Глава 10. Светлейшая Минри / Хранитель равновесия. Проклятая невеста / Твиллайт
 

Глава 10. Светлейшая Минри

0.00
 
Глава 10. Светлейшая Минри

Глава 10. Светлейшая Минри

В Пестром дворе Халиду бывать уже приходилось, потому он знал, что чужаку не стоит и пытаться запомнить все эти бесчисленные комнаты, переходы, залы под крышей и открытым небом — все равно не выйдет. Мальчишка торопливо, едва ли не бегом, вел их извилистыми закоулками, подняв над собой масляную лампу, едва освещающую путь. Тусклый круг света рывками выхватывал из мрака проемы дверей и окон, то закрытых, то распахнутых, ведущих в темноту, в которой кто-то шептал, смеялся, стонал.

Запахи жареного мяса и специй сменялись вонью пота, смешанного с духами, а в следующем коридоре пахло уже чем-то иным: апельсинами, кожей, свежим хлебом, перегретым ламповым маслом, навозом или благовониями. Однажды они вышли во двор и прошли мимо деревянных, посеребренных лунных светом подмостков, на которых молча прыгали, кувыркаясь в воздухе, двое обнаженных до пояса мужчин в узких штанах и маленький мальчик в набедренной повязке. Потом в высокой пустой комнате без окон едва не натолкнулись в темноте на жонглера, ловко крутящего в воздухе несколько яблок. Уже пройдя мимо, Халид осознал, что глаза на повернувшемся к нему лице затянуты плотными бельмами. В самом деле, зачем слепому свет, чтобы упражняться в ремесле?

И все это время чужестранец тенью скользил следом, ступая так бесшумно, что Халид слышал только шлепанье сандалий мальчишки да собственные шаги. Так и тянуло обернуться, проверить, где он там — но Зеринге сдерживался, напоминая себе героя сказки, что выводил друга из преисподней, да не вывел. Этот друг хоть бы и вовсе потерялся — только не дождешься от него!

Наконец перед очередной дверью мальчишка остановился и в изнеможении привалился к стене. Чародей, вынырнувший из-за спины Халида, шагнул вперед, тронул тощее плечо под полотном великоватой рубашки, осторожно вынул из пальцев едва не оброненную лампу. Мальчишка поднял к нему лицо, пытаясь заглянуть в глаза:

— Господин целитель…

— Иди отдыхать, мальчик, — мягко отозвался Раэн. — Ты ничем не поможешь своей сестре, свалившись с ног от усталости. Иди. Я постараюсь вылечить ее.

Кивнув, мальчишка отошел от двери, но не ушел, а сел на пол у стены, опираясь локтями на колени, и спрятал лицо в ладони. Чародей пожал плечами, обернулся к Халиду и кивнул на дверь:

— Все помнишь? Тогда идем.

И, толкнув дверь, первым переступил порог.

Внутри было светлее. Намного светлее, но все же не так, как днем, конечно. Да и свет от нескольких ламп, на цепочках подвешенных к потолку, падал золотистый, теплый. Сначала показалось, что одной стены сбоку нет, а вместо нее совсем близко подступает странный лес из тонких стройных стволов, усеянных узкими листиками. Но приглядевшись, Халид понял, что это искусная роспись, как на чинских вазах и веерах, только большая, от пола до потолка. На гладко струганных и до блеска навощенных досках пола — узорные циновки. Никакой утвари, кроме маленького круглого столика, лишь шагах в десяти, у дальней стены, на которой из полумрака тоже проступает какая-то картина — низкое ложе прямо на полу. Не то сложенный в несколько раз ковер, не то просто стопка одеял, но даже в богатых покоях, где спящему нет нужды бояться ядовитых змей, сколопендр и фаланг, никогда Халид не видел таких низких постелей. У ложа, склонив голову, сидела женщина. Светлые одежды, на затылке высокий узел темных волос, белеющий в полумраке профиль… Чинка?

Целитель, прошедший ровно до середины комнаты, остановился спиной к Халиду и отрывисто бросил:

— Светлейшая Минри.

