Глава 1. Необычная компания

Очередной день жизни города подходил к концу. Отзвенел третий колокол, и тяжелые ворота, поддерживаемые многопудовыми цепями, со скрипом поднялись, надежно отгородив горожан от внешнего мира. До следующего утра вход в замок был закрыт. В лучах ярко-оранжевого солнца смолкали менестрели и уличные проповедники, ремесленники заносили товары в дома и закрывали лавочки, горожане неспешно разбредались по своим домам. На стенах сменились караульные, на улицах появились ночные патрули. Город погружался в ночь.

Но выспаться жителям Вайленда было не суждено. В глухую ночь неожиданно для всех набатом забил колокол ратуши. Горожане выбегали из домов, сонные, в ночных одеждах, они не понимали, что происходит. Только то, что случилось что-то плохое.

Самые расторопные уже спешили к городским стенам, куда, пока что, еще пускали гражданских. Столпившиеся шумно переговаривались, обсуждая увиденное. В воздухе витало напряжение.

— Но как такое возможно? — недоумевал престарелый плотник, почесывая седую голову. — Ведь они были в десяти днях пути от города. И потом, как же заградительные гарнизоны? Они что, по воздуху сюда добрались? — толпа поддержала его раздраженными и недоумевающими выкриками.

Стража напрасно пыталась успокоить людей, уговорить их расходиться по домам. Толпа не желала расходиться. Волнение гуляло по городу шаркающей походкой, селясь в сердцах людей. Как теперь вообще можно спать?

— Да что там происходит? — кричал невысокий парнишка в расписном камзольчике и узорчатой оранжевой шляпе с пером. Он никак не мог подойти к стене, оттесняемый толпой, а из-за своего роста издалека попросту не видел, что происходит.

— Войска Мошера, что пару дней назад были за тридевять земель от нас, сейчас стоят у нас под стенами, — раздраженно пояснил мясник Том, скребя нечищеными ногтями по щетинистому подбородку.

Он наклонился к человеку в камзоле, и в его глазах тот прочитал неподдельную тревогу:

— Мы в осаде, Гарлен. Вот что происходит!

***

Начинался новый день.

В этот ранний час в своем величественном замке, возвышающемся над городом, король любил начинать завтрак. Трапеза его была не то чтобы слишком богата, но и не отличалась беднотой: жаренный фазан с печеной картошкой, черноперый таймень, тушеный с морковью, три пирога: с грибами, фасолью и черникой соответственно, пара-тройка нехитрых салатов, две бутылки вина десятилетней выдержки и холодная закуска. Разве это много? Венчала композицию сдобная булочка в пудре с вишенкой, лежащая на объемистом блюдце перед самим королем. Его Величество был сластеной.

Король собрался вкусить приготовленные шедевры кулинарного искусства и начать решил, разумеется, с булочки. Он неторопливо пододвинул блюдце к себе, заткнул за ворот белоснежное полотенце и двумя пальцами вынул из булочки вишенку. Король уже приготовился насладиться ее неповторимой сладостью в сочетании с кислинкой и поднес вишенку ко рту, как вдруг шумно открылись двери, и в зал вбежал взмокший от пота бургомистр.

— Ваше Величество, беда! — только и мог выговорить он.

Король так и застыл с вишенкой у рта, решительно не понимая, что происходит.

— Извольте объясниться, уважаемый, — наконец сказал он. — Как вы смеете прерывать королевскую трапезу?

— Не извольте гневаться, Ваше Величество! — забубнил бургомистр, низко кланяясь. — Войска герцога Мошера сумели обойти заградительные гарнизоны и подошли к городу. Мы в осаде! — скорбно добавил он.

Если бы король успел взять вишенку в рот, то он решительно поперхнулся бы. Как такое может быть? Однако, не в характере бургомистра шутить по такому поводу. Мошер — хитрый и коварный правитель Лунных Земель давно славился своей непредсказуемостью и решительностью действий.

