Глава 18

Прошло два года.

Генерал… нет, не генерал, а маршал Донак проснулся в прекрасном расположении духа. Вчера он получил весть о том, что император принял его кандидатуру на пост маршала, и теперь ему, Донаку, предстоит отбыть в Соладар, чтобы принять позолоченный жезл из рук Элхарта, а вместе с этим жезлом он получит власть над всеми легионами Империи. Эту должность ему ещё два года назад обещал Гортан, а теперь пришло ему время исполнять свои обещания. Судья «окучивал» Элхарта все эти два года, прошедшие со смерти Коруса, и наконец-то император согласился. Гортан думал, что, став маршалом, Донак будет для него самой крепкой опорой и вступление его в титул маршала послужит завершающим шагом в том заговоре, что плёл старый судья. Болван.

За два года Гортан обзавёлся целой армией сторонников. Он собрал вокруг себя всех противников власти императора или же просто дворян, недовольных своим положением и готовых пойти на всё, чтобы улучшить его. Судья мнил себя пауком, плетущим паутину, постепенно охватывающую всю Катарскую Империю, но единственное, что он делал, так это выявлял врагов этой самой Империи. Гортан плясал под дудочку одной маленькой южаночки и совершенно об этом не догадывался, но Донак оказался умнее его. Старый солдат почувствовал, в какую сторону дует ветер, и нашёл эту Аш’Арахт. Он выложил ей всё, что знал, и сказал, что хочет работать на неё, а не на этого властолюбивого идиота. Южанка улыбнулась ему и сказала, что его время ещё придёт, а пока он должен играть свою роль. А когда придёт время, он займёт подобающее место при дворе Элхарта.

Донак ещё немного полежал в кровати, размышляя о том, как он наконец-то переберётся в Соладар и будет жить как настоящий человек, а не…

Пьяные вопли горцев под окном очень быстро вернули маршала на грешную Корантарскую землю. От одной мысли о том, что он всё ещё в этой помойке, Донак почувствовал весьма ощутимый приступ тошноты. За те два года, что он руководил здешними легионами, Корантар уже успел настолько опостылеть ему, что Донак готов был кричать от ужаса при одной мысли о том, что придётся ещё несколько дней провести в этой провинции. Тут были и чёртовы горцы, и чёртов Бакорт, чьи солдаты постоянно лезли через границы, и, конечно же, леди Велена, здешняя правительница. Это всё сводило Донака с ума, и только бутылочка вина, которую он выпивал каждый вечер, перед сном, спасала новоявленного маршала от буйного помешательства.

И если с горцами и Бакортом как-то можно было сладить, то Велена была настоящей занозой в заднице. Проклятая девчонка впивалась ему в шею по любому вопросу и не отпускала Донака, пока все её требования не становились выполнены. Она настолько загрызла беднягу, что он даже согласился ликвидировать временные лагеря, в которых содержались горцы, и расселить тех по пустующим землям. Также эта грудастая леди выбила из Донака полный отчёт о действиях каждого прерата обоих его легионов. Ну и верхом всего этого безумия было то, что он должен был самолично приходить к ней раз в месяц и отчитываться обо всех действиях армии, сосредоточенной в Корантаре. Это ужасно утомляло Донака, но мысль о том, что ад почти закончился, немного грела сердце.

Но его неторопливые утренние размышления были прерваны стуком в дверь. Весьма настойчивым. Донак встал с кровати и, одевшись, открыл её и увидел перед собой запыхавшегося легионера.

— Сэр… простите, что беспокою, — пробормотал солдат, прикладывая кулак к груди.

— Ничего страшного, сынок, — ответил Донак, — в чём дело?

— Драка, сэр, прямо в тронном зале.

— Опять бакортцы, что ли? — пробормотал маршал, прикрыв глаза. Как же ему всё это надоело…

— Никак нет. Думаю, вам самому надо с этим разобраться. Леди Велена просит вашей помощи.

— Она что, избила кого-то?!

— Пока нет, сэр.

Это «пока» изрядно обеспокоило маршала. Больше не растрачивая время на пустые разговоры, он поспешил вслед за солдатом к тронному залу, где их уже ждали...

