1. Дыхание женщины в черном

Ди, провинция Дофине

март 1685 года

Серые клубы дыма устремились вверх, к желтому, потрескавшемуся потолку. Он походил на иссушенную землю, что истосковалась по дождю и заботе. Время сгубило ее, иссушив до жесткой, безжизненной корки, испещренной глубокими морщинами. С безжизненностью, правда, мог бы поспорить обустроившийся в углу паук — хозяин дома, что чувствовал себя вполне вольготно в этих едва ли приемлемых для человека условиях.

Комната кричала о необходимости в ремонте или, на худой конец, элементарной уборке. Силясь скрыть кромешный беспорядок, паук ширмой развесил паутину везде, где только мог: его видели за комодом, где скорее можно поймать пыль, чем что-то съестное; иногда — у стола; пару раз удавалось застать его за кроватью в компании зловредной крысы; но обычно, как сейчас, — у самого потолка, где он облюбовал портрет женщины в черном.

А, может, все это были разные пауки.

Серая река текла вдоль земли-наверху, маревом опускаясь к полу. Наблюдая за ней, Эдвард сглотнул дым, покусывая кончик сандаловой трубки. Его заполнило целиком: дрожью — до кончиков пальцев, щекоткой — у тонких волос, теплом — внизу живота. Бесцветный вдох на выдохе обернулся туманом. Вместе с ним Эдварда уносило вверх, к грубым трещинам потолка, к тонким губам женщины в черном, прямо в лапы хищного паука.

Рука сильнее сжала край подушки — единственную нить, последний якорь, что держит у берегов — и в пальцы врезались сотни ворсинок. Эдвард погрузился в это ощущение, изучая его. Неужели скоро весь мир для него будет состоять из подобного? Из шершавого и мягкого, горячего и гладкого, мокрого, твердого, вязкого, острого. И лишь богу известно, когда наступит этот день: через год или, возможно, сегодня.

Звоном ключей и скрипом дверных петель вернулся Ло Фер. Эдвард знал, как звучат его шаги. Он знал шаги многих и хорошо различал их. Порой, забавы ради, он прислушивался к звукам улицы и, не открывая глаз, уверенно описывал людей по их походке. Сперва удавалось определить лишь пол идущего, потом — возраст. Сейчас же он мог судить о положении в обществе и характере.

Ло двигался по лестнице стремительно и уверенно, перешагивая через ступеньку, на излете ускорился и вихрем ворвался в комнату. Он был зол. Поэтому с силой дернул ручку, поэтому при ходьбе втаптывал в пол гуляющие половицы и, несомненно, именно поэтому зашелся самой гнусной бранью. Деревенщина.

Эдвард не слушал — и так знал, о чем он вещал: о деле, неорганизованности и безответственности — все это сводилось к его, Эдварда, личности и покрывалось толстым слоем оскорблений. Истеричка.

Дернулись занавески, и в серую реку у потолка вселилось беспокойство. Оно скручивалось спиралями и рассыпалось ручьями. Эдвард играл с ними, выводя мыслью замысловатые узоры. Повеяло уличным воздухом: ярким, пропахшим дождем и зеленью.

— …ыышь меняяя?

Над ухом разъяренной пчелой гудел Ло Фер. Интересно. Он еще ни разу не попадался в сеть, даже когда искал за столом упавший кусок хлеба. А Эдвард никогда не рассказывал ему о настоящем хозяине дома. Что будет, если они столкнуться? Паук против пчелы.

— …ммммать!

Ло выхватил из руки Эдварда трубку и отвесил такую оплеуху, что перед глазами вспыхнули молнии. Капая на свежую сорочку, по губам потекла кровь.

— Пришел в себя?

Трижды проклятый в мыслях Ло Фер нависал каменной глыбой. Трубка в его руках быстро теряла наполнение, осыпаясь табаком. И не только им, но Эдвард едва помнил, что подмешал к нему и в каком количестве. Он прижал руку к разбитому носу и запрокинул голову, отчего горло заполнил густой привкус ржавчины.

Ло помрачнел.

— Что с глазом?

Он заметил, а значит, все действительно скверно.

Эдвард покачал головой — сейчас это лучше, чем объясняться на словах. Да и что объяснять? За внезапной болью пришла столь же внезапная пелена перед взором — вот и все. Эдвард не знал причин и не искал их; он знал страх и искал то, что могло помочь. И если от приближающейся слепоты лекарства не было, то средство от страха всегда было рядом.

Слева — два Ло Фера (о, Господи! его и одного слишком много!), справа — размытый один. Эдвард попеременно смотрел на него разными глазами, прикрывая то один, то другой, и размышлял, какой картинке больше верить.

Ло ругнулся в очередной раз, отошел к сундуку и долго ковырялся в его содержимом. Так долго, что Эдвард перестал ощущать вкус собственной крови. Тогда он вспомнил о подмешанной к табаку шерсти лугару — чудесном заживляющем компоненте.

Ло вернулся, в руках — эликсир сумеречного зрения:

— Держи. И приведи уже себя в порядок.

