Глава 6

Мне запретили сопровождать девчонку, когда она отправилась в замок к Шейору. Не очень-то и хотелось. С большим удовольствием посмотрел бы, как работают маги королевского ковена, но мне не позволили так рисковать.

Не сомневался, захват пройдет успешно. В ковене лучшие маги королевства, да и драконы страховать будут. А вот с заложником — как повезет. Шейор мог обмануть девчонку, и тогда малыша уже нет в живых. Или он все еще жив, но спрятан в недосягаемом месте.

Девчонку послали обратно как раз для того, чтобы она заставила графа думать о Яне. Задержать хоть ненадолго — да. Но еще и выведать, где он прячет заложника. Понятно, граф ей сам не доложит. Однако, если девчонка правильно поведет разговор, то Шейор выдаст все в мыслях. Хороший менталист сможет считать картинку даже на расстоянии.

Велено было ждать. И я ждал, прокручивая в голове, как развиваются события в замке. Телепортация во внешний периметр. Внутрь нельзя — сработает сигнализация. Вот сейчас сняли стражу. Какое-то время потратят, чтобы обмануть систему слежения. И дальше, во внутренний двор. Обезоружить людей…

Старался не думать о девчонке, но не получалось. Как долго она сможет удержать графа? Минуту или две? Когда он услышит магов? И что сделает с девчонкой?

Она ни в чем не виновата. Это теперь ясно. Стечение обстоятельств. Шейор принудил ее, подчинив ментально. И чудо, что ей удалось самой выйти из-под контроля. Чудо ли? Учитывая ее, мягко говоря, необычность? И не виноваты ли в произошедшем сами драконы? Отправить человека с такой аурой к людям! Да еще оставить без присмотра. И теперь она опасна даже для драконов. Ее необычность, и фамилиар в придачу. Страшная сила. И не проще ли позволить ей умереть… руками Шейора…

Из коридора донесся шум: громкие голоса, топот, ругательства. Дверь в комнату с грохотом распахнулась — с ноги.

— Брысь с дороги! — рявкнул мужчина, шагнув к кровати.

Я видел его утром — один из группы захвата. А на руках у него девчонка: лицо бледное, глаза закрыты, волосы в беспорядке, рука безвольно повисла.

Поспешно посторонился, ничуть не удивившись тому, что он меня заметил. Для мага королевского ковена невидимость — пустой звук. Это для девчонки… Кстати, а что с ней? Снова усыпили, чтобы не путалась под ногами?

Маг бережно положил ношу на кровать и тут же отступил в сторону. Белая шаль, собранная в комок, прижата к боку и пропитана кровью. На одежде расплылось огромное темное пятно. Они позволили Шейору убить Дженни?!

— Лекарь… — выдавил я, обращаясь к магу.

Внезапно онемевшие губы плохо слушались. Но тот понял и в ответ указал на распахнутую дверь. В комнату вбегали драконы: Манори и еще трое. Их много и они спешат. Значит, Дженни жива! И ее можно вылечить.

— Хорошо бы ее к нам, там удобнее.

— Некогда. Видите? Нож провернули в ране.

— Внутреннее кровотечение сильное…

— Я беру сосуды.

— Печень…

Драконы перешли на медицинскую терминологию, потом и вовсе замолчали, сосредоточившись на лечении. Маг ушел. А я забился в дальний угол комнаты и оттуда наблюдал за работой лекарей. Старался даже дышать пореже, чтобы не заметили. Выгонят же! А я должен убедиться, что с Дженни все в порядке.

Это было красиво. Вернее, сначала — страшно. Как только я перешел на магическое зрение и увидел темную дыру в ауре девчонки, снова оцепенел. Даже «живые» участки потускнели и потеряли цвет. А потом в черноте вспыхнули яркие золотистые искры, и от них потянулись живительные ниточки. Только драконы умеют так ювелирно работать с магией, когда исцеляют. Они сращивали ткани телекинезом, используя силу, ускоряя регенерацию. Аура Дженни оживала на глазах, расцветая теплым золотом силы.

