Глава 10

Бакорт

Вечные горы. Они служили границей для обитаемых людьми земель, и никому ещё не хватало сил, да и желания, для того, чтобы перебраться через них, а после этого выжить и рассказать остальным о том, что же находится по другую сторону гор. Хотя, конечно же, подобные экспедиции предпринимались — Империя, ещё до смуты, отправляла исследователей во все уголки света. Но в этих горах им приходилось нелегко. И не только из-за труднопроходимого ландшафта и суровой погоды. Основной проблемой были жестокие племена горцев, весьма прохладно относящихся к чужакам.

Многие люди свято верили, что племена в прямом смысле этого слова живут в горах и спускаются вниз исключительно для того, чтобы совершать свои бесконечные набеги. На самом деле это, разумеется, не было правдой, хотя, если подумать, даже в этих утверждениях было зерно истины. Горцы жили не на самих Вечных горах, а в предгорьях, где у них было множество небольших городков и деревень. Но предгорья никогда не отличались богатыми дичью лесами или плодородной землёй. И чтобы прокормиться, горцам буквально приходилось совершать набеги на имперские земли.

А когда легионы подходили к их селениям с намерением проучить проклятых варваров, все мужчины и женщины бросали свои дела и, схватив детей и стариков, бежали именно в горы, где обширные сети пещер обеспечивали им идеальное укрытие от гнева имперцев. Такая тактика спасала их народ многие годы, и сейчас, когда Император повёл свои легионы против них, горцы вновь укрылись в пещерах, надеясь, как и прежде, переждать опасность. Но в этот раз всё было по-другому.

Трое вождей самых сильных кланов собрались этой ночью в одной из пещер. Они пришли сюда, чтобы обсудить новости, которые донесли до них разведчики, и решить, что им предстоит делать.

Первым из вождей был Дагор, седоволосый старик, который доживал свои последние дни в суровых горах. На его лице было множество шрамов от прошлых битв, которые перемешивались с многочисленными морщинами. Дагор правил кланом Мёртвой луны и прославился своей мудростью и рассудительностью.

Вторым был Кралд, молодой вождь Кровавых ястребов. У него были рыжие волосы, а обнажённый торс горца покрывали бесчисленные татуировки, каждая из которых была нанесена в честь удачного набега на земли имперцев.

Третьим, и последним из них, был Хароудел — вождь клана Чёрных черепов. Он был на голову выше всех собравшихся здесь, что было особенно удивительно в связи с тем, что рост Кралда заходил чуть ли не за два метра. У Хароудела были чёрные волосы и такая же чёрная борода, в которую были вплетены какие-то маленькие косточки.

— Ну что, детишки? Поговорим? — подал голос первым Дагор. Он оглядел обоих вождей, которые, так же как и он, сидели вокруг небольшого костра посреди пещеры. Они здесь были втроём, и никто не мог подслушать их слов.

— Поговорить? — прорычал Кралд, подбрасывая в костёр ветку, которая лежала рядом с ним. — О чём тут говорить? Имперцы захватили наше селение и прямо сейчас глумятся над нашими алтарями, раскапывают могилы и оскверняют тела предков! О чём тут, мать твою, говорить?! Надо взяться за мечи и перебить гадов!

— Вот об этом я и хочу поговорить, парнишка, — кивнул Дагор, — сколько я себя помню, мы всегда прятались в этих горах, чтобы защитить свои жизни. Всегда убегали, как только вдалеке начинали маячить легионы этого златопузого Императора. Но теперь мы не можем прятаться.

— Да! — резко вскрикнул Кралд.

— Мы не можем сидеть и ждать, пока эти юбочники глумятся над костями предков! — старик взмахнул в воздухе своей не по годам крепкой рукой. — Мы должны собрать всех мужчин, способных держать в руках оружие, и показать им силу кланов.

— Ты ведь шутишь, старик? — спросил Хароудел, который совсем не разделял рвения двух других вождей. — У них там три легиона, а это, если ты забыл, пятнадцать тысяч солдат.

— Ха! Если ты боишься их числа, Ро, то знай: только в моём клане найдётся десять тысяч воинов. У тебя будет не меньше, а у Дагора и того больше.

— Ты кое-что забываешь, щенок, — рыкнул на него Хароудел, — у нас есть толпа обормотов с мечами и топорами, которые годны только на то, чтобы грабить деревни, но в серьёзном бою от них толку не будет никакого. Нас перебьют, если мы вылезем из гор.

— Сомневаешься в доблести моих людей? — негромко сказал Кралд, в голосе которого явно слышалась угроза.

— Я сомневаюсь в том, есть ли у тебя мозги!

— Хароудел, — на этот раз заговорил Дагор. Он медленно встал на ноги и посмотрел на вождя Чёрных черепов сверху вниз. — Поднимись.

