5

Тракт незаметно провел их через холмы к равнинам, стелющимся вдоль горных гряд и скал слева и крестьянских полей справа. С обеих сторон мелькали редкие ельники, пролески и одинокие сосны. Иногда на дороге появлялись, точно мираж, серые путники, закутавшиеся в плащи и прячущие лица от дождя. Они проходили безмолвно и тихо, исчезая призраками в водяной стене, так что через время казалось, что их и не было вовсе. Что вело их сквозь непогоду по нелюдимым северным равнинам? Ильдар с горечью думал, что он — единственный путник, который шел по этой дороге не по своей прихоти и воле.

В скале, небольшими камнями тянувшейся от тракта и превращающейся в крутую высокую гору на западе, зияла черная дыра. Издали она казалась глубокой. Подъехав ближе, Ильдар понял, что это впадина, пещерка — отличное убежище от дождя и ночи. Они пробрались внутрь. Здесь было достаточно места для троих и лошадей. Радовало, что в пещере было сухо и безветренно. В углу чернело кострище, обложенное камешками. Предыдущие путники и хворост оставили. Там они и разожгли новый костер и устроились возле него. Ильдар достал припасы — валяное мясо, сухари, сушенные яблоки и груши. Ясмир выудил свое добро — орехи, связку картофеля и бурдюк буйволового молока. Они запекли картофель и согрели мясо. После ужина Риул отполз к выходу из пещеры и прилег на пороге, лицом к равнине.

Ильдар некоторое время наблюдал за ним, но гоблин не шевелился и будто спал. Ясмир жевал мясо и шумно пил молоко.

— Мне нужно найти девушку, которой грозит опасность, — сказал Ильдар неожиданно для себя, — и сопроводить в Храм Жизни. Сам магистр…

Его охватила дикая боль, вцепившаяся когтями и зубами в плоть, разрывающая мышцы, дробящая кости, выпивающая кровь. Ильдар стиснул зубы, рухнул на бок и застонал. Ясмир и Риул бросились к нему. В глазах темнело, он лишь различал их смутные силуэты.

— Не смей! — рявкнул Ясмир. — Чужая магия убьет его! Отойди!

Похоже, он отшвырнул гоблина к стене. Риул зашипел, но его фигура больше не появилась перед глазами Ильдара.

— Это заклятие? — спросил Ясмир.

Ильдар судорожно кивнул. Лоб покрылся испариной. Ноги и руки свело, его колотила дрожь.

— Ляпнул лишнего, парень, — прохрипел Ясмир и отсел. — Сейчас пройдет.

— Откуда знать это? — желчно произнес Риул.

Ильдар повернул голову. Пелена перед глазами рассеивалась. Гоблин сидел поодаль и с ненавистью стряхивал со своего плаща пыль и грязь.

— Сталкивался.

Ясмир подбросил в огонь хворост и инстинктивно пощупал ятаган. Ильдар глубоко и шумно вздохнул, приподнялся и прислонился спиной к стене. Боль прошла, лишь мелкие судороги пробегали по телу.

Ильдар окончательно пришёл в себя и с ненавистью вспомнил Горда. Как бы он сейчас расквасил нос этому знатному чиновнику, посмевшему распоряжаться его жизнью. Кулаки невольно сжались, костяшки побелели.

— Успокойся, — Ясмир допивал молоко. Белые капли стекали по усам и бороде воина. — Часто нам приходится делать то, что совсем не хочется.

Ильдар усмехнулся:

— Вот и брат тоже так говорил, — тут же посуровел. — А теперь неведомо где. Скажи, не слышал ли что о нём? Ваяром его величать.

Ясмир напряг память, поставил кувшин на землю:

— Знавал я одного Ваяра, но, думаю, он не твой брат. Староват больно. Годков шестьдесят ему.

Ильдар задумался. «Да, староват. А что, если магия?»

— Где ты его видел? — спросил Ильдар.

— В дальнем городе… названия не помню. Это на юге. Он на базаре овощами торговал.

— Овощами, — повторил скорее для себя, Ильдар.

Наступила тишина. Ильдар посмотрел в сторону гоблина, затем на Ясмира:

— Я надеюсь найти его в Мёртвых Землях. Не важно, живым или мёртвым. Всё равно терять мне нечего.

