9

Спустя неделю они достигли заветной пещеры. Кроме диких животных, никто не тревожил их весь путь. Здесь действительно владычествовала свободная, дикая природа. Ильдар отметил про себя, что назвать это место было бы правильнее не Мёртвые земли, а Дикие.

Для начала Риул отправился к пещере сам. Он двигался бесшумно и знал местность, а риск быть обнаруженными и последствия этого были столь велики, что ни Ильдар, ни Ясмир не роптали и отпустили его на разведку в одиночку.

Аэлин в последние три дня изменилась, притихла и совсем поникла, словно ее одолевала какая-то медленная давящая болезнь. Ильдар и сам ощущал накатывающую то и дело слабость, пытался бороться с ней, но каждый раз сдавался и погружался в апатичную, унылую пелену, подолгу молчал и затуманенными глазами смотрел по сторонам. Риул говорил, что беспокоиться нечего, ведь они приближались к Храму. Сам гоблин, естественно, не чувствовал высасывающей силы атмосферы — она была для него безвредна. Ильдар не понимал, почему влияние Храма не сказывалось на Ясмире. Здоровяк был бодр и спокоен, и сил у него не убавилось. Неужели Ильдар настолько слабее его? Но, может быть, Ясмир скрывал недомогание. Гордый воитель не признал бы гоблина крепче себя. Или в нём есть магия? Но тогда Риул почувствовал бы её и ещё при первой встрече с Ясмиром не преминул рассказать обо всём ему, Ильдару.

Ночью Риул вернулся на привал. Он подкрался незаметно, как призрак, и одним прыжком оказался между путниками. Ильдар и Ясмир от неожиданности вскочили и обнажили мечи. Увидев гоблина, оба вздохнули.

— Еще одна такая выходка, и я, клянусь, проткну тебя насквозь своим ятаганом, — процедил Ясмир, вставляя клинок в ножны.

Риул пропустил угрозу мимо ушей и прошептал:

— Троллей рядом нет. Они хорошо пировать вечер и теперь спать, — взглянул на Ильдара. — Надо идти быстро, побыстрее. Лошади остаться здесь.

— Еще чего! — насупился Ясмир.

Он открыл рот, чтобы протестовать, но Ильдар положил руку ему на плечо и мотнул головой. Нельзя игнорировать советы гоблина. Он лучше знал, как безопасно пройти. Нужно довериться ему.

— Запах лошади сильный, — сказал Риул. — Сильнее, чем человека запах. Они пасутся здесь. Мои сородичи защитить их, я позаботился об этом.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и вновь направился к пещере. Ильдар с болью взглянул на свою лощадь. Пришлось оставить почти все вещи и идти налегке, чтобы не отстать от гоблина, напрочь отказавшегося ждать даже лишнюю минуту. Ильдар шел позади Аэлин и с беспокойством замечал слабость и вялость ее движений.

В пещере висел глухой мрак, застилающий глаза. Зажигать свет означало подвергнуться смертельной опасности. Риул видел в темноте и без него. Его зрение, слух и обоняние заменяли и самый яркий огонь. Зато остальные шли неуверенно. Ильдар постоянно наступал на что-то, спотыкался, поскальзывался. Аэлин тоже. На одном из поворотов она чуть не упала. Риул злобно шикнул на нее.

Они шли в сырой мгле очень долго. Ноги у всех гудели, тела ломило от холода и усталости. Наконец Риул остановился.

— Жилища троллей остаться позади, — сказал он. — Теперь можно привал. И зажечь свет.

— Я оставил факелы в тюках, — с досадой признался Ильдар.

Послышался скрежет, сверкнули искры, и пещеру озарил яркий свет — Ясмир держал в руках пылающий факел.

— Так-то лучше, — сказал он, довольный своей запасливостью.

— А что за пир был у троллей? — спросила Аэлин.

— Неважно, — ответил Риул таким тоном, что не оставалось сомнений — истинный ответ лучше никому не знать, особенно ей.

На их стоянке было сыро, в воздухе плавал затхлый тяжелый запах, но двинуться и поменять место уже не осталось сил. Да и Риул сказал, что специально выбрал этот туннель — сильный запах не позволит другим обитателям пещер учуять пришельцев.

Как Риул отсчитывал время, Ильдар не понимал. Гоблин разбудил его, казалось, всего через минуту после того, как он закрыл глаза. Сон тучным облаком наседал на него, будто притягивал к земле. Больших усилий стоило подняться и идти дальше. Аэлин тоже едва волочила ноги, часто спотыкалась и шаталась. Ясмир по-прежнему держался, высоко поднимал факел и освещал проход, шагая за Риулом.