Тот, не задумываясь, встал на ноги и в следующую секунду получил от старика мощный удар в челюсть, буквально сбивший его с ног.

— Ты чёртов трус, Хароудел, и тебе не место среди достойных сыновей. Проваливай! — сказал старик, потирая кулак.

— Если под достойными… — сплёвывая кровь и поднимаясь на ноги, прохрипел он, — ты понимаешь мёртвых, то да — я трус. Умирать за старые кости — это не самая лучшая идея. Нам никогда не победить имперцев в открытом бою. Нас сомнут.

— Тебе, кажется, сказали проваливать, — уже более спокойно сказал Дагор, усаживаясь рядом с костром, — если ты и твой клан не явитесь на битву, то только подтвердите этим, что клан Чёрных черепов — не более чем кучка жалких трусов.

Сплюнув под ноги, Хароудел развернулся и пошёл к выходу из пещеры. Этих идиотов было уже ничем не пронять. Они будут драться и умирать за старые кости, даже не задумываясь о том, что кто-то должен защищать женщин и детей от гнева имперцев.

Выйдя из пещеры, он слегка прищурился от яркого света, ударившего в глаза. На небе не было ни единого облака, так что горы и прилегающие к ним земли были прекрасно освещены. Хароудел хорошо видел синие стяги Императорских легионов, собравшихся в низинах. Отсюда они казались такими крошечными и ничтожными, но горец знал, что эти люди принесут погибель его народу. Кулаки сжались в бессильной ярости. Понимание того, что ему не по силам изменить ровным счётом ничего, холодными когтями впивалось в сердце. Вожди приняли своё решение, и вскоре грянет битва. Подняв взгляд к небесам, Хароудел взглянул на солнце и тихо спросил:

— Такую судьбу вы нам уготовили? Умереть из-за безумной гордыни? — он спрашивал Ятура — могучего Бога Солнца.

Но бог не ответил...

Пнув подвернувшийся под ногу камушек, горец развернулся и пошёл прочь. Ему совсем не хотелось глядеть на имперцев, да и возвращаться в пещеру к остальным вождям тоже было не самой лучшей идеей — его могли просто прирезать. Оставалось только одно место, где ему были бы рады.

Вернувшись к месту, которое занял клан Чёрных черепов, Хароудел первым делом встретил своего кровного брата — Урта. Конечно же, он не был его единоутробным братом, но кровавый ритуал связал их жизни навсегда, и теперь оборвать их связь сможет только смерть.

Урт был на голову ниже Хароудела, да и уже в плечах, зато у лысого гада были ловкость лисицы и хватка медведя, так что в бою на него всегда можно было положиться. Да вот только в жизни он был не самым честным человеком на свете, и Хароудел весьма обоснованно подозревал, что жареная баранья нога, перекинутая через плечо Урта, была им украдена.

— И ничего я не крал, — заявил тот, словно прочитав мысли Ро, — я просто сказал тем добрым людям, что слегка проголодался, и они поделились со мной, — Урт указал взглядом в сторону десятка воинов, которые сидели вокруг большого костра и деловито поедали оставшуюся часть барана.

— Неужто? — Хароудел прищурился, посмотрев другу в глаза.

— Ну, вообще-то я сказал, что дам и тебе кусочек.

— Кусочек?

— Ладно-ладно! Я сказал, что наш вождь оголодал настолько, что сожрёт любого, кто попадётся ему под руку. Они мне и дали эту ногу, чтоб я её тебе передал.

— За что я тебе безмерно благодарен, — сказал Ро, с лёгким усилием отбирая баранину у Урта, которого такой поворот дел нисколько не обрадовал.

— Это будет тебе наука, — пробормотал вождь, откусывая солидный кусок мяса, — не надо врать вождям. А то не только жратвы лишишься, но и головы.

— Да… Голова бы мне пригодилась ещё, — Урт провёл ладонью по своей гладко выбритой макушке, — ну да ладно. Что решили-то с бородачами? Надеюсь, они не надумали кидаться на имперцев?

— Ты на удивление проницателен, — Хароудел откусил ещё один кусок от бараньей ноги и протянул её обратно Урту. Тот, улыбнувшись, снова закинул её себе на плечо и огляделся по сторонам.

— Ну, от этих кретинов другого ожидать и не следовало. И ты это, Ро, слушай… у меня к тебе предложение есть.

— Предложение?

— Не здесь, — Урт снова огляделся по сторонам, — пошли к тебе. Там народу не так много, и можно будет не бояться, что кто-нибудь не тот услышит.

