6

Северный тракт широкой лентой проходил через холодные равнины, то петляя змеей, то вытянувшись, как стрела, и уходил вдаль, за горизонт. Чем ближе Мертвая Долина, тем пустыннее становилась местность. Долину эту так прозвали не потому, что она несла смерть, а потому, что в ней не было жизни — никто не обитал на ее землях. Словно настоящая пустыня, она проглатывала благодать и не позволяла жизни развиваться. Ильдар знал об этом с тех пор, как себя помнил. Знал из людских рассказов и слухов. Поговаривали, что через долину проходили лишь редкие беглецы, изгои, прокаженные и терялись навсегда. Это место не предназначалось для людей. Но именно сюда ехали четыре путника, тихо и безмолвно приближавшиеся к роковой Долине.

Ильдар не переставал размышлять о прошлом дне. Молотом стучали в его голове воспоминания. Перебирая мрачные события, он вновь и вновь возвращался к могиле в лесу. Кто он такой, этот старец, откуда пришел? Кузнеца убили сами крестьяне, но зачем старец убил мать Аэлин? Почему тех женщин он удушил, а Аэлин хотел сжечь? Хотя в итоге он и ее пытался повесить, но, вероятно, только потому, что его план сорвался. Без сомнения, он не был инквизитором. Здесь таилось что-то другое. Он пришел в эту деревню именно за Аэлин, только ради нее. Что в ней особенного? Старец хотел ее сжечь, но не успел, решил повесить, тоже не смог. Будет ли он искать ее снова? Почему он хотел убить ее? Ильдар понимал, что Аэлин та самая девушка, избранная, но в чем?.. Он смотрел на тело, закутанное в мантию, и не мог взять в толк, как столь юное и невинное существо притянуло к себе внимание зла. Магистр… Почему магистр ничего не рассказал, не объяснил? Что скрывалось во всей этой истории?..

— Душегуб скрылся, — подъехав к Ильдару, тихо сказал Ясмир. — Я думаю об этом.

— Я тоже, — кивнул Ильдар. — На что он еще способен? Не погонится ли за нами?

— Я слушать внимательно, — подал голос Риул. — Я сказать, если услышать его.

Ильдар ощутил теплое чувство благодарности и улыбнулся гоблину.

Аэлин почти всю дорогу спала. Все несколько дней, проведённые ими в пути. И не мудрено. Нужно время, чтобы силы её восстановились. Пережить, выдержать, вынести столько ужаса, такому юному, нежному созданию… В те короткие моменты, когда она открывала глаза, она не произносила ни слова и тихо смотрела перед собой. Ильдар заботливо поил её терпким отваром из трав, приготовленным его тётушкой, добродушной Эллией. Эх, тётушка Эллия… она осталась у него одна. Даже брат не был ему так близок, как тётушка. Ильдар принялся корить себя за то, что ей приходится столько терпеть из-за него. А он даже не заглянул к ней… нет, нельзя было. Никто не должен знать, что он на свободе, что выполняет важную миссию. Важную… ценой собственной жизни… и… Мысли его отвлёк кашель Аэлин. Да, отвар хоть и лечебный, но терпкий. Он виновато посмотрел девушке в ясные голубые глаза и убрал флягу. Затем поправил ей чёлку. Глаза Аэлин снова закрылись.

Бедняжка еще не пришла в себя окончательно, еще не знала, что сотворили с ее жизнью. Как рассказать ей про родителей?.. Стоит ли рассказывать? А имел ли право Ильдар скрывать? Как объяснить ей, почему они забрали ее? Куда везут… Ильдар хотел кричать и рушить, отчаяние съедало его душу! Перенести бы девушку в далекую светлую страну, где нет власти короля и Ордена, где нет магии, нет темноты и холода… Вместо этого он должен вести ее в Храм Жизни. В Храм Жизни!