За весь оставшийся путь они сделали еще два привала. Аэлин становилась слабее и слабее. Казалось, в любую минуту она может упасть без сознания. Ильдар с тревогой следил за ней и помогал идти. Его самого не покидало гнетущее лихорадочное состояние, постепенно и незаметно сгибающее его спину. Во второй остановке Риул обрадовал тем, что скоро выход.

Аэлин не притронулась к еде, сколько ее ни уговаривали. Ильдар уложил ее ближе к огню, укутал своим плащом и сам лег рядом. Девушка тряслась то ли от холода, то ли от болезни. Сердце Ильдара разрывала горечь — он не знал, чем помочь ей. Он даже просил Риула избавить ее от страданий, но гоблин сухо отозвался, что его силы ничтожны по сравнению с влиянием Храма.

Ясмир взглянул на них и со вздохом покачал головой. Ильдар понял, что он напоминал о своей прежней идее. Нет. Не бывать этому. Он готов идти до конца, до последнего мгновения своей жизни, но жертвовать ею… Никогда. Он отчаянно надеялся, что Аэлин избежит ужасной погибели, и молился о благе для нее, верил, верил несмотря ни на что. Кто знал, может, девушка останется в живых. Он будет беречь ее столько, сколько сумеет, пока будет жив. Но пусть он умрет, лишь бы она жила! Ильдар думал об этом беспрерывно.

Сквозь сон он увидел, как Аэлин поднялась и, поежившись, скрылась в сырой тьме подземелья. Ильдар вскочил на ноги, вгляделся во мглу. Рука сама собой выхватила меч из ножен. Он разбудил попутчиков и на ощупь двинулся в ту сторону, где тихо исчезла девушка. Он торопливо шел вдоль скользких стен, спотыкаясь и шумя, позабыв об осторожности, точнее — осознанно отбросив ее. Он ничего не видел перед собой и только шел по влажным туннелям. Злость на себя переливала через край. Как он посмел уснуть! Упустить Аэлин из виду! Потерять ее! Неспроста Ясмир тогда назвал его дураком!

Его догнал Риул. Он различал в темноте лучше любого зверя. Ильдар с трепетом пошел за ним, чувствуя, как в сердце колотятся безумие и надежда. Ясмир тяжело топал сзади. Они шли долго. Несколько раз поворачивали — то вправо, то влево. Ильдар совсем сбился с пути, но не мог об этом думать. Риул остановился на одной из развилок.

— Это приворожение, — прошептал он. — Аэлин уйти не своя воля. Ее заманить.

Сердце Ильдара пронзила щемящая боль, взорвалась бешеным пульсом. Он часто и коротко задышал, чувствуя, как панический приступ охватывал его.

— Найди ее! — он присел на корточки, схватился за голову. — Где ее искать, как найти! — он ударил кулаком в стену и застонал, как раненное дикое животное.

— Найдем, — Ясмир опустился рядом, положил руку ему на плечо. — Мы не оставим ее. Слишком много пройдено, чтобы сдаваться.

— Приворожение, — Ильдар замер. Кому понадобилась Аэлин? Речь шла о жизни и смерти. Разумеется, может быть, что не только Орден нуждался в ней. Причем тот, кто забрал ее, не хотел допускать ее к Храму. Кто он? Ильдару вспомнился старик-инквизитор. Не он ли охотился за ней? Тогда он пытался убить ее. Что, если следил за ними все это время? Аэлин… Если с ней что-то случится, он не переживет, он умрет духом и телом. — Риул, что делать? Ты все здесь знаешь. Я тебе полностью доверяю.

— Не шуметь, — прошипел гоблин. — Нас услышать враги. Разные. Я чувствовать чужаки. Магия. Чувствовать магия.

— Аэлин жива?

— Смерти нет, Ильдар, пока нет. Но опасность близко.

— Какая? О чем ты? — Ильдар уже громко шептал, но хотел кричать, метаться.

— Смерть рядом, — Риул шипел, наоборот, едва слышно.

— Хватит попусту болтать! — не вытерпел Ясмир. — Лучше веди нас, куда надо, а уж смерть я сам устрою и не одну! Мой ятаган давно не пробовал горячей крови или что там у них.

Во мраке сверкнули кошачьи мутные глаза Риула. Он молча повел их дальше. Ильдар и Ясмир держали мечи наготове. Впереди забрезжил свет. Но не от солнца. Горели огни. Множество факельных огней. Слышались голоса. Ильдар от напряжения стиснул зубы и так крепко сжал рукоять меча, что пальцы онемели.

— Карлики, — шепнул Риул. — Их немного.

— Сейчас будет еще меньше, — Ясмир перекинул ятаган из руки в руку. — Идем.

Риул стоял недвижно и ждал. Он словно хотел что-то увидеть, услышать. Не ловушку ли он чуял? Зачем карликам Аэлин?

— Там еще кто-то, — одними губами произнес он. — Маг.