— А с чего ты взял, что он там? — удивился Ясмир и почесал бороду.

— Ваяр пропал несколько лет назад. Насколько помню, по поручению короля он туда отправился. Гвардейцем служил. Потом молва донесла, что видели его у приграничных скал. А затем, просто пропал. Не стало его.

Лицо Ясмира, как показалось Ильдару несколько изменилось, напряглось. Брови сдвинулись. Ильдар даже показалось, что тот будто озлобился, словно вспомнил что-то нехорошее. И тут же, словно опомнившись, Ясмир сочувственно улыбнулся:

— А с чего ты взял, что он вообще пошёл в Мёртвые Земли?

— Я случайно послушал его разговор с другом, гвардейцем. Тогда не принял это за что-то важное. Понял только, что миссия очень секретная.

— Да, — кивнул головой Ясмир расстелил спальник и улёгся удобнее. — Бывает и такое.

У Ильдара создалось впечатление, будто Ясмир что-то не договаривает. А может ему просто показалось.

— Всякое бывает, — продолжил Ясмир и хмыкнул. — Сегодня утром я проезжал небольшую деревеньку, свернул к ним за водой. Там шумиха поднялась из-за местной девчонки. Я спросил у парня, в чем дело, а он говорит, девку собираются сжечь на костре, юную ведьму…

— Это она! — Ильдар, превозмогая боль, встал, схватился за стену и выпрямился. — Она нужна мне! Когда ее сожгут?

— Кто, «она»? — в недоумении переспросил Ясмир.

Ильдар нетерпеливо взмахнул рукой:

— Да девушка… Та, которую я ищу! Чего непонятного? Так когда её собираются сжечь?

— Наверное, завтра в полдень, — Ясмир тоже поднялся, он не понимал, не понимал! — Деревня на юго-востоке, за лесом. Должны успеть.

— Если не успеем, я пропал! — взорвался Ильдар, — ты пропал, все пропали! Быстрее!

Ни говоря ни слова, они мгновенно собрались и выскочили в черноту ночи под дождь. Ясмир ехал впереди. Ильдар не отставал и подхлестывал лошадь, забыв о недомогании, чуть не вылетая из седла от нетерпения. Риул крепко сжимал его пояс, боясь сорваться на такой скорости. Ильдар молил Всевышнего уберечь девушку до их приезда…

Они достигли деревни на восходе. Дождь перестал. Клубы тумана, разрываемые желтыми лучами солнца, рассеивались. Утренняя роса сверкающими жемчужинами собиралась на листьях. В полях пахали крестьяне, пастухи вели стада овец и коров вдоль тракта. В деревне было тихо, жители еще не успели расшуметься, сонно бродили возле своих домов, переговаривались и готовились к новому дню.

В центре, как обычно, была небольшая площадь, привычное место собраний. И казней. Напротив вышки для звонаря и деревянной сцены, обнесенной забором, стояли виселица и столб для сжигания. Вокруг последнего накидали свежий хворост и дрова. Значит, еще не казнили…

У Ильдара сердце забилось чаще. Еще несколько дней назад он сам был приговоренным к смерти и ждал прогулки на виселицу.

К ним подошли два бородатых крестьянина с дубинами, явно болтавшихся все утро без дела.

— Мир вам, добрые селяне, — сказал Ясмир и показал им ладонь с выпрямленными, прижатыми друг к другу пальцами, затем коснулся ею груди.

Он повернулся к Ильдару и строго подмигнул. Ильдар и Риул повторили жест приветствия. От нетерпения и тревоги Ильдар считал вежливость чудовищной тратой времени, но понимал, что без нее им будет трудно узнать об участи девушки. Им предстоит выведать у жителей о ней и выкупить ее либо похитить. В любом случае на начальном этапе необходимы переговоры.

— С чем идете, добрые путники? — хрипло спросил один из крестьян. — Если с миром, проходите, будьте гостями.

Ильдар едва открыл рот, чтобы быстро ответить и этим закончить обмен любезностями, как Ясмир кашлянул и махнул ему рукой, чтобы молчал.

— Идем мы с миром и вам того же желаем, — торжественно проговорил он.