"Гарнизоны скорее всего окружены и уничтожены. Прискорбно. Но сейчас нужно думать не об этом, а о том, что город совершенно не готов к осаде: у нас мало припасов, мало войск, мало камней для баллист и требушетов. Мы не готовились к осаде, вообще не полагали, что враг сможет подойти так близко, — король нервно соображал, забыв про вишенку. — Но сейчас самое главное быть уверенным и спокойным. Если я начну паниковать, то всему конец. Подданные должны верить, что у их короля все под контролем, что все будет хорошо", — он нервно сглотнул.

— В городе ввести особое положение, комендантский час. На стенах двойные караулы выставили?

— Да, Ваше Величество.

— Собрать военный совет, как можно скорее. Необходимо составить план действий.

Если не принять срочных мер, эта война закончится самым печальным образом.

— Уже созвали, Ваше Величество. Все соберутся примерно через час в здании ратуши, — оттараторил бургомистр.

— Хорошо, — задумчиво сказал король. У него только что появилось одно безотлагательное дело. Как ни жаль, про завтрак придется забыть.

Вскоре обеденная зала опустела. Остывал фазан, скучал таймень, благоухали пироги и салаты. На полу одиноко лежала маленькая красная вишенка...

***

Высоко над улицами, в самой высокой из башен замка, как это водится, была комната принцессы. Оттуда открывался прекрасный вид на многочисленные улицы Вайленда, на простирающиеся за стенами города зеленые долины и сине-зеленые моря лесов, окутанные утренним туманом. А за лесами были выси серых гор. Любой человек, попавший сюда, присвистнул бы от удивления и долго стоял у витражного окна, не в силах оторваться от красоты природы. Но для Летисии эти виды не были чем-то волшебным. Она прожила в этой комнате всю свою жизнь и успела привыкнуть к виду из окна. Мир снаружи для нее был словно картинкой, иллюстрацией к книге, частью ее небольшого, но уютного и утонченного мирка. Принцесса сидела перед большим овальным зеркалом и разглядывала свое отражение: длинные белоснежные волосы, заплетенные в косу, тонкие линии носа и губ, нежно-голубые глаза, окруженные обворожительными ресницами. Впрочем утонченность и красота сочетались в ней с твердой волей и избалованным характером, делающим ее удивительно капризной, но и по-своему стойкой.

Летисия жила в мире дворцового этикета, хороших манер и самых прекрасных произведений живописи, архитектуры, скульптуры и поэзии. Завидев ее, фрейлины делали причудливые реверансы, придворные господа низко и изящно кланялись, птички чирикали, котята мурлыкали.

Нетрудно представить, какое впечатление произвели на нее слова отца о том, что она срочно должна покинуть город. Сначала она приняла это за шутку. Но, взглянув в серьезные и встревоженные глаза родителя, поняла, что он не шутит. Тогда у нее закружилась голова. Какая осада? Какая вообще возможна война в этом чудном, миролюбивом государстве? Зачем ей уходить, да и как она вообще пойдет? Она же ни разу не была за стенами города, если не считать пару выездов на охоту с отцом еще в раннем детстве.

— Не волнуйся дочка, все будет хорошо, — успокаивал ее не менее взволнованный король. — Ты не пойдешь одна. Я послал Браэна найти для тебя провожатого. Он защитит тебя и не даст скучать в пути. Это будет просто увлекательная прогулка. Ты ведь любишь приключения? Конечно, любишь, ты же все книги в библиотеке прочитала, дорогая моя, — король нежно гладил дочку по голове и старался, чтобы она не почувствовала, как у него дрожат руки.

— Это будет просто красивое приключение. Тебе понравится, вот увидишь!

— Ну, если ты так говоришь, пап, то я пойду, — сказала наконец она, — а со мной точно ничего не случится?

— Конечно, ничего, дорогая моя. Браэн найдет тебе лучшего проводника. Скажем, одного их рыцарей, о которых ты столько читала в своих книжках.

