Глава 7

Народ нехотя потянулся к двери. Не желали они оставлять нас в такую минуту или же это было простое любопытство? Но под взглядом герцога все вышли, и дверь затворилась. Герцог попросил пить, я дал воды, с беспокойством заглянул ему в лицо. Немного полежав и отдышавшись после транспортировки, его сиятельство начал говорить более связно.

— Значит так, Костя, слушай и не перебивай… У нас мало времени.

Захотел возразить, но, наткнувшись на взгляд отца, заткнулся.

— В своей жизни видел много ран и знаю, как умирают люди. В «скорой» чего только не увидишь, — сказал раненый слабым и слегка хриплым голосом.

— Где?! — Ослышался или это глюки?

— Да, Костя, ты не ослышался. Мне доводилось работать водителем «скорой помощи» в Иркутске.

— Где?! — Шок от услышанного не давал мне логически мыслить.

— Разве на Украине не знают, где находится Иркутск? А про Россию ты слышал? — Это явно был сарказм.

— Ну да, — ответил на автомате.

Не знал, как переварить эту информацию. Еще один попаданец? Не многовато ли нашего брата на квадратный километр?

— Попал я сюда пару лет назад, в тело герцога Артуа де Сента, — продолжил его сиятельство. — Какое‑то время мне пришлось изображать из себя больного. Нужно было освоиться с тем, что попал в новые для себя условия. Кроме того, появилась проблема. Ты знаешь, что такое шизофрения? У меня началось нечто подобное. Я становился то герцогом де Сента, то жителем другого мира. Порой мне казалось, что сплю и вижу сон о том, кем сейчас являюсь. Не знаю, почему такое произошло? Может быть, из‑за переноса в зрелом возрасте, может быть, из‑за иных причин. Последние несколько лет стали для меня каторгой. Во мне перемешалось два человека, каждый со своими причудами. Постепенно бывший хозяин данного тела стал появляться все реже и реже. Мне же очень тяжело вести себя по‑аристократически. Не могу считать крестьян своей собственностью! Отправить на смерть или даже просто выпороть — рука не поднимается. Очень надеялся, что Катрина поможет мне справиться со всем этим. Но вскоре после моего появления в этом мире она тяжело заболела и умерла. Остался с умственно недоразвитым парнишкой, герцогством, прогрессирующей шизофренией и кучей проблем в придачу. Что с этим всем делать, не знал. Дела шли чем дальше, тем хуже. Долгое время не мог сообразить, как вести такое огромное хозяйство. Старался быть везде, но нигде не успевал. В своей жизни в этом мире постоянно допускал ошибки. И цена таких просчетов была просто огромной. Думаю, кое‑что ты уже видел.

— Торговец? — уточнил я.

— И торговец в том числе. Ну не мог просто так отправить человека на виселицу. А за воровство у благородных, да еще в таких размерах, это самое малое, на что он мог рассчитывать.

— Как ты так быстро меня вычислил? — задал вопрос, интересовавший меня с момента раскрытия моего попаданства.

— Это было просто. Ведь сам вел себя подобным образом. Ты повторял все мои попытки замаскироваться, а вместе с ними и ошибки.

— Почему ты так легко отказался от ребенка и принял меня? — Хотя, наверное, вопрос звучал по‑идиотски. Какой он ему сын?

— Есть несколько причин. Во‑первых, у меня на Земле остался сын. Ему скоро, наверное, будет сорок. Как и тебе сейчас. И ты мне оказался ближе и как‑то роднее, чем мальчик, с которым прожил несколько лет, но который так и не стал мне родным. Вторая причина более банальна: ты пробовал жить с умственно неполноценным ребенком на руках и без поддержки со стороны?

Он закрыл глаза и замолчал. Было видно, что разговор его вымотал. Потом вдруг, как будто что‑то вспомнил, герцог встрепенулся, открыл глаза и спросил:

— Есть еще вопросы?

— Мне непонятна ситуация, которая сложилась у городских ворот, когда мы ехали в банк. Почему стража вела себя таким свинским образом? Разве здесь не положено проявлять уважение к благородным?