Крестьяне переглянулись и пригласили к себе домой — они оказались братьями. В славно сбитой избе пылала жаром большая печь, на которой лежали дети и, хихикая да перешептываясь, играли. Высокая дородная хозяйка в платке и фартуке перебирала куриные яйца в корзинке. Увидев гостей, она немедленно убрала корзинку и отошла за занавеску, тянувшуюся посередине единственной комнаты.

Крестьяне сели за низкий деревянный стол, сколоченный из толстых досок, и поманили путников. Ильдар и Ясмир перешагнули порог и сели на маленькие табуреты. Не прошло и минуты, как мозолистые крепкие хозяйкины руки замелькали между их головами, расставляя на столе миски, кружки, ложки — все деревянное, самодельное. Появились хлебные лепешки с зеленью, сваренный и размягченный картофель, яйца всмятку, чашка сметаны, из которой торчала, как стрела, маленькая ложка, и кувшины молока и воды.

— Угощайтесь, — вытирая усы, пробубнил старший брат.

Ясмир тотчас принял приглашение и принялся за еду. Ильдар только заметил, что Риула с ними нет. Он оглянулся — тот все еще стоял в дверях, наклонив голову, так что лица совсем не видать под капюшоном.

— Негоже стоять у входа, когда принимают гостем, — покачал головой младший брат.

— Правда, — чавкая лепешкой со сметаной, промычал Ясмир, сделал несколько шумных глотков и уже своим обычным грозным басом продолжил: — Но это посол из Мертвой Долины.

— Гоблин! — братья вскочили из-за стола.

— Да, так и есть, — кивнул Ясмир и похлопал по их табуретам. — Господин Риул выполняет важное поручение короля, а мы сопровождаем и охраняем его. Речь идет о спокойствии во всем королевстве.

Ильдара поразили артистические способности здоровяка — прирожденный лжец. Пожалуй, с ним нужно быть в два раза бдительнее, а то и три. Крестьяне испуганно сели и склонили головы.

— Не серчайте на нас, господин посол, — прохрипел старший из них. — Мы люди простодушные, и о гоблинах мало знаем. Присоединитесь к нашему скромному столу, разделите с нами хлеб да молоко.

— Я не сердит, я уйти и говорить с деревьями, — прошипел Риул, сделал неуклюжий приветственный жест и вышел под начавшийся дождь.

— Странные они существа, — Ясмир взял новую лепешку, макнул ее в сметану и набил рот, одновременно накладывая картошку в миску.

— Для нас они темные существа! — озабоченно сказал младший брат и тоже обильно намазал свою лепешку сметаной, положил в нее пару яиц и свернул в рулет. — У меня мороз по коже от него. В них ведь сидит магия!

— Королю служит целый орден магов, — заметил Ясмир и ехидно мигнул глазом.

Братья переглянулись.

— То король…

— Королевские маги знают свое дело и злом не занимаются, — сказал Ильдар, чувствуя, что направление разговора наконец правильное, — а простонародью магов действительно нужно опасаться.

— Верно говоришь, мил человек, — кивнул усатый брат, — у нас, крестьян, забот по горло, а тут еще маги развелись кругом! Да какие — темные, вред приносящие. С этими разговор короткий. Вот и в нашей деревне девку…

Второй брат положил руку ему на плечо, и тот осекся, примолк. Ильдар покрылся холодным потом, сердце заколотилось в груди. Вот оно, вот оно.

— Девицу-ведьму поймали? — спросил он и услышал дрожь в своем голосе, кашлянул и продолжил ровно: — Без суда казнить будете? Видел такое не раз. Инквизитор у вас не появился ли? А, появился, — их простые лица не умели скрывать мысли. — Не тревожьтесь. Дело обычное, королевские солдаты давно закрывают глаза на такие вещи. Бремя ошибки нести не им.

— Одно дело — добрые силы, и другое — черная магия, — прошептал младший брат. — У нас всякие дела творились в деревне, пока не пришел старец и не объяснил, что тут ведьма руку прикладывает.

— Что же вы сделали после этого? — Ильдар напрягся, он слишком сурово смотрел на них, поймут, что неспроста интересуется, но совладать с собой не мог.

