Глава 8 (первая часть)

— Не реви.

— Ты?! — от удивления я перестала лить слезы.

— Я, — усмехнулся Бес, протягивая чистый платок.

Снова весь в черном, изящный и расслабленный. Только уголки губ подрагивают. Сдерживает смех? Но смотрит мягко, без насмешки.

— Как ты… И…

Обвела взглядом зал заседаний — никого. Мне все приснилось? Старейшины еще не приходили? Я видела сон? И сейчас тоже? Глюк же тут!

Я потянулась за платком, но вместо этого схватила Беса за руку. Плотная, теплая, живая. Он не вырывался и позволил рассмотреть и ощупать и крепкую мозолистую ладонь, и длинные пальцы с ухоженными ногтями.

— И?

Даже не удивился! Я взяла платок и смущенно уткнулась в него носом. Запах липового меда и немного лимонной кислинки.

— И все же?

Теперь точно издевается. По лицу видно — он прекрасно все понял.

— Ты настоящий, — буркнула я, быстро вытирая глаза.

— Спасибо, — Бес скромно опустил голову и разве что ножкой не шаркнул.

— Зачем ты тут?

— Приказы не обсуждаются.

— Чьи приказы?

Ответить он не успел. В зал вошла Манори. Вопреки ожиданиям, Бес не исчез, а куратор не удивилась, увидев его рядом со мной.

— Не влетит за самодеятельность-то? — проворчала Манори, обращаясь к Бесу. А мне протянула кружку с дымящимся напитком. — Пей чай, только осторожно, горячий.

— Разом больше, разом меньше, — вздохнул Бес, старательно изображая паиньку. — Хозяин не зверь, сильно бить не будет.

Манори фыркнула и повернулась ко мне:

— Ты чего? Пей, скоро перерыв закончится.

— Перерыв?

Я хмурилась, не понимая, что происходит. Бес живой и настоящий, сомнений не осталось. Но почему Манори беседует с ним, как со старым знакомым? Он же посланец Рейо, а драконы не верят в богов. Никакой он не посланец! Тогда кто его хозяин?

— Дженни, ты прослушала, — всплеснула руками куратор. — Старейшины объявили перерыв, заседание еще не закончено.

— А-а-а… — протянула я, осторожно отпивая из кружки.

Ничего они мне не объяснят, бесполезно спрашивать. Бес притворяется, Манори ему подыгрывает. Остается только набраться терпения — рано или поздно все тайное становится явным. Дожить бы до этого момента.

Тоска накрыла внезапно. Вдруг пришло понимание, холодное и отчетливое, — скоро все закончится. Тревоги и переживания, страх и слезы, дежурная опека Манори, непонятные визиты Беса, пристальные взгляды Старейшин, запахи позднего лета, обжигающий чай. Все закончится. Навсегда. Даже оставить после себя нечего. Я ничего не успела. Ян? Он маленький, и быстро меня забудет. Разве что род Сиреневого Аметрина будет помнить обо мне. Нет, не только плохое, но и хорошее. Теперь я точно знаю. К сожалению, поздно поняла. Глупая! Я считала, уехать в глушь Крагоши меня заставила гордость. А это была всего лишь гордыня. Хватит ли у меня смелости умолять о прощении? Заслуживаю ли я его?

— Я хочу видеть отца, прямо сейчас, — произнесла я.

И тут же испугалась. Я и просить-то не имею права, не то чтобы требовать.

— А ну-ка, сгинь, будь добр, — велела Манори, обращаясь к Бесу.

Тот недовольно дернул плечом и исчез.

— Дженни, это невозможно, — куратор присела рядом. — Но ты сможешь поговорить с ним после заседания.

«Нет! — кричал ребенок внутри меня. — Немедленно! Сейчас же!»

— Да, — кивнула я, напоминая себе о послушании, — можно и после.

Сейчас! До того, как он огласит решение рода. Он должен знать, не оно заставило меня задуматься и понять самое главное.

— Потерпи, — Манори погладила меня по руке, успокаивая.

