Глава 12. Одиночество

Согр неспешно возвращался домой, туда, где раньше его почитали как посланника Рэмэра на земле. Туда, где он железной рукой объединил разрозненные племена греманнов, возродив былую силу волозаров. Туда, куда он принес на долгие годы вперед голод и разруху, безотцовщину, страх. Все повторилось снова в истории волозаров, но теперь настало его время забытья. Время, когда он перестал существовать для своего племени и народа.

Весь путь до самого замка в Вонодаре Согр ощущал на себе корящие и ненавистные взгляды тех, кто когда-то ему служил и клялся в верности, боясь даже поднять глаза на своего повелителя. «Сейчас вы осмелели, — думал он про себя. — Лучше бы такую смелость показали на поле боя». Каждым волоском на своем теле он ощущал, как его поглощает невыносимое отчаяние и одиночество, справиться с которыми нет ни сил, ни желания. Сейчас ему хотелось лишь одного, провести обряд и очистить свое имя от позора, в котором пришлось искупаться по вине трусливых шакалов, называющих себя волколаками. «Я привел с собой на битву лишь бледную тень былых воинов. Гард хоть и проиграл войну, но не в единственном сражении. Пять крупных битв выдержали волозары против Кригрона. С таким успехом я мог взять на войну баб, может и большего добился бы», — горько усмехнулся, думая про себя Согр. «Пришло время очиститься и уйти подальше от окружающих трусливых подлецов, чтобы не стыдясь, посмотреть в глаза Рэмэру на том свете».

Подъехав к замку в наступившей вечерней темноте, Согр окинул взглядом встречающих и медленно слез с коня. Поднимаясь по ступеням, освещаемыми многочисленными горящими факелами, он отдал приказ Рэмузу приготовить на утро все, что требуется для священного обряда и доложить об исполнении ему.

Выполняя приказ, младший старался держать себя в руках. Вид раздавленного брата глубоко засел в его сознании. Рэмуз больше всего в этот миг хотел помочь ему, но не знал, как. А медленно закрадывающаяся страшная мысль, что завтра он останется один в этом мире, по-настоящему пугала его. «Может стоит отговорить его от обряда? Зачем нам этот трон?» Младший подошел и остановился на миг у двери в палату брата, отбрасывая на нее огромную тень. «О чем я думаю? Согр никогда не согласится жить с позором, за одни эти мысли он перестанет звать меня братом». Постучав и не услышав ответа, Рэмуз вошел внутрь, где увидел повелителя, сидевшего с задумчивым видом за столом, заваленным множеством свертков, опирая голову на обе руки.

— Присядь рядом, Рэмуз, — сказал, наконец, Согр охрипшим голосом, стоявшему у двери брату, и указал на кресло, стоящее рядом. Не дожидаясь, когда он присядет, повелитель спросил:

— Все на завтра готово? Жрец предупрежден?

— Да, все готово, — прозвучал сухо скупой ответ.

— Что шепчут стены замка? — Согр спрашивал, смотря перед собой в стену.

— Тишина. В замке кроме слуг и охраны никого, как будто все вымерли.

— Не переживай о тишине, она ненадолго. Завтра все явятся, посмотреть на обряд, чтобы затем, давать тебе свои лживые клятвы. Гордые волколаки, одно название. Бежали как трусливые шакалы, побросав раненных товарищей, — Согр говорил, продолжая крепко сжимать свою голову обеими руками, а затем резко перевел взгляд на брата, — Рэмуз, я пройду завтра обряд, но ты мне должен поклясться…

— Я клянусь, продолжить… — начал было младший, но Согр тут же перебил его.