Халид едва не прикусил губу, услышав имя одной из самых известных гадалок города. Сам он никогда не поддавался искушению узнать свою судьбу, но говорили, что чинка Минри знает о человеке больше, чем он сам, и может рассказать его прошлое, настоящее и будущее. Шептались даже, что иногда она может изменить то, что написано в Книге Судеб, но цену за это никто не назовет малой. А еще все видевшие Минри описывали ее по-разному: то юной красавицей, то женщиной в летах, то древней старухой — то ли гадалка умела менять облик, то ли их и вовсе было несколько. А что, в Пестром Дворе ничему не стоит удивляться.

Повернув лицо к вошедшим, женщина встала одним тягучим гибким движением, оказавшись тоненькой и невысокой, чужестранцу примерно по плечо. Крыльями плеснули по воздуху шелковые рукава, заструились складки светлого шелка, перехваченного широким поясом на немыслимо тонкой талии. Сразу же чинка согнулась в глубоком поклоне, на несколько мгновений замерла и, снова выпрямившись, проговорила так чисто и звонко, будто в серебряный гонг ударили молоточком:

— Целитель Раэн. Приветствую вас и…

— Мою тень, — отозвался на заминку в ее словах чародей. — Что с девочкой, светлейшая?

Вместо ответа женщина скользнула в сторону, метя пол длинным подолом и открывая ложе, на котором Халид с трудом разглядел что-то вроде вороха пестрых тряпок.

То ли небрежно, то ли раздраженно дернув плечом, целитель сбросил с него сумку, поймал ее за ремень ладонью, подошел к постели и присел на край ложа. Халид, поколебавшись, шагнул следом, раз уж ему не соизволили сказать, что делать, кроме как изображать молчаливую тень почтенного Раэна. Как лечат храмовые целители, он видел не раз, но не похоже было, что чужак собирается возносить моления светлым богам и жертвовать духам, прежде чем начать работать. Откуда же он тогда берет силу для исцеления? И кто эта Минри? Светлейшая — титул высокородной из по-настоящему знатной семьи. На все шахство таких родов — пальцев на руках хватит пересчитать. Правда, она из Чины…

Внезапно лицо женщины, о которой он думал, оказалось совсем рядом, хотя Халид мог бы поклясться: еще мгновение назад она стояла в нескольких шагах. Он успел увидеть необычно светлые для чинки глаза — серебристые, сияющие, как вода чистейшего ручья на солнце. И еще, кажется, крошечную родинку в правом уголке нежно-розовых губ. Темное пятнышко на безупречном фарфоре, матово светящемся изнутри. Больше Халид не заметил ничего. Мир обрушился на него разом, подхватывая и кружа, как лепесток вишни на весеннем ветру. Почему вишни? Он не знал и не хотел знать. Прозрачные струи ледяного горного водопада хлестали сверху, снизу и со всех сторон, не позволяя ни вдохнуть, ни захлебнуться. Обжигали кожу, заливали глаза, в ушах стоял грозный, но оттого не менее ликующий гул. Плыл и таял перед глазами вихрь бело-розовых лепестков, застилая все вокруг, сжималось в тоске сердце от дивного благоухания, и Халид без тени сомнения знал, что так пахнут нежность, страсть и еще что-то непонятное, но если у него это отнять — сердце разорвется…

Пошатнувшись, он сделал шаг, задохнулся неожиданно сухим воздухом комнаты. Стиснул зубы, чтоб не взвыть от дикой тоски по утраченному. Минри смотрела на него все так же спокойно, понимающе и чуточку печально. Дрожали темные ресницы, и уже можно было взглянуть в светлую глубину без содрогания — но Халид поспешно отвел глаза, смаргивая слезы, будто взглянул на пламя слишком близко.

— …хватит уже! — донесся до него изрядно раздраженный голос снизу. — Минри!

Виновато улыбнувшись, она отвернулась и все тем же струящимся движением опустилась у ложа, сев на колени и разметав по полу широкий подол. Халид сглотнул. Воздух драл и колол горло, словно он глотнул зноя пустыни, комом застревал в груди. И смертельно хотелось глоток мельком испробованной свежести со вкусом вишни и горного ручья. Да что же с ним такое! Околдовала она его, что ли?

