глава 8

Глава 8

Треугольная оливкового цвета десантная капсула тантов плавно приземлилась на площадке тигилонского дворца. Из открывшегося люка вышла группа людей – сам король Гано не стал высаживаться во дворце, объяснив это неотложными делами в другом месте. Вондар не стал расспрашивать божество о его намерениях, а остальным было все равно, куда собирается отбывать Гано, главное, его не будет во дворце.

Ксандор первым спустился с корабля. Он повертел головой, высматривая кого-то, а затем удивленно произнес:

— Я думал, что нас будет встречать Нигаэль. Почему-то мне это не нравится.

— Вероятно, он еще не воротился, – предположил Вондар. – Нам стоит пройти в Зал Правосудия и подождать его там, а если уж вторая группа будет сильно задерживаться, Лукиус сможет нас проинструктировать. Продолжим без них.

Они прошли через шлюз, дальше по коридору и ступили в большой лифт. Стоящий внутри солдат-клон надавил на кнопку последнего этажа. Лифт зажужжал и двинулся к вершине дворца.

Ксандор никак не мог отделаться от неприятного чувства беспокойства, возможно навеваемого отсутствием Нигаэля в дворцовом порту, а может нависшей угрозой скорой гибели всего Мироздания. Чтобы развеяться, воин начал водить взгляд по лицам своих друзей, стараясь оценить их мысли. Вондар был погружен в глубокие думы, худое лицо с широкими скулами сильно сосредоточено, взгляд прикрытых веками усталых карих глаз направлен вглубь себя, проходя сквозь дверь лифта и отражаясь от невидимого зеркала. Ксандор перевел взор на приятеля. Акуан усердно копался в портативном компьютере, глаза сверхвоина быстро бегали с одной строчки на другую, большой палец перескакивал с клавиши на клавишу. Из его тихого шепота Ксандор предположил, что Акуан выясняет местонахождение Обигала.

«Сверхвоины вообще славятся самообладанием» — мысленно пояснил воин сам себе и продолжил наблюдения.

Грок с демонстративным наплевательством ковырял мизинцем в ухе, прищурив левый глаз и слегка высунув кончик языка. Орк явно нашел там что-то очень интересное и старался это вытащить, еле слышно нецензурно ругаясь. Ни о каких мыслях речи идти и не могло.

«Что ж, каждому свое» — согласился Ксандор. Насмотревшись на Грока, а на это не потребовалось много времени, воин перешел к более приятному занятию – созерцанию Эландры. Лицо девушки было печально, от чего казалось еще прекраснее, чем обычно. На вдумчивые глаза Эландры спадали две вьющиеся пряди, чуть прикрывая их.

Невольно взгляд Ксандора переполз на брата девушки, стоящего рядом с сестрой. Курт выпустил по одному лезвию на каждой руке и старательно точил их друг о друга, скорее не столько для придания им остроты, сколько для собственного отвлечения.

Воин взглянул на мигающие цифры над дверью, оставалось еще полсотни этажей. Решив занять себя чем-нибудь еще, он подошел к инийцу и задал давно преследовавший его вопрос:

— Слушай, как тебя… Курт, да? – парень, не обернувшись, кивнул. – Я давно хотел узнать еще у Эландры, но все не до того было. Откуда у вас эти штуки в руках? Вы ведь тоже люди, но я не встречал, доселе, ни одной расы, входящей в человечество, с чем-либо подобным.

— Одна такая раса была, — продолжая заниматься своим делом, ответил Курт. – Сейчас ее уже не существует. Раньше на Продисе жили не одни инийцы. Тут есть своя история.

— Ну, я не тороплюсь. Уж коли нам предстоит сражаться с Армагеддоном и его слугами плечом к плечу, я хотел бы знать о тебе больше. Не хочется запоминать тебя как простого убийцу.