***

Если бы король сейчас видел, что представляют из себя "рыцари", из которых Браэн в данный момент выбирал проводника, то его хватил бы сердечный приступ. По правде сказать, рыцарями здесь и не пахло. Хотя запах рыцаря не так уж сильно отличался от запаха пьяных егерей, охотников, ремесленников и прочего люда, собравшегося в харчевне "Три дуба". Разве что пивом смердит не так сильно.

Так как ворота с приходом утра отперты не были, и сотням людей было не куда идти работать, они от безделья забивали все местные таверны, кабаки и трактиры. Шум и гвалт в них стоял такой, что Браэн едва не оглох, зайдя в "Три дуба". В воздухе витали запахи пива, рыбы, несвежего мяса, пота и дешевого табака. Тут было достаточно светло, за окнами занимался рассвет. Туда-сюда сновали разносчицы с подносами, кувшинами и кружками, за стойкой хозяин с довольной миной на пухлой физиономии пересчитывал только что полученную выручку. Народу было просто битком. Все скамьи были заняты завтракающими охотниками и ремесленниками, пришедшими пораньше. Остальные топтались на своих двоих, но им это не мешало вовсе. Все пили, пели и плясали — пытались не замечать, что город в осаде, как бы отталкивали плохие мысли хмелем и песнями.

"Что ж, это не на долго", — подумал Браэн. Скоро карманы их опустеют и кутеж утихнет, а на смену веселью придет удрученность и безвыходность ненавистного всем похмелья. А пока веселье шло полным ходом: в центре большого круга из запевал стоял бард и тянул песню про то, как весела жизнь городская:

Весела жизнь городская,

Разве пить — судьба плохая?

Мы кувшины все осушим,

Глотки наши не просушим.

До утра будем гулять,

После повторим опять!

Последние слова его были встречены громогласным воем и вскидыванием кружек. Один из таких весельчаков, ослепленный пьянством, не заметил вошедшего и облил его пивом. Выдержка Браэна улетучилась мгновенно, уступив место ярости. Он заорал, разом перекрыв шум харчевни:

— А НУ МОЛЧАТЬ!

Шум стих так резко, что тишина зазвенела в ушах Браэна.

— Т… Ты еще кто такой?, — икая, вопросил только что разлепивший глаза рыбак. — Чего гундишь?

— Я — сир Браэн, капитан королевской гвардии, — заревел рыцарь. — А ты, пьянь, станешь еще более жалким, чем сейчас, если не заткнешь свой поганый рот! Хотя, что может быть более жалким, чем падаль для воронов, болтающаяся на виселице?

Рыбак поумолк, но слова капитана его, похоже, не сильно задели, так как он вскоре уронил голову туда, откуда несколько секунд назад ее вытащил — в тарелку с супом.

— Так вот, я здесь по поручению короля. Скажите, люди добрые, кто из вас знает окрестности близ Мэрилэндского леса и территорию до Верескового Дола? Королю нужен доброволец для выполнения важной миссии!

Среди присутствовавших было много охотников и егерей, знающих названную Браэном местность. Но в свете последних событий никто не имел желания высовываться из города. Воля короля не стоит того, чтобы отдать жизнь за нее.

— Есть ли среди вас верноподданные Его Величества? Есть ли среди вас смельчаки? — повторил капитан после продолжительного молчания.

Ответа не было. Только бард, внимательно всматривающийся в лицо рыцаря, пробренчал на лютне нехитрый ритм и изверг:

Здесь гуляки, едоки,

Егери и рыбаки

Все воды набрали в рот,

Сударь — вот так поворот!

Кто-то из сидящих у дальней стенки прыснул со смеху. Браэн же был не в том настроении, чтобы оценить шутку певуна. С неотвратимостью разъяренного вепря он не подошел, а подлетел к несчастному пареньку, уже понявшему, какую глупость он сделал.

— Что ты там пропищал, бард? Над послом воли Короля шутить вздумал?

— Нет, никогда… — запыхтел испуганный певец, уронив из рук затейливо вышитую оранжевую шляпу с пером. — Прощенья просим, Лорд… Сэр… Сир...