Старательно отводя взгляд от хрупкой фигурки, замершей совсем рядом, почти у его ног, Халид посмотрел на ложе. Для верности даже шагнул в сторону, подальше от прекрасной чинской ведьмы, оставляя чародея между собой и светлейшей Минри. Одна порода — пусть между собой и разбираются, если что. Посмотрел снова туда, где плавали над распростертым телом ладони Раэна. Напряженные, мелко вздрагивающие… И поняв, что видит, передернулся, разом забыв про все чинские водопады и вишни, сколько их там ни есть.

В ворохе пестрых тряпок, оказавшихся окровавленной одеждой, светлым пятном виднелось обнаженное тело совсем молоденькой девчонки. Плоскогрудая, тощая, с резко выступающими ключицами и ребрами, запавшим животом и темной полоской бесстыдно оголенного женского естества, девчонка вызывала только брезгливую жалость. Грязно-желтую кожу покрывали налившиеся пурпуром синяки и глубокие порезы с уже запекшейся кровью. Кровью же был испачкан и низ живота, и внутренняя сторона раздвинутых тощих бедер, и соски, изуродованные то ли ножом, то ли чьими-то зубами. Может быть, личико ее когда-то было хорошеньким. А может, и не было — теперь уже не понять. Потому что над лицом поглумились особенно старательно, превратив губы в кровавую лепешку, из которой на подушку стекала струйка пенистой крови. Глаз на той стороне лица, что была видна Халиду, заплыл темно-багровым, в сумраке почти черным, а щеку прочертило несколько длинных порезов, словно по лицу девчонки махнул когтистой лапой леопард. И, кажется, в глубине этих порезов белела кость…

— Кто? — очень ровно и мягко спросил целитель, ни на мгновение не отрывая ладоней, будто оглаживающих тело девчонки. — Во что ты ее втянула, Мин?

— Ты так уверен, что это моя вина? — прошелестело слева.

Из шелковых складок рукава показалась маленькая ручка, взяла бессильно свесившуюся ладонь девушки, сжала запястье.

— А чья? — сквозь зубы проговорил Раэн, задерживая ладонь над пахом девчонки. — Вот проклятье. Мин, я ее один не вытяну. Не сейчас. Ты же видишь — у меня новая тень. Я почти пустой с прошлой ночи…

— Я вижу, — еле слышно прозвучало перекатами ручья на камнях. — Прошу, Хранитель… Что сможешь. Я отдам все…

— Когда это ты отдавала, а не брала? — зло огрызнулся Раэн, садясь удобнее, встряхивая ладонями, и Халид подумал, что речь, похоже, идет не о вознаграждении. — Мин, ее убили. То, что девочка еще дышит — мы оба знаем, что до моего прихода ее дотянула ты. Решила, что я не откажу той, которую учил? Да еще ребенка за мной прислала? Где, кстати, ее сестра? Марей никогда с ней не расставалась.

Минри, ничего не отвечая, отпустила руку девчонки, выдернула из своих блестящих, как темный мех, прядей длинную острую шпильку. Со своего места Халиду было видно не все, но, когда чинка, наклонившись, влила в полуоткрытый рот умирающей крупную вишневую каплю со своего белоснежного запястья — это он рассмотрел хорошо. Дернувшись, девчонка сглотнула — шевельнулось исцарапанное горло — и снова затихла, но дышать вроде бы стала чуть заметнее.

— Мин, — все так же тихо и ровно, почти ласково проговорил Раэн. — Я хочу знать, ради чего сунусь в Бездну. Кто она тебе? Где вторая девочка? Не время играть в секреты.

— Ты позволишь ей умереть, если я не отвечу? — в звенящем пенье ручья слышались горечь, и мольба, и такое отчаяние, что Халид невольно бросил ладонь на эфес сабли и едва не зашипел от боли, когда ладонь обожгло. Ах ты ж, демонам твою душу в когти…

— Перестань, — прошипел Раэн. — Еще раз попробуешь заморочить ему голову — уйду. Зеринге, держи себя в руках… Мин, я жду. И девочке это на пользу не идет. Еще немного — и сам не возьмусь. Пожалей девчонку.