У Ильдара холодные мурашки пробежали по телу. Они подкрались вплотную к проему, за которым струился свет. В проеме была выбита древняя арка, расписанная бесчисленными рунами. За ней круто спускались ступени, как в амфитеатре, в небольшую круглую арену. Низкорослые, шумно перекрикивающиеся, мерзкие карлики сновали по пещере, таская хворост и дрова. В центре арены, привязанная к столбу, глубоко врытому в землю, стояла Аэлин, повесив голову. Ильдар вскипел от ярости и шагнул вперед, готовый разворотить все вокруг, но его резко и сильно одернули и толкнули обратно в тьму туннеля.

— Нельзя, — прошипел Риул и встал перед Ясмиром, тоже едва не вылетевшим на арену с ятаганом в мощных руках. — Вы не знать, с кем драться.

— Что! — не выдержал Ильдар. — Ее сожгут!

— Они не делать это. Они — слуги. Мы не знать, кто хозяин. Они не скрываться, знать, что мы здесь, что я здесь. Они не боятся.

— Да кто ты такой! — клинок Ясмира вспыхнул в свете факелов.

— Гоблин, — зло прошипел Риул. — Карлики бояться мой народ. А эти не бояться.

— Они сожгут ее, — снова повторил Ильдар и выглянул за проем.

При виде связанной несчастной Аэлин его жилы вскипели неистовым жаром. Нет. Нет. Нет! Он не будет ждать. Пусть там хоть дракон притаился!

Ильдар прыгнул через арку и ринулся вниз. Ясмир, словно гора, шел за ним. Риул не успел ничего сделать. Они приближались к арене. Карлики заметили их и разом замерли, замолчали. Они не испугались, лишь насторожились и наблюдали, не собираясь, похоже, драться.

— Отпустите девушку, и мы вас не тронем! — крикнул Ильдар карликам, что стояли вокруг столба.

Они что-то яростно забормотали. Ильдар не разбирал ни слова. Ему казалось, они тоже не поняли его. Он оглянулся. Всего их было не больше трех десятков. Мелкие шумные твари. Почему Риул так опасался их?

Карлики повернулись все разом в одну сторону — направо от Ильдара, и опустили глаза. Он развернулся, вскинул голову. Из темноты другого прохода появилась высокая худая фигура, облаченная в длинную черную одежду. Капюшон скрывал лицо в тени. Старик-инквизитор! Он ли? А кто еще? Ильдар смотрел на него, украдкой, боковым зрением, не упуская из виду Аэлин.

— Явился! — мерзко проскрежетала фигура. — Я ждал тебя, Ильдар!

— Отпусти девушку, и мы мирно разойдемся, — он не узнал своего голоса — холодного, как металл, и грозного, как лезвие.

— Всему свое время, — ответил тот. — А где гоблин? Где этот предатель?

Ясмир что-то гневно пробормотал. Ильдар сдвинул брови и машинально бросил взгляд на туннель, в котором остался Риул.

— Не думал же ты, что гоблина так легко купить? — послышался зловещий старческий смех. — Тот торговец в трактире — мой человек. И гоблин тоже. Я нанял его, чтобы получить сигнал, когда ты найдешь девку. Все так просто. Хотя, стоит признать, гоблины существа ненадежные, слишком суеверные и отрешенные. И он решил служить тебе, а не мне. А может, и нет. Теперь это неважно, — старик распростер руки в сторону Ильдара.

Он отшатнулся, ожидая удара магии, но ничего не произошло.

— Как ты думаешь, — сказал старик, — мы смогли бы с тобой договориться?

— Бери золота, сколько желаешь, и отпусти ее! — Ильдар яростно рассек мечом воздух и указал на Аэлин.

Старик снова рассмеялся.

— Глупец! — сквозь омерзительный смех проговорил он. — Мне не нужно золото! Мне нужен ты, Ильдар! И ты пришел. Я очень рад!

Ильдара взбесил праздный тон старика, он заставлял себя слушать титаническим усилием воли.

— Как далеко ты можешь находиться от нее? Почему тебя не сковала боль, когда она последовала сюда по моему зову?

Разум на мгновения затмил ураган эмоций. Ильдар задумался. Ведь правда, его не пронзило заклятие, когда Аэлин ушла. Здесь не действовали силы Ордена?

— Не о том думаешь! — старик покачал узловатым пальцем. — Это я создал барьер. Я рассчитывал, что магистр применит заклятие мощнее, но, оказалось, с ним справится не составляет труда. Или на большее он не способен?

— Хватит разговоров! — прорычал Ясмир.

— Помолчи, здоровяк, — злобно рявкнул старик. — Вы не видите, что мои слуги не будут с вами биться? Для таких воинов они слабоваты. Подумай, Ильдар, ведь я мог увести девчонку у тебя из-под носа в любой момент. Боль уничтожила бы тебя. И сейчас ты корчился бы от нее в предсмертных муках, а в то время, пока Ясмир пришел бы сюда, от девки осталась бы горстка пепла!