Он протянул колбу, но Эдвард не принял ее, вновь качнул головой: он уже пробовал — не помогло. Оставив зелье на столе, Ло приметил там настойку лауданума и небрежно подхватил вытянутый пузырек.

— Это из-за глаза? Эд, клянусь, я выкину твою дрянь.

А вот это уже слишком.

Вместо ответа Эдвард вытащил из-под подушки пистолет и нацелился партнеру в грудь. С такого расстояния не промажет даже он. Ни одна шавка не смеет тронуть Зеленого Эда и его вещи. Ни одна паскуда!

— Эд, не надо, — Ло шумно сглотнул.

Короткий ствол смотрел ему в сердце, раздваиваясь, расстраиваясь мутными копиями. Приходилось щуриться, чтобы выделить из них единственную — настоящую.

— Эд, — настойчиво повторил Ло Фер.

Раздвоенность пистолета перешла Эдварду на руку, и он в ужасе осознал, что вся небольшая комната от пола до землистого потолка раскололась, рассыпалась отражениями-осколками, как разбитое зеркало. Со стены укоризненно смотрела шестиглазая женщина в черном, в углу затаился сонм пауков. Притихший до этого момента ужас пробудился, пробрал до самых костей, удваиваясь, утраиваясь внутри. Эдвард опустил пистолет:

— Воду.

Ло понял — удалился на кухню. Слушая стук тяжелых башмаков о ступени, Эдвард сжал кулаки. И что на него нашло? Оружие из рук куда-то исчезло, на полу в россыпи собственных копий лежала трубка, на краю стола — пузырек лауданума. Эдвард подхватил настойку и припрятал под подушку. Ло Фер не понимает. Ничего не понимает.

* * *

Лоран Фер всегда считал себя человеком спокойным, вдумчивым и уравновешенным. Даже сейчас, когда успех предстоящей сделки висел на волоске, он искоса глядел на Эдварда, раздраженно постукивал каблуком, но держал себя в руках. До встречи оставалось меньше часа, а речь, которая могла (должна была!) привести к большому кушу, так и не родилась на свет.

Переговоры никогда не были его сильной стороной — Лоран предпочитал действия пустому трепу, а оттого выражался слишком прямо и грубо. Он знал, что продать и кому, находил покупателей, часами собирал о них данные и, наконец, договаривался о времени и месте. Но продавал всегда Эд: под его голос выворачивались карманы и пустели туго набитые кошельки. Его слушали, глотая каждое слово, уступали шаг за шагом, су за су.

Вот только нынче певчая птаха, поджав лапки, лежала на кушетке в объятьях лоскутного одеяла, а Ло в одиночку размышлял о покупателе.

Им был вор по прозвищу Коготь. Довольно известный в Ди: настолько, что его голова стоила двести ливров. Столько же он предлагал за шифу. Расточительность баснословная, а поэтому еще более манящая. Конечно, это одно из самых редких зелий на черном рынке, но даже в Лионе за него удавалось выручить не более сорока экю. Вывод напрашивался сам собой: либо месье Коготь невероятно богат, либо не ориентируется в ценах, либо и то и другое разом. А это повод продать ему как можно больше.

Лоран еще не выстроил в городе сеть контактов и потому знал о покупателе непростительно мало. Договорился о встрече через посредника и, опираясь на толки, выяснил, что за прозвищем скрывается некто Жасинт Перро. На этом — все. Коготь умело заметал следы, а Ло действовал слишком осторожно, опасаясь в своих поисках нарваться на наемников или, того хуже, мертрайеров.

Это была первая сделка в новом городе. Будь у него выбор, Лоран отложил бы ее на неделю-другую, чтобы выяснить больше. Он знал, спешка в таких делах до добра не доводит: когда гонишься за богатством, забывая смотреть по сторонам, рискуешь обнаружить себя с петлей на шее. «Не торопись на встречу, ведь она может быть свиданием со смертью», — золотое правило, которого Лоран всегда придерживался в делах. До этого момента.

К сожалению, медлить больше нельзя: переезд сожрал большую часть накоплений, арендная плата быстро уничтожала оставшееся, и они с Эдвардом отчаянно нуждались в новых поступлениях. Если бы только Эд не потратился на индульгенции по пути из Визиля...

Ло тяжело вздохнул, посмотрев в сторону алхимика. Тот зарылся в одеяло и подушки так глубоко, что из матерчатых бугров торчала лишь рыжая макушка. Лоран радовался, что не видел лица: вялой улыбки и пустого взгляда. Безответственность во плоти. Вероятно, стоило поискать другого зельевара, что обладает тайными знаниями, только тут Лоран не обольщался. Где еще он найдет мертрайерского алхимика, готового иметь с ним дело?

— «Мощь медведя» и у тебя встает в постели, — подал голос Эдвард.

Какая прелесть. Решил внести свою лепту в подготовку речи. Лучше бы молчал.

— В постели встает, а не в постели не встает что ли? — Ло закусил палец. — Не подходит.

— «Мощь медведя» и ты сразу зверь в постели!

— Зверь в постели — это клоп, Эд.