— Серый Лис, — тихо ответила, промедлив всего несколько мгновений, Минри. — Это его послание мне. Джеди у него, а Марей… Сам видишь. Если я не отдам ему свою часть Пестрого двора — он убьет девочку. А Джеди — моя дочь.

— Твоя… кто?

Такого изумления в голосе целителя Халид еще не слышал, но постарался запомнить. Превратившись в безмолвную тень, он старался запоминать все, что видел и слышал. Никогда не знаешь, что пригодится.

— Она же сестра Марей!

— Это Марей так думает. И остальные… Настоящая Джеди умерла, и я подменила детей. Не знаю, как Серый узнал об этом.

— Так… Ладно. Какого демона я должен был это из тебя вытаскивать? Сразу не могла сказать? Что ты собираешься делать с Лисом?

— А ты как думаешь? — брызги ручья разлетелись звоном клинка о клинок.

— Думаю, что девочку он тебе все равно не отдаст.

Немного привстав, Раэн распустил шнуровку на вороте и стянул рубашку, вытащил из сумки широкую полотняную ленту, повязал лоб, заправив под нее выбившиеся пряди. Снял и отложил в сторону медальон целителя. Оглянулся на Халида — первый раз, как они пришли.

— Кажется, я ошибся насчет того, что ты мне не пригодишься. Но это чуть позже… Пока что смотри молча и не отвлекай меня, даже если небо упадет на землю. Минри, потом мне понадобится змеиный лотос. Грана два, а лучше три-четыре.

Прошелестел шелк, светлое пятно мелькнуло рядом и исчезло. Похоже, светлейшая Минри носила не деревянные сандалии на высокой подошве, как другие высокородные чинки, а что-то куда более удобное и бесшумное. Халид невольно потянул носом, когда его лица коснулся тревожно-сладкий запах вишни и свежести от прошедшей мимо женщины. Глубоко вдохнув, целитель склонился над девчонкой.

— Серый Лис, значит, — проговорил он задумчиво и отстраненно. — Что ж, надо признать, у Минри получилось свалить на меня свои хлопоты. Такого не стоило делать ни с кем, а уж с моей ученицей…

 

* * *

Стиснув зубы, Раэн держал Марей за руку в реальном мире, другой частью своей сущности балансируя на самом краю Бездны. Девочка успела уйти недалеко, и кровь Минри надежно привязывала ее к этому миру. Только вот душа Марей сама стремилась в темноту, прячась от пережитой боли. Тьма Бездны виднелась Марей надежным и ласковым убежищем от того, что оказалось позади. Здесь была бессильна и кровь горной феи, и магия целителя. Марей не хотела назад — к боли, страху и стыду.

— Марей… — позвал он ее, не размыкая губ, и слова, произнесенные про себя, осветили тьму Бездны крошечными яркими огоньками. — Марей, сестра Джади. Марей, мастер фокусов! Призываю тебя. Ради твоих брата и сестры. Ради твоей не свершившейся еще судьбы. Прошу тебя, девочка моя. В мире есть не только боль. Там солнце, небо, любовь… Ты нужна тем, кто любит тебя, Марей.

Он скорее осознавал, чем видел, как блеклая светло-серая тень отчаянно мотает головой, пытаясь вырваться, как развевает призрачные косы ветер иного мира. В этом мире вечной тишины слова оборачивались то искрами, то хлопьями пепла, и Раэн видел, как то, что он говорит, пропадает зря, тает в темноте и безмолвии. Едва ли она вообще слышала его.