Ночь выдалась тяжелая. Без привала не обойтись. Путники нашли неподалеку от тракта заброшенную хижину, поросшую лебедой. Выглядела она зыбко, но собирались тучи, да и выбирать не приходилось. Теперь, когда с ними слабая девушка, придется чаще останавливаться и отдыхать.

Ясмир ятаганом расчистил путь к хижине. Вблизи она оказалась прочнее, хотя щели зияли черными дырами тут и там. Зато крыша не худая, а внутри стояла старая каменная печь.

— Находка! — воскликнул Ясмир и принялся тащить доски и траву, пока не начался дождь.

Ильдар уложил Аэлин перед печкой на приготовленный Риулом плащ и плотно завернул в него. Вместе они набрали хвороста, дров и досок на несколько дней, сложили рядом с печью и, наконец, зажгли ее. Занесли сумки, вьюки и мешки внутрь, лошадей после долгих споров тоже завели в хижину, благо, была просторная. Дождь, ветер заунывным воем пронесся по полю, поднимая пыль и злобно плюясь ею в щели хижины. Над головами прогремели раскаты грома, сверкнула молния. Дождь звонко и тяжело забарабанил по крыше. Ясмир сел, прислонившись спиной к каменной стенке печи, и шмыгнул покрасневшим от холода носом. Риул примостился в тени, он не нуждался в тепле. Ильдар приволок один из вьюков, который собрали им деревенские, и развязал его. Кукурузные и овсяные лепешки, сладкий желтый картофель с зеленью, сыр, жирное молоко и мешок сушеных ягод — можно ли мечтать о большем? Они набросились на еду и не остановились, пока не съели все. Ильдар, правда, заблаговременно отложил часть для Аэлин в деревянную миску и поставил на печь, чтобы согреть.

Ясмир заварил травяной чай в чугунном котелке и разлил по кружкам. Риул брезгливо отказался и уполз в угол хижины, лег спиной к остальным и был таков. Ильдар и Ясмир крутили в руках кружки и вдыхали душистый цветочный аромат, грели лица в облачках пара. Аэлин проснулась и осторожно высвободилась из укрывавших ее плащей и мантий. Она тихо всхлипнула и уставилась на своих спасителей испуганным, затравленным взглядом.

Ильдар протянул ей кружку Риула с нетронутым горячим чаем.

— Присоединяйся, — улыбнулся он.

— Где я? — прошептала она, не в силах говорить громче. — Отпустите меня домой!

— Не бойся, — он поставил кружку возле нее, — мы не причиним тебе вреда. Я Ильдар, это мои товарищи, Ясмир и, вон там, Риул.

— Гоблин! — она инстинктивно дрогнула и прижалась к стене.

— Он не злой.

— Отпустите меня домой! К маме и папе! — завизжала она, зажмурившись. — Я хочу домой!

— Аэлин, — Ильдар поморщился от ее крика.

Ясмир внезапно встал и, словно огромная черная гора, двинулся к девушке, грузно нагнулся к ней, взял за плечи и, не жалея, встряхнул, так что у бедняжки закачалась голова.

— Слушай, девчонка, — зыкнул он гулким басом, — тебя хотели задушить. Ильдар вытащил твою тонкую шею из петли. Твоих родителей убили. Ильдар нашел их тела и приказал похоронить их по-людски. Мы забрали тебя с собой, потому что мерзкий злобный колдун жаждет твоей невинной крови, — он отпустил ее и отпрянул. — Так что не смей тут затевать истерики и визжать. Если хочешь домой, иди, там тебя наверняка ждет новый костер или новая виселица.

Он плюхнулся на прежнее место возле печи. Ильдар опустил голову. Некоторое время царило молчание. Снаружи бушевала гроза, ураганный ветер с воем кидался на хижину, так что каждая доска дрожала и скрипела. Дождь хлестал по крыше и стенам, тонкими струйками пробирался внутрь, капал на пол. В печи трещал огонь, от него немного чадило, дым лез в глаза.