— Что. Ты. Хочешь. — Ильдар часто дышал, ненависть и гнев огненным шаром пылали в его груди. — Мою жизнь?

Старик рассмеялся.

— Нет! Я хочу сыграть свадьбу!

Ильдар оторопел, и даже меч в руках дрогнул. Он не ослышался? Свадьбу?

— Все просто, — продолжил старик. — Ты соглашаешься с моими условиями, я освобождаю твою возлюбленную, и ты берешь ее в жены! Как тебе это?

Ильдар ожидал услышать что угодно, только не это. Он настороженно и неотрывно смотрел на старика.

— Не спорю, сначала я хотел ее сжечь, — сказал тот. — Тогда, в деревне. Но мне действительно стало плохо. Видимо, какое-то заклятие Ордена. Тогда появился ты, и я не смог лишить ее жизни. Я проклинал тебя, Ильдар! Потом я понял, что ты-то мне и нужен! Ты — мое спасение! Она стала смыслом твоей жизни, не так ли? Ты готов пожертвовать собой ради нее? Мы можем договориться. Твоя мечта — быть с ней, исполнится. Моя мечта — тоже. Нам нечего делить!

— Вот тебе раз, — хмыкнул Ясмир. — Соглашайся, Ильдар.

— Видишь, Ясмир понимает, что я прав. Если ты боишься Ордена, то можешь остаться жить здесь. Магия Храма не навредит вам, только сделай то, что должен сделать муж. Но, если захочешь вернуться с молодой женой домой, ни о чем не беспокойся. Я наложу на вас чары неузнаваемости. Это несложно.

— Не верить ему, Ильдар! — раздался сверху голос Риула. Ильдар с Ясмиром обернулись. — Он обмануть тебя, как обмануть меня! Сначала я верить ему, но потом понять, что он лжец! Если ты сделать так, как он хотеть, всем конец! И моему народу тоже конец!

— Что за бред! — воскликнул старик. — Чего ожидать от предателя! Если я что-то и задумал, то точно не уничтожение всего живого. Это чушь! Да, я хочу повелевать всем, но я не тиран! Да и чем король лучше меня?

— Он не убивает молодых девушек и их родителей! — бросил Ильдар с отвращением. — Скольких ты убил прежде, чем нашел Аэлин?

Старик покачал головой.

— Не спорю, убивал. До того, как ты отправился в путь, я убивал вслепую. Но что значат жизни нескольких девчонок по сравнению со всемирным благом, которое я обеспечу? Соглашайся, Ильдар, и забирай Аэлин сейчас же!

— Ты сумасшедший, — усмехнулся Ильдар. — Выживший из ума старик — чародей.

— Соглашайся, глупец! — прогудел Ясмир.

Согласиться? Сделать такой выбор? Значит, они с Аэлин будут вместе. Она не умрет. Еще недавно он и мечтать не смел об этом. Но тогда старик станет темным повелителем? А что Ильдару до этого? Правили одни, станут править другие. Особенной разницы он не видел. Но мир погрузится во тьму и хаос. Он услышал приглушенный, полный боли стон Аэлин. Ильдар вздрогнул. Желающий блага для всех не стал бы действовать как разбойник. Старик явно лжёт. Ильдар принял решение. Подняв меч к плечу, он метнулся к старику. Оставались считанные шаги, когда старик внезапно взлетел вверх и избежал поцелуя с горным клинком. Ильдар развернулся. Старик уже стоял возле связанной Аэлин. Маг держал у ее горла сверкающий кинжал. Карлики обступили его со всех сторон с луками наготове.

— Ты не прав, Ильдар, — спокойно сказал старик. — Даю последний шанс согласиться. Стрелы моих слуг попадают точно в сердце врага.

Ясмир сделал несколько шагов к ним, угрожающе размахивая ятаганом. Десяток стрел молниями сверкнули в свете огней и звонко ударились в ступени под ноги Ясмиру. Карлики мгновенно перезарядили луки и направили на него. Тот замер на месте.

— Ну же! — скрипнул старик и кольнул шею Аэлин, чуть ниже горла. Она вскрикнула. — Не заставляй меня убивать ее! Сохрани ей жизнь!

У Ильдара на секунду побагровело в глазах. Как он посмел! Причинил боль Аэлин! Он будто видел капли крови, стекающие по шее невинной девушки. Иступленная ярость застелила ему взор, но разум внезапно подчинил гнев. Там, возле столба Аэлин своим стоном освободила его от мрачной завесы, которой окутывал его старик. Маг притупил его мышление, но Аэлин вернула ясность ума, вернула к действительности. Она спасла его, оживила, раскрыла глаза. А этот мерзавец хочет убить ее!

