Глава 3. Наследие Ландияра

— Остальные Приобщенные полагают, что угроза нападения кэлтов вполне может существовать на самом деле, — задумчиво проговорил Приобщенный Саваль, удобно устраиваясь в мягком кресле с большой кружкой горячего вина.

Ночами в Адараскане было еще довольно холодно, огромный замок быстро остывал на ветру, зябко становилось даже в жилых комнатах. Мааран с неудовольствием припомнил, что в прежние времена тут было значительно теплее. Надо полагать, наложенные на стены чары постепенно разрушались, и замок Адар вновь становился не самым приятным для жизни местом. Все-таки магия очень много давала этому миру.

Плотнее закутавшись в мантию, Иерарх наклонился ближе к потрескивающему в камине пламени и тоже отхлебнул вина. Вина в столице были, что ни говори, отменные, а пряности — самые изысканные. Да и старику-повару, служившему в замке уже лет сорок, было не занимать мастерства.

— Но у Вас есть сомнения.

Мааран не спрашивал. Он давно привык, что Саваль внимательно прислушивается к его мнению, потому приложил много усилий, чтобы как можно явственнее дать понять, сколь мало он верит в россказни магов.

— Мне хотелось бы еще раз послушать, что ты думаешь обо всем этом, — уклончиво ответил Приобщенный.

— Я полагаю, что маги просто трезво оценили свои силы и поняли, что обречены на поражение в войне с нами. Если форты окажутся в осаде, их ждет голодная смерть, а ведь мы можем держать осаду очень долго, причем без особых усилий. Хотя бы будет чем заняться воинам-храмовникам.

— А что ты думаешь по поводу девицы, назвавшей себя новой Хранительницей Кристалла?

— Ерунда, — фыркнул Мааран. — Просто беглая монашка, изображающая из себя пророчицу. За все время маги только однажды предпринимали попытку инициировать Хранительницу, и потерпели неудачу. Им попросту не удалось добраться до Кристалла. Так что я вообще не понимаю, о чем тут говорить. Сплошное вранье.

Приобщенный немного помолчал, явно обдумывая слова Иерарха и, скорее всего, сопоставляя их с тем, что он уже услышал раньше от остальных участников встречи с магами. Он определенно пытался составить собственное мнение о происходящем.

Мааран тайком улыбнулся, наблюдая этот процесс. Два других Иерарха говорили именно то, что думали, но они не знали всего. Например, того, что Хранительница была самой что ни на есть настоящей. И того, что она, по всей вероятности, говорила правду о кэлтах. Роан, во всяком случае, полагал, что именно так оно и было.

И все же маг выказывал полную уверенность в том, что кэлты еще не один год посвятят детальной разведке положения вещей на Равнине, так что опасаться нападения было пока явно рано. Времени на войну с магами оставалось более чем достаточно, а уж по ее окончании бояться кэлтов не будет причин. Под защитой всесильного мага Великая Равнина сможет спать спокойно.

— Но если кэлты все же нападут? — неожиданно спросил Приобщенный.

— Мы готовы к войне, — улыбнулся в ответ Иерарх.

— Но что мы противопоставим их магам?

— Маги кэлтов это весьма серьезная угроза. Вот поэтому, — с еще более широкой улыбкой ответствовал Мааран, — Я был и остаюсь убежденным противником поголовного уничтожения наших местных магов. Некоторых нужно будет оставить в живых как раз на случай войны. К тому же, мы ведь уже воевали с магами, и одержали победу. Так что угрозу со стороны кэлтских магов я считаю хотя и реальной, но весьма преувеличенной.

Приобщенный медленно кивнул, то ли выражая согласие, то ли просто давая понять, что выслушал мнение подчиненного. Саваль всегда оставался весьма загадочной личностью, трудно было понять, что у него на уме. Лишь одно можно было утверждать с полной уверенностью: Приобщенный никому никогда не доверял, и никогда не полагался целиком на чужое мнение.