Аэлин трясущимися руками взяла кружку чая возле себя и сжала в руках.

— Куда вы держите путь? — тихо спросила она, смотря куда-то в пустоту отнесённым взглядом.

Ильдар замешкался. Раз уж Ясмир избрал жесткую правду и его метод сработал, то стоит продолжить в этом направлении.

— В Мертвую Долину. В Мёртвые земли, точнее. К Храму Жизни. Гоблин нас сопровождает.

«Я должен отвезти тебя туда» … Он не сумел выговорить эти слова. Аэлин выпила чай и закуталась в плащ. Она не стала спрашивать, приняла истину, как есть, а значит, согласилась идти с ними. Ильдар снял с печи ее долю обеда и положил на землю, отвернулся, чтобы не смущать девичью душу, и прилег.

— Умница, — заурчал Ясмир. — Ешь, набирайся сил.

Ильдар не заметил, как уснул. Проснулся он только к вечеру. В хижине уже было темно, только плясали отсветы огня из печи. По крыше все еще бил дождь. Ясмир и Риул ужинали и тихо перешептывались. Ильдар удивился: неужели поладили? Он сел и оглянулся. Аэлин спала, закутавшись в плащ и мантию.

Ясмир щелкнул пальцами и подозвал его деревянной ложкой к трапезе. Ильдар придвинулся к ним. На полу стоял котелок, из которого клубами шел пар и мясной аромат.

— Состряпал то ли суп, то ли похлебку, — прошептал Ясмир, — в такую непогоду тело просит горячего. Хотя этот отказался, — он недовольно посмотрел на гоблина.

Риул жевал какие-то коренья. Ильдар взял кружки. Ясмир налил в них суп. Они сели у стены, захватив корзину хлебцев и лепешек. По телу пробежали мурашки от первого глотка, после второго и третьего, напротив, теплая истома овладела ими. Ясмир вздохнул и захрустел хлебом.

— Что думаешь? — спросил он, кивнув на Аэлин. — Ты часто посматриваешь на нее.

— Мне жаль, — ответил он. — Я хотел бы защитить ее. Я… как будто ответственен за нее, понимаешь?

— Потому что спас ей жизнь.

Ильдар макнул в суп хлебец и проглотил.

— И готов биться за нее. — сказал он. — Она заняла важное место в моей жизни. Не могу объяснить свои чувства. Я думаю о своем задании и… не хочу выполнять его.

— Ты когда-нибудь влюблялся? — усмехнулся Ясмир и закинул в рот целую лепешку. — Хотя столько совпадений. Особенная девушка. Тебя выбрали ее сопровождать. Пахнет магией.

— Магия, — нахмурился Ильдар. — Причём здесь любовь? Просто мне жаль её, и я чувствую за неё ответственность. К тому же она слишком юная.

Ясмир утробно хихикнул, от чего Ильдар готов был провалиться сквозь землю или на худой конец выйти вон из лачуги.

— Любовь тоже магия, — прогнусавил Риул.

Ясмир хотел было расхохотаться, да вспомнил про Аэлин и лишь зашелся беззвучным смехом.

— Как нам пройти через приграничные скалы с лошадьми? — резко спросил Ильдар.

— Только пешком, — отозвался гоблин.

— Спятил? — прогудел Ясмир. — Я своего коня не оставлю! И без него не пойду!

От его громоподобного баса проснулась Аэлин, села, потерла глаза и осмотрелась. Ясмир смутился своей выходке и тотчас налил супа девушке, мягко уговорил ее подвинуться к ним и поесть.

— Не будешь есть, ног таскать не сумеешь, — сказал он. — Путь неблизкий и нелегкий. Ильдар, разумеется, готов тебя на руках нести до самого Храма, но нужно быть благоразумными.

Ильдар зло посмотрел на него и стиснул зубы, надеясь, что краска не залила его лицо. Аэлин смущенно улыбнулась и взяла кружку с супом.