Наверное, мне надо было уйти. Вернуться к начальству, доложить о случившимся, получить новые инструкции. Ерунда! Уверен, он в курсе. Не вызывает — значит, не возражает. И драконы не против. Первые минуты были тревожными, но потом Манори отошла в сторону, чтобы не мешать лекарям, бросила на меня задумчивый взгляд и покинула комнату. Я воспользовался этим молчаливым разрешением.

Наблюдать, как драконы колдуют над Дженни, перестал. Сел на пол, прислонившись спиной к стене, прикрыл глаза и сосредоточился на невидимости. Если девчонка скоро очнется, ей не нужно знать, что я рядом.

Однако драконы не спешили приводить Дженни в чувство. Пока двое заканчивали с раной, сращивая мягкие ткани и кожу, третий притащил капельницу с кровевосстанавливающим раствором. Вернулась Манори, и не одна, а с приемной матерью Дженни. Они споро переодели девчонку в чистую сорочку. Потом лекари наладили капельницу и ушли, пообещав вскоре вернуться.

Я не подглядывал — так и сидел с закрытыми глазами, догадываясь о происходящем по звукам и коротким фразам, которыми обменивались драконы.

— Кто вы?

Не сразу понял, что обращаются ко мне.

— Молодой человек?

Голос прозвучал совсем близко. Передо мной стояла мать Дженни. Небольшая полнота красила ее, округляя и смягчая черты лица. Быстрый взгляд в сторону кровати — девчонка все еще спит, в комнате кроме нас никого. Вздохнул и поднялся, в очередной раз теряя невидимость.

— Зачем вы тут? — драконица улыбнулась уютно и добродушно.

— Я наблюдатель, у меня задание — находиться рядом.

Она понимающе кивнула.

— Поможете? Хочу поменять простынь, она тоже в крови. Я все сама сделаю, а вы придержите руку, где игла.

— Хорошо.

Я послушно следил за тем, чтобы игла не вышла из вены, пока драконица перестилала постель, но взгляд то и дело соскальзывал на ловкие мягкие лапки. Как-то поинтересовался у знакомого дракона, почему они называют свои руки лапами, ведь они не животные. Внешне кисть такая же, как у людей — широкая ладонь, длинные пальцы, один из которых противопоставлен другим. Тот рассмеялся в ответ, мол, не заморачивайся, наша традиция, наш выбор. Но я любовался лапками драконицы по другой причине. Каждое ее движение выдавало любовь, которую она испытывала к Дженни. Нежные касания, ласковые поглаживания. Неужели девчонка так глупа, что не понимает, как ее любят?

— Вот и все, спасибо.

Теперь ловкие лапки собирали в узел грязную одежду и белье. Я заметил, как задрожали пальцы, и удивленно посмотрел на драконицу. В ее глазах стояли слезы.

— С ней все будет хорошо, — вырвалось у меня.

Совершенно не собирался вмешиваться в это дело!

— Я знаю, — она снова мне улыбнулась, но теперь уголки губ дрожали. — Спасибо.

Да, будет. Если Старейшины признают девчонку невиновной и отпустят на все четыре стороны. Отпустят ли? С фамилиаром? Как все сложно!

Драконица мяла в лапках шаль, в которую так любила кутаться Дженни.

— Жаль, испорчена, — произнес я. — Она ей очень нравилась.

— Правда? — драконица даже преобразилась от радости. Расправила гребешок, приподняла и опустила крылья. — Она что-то говорила?

— Нет. Это было заметно. Она с ней не расставалась.

— Приведу ее в порядок, — драконица прижала шаль к груди и смахнула слезинку со щеки.

Мне стало неловко. Какое мне дело до их отношений? Из меня никудышный утешитель!