Рыцарь нервно сплюнул себе под ноги и отвернулся от испуганного до полусмерти, как ему показалось, барда.

— Спрашиваю последний раз: есть ли среди вас кто-нибудь, готовый выполнить волю короля? Есть ли среди вас люди чести?

— Есть! — послышалось из дальнего конца харчевни.

Люди расступились, и капитан увидел юношу лет двадцати с небольшим, в одеждах охотника, вставшего из-за стола, и смотрящего прямо ему в лицо твердым взором.

— Я выполню волю короля, — решительно повторил он.

Спустя некоторое время, когда рыцарь и доброволец вышли из харчевни, толпа вскинула кружки за упокой души глупца и веселье продолжилось.

Браэн шел едва переставляя ноги, у него на душе было тяжело. Кого он нашел? Этот юнец даже не понимает, во что он ввязывается! Впрочем, выбора у рыцаря все равно не было. Другого проводника сейчас попросту не найти. Остается только надеяться, что им будет сопутствовать чудо.

Погруженный в свои думы, капитан королевской гвардии не заметил, что его и его спутника провожал внимательный взгляд карих глаз барда, поглаживающего перо на своей оранжевой шляпе, и чему-то довольно улыбающегося себе под нос...

***

— Как там тебя звать? — неуверенно вопросил король.

— Виго, Ваше Величество, — ответил юноша.

— Так ты, Виго, значит, это… следопыт?

— Я охотник, Ваше Величество… — юноша на секунду замялся, — сын охотника. Но я много путешествовал, вдоль и поперек исходил и Мерилэнд, и дальние земли, и в Вересковом Доле бывать доводилось...

— А ты что, раз таким именем назван, — перебил его король, — дикарь?

— Нет, — вконец смутился юнец. — Я охотник… сын охотника.

Абсурдность ситуации дошла до предела. Браэн понимал, что король думает сейчас совсем о другом, и по привычке мелет то, что на язык ложится. Он не может привыкнуть к мысли, что ему придется расстаться с дочерью. А вот парню сейчас не позавидуешь — раскраснелся, словно помидор!

— Так ты понял, чего от тебя требует Его Величество? — вопросил рыцарь, заполняя неловкую паузу.

— Да, Сир. Я должен доставить принцессу в целости и сохранности в Вересковый Дол.

— И как идти, ты уяснил? — скептически поинтересовался король. Варварское имя его явно смущало.

— Да, Ваше Величество. На трактах не показываться, на дороги не соваться, людей избегать.

— Тогда вот тебе письмо с королевской печатью, — проговорил Браэн. — Как доставишь принцессу в Дол, отдашь письмо бургомистру, он выплатит тебе награду за труды.

Юноша поклонился, принимая письмо, и спрятал его тут же в сумку. Король видел, что дольше оттягивать ненавистный момент нельзя, и подал знак рукой. Из ворот цитадели вышла принцесса, переодетая в мужскую одежду — простая куртка, штаны, ботинки. Белоснежные пряди волос ее были убраны под шляпу цвета дорожной пыли. Ни дать, ни взять — простая деревенская девица. Особу голубых кровей в ней выдавало лишь ее лицо — нежное, тонкое, красивое, с небесного цвета глазами. Глаза эти были полны сожаления и недовольства, когда она прощалась с отцом.

— Так, Виго, — напутствовал охотника Браэн, покуда король обнимал дочку. — Из города выйдете через потайной ход под скалой. Окажетесь у кромки леса, сразу же идите в чащу, чтобы вас не заметили. Дальше по плану.

Король наконец отпустил принцессу, и она, подойдя к новоиспеченному провожатому, взглядом полным нетерпения, выразила готовность немедленно отправляться. Раз уж это неизбежно.

— Ну, — заговорил король, — в добрый...

Договорить королю не дали вопли какого-то горожанина, настойчиво ломящегося через кольцо стражи, оцепившее площадь.