Лоран запустил руку в сумку с заготовками. Итак, сегодня кроме шифу он должен продать эликсир сумеречного зрения (тут Ло верил в успех — у воров эти глазные капли всегда пользовались популярностью), уговорить Жасинта на покупку хиза (зелье, что обостряет восприятие и улучшает реакцию — неплохие шансы), избавиться от «Мощи медведя» и когтя лугару. Возможно, «чудодейственный» порошок окажется нужным Жасинту, но как навязать ему необработанный коготь монстра, Ло не представлял.

— Я чувствую, как они ползают по мне и пьют меня по капле, — горой тряпья Эдвард завозился на тахте. — Ты виноват, Ло. Нечестивая тварь. Несешь в дом… всякое.

Лоран отложил сумку в сторону. В иной ситуации он посоветовал бы партнеру спрятать язык за зубами, пока те еще целы, но угрожать Эдварду в его состоянии было бесполезно: даже несколько капель маковой настойки выбивали из него весь здравый смысл.

— Нечего сказать, а? — Эд выполз из-под одеяла и сощурил полуслепые глаза.

Ло пожал плечами:

— Клопы были тут до меня.

— Но не блохи! — Эдвард упал на подушки. — Я обескровлен. Я умираю.

— Угу, — Лоран подхватил сумку и прошел к лестнице.

Пока Эд будет «умирать», он придумает речь и, авось, сумеет продать все, что запланировано. Двести ливров ждут его. Двести ливров, а то и больше!

Ло Фер спустился по лестнице и вышел на улицу.

* * *

Река окружила его, заключила в себе теплыми водами спокойствия и умиротворения. Правый глаз по-прежнему видел лишь мутные образы, но это не беспокоило Эдварда. Ни это, ни шаги уходящего Ло Фера — ничто не волновало его в эту минуту. Разве что блохи. Пару недель назад он содрал кожу, расчесав один из десятка укусов, теперь же зудело все тело. Ох, Ло, где ты их цепляешь?

Получить ответ было не у кого — внизу хлопнула дверь, обозначив уход партнера. Ушел на дело без него, надо же. Того и гляди, заберет всю награду и оставит его с долгами за жилье.

Вздохнув, Эдвард перевалился на бок и свесил ноги с кровати, с трудом преодолевая сопротивление водного потока. Тяжелые руки последовали за ногами, и он скатился на пол. Упал, как счастливый мешок дерьма, с желанием остаться таким до самой ночи. Завтрашней.

Мало шерсти. Он должен был положить в трубку больше, чтобы приглушить сонливость. Понимание этого досадного упущения, впрочем, не сильно расстроило. Вообще не расстроило, если уж честно. Грязный пол в дешевеньком доме казался самой мягкой и нежной периной, а большего для счастья и не требовалось. Даже не верилось, что все закончится, если Ло не вернется: нет Ло — нет шерсти и денег; нет денег — нет лауданума; нет шерсти и настойки — и рай на земле сменится адом. Ну и дьявол с ним, в конце концов. Это будет потом, и тогда Эдвард что-нибудь придумает. Обязательно придумает.

Женщина в черном склонилась над ним, убирая с лица шелковую вуаль. Ее длинные волосы упали, обрамляя пепельное лицо, отсекая мир вокруг. В ровных, гладких до блеска прядях застряли листья ивняка, на них жались друг к другу темные улитки. Губы, яркие как маковые лепестки, распахнулись в улыбке. Эдвард улыбнулся в ответ. Женщина в черном придвинулась ближе, чтобы он поймал ее дыхание — теплое, сладкое, как переспелая слива. И тогда ее рот раскрылся бездной, до краев набитой пауками. Эдвард дернулся, и дева исчезла, рассыпавшись смехом.

Лучше уйти. Уйти, пока она не подошла вновь и не подарила ему свой поцелуй.

У кровати стоял сундук — хранилище ингредиентов и запас зелий. Подчиняясь желанию Эдварда, кони соскочили с его крышки и потянули ларь за собой. Из него выкатилась круглая колба из зеленого мутного стекла — курт — самое слабое, зато универсальное мертрайерское зелье. Три глотка и безвольные конечности наполнила сила.

Эд даже не запомнил, как преодолел лестницу — столь легко удалось миновать преграду. Догнать Ло Фера тоже ничего не стоило — резкий волчий дух выдавал партнера с головой.

— Я думал, у тебя нет противоядия, — произнес Ло, когда они поравнялись. За его снисходительным тоном чувствовалось удивление. Он действительно ничего не понимал.

— Это не яд. Это лекарство, — поправил его Эдвард.

Они встретились взглядом, и удивление сменилось привычным раздражением.

— Гос-с-спади, — зло прошипел Ло.

Развернувшись, он преградил дорогу.

— Ты не идешь

Подперев бока, Ло Фер застыл посреди улицы, возвышаясь над Эдвардом больше, чем на голову.

Что ж, они могут постоять, почему бы и нет?