— Это последствия моих поступков. Если тебе будет интересно, то все это описано в моем ежедневнике. Пока же слушай и не перебивай больше. Времени осталось не так много, а успеть хочу многое. Во‑первых. Подойди к секретеру. Возьмись за ручку. Теперь потяни медленно на себя и поверни на четверть оборота против часовой стрелки.

Я подошел к указанному предмету мебели и проделал данную операцию. Что‑то щелкнуло, откинулась декоративная панелька, которая до этого казалась прибитой намертво. За ней находилась небольшая ниша, в которой лежала книга толщиной с общую тетрадь. Вытянув ее, внимательно посмотрел на человека, игравшего роль аристократа.

— Мой ежедневник. Там записаны основные события, происходившие со мной. Также там найдешь информацию о большинстве тайников и о тайных ходах. Есть и указание, как пройти в тайную сокровищницу. Хорошо постарались в свое время поколения семьи де Сента. Мне кажется, тебе хватит надолго.

— Нам хва… — начал я.

— Не перебивай, — оборвал он меня. — Я уже не жилец и прекрасно это понимаю. В этом мире мне делать нечего. Дальше. Хотя ты уже и не ребенок, для большинства твой возраст будет тем препятствием, которое заставит не воспринимать тебя всерьез. Пользуйся этим. Сейчас приедет нотариус, и мы оформим документы на твое опекунство. Необходимо, чтобы ты мог и дальше оставаться свободным человеком. Ведь император может приставить какого‑то опекуна, и ты наверняка долго не проживешь. Твоим опекуном будет Сед, или, точнее, маркиз Седаниум. Но ему не очень нравится, когда его так называют. Он обязан мне жизнью. Нет, правильнее сказать, не мне, а прежнему герцогу. Сед поклялся служить семье де Сента всю жизнь. Еще ни разу не было намека на его непорядочность. Он хороший воин и сможет помочь тебе с солдатами. От теперешнего капитана лучше избавиться. Может предать. Оно тебе надо? Еще двое будут твоими консультантами. И походу будут тебя гонять, если понадобится. Это Учитель, который обучит тебя многим военным хитростям, да и не только им. Вообще всему, что должен знать и уметь дворянин. Вторым станет Берт. Он тоже обязан мне жизнью и очень хороший хозяйственник. По моему мнению, он сможет тянуть все хозяйство герцогства. Этим троим можешь доверять как себе. Они люди бескорыстные. Честь для них важнее денег.

— Как тебя звали на родине? — спросил я, не подумав о неуместности этого вопроса в данный момент.

— Валентин. Смирнов Валентин Петрович. Ладно. Хватит об этом. Сейчас позови Учителя.

Быстренько метнулся к двери. Не успела дверь открыться, как на меня уставилась куча народа.

— Учитель. Вас отец зовет, — сообщил негромко.

Мужчина вошел, и дверь снова прикрыли. Он подошел к постели герцога и присел на край.

— Учитель, — начал говорить раненый, — в последнее время я совершил много глупых ошибок. И большинство из них, к моему сожалению, не успею исправить. Помоги моему сыну сделать это и не допустить подобных оплошностей. И, если сможешь, помоги исправить мои ошибки. Особенно же меня беспокоит купец.

Наставник кивнул.

— Еще ты обещал научить его всему, что умеешь сам. Твое слово в силе? — спросил герцог.

И снова последовал кивок.

— Хорошо. Тогда зови Седа и Берта. — Родитель закашлялся.

Наставник подошел к двери, что‑то сказал, и в дверь вошли двое. Один мне уже был знаком. Берт, мужчина с телеги. Вторым был немолодой, но подтянутый человек в военной форме.

— Присаживайтесь, господа, — начал свою речь отец. — Не перебивайте, и так сил осталось немного. Это моя последняя воля. Приедет нотариус, мы ее зафиксируем. Пока же слушайте. Перед тем как возмутиться, подумайте хорошо, ибо это моя последняя воля. Готовы ли вы ею пренебречь? — Так как ответа не последовало, отец продолжил: — Значит, так. Опекуном Кевина будет Сед. И не возмущаться. Моему сыну не гувернер нужен. Сомневаешься? Спроси у Учителя.

Наставник снова кивнул.

