7

Через два дня они добрались до подножия Приграничных скал. Навстречу им проскакала дружина воинов, облаченных в броню — за спиной луки и стрелы, в руках сжаты тяжелые копья, на поясах мечи. Один из королевских патрулей на границе. До зубов вооруженный отряд пронесся мимо, к счастью, не обратив внимания на гоблина.

Под первыми скалами путники устроили привал. Вечер был ясный, небесный ковер со сверкающими серебряными звездами стелился над ними и восхищал спокойной красотой. Из леса слышался забавный, бодрящий крик совы. Ильдар разжег костер. Ясмир поставил котел и спустил один из тюков с провизией к очагу. Неожиданно Риул вызвался приготовить ужин. Ясмир вытаращил на него глаза и с недоверием кивнул, но заявил, что будет помогать и следить. Аэлин попросила Ильдара пройтись с ней.

Они бродили вдоль скал и долгое время молчали. Ильдар не знал, что сказать. После его приступа они не разговаривали, хотя тогда между ними явно что-то произошло, их отношения изменились… Ильдара настораживала эта неопределенность, он никогда не чувствовал себя таким растерянным.

Первой нарушила тишину Аэлин.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

Она обнимала плечи руками. Ее платье было слишком легкое для границы северного края. Ильдар покорил себя, что раньше не заметил этого. Они оставили плащи на привале. Он снял свою куртку и протянул ей. Она робко взяла ее и натянула, плотно запахнулась, на губах ее появилась улыбка.

— Спасибо.

— Я в порядке, — сказал он.

— Ильдар, — взволнованно проговорила она, — ты сказал что-то на берегу реки.

Он смутился. Внезапный и крутой поворот. Он не думал, что она так быстро вернется к тому дню.

— Да, — его лицо окаменело, хотя он пытался расслабиться и быть непринужденным.

— Ты отпустил меня ценой собственной жизни, — она заглянула ему в глаза. Трогательная улыбка не сходила с ее губ. Она будто радовалась приятному светлому воспоминанию, щурилась солнечному свету, улыбалась радуге. Таково было выражение ее лица.

— Да, — повторил Ильдар.

— Почему? Я посторонний тебе человек, — голос ее дрогнул.

— Это не так.

Она лукаво улыбнулась и опустила глаза.

— Когда я вернулась, тебе стало легче, правда? — ее детская непосредственность оживляла сердце.

— Риул называет это магией любви, — сказал Ильдар и, как ему показалось, неудачно усмехнулся.

Она засмеялась.

— Признаюсь, я не спала тогда, в хижине, и слышала ваш разговор, — выпалила она, краснея.

— Я привязался к тебе, — у Ильдара сердце колотилось так тяжело, так часто. Пропади все пропадом, он не в силах молчать!.. — Я не скрываю этого. Ты дороже мне всех людей. С первой секунды, как я узнал о тебе. Ещё до того, как увидел… А, когда увидел, во-мне что-то переменилось… в лучшую сторону. Прежде со мной такого не происходило. Что если это часть заклятия магистра? Внушение от него, чтобы я защищал тебя и сохранил целой и невредимой до конца нашего пути?

— Но Риул сказал, что сама любовь — это магия.

Они остановились и посмотрели друг на друга.

— Аэлин, ты молода, добра, безвинна, — слова горячим потоком хлынули с губ. — Твоя жизнь еще впереди. Тебя ждет прекрасное будущее. А я кто? Я разбойник. Ты верно заметила. Я наемник и убийца. Правда, не убивший ещё ни одного, — усмехнулся. — Мне не избавиться от прошлого, его черные пятна пробираются в мое будущее и давно погубили настоящее. Между нами бездна, целая бездна!

Аэлин замотала головой.

— Не считай меня ребенком, — проговорила она шепотом. — Мне минула семнадцатая весна.

У Ильдара перехватило дыхание. Нет, нельзя поддаваться страстям. Она считала себя взрослой, но на самом деле действительно еще дитя… Аэлин… Нет, она не ребенок. Она прекрасная женщина. Ильдар закрыл глаза и попытался отогнать навязчивые мысли. Нет, он не достоин ее, он стар, бесчестен, он не посмеет запятнать ее светлую жизнь грязью своей души.