Когда Донак оказался на месте, он увидел в одной стороне зала горцев, во главе которых стояла черноволосая женщина, известная ему как Тарга, жена вождя. В другой стороне стояли корантарцы, возглавляемые Харфордом, местным первосвященником и добрейшей души человеком. Точнее, таковым он был большую часть времени, но иногда на первосвященника находило что-то такое, о чём Донак не имел понятия, но это самое «что-то» делало его настоящим монстром в человечьем обличье. Вот и сейчас на Харфорда «накатило». Первосвященник размахивал небольшим, но всё-таки довольно увесистым столом и осыпал всех, кто пытался его утихомирить, проклятиями, от которых даже у старого солдата вяли уши.

А над всем этим возвышалась Велена, сидевшая на своём троне и устало подпиравшая голову рукой. Когда в зале появился Донак, взгляд девушки немного оживился, и тот прочел в её глазах даже проблеск надежды. Но сам маршал надежд испытывал мало, учитывая состояние, в котором находился Харфорд, отбивающийся столом от Гордака, местного начальника стражи.

— В чём тут дело?! — крикнул маршал, обращаясь к Велене, а та лишь указала взглядом на Таргу.

— Этот… этот, — со злобой зашипела та, — этот сын барана сказал, что наши дети обязаны будут ходить в ваши церкви!

— Язычники! — орал тем временем первосвященник. — Вы все прокляты в глазах Бога! Я ваши сердца сожру!

— Сожри свои чёртовы книги, лысый хер! — крикнула ему в ответ женщина, на что Харфорд ответил тем, что швырнул стол в её сторону, однако в его возрасте меткость уже хромала, и сей предмет мебели угодил в стену. — Ха! Помог тебе твой хренов Бог?! — хохотнула Тарга, показав священнику язык.

— Харфорд, возьми себя в руки, — устало взмолилась Велена, — Тарга, я ещё раз повторяю…

Но никто уже не слышал её слов, взаимные оскорбления лились нескончаемым потоком, и остановить их призывами к разумности и всякими прочими просьбами уже не представлялось возможным. Тут-то и пригодился Донак, прекрасно знавший, как решать подобные проблемы.

— Сми-и-и-и-и-ирно! — заорал он что было сил, и на удивление все воюющие стороны разом замерли. Даже Велена подскочила на троне, услышав этот рёв, весьма явственно напомнивший ей об отце и его громогласных выкриках. Теперь все взгляды устремились на маршала, понимавшего, что если он сейчас ошибётся хоть одним словом, вся эта толпа мигом разорвёт его на кусочки. На миг Донаку вспомнился Корус. Старый маршал прекрасно умел строить хоть солдат, хоть самых обыкновенных людей. Находил как-то поганец точки воздействия на любую душу, хоть и был поганым предателем. Хотя и сам Донак не далеко от него ушёл. Но, так или иначе, как бы на его месте поступил Корус?.. Ответ на этот вопрос пришёл мгновенно.

— Если вы прямо сейчас не заткнёте свои грязные глотки, то я прикажу солдатам вздёрнуть всех и каждого в этой грёбаной комнате! — проорал Донак своим испытанным командирским криком.

— Спасибо, генерал, — сказала Велена, поднимаясь со своего места, — а теперь выслушайте меня, пожалуйста. Тарга, Харфорд не собирается насильно никого загонять в храмы Единого Бога. Разговор шёл только о том, чтобы заинтересованные нашей верой горцы могли получить свободный доступ туда, вот и всё. Вы видите в этом что-то плохое? Я — нет.

— Детский разум хрупок, — холодно сказала шаманка, злобно поглядывая на Харфорда, — дай им красивую сказку про чудеса и… прочее, и тогда они с радостью забудут про то, во что верили их отцы и деды.

— И поэтому ходить в храмы детям будет разрешено только с их родителями, которые смогут проследить за ними и, в случае чего, оградить своих чад от нежелательной информации.

— Да, — после минутного раздумья сказала Тарга, было видно, с каким трудом она выдавила из себя это слово, — в твоих словах есть смысл.

— Хорошо, — кивнула Велена, — а теперь ты, Харфорд, — взгляд девушки стал куда более суровым. — Как ты вообще мог подумать о том, что мы можем кого-то принуждать верить в нашего Бога? Разве этому ты должен учить паству? Вспомни те добродетели, что проповедует церковь! Мир, любовь и прощение.

— Милосердие ещё, — пробормотал пристыженный священник, приступ гнева которого уже стих, — и дружба.

— Ну вот, а что ты только что тут устроил? Религия не должна разделять людей, а наоборот. Тебе следует поговорить с Таргой. Поговорить нормально, по-человечески и без швыряния столами, который ты, кстати говоря, ещё должен будешь починить.