И все же Мааран имел все основания рассчитывать на то, что Саваль примет решение, которое как раз и требовалось им с Роаном. Он не откажется от войны с магами. Хотя бы уже потому, что был ее главным вдохновителем, и не захочет отступать под надуманным предлогом. Только не так, не по указке выскочивших невесть откуда магов и непонятной девки.

Иерарх допил свое вино, но не двинулся с места, все еще ожидая реакции Приобщенного. Сегодня он не собирался уходить в свои покои не получив однозначного ответа на свой вопрос. Ему слишком необходимо было узнать, каким будет решение Иерархов. Роан торопил с ответом.

— Я думаю, — неожиданно прервал молчание Приобщенный, — Что маги затеяли с нами какую-то игру. Они решили воспользоваться угрозой появления кэлтов, чтобы отсрочить начало войны. Только вот я никак не могу понять, как именно они собираются поступить, добившись своего. Бежать куда-то?

— Куда?

— Не могу даже представить себе, — неопределенно пожал плечами Саваль. — В земли драконов? Они ведь теперь, я полагаю, заодно?

— Более десяти тысяч магов не могут переселиться в Северные Пустоши, — фыркнул Мааран. — Там их ожидает тот же финал, что и здесь, в случае осады фортов. Голод и смерть.

— Верно, — усмехнулся Саваль. — Какова же тогда цель?

— Либо вся эта история про кэлтов правда, либо причина в другом. Просто мы ее не знаем.

— Но я хотел бы знать.

— Все мы хотели бы знать это.

— Прежде, чем начнется война, — многозначительно заметил Приобщенный.

— Всегда хочется знать все заранее. Но мы можем лишь строить предположения.

Саваль снова умолк, уставившись на догорающие в камине дрова. Мааран перевел дыхание. Теперь он был почти уверен в том, что война все же начнется. Приобщенный затеял этот разговор лишь потому, что хотел получить подтверждение собственному, уже принятому решению.

* * *

Открыв очередной старинный манускрипт, Тэйнен не выдержала и все-таки чихнула. Пыль облаком взвилась с потемневшего от времени пергамента, заставив женщину сердито протереть глаза, мысленно выругаться и окончательно утвердиться в решении за ужином по душам поговорить с магистром Фариком о плачевном состоянии архива.

Вечером у них будет достаточно времени для беседы. А именно сейчас ей было не до того. Она наконец-то нащупала след, который искала несколько последних недель. След Роалин.

Тэйнен уже знала, к чему в действительности стремился Роан, для чего ему нужна была война между магами и храмовниками. Мало было просто обрести власть над обоими мирами, требовалось еще и подчинить себе нежить. Ландияру это однажды удалось, с помощью силы особого талисмана.

Роан, безусловно, был сильным и умным противником. Хитрости и коварства ему было не занимать, и все же он явно не был достаточно гениален, чтобы создать новый такой талисман. Значит, у него оставался лишь один вариант: заполучить тот, что был создан Ландияром.

Но как раз тут и начинались сложности. Даже если допустить, что в результате войны форт Теал будет взят, и Роан получит доступ к его подвалам, где ныне укрыт этот самый талисман, нужно будет еще распечатать защитную сферу, в которую великий ренегат перед смертью успел-таки упрятать основу своего могущества. А сделать это возможно лишь с помощью крови ее создателя, то бишь, самого Ландияра.

Правда, если верить мастерам артефактов, условие это в действительности не настолько уж непреложно. Подойдет и кровь прямого потомка, и даже достаточно близкого родственника. Во всяком случае, ее будет достаточно, чтобы ослабить заклинание настолько, насколько необходимо для его разрушения извне.

В силу всех этих обстоятельств Тэйнен совершенно не сомневалась в том, что Роан сейчас ищет этих самых родственников Ландияра. И его необходимо было опередить. Хотя бы для того, чтобы знать, кто станет следующей мишенью новоиспеченного ренегата.

