Глава 3

Ярош прекрасно знал, что забыли в Гродно Ловец и Ликвидатор, но они опоздали — милый мальчик по имени Алесь уже пару лет как был его другом (точнее, это Ярош принял меры, чтобы стать ему другом), а потому ловить что-либо тут было глупою С другой стороны, охотники за нечистью уперты и не отступают от своих целей, и именно поэтому оборотни и затеяли кампанию по устранению Ловцов без их физического уничтожения. Из поколения конца ХХ века (уже прошлого, но самого веселого в его, Яроша, бессмертной жизни) осталась только приехавшая одновременно с ним в Семашко мымра, которой только костюмчика не хватает в стиле Калугиной из культовой комедии, дабы стать эталоном «немолодой, некрасивой одинокой женщины». Вампир весело улыбнулся своему отражению, ведь он прекрасно знал, что сопротивление тут бесполезно.

Да, она точно не в его вкусе, но зато будет не жалко разрывать какие бы то ни было отношения после того, как он лишит ее силы, обезопасив таким образом себя и других от последнего опытного Ловца. Молоденькие девицы еще долго не достигнут подобного уровня, а потому кровососущее племя выиграет много времени. Успех уже у него в кармане.

Вампир вышел на балкон и сконцентрировался — обычные люди интересовали его не более, чем пища, поэтому он чувствовал только одну-единственную жизнь и одновременно не слышал мысли одного-единственного человеческого существа. Юные и неопытные вампиры так и не понимали, что Ловцы и Ликвидаторы единственные, кого они не могут «читать» (хорошо еще, что в рукопашной схватке Ловец скорее обуза, чем поддержка, ведь напарник вынужден и ее защищать тоже). В удачные годы удавалось завалить двух-трех Ликвидаторов, а уж Ловцов и еще больше, но сейчас убивать нельзя, будет слишком заметно.

Он перелетел со своего балкона на ее и ткнулся носом в толстую, почти что маскировочную штору, которая тотчас отъехала в сторону, а девушка без малейшего стеснения предстала перед ним в очень домашнем виде: короткие шорты, майка и полувлажные волосы кольцами по плечам.

— Чего надо, Дракула?

Она издевалась, но издевалась художественно, показав довольно неплохую начитанность в «вампирской» литературе, где все, от «Аниты Блэйк» до Брэма Стокера, было сущей чушней. На сей раз Ярош взял себя в руки и кривиться не стал.

— Хотел побеседовать, — промурлыкал он, — не спиться.

— А шейку лебяжью не хошь? — осведомилась толстуха. — Проваливай по добру, по здорову, пока сюда Эрик не заявился.

— Планируешь потерять свой бесценный дар?

— Не твое дело! — штора задернулась обратно.

Да уж, с налета попасть к ней в гости не вышло, зайти так и не пригласили, плюс у окна-балкона какой-то амулет висит. Первый раз он так прокололся, но это еще не вечер, до финала далеко, а значит, девица будет его, никуда не денется. Хорошо бы ей еще паранджу или хотя бы мешок на голову… ну да ладно, придумает что-нибудь по ходу дела.

Ярош развернулся и улетел.

Алевтина грохнулась на койку, беззвучно заходясь от хохота, а когда пропала в свете фонарей вампирья тень, девушка не выдержала и позволила смеху вырваться наружу — все равно звукоизоляция. Нет, ну на что он рассчитывал, когда пытался соблазнить ее насквозь затертыми приемами? За «многие лета» Аля научилась уже совершенно не реагировать на мужские инсинуации, чему немало способствовала трезвая самооценка. Понимала неглупая девушка, что лицом и фигурой она точно не королева красоты, но зато сила ее в разуме, а потому уважать себя надо не менее, чем других, а другим тоже не грех бы уважать ее.

Ничего, придет еще тот час, когда она заставит всех запомнить, что в ее возрасте положено уже помнить не только имя, а еще и отчество, говорить «Вы» и вести себя почтительно и прилично. Она давно уже не школьница.

Эти мысли всегда успокаивали и отрезвляли, поэтому Аля шмыгнула в ванную, дабы сделать то, чего она терпеть не могла и без крайнейшей необходимости сроду не практиковала — слегка подсушить волосы феном, дабы заплести их и лечь спать. Завтра будут аккуратные крупные локоны, которые несомненно идут ей, и кажется, что волос намного больше, чем есть на самом деле, плюс в пасмурный день она не надевала очков, и видны были серые глаза в оправе почти черных (от природы!) ресниц и чистая белая кожа. По крайней мере, юный полукровка не шарахнется от страшной тетки.

Аля несколько искажала факты в силу того, что ни один мужчина и ни одна женщина не видят себя в зеркале такими, какие они есть на самом деле. Ничего теточного в девушке не было, она скорее смотрелась аристократкой из древнего рода, которой не надо быть красивой, чтобы смотреться величественно. Чувство меры во всем, собственного достоинства и присущее ей уважения к тем, кто оного заслужил, делало Алевтину Павловну (если уж именовать ее как положено) человеком вполне представительным и достаточно глубоким, что в наше время, любящего упаковки без содержания, особо не ценится. Не модная, зато на все времена, Ловец Аля была человеком вне общества, но умевшим в \это общество влиться. как бы там ни было, ей нравилось быть изгоем и одиночкой.