— Да, леди. Так я и поступлю.

— Хорошо, — Велена вновь кивнула и уже тише добавила, — поешь мяса, что ли, а то совсем ты дурной становишься.

Последние слова Харфорд оставил без внимания. Он подошёл к гордо смотрящей на него Тарге и нерешительно протянул ей руку в качестве жеста примирения. Та секунду смотрела в глаза старика, а затем тряхнула головой, отчего забренчали косточки, вплетённые в чёрные волосы женщины, и пожала руку священника, тем самым исчерпав конфликт.

— Ты хороший человек, Харфорд, — сказала Тарга, — только дух у тебя мятежный.

— Знаю, — вздохнул старик, — страдаю от этого, но поделать ничего не могу…

— Есть один способ, — хитро улыбнулась шаманка, и все уже забыли о том, что эти двое всего пару минут назад готовы были вцепиться друг другу в глотки.

Хорошо всё, что заканчивается без убийств, разумно рассудил Донак, наблюдая за тем, как сначала сладкая парочка вышла из зала, а вслед за ними вышли и корантарцы с горцами, тоже, кстати говоря, братавшиеся и уже позабывшие о конфликте. В этом был весь чёртов Корантар. Сначала люди тут готовы рвать и убивать друг друга, а потом уже мирно обнимаются и напиваются до свинячьего визга. Никакой определённости, к которой так привык Донак во время службы в армии. Но ничего, скоро он уже покинет эту проклятую провинцию и вернётся в Соладар.

— Донак, — позвала его Велена, когда в зале остались только они и озадаченный легионер, который и привёл маршала сюда, — спасибо вам, что помогли. Не думаю, что мне удалось бы удержать этих двоих от драки, если бы не вы.

— Просто делаю свою работу, леди, — улыбнулся он ей, — просто делаю свою работу.

Вдруг Донак подумал, что эта Велена, возможно, и не так плоха. Может, если бы он остался здесь на чуть больший срок, то у них наладились бы отношения, которые могли бы называться дружескими. Ну, или хотя бы теплее, чем те, что были сейчас. Но все эти мысли были довольно быстро выметены из его головы следующими словами, сказанными Веленой:

— Через два часа буду ждать вас в кабинете. Отчитаетесь за последний месяц.

Проглотив те слова, что разом возникли у него на языке, Донак кивнул и, развернувшись, вышел из тронного зала, прихватив с собой легионера, казалось, до сих пор не соображавшего, что вообще только что произошло. Парень совсем ещё не понял, что такое жизнь в сраном Корантаре. Поскорее бы уже уехать отсюда и забыть это место, как страшный сон.

Когда и Донак вышел из зала, Велена позволила себе испустить вздох облегчения и расслабленно расползтись на троне. Она и не думала, что ей удастся утихомирить Харфорда. По словам Хароудела, тот был одним из тех людей, кого горцы называли берсеркерами — людьми, в определённые моменты жизни теряющими всякую связь с миром и впадающими в дикую ярость по совершенно любому поводу. Ро был лично знаком с одним таким берсеркером ещё до того, как встретил беспокойного священника. Он рассказывал о ком-то по имени Урт. Это был хороший и добрый, для горца, человек, который временами впадал в такую умопомрачительную ярость, что не различал ни врагов, ни друзей. Этот самый Урт даже пытался убить самого Хароудела в одном из своих приступов.

— Чего пригорюнилась? — донёсся до неё неожиданный оклик вождя горцев, появившегося из небольшой двери, ведущей на кухню, где сейчас должен был готовиться завтрак. Оглянувшись, Велена увидела Хароудела, у которого в каждой руке было по куриной ножке.

— Ро, что я тебе говорила по поводу набегов на мою кухню? — Велена укоризненно посмотрела на горца.

— Говорила, что я должен делиться добычей, — хохотнув, Ро швырнул ей одну из ножек, которую девушка довольно легко поймала и, откусив от неё кусок, сказала:

— Вообще-то я говорила, чтобы ты оставил моих кухарок в покое. Они и так уже натерпелись ужасов от бесконечных нашествий Харфорда.

— Все ещё думает, что ты подмешиваешь мясо ему в кашу? — спросил Хароудел, подойдя к Велене и усевшись на один из могучих подлокотников трона, жалобно затрещавшего под его весом.

— Безосновательно, кстати говоря.