К ним шел Ясмир, махая руками. Он звал их на ужин. Они оба вздрогнули. Аэлин сняла куртку, отдала Ильдару и, красная до корней волос, быстро пошла к месту ночлега мимо Ясмира, будто ее застали за чем-то постыдным. Ильдар и Ясмир неторопливо последовали за ней.

Следующее утро выдалось пасмурное. Риул повел их под скалой ко «входу», как он выразился, откуда удобнее всего подняться. Его работа проводника наконец началась, и теперь все зависело от него, они все были в его руках. Ясмир не доверял ему. Зато Ильдар верил. Выбора нет.

Они проскакали вдоль массивных отвесных скал около двух верст, пока гоблин не указал длинными узловатыми пальцами на широкий темный проход в пещеру. Риул на этот раз ехал с Ильдаром, а Аэлин села к Ясмиру. Ильдар захотел, чтобы проводник был рядом и советовался с ним о каждом новом шаге. Да и после прогулки с Аэлин он все еще ощущал неопределенное беспокойство. Ильдар приостановил кобылу и подъехал к пещере. Внутри было просторно, так что обе лошади свободно прошли по проходу и вышли с другой стороны на тайную тропу. Без проводника ее не найти. Ильдар подозревал, что Риул пользовался магией — вокруг сплошной горы каменных глыб и острых, как зубья, пик, за которыми ничего и не видно, но они словно расступались перед гоблином, открывая дальше тропу. Да, это явно гоблинские штучки. Ильдар не переставал радоваться тому, что нанял Риула. Без него они и шага не прошли бы. Подумать только, сколько сил и времени они потратили бы на прохождение скал без него!

Они ехали весь день, остановились только один раз, чтобы быстро пообедать сухомяткой и выпить воду с сушенными ягодами. Ильдар внутренне жалел Аэлин. Ее усталый, тихий вид не давал ему покоя. Но он ничем не мог ей помочь! Стоять на месте Риул не разрешал. Причину он не назвал, но они покорно двигались вверх и вверх по тропе.

На ночь они заняли небольшую впадину. Теперь Ильдар понял, почему гоблин торопил их: ночью здесь наступала настоящая мерзлота, и остановись они за валунами, то непременно окоченели бы от холода. А в избранной Риулом впадине было удивительно тепло, ее стены грели не хуже домашней печи.

— Да здесь жить можно! — расхохотался Ясмир, хлопая ладонью по теплому камню.

— Опасно, — прошипел Риул. — Это тепло — тепло дракона.

— Даже если так, он же заколдован, — улыбнулась Аэлин.

Ильдар поднял на нее глаза. Они смотрели друг на друга не более секунды и смущенно отвернулись в разные стороны.

— Заклятие не вечное, как говорится в легенде. Рано или поздно оно спадет.

Ильдар ощутил болезненную тяжесть на сердце. Его потрясла ужасная мысль. Что, если заклятие имело отношение к Аэлин? Не подчинись он магистру и отпусти ее — не спадет ли магия, сдерживающая дракона? Ильдар невольно вздрогнул, снова взглянул на Аэлин. Она улыбнулась ему светло и доверчиво, и боль его возросла, она не знала, она не знала… Она видела его напряженное лицо и хотела ободрить его улыбкой и не знала, какие дремучие мысли, словно клубок змей, копошились в его уме, какие страхи сковали его. Своей невинной, доброй душой она трогала его сердце и разрывала его.

Ночью он не спал. Впрочем, Ясмир тоже бодрствовал. Он набрал снаружи хворост, разбросанный вокруг ветром, и, ежась, вернулся во впадину.

— Холод собачий, — буркнул он, встряхнул плечами, будто скидывая с себя ночную стужу, и бросил хворост в костер.

Ильдар приложил палец к губам. Аэлин и Риул лежали поодаль спинами к ним и не пошевелились. Значит, не разбудил.

