Глава 5

Когда проснулся, было темно. Я лежал, свернувшись калачиком, укрытый чем‑то вроде пледа. Кто‑то снял с меня обувь и позаботился, чтобы ребенку было уютно. Попробовал протереть глаза, но светлее после этого не стало. Присмотрелся, пошарил вокруг руками… видимо, находился все в том же кресле, в библиотеке, где и уснул. Спасибо тому, кто постарался сделать мой сон более удобным.

Начал взглядом искать окно. Нашел. Окно выделялось серым пятном на темном фоне стены. Если меня не обманывали чувства, на дворе уже светало. Неплохо так меня выбил из колеи первый день пребывания в другом мире. Имею в виду не тот день, который провел в постели, без сознания, а тот, который прожил, занимаясь более активной деятельностью.

Итак, в этом мире я, можно сказать, как‑то устроился. У меня появились дополнительные годы жизни, где‑то двадцать пять лет как минимум, так как до моих прошлых годков еще нужно было дотянуть. Но для того, чтобы жизнь была интересной, требуется жить активно. Совсем не имею в виду, что нужно погрязнуть во всех пороках и разврате, которые только можно придумать. В этот перечень также не входит травля себя любимого разной дрянью типа табака и наркотиков. Так как тело мое находилось в довольно юном возрасте, то и алкоголь тоже пока относился к разряду табу.

В раздумьях об этих и некоторых других вопросах встретил рассвет. Потягиваясь, поднялся с кресла, обулся, минуты две подергал руками и ногами. Если кто не понял, то это была утренняя зарядка… Потом потопал в место, после посещения которого на душе становится намного легче и приятнее.

Следующим пунктом моего путешествия стала кухня. На ней уже шевелился народ, а в кастрюльках и казанах что‑то готовилось. Тихонько подойдя к двери, услышал разговор кухарки с каким‑то мужчиной. Кто это был, не увидел, но, судя по хриплому голосу, можно было сделать вывод, что ему очень тяжело говорить, так как неизвестный постоянно откашливался. Наверное, его одолевала какая‑то болезнь. Вот только заразы здесь и не хватало для полного счастья. Решил немножко послушать, чем живут люди, которые меня окружают. Не буду говорить об этической стороне вопроса, ведь сейчас информация в любых видах нужна как воздух, а в данной ситуации она была для меня еще и интересна.

Из разговора, который проходил на кухне, понял, что в данный момент решается судьба племянника этого мужчины. Как выяснилось, несколько лет назад мальчишка остался без родителей, но причина, по коей такое стряслось, в разговоре не упоминалась. Сейчас же тяжелая жизнь заставляла единственного опекуна отправиться на заработки, он даже сказал куда, но я или не расслышал, или не понял. Парнишку не на кого было оставить, и он просил женщину пристроить мальчишку где‑то возле кухни, хотя бы на то время, пока человек не вернется. Кухарка смущенно отнекивалась. Видно, ее не вдохновляло предложение взять на свои плечи такую обузу.

Я задумался. По логике жанра обязательно нужно было помочь парнишке. Но возникал вопрос — чем? Ведь на сегодняшний день я даже не представлял себе реалий этого мира. Что можно было предпринять в подобной ситуации? В голову приходил только один вариант. Поговорить с отцом, может быть, он сможет предложить вариант решения данной проблемы?

Хотя… Да… На будущее это может быть одним из вариантов. Не один раз слышал высказывание, говорящее, что кадры решают все, а кадры, как известно, на дороге не валяются. Не мешало бы подумать о кадровом вопросе, пока в нем не возникло критической необходимости. Ведь если такая необходимость возникнет, то заниматься всем этим придется в авральном режиме, и не гарантия, что решение будет оптимальным.