— Угу, — кивнул Ро, отгрызая от своей части добычи солидный кусок, — а что за слово это… «безосновательно»?

— Ну… — Велена задумчиво поводила куском курицы в воздухе, подбирая нужные слова, — это значит, что утверждение не имеет под собой основы. Пустое, проще говоря.

— А почему бы не говорить «пустое»? — спросил её горец, но потом добавил. — Можешь не отвечать. Знаю как вы, имперцы, любите всё усложнять. Когда-нибудь это вас в могилу всех сведёт.

— Сложнее — не значит хуже.

— На войне — может быть, — кивнул Ро, — но над словами-то зачем издеваться? Я считаю, что все проблемы у вас из-за того, что вы не можете чётко и ясно свои собственные мысли выражать, прячась за всякими там «безосновательными» и прочим.

— Хароудел, великий философ Корантара, — с трудом подавляя смех, сказала Велена, — знаешь, наверное, тебя стоит в Соладар отправить, чтобы ты их там уму-разуму-то поучил.

— Да куда уж там, — Ро уже благополучно покончил со всем мясом, что оставалось на куриной ножке, которую он держал в руках, и теперь задумчиво грыз косточку. — Если уж здесь у вас столько дуростей, то уж в столице Империи даже представить боюсь, какие идиоты будут меня окружать. Да и курицу там вряд ли так хорошо приготовят.

— Ты о чём? — удивилась девушка. — Её ведь просто пожарили без всяких там приправ и специй.

— Вот именно. Пробовал я этот ваш «перец». Чуть язык после него не проглотил. Как вы вообще с таким ядом что-то есть можете?

— Ро, — вздохнула Велена, — его надо чуть-чуть сыпать на еду, а не горстями жрать.

— Да что же это за еда такая, которую нельзя горстями в рот пихать? Разве ей наешься, если по чуть-чуть сыпать будешь?

— Специи — это не еда…

— Именно. Это яд.

— Господи, — прошептала Велена, прикрыв лицо рукой, — знаешь, тебе лучше с Хотаром об этом поговорить. Он у нас южанин и всё тебе может рассказать о специях, вычурных словах и прочем.

— Да ну его в степь, — отмахнулся Хароудел, — опять начнёт толкать свои речи длиннющие. Он вообще умеет разговаривать, при этом не припоминая никого из старых южан? По-моему, нет. Кстати! — неожиданно вождь вспомнил, зачем они с Таргой вообще пришли сюда. — Чем дело-то кончилось? Крови на полу не вижу, значит, по крайней мере, обошлось всё без жертв? Или тут уже прибрать успели?

— Харфорд хоть человек и вспыльчивый, зато отходит он быстро, — сказала Велена, поглядывая на обломки стола, лежащие у стены, — а вот от Тарги я такого… напора не ожидала.

— Да, — задумчиво улыбнулся Ро, — она у меня девочка такая. Молчит-молчит, а потом как даст в рыло. Думаешь, у меня те два зуба просто так выпали? — сказал он, подмигнув Велене.

— Буду знать. А по вопросу храмов и ваших детей они вполне смогли договориться. Детишки, если захотят, конечно, будут ходить в храмы, но только под присмотром родителей, чтобы не наслушались чего-то лишнего.

— По-моему, это зря, — сказал Хароудел, пригладив бороду, — из гор мы ушли, а Боги с нами не уходили. Они до сих пор там сидят и проклинают наши задницы. Мы теперь в ваших, имперских, землях живём, а Бог тут правит только один.

— Не понимаю. Разве вы не унесли с собой свою веру? Почему ты говоришь, что ваши Боги остались в горах? — удивилась Велена.

— Ну что тут непонятного? Наши Боги всегда были с нами. Каждый из горцев знает, где они покоятся, и в случае большой нужды мог подняться к их усыпальницам да поговорить с ними. Боги, конечно, те ещё говнюки, но советом помочь могут.

— Что? — удивление теперь буквально сквозило в голосе Велены. — Советом? Они что, отвечали вам?

— Конечно, правда, отвечают они, как хотят. Могут и в задницу послать, а могут и историю какую-нибудь идиотскую рассказать, — Ро посмотрел на девушку, — а ваш, что ли, не отвечает?

— Эм… ну…

— Вы хоть знаете, где он сидит-то? — с сомнением спросил её Хароудел.

— На небе, — смущённо пробормотала Велена, которую этот разговор, откровенно говоря, поставил в полный тупик.