В предгорьях у Хароудела был настоящий бревенчатый дом, но здесь в горах приходилось довольствоваться лишь небольшой пещерой. Конечно, её размеры были ему не по вкусу, да и высота потолка не давала высокому горцу разогнуться, заставляя вечно ходить, опустив голову, но хотя бы это убежище ему не приходилось делить с другими семьями, что тоже было вполне неплохо. Тарга, жена Хароудела, сидела у небольшого костерка в центре пещеры и зашивала дыру на штанах мужа. В свете костра было прекрасно видно её крепкую, но тем не менее женственную фигуру.

Имперцы, быть может, сочли бы её чересчур сильной, чересчур высокой, чересчур крепкой и… Да кого интересует мнение этих юбочников? У самих девки чуть тронешь — рассыплются… Не то что горские девушки.

Тем временем Тарга, что-то пробормотав себе под нос, видимо, очередное проклятие, чуть склонилась над своей работой. Длинные иссиня-черные волосы, заплетенные во множество косичек, качнулись вперед, и в свете костра стало видно, как в них вплетено множество бусин, цветных нитей и даже небольших птичьих косточек… Это для того, что бы лучше слышать духов, говорила она… Ро не лез, у шаманов свои заморочки.

— Привет тебе, жена, — бросил Хароудел, пройдя в пещеру.

— И тебе привет, муж, — кивнула женщина, даже не посмотрев на супруга.

— Выйди на улицу, нам с Уртом поговорить надо, — сказал Ро, подходя к костру, — да и выбрось ты эти штаны, наконец! Они уже сплошь из заплат состоят!

Тарга отвлеклась от своего занятия, отложив штаны в сторону, поднялась на ноги, прошла к выходу, даже не посмотрев на Урта, который проводил её весьма заинтересованным взглядом.

— Хорошую ты себе бабу отхватил, Ро, — ткнув друга в бок, сказал он, когда Тарга вышла из пещеры.

— Знаешь, что бывает с теми, кто на чужих жён заглядывается? — Хароудел сурово посмотрел ему в глаза. — Нет? А ведь можешь скоро узнать. Говори давай, что там за предложение.

— Предложение очень простое, — Урт опёрся спиной о стену пещеры и посмотрел на вождя, который присел рядом с костром, — свалить на хер.

— Куда свалить? — нахмурившись, спросил его Хароудел. — Имперцы тут всё оцепили. Как только с гор слезем, так нам в задницы стрел и понатыкают.

— А я и не предлагаю лезть к имперцам. Я говорю тебе о том, что нам пора перебраться через горы и свалить к чёрту из этой проклятущей Империи.

Такого он не ожидал. Урт предложил ему перейти через Вечные горы и вернуться туда, откуда много лет назад пришёл его народ. Предлагал нарушить строжайший запрет, который наложили сами Боги!

— Нет, — резко сказал он, — о таком я даже и думать не стану.

— Ро, погоди… Ты подумай только.

— Не хочу даже думать! Лучше я уж подохну, как последний пес, чем соглашусь на это безумие. Боги не просто так запретили нам возвращаться туда, Урт. И этот запрет никто не посмеет нарушить.

— Вот вечно ты так. Только я тебе предлагаю хорошую идею, так ты всё в дерьмо обратишь. Но ты оставь бабьи сказки на секунду и просто подумай. Там, за горами, есть целый мир! Мир, где нет сраных имперцев. Там мы сможем жить по-настоящему, как люди!

— Ты, как и я, знаешь слова Богов, — покачал головой вождь, — нет там ничего, кроме смерти.

— Ну и иди к чёрту. Ты, как и остальные, ничем не лучше! Веришь в эти бабьи сказки про земли мертвецов! — Урт злобно сплюнул в костёр. — Я предлагаю тебе и всему чёртову клану спасение, но если вы хотите помереть от мечей имперцев… Я ухожу, Ро. С тобой или без тебя я вернусь туда, откуда мы пришли. Там наше место, а не здесь.

Хароудел не ответил брату, а только лишь холодно посмотрел ему в глаза. Урт видел, что того не пронять ничем, и, разочарованно покачав головой, вышел прочь из пещеры, оставив вождя один на один с мрачными мыслями.

Он молча сидел и смотрел на огонь, думая о том, правильно ли он поступил? Конечно, он следовал законам, которые века назад установили сами Боги: никто не должен пересечь Вечные горы. Такова была их воля, и никто из смертных не должен был её нарушать. Но Урт сумел-таки зародить в его душе червячка сомнений. Одинокая мысль промелькнула в голове вождя, а затем повторилась снова и снова до тех пор, пока он не осмелился озвучить её:

— Вдруг они ошиблись?