Вспомнилось: однажды на работе мне дали молодого и толкового, как казалось тогда, парнишку с ценным указанием обучить его нескольким рутинным операциям, которые приходилось часто выполнять в местах большого скопления вычислительной техники. Парнишка очень быстро все освоил и все делал превосходно. Но когда возникали внештатные ситуации, которые требовали логического осмысления и принятия решений, его реакцией была паника и ступор, и это в лучшем случае, но самое страшное происходило, когда паренек начинал проявлять инициативу. Логическое мышление у данного индивида отсутствовало напрочь. Меня хватило почти на полгода, после чего нервная система такого издевательства не выдержала, и это при том, что парень имел высшее образование и умел произвести впечатление. Если же учитывать, что я ничего не знаю про систему образования в данном мире… Даже не представляю, с какими кадрами придется работать. Так что, наверное, об этом стоит подумать заранее.

Отошел немного назад от двери (ну не хотел, чтобы знали о моей привычке подслушивать!) и, стараясь шлепать ногами как можно громче, вошел в кухню. Кухарка очень удивилась моему появлению на кухне и даже спросила, что заставило молодого господина подняться в такую рань. На что заявил, что вчера рано лег спать, и уже бока болят от такого долгого лежания. Пока шел разговор, мне положили на тарелку горячие блинчики с наполнителем, похожим на клубнику. А может, это она и была? Только без агромадного количества химии, к которому привык с детства, поэтому‑то начинка и осталась неузнанной. Еще предложили горячий напиток, похожий на шоколад, от которого было тяжело оторваться.

Быстренько перекусив, выбрался на улицу. По знакомой со вчерашнего дня дорожке дошел до стены замка и взобрался наверх. Там, не спеша, устроился на каком‑то ящичке или на чем‑то, на него похожем, и начал смотреть, как поднимается солнце. Можно сказать, что я сидел и релаксировал, рассматривая чудеса творения. Мир просыпался. Это было очень красиво, мне хотелось просто любоваться восходом и совсем не думать о том, как сложится моя дальнейшая жизнь.

Не знаю, как долго просидел на стене, но очнулся от того, что на мое плечо легонько опустилась чья‑то рука. Невольно встрепенулся. Оглянувшись, увидел за спиной хозяина этих земель, который внимательно посмотрел на меня и спросил:

— О чем задумался, Кевин?

Хороший вопрос. Вот только ответа на него не знал.

— О жизни… О вечности… О красоте… Понимаешь, Артуа, только сейчас начинаю осознавать полностью, насколько коротка жизнь. Думаю о том шансе, который получил, хочу использовать его в полной мере.

— Расскажи мне о своем мире, — попросил Артуа.

— А что ты хочешь услышать? — спросил его.

— Все, наверное.

Да. Интересный вопрос. Что можно рассказать, отвечая на него? Поведал о некоторых чудесах моей реальности, рассказал о достижениях науки и искусства, немного об истории моего мира. Труднее всего оказалось говорить о том, что мой мир, как это ни страшно звучит, люди почти уничтожили. Рассказ о том, что у нас все находится на пороге экологической катастрофы, поверг моего здешнего родителя в шок. Он не мог поверить, что человек способен за такой короткий срок столь качественно уничтожить среду своего обитания.

После этого поделился с Артуа своими планами на тему «как обустроиться в этом мире». Внимательно выслушав мои аргументы, Артуа согласился, что учителя могут больше навредить, чем помочь. Решили, что не нужно озвучивать информацию о необычном наследнике герцогства, который в свои двенадцать лет ведет себя совсем не по‑детски. Граф пообещал научить меня чтению, письму и счету, говорю о местном варианте письменности, а начать мы решили сегодня же, не откладывая в долгий ящик.

После завтрака занялись обучением меня любимого. Начали с букв имперского алфавита, которые я записывал вместе с транскрипцией на русском. Взяли детскую книгу и начали читать ее сначала вместе, а потом я перешел на сольное исполнение. Потратил несколько часов на запоминание алфавита и на то, чтобы научиться читать, так как некоторые звуки писались как в английском — несколькими буквами. Вы слышали, как читают дети в подготовительном классе? Да, именно так звучало мое чтение в начале занятия, но была уверенность, что эта проблема решаема. Где‑то неделя чтения вслух, и буду шпарить, как докладчик на саммите, решил про себя. Сейчас же нужно научиться распознавать буквы с нормальной скоростью.