— Как он там сидеть может? Это же небо! Наши-то Боги все в горах. Только Ятур, поганец, в солнце обратился, но остальные тихо-мирно сидят себе, да с людьми за жизнь болтают. А с Ятуром-то, конечно, поговорить нельзя. Он же солнце. Да хотя нам теперь и с остальными не поговорить, мы же ушли, а они уйти не могут.

— Подожди-подожди, — Велена все никак не могла понять, шутит ли горец, или говорит серьёзно. — Вы разговариваете со своими Богами, разговариваете словами, а они вам отвечают, тоже словами? Не знаками и видениями, а именно словами?

— А чем им ещё отвечать? Письма они, что ли, слать будут, как у вас тут принято? Конечно, словами! Ваш разве не разговаривает с вами?

— Он… Единый Бог говорит с праведниками… Пророками…

— А это кто такие? Навроде Харфорда, что ли?

— Это люди, которые жили очень давно и могли напрямую говорить с Богом. Харфорд не пророк, нет.

— А с остальными людьми не говорит? — Ро скептически посмотрел на Велену, и от этого взгляда та почувствовала себя очень-очень глупо.

— Нет, — смущённо пробормотала она, словно её уличили в какой-то огромной лжи.

— То есть Единый Бог не говорит с вашими людьми, не делится с ними своей мудростью и не даёт никаких советов?

— Нет, — повторила девушка.

— А почему вы тогда его Богом вообще считаете? Почему столько храмов ему строите?

— В храме человек может говорить с Богом… — не подумав, процитировала Велена одну из истин, которую всем жителям Катарской Империи с девства твердили многочисленные священники и просто религиозные люди. Только сейчас девушка начала понимать, что она верила в то, чего никогда не видела. Да и кто вообще видел Единого Бога своими глазами или хотя бы слышал его?

— Погоди, ты же говорила, что ваш Бог не говорит с людьми.

— Да, но в храме ты можешь ему молиться, и он услышит твою молитву, — опять заученные слова. Чёрт. Только сказав это, Велена понимала, насколько пустыми они звучали.

— А откуда ты знаешь, что он слышит, если он тебе не отвечает? — ухмыльнулся Ро, в очередной раз подловив Велену. — Можешь не отвечать, девочка, вижу, что ты и сама понимаешь, что попала в ловушку этих ваших имперских усложнений. Посиди как-нибудь и подумай над тем, что это за Бог у вас такой, которого никто не видит, не слышит, но все знают, что он есть. Я вот, честно сказать, поначалу думал, что мой народ может принять вашего Единого Бога. Своих-то мы оставили в горах. Но теперь я понимаю, что нет у вас никакого Бога, вы такие же, как и мы, только у нас Богов не стало совсем недавно, а вы всю жизнь живёте без всякого направления. Сами ломитесь по жизни как хотите, вот и делаете все эти дурости. Хочешь совет? Поговори с Таргой об этом всём. Она тебе расскажет куда лучше, чем какой-то глуповатый варвар. Шаманка всё-таки, духов слышит.

Эти новости, мягко говоря, выбили Велену из колеи, оставив в голове только мысли о горцах и их Богах взамен забот о Корантаре и его жителях. Несколько минут девушка просто сидела на троне, задумчиво поглядывая на Хароудела, со скучающим видом рассматривающего кусок курицы в руках Велены. Временами леди Корантара просто поражалась тому, насколько Ро может быть простым. На его плечах лежала ответственность за весь его народ, а он сейчас наверняка только и думал о том, как умыкнуть этот кусок курятины. И ведь это не мешало ему принимать самые верные и нужные решения в минуту нужды! Велена о таком могла только мечтать…

Те два года, что прошли со времени смерти лорда Валора, для молодой правительницы пролетели, словно один бесконечный ураган событий и проблем. Горцы, легионеры, волнения, голод, костлявой рукой тянущийся к Корантару, и, конечно же, Бакорт. Тот приём, что Хароудел устроил посланцу Логара, поднял такую бурю, которая и через два года продолжала бушевать — к Велене до сих пор приходили требования из Бакорта о выдаче бесноватого горца для справедливого суда. А о том, сколько сил и внимания требовало неторопливое расселение горцев по Корантару, и говорить не стоит — любому понятно, что это просто титанический труд, и обрушился он на плечи совсем не подготовленной к этому девушки. Иногда, когда было особенно тяжело, Велена возвращалась в ту самую галерею, где висели портреты всех лордов Корантара. Она подходила к портрету отца и, глядя на это суровое, серьёзное лицо с добрыми и тёплыми глазами, говорила с ним. Рассказывала о проблемах и о том, как тяжело ей с ними справляться. Она рассказывала отцу обо всём, что тревожило её душу, и от этого, хоть и не на много, становилось легче. Словно Валор даже с того света помогал дочери. Во всяком случае, так ей хотелось верить.