— Пожалуйста, мне тоже некуда спешить, — загадочно улыбнулся Курт. – Обо мне лично, вы ничего нового не узнаете, кроме того, что уже успели услышать ранее, а вот про лезвия рассказать могу. Инийцы были духовными людьми. Я не случайно сказал «были», на данный момент все переменилось. Они сумели установить прямые связи с космической силой и развить свое сознание так сильно, что познали множество потенциалов тела и души. Кое-что сохранилось в нас до сих пор, например, способность к левитации. Все было просто прекрасно, если бы не одно «но». Я не стану вдаваться в подробности, скажу только, что некоторое утверждений кое-кого из древних пророков касательное половых отношений трактовали неверно – перепутали «до» и «после», в результате чего и без того немногочисленное потомство, что характерно для высокоразвитых рас, стало появляться еще реже. Существование всей расы встало под угрозу, да жаль тревогу забили слишком поздно. Десятилетия неверного поведения привели к перестройке организма…

— И все же у истории был хороший конец, раз ты и твоя сестра передо мной стоите, — Ксандор приподнял краешек губ.

— Вполне логично, — согласился с бесспорным заключением иниец. – Старейшинам обреченных родов пришлось пойти на единственный приемлемый вариант – слиться с сильно отстающей в развитии и более молодой цивилизацией. Впрочем, я напрасно сказал, что это была цивилизация, скорее подойдет определение «дикие разрозненные племена», примитивные, но очень плодовитые. Они жили в природной среде в условиях постоянной борьбы, и природа же наделила их средствами выживания: отлично развитой мускулатурой, невероятно прочным скелетом, а также костными наростами на запястьях, для защиты и охоты. Никто не знает, почему, но эти существа, также являющиеся людьми, упорно не желали развиваться, однако выбора не было. Результатом такого союза стала абсолютно новая раса, сочетающая в себе черты и тех и других. Многие возможности развитого инийского мозга были бесследно утеряны, на их место пришла сила, животная агрессия, которую не все сумели обуздать, даже по сей день, и наросты на костях рук. Прошли сотни тысяч лет и в ходе эволюции эти наросты постепенно разделились на пять лезвий-когтей, отодвинулись чуть назад по руке, а затем ушли под кожу в образовавшиеся межкостные пазухи…

— И как это действует, прости за интерес.

— Немного похоже на механизм кошачьих когтей. Лезвия держаться на костях в предплечье очень прочными и эластичными хрящами, создающими сгиб. Специальные мышцы плотно облегают нижнюю часть когтей, придавая им силу и мешая оторваться при первом же ударе. Мышцы выталкивают лезвия и возвращают их обратно. Помимо этого стоит заметить, что кости инийцев сильно отличаются от ваших, к примеру.

— Можно на «ты», — внимательно глядя на Курта, обронил Ксандор. Рассказ инийца весьма заинтересовал его.

— Весьма приятно, что я больше не вызываю у тебя того отторжения, — обрадовался парень. – А если о костях, то ты уже мог обратить внимание, что на вид их невозможно отличить от металла. На прочность тем более. Хоть лезвия и тонки, они почти никогда не ломаются и остры, как заточенный алмаз.

— А бывает, что ломаются?

— Бывает. Тогда их лучше держать внутри пазухи, на этот случай предусмотрена возможность произвольно выпускать любой коготь по отдельности в зависимости от той или иной ситуации и нужный не обязательно выбрасывать с остальными. Такой четкий контроль над телом возможен за счет все-таки хорошо развитого, в сравнении с другими человеческими расами, мозга инийцев. После прохождения определенного срока, разного у каждого индивида, поломанное лезвие восстановиться.

— Очень интересно, — приподнял бровь Ксандор. – А эти энергетические разряды…

— Тоже напоминание о прошлых достижениях нашей цивилизации, — договорил за него Курт. – На эту энергию возложена важная функция. Помимо того, что она усиливает пробивную силу удара, она очищает лезвия от всего лишнего, будь то частицы пыли или кровь врагов. Тем самым предотвращается заражение и возникновение опухолей.

— Как все хитро придумано, — протянул воин. Все было рассказано столь подробно, что Ксандор даже не знал, чем продолжить разговор, от такой необходимости его избавил звонок, свидетельствующий о том, что элеватор прибыл на место назначения.

Двери лифта открылись, открыв вид на просторный круговой ход, ведущий в Зал Правосудия. Пассажиры дружно покинули его и двинулись по коридору.

