Пролог

В просторном полутемном помещении мягко поблескивал ряд мониторов, а у пульта управления свечение экранов обрисовывало человеческую фигуру — явно оператора, который умело, но без того автоматизма движений, что выдает профессионала, переключал старомодные тумблеры. Остановившись возле одного из них, оператор внимательно посмотрел на просыпающуюся Москву, затем снова включил запись и отошел к низкому столику.

Свет настольный лампы отбрасывал довольно большое желтое пятно, и можно было понять, что стол находится рядом с диваном-кроватью, с которого еще не было убрано постельное белье, а на спинке (она же вторая половинка дивана-еврокнижки) лежал томик Роджера Желязны в обложке того изумительного коричневого цвета, который так и хочется назвать обсидиановым. Под лампой обнаруживался рукописный дневник (тетрадка, заполненная черными чернилами), небольшой современный ноутбук Acer и отдельный блокнот с ровными строчками стихов (хотя, из-за плохого почерка и спешки прочесть там что-либо было не так-то просто).

Вспыхнул верхний свет, и стало ясно, что одетый в шорты и майку полноватый оператор с волосами чуть ниже плеч на самом деле симпатичная молодая женщина, которой на вид нельзя было дать и тридцати. Причесавшись перед зеркалом и шустро стянув в хвостик свои непокорные русые локоны, она проворно выдвинула вперед сидение дивана и принялась прибирать постель — белье отправилось в чехол на дно ящика, матрас сверху, а извлеченное вместо них покрывало аккуратно легло на вновь сложенный диван.

«Нужно взглянуть, как там справилась автоматика», — подумала оператор, скрываясь в санузле, — «а то если черт принесет Кордела, я за плохие записи не отбрешусь».

Наталия Сергеевна Стрельченко вступила в Пространственно-Временной Патруль два года тому назад, но еще до своей официальной вербовки принесла темпоралам немало пользы, так что теперь официально была лейтенантом за особые заслуги перед организацией. За это время команда выкупила в ее городе немало объектов, как то: сомнительное агентство по недвижимости, рынок, пустующую фабрику игрушек, ряд складов и два многоквартирных дома-пятиэтажки 70-х годов ХХ века, дабы там поселились сотрудники. Сейчас некая фирма «Логрус» занималась торговлей по всей России, открыв свои офисы также в Китае и Индии, причем импорт-экспорт приносил одну лишь прибыль (кто-то из темпоралов оказался просто гениальным бизнесменом, а сие выходило за рамки восприятия пусть и умной, но не одаренной в бизнесе девушки). «Я не понимаю, что вы делаете, но помогу», — обычно говорила она, открещиваясь от объяснений экономики и финансов.

Зато у Нати — как стали ее называть англоязычные друзья — оказались на высоте аналитические способности, тут расщедрилась природа-матушка, и даже сразу как-то понятно, отчего ее двойник давно уже полковник. Однако работать рядовым куда интереснее: наблюдение, анализ данных и никакой ответственности, ведь попадает только за личные косяки, а они редки и исключительно на почве головной боли.

— Перекур, — самой себе сказала девушки и плюхнулась на диван.

Спину немного ломило (опять спала не двигаясь!), но это беда вполне поправимая. В клетке в углу заворочался и завздыхал ручной хорек, но он встанет еще не скоро, пара минут, чтобы расслабиться, у нее еще есть.

Ната открыла Желязны.

«Так пробирался по лесу. Он перепрыгивал с дерева на дерево, с ветки на ветку, не теряя из виду петлявшую внизу тропинку. Мех его намок, ибо листья обрушивали на него по ходу дела микроливень росинок. За спиной у него клубились тучи, но утреннее солнце еще сияло на востоке, и в его красно-золотистых лучах лес превращался в феерию красок. Вокруг, в сплетении ветвей, лиан, листьев, травы, стеной поднимавшихся по обе стороны тропинки, распевали птицы, и их пение сливалось в единый хор. Листву пошевеливал ветерок. Тропинка внизу вдруг резко свернула в сторону и, вынырнув на поляну, на ней потерялась. Так соскочил на землю и продолжил свой путь пешком, пока тропинка вновь не юркнула в лес и он не смог опять вернуться на деревья. Теперь, как он отметил, его вожатая, постепенно меняя свое направление, вилась более или менее параллельно горному хребту. Вдалеке заворчал гром, и чуть погодя Так ощутил новое, холодное дуновение ветра. Раскачавшись на ветке, как на трамплине, он перелетел на соседнее дерево — прямо сквозь усеянную сверкающими каплями росы паутину, вспугнутые им птицы отхлынули вопящей волной ярчайшего оперения. Тропинка по-прежнему льнула к горам и обернулась уже в обратном направлении. Время от времени она натыкалась на другие, крепко утоптанные, желтые тропинки, пересекала их, расходилась, подчас разветвлялась, и Таку приходилось спускаться с деревьев на землю и изучать отметины на ее поверхности. Да, Сэм свернул здесь; Сэм остановился попить у этого родника — вот здесь, где оранжевые грибы вымахали выше человеческого роста и готовы были укрыть от дождя целую компанию; Сэм подобрал на дороге вон ту ветку; здесь он остановился застегнуть сандалию; здесь он прислонился к дереву, в котором явно обитала дриада…

Так прикинул, что отстает от своей добычи примерно на полчаса, — вполне достаточно времени, чтобы добраться туда, куда хочешь, и заняться, чем только душа ни пожелает. Отблески зарниц сверкнули над вздымавшимися теперь уже прямо у него над головой горами. Опять заворчал гром. Тропинка прильнула к самому подножию гор, лес поредел, и Таку приходилось вприпрыжку скакать среди высокой травы. Потом тропа начала упорно карабкаться в гору, с обеих сторон от нее появились все более и более величественные нагромождения голых камней и скал. Но Сэм здесь прошел, и Так, стало быть, пройдет тоже.