Но не только он один был с ней рядом в эти годы. Гордак, верный друг и соратник Валора, не оставил его дочь. Рыцарь в любой момент готов был поддержать девушку. Он стал самым близким её другом, каким когда-то был и для Валора. Первое время Гордак занимал должность главы стражи Харенхейла и личного телохранителя Велены, но примерно через год после смерти Валора командующий войсками Корантара, Карланд, совсем занемог. Он был уже довольно стар, а после смерти лорда, которому он служил большую часть жизни, старый вояка совсем сник. Он уже редко появлялся в казармах и на плацу, и солдаты даже начали забывать, как выглядит их генерал. В конце концов, Велене пришлось освободить Карланда от этой должности, и казалось, что старик принял свою отставку с видимым облегчением.

«Я устал от всего этого, миледи, я просто устал, — сказал он тогда, стоя перед Веленой, — тебе нужен кто-то молодой. Если тебе нужен мой совет — Гордак сможет занять моё место».

Эта идея действительно понравилась Велене. Назначив рыцаря на пост генерала Корантарских армий, она создала бы прочный барьер между собой и легионами, прибывшими из столицы, а также получила бы бесконечно преданного командующего… Но мечты остались только мечтами. Гордак отказался от нового назначения, заявив, что сейчас он на своём месте и уходить никуда не собирается. Все уговоры шли впустую, и со временем Велена просто оставила эту затею как бесполезную. Гордак, конечно же, был её хорошим другом, но, может быть, он действительно просто не создан для того, чтобы командовать войсками. Тем более, что сейчас не было никакой войны.

Но не только черноволосый рыцарь был опорой власти Велены в Корантаре. Если Гордак был её мечом, то чернокожий южанин, Хотар’Кош, часто выступал в роли её разума. Если во времена правления Валора Велена думала о Хотаре только как о прекрасном лекаре и не более того, то к тому моменту, как на её плечи обрушилась власть над всей провинцией, она поняла, что южанин был ещё и прекрасным дипломатом и управленцем. Именно Хотар подготовил тот громадный план по расселению горцев по всей северной границе Корантара. Он вёл многочисленные переговоры с Соладаром и Бакортом, выторговывая всё новые и новые обозы с продовольствием для Корантара; и каждую встречу с просителями, которые проводила Велена, Хотар’Кош стоял слева от неё и давал разумные и мудрые советы, помогавшие девушке всегда находить компромисс в общении со своим народом. Но сейчас хитроумный южанин отбыл в Нешорт, чтобы решить некоторые торговые вопросы, и Велена жалела, что его не будет рядом, когда ей предстоит распрощаться с Донаком, получившим титул маршала Катарской Империи, и принять того, кто заменит лысеющего генерала.

Донак. От одной мысли об этом человеке у Велены непроизвольно сжимались кулаки. Донак был тем, кого Соладар назначил командовать двумя легионами, отправленными в Корантар вместе с горцами, и Велена от всей души плюнула бы в лицо тому, кто додумался до такой светлой мысли. Этот человек всей душой ненавидел Корантар, горцев и незнамо что ещё. Хотя, может, именно такие качества требовались от военных? Но, так или иначе, эта ненависть находила выход в том, что Донак всеми силами старался показать горцам, что они — лишь скот на чужой земле, и не более того. По его задумкам, в Корантаре должно было быть выстроено несколько резерваций, в которых бы держали новоявленных граждан Империи, словно каких-то животных… Велене и Хотару потребовалось немало усилий, чтобы приструнить этого генерала. Достаточно упомянуть лишь о трёх посланиях, подписанных самим императором, которые были призваны усмирить безумные планы Донака.

— Кто много думает, тот мало ест, — сказав это, Хароудел довольно деликатно похитил куриную ножку из рук Велены, — тебя этому не учили, что ли?

— А ты разве мало думаешь? — пробормотала та, потерев глаза. — Насколько я слышала, Хароудел считается самым мудрым из горцев.