Судя по всем уже изученным документам, никто из клана Тиминоас, из которого происходил Ландияр, не пережил первую войну с людьми. Во всяком случае, упоминаний об этом клане не было с тех самых пор. К тому же, за время своих поисков Тэйнен успела с некоторым прискорбием убедиться в том, что сама по себе принадлежность к одному клану уже и в ту эпоху не гарантировала наличия кровного родства.

А семейная история легендарного ренегата выходила довольно печальной. Он был шестым ребенком из семи, и поначалу это внушало надежду на обнаружение родственников, но очень скоро Тэйнен пришлось убедиться в тщетности этой самой надежды. Все пятеро братьев Ландияра погибли, даже не успев жениться. Если где-то и остались их отпрыски, отыскать их можно было разве что случайно. А единственная сестра так и не вышла замуж, не в последнюю очередь из-за деяний братца. И, судя по архивным записям, никаких детей не имела.

Сведения о более дальней родне тоже терялись в сумерках прошедших веков. Мать была в своей семье единственным ребенком, а судьба младшего брата отца осталась и вовсе неизвестной. Судя по всему, он пал жертвой предательства собственного племянника.

Все это как раз и заставило Тэйнен взяться за поиски Роалин, предположительной возлюбленной ренегата. И вот тут-то начали всплывать интереснейшие вещи. С одной стороны, погибшую колдунью превозносили, как величайшую героиню, остановившую нашествие зла, а с другой нигде, совершенно нигде не содержалось ни малейшего намека на то, кто она такая.

Не все источники даже сходились в том, что между Роалин и Ландияром в самом деле существовали романтические отношения. Самые авторитетные историки открыто утверждали, что вся любовная история была придумана менестрелями для придания балладам вящей трагичности, и уже из этих самых песен позже перекочевала в некоторые исторические записи.

И все же, Тэйнен решила исходить из того, что дыма без огня не бывает. Женское чутье подсказывало ей, что в самом создании такого талисмана, как Солнце Роалин, было что-то очень личное. Не просто желание победить врага и спасти мир. К тому же, пресловутые менестрели, как ни крутись, были современниками обоих, и, вполне возможно, знали что-то такое, о чем в официальных записях предпочли умолчать. С певцов спрос все же невелик, их дело — нравиться публике.

В пользу этой версии говорило и явно намеренное умолчание историков о личности и семье Роалин. Самым простым объяснением этого пробела могло служить то, что семья девушки не желала признавать самого существования какой-либо связи с ренегатом, опасаясь позора.

Последнее соображение и подтолкнуло Тэйнен сделать то, чем она сейчас занималась: как следует покопаться в клановой истории того периода. Ведь если Ландияр происходил из бедного и захудалого клана, любовную связь с ним сочли бы недостойной в первую очередь для девушки из клана богатого и влиятельного. Именно такую девушку ей и требовалось разыскать.

Копание в древних документах трудно было назвать приятным занятием. Пыльные, выцветшие от старости страницы, иные из которых можно было прочитать только вооружившись увеличительным стеклом, и то не без труда, нагоняли тоску. В первую очередь, своим количеством. Девушек, в деталях биографии которых следовало разобраться, набралось немало. И, как то ни прискорбно, многие из них в самом деле погибли при не слишком хорошо выясненных обстоятельствах.

И все же список претенденток медленно, но неуклонно сокращался. Во всяком случае, из десяти девушек, носивших имя Роалин, под подозрением остались только две. Правда, на примете имелись еще четыре десятка особ, известных под другими именами, которых тоже рано было сбрасывать со счетов.

Вздохнув, Тэйнен вернулась к изучению следующего пыльного манускрипта. В данный момент ее интересовала судьба Эдины Роалин Вэллейн. На первый взгляд, с этой девушкой все выглядело довольно просто, историк не поскупился на детали описания ее героической гибели при штурме замка нежитью. И все же что-то не сходилось. Нет, не в том, как она умерла, тут все равно ничего уже нельзя было проверить. В том, как эта Эдина жила.

Чутье охотницы настойчиво подсказывало Тэйнен, что она ухватила след за хвост. Оставалось добраться до головы. И самой верной дорогой в этой самой голове был, судя по всему, семейный архив Вэллейнов.