— А что с ведьмой делать? Конечно, поймать и снести голову, — прогудел Ясмир с деланным простодушием. — От королевской службы помощи не дождешься, а коли начнешь ждать, так вся деревня вымрет, пока явятся. Так нашли вы ее?

— Старец нашел, — кивнул тот же младший, — он скитается по деревням и городам, вылавливает нечисть, изгоняет всякое мракобесие. Знаний имеет немерено. Наши-то долго ему не верили, мол, незнакомец да старик — авось умалишенный? Он поселился тут и каждый день разные вещи рассказывал, помогал всем, лечил, деток обучал письму, много полезного и доброго делал. Так и прошел месяц, люд привязался к нему, уважал теперь. Однажды он и сказал, что в нашей деревне растет темная ведьма, дочь кузнеца, молодая Аэлин. Долго не могли поверить. А он говорит, зло от нее исходит и увеличивается. Говорит, еще не проявилось, но скоро она начнет приносить муки всему живому. Страшные вещи рассказывал. Наши испугались. Пошли к кузнецу, а этот не отдает дочь, — он тяжело вздохнул и выпил залпом кружку молока, вытер бороду. — Слово за слово, и прибили ненароком мужика. Девицу и мать отвели к старцу. Мать он сослал в столицу, на суд. А девку, говорит, нужно сжечь быстрее, вот-вот проявятся злые чары ее, ждать нельзя.

Ильдар похолодел, глянул на Ясмира — тот, сжав губы и сдвинув брови, слушал, кулаки сжимались и разжимались.

— Сегодня хотели сжечь, но старец захворал и заперся, велел отложить казнь на завтра.

— От того он захворал, этот ваш старец, — прорычал Ясмир, — что слишком много лжи наплел и сам в ней запутался.

Братья уставились на него.

— Лжец ваш старец, — повторил Ясмир громогласно.

— Он зачаровал вас, — Ильдар не сумел спрятать презрение в голосе, — а вы, точно дети малые, поддались. Невинного человека убили, убийцами стали! Мать от дочери оторвали. Совсем разума лишились!

Крестьяне хмурились, открывали рты, как рыбы, и пытались придумать оправдание.

— Почему лжец? — вскричал наконец один из них.

— Потому что из деревень в столицу на суд крестьянок не отправляют, болваны, — сказал Ильдар, — потому что ведьмы учатся десятилетиями, чтобы колдовать, и темные ведьмы молодыми не бывают! А если и бывают, то отца она уж точно не дала бы в обиду! Всю деревню спалила бы, а отца с матерью защитила!

— Так, — старший брат опешил от его слов, но видимо понял, что такой гость, а вид у Ильдара был солидный, не лжёт. — Значит, старик нам всё время лгал… — бухнул кружку на стол и поднялся, но так и не сделал ни шага, ни движения.

В избе повисло молчание. Дети, шумевшие всё это время, тоже притихли. Хозяйка стояла за занавеской и тихо плакала. Два брата, как громом пораженные, хотя нет — как очнувшиеся от чар, замерли и смотрели выпученными, остекленевшими глазами на своих гостей.

Ильдар встал и тяжелыми гневными шагами вышел на воздух. Дождь приостановился, поднялся ветер и нес темную массу облаков по небу, словно армаду небесных кораблей. Вслед за ним вышли остальные. В дверях осталась хозяйка, платком вытирающая слезы.

Ильдар бросил взгляд на братьев — растерянных и жалких.

— Где девушка?

— У старосты в сарае, там же в его бане живет старец.

— В бане? Почему не дома?

— Не знаю. Никто не знает.

Ильдар отвернулся и направился к лошадям. Позади раздавались грузные шаги Ясмира.

— Интересно, — прогудел он, — куда подевался наш посол?

Ильдар махнул рукой. Нет времени искать Риула. Да и толку от него в деле не будет, разве что спугнет кого-нибудь. Он отвязал свою кобылу и вихрем вскочил в седло, сверкнул глазами на братьев.

— Покажите дорогу! Не стойте, как овцы! — взорвался он.

Братья быстро переговорили и пожали друг другу руки. Младший подошел к ним, а старший остался на месте. Ясмир приложил руку к сердцу, прощаясь, и кивнул ему. Они последовали за младшим братом по бугристой, чавкающей грязью и водой дороге. Дожди размыли тропы, превратив улицы, огороды и дворы в сплошное серое месиво, с зелёными островами лужаек. Дома здесь стояли вразброс, но чувствовалась незримая упорядоченность. Ближе к центральной площади порядок проявлялся отчетливее, здесь уже дворы теснились один к другому, как в городах.