— Кевин в свои почти двенадцать лет даст фору многим двадцатилетним. Ему нужен советник, ты будешь главным. На тебе военные силы герцогства и все, что с ними связано. Берт, на тебе хозяйство.

Селянин начал говорить, что ему с этим не справиться и что‑то подобное в том же духе.

— Заткнись, барон. Тебя не спрашивают. Ты и так уже не один год помогал мне разгребать все это.

Барон? А это уже интересно. И сколько тут таких скелетов распихано по разным шкафам и шкафчикам? Немного помолчав, раненый обратился к пожилому наставнику:

— Учитель, вырасти из этого лоботряса человека. Это моя последняя просьба. Выполни ее, пожалуйста.

Герцог замолчал. Молчали и все присутствовавшие в спальне. Было видно, что герцогу становится хуже, но он держался.

— Последнее. Кевин де Сента с данного момента как старший представитель семьи является вашим герцогом. На нем лежит вся полнота власти. Вы можете ему советовать, но принимать решения будет он и только он. И не вздумайте оспаривать это. Хотя… Если начнет зарываться, можете дать по шее.

Снова наступила тишина, но продолжалась она недолго. Герцог потребовал, чтобы все, находящиеся за дверью, вошли в спальню. Народу зашло, скажу вам, довольно много. Странно, мне всегда казалось, что людей здесь считаные единицы. Это же нужно так уметь шифроваться!

— Кевин, — это уже говорилось мне, — опустись на колено.

Не понимая, что происходит, опустился на колено и вслед за отцом повторил слова присяги императору, герцогству и семье. После этого, обратившись к свидетелям сего действа, его сиятельство потребовал с них клятвы, что они исполнят его последнюю волю.

Первым поклялся маркиз Седаниум. Его примеру последовал барон Берт.

— Не могу просить тебя дать клятву, Учитель… — начал говорить герцог.

Но тот прервал его слова, просто встал на колени. Произносил он слова клятвы повседневным тоном, но звучали они как слова монарха, а не как речь простого вояки.

Раненый герцог попросил пить, и ему поднесли какой‑то напиток. Некоторое время мы сидели в тишине, но вдруг в дверь постучали — оказалось, приехал нотариус.

Сколько же прошло времени, если он уже приехал? Или с какой скоростью он несся сюда, мы вроде бы ехали намного дольше? Его пригласили в спальню и заставили записать и заверить завещание. Свидетелями данного действа выступили трое опекунов, а также около десяти человек, находившихся в замке. Было видно, что не всем по душе происходящее. После того как документы были оформлены, нотариуса отправили обратно в город.

После этого умирающий синьор обратился к своим вассалам:

— Друзья мои! На протяжении многих лет вы безупречно служили империи и семье де Сента. Никто не может упрекнуть вас в нарушении данного слова. К сожалению, вынужден вас покинуть. Новым герцогом де Сента будет мой сын Кевин. На его очень юные плечи возлагается огромный груз власти. Никто не снимет с него ответственности, несмотря на его годы. Хочу спросить: готовы ли вы принести присягу новому герцогу де Сента? Готовы ли помогать ему исполнять свой долг перед империей и людьми? Не побоитесь ли поддержать столь молодого правителя?

Герцог замолчал и закрыл глаза. Какое‑то время в комнате стояла мертвая тишина. Было слышно всех мух, которые находились в этом помещении. Первым на колено передо мной опустился Сед. Его примеру последовал Берт. Потом это проделали еще пятеро благородных. Двое были преклонного возраста, трое — относительно молоды.

Небольшая группка аристократов стояла отдельно и о чем‑то шушукалась. А эти как здесь оказались, вроде бы их раньше в поместье не было? Мне очень не понравилась эта компания. Тихонько спросил у отца о том, кто это такие? В ответ услышал, что это головная боль герцогства и его лично. Они постоянно что‑то придумывают на свою голову, вечно пребывают в каких‑то интригах. Ввиду скорой кончины владыки данной территории эти люди явно не прочь перекроить ее по‑новому.

«Если сейчас оставить все как есть, то с этими интриганами хлебну горя по полной программе!» — подумал тогда. Поэтому решил сразу поставить себя как правитель. Повернулся к группе заговорщиков и произнес:

— Господа, я не услышал вашей вассальной клятвы. Или вы считаете, что это ниже вашего достоинства — исполнять волю герцога?