Улица жужжала запахами и пахла звуками, которые обрушивались на открытое сознание и проходили насквозь. Десятки людских голосов, грохот телег — мелочная суета, назойливый шум. Он напоминал водный рокот, монотонный, далекий и успокаивающий.

Рассматривать Ло было скучно. Ничего нового: все та же нарочитая аккуратность в одежде, те же шрамы на лице. Одна борозда разделяла бровь на две равные половины, другая рассекала верхнюю губу, третья вспорола щеку грубым росчерком. Вместо привычного зеленого шарфа на шее Лорана покоилась змея, лениво шевеля свисающим хвостом. А за его спиной, падая прямо с неба, разбивался о землю водопад.

— Ладно, — буркнул Ло.

Наконец, до него дошло, что возвращаться Эдвард не собирался.

— Но говорить буду я.

Возражений не было. Ступая по мокрой брусчатке, Эдвард любовался открывшемуся ему чуду.

* * *

Ло Фер не сомневался: он не раз пожалеет о том, что взял Эдварда на переговоры. Только куда его деть? Вырубить да спрятать в подворотне?

Эд кузнечиком перепрыгивал лужи и блаженно улыбался, подставляя лицо дождю. Похоже, он принял какое-то зелье, иначе трепыхался бы в подушках. Эликсиры давали ему невероятную силу: в конце концов, благодаря им он мог сдержать Ло в полнолуние. Может, существовала особая хитрость, известная лишь адептам Ордена мертрайеров, но этого Лоран не ведал.

Он мало помнил из того, что видел волком: иногда в памяти оставалось холодное око луны, но обычно — лишь белая пустота. Но что бы ни делал Эдвард, это помогало: просыпаясь, Ло не видел трупы людей и изувеченные тела животных, за что неустанно благодарил Бога.

Эдвард всегда следил за ним, тайно и открыто, никогда не упускал из виду. То же делал Ло. С самого начала между ними втесалось недоверие, смешанное со здравой опаской и помноженное на взаимное презрение. Они по-разному видели жизнь, по-разному видели Бога, но, в конце концов, Лорану нужен был мертрайер-алхимик, а Эдварду нужен был лугару.

Однако партнер становился все более непредсказуемым и ненадежным. Конечно, это далеко не первый раз, когда он, как выражался сам Эд, «ушел в сон»: Эдвард частенько потреблял настойку, для работы, как он уверял, и часами лежал на кровати. Не работая, разумеется. Но чтобы он рисковал делом — такое было впервые. Ло Фер всерьез опасался, что, если не в грядущее, так в следующее полнолуние снова проснется в чужой крови. И знал, чьей.

Впрочем, Эдвард, сам того не подозревая, стремительно падал в бездну и без его помощи. Только слепец не усмотрел бы в его болезненном виде дыхания смерти.

— Эта дрянь убивает тебя.

Лоран и не надеялся пробиться к затуманенному разуму, но Эд неожиданно согласился:

— Убивает.

Прикрыв глаза, продолжал смотреть вдаль:

— Идет за мной. Идет. Видел, как зашла за угол? А там сливы, много. Много слив. Она несет много слив.

Ло глянул на перекресток, но никого со сливами не увидел. Гонимые дождем горожане спешили к укрытиям и жались к стенам домов. Брать с них пример Лоран не хотел: лучше промокнуть, чем получить порцию помоев за шиворот.

Дождь он не любил: ни грозы, с которыми не справлялась крыша дома, его настоящего дома; ни серую осеннюю изморось; особенно же ему не нравились холодные дожди в начале весны — в их преддверии всегда крутило ноги. Эта особенность перешла к нему от матери. Ло помнил, как часто она растирала колени морщинистыми руками, сетуя на небеса.

Семью он не видел больше месяца. Сперва погряз в работе, потом ударился в бега, а сейчас родные были слишком далеко, чтобы навестить их. Однако Ло планировал скорое возвращение: средств, вырученных с продажи, хватит на месяцы безбедного существования (даже если Эд снова спустит большую часть на дополнительные ингредиенты и церковные бумаги), и тогда можно будет пожить с родными хотя бы до полнолуния.

Эдвард споткнулся: махнув руками, развернулся на месте, едва не запутался в собственных ногах, и застыл, изучая проделанный путь.

— Нам в ту сторону, — окликнул его Ло. — И, ради всего святого, держись от меня поодаль.

Наконец-то рынок. Торговые ряды обступили их с двух сторон, вытянувшись вдоль улицы. Лоран прошел мимо поделок ремесленников, благоразумно придерживая сумку, Эд плелся сзади послушной овечкой. Хоть бы ничего не выкинул при встрече с покупателем!

Миновав сонных крестьян, Ло остановился у лавки с пряностями.

— Ищу птицу с когтистым клювом, — произнес он оговоренную заранее фразу.

На лице торговца мелькнуло недоумение, и Лоран уже подумал, что ошибся с местом или временем, но тут на его плечо опустилась чья-то рука.

— Следуйте за мной.