— А как Ян? Что с ним? — я поспешил поменять тему разговора.

— Ой, надо же узнать! — всполошилась драконица.

— Жив, хоть и не совсем здоров, — ответила Манори, входя в комнату.

— Не нашли противоядия?

— Не было там никакого яда. Шейор просто запер мальчишку в маленькой клетушке на вершине башни. Но одного, а он же маленький совсем. Оставил ему немного воды — и все. Сами понимаете, чего он там натерпелся. Алинари, я, собственно, к тебе с вопросом. Вы возьмете малыша к себе или мне оформлять его в детский дом в Крагоше?

— Какой детский дом! — драконица возмущенно всплеснула лапами. — Конечно, я его заберу! Ох, он же нас испугается…

— Вовсе нет, — вздохнула Манори. — Он слабенький пока, но как только увидел меня, сразу же спросил, не я ли его бабушка. Кажется, Джейн рассказывала ему о вас.

Алинари всхлипнула.

Я попытался снова спрятаться в углу. Хватит с меня этих семейных сцен! И вообще, хочу домой! Есть хочу, спать хочу!

— Молодой человек! — повернулась ко мне Манори. — Не откажите в любезности, присмотрите за девушкой. Алинари нужно заняться малышом, я ее провожу, а потом отпущу вас. Она не проснется, но все же…

— Да, пожалуйста, — подхватила Алинари, — побудьте с Дженни. Чуть позже я пришлю сюда еду, она проснется голодной. И для вас тоже. Что вы любите? И еще питье, с травами, для моей девочки. Проследите, чтобы она выпила?

— Без проблем, — выдавил я, мысленно поздравляя себя с тем, как удачно влип. — И спасибо, мне ничего не нужно.

— Только до моего возвращения, — отрезала Манори. — Аля, ему нельзя показываться Джейн на глаза. Но я прослежу, не волнуйся.

— Да она все равно меня глюком считает! — вырвалось у меня.

— Кем? — переспросила Алинари. — Крюком?

— Глюком! То есть сном. Она думает, я ей снюсь.

Дожил. Жалуюсь драконам, что меня не воспринимают всерьез.

— А это выход, — прищурилась Манори. — После такой встряски Джейн решит, что ты снова ей снишься. Прозрачности добавь в иллюзию, чтоб уж наверняка. На случай, если она все же очнется до моего возвращения. Да не смотри ты так испугано. Трудно помочь, раз уж ты все равно тут?

— Не трудно.

Смиренно склонил голову, соглашаясь с неизбежным.

Перед уходом Алинари поцеловала Дженни и тепло мне улыбнулась, одними глазами. Словно сказала: «Знаю, ты позаботишься о моей девочке».

Собственноручно надеру девчонке задницу, если она еще хоть раз ляпнет, что семья от нее отказалась.

Приходил лекарь. Сменил раствор в капельнице, проверил состояние Дженни. Потом пришел еще раз, забрал систему и велел давать больше жидкости, когда пациентка проснется. На столе появился ужин — на двоих, как Алинари и обещала. И кувшин с пахучим напитком и запиской, привязанной к горлышку. «Давать Дженни вместо воды!» Манори же как сквозь землю провалилась.

Признаться, я не выдержал и поел. Не захлебываться же слюной от потрясающих запахов жаркого! Думал, они и мертвого разбудят, но девчонка все спала и спала, разве что позу поменяла. Свернулась клубочком на боку и засунула кулачок под щеку. Я зажег ночник, устроился на полу, у изножья кровати, и даже задремал, разморившись от сытой еды.

— Бес?

Приоткрыл один глаз и сладко потянулся. Пора возвращаться в образ. Проснулся я минутой раньше, услышав, как скрипнула кровать.

— С пробуждением, крошка.

Недоверчивый взгляд, прикушенная губа. Руки скользнули под одеяло. Помнит, что ее ударили ножом — проверяет.