Вытащив с верхней полки очередной старинный фолиант, Тэй развернула пыльные страницы и вооружившись увеличительным стеклом, принялась разбирать мелкий, убористый почерк неизвестного ей древнего писца. Эдина Роалин была не самой простой девушкой, ее отец был Великим Магистром. Правда, с ее матерью он развелся, когда Эдине было два года, поэтому девушка выросла в замке Нагав. Там же, где и Ландияр.

Само по себе это еще ни о чем не говорило, хотя и почти однозначно доказывало, что они были, по меньшей мере, знакомы друг с другом. История становилась все интереснее с каждой страницей.

Великий Магистр, если верить записям, был после первого развода женат еще трижды. Дважды браки оказывались бездетными, но как раз незадолго до возрождения Ландияра и начала войны четвертая жена родила сына. И это выглядело подозрительно. Не в последнюю очередь потому, что после развода с Великим вторая и третья жены успешно обзавелись детишками от своих новых мужей.

Значит, проблема была однозначно не в них. Ведь женщины всегда могут с полной уверенностью утверждать, что их дети — это их дети. В отличие от мужчин. Тэйнен сердито потерла переносицу. В сущности, то, была ли Роалин дочерью именно того мужчины, который считался ее отцом, не имело никакого значения. Но надо было еще разъяснить таинственного сына от четвертого брака.

Проведя детство и значительную часть взрослой жизни среди людей, Тэй хорошо знала, что родители нередко выдают детей своих малолетних или незамужних дочерей за собственных. Чтобы избежать позора или даже обзавестись, наконец, наследником мужского пола. Подобная версия очень подходила в случае с магистром Вэллейном, явно одержимым желанием иметь сына-наследника.

Но мысль эта была пока только ничем не обоснованным соображением, нуждавшимся в проверке. Уже хотя бы потому, что четвертая жена могла попросту последовать примеру первой. Тогда дочь и сын Великого Магистра не состояли вообще ни в каком родстве друг с другом и, тем более, с Ландияром.

Тэйнен с тоской глянула на фолиант, под тяжестью которого прогибался стол. Надо полагать, историки не поскупились на подробности, поскольку четверть страниц в этой грандиозной книге была посвящена именно Великому Магистру Родеану Вэллейну, героически возглавлявшему уничтожение Ландияра.

Подробностей хватало, но обольщаться все же не стоило. О том, почему магистр развелся с первой женой, зачем женился еще трижды и откуда у него взялся сын, никто из историков прямо не писал, это уж точно. И уж тем более, ни единым словом не упоминалось о том, была ли его дочь Эдина Роалин в самом деле создательницей Солнца Роалин. Потому предстояло много читать, а потом сопоставлять массу мелких, на первый взгляд несущественных деталей, чтобы все-таки подтвердить или опровергнуть возникшую в голове версию.

— Если ты решила выяснить, почему Вэллейны и Райдоны так ненавидят друг друга, ты на верном пути.

Тэй вздрогнула, выпуская из пальцев зажатые в них уже пролистанные страницы. Книга с шелестом закрылась, но ругнулась женщина по совсем другой причине. Охотница, к которой можно вот так незаметно подкрасться, недолго будет живой охотницей. Хотя в действительности магистр Фарик и не думал подкрадываться, просто Тэйнен слишком увлеклась чтением, настолько, что вообще перестала что-либо вокруг себя замечать.

— Извини, — немного смутился магистр. — Я не хотел тебя напугать.

Тэйнен мысленно поблагодарила судьбу за то, что так и не прихватила с собой один из метательных ножей. Избавиться от старой привычки было трудно, всякий раз приходилось убеждать себя, что здесь, в фортах, обычное человеческое оружие ей все равно или не потребуется, или не поможет.

— Я не испугалась. Просто задумалась.

Старик кивнул, присев на скамейку напротив.

— Интересуешься Родеаном Вэллейном не из-за Райдонов? — с улыбкой поинтересовался он.