В мою сторону обернулись все присутствовавшие в комнате. Потом от группы дворян, не принесших клятву, отделились двое и направились в мою сторону. Они были немолоды, лет за пятьдесят — точно. Спесивого выражения их лиц я бы не смог изобразить даже под страхом смерти. Остановившись передо мной, они смерили меня уничижительными взглядам, и один из них заявил:

— Перед тем как мы принесем тебе вассальную клятву, мальчишка, тебе нужно перестать ходить на горшок и подрасти хотя бы на метр.

Он внаглую уставился на меня. Наверное, это было оскорбление, и я должен был на него отреагировать как маленький мальчик, у которого мозги работают не совсем правильно? Еще допускаю вариант, что они до сих пор считали меня полудурком. Ну а если вас немного удивить? Ой, что сейчас будет?

— Это было оскорбление? — спросил нейтральным голосом.

Правда, для меня это оказалось настолько оскорбительным, что прямо не знал, где переночевать. Шутка.

В ответ сей аристократ только пренебрежительно фыркнул.

Тогда я повернулся к отцу и спросил:

— Отец, ты не против, если я немного омрачу твои последние часы казнью нескольких нехороших дворян, которые очень пренебрежительно относятся к герцогам де Сента?

Глаза умирающего полезли на лоб, а я продолжил комедию:

— Ну, в самом деле, не пороть же их на площади как простолюдинов? Не солидно как‑то.

— Да что ты о себе возомнил, щенок! — прошипел мой оскорбитель.

Он занес руку, чтобы дать мне пощечину и с криком рухнул на пол. Его рука оказалась неестественно вывернута. Возле него стоял Учитель с безразличным лицом. Он поигрывал рукой решившего ударить меня аристократа, заставляя его ощутить полную гамму боли, это хорошо было видно на его лице.

Некоторые из этой компании начали доставать свои шпаги. Но тут прозвучал властный голос герцога:

— Прекратить! — Немного помолчав, умирающий добавил: — Сынок, Кевин! Дай мне умереть спокойно. Потом будешь или казнить, или пороть, как тебе угодно. Но не сегодня!

— Хорошо, отец. Пусть будет по‑твоему.

После этого герцог внимательно посмотрел на интриганов и сообщил, что им, вероятно, не стоит задерживаться в комнате, группа аристократов‑заговорщиков с радостью согласилась с ним и покинула нас.

Ох! Пронесло! Чуть не устроили мордобой со смертельными последствиями. Надо быть более внимательным к своим словам, а то порежут ненароком горячие парни. Повернулся к Учителю и поблагодарил его за то, что удержал меня и не допустил смертоубийства. Бред, конечно, сморозил, но имидж нужно было поддерживать.

Отметил про себя, что отец уже с трудом удерживает сознание, обратил на это внимание наставника, и тот быстренько выпроводил всех из спальни. Умирающий опустился на подушку и расслабился, а немного позже он забылся тяжелым сном. Меня тоже отправили спать.

Вы пробовали заснуть, если недалеко от вас умирает человек, на которого вам хотелось возложить многие проблемы своей жизни? В голове роились, наверное, тысячи мыслей и еще более тяжелых дум. Как жить дальше? Как обустраиваться в жизни, особенно если многое непонятно, а еще большее неизвестно? Прекрасно понимал, что большинство из моих страхов никогда не воплотятся в жизнь. Они так и останутся страхами. Впрочем, от этого легче не становилось. Как вести себя подростку в неполные двенадцать лет, зная, сколь многие желают его смерти? Все эти мысли устроили карусель в моей и без того больной голове. Так как день начался рано и был насыщен происшествиями, организм не выдержал нагрузки, и я забылся тревожным сном, правда, произошло это уже под утро, когда на улице начало сереть.

Когда проснулся, постарался сообразить, где нахожусь. Потом пришло понимание… вспомнил все, что произошло со мной в этом мире. Мне стало плохо от понимания того, в какую непростую ситуацию я попал, как выкручиваться из нее, было непонятно.