— Брось свой меч к моим ногам, Ильдар, и я, возможно, прощу тебе дерзость!

Да, он прав. Нужно бросить меч… Старик не знал, чему Ильдара научил старший брат. Швырять не только кинжалы, но и мечи… Ильдар опустил клинок и будто собрался кинуть его на каменный пол. А за мгновение до этого вгляделся в цель. Он будто видел стучащее черное сердце мага. Меч полетел с быстротой стрелы. Холодное лезвие с хрустом вонзилось в грудь старика. Тот захрипел и со словами «Нет, глупец!» повалился на кучу хвороста. Воинственные карлики тотчас бросились в рассыпную.

Ильдар, едва волоча ноги, подошел к столбу, взялся за рукоять меча и вытащил его из груди еще живого мага. Он посмотрел в безумные глаза и сказал:

— Этот клинок сделали гномы, горные мастера. Он не мог не достигнуть цели.

Старик застыл, и взгляд его застыл.

Ясмир замахнулся ятаганом, так и не нашедшим живой плоти, и рассек веревки на столбе. Аэлин, словно тряпичная кукла, упала на руки Ильдара. Она едва держалась в сознании. Он обхватил ее покрепче, чувствуя, как сердце трепетало — то ли от радости, то ли от пережитого страха.

Ясмир прошелся по пещере и хмыкнул:

— Интересно, кто построил это?

На ступенях появился, наконец, Риул. Несмотря на произошедшее, взгляд его был невозмутим и непроницаем, впрочем, как и всегда. Считалось, что гоблины лишены доброты и совести. Но, если верить словам покойного мага, Риул все же радел за своих соплеменников.

Ясмир свысока, с негодованием покосился на него.

— Что теперь ты скажешь, гоблин?

Риул отвернулся, но ответил:

— Я все сказать.

— Риул, ответь, — Ильдар сурово, в упор смотрел на него. — Ты заманил нас сюда?

— Да чего с ним говорить! — рявкнул Ясмир и потряс ятаганом. — Давно пора прикончить тварь!

— Я не знать все, — пробормотал Риул.

— Хочешь сказать, что не чувствовал мага? — Ильдар прислушался к Аэлин. Она беззвучно плакала. Он осторожно погладил ее по голове.

— Нет. Не видеть и не чувствовать.

В этот момент несколько карликов тихо спустились на арену, взвалили на плечи тело мага и быстро унесли прочь.

— Странный народец, — изумился Ясмир, повернулся к Риулу и пригрозил клинком: — Ты готов прощаться с жизнью, предатель?

— Не трогай его, — приказал Ильдар спокойно. — Будущее рассудит нас.

Он снял с пояса флягу с целебным настоем и дал Аэлин. Она сделала глоток и, фзакашлявшись от терпкости напитка, поморщилась.

— Ничего, зато успокоит и сил прибавит, — улыбнулся он и сам выпил снадобья. — Мне помогало.

— Нам надо идти. Быстро. Чувство опасности, — Риул бродил настороженным взглядом по пещере, будто в поисках притаившегося врага. — Опасность!

Раздался странный и резкий свистящий звук — не продлившись и секунду, он оборвался глухим щелчком. Риул вздрогнул и опустил голову. Из его груди торчал наконечник стрелы. Аэлин вскрикнула. Гоблин рухнул на землю лицом вниз. Стреляли в спину. Высоко за аркой показалось уродливое рыло тролля.

Ильдар сунул флягу в карман, быстро поднял Аэлин на руки и, кивнув на проход, из-за которого появился прежде колдун, крикнул Ясмиру:

— Нам туда! Бежим!

Внутреннее чутье подсказывало, что нужно идти именно в этот тоннель. В темноту, из которой возник старец. Он, не теряя времени, помчался вверх по ступеням.

Ясмир отбил ятаганом две стрелы, пущенные им вслед — за аркой появились и другие тролли, и зло закричал что-то врагам. Ильдар не оглянулся и вместе с Аэлин нырнул во мрак. Ясмир грузно двигался за ними.

— Что за дела! — гневно пробасил он. — Откуда они взялись? Гоблин говорил, что они с другой стороны горы. Подлец водил нас за нос!

Они бежали по узкому тоннелю. Ильдар, тяжело дыша, ответил:

— Им нужна Аэлин, пойми наконец! Всем нужна Аэлин. Всем! Она избранная… Силы тьмы желают препятствовать нам и убить, и ее — в первую очередь!

Они остановились, чтобы перевести дух.

— Странно, — пробормотал Ильдар. — Что же это они нас не преследуют? — он прислушался к тишине, глубоко вздохнул. — Риул не был нам врагом, раз он так радел за свой народ.

Ясмир хмыкнул.

— Нет, он не лучше этих троллей. Только умнее. Втирается в доверие и так далее.