«Что, если он прав? Что, если за горами действительно есть жизнь и шаманы? Боги лгут им?» — Хароудел смотрел в огонь и не мог найти в нём ответа ни на один из возникающих вопросов. Он знал, что Урт не станет сидеть и ждать смерти, как остальные. В нём горел настоящий пожар, который было не так-то просто затушить. Вождь ни на миг не сомневался в том, что его названый брат попытается перейти через горы — в страну предков. А если ему это удастся, и там будет новый мир… Он был вправе распоряжаться своей жизнью и жизнями своей семьи, но как вождь клана, именно Хароудел держал ответ перед Богами за души своих людей, и именно ему придется отвечать, если неугомонный братец накликает на себя беду. Тяжёлые мысли.

Наступила ночь, и на небе начали появляться яркие звёздочки. Сегодня не было луны, и в лагере горцев царила почти непроглядная тьма. Лишь в нескольких пещерах горели огни костров, у которых согревались замерзшие люди. Один из таких костров горел в пещере вождя. Хароудел лежал на холодных камнях и смотрел на свою жену, готовящую один из своих ритуалов. Она была шаманом, одним из немногих, кому по силам слышать голоса предков и видеть то, что сокрыто от простых смертных. В её сердце был дар Богов излюбленным своим детям.

Женщина неторопливо раскладывала на земле птичьи кости и шептала какие-то плохо знакомые Хароуделу слова. Кажется, она звала духов для того, чтобы они приоткрыли ей будущее и рассказали о том, что ждёт Чёрных черепов.

— Оставь духов в покое, — пробормотал Ро, поворачиваясь на бок, — им тоже спать надо.

— Духи не спят, — загадочная улыбка мелькнула на лице Тарги, и в неярком свете огня она показалась Хароуделу зловещей.

— Всё равно оставь, — Хароудел махнул рукой, — лучше расскажи мне историю. О начале дней.

Женщина улыбнулась и, отложив косточки в сторону, посмотрела на мужа. Их народ никогда не верил словам, написанным на бумаге или камне. Когда ты записываешь слова, говорили они, ты убиваешь их дух. Убиваешь легенду, которую они несут в себе. И поэтому горцы передавали свои сказания из уст в уста. Но память о самых древних днях хранили лишь шаманы.

— Могучий народ, — негромко проговорила Тарга, прикрыв глаза. Сейчас она погружалась в воспоминания, которые даровал ей старый шаман, бывший ей учителем, — мы жили в бесконечных степях, что раскинулись от одного края мира до другого. Мы были кочевниками. Младшие народы тряслись в ужасе и запирались в своих каменных городах, когда копыта наших скакунов сотрясали их землю. Нас было много. О Боги, как же много нас было… Тысячи, сотни тысяч всадников. Наш дух был так же свободен, как ветер в степи, а силы наши были столь велики, что никто даже не помышлял о том, чтобы бросить нам вызов. Мы были Кахогарот — бич степей.

Женщина на секунду замолкла, переводя дыхание. Слова были пусты. Она терзалась из-за того, что не может передать мужу тот дар, что оставил ей старый шаман. Этот дар был самым ценным их сокровищем и самым страшным проклятьем. Память.

Закрыв глаза, она видела табуны лошадей, несущиеся по бескрайней степи. Видела могучих всадников, видела города в огне… Память. Всё, что осталось от их величия. Шаманы бережно хранили её и передавали своим ученикам, когда те занимали их место. Они могли помнить то, что заставило их уйти, так хорошо, словно ещё вчера смерть обрушилась на их народ. Они должны были помнить, почему никогда нельзя возвращаться назад.

— Почему ты просишь меня рассказать эту историю снова и снова? — Тарга открыла глаза и взглянула на Хароудела, ей не хотелось говорить о том, что было дальше. Их ожидает достаточно крови и смерти, чтобы поминать былые ужасы. — Ты знаешь её наизусть.

— Знаю, — Ро слегка нахмурился и посмотрел на догорающий костёр, в языках пламени ему мерещилось лицо Урта — решительное, озлобленное. Брат не отступит, он перейдёт горы. — Или думал, что знаю.

— Ты сомневаешься, Ро. Но в ком? В себе или в Богах?

Хароудел уже хотел отчитать жену за глупые слова, но понял, что она права. Конечно же, он сомневался, чёрт побери. Сомневался в том, что идёт по верному пути. Может, небеса хотят, чтобы он вернул свой клан в исконные земли? Или они требуют отмщения за души предков? Сомнения разъедали его, словно яд, и вождь прекрасно это понимал. А масла в огонь подливал хренов Урт…

«Надеюсь, он выживет, — подумал Ро, взглянув на выход из пещеры, — надеюсь, все мы выживем».

Тарга затушила костёр и легла рядом с мужем. Ночь впереди была длинная, и женщина знала, как облегчить сомненья Хароудела.