— Забудь все, что я говорил тебе раньше, — в глазах повелителя читалась тревога, — Забудь о войне с Криворгом! Горько признавать, но волколаки перевелись в этих землях. Нам не одолеть их войско, — в голосе Согра чувствовалось сначала отчаяние, переросшее потом в восхищение, — Даже оставшись без магов и находясь в полном окружении, они все равно продолжали сражаться. Они бились с таким отчаянием, с такой волей к победе, что, находясь в меньшинстве, все равно превосходили духом моих волколаков и заставляли отступать. Ни у меня, ни у Гарда не было ни малейшего шанса, — в глазах Согра вновь всплыла эта битва, а речь замедлилась, — Они идут на смерть, приветствуя ее. Ни один полк, ни одна сотня врага, не отступила ни на шаг. Отец был прав, избегая этой войны. Добейся мира любой ценой, брат, — вдруг с неожиданной горячностью выпалил он, — Казни сразу таких глупцов, как я и Гард, мечтающих покорить Криворг. Не допускай даже шепота об этом, ибо мы не понимаем, насколько он могуч. Криворг может победить только сам Криворг!

Братья некоторое время молча смотрели друг на друга, после чего Согр продолжил:

— Прости меня за былую гордыню и гнусные слова о нашем отце, Рэмуз. Вы оба намного умнее, чем я. Только горькое поражение смогло открыть мне глаза. По дороге назад я много думал о тебе, о нем, о прожитой жизни. Отец копил не на войну, он знал, что нельзя идти на них войной и знал, что я все равно это сделаю. Он копил, чтобы помочь тебе разгрести то, что я натворю!

— Ты просто устал, ни о чем таком, отец не думал.

— Поверь мне, Рэмуз, не будь каким был я, это — не твой путь. Отец хотел помочь тебе. Ты настоящий правитель греманнов, с тобой земли волозаров без войны добьются всего того, что я хотел получить легким путем.

— Война — не легкий путь, — начал было спорить младший.

— Не легкий, но быстрый. Я не хотел тратить долгие годы на развитие и процветание нашего дома, я хотел все получить сразу. За это меня и наказал Рэмэр Всемогущий. За мою гордыню, за мою дерзость, за мои слова об отце. Я видел их Велезара лицом к лицу, как тебя сейчас, — голос Согра стал тихим, как будто он боялся этими словами накликать на себя беду, — Видел, как он играючи разделался с Кронгом, да что я, все войско это видело. Такая сила, брат, не дается обычным смертным, поверь мне. Но главное, Рэмуз, каждый его воин готов жизнь отдать за него, не колеблясь, — Согр сел за столом ровно, выпрямился и снова продолжил обычным голосом, — За меня волколаки не захотели умирать, они бежали, спасая себя и надеясь на милость врага в будущем.

— Ты сделал для Греманна все, что мог. Тебя предало трусливое окружение, — сказал, процедив сквозь зубы, Рэмуз.

— Я сам это все заварил, сам и отвечу. Завтра ты станешь новым правителем, прошу, не повторяй моих ошибок. И еще, — Согр посмотрел внимательно на младшего, — Пленница жива?

— Да, с ней все хорошо. Она все это время находилась под моим присмотром. После твоего послания, я разрешил ей отправить весть в Криворг. Сейчас пришел ответ.

— Ты читал ее переписку?

— Нет. Если хочешь прочти ответ, — Рэмуз вынул маленький сверточек и протянул брату.

— Нет, Рэмуз, я же сказал, никогда не слушай таких, как я. Поступай, как считаешь должно, и забудь о других мнениях. Благородство и милосердие не помешали Велезару одержать победу над Кронгом и в бою. Я свой урок уже получил, не превращайся в меня, чтобы Рэмэру не пришлось учить и тебя.

— Я тебя понял, — сказал в ответ младший и убрал сверток обратно в карман, — Зайду к ней перед ужином и отдам.

— Она так и живет в твоей комнате?

— Да, — ответил, слегка покраснев Рэмуз, — Но это только для ее безопасности. Я не прикасался к ней.

— Успокойся, я ничего такого не имел в виду. Просто хотел убедиться, что, давая слово Велезару, не ошибся в тебе и мы вернем ее целой и невредимой. А теперь оставь меня, я хочу насладиться тишиной и покоем перед завтрашним днем.