Гроза закончилась ночью. На рассвете путники позавтракали лепешками с сыром и оседлали лошадей. Прощаться с хижиной, приютившей их в ненастье, было тяжело. Последний оплот тепла и жизни. Впереди ждали Мертвые земли. Ясмир понадеялся, что на обратном пути они снова остановятся здесь. Ильдар подумал, что обратно многие не вернутся.

В полдень они вышли из сухого ельника и с опушки увидели большой луг с пологим берегом. Дальше текла широкая тихая река. На другой стороне снова тянулся ельник. А за ним вырастали Приграничные скалы острыми пиками, словно шипами на спине чудовищного исполина.

— Мне рассказывать легенда, что это был великий дракон, — промолвил Риул, окинув скалы задумчивым взглядом. Все невольно посмотрели на колючий каменный хребет. — Он охранять Храм Жизни, но пришел чародей и обратил дракон в камень.

— За что? — тихо спросила Аэлин.

— Дракон хотел выпустить на волю великие силы, они уничтожить весь мир и наступить абсолютный хаос.

Повисло молчание. Даже Ясмир не нашел, что ввернуть. Только лошади недовольно храпели, чувствуя впереди реку. Река! Последняя возможность искупаться. Они проехали луг и выбрали место привала на берегу. Ильдар с Ясмиром ушли за густые заросли ивняка и распрягли лошадей. Светило солнце, было тепло. Они сняли одежду и завели животных в реку. Ясмир заскулил от холода, расхохотался и с криком нырнул в воду. Ильдар бросился за ним.

Вернувшись на привал, Ильдар увидел Аэлин. Она тоже искупалась и сидела на мягкой прибрежной лужайке, обняв руками колени, и, положив на них голову, с грустью наблюдала за течением. Ильдар отдал поводья Ясмиру и подошел к ней, сел рядом и тоже обратился к сияющей прекрасным ослепительным блеском воде. Аэлин заметно похорошела за время их путешествия. Исхудавшее было тело приобрело формы, лицо заметно посвежело, глаза наполнились жизнью.

— Ильдар, — проговорила она дрожащим голосом. — В Храме человеку не выжить.

— Говорят, маги могут ступать в него. Надеюсь, есть и другие исключения.

— Зачем тебе это? — воскликнула она и повернула к нему белое печальное лицо. — Скажи правду! Зачем ты взял меня с собой?

У Ильдара сердце защемило. Кровь прилила к голове, затуманила глаза. Она догадалась. Он взял ее с собой, чтобы сопроводить в Храм. «Вот и вся правда. Прочитай же ее в моих глазах...»

— Я выполняю задание… Я должен… должен провести тебя туда. Но я не знаю…

— Ты спас меня только для этого? — ее светлые голубые глаза увлажнились и заблестели, слезы повисли на ресницах.

Ильдар поднялся, не в силах сидеть на месте. Река шумно текла мимо них. Река, забери нас с собой, скрой в своих объятиях… Он хотел вырвать свое сердце из груди и разбить его о камни. Да, да, все верно! Он спас ее, чтобы затем умертвить! Спас ее для убоя. Когда магистр рассказал ему о задании, он не думал, что девушка умрет. Он думал только о себе, о том, как выполнить задание, как освободиться. Он не понимал, что не сможет, не сможет обречь ее на гибель… Пусть заклятие убьет его, он не поведет Аэлин в Храм.

— Тогда я не знал тебя, — только и проговорил он.

— Ты спас меня и взял с собой, чтобы отвезти в этот Храм, — она вскочила, слезы брызнули из ее глаз, попятилась, как от врага.

— Сначала так и было.

— Отпусти меня! Я не хочу умирать! Пожалуйста! — она рыдала.

Позади нее уже стоял Ясмир, готовый схватить ее, если она побежит. Аэлин увидела его и закрыла лицо руками.