— Марей, — повторил он безнадежно. — Твой брат бежал ночью через полгорода, чтобы позвать меня. Он сидит у двери и ждет, когда я скажу ему, что ты жива. Твоя сестра в руках тех, кто тебя убил. Ты нужна мне, Марей. Минри открыла для тебя свою кровь…

Ответа не было. Перестав трепыхаться, девочка покорно замерла, все сильнее отстраняясь от него, не пытаясь вырваться, а тая, как клубы дыма на ветру…

— Там ничего нет, слышишь? — все так же безмолвно выкрикнул Раэн, вливая в слова столько сияющей силы, что разноцветный фейерверк вспыхнул снопом пламени, а в Бездне зашевелились вечно голодные твари, привлеченные запахом и вкусом плещущей в пространство магии. — Ни смеха, ни песен, ни фокусов! Ты же мастер чародейства, Марей! Разве я учил тебя сдаваться? Будешь плакать — толпа сожрет твою душу, разжует тебя и выплюнет. Вернись, Марей! Помнишь розы? А феникса? Я научу тебя делать дракона, хочешь? Такого, что крыльями он закроет всю площадь. Ну же! Я тебе покажу, как вырастить райское дерево из семечка, а вокруг него будут танцевать пери. Никто не показывал еще таких фокусов, Марей!

— Ра…эн? Ма… стер Раэн?

— Да, девочка, да! — выдохнул Раэн, увлекая ее прочь от края и понимая, что его силы уже на исходе. — Это я. Узнала? Идем. Тебя ждет Минри. И брат ждет…

Не давая ей снова соскользнуть в беспамятство смерти, он тащил девчонку от Бездны, оглядываясь и видя, как за их спинами тьма сгущается, и лоскуты мрака ползут следом за ускользающей добычей.

— Опоздали, твари… — подумал в знакомом ликующем азарте. — Не будет вам поживы. Скольких уже увел — и эту вытащу!

Свет реального мира был уже совсем близко. Между ним и преддверием Бездны колебалась Грань — тонкая пленка, непроницаемая ни для живых людей, ни для тварей иного мира. А вот те, кто стоит посредине… Последним усилием Раэн пропихнул Марей наружу и выскользнул следом сам. Глотая воздух, потряс головой… С трудом разжал руку, сжимающую ладошку фокусницы так, что неминуемо останутся следы от пальцев. Девчонка что-то простонала с ложа, пытаясь поднять голову, удержать на Раэне взгляд затуманенных глаз.

— Дракон… — разобрал больше по движениям губ Раэн. — И пери… Ма-а-астер…

— Спи, — попросил он, улыбаясь. — Научу, обещаю. А теперь спи…

Дожидаясь, пока девчонка задышит ровно и спокойно, еще раз просмотрел ее состояние. Ну, лучше, конечно, чем было. Ничего, несовместимого с жизнью, уже нет. А вот над личиком надо еще поработать. И остальное… Если аккуратно подчистить Марей память, девочка и помнить не будет, как ее насиловали, а уж он позаботится, чтоб следов на теле не осталось. Как и тех, кто в этом виноват. Их-то Бездна примет с радостью.

— Мин?

Язык от усталости не ворочался, пот заливал лоб, так что повязка насквозь промокла, по спине и груди тоже стекали противные струйки. Сейчас бы зачерпнуть чужой силы, что так соблазнительно сияет рядом! Раэн вздохнул. Нельзя. Парень еще после вчерашнего не оправился. Да и пугать так сразу не хочется. Обмен энергией между хозяином и его тенью — дело естественное, полезное для обоих и совсем не страшное, но Зеринге и так от магии шарахается, как пугливый конь от собственной тени. Придется пока самому.

Умница Мин молча протянула влажное полотенце, дождалась, пока Раэн сорвет и кинет в сумку налобную повязку, вытрет лицо, спину и грудь. Приняв полотенце, подала чашку со светлым вином.

— Лотос, — хрипло напомнил Раэн, прислушиваясь к себе. — Или я с откатом за девчонкой пойду? Кстати, ты знаешь, где она?

— Прости… Нет, не знаю.

В голосе Минри, как и всегда, слышалось именно то, что она хотела дать услышать — и не больше. Сейчас это были грусть, сочувствие и благодарность. Раэн кривовато усмехнулся. Бросил в чашку с вином темную, резко пахнущую горошину, протянутую на фарфоровой ладошке. Покачал чашку, наблюдая, как мгновенно расходится в вине спрессованный порошок, оставляя на поверхности радужную пленку. Пленка напомнила недавний поход в Бездну, и Раэн поморщился. Выпил залпом. Поморщился еще раз, теперь от горького маслянистого привкуса и жара, волной идущего из желудка по всему телу. Несколько раз вдохнул и выдохнул. Слабость ушла первой. За ней отступила уже поднимающаяся тошнота, последней исчезла головная боль. На время, конечно, и потом за эту передышку придется заплатить вдвое. Но время сейчас дороже всего.

