Пролог

Это день стал на «Звездном олене» днем боли и скорби.

До того бывшая бессменным командиром любящая мать и бабушка преставилась в возрасте семидесяти пяти лет, лишь на три года пережив своего нежно любимого мужа Джерарда, умершего в возрасте восьмидесяти двух лет. Поскольку виновницей саботажа и последующего угона звездолета была именно она, глава Пространственно-Временного Патруля Ростислав Горин уведомил семью Ягами о том, что они могут вернуться в структуру, равно как и приемный брат Софии Линдариэль.

Безутешные родственники вначале не хотели принимать предложение бывшего шефа, но видеозапись с завещанием убедила их, что следует вернуться. Ягами Такуя с женой и их сын Михаил Стрельченко (он же Ягами Камидзу) приняли предложение, тем более, что Такую ждало назначение на бывший пост усопшей тещи, а именно — место главы аналитической группы Пространственно-Временного Патруля и чин капитана.

Линдариэль решил в Патруль не возвращаться — со смертью любимой приемной матери всколыхнулись в его душе некоторые смутные подозрения, хотя и не была сия смерть безвременной…

Воздух был каким-то бесвкусным, хотя и очень чистым — дышалось легко, всей грудью, и ничего нигде не болело. Если она жива, почему не болит старое, ни один раз битое тело? Если мертва, почему она дышит? Вопросы требовали объяснения, а потому женщина как можно скорее распахнула глаза, чтобы тотчас зажмурится снова от нестерпимо яркого света.

— Просыпайся, Наталия, — по волосам прошлись чьи-то пальцы, — но только не пробуй встать.

Голос принадлежал Артемиде, старой подруге, которая была умелой колдуньей и Повелительницей магии (сразу вспомнилась татуировка лани — ее знак, даруемый молодым магам). Тотчас кто-то удовлетворенно отметил, что ни память, ни личность не пострадали.

«Я что, подключена к ментоскопу? А что было-то? Инфаркт или инсульт?»

— Наталия, послушай меня, — голос упал до шепота, но она, как ни странно, слышала каждое слово, — сосредоточься? Что последнее ты помнишь?

На всякий случай кашлянув, женщина ответила:

— «Звездный олень»… мне стало плохо…

Бывшая майор Пространственно-Временного Патруля Стрельченко поразилась тому, как мелодично звучит ее голос, словно в молодости, до того, как хронический бронхиты вынудили ее захрипеть в неполные тридцать лет. «Должно быть, что-то искажает мое восприятие…»

— Открой глаза, опиши свои ощущения.

— Свет выключите…

— Хорошо, но открой глаза! — голос Артемиды стал настойчивее.

Медленно открыв глаза, женщина перекатилась головой по подушке и невольно вскрикнула: в поле зрения были крупные локоны цвета медной проволоки (так она красила волосы много-много лет назад, сейчас же мягкие, словно кошачья шерсть, прядки должны быть серовато-седыми). Не помня себя она схватилась за голову…. Точнее попыталась, но руки не двигались.

«Неужели парализация?!!»

— Тише, тише! — е уцепили за запястье, сильно сжав, — этого Наталия никогда не любила, здесь сжимать было больно, кости слишком близко — женщина рефлекторно вырвала руку, убедившись, что двигаться еще как может, просто мышцы отчего-то как желе.

С трудом подняв непокорную верхнюю конечность, она испытала шок вторично: пальцы по-прежнему были худы, если не сказать, костлявы, но морщинистая повисшая кожа исчезла, а, точнее, кожа на руках сейчас была чиста от пигментных пятен и по цвету напоминала слоновую кость. Поднеся к глазам кончики пальцев, она тупо уставилась на блестящие крепкие ногти.

— Упреждая твои вопросы, ты не бредишь и не умерла, просто твоя память, сознание, если хочешь, душа, теперь в новом теле. Оно тоже содержит твое ДНКЭ, но мы устранили все патологии, снизили вес и добавили прочности костям.

— А волосы? — пальцы зарылись в локоны, ощутив их густоту и упругость; нынешние пряди были жестче прежних.