— Отпустите меня!

Душа Ильдара опустошилась. Он стоял и не знал, что теперь делать. Убрав пятернёй волосы со лба, он махнул Ясмиру, чтобы оставил их. Тот сощурил глаза, нахмурился, мотнул головой, но отошел к лошадям.

— Я отвезу тебя обратно! — выпалил Ильдар, не помня себя. — Я не хочу твоей смерти!

Аэлин отбежала на несколько шагов. Она не верила ему. Всхлипы вырывались из ее груди. Она боялась. Она пронзила его в самое сердце.

— Ты убийца! — воскликнула она. — Наемник и убийца!

— Уходи, — сказал Ильдар. — Я не причиню тебе зла, Аэлин. Уходи. Возьми мою лошадь, скачи прочь, не возвращайся домой. Уходи как можно дальше.

Аэлин шла по зеленому лугу вверх и не оглядывалась. Она покидала его, и он хотел этого и одновременно разрывался от горя, желая вернуть ее.

— Прости, Аэлин.

Его тело сковала дикая боль железными тисками. Ильдар судорожно вздохнул, захрипел и повалился на землю, сжал в кулаках траву. Мышцы и кости крутило, каждый сустав ломала раздирающая боль.

Риул склонился над Ильдаром, но Ясмир схватил его за шкирку и отбросил в сторону.

— Куда лезешь!

Гоблин вскочил и зашипел:

— Он умереть! Я помочь ему!

— Ты убьешь его еще быстрее! — зарычал Ясмир и обнажил ятаган.

Риул скривился и усмехнулся:

— Только и махать клинком! Что ты без него уметь, человек!

Ясмир заревел, бросил ятаган и огромными ручищами схватил гоблина за горло, поднял над землей.

— Вот что я умею, змея! — он тряс его в воздухе и буравил ненавидящим взглядом.

Риул прижал к нему ладони, под которыми засияли радужные блики.

— Что вы делаете! — Аэлин бежала обратно. — Он умирает, помогите ему!

Ясмир рыкнул, будто очнулся, широко раскрыл глаза и выпустил гоблина. Риул, тяжело дыша, спрятал руки за спину.

— Мы не можем ему помочь. Это заклятие, — пропыхтел Ясмир и сурово взглянул на гоблина. — А с тобой я еще не закончил.

Аэлин выбежала на лужайку, упала перед Ильдаром.

— Сделайте что-нибудь! — закричала она.

Ильдар прижал руки к земле и на несколько секунд подавил судороги.

— Уходи, Аэлин, — прошептал он, дыхание с хрипом рвалось из груди. — Ты должна жить, — лишь ее глаза удерживали его в сознании.

Аэлин повернулась к Ясмиру. Слезы нескончаемым потоком струились по щекам.

— Что с ним?

— Я же сказал, на нем заклятие, — рассердился Ясмир, — магическое клеймо. Если он оставит задание и откажется везти тебя в Храм, то умрет. Наверное, умрет.

Взор Ильдара стал проясняться. Железные тиски разжались. Мышцы расслабились, он обмяк на траве.

— Я не дам тебе умереть, Аэлин. Я отпущу тебя. Найду способ. Найду сильного колдуна. Он снимет заклятие, и я отпущу тебя.

— Нет, — вздрогнула она.

— Конечно, нет, — пробасил Ясмир нетерпеливо, — ты дурак, Ильдар. Ты не успеешь ничего сделать, магистр следит за каждым твоим шагом и убьет, если затеешь эту чушь. А потом пришлет другого, и тот выполнит твое задание. Если Аэлин дорога тебе, сделай то, что нужно сделать.

Ильдар молчал. Аэлин наклонилась к нему. Маленькая слезинка упала ему на пересохшие губы. Аэлин хотела вытереть её, но тут же убрала руку и в смущении потупила взгляд:

— Я не оставлю тебя. Мы пойдем в Храм вместе.