Женщина. Очередной посредник? Это ему не понравилось: безусловно, каждая сторона осторожничала при первом контакте, но такое недоверие со стороны Жасинта было просто оскорбительно. Да и плясать под чужую дудку Ло не собирался: выбранное им место идеально подходило для сделки — чем больше вокруг людей, тем меньше ненужного внимания.

Он ухватил тонкое запястье:

— Мы договаривались о встрече на рынке. Извольте объясниться.

Взгляд незнакомки ударил кнутом, заставив разжать пальцы.

— Вы получите объяснения, месье Фер, и не только их.

Она смотрела свысока, словно королева, сошедшая к простому люду. При том, что ни красотой, ни богатством одежды она не отличалась. Лицо ее было выжжено солнцем, в форме скул угадывалось что-то цыганское.

— Или же не получите ничего, — добавила она с вызовов. — Выбор за вами.

Развернулась и зашагала вверх по улице, не дав вставить и слова. Лоран колебался лишь мгновение: скрипя зубами, он двинулся следом.

Что ж, можно поздравить себя с первой неудачей: контроль ситуации безвозвратно упущен — с самого начала Коготь вынудил играть их по своим правилам.

Ло Фер молча следовал за проводником, поглядывая по сторонам, и изредка оборачивался назад — проверял, нет ли за ними слежки и не потерялся ли опьяневший от счастья Эд. К сожалению, Эд не потерялся. Теперь он погрузился в задумчивость, всем видом демонстрируя активную работу мозгов (в которой, впрочем, Лоран сомневался). Ну, хотя бы внешне Эдвард смотрелся уместно ситуации.

— Католичка, — произнес он тихо и многозначительно. Тоже заметил деревянное распятье на груди сопровождающей.

Лоран фыркнул. Изуверов как крыс, даже в Ди.

Когда они прошли малолюдными улочками и свернули под арку, Ло вновь потребовал ответов, на этот раз довольно резко:

— Мадам, я настаиваю. Так дела не ведутся. Или вы объясняетесь, или сделки не будет.

И снова снисходительный взгляд. Падающая от платка тень пересекла немолодое лицо и застыла у глаз, обращая их в два темных колодца.

— Я слышала, что вы нетерпеливы, месье Фер, но не ожидала, что настолько, — женщина оправила подол двойного платья, стряхивала скатавшийся ворс. — Торговля запрещенным зельями — дело очень щекотливое и, я бы сказала, личное. Не хочу, чтобы нам помешали.

Склонив голову в вежливом поклоне, она представилась:

— Я и есть Коготь. Вы — Лори Фер, — она мельком глянула на Эдварда. — И Зеленый Эд, полагаю.

Ло кивнул в ответ. Сказать, что он был удивлен — не сказать ничего. И он искренне надеялся, что сумел удержать лицо, не показав этого мадам Перро. Это ж надо так ошибиться! Организатор и информатор прозевал место сделки и не знал, что Коготь — женщина. Может, и хорошо, что Эдвард не в себе, иначе зашелся бы дерьмом, как пить дать.

— Итак, раз уж мы познакомились, прошу пройти ко мне в дом — там сможем все обсудить.

Вот чего точно не собирался делать Ло, так как заходить в чужое жилище. В конце концов, за Эдварда тоже была назначена награда и немалая: беглый мертрайер, отступник Ордена — он представлял собой большую ценность как живым, так и мертвым. Вдруг предложение Жасинт всего лишь блеф и их ожидает засада? Коли так, то ты не Коготь, Жасинт, а настоящая Змея: самодовольная, расчетливая гадина.

Будто читая его мысли, мадам Перро наградила их (или, как считал Лоран, саму себя) широкой улыбкой. Оказалось, у нее не хватало передних зубов.

— Мы решим все здесь, — твердо сказал Ло. — Вокруг ни души.

Улыбка потухла.

— Я говорила, месье, это дело личное. Осталось пройти всего два дома. Вы же не считаете, что это, — женщина грубо махнула рукой, охватив жестом переулок, — место для подобных встреч?

Она выжидающе посмотрела в сторону Эдварда, но Лоран поспешил ответить за него:

— Именно так мы и считаем.

Жасинт поджала губы:

— Что ж, хорошо.

Они отошли к каменной стене. Поблизости действительно никого — Лоран ощутил бы чужое присутствие. Усиливающийся дождь убрал из переулка даже случайных прохожих. Только через пару пролетов, там, куда предлагала пройти Жасинт, чувствовалось какое-то оживление.

— Сперва о мастере.

— Итак, о награде.

Они заговорили одновременно, и одновременно же замолкли. Неожиданно Жасинт решила пойти навстречу: покопавшись в кошельке из сыромятной кожи, извлекла на свет рубин, от вида которого у Ло отлегло от сердца — мадам Перро все-таки настроена серьезно. Эдвард беззвучно наблюдал за ней. Или за камнями за ее спиной, черт знает. Но, поймав его взгляд, воровка спросила:

— Вы действительно мертрайер, месье?

А она неплохо осведомлена: знает их прозвища, хотя Лоран называл посреднику только свое; знает и то, кем был Эд.

