Глава 6

На утро ребята дунули в Коробчицы едва ли не с первыми петухами (точнее, дунули Саша с Эриком, а Ваня и Вася остались караулить вурдалака). Парни рассекали на мотоциклах 1965 года выпуска, которые могли дать фору любому «Харлею», на ходу проверяя связь — пусть глушить мобилки было нечему, но они должны слышать друг друга в любой момент на случай, если Алеся «пасли» еще и другие вампиры.

Прибыли вовремя — объект рассекал прилегающую территорию на сером в яблоках орловском рысаке; толпа почти с восхищением глазела на «современного Боярского». Ликвидаторы переглянулись, Эрик вооружился диктофоном и намертво застрял возле оператора (корреспондент ждет интервью, чего непонятного?), а напарник пока заклинил ворота, чтобы полукровка не удрал куда подальше.

Улучив момент, Эрик оттянул Алеся в местное кафе, туда же подтянулся и Саша.

— Где Ярош? — с ходу задал парень вопрос в лоб.

— Захворал твой приятель, — мгновенно нашелся Эрик.

Парень набычился:

— За дурака меня держите? Вампиры не болеют!

Ребят словно обухом по голове ударило: парень знает, что его клыкастый приятель не прикидывается кровососом? И они — друзья?! Куда катится мир!

Алесь воровато оглянулся, затем припечатал:

— Не смейте его обижать, он и так несчастный.

Ликвидаторы срочно подняли с пола челюсти.

Оказалось, Алесь знал даже, что вампиры, хоть они и абсолютные телепаты (и не только беловолосые, как у великой Громыко), читать мысли Ловцов и Ликвидаторов все равно не способны. Однако Ярош вполне мог прочитать мысли Алеся и здорово его покусать за то, что он сейчас расскажет, но молчать уже невозможно. Парень очень боялся за друга, именно поэтому, понимая, что Ликвидаторы тоже не живодеры, спешил объяснить его поведение.

Ярослав (да, это настоящее имя) родился в 1896 году, в деревеньке близ города Рязань, отцом его был помещик, причем это был хороший и добрый человек: крестьян своих не обижал, за сиротами присматривал, в голодные годы детей кормил, ну а уж сынок его полностью перенял его отношение к людям. Маленький Ярослав играл с детьми служанок, они даже вместе озоровали, обтрясая яблони, за что отец, застав их за безобразием, сыночка слегка выдрал, а девочек выдал матерям и пожурил.

Именно во время таких проказ Ярослав получил травму головы, которая и сказалась позже, спровоцировав заболевание от напряженным занятием в университете. Ранее же он учился в гимназии, причем был одним из лучших, вследствие чего попал в университет Петербурга. Вот там-то и начались страдания будущего вампира.

Более знатные, чем он сам, мальчишки шпыняли провинциала, издевались и насмехались над ним, особенно часто выставляя парня дураком при девицах, а те хихикали как дуры и подхватывали унижения. Ярослав тихо зверел, мечтая о том, как он вернется к себе, в деревеньку под Рязанью уже навсегда.

В итоге это и случилось в октябре 1917, сразу перед штурмом Зимнего дворца (как человек умный, Ярослав уехал из Петербурга еще в феврале), и почти сразу лодыре со всей деревеньки напали на дом семьи Ярослава, отца убили, мать куда-то уволокли, а его самого тяжело, практически смертельно, ранили. Преданный теми, кого он знал с детства, юноша едва ли выжил бы, но тут в дом зашел неизвестно откуда взявшийся в Рязани вампир. Пожалев несчастного паренька, он моментально вогнал клыки в горло раненому.

Оказалось, что наставника зовут Петро, и что сам он родом из-под Киева (в ХХ веке тот город, где он жил, назывался Черкассы, таковым название осталось и по сей день). Был Петро угрюм, нелюдим и замкнут, о безмозглых бабах отзывался с плохо скрываемым презрением — ему не за что было любить людей, как, впрочем, и Ярославу после предательства. Из мести он лично расправился с байбаками, убившими отца, но облегчения не почувствовал.

Мать нашлась в соседней деревеньке, у родственников спряталась, и Ярослав опекал ее до самой кончины, после которой разозлился окончательно и еще больше замкнулся в себе. Он был один больше полувека, и теперешняя дружба с Алесем стала скорее чудом, чем ожидаемым событием. Кто знает, может белорусский паренек чем-то напомнил вампиру его самого почти век назад? Впрочем, как раз век и прошел.

Ликвидаторы молчали — впечатлить таких, как они, было нелегко, но тут уже явно чувствовалось, что мужики впечатлились.

— Ты что выбрал-то? — нарушил наконец молчание Эрик.

— Я — человек, — ответил юноша, — но с этим согласны не все. Тот же Петро точно возразил бы.

Ликвидаторы хмыкнули, признавая правоту парня.

Вася шарахался из угла в угол, соображая, как бы ему поговорить со своей любимой женщиной без ущерба для нее, ведь Иван уже просветил его относительно обстоятельств, даже успел насоветовать кое-чего. Хорошо еще, что поблизости есть отличный ювелирный салончик, хотя точный размер кольца он не знал, но хоть примерно… вот черт!