— Внешность лишь немного улучшена, ты — все равно ты.

Напрягая дрожащие руки, Наталия с трудом приняла сидячее положение и наконец сумела посмотреть на Артемиду.

Глупо думать, что тело сразу вскочит и побежит, ведь оно было, скорее всего, в анабиозе, а мозг был пуст, готовясь принять информацию. В результате тело еще только осваивается с сигналами от мозга, а значит, надо учиться ходить и писать, потом будут тренировки и все такое прочее.

— Где мы?

— На астероиде Олимп.

Прекрасно, этот астероид заселили ушедшие с Земли колдуны из эллинов, когда на родной планете им не стало место, и из истории перешли эти древние умельцы прямиков в мифологию, заняв места богов. Характеристики всплыли сами собой: искусственная атмосфера, искусственная гравитация, климатические установки, развитые биологические лаборатории по генетике и селекции, мастерская артефактора Гефеста и ткацкая мануфактура Афины Паллады, тоже артефактора. Кажется, Артемида также держала частную школу для одаренных к магии природы девушек.

Подруга оказалась все такой же юной и красивой, не изменилась даже длина прекрасных золотых кудрей на гордо красивой головке, да и излюбленные короткие туники не изменились.

Кое-как стянув простыню, бывшая старуха уставилась на молодые крепкие ноги, лишенные каких-либо изъянов, будь то форма, цвет и структура кожи либо просто шрамики от царапин, ведь всю жизнь хоть на что-то да налетишь. Да, тело и правда совершенно новое, если подобное определение тут уместно.

Правая нога неловко скользнула на пол, заставив Артемиду дернуться:

— Стой! Не так решительно!

Бывшая майор, упрямо закусив пухлую губку, попыталась снять с койки вторую ногу и даже на оные встать, но тут ее поймал сзади за плечи Гефест. Колдун подвел возрожденную к большому зеркалу, увидев из-за спины, как пораженно расширились мраморно-серые глаза, да и было чему удивиться.

Длинные медные кольца волос падали на прежней формы покатые плечи, резко контрастируя с белой больничной одеждой и приятно оттеняя кожу цвета слоновой кости. Исчезли лишняя бледность и бледно-синеватые тени под глазами, губы сделали ярче, черты лица тоньше, сросшиеся брови, по-прежнему густые и черные, обрели идеальную форму, а ресницы стали гуще, длиннее и чернее. До того просто достаточно узкая талия стала поистине осиной, с бедер исчезло все лишнее, ну а прочие аспекты внешности и так были весьма неплохи, как, например, тонкие красивые руки, сохранившие почти прежние форму и размер, но неуловимо облагороженные.

Кошачьи глаза женщины (они всегда были неопределенного цвета и меняли оттенок с голубого на зеленый) вдруг наполнились слезами, отчего разом оторопевший Гефест едва не выпустил ее из рук.

— Что с тобой? — опешила Артемида.

Наталия вытерла несколько выкатившихся слезинок.

— Прости… спасибо за все… просто…. мой Джерри….

Все еще ошеломленный Гефест уставился на сводную сестру, а та лишь вздохнула: ей и самой было жаль несчастную вдову, но та жизнь была во всех смыслах закончена, начиналась новая, так, быть может, все еще будет куда лучше, чем было. Артефактор подхватил Наталию на руки и отнес назад к койке.

— Больше так не скачи, — попросила Артемида, — тебе предстоит долго привыкать к этому телу.

— Я будто скинула лет пятьдесят, — чуть улыбнулась девушка-старушка.

— Так и есть, биологически этому телу двадцать пять лет.

Да, поистине чудесный подарок! От кого другого он и насторожил бы, но Артемида пакостей не сделает, стало быть, сама Наталия — кошка, и три ее жизни — лейтенанта-стажера, главы аналитиков и беглеца-изгоя — уже прошли, теперь настала четвертая. Выбирать лучшую из них невозможно глупо, жизнь ведь прекрасна всегда.

Теперь бы ходить научиться, иначе вновь летать попросту не получится.