— Так и мудрый, — кивнул вождь, — только мудрость — она не в том, чтобы на заднице сидеть, погрузившись в думы свои тяжкие, а в том, чтобы умные вещи говорить и делать. Размышлять — это дело стариков, так Боги говорят, молодым надо действовать, надо жить!

— Но ведь от нас, правителей, ждут взвешенных решений. А как можно достичь их, если не продумывать каждый свой шаг?

— Ты определённо слишком долго сидишь на этом стуле, — неожиданно Ро спрыгнул с подлокотника трона и, взяв Велену за руку, заставил её последовать своему примеру. — Пошли! Тебе надо развеяться, а у нас тут праздник Ятура, если ты не знала.

— Чего? — ошеломлённо пробормотала девушка, озадаченно следуя вслед за горцем. — Какой ещё праздник?

— Увидишь, — сказал Хароудел, одной рукой всё так же удерживая Велену, а второй, отшвырнув в сторону куриную ножку, он распахнул двери тронного зала. — Ты слишком давно не была среди людей. Настоящих людей!

— Ро! Подожди! Мне надо…

Но горцу было совершенно наплевать на возражения девушки.

* * *

Горцы, согласно указаниям Велены и генерала Донака, в большинстве своём были расселены по северным границам Корантара, уже многие годы пустовавшим и с пришествием новых жителей обретшим новую жизнь. Под зоркими взглядами легионеров новые граждане восстанавливали разрушенные временем и запустением замки, вновь засеивали опустевшие поля и возводили небольшие городки и деревни, укрепляя и заселяя эту часть провинции. Но были и те, кто остался жить в пределах Харенхейла. Эти люди поначалу оставались в том лагере, что создали для них легионеры, а со временем начали строить небольшие домики невдалеке от крепостных стен. Велену такое положение дел не особенно радовало, хоть среди горцев и находились вполне достойные и интересные люди, вроде Хароудела или Тарги, но в большинстве своём они были народом весьма буйным, и конфликты с коренным населением Харенхейла вспыхивали всё чаще.

Велена уже начала подумывать о том, чтобы насильно выселить всех «гостей» как можно дальше от столицы, но Хароуделу удалось удержать её от такого решения. «Дай им привыкнуть, вождица, — говорил он, — дай им привыкнуть». И Велена дала корантарцам и горцам время. Ни к чему хорошему это, правда, не приводило. С каждым днём напряжение всё нарастало и нарастало. Драки и стычки стали уже обычным делом, и только благодаря своевременному вмешательству стражников Харенхейла и легионеров Донака удавалось избегать серьёзного кровопролития.

Но всё изменилось в один день, когда горцы впервые решили отметить один из своих праздников на новой родине. День Ятура, так они называли его. В этот день к тому поселению, что образовалось вблизи Харенхейла, были подвезены обозы с продовольствием и, что немаловажно, с огромным количеством алкоголя, полученного благодаря многочисленным просьбам Хароудела. Почти все при дворе Велены догадывались, чем будет грозить Корантару этот праздник, но, вопреки всем советам запретить празднование «Дня Ятура», молодая правительница Корантара дала своё разрешение на проведение праздника. Отчасти из-за того, что хотела хоть как-то скрасить жизнь горцев, которым и так несладко жилось в последнее время, а отчасти из-за того, что хотела показать, что они тоже могут быть разумными и сдержанными людьми.

Опуская лишние подробности, стоит лишь сказать о том, что «День Ятура» вошёл в историю Харенхейла в качестве дня, во время которого состоялась самая масштабная драка за всю историю Корантара. По приблизительным подсчётам, проведённым по окончанию побоища, в нём участвовали почти все горцы, расселившиеся вблизи столицы, а так же примерно половина мужского и треть женского населения Харенхейла. Побоище шло несколько часов, и во время него были разрушены несколько казарм легионеров, сожжено около тридцати чучел императора и генерала Донака, а так же выпито или же разлито сто четырнадцать бочек с крепкими напитками.

Но что было самым удивительным, так это то, что и горцы, и корантарцы по завершению драки объединились против подошедших легионеров и в порыве братской любви друг к другу сумели загнать бедных солдат в Харенхейл и запереть за ними ворота, а затем продолжили отмечать «День Ятура». Но на этот раз вместо тумаков и проклятий они дарили друг другу рукопожатия и крепкие объятия, смешанные с заверениями вечной дружбы и хохотом над тем, как драпали «эти солдатики».