Прочитав довольно большой кусок текста, задумался, как называется книга, которую стараюсь осилить. Оказалось, что это «Букведа» — нечто вроде нашего букваря. Дабы не расслабляться, поставил перед собой цель максимально быстро научиться грамоте. Чтобы достичь желаемого, старался по максимуму использовать время и поэтому сделал только один перерыв на обед.

Потом немного позанимались математикой. Это только громко звучит, а на самом деле благодаря тому, что система счета оказалась десятичной, пришлось просто выучить, как пишутся цифры. Хорошо, что принцип был как у арабской записи, а не как у римской. Денежная система не отличалась изысканностью: все как и у нас. Копейками служили медные монеты. Сто медных монет составляли серебряную монету. Сто серебряных монет — один золотой. Когда поинтересовался весовым эквивалентом такого соотношения, оказалось, что и по весу, и по стоимости эквиваленты соответствуют. Ладно, потом разберусь. Самое главное, что не нужно будет сильно переучиваться.

В районе трех часов пополудни мой новый учитель сказал, что ему нужно решить некоторые хозяйственные вопросы. Мы решили продолжить обучение завтра, а сегодня увязался хвостиком за местным владельцем. Мне было любопытно посмотреть на эту сторону здешней жизни. Нет. Вы ничего не подумайте, просто мне все было интересно.

Мы перешли из библиотеки, где проходило мое обучение, в рабочий кабинет его сиятельства. Сегодня была назначена встреча с основным поставщиком всего, что может понадобиться для жизни, — купцом со странным именем Саним. Купец принес бумаги по долгу герцогства и по поставкам нового товара. Очень дотошно рассказывал, чего, сколько и по какой цене привез и чем это отличается от того, что продают где‑то у черта на рогах. Меня очень заинтересовала такая система расчетов. Но шестое чувство подсказывало, что здесь что‑то не так. Можете мне объяснить, зачем выдавать покупателю столь много не имеющей к делу информации? Ответ был только один: моего здешнего отца решили надуть, и, исходя из запрошенной цены, по‑крупному.

Я попросил у Артуа разрешения поупражняться в прикладной математике. Очень захотелось пересчитать все, что привез наш поставщик, и проверить расчеты. Местный бизнесмен начал возмущаться, что его честность известна далеко за пределами этих земель. Он говорил, что учет товаров и стоимости настолько трудная задача, что и в двадцать лет не все справляются с этим. Тем более в двенадцать лет сия задача непосильна. На что я только хмыкнул. Ну не зря же не один год занимался скрещиванием бухгалтеров с компьютерами. Возмущение торговца Артуа оборвал вопросом, почему тот боится ребенка, если у него столь честная репутация. Купец прекратил возмущаться, но было видно, что наказать мелкого нахала он совсем даже не против.

По моей просьбе герцог подал мне несколько листков бумаги и карандаш. Быстренько нарисовал для себя на листке примитивную таблицу, в которую вписывал товар, количество, цену и сумму, названную купцом. Рядом же вписывал сумму, которую по ходу рассчитывал. И тут оказалось, что нужна еще одна колонка. Обозвал ее графой учета того, на сколько бизнесмен нас надул. Мало того что построчно сумма оказалась завышена от двадцати до ста процентов, еще и итоговую посчитали явно не в нашу пользу.

Ввиду того, что приходилось пересчитывать несколько дополнительных цифр, создавалось впечатление, что считаю очень медленно. Заглянуть в мои записи у жулика не получалось, но чем дольше я писал, тем более светлел лик прохиндея. Ну действительно, что может насчитать подросток?