— Втирался, — перебил Ильдар сердито, почувствовав несправедливость к Риулу.

Аэлин тихо сидела у него на руках, уронив голову на грудь.

— Прости, — прошептала она. — Со мной одни проблемы.

— Молчи, — злость улеглась, он почувствовал, как расслабились мышцы лица и смягчилось напряжение. — Это я виноват. Не углядел за тобой. Не бойся, больше тебя никто не обидит.

Ясмир двинулся дальше первым. Ильдар не отставал от него ни на шаг. Спустя несколько часов впереди забрезжил слабый свет. Неужели выход? Они пошли быстрее. Они так долго блуждали по этим пещерам, что потеряли счет времени. В конце прохода их ожидала свобода.

Выбравшись из-под горы, они прищурились, в глаза били предзакатные лучи солнца. Привыкнув к вечернему свету, Ильдар вгляделся в северное небо. Вдали, среди тумана облаков, белело здание с пикообразными башнями. Не было никаких сомнений, что это Храм Жизни. И не было в нем ничего страшного. Но… что-то величественное, исполинское, вечное отталкивало, предвещало угрозу любому, кто посмеет приблизиться.

Ильдару стало не по себе. Вернувшиеся силы вновь покидали его. Хотя Аэлин не была тяжелой ношей и не являлась обузой, ему становилось труднее и труднее ее нести. Он не хотел сознаваться в этом Ясмиру. Во-первых, не мог доверять ему. При встрече с колдуном он показал себя не с лучшей стороны. Да и его предложение еще отдавалось отголосками в голове. Если Ильдар признается в слабости, кто знает, на какую подлость он может пойти? Во-вторых, гордость и достоинство не позволяли поддаться бессилию.

Они шли. Ясмир прорубал путь сквозь высокую жесткую траву, заполнявшую всю долину. За ней зеленела лужайка у щедрого берега речки. Там они остановятся и отдохнут. Но сначала нужно преодолеть эти дебри.

— Ну что? — рыкнул Ясмир, поднимая глаза на Храм. Он повернулся. — Ты уверен, что стоит идти туда? С тех пор, как прошли гору, никого не встретили. Заросли да косогоры.

Ильдар присел, посмотрел на Аэлин. Совсем плоха. Ходить точно не сумеет. Знай он, что она поправится, если вернуться назад, то ради нее так и поступил бы. Но идти обратно означало смерть… Единственный путь через гору закрыт — тролли и карлики наверняка рыскают по всем тоннелям. Да и заклятие ему не даст. Можно попробовать, но он боялся за Аэлин. Что, если его пронзит боль? Ясмир уже не раз предлагал грязную услугу… От одних этих мыслей его воротило. И без них худо.

— Послушай, — Ясмир вставил ятаган в ножны и сел рядом. — Посмотри на себя и на нее. Я не желаю вам зла, и можешь думать обо мне все, что угодно, но старик был прав. Тебе нужно…

— Хватит! — Ильдар посуровел, обхватил бесчувственную Аэлин крепче и поднялся на ноги. — Лучше пойдем вперед. Достаточно об одном и том же. Думаешь, я не хочу освободить ее? Спасти от смерти? А возможно, она не выживет… За это я себя ненавижу, но с пути сойти не имею права. Понимаешь?! Что-то внутри говорит мне, что в Храм ей и надо, что там она может спастись. Не знаю, откуда эти догадки, но я себе доверяю.

Ясмир снова достал ятаган и молча рубанул по траве. Ильдару стало не по себе после вырвавшихся слов.

— Пойми. Мы не знаем, чем чревато освобождение. И даже сделав ее своей женой, о чем я даже не мечтаю… Прости, я знаю, что ты хочешь помочь. Освободиться от всего… Но это не выход. Нам придется пройти этот путь до конца. Аэлин, к великому моему сожалению, должна быть в Храме Жизни, будь он неладен.

— Не извиняйся, Ильдар, — отозвался Ясмир, не поворачиваясь к нем и продолжая хлестать клинком, открывая дорогу. — Будь я моложе и на твоем месте, поступил бы так же, — он вытер пот со лба. — Ты все правильно делаешь.

Ясное еще недавно небо на востоке заволокло черными тучами. Нужно было торопиться. Они медленно ползли по долине, уныло наблюдая, как разыгрывалась непогода. Сверкнула молния. Грянул гром. Его раскаты проносились над головами, оглушая, возвещая о предстоящей буре.

Ясмир нашел большое старое дерево в обхвате локтей двадцати, не меньше. Ствол его зиял черной дырой наподобие двери. Ясмир пустил внутрь ятаган, а затем вошел в проем и сам. Спустя несколько секунд раздался его голос:

— Отличное убежище, скажу я вам. Похоже, нутро дерева выбито руками.