Рэмуз покидал покои брата с тяжелым камнем на душе. Рушился мир, который он уже не в силах был спасти. «Неужели это наш последний разговор в этой жизни», — думал он про себя.

Войдя в комнату к пленнице, Рэмуз передал ей ответ из Криворга и тут же молча ушел, не сказав ни слова. Ольга, мельком взглянув на непривычно угрюмое и напряженное лицо своего спасителя, поняла, что ее любые слова благодарности и поддержки сейчас будут не к месту.

После бессонной ночи Рэмуз, одеваясь, рассматривал хмурое небо за окном. Кровь сильно стучала в висках, от чего голова была, как в тумане. Приближался час зловещего ритуала Очищения. Он представлял, как сейчас в тронном зале верховный жрец кладет в священную чашу золото и заливает его тягучей, черной, булькающей и издающей противный шипящий звук жидкостью. Расплавляясь, золото смешивается с ней, перекрашивая в свой благородный цвет, чтобы затем, очистить Согра перед встречей с Рэмэром Всемогущим.

Рэмуз, одевшись и отойдя от окна, внимательно всмотрелся в свое отражение в зеркале. За эту ночь седых волос на голове стало вдвое больше. Приглаживая их, он заметил, как пальцы рук предательски дрожат, отказываясь подчиняться ему.

«Нужно идти и принять свою судьбу, как мужчина. Я должен показать брату, что он не ошибается во мне. Я должен быть сильным в это тяжелое для Вонодара время», — он крепко сжал кулаки, пристально всматриваясь в свои глаза. Простояв так какое-то время, Рэмуз отвернулся от зеркала и решительно направился в тронный зал.

Подойдя к пустому трону, младший из рода Доров увидел, как много народа собралось. Все буквально стояли друг на друге, но гробовая тишина, повисшая в огромном зале, ничем не нарушалась. Собравшиеся завороженно следили за таинственными приготовлениями жреца в черном балахоне.

Дверь в тронный зал с шумом отворилась, и Рэмуз увидел входящего в сопровождении своей охраны Согра. Повелитель был собран, как никогда раньше, от вчерашнего раздавленного человека, не осталось и следа. Старший из рода Доров шел уверенной походкой к священному столу, а в его глазах светился огонь решительности. На глазах безмолвной толпы он остановился возле жреца и подал знак брату подойти к нему.

Повелитель видел, как по окаменевшему лицу Рэмуза, подошедшего и остановившегося напротив, текли слезы. Больше никогда в этом мире им не суждено увидеться, настали их последние минуты. Согр обнял младшего брата и прижался лбом к его лбу:

— Успокойся, — не громко сказал Согр, — Я буду ждать тебя в Чертогах Рэмэра. Ты самый мудрый и благородный из всех, кого я знал в своей жизни. Будь самим собой и не дай этим шакалам собой понукать. Проживи жизнь достойно наших предков, а я расскажу сегодня отцу, каким ты стал! — братья в последний раз сильно обнялись, после чего, жрец подал Согру кубок с растворенным и булькающим золотом. Повернувшись ко всем и высоко подняв кубок, Согр внимательно всматривался в толпу, останавливая взгляд на отдельных лицах. Звук его властного, проникновенного голоса неожиданно разрезал тишину и заполнил собой весь зал.

— Я пью из этой чаши, чтобы смыть свой позор с рода Доров. Я пью из этой чаши, чтобы встретить предков и Рэмэра Всемогущего, не испытывая стыда. И наконец, я пью из этой чаши за нового великого правителя греманнов! — Согр в последний раз посмотрел на Рэмуза и залпом опустошил ее. Через мгновение его могучее тело рухнуло возле священного стола и забилось в предсмертных конвульсиях, а затем замерло.

— Великий Согр исполнил свой священный долг, — сказал громким басом жрец, — Священная чаша пуста. Рэмэр Всемогущий даровал ему свое прощение. Теперь, — жрец повернулся к Рэмузу и указал рукой на трон, — Он твой по праву Великий Рэмуз из рода Доров.