Прислушался к тихим звукам, которые доносились из‑за дверей. Пришлось подниматься, одеваться и выходить из своей спальни. Направляясь в комнату герцога, столкнулся с посеревшим наставником, который сообщил мне, что, пока я спал, мой отец умер. Хотя называть этого человека отцом мне было тяжело, в душе поселилось чувство невосполнимой утраты. По щеке побежала слеза.

Поинтересовался, что необходимо для организации похорон. Человек ответил, что уже все организовано и сегодня пополудни после погребальной службы тело предадут земле.

— Так как живым не по пути с мертвыми, мы сейчас пойдем в столовую и кое‑кто позавтракает, — обрадовал он меня.

Мои заявления, что кушать не хочется, ну не пропихну кусок в горло, были просто проигнорированы. Мы отправились в столовую.

Когда вошел в зал, в котором было довольно много народа, на меня не обратили внимания. Никто меня даже не заметил! В принципе мне было все равно, но подспудно понимал, что такое нарушение субординации не приведет к хорошим последствиям. Решился на сумасшедшую авантюру — с первого же дня начну восстанавливать статус‑кво. Видно было, что моему отцу многое было безразлично. Вот только не хотелось мне доходить до того, что получил в итоге Валентин Петрович.

Довольно громко, чтобы меня услышало побольше присутствующих, спросил сопровождающего наставника:

— Подскажите мне, Учитель, как должны вести себя благородные господа, когда в помещение входит герцог?

Тот в ответ только хмыкнул. Потом внимательно посмотрел на меня, пристальным взглядом обвел присутствовавших в помещении людей. В нашу сторону уставилось множество непонимающих глаз.

Я поднял глаза к потолку и проговорил, не понижая голоса:

— Наверное, в этом помещении нет благородных господ, и мне придется нанимать учителя этикета.

Первым вскочил Сед. За ним встали еще несколько благородных господ и поклонились. Но некоторые продолжали сидеть и смотрели на меня как на заморское чудо, делая вид, что ничего не понимают в происходящем. Это уже было неприкрытое неповиновение, и ничем хорошим для меня сие не могло кончиться. Либерализм и демократия в сословном обществе сродни спирту в конфетах. Если немножко, то допустимо, а если много, заканчивается революцией. Оно мне надо?

Решил немножко поиграть у народа на нервах и начал внимательно осматривать всех, кто не проявил почтения. Старался смотреть присутствующим в глаза. Народ же начал прятать взгляды.

— Да‑а‑а, — протянул я. — Отца еще не предали земле, а на землях герцогства зреет бунт против империи. Напомните мне, пожалуйста, господа, что полагается за измену империи? Я ведь еще молод и не успел разобраться во всем этом? Да нет… Наверное, лучше обращусь за помощью к императору. Расскажу, как тяжело некоторым благородным вести себя соответственно титулу. Думаю, император поможет сыну верного вассала разрешить это маленькое недоразумение. Вы со мной согласны, господа?

Еще раз внимательно обвел глазами зал. Картина поменялась в корне. Все стояли, притом в соответствующих позах. Наверное, в соответствующих, не успел даже познакомиться со здешним этикетом. Но взгляды изменились. Вот только не понял, то ли они испугались императора, то ли для этого существовали иные причины? Например, некоторые из тех, которые принесли присягу, смотрели с уважением. Остальным же такой расклад явно был не по нутру.

Прошел к столу и сел на место отца. Не спеша начал есть и рассматривать присутствующих. Было очень интересно узнать, кто есть кто, но приходилось терпеть.

Не успел закончить с завтраком, как сообщили, что приехал представитель местной религии и мы можем проследовать на службу. Служба выдалась долгой, ноги болели капитально. Наверное, часа два пришлось простоять.

Хорошо хоть идти было недалеко, ведь семейный склеп находился в саду, возле оранжереи герцогини Катрин. В голову полезли глупые мысли о том, что вот я и обзавелся семейным кладбищем. После того как тело положили в склеп, ко мне начали подходить и выражать соболезнования. От этих физиономий стало совсем плохо. Создавалось впечатление, что сочувствие мне выражают не в связи с тем, что остался сиротой, а из‑за того, что остался в живых. Этот праздник лицемерия был просто противен.

Когда народ уже собрался разъезжаться по домам, попросил Седа познакомить меня с господами, принесшими вассальные клятвы. Очень было интересно побольше узнать об этих людях и о причинах, побудивших к такому шагу.