— Самый настоящий, — снова ответил Ло. — Три года в лабораториях, также участие в охоте на монстров. Эдвард знает все известные Ордену рецепты и может воплощать их в эликсиры высочайшего качества.

Теперь, убедившись в реальности награды, Лоран стремился заинтересовать Жасинт, дать понять — они тоже настроены серьезно. И пока в своем стремлении он даже не кривил душой.

Старался он не зря: женщина уважительно покачала головой, присматриваясь к Эду (хоть бы она присматривалась недостаточно хорошо!), даже ее высокомерие куда-то исчезло.

— Отчего же вы покинули Орден, месье Верт?

Сердце Ло подпрыгнуло в груди: да эта дамочка знала не только прозвища!

Эдвард оживился, услышав свое имя, задумчиво посмотрел на Жасинт. Только Лоран вновь опередил его:

— Это тайна, — он старался улыбаться как можно дружелюбнее. — Даже для меня. Эд, как вы заметили, вообще немногословен.

В ответ она улыбнулась, но как-то натянуто.

— Да, я заметила.

Ло потер ладони. И чего привязалась к Эду? Того и гляди, вытянет из него пару безумных предложений.

— Давайте о товаре, — предложил он. — Вы хотели получить редчайший шифу. Знаете, его способен создать только настоящий мастер. Величайшее достижение алхимии Ордена, как-никак.

Он продолжал говорить, с напряжением наблюдая за Жасинт: внимательно ли слушает? удалось ли пробиться сквозь ее недоверие? успешно ли он донес, насколько в самом деле ценен эликсир? Лоран даже упомянул, что секрет зелья в крови лугару, достать которую невозможно для простого зельевара. Но, похоже, такие детали не интересовали ее: мадам Перро отвлекалась, посматривая в конец пустой улицы, и нервно теребила завязки кошелька. Тогда Ло перешел к следующим товарам:

— Кроме того, у нас есть хиз. Он придает человеку нечеловеческую силу и...

Он запнулся, не зная, как верно выразить то, чем жил каждый день: запахи, ощущения, оттенки света — все было ярче, насыщеннее, глубже.

— Силу не человека и чувства.

От корявости фразы самому было противно. Чтобы не усиливать нехорошее впечатление лишними исправлениями, Лоран продолжил как ни в чем ни бывало:

— Еще зелье сумеречного зрения. Незаменимо вечерами и в полутьме. Искренне советую. И коготь лугару! Настоящий. Самый, что ни на есть настоящий коготь непобедимого монстра. Лучший талисман специально для вас, мадам.

Женщина благосклонно сощурила глаза — явно оценила предложение.

— И...

Он снова запнулся.

«Мощь медведя», и у тебя встает в постели!

—… и все.

Предлагать Жасинт популярный среди мужчин эликсир Ло не решился.

Женщина терпеливо выслушала все его предложения, не прервав вопросом или уточнением. Даже странно: все торги на его памяти превращались в бурное обсуждение. Лоран огласил цены.

— Я беру все, — сходу согласилась воровка. — Только с одним условием.

Разумеется, все не могло пройти так гладко. Ло мысленно усмехнулся: а он переживал, что все подозрительно хорошо. Опасения на пустом месте обычно свойственны Эду, но, похоже, Ло сегодня заменял его и на этом поприще.

— Я сама хочу увидеть эффект шифу, — потребовала Жасинт. — Сейчас.

Умная женщина. Несмотря на ее раздражающее высокомерие и явную неопытность в приобретении запрещенных зелий (а как иначе объяснить ее расточительность?), в глубине души Ло проникся к мадам Перро уважением. Она молодец, ничего не скажешь: умело скрывала свою личность, так много выяснила о них, ввела в заблуждение при встрече, а теперь продолжала диктовать свои условия. Смелая. Даже дерзкая в своей смелости. Да и требование ее было весьма разумным: только дурак отдает богатство за возможную подделку.

Лоран согласился показать, насколько силен эликсир. Отсалютовав колбой, он показательно приложился к мутному стеклу, сделав вид, что отпил немного. Пить взаправду необязательно: сила лугару, заключенная в эликсире, и без того текла по его венам. Морщась от боли, Ло провел по ладони ножом. Разрезанная кожа тут же затянулась, не оставив даже намека на шрам.

— Вот и все, — Ло показал руку, сжал и разжал пальцы. — Такие царапины исчезают за секунды, серьезные раны — за несколько минут.

Темные глаза засияли алчным блеском:

— Великолепно! — выдохнула Жасинт и повернулась к Эду. — Это великолепно, мастер Верт!

Эдвард смотрел на нее с непонятной тоской:

— Да. Они сказали, что волчонок такой же, — пробормотал он, растягивая слова. — Такой же, но не такой. Волчонок не такой. Жаль.

Лоран чуть не выругался вслух.

— Эд иногда странно выражается, — хихикнул он. — Это, гм, выдержка из одной книги. Имеется в виду, что этот эликсир делает нас в чем-то похожими на волка-лугару, но мы все же люди, и это здорово.

Жасинт не прониклась его странными объяснениями: сдвинув темные брови, она поочередно смотрела на него и на Эдварда.