Таким образом, хотя бы в пределах Харенхейла были установлены дружба и прочный мир между горцами и корантарцами. Мир, скреплённый элем и синяками. Велене стоило огромных трудов уговорить Донака не казнить зачинщиков драки, а наоборот, похвалить того, кто так тонко почувствовал душу жителей севера Империи и сыграл на этом. Хароудел после всех этих событий ходил с такой важной миной на лице, что Велена даже и боялась с ним говорить о произошедшем. Что же до «Дня Ятура», то с тех пор в Харенхейле его очень полюбили и праздновали с особым рвением и усердием. Особенно полюбилась людям традиция проводить во время каждого из праздников кулачные бои, во время которых горцы мерялись силами с корантарцами.

Но вот день, в который проводился этот праздник, для Велены всегда оставался загадкой. Она никак не могла понять, как горцы выбирают дату, чтобы праздновать этот самый «День Ятура». Первый раз они отмечали его в конце весны, второй — в начале нового года, третий — как только начал таять снег, а теперь настало время и четвёртого.

Когда Велена пыталась узнать о системе, по которой выбирают дату праздника, то горцы лишь улыбались ей в ответ и говорили что-то о духах. Тогда девушка пошла к Тарге, которая вполне прямо и честно ответила, что «День Ятура» они празднуют тогда, когда мужчинам приходит в голову нажраться как свиньи, а затем набить морды друг другу. Конечно же, для чужаков у них есть версия о том, что праздник этот проводится только тогда, когда велят духи…

— Духи им велят… — пробормотала Велена, когда они с Хароуделом проходили мимо многочисленных столов, заставленных небольшими бочонками и различными яствами. Пир, как и попойка, сегодня обещал быть знатным. Многие столы уже были заняты горцами и жителями Харенхейла, о чём-то оживлённо спорящими или же пробующими на вкус эль, привезённый из Соладара.

— Ох, сегодня весело будет, говорят, синебородые заглянут с севера, — «синебородыми» Хароудел именовал клан Ночных Клыков, у которых была весьма странная традиция отращивать длинные бороды и по особым случаям, таким как битва или же пьянка, окрашивать их в синий цвет какими-то только им известными красителями. — Покажем им, чего Чёрные Черепа стоят, ох, покажем, — бормотал Ро, разминая кулаки.

— Хочешь подраться с ними? — Велена укоризненно посмотрела на Хауродела. — Я думала, что ты выше этого.

— Выше драк? Ха! — улыбнулся вождь, демонстрируя парочку отсутствующих зубов, которых он лишился во время прошлого праздника, на котором впервые появились синебородые. — Вождь должен быть таким же, как и его люди. Ты-то это понимаешь ведь, не то что этот ваш император. Если мои люди будут нажираться, как чёрт знает кто, и бить друг другу морды, то я буду первым среди них, а ты, кстати говоря, опять собираешься сидеть в своей каменной коробке?

— Ну… Я думала поприветствовать собравшихся и… — Велена немного смутилась. Раньше она присутствовала только в начале праздника, а затем благоразумно удалялась обратно в Харенхейл, чтобы не оказаться в толпе пьяных мужиков, размахивающих кулаками.

— Надо быть ближе к народу, — покачал головой горец, — иначе перестанут тебя понимать.

— Я близка к народу! — возмутилась девушка. — Каждый день принимаю людей у себя в замке. Решаю их просьбы и…

— Я ещё ни одной такой просьбы не решил. Как думаешь, сделало это меня дальше от людей? Право слово, вождица, дай им понять, что у тебя такая же кровь, как у них! Пусть почувствуют, что наверху сидит человек, а не Бог, к которому только по особым случаям можно обратиться, — после этих слов Ро схватил с ближайшего стола кружку с элем и протянул её Велене, — на! Выпей!

— Что?! — та удивлённо уставилась на кружку и чуть было не отпрыгнула назад. — Ро, мне нельзя… Я…

— Пей, вождица! — крикнул один из горцев, сидящих за столом. — За Ятура, чтоб он сдох!

— Пей, леди Велена! — поддакнул тому, кто-то из корантарцев.

— Пей-пей-пей! — подхватили, чуть ли не все наблюдавшие этот разговор.

— Разве что одну кружку, — смущённо пробормотала Велена, принимая эль из рук Хароудела.

— Да, — странно ухмыляясь, сказал горец, — только одну...