— Не совсем. Но и про Райдонов узнать не откажусь.

Замаячила перспектива не читать всех трех сотен страниц жизнеописания давным-давно почившего Великого Магистра, и это не могло не радовать.

— Родеан Вэллейн был женат на девушке из клана Райдонов. На дочери главы клана, между прочим, — все с той же мудрой и немного усталой улыбкой начал рассказывать магистр Фарик. — Но когда у него появилась возможность стать Великим Магистром, он быстренько с ней развелся ради женитьбы на племяннице тогдашнего Великого Магистра. Это был довольно оскорбительный для Райдонов шаг.

Тэйнен чуть не рассмеялась. Судя по всему, нынешнего главу Райдонов именно поэтому до умопомрачения взбесил поступок Криана, почти в точности повторивший давнюю выходку его далекого предка. За исключением развода, само собой. Поистине, любовь уходит в прошлое, ненависть же живет века и века.

— Поговаривали, кстати, что Райдон, отец той брошенной девицы, наложил на магистра Родеана какое-то проклятие. Никто, впрочем, точно не знает, было ли это сделано в действительности, и что это было за проклятие.

Тэй чуть не взвыла от досады. Дедушка давно пытался заставить ее изучить проклятия, способы их наложения, магическую структуру и последствия для проклятого и проклявшего. Но сама эта тема казалась настолько противной, что до сих пор Тэйнен удавалось отделываться клятвенными обещаниями никого не проклинать. И вот, кажется, настал момент, когда все же придется приступить к изучению вопроса. Впрочем, пока еще оставалась возможность воспользоваться знаниями магистра Фарика.

— А существует проклятие бездетности?

— Существует, — кивнул старик. — Наложивший такое проклятие должен пожертвовать жизнью собственного ребенка.

— Принести в жертву?

— Не совсем. Обычно столь прямых действий не требуется, проклятие само по себе неизбежно действует в обе стороны. Это явление называют эхом проклятия.

Вот оно. Тэйнен едва удержалась от искушения торжествующе потереть руки. Почти наверняка именно так все и получилось. Райдон проклял Вэллейна, и кому-то пришлось заплатить за эту месть своей жизнью. Хотя, быть может, по прошествии времени разгневанный отец просто убоялся неминуемой расплаты и снял проклятие. Тогда, конечно, ничего не получалось. Но тут уж ничего не поделаешь, версии, даже самые стройные и красивые, порой оказываются ошибочными.

На всякий случай нужно было теперь изучить еще и биографию оскорбленного папаши Райдона и его отпрысков. В особенности матери Роалин. Ведь расщедриться на столь страшное проклятие могла и она сама. Это, кстати, как раз и могло послужить причиной трагической судьбы девушки.

Эдина Роалин Вэллейн оказалась личностью крайне неоднозначной. Самым интересным было в ней, вероятно, то, что она была мастером артефактов. Едва ли среди мастеров в те давние времена было много женщин, так что Тэйнен все отчетливей подозревала, что идет по верному пути. Кто же еще, кроме настоящего мастера, мог создать такую вещь, как Солнце Роалин?

Тэйнен снова погрузилась в чтение. Магистр Фарик молча сидел рядом, то ли обдумывая какие-то свои собственные мысли, то ли наблюдая. В данный момент это было совсем неважно, потому что теория даже и не думала оказываться ошибочной. Скорее уж наоборот.

Как раз в промежутке между исчезновением и возвращением Ландияра Эдина зачем-то перебралась жить в Винаран. И там же, опять-таки, без всякой очевидной причины, поселилась четвертая супруга ее отца.

Насколько Тэй помнила, в те времена маги предпочитали жить в фортах или своих замках, избегая слишком близкого соседства с людьми. Так что для такого переезда требовались очень и очень веские причины. Например, желание сохранить от остальных магов какую-то, вполне возможно постыдную, тайну. Но само по себе рождение внебрачного ребенка совершенно точно не требовало подобной скрытности.