— Еще, — сказал он Минри, прикрыв глаза и слушая пустоту внутри себя. — И вина…

— Хранитель…

— Еще, Мин, — процедил он сквозь зубы. — Я знаю, что делаю. И налей мне фляжку с собой.

Вторая чашка вина согрела окончательно, прогнала малейшие следы судорог и боли в мышцах, зажгла мир неестественно яркими красками. Привыкая к измененному сознанию, Раэн несколько минут ровно и глубоко дышал, глядя на расписанную стену над ложем, где спала Марей. Рассматривал нежнейшую утреннюю дымку на склонах гор, изогнутые ветви сосен, прячущийся в их корнях ручеек. Лотос показал ему каждую травинку на склоне горы, блестящие переливы воды, распушенные перья в хвосте присевшего на ветку зимородка. Раэн вгляделся в картину еще внимательнее и прислушался, словно перед ним расстилалась настоящая поляна в горах. Совсем рядом — только руку протяни — успокаивающе журчал ручей, перекликались в кустах рододендрона птицы. Повеяло холодным горным ветром, принесшим аромат цветущей вишни. Рододендрон и вишня в одно время года не цветут, — отстраненно отметил Раэн. — Тут художник перестарался. А лотос силен… Пожалуй, когда все закончится, свалюсь пластом от такой дозы.

— Волосы девочки есть? — с трудом шевеля губами, спросил он.

Дождавшись, пока Минри ушла, обернулся к застывшему в паре шагов сзади Зеринге.

— Ты понял, что я сделал? — поинтересовался, вслушиваясь в собственный голос и с удовлетворением отмечая, что хрипота прошла.

— Вылечил? — осторожно спросил Халид, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Ну да, еще бы, расширенный от лотоса зрачок — то еще зрелище. Впрочем, у него и без этого глаза настолько темные, что радужка со зрачком сливается, но лотос придает взгляду особенный блеск.

— Вылечил, — ровно подтвердил Раэн. — А потом вывел из-за грани между миром людей и Бездной. С тобой удалось обойтись без этого, но девочке слишком сильно досталось. Ты видел ее раньше?

— На базаре много фокусников, — сдержанно отозвался Халид. — Может, и видел. Что теперь будешь делать?

— Мы будем делать, — мягко поправил его Раэн, натягивая рубашку. — У того, кто сотворил это с Марей, осталась ее сестра. Не родная, ты же слышал Минри, но девочка об этом не знает. И не должна узнать. Ты меня понял?

— Да, — уронил Халид. — Сейчас пойдем? Не знаю, что ты за зелье выпил, но у тебя глаза светятся. Выглядишь, как демон.

— У демонов обычно глаза не светятся, — сообщил ему Раэн, осторожно вставая. — В человеческом обличье, во всяком случае. А это змеиный лотос. Любимое зелье колдунов. Если бы не оно, я бы сейчас был чуть жив и уж точно не в силах драться. Потом, конечно, все вернется и будет еще хуже…

— Значит, драться? — хмуро поинтересовался ир-Кайсах, поправляя саблю и упорно глядя мимо Раэна. — С другим колдуном?

— Ну, Лис не совсем колдун, — усмехнулся Раэн. — Ничего, твоя сабля отлично годится для подобных существ. Просто не верь тому, что он говорит, и не позволяй заморочить себе голову. Помнишь, как чуть не кинулся на защиту Минри? А она ведь тебя даже не просила. Вот и Лис из таких. Позволишь ему овладеть своими мыслями — попадешь в беду…

Шагнув навстречу плывущей над полом Минри, Раэн взял из ее рук маленькую серебряную фляжку и кожаный мешочек. Открутив пробку, принюхался, осторожно попробовал.