Ясмир сел у огня рядом с Ильдаром и подмигнул ему.

— Не спится? — удивительно тихо произнес он.

— Да, — Ильдар хотел поговорить. — Вспоминаю о брате. Может, узнаю, в Мёртвых землях что о нём? И, — он посмотрел в сторону Аэлин, — что я делаю? Я веду ее туда, как овцу на убой, как агнца на алтарь.

— Это тяжело. Но когда она рядом, тебе легче, правда?

— Да, легче. Когда она рядом, я счастлив, — последние слова он произнес про себя.

— Помнишь, как девочка облегчила твои муки своей близостью?

— Помню.

— Так воспользуйся этим, пока не поздно, — Ясмир развел руки в стороны, будто упрекая за то, что Ильдар сам не догадался так поступить. — Если вы будете рядом, вам ничего не грозит. Заклятие не навредит тебе. Да, придется бежать и скрываться какое-то время, за это время девочка повзрослеет, и вы воплотите все ваши мечты. Магистр найдет другую жертву…

— Я думал об этом. Ничего не выйдет. Ты сам говорил. Магистр следит за мной. Он достанет меня везде. Скрутит в бараний рог с помощью заклятия. Я уверен, он видит нас здесь на магической карте.

Ясмир хмыкнул и бросил взгляд за спину, на Аэлин.

— Я помогу, если хочешь, — улыбнулся он. — Никто не узнает. Я буду молчать, как могила. Дай мне немного золота и возможность уединиться с ней. Для алтаря нужен агнец, это верно. А потом я исчезну из вашей жизни. А если хочешь, останусь и буду служить вам: тебе и ей.

Ильдар прохрипел что-то бессвязное.

— Не бойся. Я только сделаю то, от чего дорога к храму для нее будет закрыта. Я однажды уже помог одному человеку так. Тогда случай, разумеется, не имел настолько дурных глобальных последствий, но тоже вопрос жизни и смерти. Помогло, и теперь они счастливы.

— Не смей, — прорычал Ильдар, точно раненный дикий зверь. — Это убьет ее. Даже мысли не допускай. Я не прощу ни тебя, ни себя.

Ясмир пожал плечами и подбросил в пламя хвороста.

— Не горячись. Я предложил, ты отказался. Она не интересует меня. Только хотел помочь.

Ильдар отвернулся — глаза наполнились слезами, не хватало, что бы Ясмир заметил.

— Я потерял голову, — сказал он зло, сокрушенно. — Меня словно подменили. Где хладнокровие, где твердость, уверенность? Я рад бы не думать о ней, но хочу думать, видеть, быть рядом.

— Это любовь. Это и есть любовь. Со мной такое было, знаю, о чем говорю. Но я потерял ее… Давно, много лет прошло. А чувство осталось: нет-нет, да и всколыхнется вот здесь, — он ударил себя кулаком по груди. — Мой тебе совет, парень, подумай. Мое предложение омерзительно, не спорю, но это спасет ее жизнь и твою тоже.

Ильдар не ответил. Встал, тихо подошел к Аэлин и лег рядом. Ясмир не желал им зла и уж точно не хотел навредить Аэлин. Ильдар верил ему. Просто хотелось быть рядом. Пока есть время.

Утром солнечные лучи согрели воздух, хотя изо рта все еще шел пар. Путники навьючили лошадей и двинулись дальше вверх. Впереди их ждали и сияли снежные пики. До них оставался еще день пути. Это если спешить, не делать привалов, как объяснил Риул. Впрочем, быстро идти по скалам не хватало сил, они почти сразу сбились с плана гоблина и добирались до вершины двое суток. Ильдар развязал тюк с одеждой и дал Аэлин меховую шубу, сам надел жилет из овчины. Ясмир и Риул отказались от теплых вещей. Ясмира не пугала зима, а гоблины были на холоде, как рыбы в воде.

Достигнув снежных пик, они ощутили ледяное дыхание севера. Мороз пробирал до костей и пронзал плоть иглами. Ветер проносился по коже острыми, царапающими пальцами, оставляя на ней болезненные красные отпечатки. Риул сказал, что им нужно идти весь вечер и ночь, чтобы не замерзнуть от холода. Никто не противился — поскорее бы пройти вершину с душераздирающим ветром.