В конце концов, есть же друзья в Сообществе, часть из которых даже семейные и детные, но при этом не буйно помешанные как большинство ее современниц. Кто спорит, семейные ценности это прекрасно, но фанатизм в любом деле портит все, опуская людей до уровня узкомыслящих. Глупцы даже не понимали, что не сложившаяся личная жизнь не Алина вина, тут вообще кого-либо винить глупо.

Красавцу Эрику тоже претило то, что женщины вешаются на него, а потом ведут себя как комнатные собачки: хвостик вертится, лапки подают, «тяф-тяф», а у самих ни гордости, ни самодостаточности. Ко всему этому прилагались еще и глазки как у котят — синенькие и пустенькие, а парень в дурном расположении духа часто напевал песенку Ярослава Евдокимова:

— Ну, а мне куда деваться,

Как себя мне примирить

С тем, что есть с кем целоваться,

Только не с кем говорить?

По иронии судьбы, говорить он мог только с Алей, которая за долгие годы стала самой настоящей сестрой, пусть даже у них общей крови ни капли. Братство, тем более, в их случае, боевое — вещь совершенно особенная. По идее, Ликвидатор вполне мог жениться и завести детей, для него это потерей дара не грозило, но мало кто с юности был «при судьбе», чаще всего личная жизнь налаживалась именно тогда, когда Ликвидатор был уже в возрасте. Впрочем, такие заморочки никому не мешали жить, и жизнь была настоящей, полноценной и веселой.

Дискредитация по признаку наличия или отсутствия семья казалась Алевтине чушью, вот потому девушке и претило. когда ей говорили: «Ты ничего не понимаешь, ты не замужем», на что она ядовито отвечала: «Да, я умственно отсталая с юридического факультета». Порой она думала, что надо завязывать, что толку стараться для общества, в котором полно хамов и дураков, но тогда вспоминались родители, подружки, Эрик… девушка вздыхала, снова давала себе зарок завязать и жить для себя, и опять выдвигалась на поиски очередного кровососа или садилась за компьютер и корректировала статьи Эрика. К слову, корректором она была по зову души, но Эрик не оставался в долгу, притаскивая ей на праздники всегда что-то особенное, даже неповторимое.

Нет сомнений, оба они были счастливы и делали нужное дело.

С этими мыслями Аля уплыла в сон, ведь завтра день будет длинным и трудным.

Утром Эрик разбудил подругу с первыми петухами (хотя будильник в мобильнике и так стоял на пяти утра). Огрызаясь, Аля вылезла из-под одеяла и пошла в душ, на ходу костеря напарника на чем свет стоит — ну это же надо, будить ее ни свет, ни заря, да еще и позавтракать в гостинице явно не успеет! Но работа прежде всего, а то паразиту не заржавит на балкон залезть как вчера вурдалак.

Паразит перезвонил минут через десять и весело заявил, что он, Иван и Саша ждут ее в кафешке часов в семь, завтрак с них, так что «причипурься — и рули к нам». Аля обозвала его кретином и возмущенно напомнила, что она тут впервые, «нафигатора» в нокиевском «кирпиче» и в помине нет, так что мог бы и проводить даму. Эрик заржал и сказал, что «на байке подвалит, лично для тебя». Аля послала его куда подальше с его байком и из вредности изъявила желание ехать на автобусе.

Подобные пикировки были у них со времен беззаботного студенчества, оба получали от них просто невыразимое удовольствие, порой даже издевательски называя друг друга по имени-отчеству.

Как бы там ни было, Эрик ее уважил и прикатил на автобусе вместо байка, на коем ребята поехали уже вдвоем прямиком в кафешку, куда нагрянули Иван с Сашей, и вскоре все трое «хавали бульбу», мысленно радуясь, что у белорусов всегда и все вкусно, да и качество выше мирового уровня.

— Шеф предлагает сбиться в команду, — монотонно бубнил Иван, — а то наших мало осталось, напарницы не по этому делу теперь…

— Командой и брать эту сволочь сподручнее, — заметил Саша.

— Тем более, что такой экземпляр пропадает, — заметил Эрик, — надо скооперироваться и брать вурдалака за зебры, а потом по сусалам его.

Ликвидаторы расхохотались, зато Аля сердито уставилась в свою тарелку. Ну что за жизнь! Вот зачем им с Эриком команда? Хорошо хоть ребята адекватные, а в перспективе «на поговорить» прибудут также Артем и Толик, одни из заслуженных Ликвидаторов Сообщества. Небывалая активность нечисти в последнее время и правда настораживала, а выяснить, что к чему, следовало уже давно, да только вот никак не получалось.

Надо сделать вид — как бы ни было противно, — что вурдалак сумел разбудить девичье сердце. В конце концов, легендарные Сергей Бондарчук и Элина Быстрицкая ненавидели друг друга, а в «Неоконченной повести» играют великолепно, надо брать с них пример.

— Ребята, у меня есть план, — сказала она, улучив паузу.

Мужики всегда болтуны, но тихо стало мгновенно.