На другой стороне площади, в конце виляющей, испещренной водными струями улицы они остановились перед большой избой, с несколькими хозяйственными пристройками. Повсюду росли яблони и вишни. За двором, за живым забором из малинника в низине блестела речка и черными столбами высился лес. Тракт проходил как раз за этими чащами.

Их проводник постучал в окно избы и отпрянул. Боялся старосту? За дверью послышались брюзжание и ворчание, присущие злобным старикам. Ильдар и Ясмир обменялись взглядами, оба сердито спрыгнули на землю и подошли ближе. Дверь со скрипом распахнулась.

— Чего неймется, бездельники?! Сказали же, что сожжение завтра! Хватит ломится в мой дом! — рявкнул старик, стоящий на пороге. Он удивленно перевел взор с лошадей на путников, мигом собрался и гневно ткнул в них тростью. — А вы еще кто такие? Зачем ступили на мою землю? — он разглядел мужика, младшего из братьев, за ними. — Давлат! Привел ко мне чужаков, подлец!

— Не радушный ты хозяин, отец, — с угрозой в голосе сказал Ильдар. — Разве так староста встречает дальних гостей?

— И не так могу! Прочь со двора! — гаркнул старик, размахивая палкой.

— Где инквизитор? — прогремел Ильдар и выхватил трость из его рук.

— Чего еще! Кто таков? — заорал староста, брызгая слюной.

— Подданный твоего короля и служитель Ордена, — Ильдар, пожалуй, не лгал. Он похлопал себя по плащу. — Не видел прежде орденские плащи? Живо говори, где инквизитор!

Староста опешил, зашелся мерзким кашлем, выпучил глаза с пожелтевшими белками, что-то пробормотал — не извинения ли? — и указал в сторону сруба на краю двора, перед рекой.

— В бане он… говорит, ему нужна тишина.

— А девица? — Ильдар так сжал трость, что побелели костяшки пальцев.

— Не знаю. Давеча он сам ее увел…

— Лжешь!

Ильдар бросил палку старику и ринулся через двор, хлюпая по грязи, как по болоту. Набегу он обнажил меч, засиявший на свету, точно хрусталь. Позади раздался лязг, и справа возник ятаган — Ясмир бежал следом. Теперь Ильдар радовался, что принял его в товарищи.

Они ворвались в баню. Внутри никого не было. Сбежал, проворный шарлатан! Ильдар взревел и вылетел наружу. Грудь его вздымалась, он чувствовал себя больше разъяренным животным, чем человеком. Чувствовал, как гнев его увеличивается с каждым вздохом. Он растерзает, разорвет, сотрет в пыль, выпотрошит, испепелит, уничтожит!..

Перед двором собирались соседи и прохожие. Люди испуганно озирались и шептали друг другу на ухо. Ильдар увидел старосту, пробирающегося между ними, побежал к нему, схватил и приставил клинок к горлу старика. Женщины вскрикнули. Мужики громко заохали. Из избы вышла старуха и заголосила. Наверняка жена.

На плечо Ильдара опустилась мощная тяжелая рука.

— Он все расскажет, — раздался за спиной голос Ясмира. — Он не хочет кровопролития, не так ли?

Староста дрожал от страха. Пересилив себя, он закивал. Ильдар немного отодвинул меч, подавил жажду крови.

— Что же это такое, — промямлил старик. — Ничего я не знаю. Хотели сжечь эту девку, а потом он вдруг передумал, говорит, неважно себя чувствует, отложим. Развязал ее и увел в сторону реки. А я что? Я молча согласился, мое дело малое, — он не отрывал глаз от меча, замершего у его груди. — В амбар, наверное, отвел… Оттуда не сбежишь…

Ильдар кинулся вновь через двор к старой деревянной лачуге, рядом с которой стояла подвода с накрытыми мешками. Вокруг валялись пучки сена, крошки овса. Ильдар вышиб ворота ударом ноги и влетел внутрь. Ясмир ворвался следом. Им открылась страшная картина — с балок тянулась толстая веревка, на ее петле висела девушка.