Ильдар посмотрел наверх. Сухое дерево наполовину переломилось от ветра. А что если будет ураган? Их накроет собственным укрытием. Закапал крупный, частый дождь. Ильдар выбросил из головы ненужные мысли и шагнул в дупло. Внутри было сухо и уютно. Сухое, трухлявое нутро кто-то тщательно выбил. Уж не Ваяр ли? Возможно, он. Если брат был здесь, то… вот только зачем его сюда понесло? Если всему причиной магистр… Ильдару очень хотелось узнать правду… Мысли его перебил стон Аэлин. Он придал её ближе и не хотел отпускать. Оглядевшись ещё раз, пожаловался за уютное убежище. Прекрасный приют от холода и непогоды.

Была глубокая ночь, когда Ильдар проснулся от стона Аэлин. Она спала рядом с ним, он укутал ее в свой плащ. Он боялся за нее, и было все равно, что подумают. Да и кому здесь видеть, думать, осуждать? Кроме Ясмира, вокруг ни души.

Подогнув края плаща под девушку, Ильдар закрыл глаза и заснул чутким, тревожным сном. За стенами дерева бушевала непогода.

Утром он не позавтракал. От вида пищи его воротило. Ясмир недовольно вздохнул и принялся жевать кусок валяного мяса, запивая водой из фляги. Ильдар пропустил мимо ушей его ворчания о том, что без еды он не дойдет до Храма, что ни он, ни Аэлин не ели толком с тех пор, как перешли приграничные горы, и немудрено, что они ослабли.

Аэлин вновь простонала. Ильдар склонился к ней. В полумраке едва различил черты ее лица. Может быть, ей снился дурной сон?.. Он осторожно погладил ее по голове. Сердце его сжималось от горечи и обиды за нее. От отчаяния — ведь он ничем не мог помочь ей! Она страдала, она испытывала мучительные боли, таяла на глазах. Он смотрел в темноту вокруг. По щеке скатилась одинокая слеза. В ней было столько самоотверженной любви и сострадания, что, наверное, хватило бы для спасения Аэлин. Но он не был чародеем… Он не мог взять эту слезу и сотворить чудо. И если любовь — это магия, то почему он не может ей воспользоваться? Да и возможно ли такое?

Ильдар любил Аэлин чистыми светлыми чувствами. Для него она была прекрасное и хрупкое существо, невинное, доброе, беспомощное создание, нуждающееся в защите и заботе. Ради нее он сокрушит любого врага. Прежде, встреться ему тот чародей-старик, он без раздумий принял бы его условия, чтобы не рисковать. Теперь же он чувствовал себя другим человеком. Дерзкого и беспечного разбойника больше не было. Аэлин пробудила в нем погребенные благородство, честность, мягкосердечие.

Ильдар решил бесповоротно и твердо, что пожертвует собой ради нее. Он внушил это себе и потому упрямо шел вперед, веря, что их путь и есть спасение Аэлин. Они шли по грани, по лезвию, а Храм Жизни — единственное убежище, где по крайней мере Аэлин будет спасена от гибели и мучений.

Слабый и не способный на какие-либо иные чувства, Ильдар нес самого дорогого и близкого человека на свете, прижимая к груди, различая ее сердцебиение. Ночью он лежал рядом с ней и, замерев, прислушивался к ее дыханию, ее пульсу, ее бессвязным бормотаниям.

Иногда Аэлин приходила в себя, открывала глаза, свои чудесные голубые глаза. Только в них теперь не было живого блеска, лишь тлеющее слабое тепло, которое, казалось, вот-вот станет пеплом. Она смотрела на него и улыбалась. Она доверяла ему свою жизнь. Он не мог подвести ее, он не мог лишиться ее доверия… Тогда на озере он едва не потерял самообладание, и ему с трудом верилось, что его могли посетить низкие мысли. Нет, никогда. Никогда. Но воспоминания придавали ему сил, помогали идти дальше. Он отнесет ее в Храм, и там произойдет нечто великое, знаменательное. Там Аэлин спасется, и они вернутся домой и забудут обо всем, как о старом кошмаре.

На третий день погода внезапно поменялась. Ильдар проснулся от холода. Открыв глаза, он увидел, как ветви сосны, под которой они ночевали, раскачивались на сильном ветру. Шел густой мокрый снег. Ильдар сел. Аэлин лежала с закрытыми глазами — спала или без сознания. Хлопья снега падали на ее лицо и исчезали. Он натянул на ее голову капюшон плаща. Ясмир пытался разжечь костер с безветренной стороны.

— Нам пора в путь, Ясмир. Осталось совсем немного.

— Это да, — пробасил тот. — Только Храм стоит на макушке скалы. Как мы туда попадем, ума не приложу.

Ильдар промолчал. Он и сам не представлял, как взбираться на вершину. Он не хотел думать об этом. Нужно идти, нужно двигаться. Аэлин давно не приходила в себя, это пугало его больше, чем все враги мира. Ильдар боялся, что она больше не проснется. Ночью ему снились дурные сны, и, просыпаясь, он склонялся к Аэлин и слушал ее дыхание. Страх за нее сводил с ума и заставлял идти и идти.

Дальше им пришлось пробираться по белому снежному покрову, утолщающемуся по мере густеющего снегопада. В воздухе креп морозец. Деревья, кустарники, тропы, даже холмы — устилались светлым ковром.

Ильдар вспомнил детство, когда они с братом играли в снежки и лепили из него чудные фигуры. Зима в их родной деревне была короткая, месяца два, да и снег держался по утрам и вечерам, а днем обычно таял.

Ильдар сожалел, что Аэлин не видела окружающую морозную красоту. Он осторожно присел и набрал снега в ладонь. Смяв его в шарик, он коснулся им лба девушки, затем потрескавшихся губ. Чувствуя слабое дыхание, шепнул ей на ухо:

— Снег, Аэлин. Первый снег. Слышишь? Чистый, белый первый снег.

Губы ее разжались, глаза на мгновение приоткрылись. Она ничего не ответила, лишь улыбнулась. Этого было достаточно.

— Что остановился? Устал? — спросил насупленный Ясмир.

— Первый снег. Аэлин тоже рада, — Ильдар с трудом поднялся и нагнал попутчика.

— Хе, — Ясмир усмехнулся и покачал головой, точно, как делают старики, когда молодежь, по их мнению, говорит глупости. — Нашли чему радоваться.

— Да, это звучит странно, но у меня душа радуется, когда вижу первый снег. Такое чувство, что он стирает с земли и с наших душ всю грязь. С тобой такого не случалось?

— Да ты — романтик, оказывается. А по первому впечатлению не скажешь, — не то серьёзно, не то пошутил Ясмир, так и не повернувшись к нему.

Впереди расстилалось большое поле с высокой травой, припорошенной снегом. За ним темнела полоска леска и светился на солнце белыми отблесками пологий склон горы. Верхушка ее, плоское плато, и была опорой Храма Жизни. Переливающиеся белоснежные купола, словно сделанные из хрусталя, манили взгляды и вселяли надежду.

Силы покидали Ильдара с каждым днем. Стоило им продраться сквозь злосчастное поле с непроходимой жесткой травой, которую Ясмир нещадно рубил, но все же не мог проделать достаточно широкий проход, как Ильдар рухнул и едва не уронил Аэлин. Ясмир протянул руки, и Ильдару пришлось согласиться. На этот раз силы его как будто иссякли окончательно. Ясмир взял девушку и пошел вперед. Мучительно ревнуя Аэлин, Ильдар стиснул зубы, поднялся и последовал за ними. Ноги отсырели от мокрого снега и замерзли.

Они перешли маленькую речушку. Ясмир предложил сделать привал и согреться. Ильдар только и сумел, что принять вконец обессиленную Аэлин. Бледная и неподвижная, она воплощала собой боль, слабость, безысходность. Ильдара захлестнула обида за нее. Он взглянул на гору, затем снова на девушку.

— Ты бы хоть побрился, — раздался голос позади.

Ильдар обернулся. Ясмир разжег костер и уже вовсю стриг края своей всклокоченной густой бороды. Коснувшись колючей щетины, Ильдар махнул рукой.

— Зачем? Все равно умирать.

— А вот так нельзя, — Ясмир закончил стрижку и смахнул волоски с груди. — Ты пал духом, парень. Воин не должен падать духом, даже если его окружают полчища врагов. С таким настроем не победить. Это я из опыта своей жизни говорю. Всегда есть выход.

— Ко мне и к ней это не относится, — отрезал Ильдар. — Не сравнивай. Это не твое задание, тебе не понять и не судить.

Ясмир принялся доставать припасы.

— Хоть перекусил бы, что ли, — буркнул он.

Ильдар держал на руках Аэлин и раскачивался из стороны в сторону, словно мать с ребенком. Его разум тонул в густом, неведомом тумане, том самом, который охватил его, когда они оказались в Мертвых землях. Ильдар мало на чем мог сосредоточиться, только делал то, на что хватало сил. Все лишнее он забыл, будто сам шел во сне.

Долго стоять на месте было бессмысленно и опасно. Они двинулись дальше. Ясмир постоянно уходил далеко вперед. Ильдар боялся отстать, показать действительную слабость, хотя Ясмир и так все знал.

Они прошли лес, остановились у почти отвесного подножия горы. Пройдя вдоль нее некоторое расстояние, они нашли выбитые в земле ступени, спиралью несущиеся наверх. Взбираться придется долго, да и идти на подъем труднее.

Сделав короткий привал, они продолжили путь. Теперь только вверх по ступеням, прямо к Храму Жизни.