Охваченная азартом близкого открытия, Тэйнен вскочила на ноги, почти бегом пронеслась вдоль заполненных книгами шкафов и в прыжке изловчилась схватить с полки фолиант, содержавший списки детей за год рождения загадочного отпрыска Великого Магистра. Она не обольщалась насчет того, что выяснит там хоть какую-нибудь правду, но вот узнать имена тех, кто засвидетельствовал появление ребенка на свет, было совсем не лишним. Свидетели совершенно точно должны были знать, кто именно являлся матерью мальчика.

Расспросить этих самых свидетелей было, само собой, уже никоим образом невозможно. Но само то, кем они были, могло дать зацепку для дальнейшего поиска доказательств хрупкой пока версии о том, что в действительности мальчик был не сыном, а внуком Родеана Вэллейна.

Отыскав нужную страницу, Тэйнен нетерпеливо сдула с листа старого пергамента пыль и не без труда, но все же разобрала выцветшую запись. Свидетелями были Эдина Вэллейн и Таарон Меркс, алхимик из Адараскана.

Пришлось топать в другой конец зала хранилища в поисках записей о Мерксах. Вновь усевшись рядом с Фариком за стол, Тэй, чихая и ругаясь, пролистала половину толстенного фолианта, и, прочтя искомое, радостно хлопнула по странице ладонью, подняв новое облако пыли и заставив старого магистра тоже чихнуть.

— Что-то выяснила? — поинтересовался старик, складывая и убирая носовой платок.

— Выяснила, — удовлетворенно ухмыльнулась Тэйнен. — Еще как. Оказывается, рождение единственного сына и наследника Родеана Вэллейна засвидетельствовали его дочь и два года как покойный к тому моменту алхимик.

— И что с того? — недоуменно вопросил Фарик.

— Это косвенно доказывает, что история с наследничком шита белыми нитками. Ведь если он в самом деле родился у его жены, к чему тогда вся эта скрытность?

— Думаешь, ребенок в действительности родился у его дочери? — догадливо уточнил магистр.

— Думаю, да. На самом деле, почти уверена. Кто-то из детей Райдона, отца первой жены Вэллейна, умер?

— Нет, — уверенноамом деле, почти уверена.

еле родился у его дочери? вся эта скрытность? вали его дочь и два года как покойный к тому моменту а ответил магистр Фарик. — То есть, умер, конечно, но совершенно определенно не из-за эха проклятия.

Тэйнен недовольно насупилась. Конечно, данный факт ничего не опровергал, но, в то же время, был основанием для некоторых сомнений.

— Подожди, — вдруг прервал повисшую паузу Фарик. — Младшая сестра Эдины скончалась при невыясненных до конца обстоятельствах.

Старик поднялся со скамьи и решительно направился вдоль полок, явно что-то разыскивая. Наконец он остановился и достал из шкафа небольшую книгу в черной кожаной обложке.

— Это описание загадочных случаев смерти. Думаю, тут мы сможем уточнить, были ли какие-то подозрения насчет того, что девочка стала жертвой эха проклятия.

Едва книга легла на стол, Тэйнен и Сэйн Фарик едва не столкнулись над ней лбами в нетерпеливом желании разобрать побледневшие от времени, неровные строки записей.

— Полезно порой бывает копаться в старых книгах, — пробормотал магистр Фарик.

— Выходит, бедное дитя на самом деле погибло из-за проклятия, — отозвалась Тэйнен.

— Насколько же надо ненавидеть…

Тэй невольно потерла бедро. Старая рана напомнила о себе. А может быть, все дело было лишь в нахлынувших воспоминаниях о том, насколько слепой и беспощадной может быть женская ненависть. Пожалуй, ни один мужчина не способен зайти в своей мести столь далеко.

— А может быть, просто ребенок был не его?

— Нет, — мотнула головой Тэй. — У младенца на лбу не написано, кто его папочка. Будь все так просто, не пришлось бы разводить такую секретность вокруг его появления на свет.