— Надеюсь, не пригодится. Но все же благодарю, светлейшая Минри.

— Благословение богов да пребудет на ваших клинках, — тихо прошелестела горная фея.

Сейчас Раэн особенно ясно чувствовал запах цветов и легкую прохладу, как над потоком воды в жаркий полдень. А еще от Минри пахло спелой вишней. И только знающий человек мог бы связать этот запах с темно-красными глубокими царапинами на запястьях, что мелькнули перед глазами, когда чинка протягивала ему принесенное.

— Присмотри за девочкой, — раздраженно отозвался Раэн вместо ритуального согласия с благословением. — С ней еще работать и работать, но это подождет. И можешь смыть с нее всю эту дрянь. Я видел достаточно. И оценил. Ты ведь этого хотела?

Вместо ответа Минри скользнула мимо него к изголовью ложа. Склонилась над спящей и тихо запела на чинском что-то мерное, ровное, успокаивающее. То ли заклинание, то ли просто колыбельную. Пожалуй, ей и правда было жаль юную фокусницу. Только вот жалость у существ, подобных Минри, — та еще жалость.

Кивнув Халиду, Раэн вышел в коридор и остановился, глядя на спящего у стены мальчишку. Осторожно и совершенно бесшумно шагнул мимо, но мальчишка вскинулся, глянул ошалелыми сонными глазами, вскочил на ноги.

— Почтенный целитель!

— Все хорошо, мальчик, — кивнул Раэн. — Твоя сестра спит, с ней все будет в порядке. Думаю, госпожа Минри позволит тебе на нее взглянуть, только не шуми. Я еще приду и вылечу ее окончательно.

Оставив мальчишку за спиной, они вышли в коридор, такой же пустой и темный, как все бесчисленные коридоры этого огромного то ли двора, то ли дворца.

— И как ты собираешься отсюда выбираться? — спросил Халид

— Теперь — запросто. Это попасть в место, где никогда не был, нельзя. А уж выбраться… Давай руку, здесь всего один шаг — отстанешь.

Ухватив недовольно дернувшегося Халида за запястье, он потянул его за собой, открывая путь по серой изнаночной стороне бытия. Шагнул вперед, сосредотачиваясь на площади перед Пестрым двором. Проследил, чтобы в месте выхода никого не оказалось. Шагнувший вслед за ним Халид повертел головой и, уверившись, что они уже на площади, молча вырвал руку. Да, характерец… Впрочем, кому нужна полностью порабощенная тень? От человека, превращенного в безвольную тряпку, в их ремесле никакого толку. Если бы ир-Кайсах понимал, как бережно обошлись с его сознанием и душой!

Раэн с удовольствием потянул носом воздух, впитывая все богатство ночных ароматов, усиленное действием лотоса. Вытащил из кожаного мешочка мягкую, кучерявую, как у ягненка, прядку, осторожно отделил несколько волосков. Скатал шарик и, прошептав заклинание, сдул его с ладони. Крошечный комочек вспыхнул ярко-голубой искрой, на несколько мгновений завис в воздухе, а потом быстро поплыл вперед.

— Идем, — бросил Раэн, не оборачиваясь. — Надеюсь, Лис не обосновался на другом конце города. Иначе я его прибью уже за одно только это.

 

 

 

 

  • Сквозь века (Лещева Елена) / Песни Бояна / Вербовая Ольга
  • На трубах. / Гётонов Камелий
  • Испорченный драйв / Чугунная лира / П. Фрагорийский (Птицелов)
  • Почти весной / Стихи / Капустина Юлия
  • Семья на Рождество (Лещева Елена) / Лонгмоб «Мечты и реальность — 2» / Крыжовникова Капитолина
  • Вдохновение / elzmaximir
  • Портрет Влада Цепеша - Зотова Марита / Экскурсия в прошлое / Снежинка
  • Обмен. Армант, Илинар / Love is all... / Лисовская Виктория
  • Валентинка № 89 / «Только для тебя...» - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Касперович Ася
  • Она / Ode to innocente / Евлампия
  • "Я буду тебя беречь" / 2019-2020 / Soul Anna

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль