:

— Хреновый ты инквизитор, раз тебя смогла обмануть ведьма.

Рома метнул на него неприязненный взгляд и в свою очередь потребовал ответа:

— Ну а вы кто такие и зачем притащили меня в эту нору?

— Эм… Я — Ролли, — худой махнул в сторону толстяка, — а его зовут Кел. Мы охотились в лесу и спасли тебя. — Он нехотя добавил: — Ваша милость.

Рома подумал, что сейчас удачный момент для того, чтобы сохраниться. Но пока он не нашел как это сделать придется думать, прежде чем говорить. Не известно, удастся ли переиграть сомнительный диалог.

Его спасители напоминали пару волков из «Красной шапочки». Тот, что повыше, худой и черноволосый, который отзывался на имя Ролли, с виду выглядел боле адекватно, нежели его друг. А по его манере держаться складывалось впечатление, что в их тандеме он был главный. Второй, тот, что пониже, блондинистый толстячок Кел, производил впечатление глуповатого человека. Он сидел на кровати, крепко обняв Ромин рюкзак, и явно не собирался возвращать имущество законному владельцу. Одеты мужчины были почти одинаково — рубахи из грубой ткани, видавшие виды штаны и куртки из тонкой кожи, по паре ножей на поясе и мягкие сапоги.

— А зачем вы меня спасли, — прищурился Роман, вставая с пола, — могли ведь просто на месте забрать все, что вам приглянулось из моих вещей и не тащить меня с собой. Тем более под угрозой быть съеденными вепрем.

Спасители переглянулись:

— Мы рассчитывали на благодарность, — неуверенно заявил Ролли.

Рома кивнул:

— Понимаю. Большое спасибо! — Он протянул руку Келу, требуя вернуть свои вещи. — А теперь я пойду.

Кел крепче стиснул рюкзак и спрятался за ним, втянув в голову в плечи. Ролли усмехнулся и осторожно сделал шаг, загородив собой путь к двери. Рома вдруг понял, что где-то прокололся, и ему не верят. Может, инквизитор должен как-то по-другому себя вести или по-особому благодарить? Ролли взялся за рукояти ножей, торчащих из-за пояса, и вкрадчиво произнес:

— Лучше расскажи, где ты взял вещи инквизитора. И не осталось ли там что-нибудь для бедных охотников? А может, ты сам с нами поделишься?

Сердце забилось чаще, в животе все сжалось в комок. Их двое, а он один и без оружия. Рома испугался, но постарался это скрыть. Он примирительно поднял руки:

— Парни, я действительно инквизитор, только стал им совсем недавно, и эта ведьма была моим первым заданием, которое я успешно провалил. Если вы перестанете говорить намеками и прямо скажете, чего от меня хотите, я попробую с вами расплатиться.

Ролли широко улыбнулся, хотя в тусклом свете фонаря эта улыбка была больше похожа на оскал. Он отошел от двери и вальяжно раскинулся на тюфяке, спихнув при этом Кела на самый край:

— Повезло, что ведьма не убила тебя.

— Он наверняка проклят! — вставил словечко Кел, — если ведьма не убила, значит прокляла. А это гораздо хуже, чем умереть. — Он повернулся к Ролли, — от проклятых нам ничего не нужно! И вообще, вдруг его проклятие заразное! Пусть идет на все четыре стороны. — Кел три раза сплюнул через левое плечо и поудобнее устроил Ромин рюкзак у себя на коленях.

— Кажется, ты прав, Кел, и, похоже, это проклятье тупостью! — Ролли приподнялся, отвесил напарнику подзатыльник и снова развалился на тюфяке. Он внимательно посмотрел на Рому и добавил: — Нам все равно кто ты. Но согласись, мы все же заслуживаем благодарность за то, что не бросили тебя одного в лесу. Мы просим всего лишь парочку эликсиров. Сделай, и мы выведем тебя из леса и даже покажем дорогу в нужную тебе сторону.

Ну вот, очередной квест. Значит, это все-таки игра, а то он уже начал сомневаться. Ведь так не бывает, чтобы сидя дома за компом вдруг оказаться в лесу, где первые встречные оказываются неписями, явно созданными для того, чтобы дать ему очередное задание. Но раз он в игре, где все эти назойливые подсказки, которые сейчас ох как нужны? Как сохраниться и вообще, как вызвать чертово меню и выйти отсюда? Попрыгать, похлопать, сказать кодовое слово?

Отказываться от квеста глупо. А сохранение в этом режиме, наверное, в контрольных точках, до которых он еще не добрался.

— Хорошо, каких именно снадобий вы хотите?

Ролли довольный вскочил, глаза его блестели. Он подошел к Роме, дружески хлопнул по плечу:

— Вот это деловой разговор! Нам бы какого-нибудь яду и лечебную мазь.

— Сделаю, если у меня будут все составляющие, — согласился Роман.

— Значит, договорились! Ну что, Кел, пошли. — Толстяк кивнул и, не выпуская рюкзак из рук, направился к выходу. Роман недоуменно проводил его взглядом:

— Вы куда?

— На работу, — ухмыльнулся Ролли. — А ты займись эликсирами. Но из норы лучше не высовывайся, целее будешь.

— Вещи мои оставьте!

Ролли не без труда отобрал рюкзак у Кела и кинул его Роме. Толстяк провожал взглядом ушедшее из его рук имущество огромными влажными глазами, так, будто оно было его собственное. Парочка «спасителей» ушла, оставив его одного. Не заперли и даже не связали, значит, уверены, что он никуда не денется. Рома вздохнул, признавая, что так и есть.

Итак, пора отсюда выходить. Он попытался вызвать меню, отдавая команды голосом, перебрал все варианты на русском, английском и даже немецком, но ничего не произошло. Либо команды не работали, либо вызывалось оно как-то по-другому.

Рома махал руками, щелкал пальцами, изгибался в затейливые позы, кривлялся и пытался все это совместить с голосовыми командами, но так ничего и не добился.

Представив, как выглядит со стороны, он рассмеялся и не мог успокоиться, пока живот не заболел от колик. Боль, кстати, оказалась совсем не виртуальной, да и мозоли болели совершенно по-настоящему. Он снял сапоги, размотал портянки и осмотрел ноги. Огромные лопнувшие мозоли красовались на каждой пятке, а большие пальцы были украшены парой водяных.

Голод тоже был настоящий. Рома заглянул под крышку котелка. Тот был еще теплый, а внутри оказалась каша с травами и чем-то похожим на кусочки мяса. Опустошив котелок, он задумался о ситуации. В пользу того, что он в игре было наличие квестов, неписей и вепря, который явно был местным монстро-боссом. С другой стороны, меню вызвать нельзя, сохраниться тоже и собственные характеристики не посмотреть. Какой вывод? Игра максимально приближена к реальности и из нее не выйти, пока он не завершит основной квест. Какой именно — пока не ясно. Ладно, будем играть.

По сути, он заложник этих двоих «спасителей». Но на лесников они были не похожи, хотя настоящих лесников ему никогда вдеть не доводилось. Но уж больно прагматичный подход к его «спасению» был у этих двоих и они этого даже не скрывали. Вряд ли у него получится выбраться отсюда самому, учитывая, что драться он не умеет, как и двигаться по лесу бесшумно. Они обещали помочь, и попросили всего лишь эликсиров. Если бы еще он умел их готовить…

Рома вытащил книги из рюкзака. В игре трактат об эликсирах он продал, как только прочел и «выучил» рецепты. Но сейчас к вящей радости, эта книга снова оказалась у него. Язык, которым она была написана, определенно не был русским, но он понимал его, как родной.

Он нашел раздел ядов и разочарованно ругнулся. Рецепты были длинные и требовали не только наличия определенных ингредиентов, но и произнесения слов на другом, древнем языке, в определенные этапы приготовления и особых жестов. Водя пальцем по незнакомым письменам, он с удивлением обнаружил, что не понимает значения этих древних слов, но знает, как они произносятся.

Раздел с исцеляющими средствами погрузил его в уныние — мало того, что большинство составляющих были для него пустым звуком, приготовление снадобий требовало долгих настаиваний и выдержек. По единственному более-менее понятному и быстрому рецепту можно было приготовить лишь что-то вроде заживляющего пластыря. Он покопался у себя в сумке — судя по надписям на пузырьках и мешочках, нашлось лишь половина необходимого, для одного из ядов. Еще в сумке кроме травы, пузырьков и порошков он нашел сверток с белыми и черным свечами, деревянную плошку, свиток чистой бумаги и пучок каких-то палочек непонятного предназначения. Еще был мешочек с камнем и опилками, логично было предположить, что это кремень, но Рома не стал проверять свое предположение. Он поискал в очаге уголек и как смог набросал на бумаге список недостающих ингредиентов, улегся на кровать и мгновенно уснул.

***

Марина вернулась с работы вечером. Она попала под дождь, промокла и ужасно замерзла, и ей хотелось поскорее залезть в горячую ванну погреться, а потом, кутаясь в теплый плед в обнимку с кружкой горячего кофе и пакетиком сухофруктов, смотреть любимый сериал.

Дома было непривычно тихо — обычно в субботу, отоспавшись днем, к вечеру Ромка развивал бурную деятельность по приготовлению чего-нибудь вкусного и уборке в своей комнате. В прихожей лежала сумка Ромы, без которой он на улицу никогда не выходил, даже в ларек за хлебом — значит он дома. А вот завтрак, что она оставила ему, уходя на работу, остался не тронутым, и это было совершенно нетипично. Ей стало дурно от нехорошего предчувствия, она без стука влетела в его комнату — Ромка спал на столе за компьютером, в каком-то шлеме и подобии перчаток, опутанных проводами. Экран монитора светил ядовито голубым, системный блок шелестел кулерами и перемигивался диодами. Облегченно вздохнув и укоризненно покачав головой, она попыталась разбудить парня, но безрезультатно. Марина осторожно как могла, сняла с него «доспехи» и попыталась разбудить вновь, но ни нашатырь, ни холодная вода, ни пощечины не помогли привести Рому в чувство.

Внутри закопошилась паника, но Марина постаралась подавить ее, пока та не завладела ей полностью и не отключила способность логически мыслить.

С трудом, у нее получилось переложить парня на кровать, все-таки он был тяжеловат для нее. Она включила свет и тщательно осмотрела Рому. Температуры у него не было, кожа нормального оттенка, а не бледная или синяя, значит с кровообращением все в порядке. Пульс и дыхание замедлены, но четкие, и это вполне нормально для спящего. Марина посветила фонариком ему в глаза — зрачки на свет реагировали. Ни запаха алкоголя, ни других посторонних запахов от него не исходило. В целом, впечатление умирающего человека Рома не производил, и Марина немного успокоилась. Тут зазвонил телефон Ромы, вызывал Костик. Поколебавшись немного, она взяла трубку. Услышав женский голос, на том конце от неожиданности замолчали. Затем осторожно попросили к телефону Романа Николаевича.

— Это Марина, он не может ответить.

— Что-то случилось?

— Может быть. Костя, я не знаю что случилось, но я пришла с работы домой, а Ромка спит, и разбудить его у меня не вышло.

— Совсем?

— Совсем. Я все перепробовала.

— Вот блин! Что-то с сервером, сам я в этом еще плохо разбираюсь, но, похоже, из-за дождя. Если быстренько все не починить к утру, шеф будет в ярости! Марин, ну попробуй еще разочек его разбудить, а? — жалобно попросил Костя.

— Я все перепробовала. Боюсь, как бы скорую не пришлось вызывать…

— Ты меня пугаешь! И чего делать теперь?

Марина довольно долго молчала, обдумывая ситуацию, Костя забеспокоился:

— Скажи хоть что-нибудь!

— Давай так, я попробую договориться с Буха… с одним человеком, если он не занят, я дам ему твой телефон, и он поможет тебе с вашим сервером. Если откажет, я тебе перезвоню, будем думать дальше.

Костя облегченно выдохнул в трубку и попрощался.

Бухарь был Ромкиным другом, периодически наведывался в гости на всю ночь, а то и на сутки. Они возились с паяльником и всякими платами, одновременно пели песни и травили анекдоты. Иногда ходили в рейды, громко комментируя и ругаясь. Марина ничего не имела против их встреч, если только они не мешали ей спать. После одной из бессонных ночей у нее с Ромой вышел душевный разговор, в результате чего Бухарь старался подгадывать свои ночные визиты так, чтобы Марина была на дежурстве. Как его звали на самом деле, она не знала, он всегда представлялся этим ником и под ним же был забит в список контактов.

Марина набрала его с Ромкиного телефона, коротко обрисовала ситуацию и попросила помочь. Тот не отказал, сказав, что сейчас заедет за ключами.