— Моя интуиция редко мне помогает, но вот сейчас у меня дурное предчувствие, – негромко сказал Ксандор, увидев впереди массивную золотую дверь зала, которая была слегка приоткрыта, чего обычно никогда не бывало.

— Ох, что я здесь делаю? – вздохнул опомнившийся Грок. Он по традиции почесал свой зад и, махнув рукой, направился обратно к лифту, порыкивая что-то на родном языке и поигрывая болтающейся на плече пушкой.

— Что ж, пусть идет, это его законное право, – вымолвил Вондар, одергивая Акуана, собравшегося отпустить вслед орку какую-то колкость.

Группа прошла в помещение. У огромного окна, залитого мутными струями дождя, стоял Избранный. Его застывшая поза и полное одиночество являлись дурными знаками. Услышав, как открывается дверь, он обернулся. Его лицо было серее, чем небо за окном, глаз не было видно, а на их место падала черная тень.

Эландра подбежала к своему возлюбленному и поцеловала его, но лицо Нигаэля оставалось неподвижным и серым как скала.

Эландра отстранилась от Избранного и прошептала: — Любимый, что случилось?

Нигаэль поднял взор к потолку и забормотал: — Это была не битва, это была резня. Он ждал нас, — голос его дрожал при каждом слове. Нигаэль перевел помутневшие глаза на Эландру и продолжил: — Тирра, Кинт, даже мудрец. Я не смог… Я не смог защитить их. Бэрон попировал на славу. И какой же из меня Избранный после этого? — С этими словами он отвернулся обратно к окну и тяжело вдохнул воздух полной грудью, выдохнув носом.

— Да что с тобой мужик, я тебя не узнаю?! – встрял Ксандор. Воин хотел, было, ринуться к Избранному, но Вондар жестом остановил его.

— Как же такое могло произойти? – понурив голову, прошептал повелитель ветров, ошарашенный страшной новостью. – Ведь мы все предусмотрели…

— Я скажу как, – прервал его раздумья грубый голос Титоса. Могучий воин стоял, облокотившись о дверной проем внутреннего входа.

— Титос! Ты жив, слава Всевышнему! – возрадовался Вондар.

— Да, можно и так сказать, но яд демона разъедает мое тело, – он провел рукой по забинтованному боку, что заставило его скривить лицо от боли.

— Почему тебя не исцелили, кто нанес такую рану?

— С ними была эта проклятая тварь – Далдаг. Лукиус сказал, что простая магия не поможет, они делают какое-то зелье. Они не дадут мне умереть, но я бесполезен. Пока вы сражаетесь, я буду сидеть тут или в Чертоге, вместо того, чтобы помогать вам. Противно чувствовать себя куском мяса.

— Не кори себя, — успокоил великана повелитель ветров. Приблизившись к нему, он похлопал детину по плечу. – Ты уже продемонстрировал свою силу, но Далдага победить невозможно ни копьем, ни стрелой, как гласят легенды.

— Далдаг? – удивился Ксандор. – А я думал, что нет способов его освободить. Ведь так? Я в книге читал. После той войны…

— Мы все так думали, – отрезал Вондар. – Слепо верили и надеялись, что темный день не наступит. Одного я не пойму – почему воевода Бездны служит Бэрону. Да уж. Но мы не можем останавливаться, у нас и так остается чуть больше пяти дней. Мы летим на Обигал. Все, за мной!

— Эй, а как же Нигаэль?! – воскликнул Акуан. – Мы не можем его так оставить.

— Он прав, нельзя оставлять его одного, – согласилась Эландра, глядя на повелителя ветров умоляющим взглядом, будто тот мог все изменить взмахом руки.

— Идите и ни о чем не беспокойтесь, я позабочусь о нем, – донесся откуда-то мягкий успокаивающий голос Лукиуса. – В этом нелегком пути пригодятся усилия вас всех.

— Ладно, пошли, – негрубо скомандовал Вондар и вышел из зала, выводя остальных членов группы.

Эландра напоследок обернулась и кинула взгляд на Нигаэля, стоящего у окна. Он, словно почувствовав это, тоже обернулся, но, лишь столкнувшись с девушкой взглядами, потупил глаза в пол, не в состоянии побороть стыд. Тяжелая створка двери захлопнулась и Эланра последовала за остальными к лифту.