— Не важно, — Ло махнул рукой. — Давайте вернемся к тому, на чем мы остановились. Могу я осмотреть содержимое кошелька?

Она протянула ему вознаграждение, забрав эликсиры, и отошла в сторону. Эд приблизился — Ло почувствовал, как тот зашел за спину. Что за дурная привычка! А ведь он уже десяток раз просил так не делать. Будь за его плечом кто-то другой, Ло бы не напрягался так. Да только от Эдварда, особенно отпившего настойки, ничего хорошего ожидать не приходилось. Еще днем он размахивал пистолетом, грозясь выстрелить, а сейчас запросто мог пырнуть мертрайерским ножом. Просто так, без какой-либо определенной цели — с него станется. А от ножей Эдварда быстро не затянулась еще ни одна рана.

Лоран развернулся, встав напротив напртнера, и потянул шнурки кошелька.

— Смотри уж, — сказал Ло и сам заглянул внутрь.

За складками кожи одиноко алел рубин, теряясь среди мелкой гальки. Что за?..

— Сейчас! — крикнула Коготь, вжимаясь в стену.

Пули врезались в спину Лорана подобно клыкам бешеного кабана. Упав на колени, он закашлялся кровью. Со следующим залпом на брусчатку упал Эд. Правда, от страха: уже в следующую секунду он вскочил на ноги и дал стрекоча. О, как это на него похоже!

Пытаясь восстановить дыхание, Ло оглянулся. От домов, куда так настойчиво звала Жасинт, на него бежали двое, еще четверо перезаряжали пистолеты. Сама воровка уже крутилась возле них.

Лоран поднялся на ноги, вызвав замешательство у бегущих. Они испуганно переглянулись и замедлили шаг — не каждый день перед ними вставал с земли застреленный противник. Нападавшие по команде разошлись в стороны, чтобы открыть обзор стрелкам, но те все еще возились с шомполами. Не дожидаясь, когда противники смогут стрелять, Лоран подхватил с земли рубин и бросился прочь.

Ни один человек, разве что мертрайер, не сможет догнать ни его, ни Эдварда. Пробежав всего три переулка, Ло сбавил темп до быстрого шага. О полученных ранах теперь напоминал лишь назойливый зуд в груди да попорченная одежда. Похоже, в ближайшее время придется потратиться на весту да жилет с сорочкой. Вот и сгодится драгоценный камушек Жасинт.

Эдвард обнаружился у выхода к главной улице. Найти его не составило труда, хотя Лоран постоянно сбивался на резкий кровавый запах. В ожидании партнер сидел у порога, подвернув ноги, и безучастно смотрел сквозь прикрытие веки. Ло хотел было съязвить о его трусливом побеге, но промолчал: Эд, бледнее обычного, походил на покойника.

— Тебя задело? — Лоран нахмурился, осматривая его.

Тот качнул головой — то ли да, то ли нет, черт поймет. Вроде, в порядке.

— Ботинок промок, — пожаловался он.

Ло фыркнул. Вот неженка.

— Продолжишь дальше сидеть в луже, промокнет и задница. Вставай уже.

Эдвард протянул руку, и Ло легким рывком поставил его на ноги. Но, не простояв и секунды, Эд привалился к стене. Теперь стало заметно, что одна его штанина значительно чернее другой. Надеяться, что он обмочился или таким странным образом промок под дождем, не приходилось: его ногу прострелило немногим выше колена — оттуда по слипшейся материи бежала темная струя. Вот тебе и промокший ботинок.

— Не двигайся, — приказал Ло, хотя Эдвард, похоже, и сам не хотел никуда идти.

Стащив с себя шарф, Лоран плотно замотал ногу. Выследить их по кровавому следу — как нечего делать. Жаль, Коготь забрала зелья с собой — шифу был бы как нельзя кстати.

* * *

До дома, слава богу, они дошли без проблем. Точнее, дошел Ло: хватило и десяти минут, чтобы Эд повис на его плече, едва волоча ноги. Пришлось тащить его и одновременно путать след: засветиться на далеких улицах, остаться незамеченными у дома. Лоран не сомневался, что их будут искать, а внешне, к сожалению, они бросались в глаза: человек в плаще и рыжий дохляк — их не увидит разве что слепой.

Тащить раненого на второй этаж он не стал — скинул на свою кровать. Заперев входную дверь, Лоран поднялся наверх.

Комната встретила его полумраком опущенных занавесок. На полу — перевернутый сундук и разбросанные склянки. Боже, Эд, что ты тут делал? Обнаружив нужную колбу, Ло поспешил вниз, на ходу срывая деревянную пробку. Широким шагом прошел к кровати:

— Сколько?

На вопрос Эдвард не ответил. Пришлось встряхнуть его, приводя в чувство.

— Эд, начинай соображать!

Поймав более-менее осознанный взгляд, Лоран продолжил:

— У тебя прострелена нога. Около трех часов назад ты выпил маковой настойки. Час назад принял какое-то зелье. Сколько нужно шифу, чтобы затянулась рана, но чтобы ты не стал лугару?