Когда пошла сторона расчетов, я вообще офонарел. Подобной наглой попытки обмана даже не ожидал. Ведь если у нормальных людей два плюс два равно четыре, то здесь явно было все семь. Как оказалось, стоимость товара, то есть цена, умноженная на количество, составила семьсот тридцать два золотых. По расчетам же нашего поставщика оказалось, что стоимость товара тысяча триста тринадцать золотых. Называю округленные суммы — для лучшего понимания ситуации. Оплата велась в несколько заходов, и, по моим расчетам, мы уже заплатили шестьсот девяносто золотых, по прикидкам же торговца — только пятьсот двадцать. Итого, этот спекулянт рассчитывал дополнительно, как говорится, за красивые глаза, заработать семьсот пятьдесят один золотой. На ровном месте купчина пожелал получить дополнительно сумму, которая была больше стоимости поставленного им товара.

Посмотрев на него, задал вопрос, стараясь при этом, чтобы голос звучал по‑детски, в смысле наивно‑возбужденно.

— Уважаемый Саним, а я нашел в ваших расчетах ошибку. — И, сделав умное лицо, постарался уставиться на купца.

— Это невозможно! — парировал он.

— А если докажу, что вы ошиблись, что мне за это будет?

Я заерзал на стуле, создавая вид сильного нетерпения.

— За каждую неправильно посчитанную монету отдам молодому господину такую же, — выдал торгаш.

Кивнул и мысленно облизнулся, как кот возле сметаны. В чем в чем, а в бухгалтерском учете я съел собаку, и даже не одну, и такие элементарные задачки, как сегодня, уже давно решал на пальцах, часто даже без помощи калькулятора.

— Но, — продолжил этот хитрюга, — если не прав молодой господин, готов ли он заплатить такую же цену?

Повернувшись к отцу, спросил тихо, могу ли рассчитывать на три с половиной тысячи золотых. Глаза у него полезли на лоб от названной суммы. Однако, посмотрев на меня внимательно, Артуа кивнул. Не знаю, что он увидел на моем лице, но такое поведение родителя меня удивило.

— Глубокоуважаемый купец, — замялся я, — а давайте по пять золотых за каждую ошибку, — заявил и прикусил губу.

Ну очень хотелось сделать вид, что нашел пару монет. Попытался побудить этого толстого дядьку подыграть молодому отпрыску аристократа. Даже десяток золотых — это небольшая плата за благосклонность местного правителя, ведь таких в шулерских расчетах крылась далеко не одна сотня.

— Хорошо, молодой господин, договорились! — почти воскликнул он. — И сколько же, по‑вашему, насчитано неправильно? — Глаза этого наглеца смеялись.

Ему было весело! Сейчас немного обломаем такое веселье за счет моей семьи.

— Семьсот пятьдесят один золотой.

Вы знаете, как выглядит челюсть, стукнувшаяся об пол? А я теперь знаю, сам видел. Решил тут же добить сего коммерсанта.

— Прошу заметить, уважаемый, это только в данном поступлении товара. Но я намерен проверить документы по всем вашим поставкам. Таким образом, вы уже должны мне три тысячи семьсот пятьдесят пять золотых.

— От… от… откуда вы взяли такую сумму? — начал заикаться попавшийся торговец.

Наверняка цифра была ему известна. Потому что, когда повернул к нему листок с записями и расчетами, он ничего не стал оспаривать. Да и вид четко разграфленного листка с произведенными расчетами убил нашего негоцианта наповал.

— Неправда! — выкрикнуло это торговое недоразумение. И откуда только у человека такой темперамент? — Слава о моей честности разошлась далеко за пределы близлежащих земель.

— Кевин! — обратился ко мне Артуа.

— Да, отец, — ответил я.

— Это не шутка? — уточнил герцог. Глаза его были задумчивы, а вид более чем серьезен.

— К моему сожалению, не шутка, — подтвердил прискорбный факт и тут же поинтересовался: — Отец, а как долго этот человек обхаживает нашу казну?

Этот вопрос меня сильно заинтересовал. Очень хотелось узнать, на какую сумму этот «бизнесмен» успел нагреть руки.

— Уже лет пять.

— И как часто он привозит товары в наши края за счет казны?