Ильдар что-то закричал, сам не понимая себя, и, словно зверь, двумя прыжками оказался рядом с несчастной. Он бросил меч наземь и обеими руками обхватил девушку за ноги и приподнял.

— Руби! — кричал он. — Ясмир, руби!

Просвистел клинок, сверкающий ятаган разрезал веревку, как нитку. Ильдар подхватил падающую девушку и мгновенно опустил на землю, снял петлю с шеи. Сердце его бешено стучало, колотилось в висках. В глазах потемнело. Он тяжело дышал и… дрожал.

— Жива? — прохрипел Ясмир?

— Не знаю, — шепотом проговорил Ильдар, потеряв голос.

Ледяной страх омывал его душу. Он не мог собраться и прислушаться к девушке, заметить в ней движение жизни либо смерти. Ильдар боялся не услышать стук её сердца, столкнуться с неизбежность. Ясмир сел рядом, поднес руку к шее, затем к бледному, почти синему лицу, легонько постучал кулаком по солнечному сплетению и осторожно повернул ее набок, постучал по спине. Послышалось хрипение. Аэлин дернулась и закашляла.

— Жива наша девчонка, — с довольной улыбкой закивал Ясмир. — Жива!

Кашель ее не прекращался несколько минут. Слезы текли из глаз. Она пыталась закрыть лицо руками, но сил ее хватило только, чтобы приподнять на миг руки и снова опустить. Совсем ребенок, не больше шестнадцати лет. Она сильно исхудала, под бледной кожей торчали кости. Ее светлые русые волосы грубо остригли. На лице и шее были синяки. Несмотря на это, она все же оставалась миловидной и нежной. Бездушные и безмозглые мерзавцы, как посмели их руки подняться на это юное невинное создание? Ильдар закипал от ярости и немел от страха за Аэлин. Да, ещё недавно он боялся не найти её и потерять свободу, возможно жизнь. Но сейчас, видя беззащитную изнеможённую девушку, он боялся только за неё. Что-то в ней резко изменило его сущность. Что-то заставило колыхнуться его сердце.

Ясмир повернулся к воротам, у которых толпились зеваки.

— И вы хотели сжечь это дитя? — прогудел он. — Моя бы воля, я бы вас сжег на одном костре!

— Старец сказал… мы не хотели… нет… это старец говорил…

— Нелюди, — плюнул Ясмир.

Ильдар взял Аэлин на руки и встал. Ясмир поднял его меч и вставил в ножны на спине, свой ятаган он оставил в крепкой руке. Они прошли через расступающуюся толпу к избе старосты. Слышались женские рыдания и всхлипывания. Старуха-жена бросилась к ним и заревела, прося прощения. Между людьми протиснулся, как призрак, Риул — в черном плаще с закрытой головой, и подошел к Ильдару.

— Я чувствовать затхлый запах крови и пойти через реку в лес, — прошептал он, указал на старосту. — От этого смердит смертью.

— Это же гоблин! — заскрипел староста с ужасом. — Кто пустил в деревню гоблина! Он лжет!

— В лесу я найти погреб, а внутри три мертвеца, — продолжил Риул.

Староста побелел, лицо его охватили судороги. Ильдар передал Аэлин Давлату, топтавшемуся рядом, и велел отнести в избу и позаботиться о ней. Старуха-жена завела их в дом, не переставая рыдать и бормотать. Ильдар вновь обнажил меч.

— Что ты об этом знаешь? — он ткнул клинком в старосту.

Тот лишь хватал ртом воздух и вертел выпученными глазами.

— Погреб этот на тропе к тракту, — сказал Риул.

— Что за мертвецы? — резко спросил Ильдар.

— Один мужчина и две женщины.

— Старец, помнится, к нам пришел из соседней деревни, — Давлат вышел из избы и спрыгнул к ним, — и сказал, что отправил тамошнюю колдунью в столицу.

— И кузнец с женой, — закончил Ясмир. — Все ясно!

— Кто вез мать Аэлин в столицу? — Ильдар повернулся к Давлату и пробуравил его злым взглядом.

Он замялся, сглотнул и прошептал:

— Так… это… отвозил староста наш.