— Но сын Ландияра…

— Чей же еще? Насколько мне известно, сам по себе факт рождения внебрачного ребенка был, конечно, неприятным, но не совсем уж ужасным позором. И никто этого особо никогда не скрывал.

— Верно, — пробормотал магистр Фарик. — Они явно хотели сделать так, чтобы вообще никто не знал о том, что у Эдины был ребенок. Значит, тому были причины.

Тэйнен невесело рассмеялась. Конечно же, причины были. Сын величайшего ренегата и предателя едва ли мог рассчитывать на снисхождение даже в весьма лояльном к внебрачным связям обществе магов. И уж тем более не на что было надеяться его матери. Да и весь ее род никогда бы не отмылся от такого позора, судьба клана Тиминоас тому доказательство.

Вот почему вся эта история была так старательно запрятана и предана забвению. Вот почему никто не упоминал личности Роалин. Великий Магистр своей властью смог заставить летописцев оставить клан Вэллейн в стороне от этой истории, в которой поводов для стыда было явно больше, чем для гордости.

— А ведь клан Вэллейн гордится тем, что их род никогда не прерывался, — вдруг сказал магистр Фарик.

Тэйнен промолчала. Она уже и сама все поняла. Роан, конечно же, не был ни самим Ландияром, ни даже его наследником. Роан не был. А вот Криан был.

— Я сохраню эту тайну, — негромко проговорил старик-магистр. — Клянусь тебе, Тэйнен Иллис Верье, что уста мои будут сомкнуты, или же пусть кара падет на весь род мой до последнего потомка.

Тэй вскочила на ноги и застыла, потрясенная услышанным. Ей никогда еще не доводилось наблюдать принесение клятвы молчания. И уж тем более, эту клятву прежде не приносили ей.

— Почему Вы это сделали? — не без усилия выговорила она через пару долгих мгновений.

— Идет война, и не все маги на стороне Великого Магистра. То, что ты только что выяснила, может уничтожить Криана. Многие многое отдали бы, чтобы знать то же, что знаем теперь мы с тобой. Я лишь хочу, чтобы ты была уверена в том, что я не стану предателем.

Старик лукаво улыбнулся, захлопнул разложенные на столе книги и несколькими едва уловимыми движениями пальцев отправил их по местам.

— Все это не вполне точно…

— Достаточно точно.

Тэй обессилено опустилась на скамейку. Теперь ей казалось, что она напрасно затеяла все эти поиски правды о Роалин. С другой стороны, если докопалась она, может докопаться и кто-то другой. Лучше знать о неприятностях заранее, чем оказаться застигнутым ими врасплох.

— Меня не пугает эта правда, — со спокойной улыбкой проговорил магистр Фарик. — Дети не должны отвечать за грехи отцов. И если бы все думали, как я, и Роан, быть может, не стал бы тем, кем он сделался сейчас. Но, к сожалению, найдутся те, кто воспримет все это… неадекватно. И они-то могут натворить бед.

— Я пойду, пожалуй, — только и сумела выдавить в ответ Тэй.

Она поймала себя на том, что только начинает еще осознавать значение той правды, которую только что выяснила. Величайший в истории предатель, едва не погубивший весь мир, имя которого произносили как проклятие, был, оказывается, предком ее мужа. Предком ее будущего ребенка.

В памяти некстати всплыл и рассказ дедушки о том, что предыдущих глав клана Вэллейн трудно было назвать приятными людьми. Интересно, знали ли они о том, кем являлись? Знал ли Криан? И если знал он, то было ли Роану известно то же самое?

— А зачем ты вообще стала копаться в этой истории? — неожиданно спросил магистр Фарик, когда Тэй уже успела дойти до двери.

— Предположила, что целью Роана является талисман, созданный Ландияром.

— Такое вполне возможно, — задумчиво отозвался старик.

Впрочем, это было уже не так уж важно. Главное, что теперь она знала, чья кровь понадобится Роану, чтобы добраться до талисмана. И могла быть уверена в том, что запросто он ее не получит.