Как положено по древнему обычаю Волозаров новый повелитель греманнов, подошел сначала к Редезу и погладил его трижды по спине, затем к Гродеру, после чего, занял свое законное место на троне.

— Да здравствует Великий Рэмуз! — ревели сотни голосов, оглушая всех вокруг. Рэмуз выждал, а затем властно поднял руку, давая понять, что нужна тишина.

— Братья мои, — начал он, собравшись с силой после произошедшего, — Согласно нашим обычаям, объявляю с сегодняшнего дня трехдневный траур во всех землях греманнов. На третий день мы с почестями проводим в последний путь Согра Великого, который доказал всем свою преданность заветам предков! — подняв снова руку вверх, правитель дал разрешение всем разойтись.

Смотря как все в полном молчании и не торопясь, покидали тронный зал, Рэмуза резанула мысль.

«Столько народа, а поговорить не с кем. Одни волчьи взгляды исподлобья. Вы все еще ответите за позорное бегство с поля боя, это я вам обещаю. Трусость и предательство будут наказаны. Так я почту тебя, брат!», — он перевел взгляд на мертвого Согра.

Помощники жреца аккуратно подняли тело бывшего правителя, а затем понесли в храм для подготовки к прощанию. Рэмуз, оставшийся один, не считая охраны, проводил эту траурную церемонию тоскливым взглядом. Затем медленно поднялся, и так же медленно покинул тронный зал последним, направляясь в свои покои. Зайдя к себе в палату, он прошел в комнату Ольги и открыл дверь.

— Ты свободна. Носи этот знак на шее и тебя никто не тронет, — с этими словами он отдал ей амулет на цепочке, — Скоро прибудут переговорщики из Криворга, а с ними и люди, которые тебя заберут домой.

После этого Рэмуз вышел из комнаты. Он шел по коридору в полном одиночестве, наедине со своими терзающими душу мыслями. Подойдя к двери покойного брата, он открыл ее и не закрывая вошел внутрь. Посмотрев на кровать, он понял, что Согр, как и он сам, не спал всю ночь, она осталась не тронутой с его последнего визита.

«Представляю, что ты пережил в эту ночь», — думал он про себя, усевшись на кровать, и уставившись на то кресло, где вчера сидел брат. От безысходной тоски в груди все сжималось, на миг ему показалось, что в комнате совсем нечем дышать. Слезы текли из его глаз, кроме воспоминаний у него ничего и никого не осталось. «Рэмэр Всемогущий, зачем ты послал мне это испытание? Зачем оставил меня одного? Почему не дал умереть в бою?».

Вдруг он почувствовал, как нежные руки обвили его шею сзади. Бывшая пленница, крепко прижалась к нему дрожащим от холода и страха телом.

— У меня нет больше дома, нет моих людей. Позволь остаться твоей прислугой навсегда. Я совсем одна в этом мире, у меня больше никого нет. За эти несколько месяцев с тобой, повелитель, я видела добра больше, чем за всю свою жизнь.

Ее слова и тихий плач вырвали Рэмуза из тоскливых воспоминаний, он почувствовал, что рядом с ним, такая же одинокая душа, как и он сам. Рэмуз чувствовал на своем затылке ее тревожное дыхание.

Замолчав ненадолго и увидев, что он ее не отбросил, Ольга продолжила:

— Мне знакома твоя боль и утрата, я чувствую твое одиночество. Может на то воля Великого Шестилика, свести нас на этом пути?

Повелитель не мог понять, как, но нежный голос и теплые слова пленницы его приятно успокаивали, на душе становилось не так тоскливо и тяжело.

«Это и есть твой ответ, Всемогущий Рэмэр? — обратился он мысленно к небесам. — Ты хочешь, чтобы я позаботился о ней? Война, проигрыш, смерть брата, смерть ее родителей, смерть Олера, все это, для того, чтобы мы с ней встретились?».