Ярош хрипло зарычал сквозь зубы:

— Да сядь ты наконец, пес бродячий!

— Нет уж, — оскалился Вася, — больше я бродить не намерен.

— Домашняя собачка, — презрительно скривил губы вампир.

Отковать его никто даже и не подумал, так что можно порадоваться, что он есть не хочет и на горшок не просится, человеку на его месте было бы очень муторно. Ярош все еще лелеял в мечтах побег, а затем встречу с мымрой на темной улице, ведь в номер она его точно не пригласит, не такая дура. Стоп. Неужто и вправду умные девки бывают? Куда катится мир!

Вампир поерзал на стуле и прикинул, не стоит ли имитировать потерю чувства. Опяь не прокатит, чтобы отрубить среднестатистического кровососа пятерых Ликвидаторов нужно, и все чтобы самбисты. Как же выползти из этой ситуации?

Зашедший Иван внес благоухающую сковородку с тушеным сердцем (вампир сглотнул), пристроил ее на столе и отправился з гарниром. Изверги проклятые!

— Васьк! Что будешь — рис с мясом или катроху с рыбой?

— Я все буду, — ухмыльнулся оборотень.

— Не, все низзя, ай-ай-ай, а то мужики голодными останутся и нас побьют.

«Я тебя раньше убью», — подумал Ярош, безуспешно пытаясь разорвать наручник. Неизвестный сплав совершенно не поддавался.

Едва слышно хлопнула дверь, стукнули пару раз женские каблучки.

— Иван?

Вот еще и мымру принесло! Вампир зарычал, в его зрачках плеснуло адское пламя.

С точки зрения Али, когда она, скинув туфли, прошествовала на кухню, атмосфера в съемной квартире была тягучей, сонной даже, и совершенно спокойный Ваня явно старался спровоцировал «гостя», нагружая поднос — угадывалось намерение снести всю снедь в комнату и пировать на глазах у пленника, дабы сговорчивее был. Але тоже стало интересно.

Итак, Ярош злобно уставился на вошедшую, когда она проследовала к дивану и забралась на него с ногами, сев по-турецки. Сегодня она избавилась от всего истинно женского (кроме аксессуаров), надев легкие джинсы, свободную кофту и довольно массивные серебряные украшения — печатка с изображением символа критского Лабиринта, широкий браслет явно татарский, гладкие серьги в форме зернышка кофе. Волосы девушки были снова подняты над шеей и скреплены крабом, но неожиданно стало ясно, что даже в таком наряде она не растеряла женственность, и дело тут не в серебре, которое легко снять.

— Сама перекусить не хочешь? — спросил Иван.

— Да закормили уже, тут все хлебосольные, а отказываться не охота. Всю дорогу пешком шла, хоть протряслась немного.

Могло показаться, что она большая любительница поесть, но на самом деле Аля клевала как птичка не в пример модным ныне глистам, что ели втрое больше, а не в коня корм. Мать девушки вздыхала, говоря, что дочка полнее даже от более глубокого вздоха, но что поделаешь, такая конституция, хотя Алевтина подвижная, шустрая и умеренно занимается спортом, как то спортивный шаг, элементы йоги и велотренажер.

— Тогда мы порубаем, ты не против?

— Рубайте, хлопцы, базару нет, — Аля уютно пристроилась на диване, даже книгу взяла.

Тут на лестнице раздался топот и стук, кто-то резковато рванул дверь (Аля мысленно отвесила себе подзатыльник за то, что забыла ее запереть — расслабилась в безопасной стране), и в комнату с разгона влетел красавчик Алесь.

— Ярик! Родной! Да что ж вы, изверги, его пытаете?!

Иван чуть не пронес рюмку мимо рта от удивления, Вася ощерился — даже в человеческом облике это выглядело впечатляюще. Алесь, ни мало не смущаясь присутствия дамы, обложил Ликвидаторов белорусским народным, требуя освободить клыкастого друга.

— Не горячись, сябар, — умудрился вклиниться Иван, как только Алесь выдохся и приостановился на дыхательную гимнастику, — сейчас разберемся.

— Разберемся?! А побратима моего мучить хорошо?

Самогонка печально закапала со стола на пол.

Ругаясь, Алесь отобрал у Эрика ключи и принялся освобождать побратима, который от удивления, казалось, язык проглотил, зато глаза у вампира светились рубином, словно это не человек, а превратившаяся в него сиамская кошка. В определенный момент он уставился на друга — взгляд Алеся остановился, между ними явно вспыхнул телепатический диалог.

Ярош вскочил и отшвырнул Алеся прочь:

— Предатель! Болтун! — после чего резко выпрыгнул в окно.

— Я же говорил — убьет, — упавшим голосом выдал полукровка.

Аля непонимающе вскинула брови.

Эрик попросил парня объяснить все остальным, после чего Алесь повторил свой рассказ на бис; Ликвидаторы единогласно приняли решение найти и снова скрутить очумевшего вампира, пусть даже сейчас это уже не так легко, как в прошлый раз.