Все глаза устремились на деревенского главу. Тот сжался и отчаянно замотал головой. Ильдар молча толкнул его вперед и махнул Риулу:

— Покажи нам дорогу. Пусть этот мерзавец на месте оправдывается, если сумеет.

Староста рухнул на колени и зарыдал.

— Не губите, добрые люди! Мне инквизитор приказывал! Не хотел! Пощадите!

— Никто тебя не тронет, гнида, — пробасил Ясмир и тряхнул его за плечи, поднял. — Отдадим королевским стражникам, они и решат, что с тобой делать.

Ильдар невольно заскрежетал зубами. Он убил бы презренного после признания, едва выносил его омерзительное существование, но, похоже, Ясмир решил отсечь самоуправство и предать дело королевскому суду. Ильдар и сам поступил бы так же, не будь ослеплен он ненавистью и гневом. Сквозь пелену бурлящих чувств он это понимал.

Они перешли реку по дощатому мосту и оказались у опушки леса. Невдалеке скрывался тот самый погреб. Риул ткнул пальцем в толстую и пыльную деревянную крышку, приколоченную, казалось, прямо к земле. Ясмир поднял ее и первым заглянул в темноту. Он скрючился и застонал от трупного запаха и отпрянул.

— Вон лежат, — прохрипел он, вытирая нос.

Ильдар наклонился и различил в яме три тела — мужчина в фартуке кузнеца, женщина в чепчике и пышном платье и молодая девушка, ровесница Аэлин. На шеях женщин виднелись петли. Ильдар закрыл лицо рукавом и попятился. Крестьяне подходили и испуганно смотрели в могилу, шептали, охали, с тревогой отходили, пропуская следующих. Когда все увидели несчастных покойников, Ясмир с треском захлопнул крышку, повернулся к рыдающему старосте и смерил его уничтожающим взглядом.

Ильдар нашел в толпе Давлата и поманил к себе.

— Вы уж похороните их, как следует, — тихо сказал он и сунул ему в руку несколько монет. — Девушку нужно отвезти в родную деревню, найти семью.

— Мил человек, что ты, — перепугался Давлат, увидел золотые монеты: в жизни не видал столько денег. — Не нужно это…

— Нужно, — Ильдар надавил на его руку. — Мы сегодня продолжим наш путь и заберем Аэлин с собой. Не к чему ей видеть, что случилось с ее родителями и выслушивать на каждом углу слухи об этой истории. Сиротке трудно будет жить здесь теперь. Да и инквизитор сбежал, может вернуться за ней. С нами ей будет безопаснее.

Давлат закивал.

— Этого мерзавца, — он указал глазами на старосту, который навзрыд спорил с крестьянскими мужиками и просил пощады, — отвезите в город и передайте стражникам. Расскажите о его преступлениях.

— А мы как же… мы-то ни сном, ни духом…

— Скажите, что не знали, — Ясмир подошел к ним, — потом стали подозревать, нашли склеп и поймали негодяя. О нашем участии молчком.

— Да, — кивнул Ильдар, — нас тут не было. Мы с секретной миссией. Понимаешь? Девочку, скажите, отправили к дальней родне.

Давлат безмолвно опустил голову. Ему было страшно и стыдно из-за произошедшего.

К вечеру деревня гудела от толков и слухов. Свидетели рассказывали, что видели, люди то и дело ходили за реку и смотрели на мертвецов. Старосту заперли в собственном доме и охраняли толпой. Все боялись возвращения инквизитора и решили до утра нести по улицам караул. Женщины и дети ночевали друг у друга. Переполох объединил людей, общее раскаяние, стыд и гнев слились в благородную храбрость и деятельность. Путников проводили со всеми почестями, снарядив несколькими вьюками провизии и подарков. Бедняжку Аэлин заботливо одели в теплое платье, обвязали платком и накинули сверху мантию. Ильдар посадил ее перед собой и привязал ремнями к своему торсу, девушка едва могла держаться сама и бессильно лежала у него на груди, иногда открывая и закрывая глаза. Ясмир после долгих пререканий согласился ехать с гоблином, признал его помощь в раскрытии преступления и посадил Риула за спину.

Они выехали до наступления сумерек и до следующего утра ни разу не остановились.