Собравшихся для разговора в отцовском (хотя, наверное, правильно теперь говорить в моем) кабинете было десять человек. Еще раз, осмотрев присутствующих, задал Седу вопрос:

— Мне кажется, что я разучился считать. По‑моему, только пять человек принесли вассальную клятву, а здесь немного больше народа. Ты не поможешь прояснить ситуацию?

— Вы абсолютно правы, ваше сиятельство. Один из присутствующих здесь господ не успел принести вам вассальную клятву, потому что в то время он только узнал о происшедшем. Ему пришлось всю ночь и часть дня мчаться на лошади. Но, к его сожалению, он успел только на погребальную службу. Сейчас же он готов принести клятву. Я прав, граф Левин?

Поднялся мужчина лет пятидесяти. Он вежливо поклонился. Интересно, но этот поклон выглядел как естественное приветствие. Вот она, положительная сторона тренировок. Мужчина заговорил приятным баритоном:

— Я готов, ваше сиятельство, немедленно принести вассальную клятву, если вы примете ее. Хотя меня и не оказалось рядом с вами в столь тяжелые часы вашей жизни.

Кивнул, соглашаясь. Чем‑то меня зацепил это граф. Тот опустился на колено и произнес слова вассальной клятвы, которая была мной принята. Мы снова сели, и я обратился к присутствующим:

— Господа, я знаю, что вы преданно служили моему отцу и он ценил вашу верность. Вы не побоялись принести присягу двенадцатилетнему сопляку, что говорит о вашей верности слову и о том, что честь и верность для вас не пустые слова. Не все одобряют такие поступки. Некоторые, вероятно, будут презирать вас за это. Но я очень благодарен вам за проявленное доверие. Также прекрасно понимаю, что не смогу самостоятельно управлять столь большой частью империи, какой является наше герцогство. Произнеся слова вассальной клятвы, вы подтвердили готовность и дальше служить народу империи вместе со мной.

Внимательно осмотрел сидящих. Мне была интересна их реакция. Потом продолжил:

— Но, к моему большому сожалению, я не успел познакомиться со всеми вами. Понимаю, что важно знать тех, с кем мне придется трудиться плечом к плечу на благо империи и народа. Вы согласны?

Дворяне закивали. Было видно, что сказанное пришлось им по душе.

— Среди присутствующих я знаком лишь с Учителем, и то всего несколько дней, поэтому хочу познакомиться с остальными. Но не знаю, с кого лучше начать, со старших или с младших?

— Если разрешите высказать свое пожелание, ваше сиятельство, пусть начинают молодые, — сказал самый старший в нашей компании. — Мы подождем, нам спешить некуда.

На автомате кивнул, выражая свое согласие:

— Как вам будет удобно, господа. Одна просьба. Когда будете представляться, сообщайте, пожалуйста, ваши имя и титул, немного рассказывайте о семье и о том, в чем вы являетесь специалистом.

Увидев непонимание в последнем вопросе, уточнил:

— Например, вы можете хорошо организовать военных, или быстро что‑то построить, или же хорошо разбираетесь в вопросах торговли и финансах. Что вы можете делать очень хорошо, возможно, лучше остальных? Так же, если есть информация, которой я должен обладать, сообщите и ее.

Снова заметил непонимание.

— Например, отец что‑то вам пообещал и не успел исполнить. Или происходит что‑то, что влияет на жизнь в герцогстве, но я даже не слышал об этом и поэтому не смогу помочь. И если вы нуждаетесь в какой‑то помощи, говорите. Ведь хорошему правителю для принятия правильных решений нужна достоверная информация. Вы согласны с этим?

Все дружно закивали. Осталось только удивлялся тому, что подросток качает права мужикам, некоторым из которых за пятьдесят. Сплошные рояли в кустах. Или это сословная субординация?

— Ну, тогда начнем. Кто будет первым? — спросил, глядя на присутствующих.

Поднялся Сед и произнес:

— Разрешите, ваше сиятельство, я буду первым?

Согласно кивнул на данное предложение. Сед был инициативным и не из робкого десятка, мне это нравилось. Все‑таки мой «премьер».