Я вымученно улыбнулась в ответ.

— Спрячь, — драконица указала на платок, который я все еще сжимала в кулаке. — Ему лишние неприятности ни к чему.

Даже так? Драконица заботится об этом проходимце? Чуть было не вспылила, да вовремя вспомнила, как Бес кормил меня с ложечки, и сунула злополучный платок в карман. Слишком устала, чтобы размышлять об этом. Слишком расстроена. И все же…

— Его, правда, будут бить? Из-за меня?

Манори закатила глаза, как будто я сказала очередную глупость. От объяснений ее избавили вернувшиеся Старейшины.

Тетушка Ренни меня не разочаровала. Старшая сестра мамы Али всегда напоминала ворону. Сухонькая, поджарая, с плотно прижатыми к спине крыльями, она и сейчас каркала, старательно вытягивая шею.

— Я всегда говорила Альке! Добром не кончится! — не оборачиваясь, она тыкала в мою сторону пальцем. — Неблагодарная человечка! Только неприятности! Алькин муж притащил в дом этого червяка. Фу!

Я внимательно разглядывала стену напротив. Лишь бы не смотреть на тетушку! Лойи всемогущий, почему она пришла? Зачем? Кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Не сорваться. Не нагрубить. Терпеть.

Совсем маленькой я тряслась от страха при виде тети. Ее ненависть, настоящая и бурлящая, внушала мне животный ужас. Тетушка Ренни не любила никого, кроме дочери Лии. Желчь и яд изливались на любого, просто самой удобной мишенью в семье была «человечка». А позже я научилась дерзить в ответ. Потом раскаивалась в несдержанности, потому что мама Аля плакала. И все равно мечтала, что когда-нибудь тетушка захлебнется собственным ядом.

Формально тетушка Ренни не должна свидетельствовать. Она и ее дочь Лия принадлежали к роду Зеленой Бирюзы, и интересы их семьи не пострадали. Наверняка, тетя сама решила выступить. Ведь никакой надежды на то, что род Сиреневого Аметрина расскажет всю правду о «коварном чудовище», у нее не было.

— Алька ее приняла. Растила, как собственное дитя. Заботилась, ночей не спала. Воспитывала. Кормила. Одевала. Все лапы иголками исколола. И чем человечка отплатила? О моя добрая и отзывчивая сестренка!

Я удивленно уставилась на драконицу, размахивающую лапами, как крыльями. И невольно расплылась в улыбке, когда поняла, что не ослышалась.

— Позволь поинтересоваться, чему ты так радуешься?

Вопрос Вишневого Граната адресован мне. Я не стыдилась своего чувства, но сказать правду при тетушке Ренни? Она меня живьем сожрет!

— Твоя радость неуместна, поэтому тебе придется дать объяснения, — вмешался Васильковый Сапфир.

Ничего она мне не сделает. Это все глупые детские страхи.

— Прошу прощения, — ответила я, вставая. — Мне радостно за маму… за госпожу Алинари. Сколько себя помню, она никогда доброго слова не слышала от старшей сестры, только упреки. А сейчас госпожа Реннари ее хвалит. Мне приятно это слышать.

Тетушка Ренни быстро обернулась, смерила меня изумленным взглядом и фыркнула. Старейшины жестом велели мне сесть.

— Итак, госпожа Реннари, вы закончили? Хотите высказать свое пожелание от имени вашего рода?

— Да. Нет, — лаконично отозвалась тетя и сконфуженно замолчала.

— Да или нет?

— Я хочу, чтобы человечку наказали. Но смерти я ей не желаю. Любой матери тяжело пережить смерть своего ребенка, а Аля считает Джейн своим ребенком. Она не выдержит…

— Спасибо, ваше мнение услышано.

Тетя Ренни впервые назвала меня по имени! Я потрясенно смотрела вслед драконице, покидающей зал заседаний. Она не обернулась, но отчего-то мне казалось, она расстроена. И вовсе не тем, что не смогла настоять на жестоком приговоре.