— Раз пять за год.

Прикинул порядок цифр, и меня захватил размах данной аферы. Только представьте: если сумма поставок была примерно такой же, как сейчас, и размер украденного приблизительно равен этому, то получалась нехилая цифра. Считаем. Семьсот пятьдесят золотых украдено, в среднем пять лет по пять поставок — равняется восемнадцати тысячам семистами пятидесяти золотым. Исходя из того, что купец пообещал за каждый украденный у нас золотой отдать пять, сумма выходила вообще нехилая — девяносто три тысячи семьсот пятьдесят. Как узнал позже, это была сумма налогов почти за десять лет!

Когда взглянул на его сиятельство, мне стало сильно не по себе, жулика же била крупная дрожь. Вы когда‑то смотрели в глаза своей смерти? Нет? А это и был тот самый коронный взгляд — взгляд смерти. Торговец, поняв это, даже не старался что‑то доказывать.

Артуа вызвал стражу и отправил барыгу в гостевые покои до окончания разбирательства. Потом вызвал местного бухгалтера и попросил проверить по бумагам правильность всех расчетов с глубокоуважаемым поставщиком. Забегая вперед, скажу, что бухгалтер ничего не обнаружил, все было правильно. Ему для проверки понадобилось три дня. Потом отец приказал принести к нему все документы и записи. Он попросил меня пересмотреть их. Во время этого действа герцог постоянно сидел рядом. Я показал ему, что и как считаю.

Поскольку Артуа не знал бухгалтерского учета, ему было тяжело разобраться в том, что творится. Но математику он знал превосходно. И прекрасно понял, как просто у него крали деньги.

— Но почему счетовод ничего не нашел? — задал вопрос герцог, но тут же сам ответил на него: — Потому что или сам замешан в этом деле, или не знает своей работы. Но ввиду того, что с работой он всегда справлялся превосходно, остается первое.

После этого местный бухгалтер отправился, как говорят в моем мире, посидеть, подумать о жизни и о будущем, а я взялся за расчеты. Сумма украденного оказалась даже больше, чем прикинул вначале. Этот зарвавшийся торгаш скромностью совсем не отличался. Общая сумма украденного составила двадцать четыре тысячи триста пятьдесят два золотых. Вместе с так называемым штрафом сумма увеличилась до сто двадцать одной тысячи семисот шестидесяти золотых.

— Знаешь, Кевин, — начал Артуа, — когда ты говорил, что можешь принести пользу, не очень верилось. Но после сегодняшнего… Извини, пожалуйста, за недоверие. Считаю, что будет правильным отдать половину того, что ты выторговал у этого нечистого на руку дельца, в твое распоряжение.

— Это же больше шестидесяти тысяч золотых, — удивился я, но герцог меня прервал:

— Согласен. Но, во‑первых, ты вернул в казну больше, чем из нее вытащили. И, во‑вторых, никто тебя не заставляет эти деньги ссыпать в мешок и тратить. Они могут лежать в банке, пока тебе не понадобятся. И это не обсуждается! — оборвал все возражения отец.

— Но если тебе понадобятся деньги, можешь ими пользоваться на свое усмотрение, — сказал в ответ.

— Спасибо, Кевин. Но я все равно перед этим спрошу у тебя.

После отчета счетовода его отправили поразмышлять о вечном в места не столь отдаленные — до тех пор, пока с ним в этих не очень гостеприимных пенатах будут говорить по душам. Артуа предложил мне временно, как он выразился, возглавить финансовый отдел герцогства. Вдруг найду еще что‑то, столь же занимательное. Мол, он совсем не против таких пополнений казны.

Ну вот, всю жизнь мечтал о должности главного бухгалтера. Ладно. Где наша не пропадала. Чем сможем — поможем.

— Тогда, дорогой отец, у меня остался только один вопрос. Вернут ли нам эти деньги? Мне почему‑то кажется, что сумма очень немаленькая. И как избежать трудностей с ее перевозкой?