— Я сплю?

— Или да, или нет. Одно из двух, — ухмыляюсь и протягиваю ей руку. — Хочешь проверить?

Не хочет. Морщится и отодвигается в сторону.

— Ты все же пришел за мной?

Зловеще смеюсь. Мне совсем не хочется играть этот спектакль, но страшно подумать, какая головомойка меня ждет только за то, что я показался девчонке. К чему усугублять?

— Скажи, Ян жив? — смотрит грустно, но с надеждой.

Нет, с этим я тянуть не буду.

— Да, жив. Твоя семья позаботится о нем. Не беспокойся.

Радостно вспыхивает, и в этот момент она очень похожа на свою маму. Глупо, да? Они не родственники и принадлежат к разным видам. Но почти сразу Дженни вновь опускает голову и плечи.

— Если это сон, то…

— Я говорю правду.

— Ты мой глюк, и говоришь то, что я хочу слышать!

Упрямая! Это вызов? Я принимаю его, не подумав о последствиях.

— Ах, так? Тогда слушай.

Ехидно уставившись на девчонку, я выдаю самое длинное и неприличное ругательство, которое смог вспомнить.

У Дженни лицо вытягивается от изумления, а потом она густо краснеет. Зато в глазах снова плещется радость.

— Ты не сон, тогда и про Яна — правда, — сообщает она мне и улыбается.

Я впервые вижу ее настоящую улыбку — ясную, яркую, открытую. И на щеках появляются ямочки. Невольно улыбаюсь в ответ — скупо и снисходительно, чтобы не вывалиться из образа.

Дженни тем временем спустила ноги с кровати, нашарила тапочки и пытается встать. Видимо, у нее кружится голова, потому что встать не получается, и она растерянно трет пальцами виски. А я запоздало вспоминаю о питье и указаниях драконьей мамы.

— Тебе положено лежать, — замечаю я, поднимаясь и наливая в чашку лекарство.

— Мне… надо… — Дженни выразительно смотрит на меня, а потом куда-то в сторону.

Проследив за ее взглядом, понимаю, куда ей надо и протягиваю руку:

— Пойдем, я помогу дойти.

Она не отказывается от помощи, послушно ковыляет рядом, повиснув на моей руке. Потом так же послушно позволяет уложить себя в постель, пьет травяной отвар, ест кашу с молоком.

Я кормлю ее с ложечки, поражаясь такой покладистости. Вроде бы не так уж и больна — от ножевого ранения не осталось и следа, аура сияет, как солнышко. Только вид все равно усталый, движения вялые. Она не задает вопросов, не интересуется, зачем я здесь. Мне неожиданно приятно заботиться о Дженни. Я понимаю, почему, но не собираюсь себе в этом признаваться.

— Спасибо, — говорит она после того, как я вытираю ей салфеткой молочные усы.

— На здоровье, крошка, — криво усмехаюсь я.

Хочется возражений или возмущений, но она сползает вниз, переворачивается на живот и обхватывает подушку обеими руками.

— Завтра, хорошо? — шепчет она и сладко зевает.

Я не успел спросить, почему она говорит о завтрашнем дне. Дженни тут же уснула. Поправил одеяло и отошел к окну. Теперь мне хочется уйти, и чем быстрее, тем лучше.

Словно почувствовав мое настроение, появилась Манори. Она тоже выглядит устало, даже измученно. И я проглотил упреки.

— Извини, раньше никак не получалось. Все еще спит?

— Уже спит.

Я рассказал куратору обо всем, что произошло в ее отсутствие.

— Хорошо, — кивнула она. — Можешь идти. Твой велел передать, чтобы шел отсыпаться. Завтра… — она задумалась, потом назвала мне время, — в зале заседаний.

— Буду, — коротко буркнул я, мысленно желая «моему» всяческих благ.

Ненавижу, когда мной манипулируют!