Эдвард рассеяно провел рукой по одеялу:

— Не вижу. Ничего не вижу.

Ло снова встряхнул его:

— Сосредоточься! Сколько зелья?

Долгая пауза.

— Только на рану. Половину.

Эд говорил медленно, с неохотой, куда больше его интересовало одеяло, край которого он дергал пальцами.

Не теряя времени даром, Ло отставил флакон в сторону. Ножом вспорол ткань разом верхних и нижних панталон — от бедра до колена — и осмотрел оставленный пулей след. Прошла насквозь, неплохо. Однако шарфа, перетягивающего конечность, оказалось недостаточно, чтобы остановить кровь: она продолжала сочиться из раны, стекая на постель.

Отерев запачканные руки, Ло взялся за колбу и, отмерив половину, влил зелье в рану. Эффект не заставил себя ждать: темная дыра затягивалась на глазах.

— Эй, — Ло помахал рукой перед лицом Эда. — Ты что, совсем ничего не чувствуешь?

Узкие зрачки остались неподвижны. Действительно — не видит.

— Чувствую. Ее руки, — вяло ответил Эдвард и ухватился за висящее на шее распятье. — Мягкие руки.

Что же с тобой, Зеленый Эд, делать? Что бы делал ты, окажись ситуация иной?

Ло вздохнул. Пройдя к комоду, стянул с себя испорченную одежду и отерся мокрым полотенцем. Что сделал бы Эдвард, поменяйся они местами, было ясно как день: непременно вытащил бы кости и забрал оставшуюся кровь — больше выгоды, меньше усилий. Жаль, у Лорана не было похожего варианта: алхимик нужен ему живым.

Вернувшись к Эдварду, он вновь осмотрел его ногу. Синеющая кожа приобрела здоровый оттенок, хотя шарф продолжал стягивать бедро плотным кольцом. А вот сама рана оставалась глубокой.

— Эд, — позвал Ло. — Половины не хватило. Использовать остальное?

Эдвард утвердительно промычал. Надеяться, что это было осознанное мычание, не приходилось:

— Точно?

— Да-да, — безразличный, но более внятный ответ.

На этот раз зелье дало нужный результат: края раны окончательно срослись, и Ло, переведя дух, развязал узел шарфа.

Что-то пошло не так. Ло понял это, когда Эд вжался в подушку и страдальчески закусил губу. С тихим стоном он повернул голову и закрыл глаза. Тяжелый вдох:

— Что ты сделал?

На миг Ло даже растерялся. Он все делал правильно, даже переспросил дозировку. Ошибки с его стороны быть просто не могло.

— Ты был ранен, — он начал объяснять с самого начала. — Я использовал шифу. На рану, весь флакон.

Эдвард крепче сжал распятье. Судорога скрутила его, вырывая из открытого рта сдавленный крик. В попытке перевернуться на бок он закашлялся и чуть не подавился собственной блевотиной. Его вывернуло прямо на кровать. Грязно выругавшись, Лоран уложил алхимика на бок. Эд притянул к себе ноги, и его вырвало вновь.

Ло испугался.

— Эд! Что мне делать?

— Больно, — вместо ответа прохрипел тот. — Как же больно!

Ло Фер перебирал в голове варианты действий: дать еще шифу? или принести гери? Вдруг целебного эликсира оказалось слишком много, и теперь Эдвард превращался в лугару? Только где это видано, чтобы проклятье монстра действовало так? Из своего обращения Лоран помнил сильный озноб, но ничего, что происходило с Эдом, не было и в помине.

Со стоном Эдвард скручивался калачиком, сминая грязное одеяло и с силой впиваясь пальцами в подушку.

— Как мне помочь? — снова спросил Ло.

— Больше некому. Помолись за меня, когда…

Не закончив, Эд зашелся криком, но сказанного хватило, чтобы Лоран уловил смысл.

Идиот! За мертвых не молятся!

— Даже не думай подыхать, сраная поганка, — зло бросил Ло. — Даже не думай!

Эдвард замер, глотая воздух прерывистыми всхлипами. Лоран немного успокоился: кажется, худшее позади. Но тут Эд дернулся в его сторону, слепо хватая мокрыми руками:

— Она рядом! Убери! Прогони ее!

Сдавленно хрипя, он заметался словно припадочный. Не зная, с какой стороны подступиться, Ло мог лишь наблюдать. Обошел кровать, нервно кусая ноготь, вернулся обратно. Зачесал волосы и вновь прошел взад-вперед. Наконец, он решился на попытку удержать алхимика, но получилось не очень: тот трясся под его руками, давясь слюнями и очередным приступом рвоты. Закатив глаза, Эдвард выгнул спину и бессильно упал на скомканное одеяло.

Через несколько минут все повторилось. Потом опять. В короткие минуты покоя Эдвард не приходил в себя: не отзывался, не реагировал на слова и пощечины — только стонал, судорожно хватая воздух ртом. Что рыба, выброшенная на берег. Когда стемнело, он затих: поджав ноги, закрыл глаза и больше не шевелился.