На лице аристократа светилась улыбка.

— Эх, молодежь. Учиться вам еще, и очень много. Разрешишь продемонстрировать, как просто решается данный вопрос?

Я, естественно, согласился. Пригласили нечестного перекупщика на разговор в кабинет. Выглядел он страшновато, буквально говоря, посерел. Ему предоставили документы, подтверждающие информацию о финансовых аферах, озвучили сумму и предложили два варианта решения данной проблемы. Первым решением было обращение в суд и возврат денег, украденных у высокородного покупателя, через суд. Но, к нашему сожалению, это вряд ли способствовало сохранению репутации делового человека и соответственно могло очень негативно повлиять на его дело. Устраивало ли дельца такое решение, думаю, вы догадаетесь.

Он попросил озвучить второй вариант. Второй вариант был таким. Уважаемый Саним, как и обещал будущему наследнику герцога, то есть мне, выплачивает по пять золотых за каждый незаконно полученный. После того как жулик поинтересовался суммой и услышал оную, его передернуло, он надолго задумался.

— Это очень, очень большая сумма, ваше сиятельство, непомерно большая, — практически выкрикнул этот великий комбинатор.

— Но она не больше стоимости твоей репутации, уважаемый Саним. Или я не прав? — услышал он в ответ от отца.

— Но если сейчас заплачу вам эту сумму, можно будет считать, что я разорен!

Было видно невооруженным глазом, насколько сильно Саним опечалился. Интересно, что на сей раз мимика говорила об искренности его чувств. Подсудимый не собирался выкручиваться, и мне понравилось такое поведение.

— Ну, не надо на себя наговаривать, уважаемый, ты не настолько бедный. И мы оба это прекрасно знаем, — ответил герцог, — ведь твоя семья занимается торговлей уже не одно поколение. Не так ли?

Наступила длительная пауза в тяжелом разговоре.

— Хорошо, ваше сиятельство! — согласился Саним. — Осознаю, что переборщил с получением прибыли любыми путями и готов возместить весь нанесенный ущерб.

Хотя слова звучали уверенно, лицо торговца после того, как он согласился на наши условия, стало очень мрачным.

— Ты настолько переживаешь о потере денег, Саним? — спросил у него Артуа.

— Да нет! — махнул тот рукой. — Деньги в данном случае не самое главное. Даже если я заплачу вам всю сумму, наша семья не очень обеднеет.

— Так в чем же проблема? — Отец был заинтересован.

— Мне очень жаль терять такого клиента, как вы, ваше сиятельство. Уже несколько поколений наша семья занималась поставками вашему герцогству, и, боюсь, мне не простят разрыва торговых отношений с вами.

Да уж. Ситуация повернулась интересной стороной. Вопросительно посмотрел на родителя. Тот подмигнул мне и спросил:

— А кто тебе, дорогой Саним, сказал, что отношения между нами прекращаются?

— А разве нет? — На лице человека, почувствовавшего возможность хорошего исхода, был нарисован большой и жирный знак вопроса.

— Уважаемый Саним, как ты думаешь, почему несколько лет на твои аферы с ценами закрывались глаза? — внимательно посмотрев на дельца, уточнил герцог.

— Значит… Вы обо всем знали?

Спросили мы, наверное, одновременно с купцом.

— Ну, скажем так… Догадывался об их наличии. Но только недавно узнал о суммах. Почему‑то считал тебя более… как бы это сказать… скромным.

Лицо герцога было печально.

— Но если ты готов выполнить обязательства, данные моему сыну, думаю, мы сможем и дальше сотрудничать с тобой. Правда, будет несколько дополнительных условий к нашему прежнему договору…

— Я готов их принять, ваше сиятельство! — заторопился купец.

— Даже не спросив об их сути? Разумно ли это? — Удивление герцог сыграл просто великолепно.

— Ваше сиятельство! Вы ни разу не дали повода сомневаться в вашей порядочности. И, кроме того, не думаю, что вы решили разорить мою семью.