* * *

— Ты весь вечер думаешь о чем-то неприятном, — сердито заметил Криан, когда Тэйнен закончила расчесывать волосы и готовилась уже нырнуть под одеяло.

— Можно подумать, в нашем нынешнем положении можно думать о чем-то приятном.

— Наше нынешнее положение далеко не столь катастрофично, как твои размышления, — невесело усмехнулся мужчина, не позволяя сменить тему беседы. — Я все равно могу узнать, о чем ты думаешь.

Тэй не удержалась от сердитого фырканья. Жизнь без права на личную тайну ей катастрофически не нравилась, но в блокировании телепатии она покамест очень мало преуспела, так что Криан был совершенно прав. Он все равно мог узнать.

— Что ты искала в архиве?

— Хотела знать, кем была Роалин.

— Узнала?

Ночь просочилась сквозь оконные стекла, затапливая мысли. Слабая, безнадежная попытка закрыть сознание от проникновения извне. Криана такая преграда, само собой, не остановит, но, если он попробует ее преодолеть, им обоим придется пережить пару неприятных минут. Оставалось надеяться лишь на тактичность благоверного.

— Интересно, — усмехнулся Криан, заметив ее усилия, — Насколько страшна тайна, если ее так отчаянно стараются скрыть?

— Ее звали Эдина Роалин Вэллейн, и она была дочерью тогдашнего Великого Магистра Родеана Вэллейна.

В ответ прозвучал только короткий саркастический смешок.

— Это почти точно.

— Я усомнился совсем в другом, — отозвался Криан. — Это, конечно, очень интересно, но пугает тебя совсем другое.

— С чего ты взял?

Криан подошел к столу и вылил в свою кружку остатки воды из кувшина, но пить не стал. Просто прошелся пару раз вдоль комнаты, явно подбирая слова, и, остановившись почти вплотную к Тэйнен, невесело проговорил:

— Будь тайна личности Роалин единственным, что ты выяснила, ты бы радовалась. И тому был бы повод. Это, согласись, символично: то, что именно Вэллейны сделали больше остальных, чтобы покончить с первым ренегатом. Ведь тебя волнует шаткость моего нынешнего положения, а подобная история его хоть немного, но укрепила бы. Однако ты огорчена и даже испугана. Что еще ты узнала?

Бывают моменты, когда любые причины молчать становятся несущественными. Например, когда тайну все равно не удастся сохранить. Сейчас мысли Тэйнен были скрыты, но неизбежно наступит момент, когда она расслабится, а заинтригованный и обеспокоенный Криан попросту поймает ее. И хорошо, если это будет он, а не кто-то из их врагов. Тэй устало закрыла глаза и выдохнула:

— Торен Вэллейн, сын и наследник Родеана Вэллейна, не был на самом деле его сыном.

— Впечатляет, конечно, что это оставалось тайной по сей день, — усмехнулся Криан, — Но дело ведь не в этом?

— Он был его внуком, — не обращая внимания на ответную реплику, продолжила Тэйнен. — Сыном его дочери, Эдины Роалин Вэллейн. И Ландияра.

Криан, выбрав для того, чтобы все же начать пить, самый неудачный момент, подавился водой. Тэй возблагодарила за это судьбу, пока он откашливался, у нее появилось немного времени, чтобы успокоиться и привести мысли в некое подобие порядка.

— Это точно?

— Прямых доказательств, конечно же, нет и быть не может, об их уничтожении позаботились, что совсем неудивительно. Но есть много косвенных подтверждений.

— То есть, выходит, что я…

— Прямой потомок Ландияра, да. Если, конечно, чья-то жена по дороге от Торена до Дирка Вэллейна, не оказалась удачливой в деле супружеской неверности.

— И кто еще, кроме тебя, знает об этом?

— Сэйн Фарик, — честно ответила Тэйнен. — Но он принес мне клятву молчания.

Криан удовлетворенно кивнул.

— Возможно, это даже хорошо, — негромко заметил он. — Сильно снижает шансы Роана добраться до талисмана Ландияра.