— Ваше Величество, Ваше Ве-ли-чес-тво! — надрывно кричал кто-то.

Король вгляделся — это был какой-то низкорослый юноша в расписном камзоле и с безвкусной оранжевой шляпкой на голове.

— Пресвятая дева, это опять ты! — подал голос Браэн. — Бард, а ну проваливай, пока голову с плеч не сняли! Живо!

Но музыканта не смутила угроза рыцаря. Он продолжал надрывно кричать и упрашивать короля пустить его.

— Вам надо выслушать меня, Ваше Величество, — кричал он, — для вашей же пользы!

— Пусти его, — не выдержал король. — Если не в пользу пойдут слова его, так и знай, повешу!

Капитан дал знак рукой, и стража расступилась, пропуская певца.

— Ваше Величество, — заговорил он, подойдя к королю, и важно насупившись, — прошу вас о чести разрешить мне сопровождать вашу прекрасную дочь в Вересковый Дол!

— Вот те на те, — опешил король. — Это же секретные сведения! Как ты вообще узнал?

— Ну, — замялся бард, — наш брат всегда славился чуткостью уха, на том и хлеб держим.

— Так ты подслушивал сведения государственной секретности? — разъярился король, — Где палач? Я спрашиваю, где палач, черт побери, — заорал он.

— Постойте, Ваше Величество, дозвольте объяснить, — взмолился бард, — потом же казните меня, если угодно вам будет.

Король, заинтересовавшись, сделал подошедшему человеку с топором знак подождать, молвил серьезно:

— Дозволяю.

— Вы, как человек высокообразованный, — голос юноши был подобен шелковому платку, ласкающему кожу, звукам арфы, радующим слух. Бард вкладывал в речь всю свою харизму, все возможное подхалимство. Только это по его расчету могло повлиять на короля, — безусловно понимаете, что на свете есть судьба. Что просто так ничего не происходит, что всякому из нас уготована своя роль в жизни. Так ничтожество вроде меня никогда бы не могло родиться королем, а персона вроде вашей никогда не родилась бы жалким бардом.

— К чему ты клонишь, юнец, — голос короля изрядно смягчился.

— К тому, Ваше Величество, что, если бы я не имел возможности помочь, я ни за что не услышал бы ваш разговор, — лукаво ответил юноша.

— И чем же ты можешь помочь?

— Выбор ваш, безусловно верен, и охотник хорошо знает местность. Но принцессе, — бард понизил голос до заговорщицкого, — не слишком понравится в компании молчаливого, угрюмого охотника. А я, будучи бардом, обладаю тонкой душой и тысячью стихов и песен, а так же историй различных, — выпалил поэт, и, видя, что король раздумывает в нерешительности, добавил:

— К тому же, я уверен, если принцесса будет лишь в его обществе, ей будет с ним неуютно, — бард смотрел на короля глазами, полными скрытой веселости, которая, к счастью, осталась королем незамеченной. — Он же дикарь...

"А слух у него и правда тонкий", — вынужден был отметить Браэн. — "Малый умней, чем кажется на первый взгляд".

Король покосился на Виго, переминающегося с ноги на ногу, и спросил барда:

— А тебя как зовут, дитя мое?

— Гарлен, Ваше Величество, — просиял бард.

Король улыбнулся и глаза его засверкали решительностью.

— Решено! Бард Гарлен пойдет с вами! Выступайте немедленно, и да помогут вам боги!

И вот тронулась в путь весьма необычная компания: хитрый бард, молчаливый охотник и раздосадованная принцесса. Последняя окинула взглядом своих спутников, брезгливо передернулась и крикнула отцу через плечо:

— Как это мило, папочка! Меня выгоняют из родного города вместе с певуном и деревенщиной. Спасибо тебе! Что может быть лучше?

Солнце уже заходило, когда троица, преодолев потайной ход, вышла к лесу, что начинался под горой, на которой стоял замок. В Мэрилэндский лес они вступили в сумерках.

Их приключения начинались...