Бизнесмен местного разлива начал немножко оживать.

— Первое требование: ты перестанешь обсчитывать меня, — сказал аристократ, про себя же, наверное, подумал: «По крайней мере, столь нагло!» — Во‑вторых: перестанешь подкупать моих людей. И сделаешь все возможное, чтобы я даже не подозревал, что товары могут быть плохого качества. Это и есть дополнение к нашему соглашению.

Странно, мне всегда казалось, что эти пункты и так подразумеваются в подобных сделках. К чему их выносить в отдельные дополнения к договору?

— Меня это вполне устраивает. Я согласен, ваше сиятельство. — Саним был вне себя от восторга.

— И как ты планируешь выполнить взятые на себя обязательства? — спросил Артуа.

— Мы можем поехать в Меримор. В банке я сделаю перевод на счета, которые вы мне укажете, — быстро ответил почти счастливый торговец. Вероятно, всю ночь тренировался давать обещания.

— Тогда думаю, что мы сделаем это завтра. Пока же можешь доделывать свои дела. Ты по‑прежнему мой гость, Саним, а гостям, извини, охрана не полагается.

Отец жестом руки отпустил стражников, не сводивших до этого с купчины внимательных глаз. Саним откланялся и поспешил нас оставить. Я пристально посмотрел на герцога. Как погляжу, герцог не только имеет острый ум, он также очень расчетливый человек. По крайней мере, так думалось тогда.

— Артуа! Разрешите задать один вопрос? — спросил его.

Этот вопрос стал настойчиво стучаться в мою черепную коробку. Герцог кивнул.

— Я знаю, что ты сильно любил своего сына… — начал, подбирая слова, формулировать свою мысль.

— И вам кажется неправдоподобным, что я смирился с тем, что теперь в его теле живет непонятно кто. Ты думаешь, что я поступаю нелогично. И наверняка спрашиваешь, где же моя хваленая любовь к сыну?

Осталось только удивленно кивнуть, так как все мои вопросы были озвучены довольно‑таки точно.

— Это настолько явно написано на моем лице? — Удивлению от прозорливости названого отца не было меры.

— Почти, Кевин. Я бы тоже задумался об этом на твоем месте. Да и сам хотел бы, чтобы все сложилось по‑другому, но мои желания и чувства не должны влиять на принимаемые решения. Понимаешь, от моих решений зависит не только моя жизнь. Единственным правильным в данной ситуации было решение, которое я уже принял. И, так как нам придется долго жить вместе, не хочу начинать строить наши отношения таким образом, чтобы потом кто‑то использовал тебя против меня или герцогства. Нам нужно стать семьей, мой мальчик, одной дружной семьей. Семьей де Сента. Мы еще, наверное, не раз вернемся к данному разговору. Но это будет позже.

Да! Такой расклад мне и в голову не приходил. Он отнесся к смене сына, как к смене носков. Блин! Вот пришла же на ум аналогия. Мне его не понять. Чего еще не мог понять, это того, как он решил вопрос с купцом. Может, мне и симпатичен данный делец, но после таких закидонов ни за что не продолжил бы с ним работать. Как по мне, таких доброхотов, как этот, двенадцать на дюжину.

Самым неприятным для меня сейчас было то, что не понимал я этого странного феодала. Его отношение ко мне — тайна за семью печатями. Нет, вы не подумайте, я ничего не имею против таких взглядов, но это слишком. Еще допускаю, если бы, например, во мне что‑то осталось от его сына, а так — сплошные непонятки. Кроме того, он знал, что я из более технологически развитого мира, но об этом у нас состоялся только один разговор на стене замка, после него — молчание. Блин, я тут попаданец или кто? Это я должен создавать изгибы реальности! А их создают для меня, и притом в огромном количестве. Надо это обдумать и позже, наверное, все‑таки выяснить, что кроется за данными вопросами.

Мы еще немного поговорили о завтрашней поездке в банк города Меримор. Но поездка будет все‑таки завтра.

p style='text-align:justify'