Марина глянула на спящего парня, и устало вздохнув, пошла переодеваться в домашнее, разогревать ужин и ставить чайник. В дверь позвонили — приехал Бухарь, высокий чуть полноватый парень в очках. Он отказался от чая и ужина, сделал пару безуспешных попыток разбудить Рому, забрал его сумку и номер телефона Костика и сказал, что заглянет утром. Они попрощались, и Марина попыталась составить план действий на случай, если Ромка не проснется.

Хорошо бы вызвать скорую, но, может, она паникует и пока скорая доедет Ромка уже проснется. Она набрала свою подругу:

— Наташа, привет… у меня потом расскажу. Как там Кирюшка?.. ну и хорошо… нужна твоя консультация… Нет, для Ромки. Даже не знаю, как объяснить. Похоже, он спит, но разбудить его не выходит… Сознание, не знаю, может и терял… конечно пробовала… скорую нет, не вызывала… Сама удивляюсь! Полис его сейчас поищу… Если сможешь приехать это будет просто замечательно! Да, жду.

Есть не хотелось, Марина налила чаю и уселась в кресло у компьютера, который до сих пор работал. Она подумала, что неплохо бы его выключить — ярко синий, с белыми непонятными буквами, цвет экрана ужасно раздражал. Ромка подобную картину называл экраном смерти и говорил, что на нем важная информация об ошибке, которая привела к этой самой смерти. Она сфотографировала экран на телефон, просто на всякий случай, и раздраженно щелкнула переключателем на пилоте, обесточивая технику. Стало очень тихо, и в этой тишине было слышно лишь размеренное сопение.

Только сейчас она поняла, что действовала все это время на автомате, решая возникшую проблему и гоня эмоции, которые только мешали. Сейчас чувства потихоньку овладевали ею. Среди них был страх. Она не знала ни одной болезни, при которой засыпают и не просыпаются. С комой, обмороком, потерей сознания ей, как детскому неврологу, приходилось не раз сталкиваться. Но Рома явно не был ни в коме ни в обмороке. Наташка — психиатр, может, она знает, что с ним.

Она вертела в руках свой телефон и думала, стоит или нет удалять Игоря из списка контактов. Да, расставаться неприятно, тем более так, но возможно, это и к лучшему. Игорь, называя ее невестой, с одной стороны измучил ее своей ревностью. И дело было вовсе не в том, что она снимала квартиру на двоих с парнем — Игорь знал, что Ромка ее брат, и они в целом ладили. А вот любой звонок с неизвестного номера мог стать причиной скандала. Игорь мог запросто приехать в разгар рабочего дня и устроить разборку, увидев ее беседующей с санитаром или родителем одного из ее маленьких пациентов. А с другой стороны… Игорь веселый, обаятельный, энергичный. Он красиво ухаживал, дарил милые подарки. Но слушать и слышать совершенно не умел. Она уже начала думать, что свадьба с ним плохая идея. Наверное, даже хорошо, что отец Игоря нашел ему партию получше, а Игорь не осмелился ему перечить. В итоге все в выигрыше: у папы Игоря хороший контракт, у самого Игоря красивая умная жена, а у нее… Свобода? Да!

Позавчера Ромка отвлек ее своими фильмами, и она была ему очень за это благодарна. Вчера и сегодня на работе некогда было думать о собственных переживаниях. А сейчас, спустя двое суток она неожиданно обнаружила, что ей все равно — она отпустила Игоря. Не осталось чувств, лишь воспоминания о том времени, когда им было хорошо вместе и немножко обида за то, что ее просто заменили на нечто более… функциональное.

Она посмотрела на спящего Рому. В детстве она терпеть не могла его и его отца, но мама была счастлива, и долгое время только это и смиряло ее с отчимом и сводным братом. Ссорились они с Ромкой чуть ли не каждый день, пока он не уехал учиться. Тогда комната вновь вернулась в ее полное распоряжение. А отчим на самом деле оказался хорошим и добрым человеком. Она искренне переживала, когда он попал в больницу с инфарктом, и скорбела, когда он умер. На фоне этого все их с Ромкой мелкие ссоры и обидки показались сущей фигней. С тех пор их отношения наладились.

Лет пять назад она поняла, что нравится ему, но он никогда не переходил однажды выставленных рамок. И слава богу! Ромка это Ромка. Друг, очень хороший друг. А на счет большего… Она не хотела задумываться на эту тему.