— Одно хорошо, — пробурчал Риул. — Наст выдержать всех, и лошадей тоже. Здесь был ледяной дождь и укрепил снег. Мы успеть пройти без проблем.

Ясмир хохотнул и, довольный, погладил своего коня.

Ночью им все же пришлось остановиться. Риул что-то заметил в темноте и шикнул, чтобы все замерли. Что именно он увидел, никто так и не понял. Только мертвенный, особенно холодный мороз пробежал по телу. Ильдар услышал шумный вздох Ясмира, Аэлин вздрогнула. С ними произошло то же самое.

Пока они стояли, ветер свистел и бросал снег им в лица. Пальцы замерзали. Мороз колючей хваткой стискивал кисти рук, затем запястья, плечи, ноги, давил острыми шипами на грудь, сжимал ребра.

— Идем, — внезапно сказал Риул.

Они, оглядываясь по сторонам, продолжили путь. К утру они покинули снежные пики, и гоблин предложил отдохнуть.

— Теперь можно, — прогнусавил он. — Опасная дорога за спиной.

Ясмир собрал скудный хворост и разжег костер. Ильдар пожертвовал в него холщовые мешки от зимних вещей.

— От кого мы прятались? — Ясмир смерил гоблина суровым взглядом. — Я не трус, но у меня пошли мурашки от чего-то.

— Это древнее существо, арларин, — ответил Риул. — Он невидим, но видеть других. Не чувствовать, а видеть. Поэтому шевелиться нельзя.

— Он не испробовал моего ятагана, — сверкнул глазами Ясмир.

— Твой ятаган не поможет тебе, — ухмыльнулся Риул. — Но это твое дело. Только арларину много веков, и никто не может его одолеть.

— На обратном пути я навещу его, — с угрозой проговорил Ясмир.

— Откуда он взялся? — спросила Аэлин.

— Это не знать. Неизвестно. Не забывай, дитя, ты в Мертвых землях. Здесь много тайн.

Аэлин кивнула. Ясмир взялся за стряпню.

Ильдар отошел от костра и посмотрел вниз. Под ними простирались белые клубы облаков, за которыми ничего не было видно. Тут же Ильдар подумал о брате и по телу пробежали мурашки. Если Ваяр и одолел лютый холод Приграничных скал, то встречи с арларином уж точно он не пережил. Если брат вообще был здесь. Тайна, покрытая мраком… Он не заметил, как Аэлин тоже подошла к краю и встала рядом с ним.

— Что-то тревожит тебя? — спросила она.

— Как обычно — будущее, — улыбнулся он. — Всех людей тревожит будущее.

— Прошлое тоже может беспокоить и терзать ночными кошмарами.

Он повернул к ней голову. В ее голубых глазах отражались облака, сами ее глаза были целым небом…

— Моих родителей нет, — прошептала она и замотала головой, будто противилась действительности и хотела оттолкнуть ее от себя. — Сначала я хотела покончить с собой. Я не знала, как жить. Как жить без любимых? Потом моя боль стала успокаиваться. Я поняла, что могу доверять тебе. Мне стало легче.

— Я рад этому.

Ильдар осторожничал. Их разговор плыл над пропастью. Он не хотел оскорбить ее, отдалить от себя. Рядом с ней так хорошо, он не хотел менять это. «Минула семнадцатая весна» — вспомнились ее слова. Он и подумать не мог, что она хотела этим сказать о… Разве что… о своих чувствах. Таких же, как и у него. А если нет? Если она нашла в нём родственную душу, опору, брата, того, кто заменил ей утраченных родителей? Он не смел спрашивать. Аэлин так молода, так невинна. Можно ли своими грязными низкими вопросами коснуться этого светлого создания?

Прогнав прочь мысли, он заглянул ей в глаза и усмехнулся. Она устало улыбнулась в ответ. И этого хватало, чтобы жить дальше.