Далеко над головой переливающийся цветочной пыльцой Мост Богов исчезал под неуклонно накатывавшимся с востока валом туч. Сверкали молнии, и, теперь уже ни секунды не раздумывая, за ними грохотал гром. Здесь, на открытом месте, ветер набрал силу, трава пригибалась под его напором, резко похолодало.

На Така упали первые капли дождя, и он юркнул под укрытие каменного гребня, который следовал вдоль тропы как неширокая преграда, чуть, наудачу, наклоненная против дождя. Так продолжил свой путь у самого его основания, а хляби небесные разверзлись, мир обесцветился, с неба исчез последний голубой лоскуток».

Девушка сладко зажмурилась: в натуре бы на это поглядеть! Она и раньше путешествовала при первой же возможности, до одурения носясь по какой-либо стране, но теперь хотелось большего. До чего же человек по сути своей жаден!

Пришлось закрыть книжку, время сливать данные за ночь.

В детстве она была просто помешана на фантастическом сериале «Вавилон 5», и сейчас, рассматривая информационные носители, которые использовал Патруль, каждый раз фыркала: те же самые кристаллы, но зато настоящие, а о них вообще еще Стругацкие писали. Вот тебе и гений великих мастеров, все так, как и было сказано. Неужели у фантастов и впрямь дар пророчества?

Размышления прервал скрип входной двери — все же в подвале не все успели переделать — и спокойный голос оперативника:

— Все еще здесь?

Балараму Агра все звали просто Балу (причем индус совершенно не обижался), так что Наталия заразилась от остальных.

— Привет, Балу.

— Тебе что-нибудь снилось? — спросил он, садясь на вращающееся кресло.

— Ничего…

— Это радует.

О даре сновидицы Ната знала и сама, а новые друзья его лишь подтвердили. Собственно, сейчас начал сбываться один из ее старых снов: Россия и Китай разработали договор о взаимовыгодном сотрудничестве, напоминающий англо-португальский, так что латентный дар предвидения плюс «прогулки» по параллельным мирам были в принципе ценны.

Балу хохотнул:

— А новости уже видела? Император Хирохито из порток выпрыгивает.

— Может колдонули бы вы его с глаз долой? — поинтересовалась девушка.

— Пока незачем, — беспечно ответил наследник Хари Кришны.

Они замолчали, перебирая архивные записи за ночь.

Больше всего было интересного в бизнес-среде: установленное за конкурентами наблюдение показывало, что все до одного кляли «гада косоглазого» (то есть «президента» фирмы «Ототабина-химэ», их засланного казачка Такэси), причем монополия рынка загранпоставок явно была именно за ушлыми первопроходцами Патруля. Маг постарался на славу, но явно не без помощи жены своего породителя Хидео-сана, которая была ну просто гениальным финансистом.

Ната украдкой вздохнула, ведь Марии Акутагаве она слегка завидовала, не без оснований полагая, что та втрое умнее ее, а ведь такой разум — подарок судьбы. Что толку от ума, если его хватает ровно настолько, чтобы понять, насколько его не хватает?

Тут еще Балу нудит, что ей надо научиться стрелять, а то нападут ночью на штаб… ну да, всем надо нападать! Кроме того, в охране такие волкодавы, что защитить слабую девушку как нечего делать. И водить машину, и стрелять при ее зрении и реакциях чистейшее безумие, примерно это и услышал еще два года назад от девушки Кордел.

Ната молча натянула на хорька шлейку.

— Домой? — поинтересовался Балу.

— Конечно, не сутками же тут торчать, — она вышла на улицу.

«Ну вот, опять не то сказал», — с раскаянием подумал оперативник. А все почему? Фигура у нее отпад, кожа белая, волосы как шелк, а глаза цвета дождливого неба — кто хочешь с ума сойдет, только местные зажравшиеся дураки обращают внимание на плоских глист с куриными мозгами. Да, влюбился, а вам-то что? Плюнув с досады, мужчина плюхнулся за пульт.

А тем временем Ната шла по толком не проснувшемуся еще городу, позволяя Даньке увлеченно копать ямки под деревьями, и лишь время от времени поглядывала на часы. Когда идешь с хорем, в соседнем дворе через часок-другой будешь точно, а родители думают, что она дежурит в котельной оператором вдобавок к основной работе, и порой сочувственно ахают. Знали бы они правду!

Но рот на замке, а иначе народ с перепугу орать начнет, что их захватили инопланетяне, хотя давным-давно тут и правда побывали плеядцы, перемешав генофонд — теперь понятно, что это не враки.

Да ну этих ограниченных, жить надо интересно.