9.Отшельник

Я ёрзал на месте от предвкушения. Долой скучные уроки, родителей! Нас ждёт весёлая поездка на весь день! Мы сбежим и закидаем зануду-экскурсовода колбасой! Хотя нет, колбасу мы, пожалуй, съедим, а вот хлеб не жалко. Я потёр руки.

— Ву-ху! Готова к поездке? Лично я да! Знаешь, я скинул на планшет кучу музыки, пока твоя мама отошла вчера от компьютера сделать чай. Надеюсь, ты любишь Металлику. В любом случае, рано или поздно ты всё равно должна была её полюбить.

— Джин, нам надо поговорить.

— Да, и я тоже так думаю. Пора расставить все точки над и.

Я взял планшет и залез в видео.

— Я кинул «Игру престолов». Не, ну, конечно, шестой сезон Винкс, как я и обещал, здесь тоже есть, но я твёрдо решил приучить тебя к прекрасному.

— Джин, дело в том, что планы немного изменились.

— Что? Ты что-то забыла? — я ударил рукой по коленке, — говорил же, не давай маме проверять сумку. Она что-то выложила. Зажигалку? И как мы теперь дымовуху сделаем?

— Нет, с зажигалкой всё нормально. О, вот он идёт. Не мог бы ты исчезнуть?

Кто? Что? Этого я не ожидал. По проходу к нам продвигался некий Кирилл — новенький мальчишка в классе Эмили. Он перевёлся в сентябре из другой школы и сразу же завладел сердцами половины наивных влюбчивых одноклассниц.

— Мне казалось, ты в курсе, что исчезать я не умею. И вообще, ты променяешь меня на это??

— Понимаешь, он предложил мне сесть, ну ты же знаешь, я не могла отказаться!

Кирилл остановился рядом и поздоровался с Эмили. Мне пришлось встать, чтобы этот наглый вор друзей не сел на меня. Да, да, он меня не видел!!! Однако это, видимо, девчонку никак не смущало. Я злобно фыркнул и плюхнулся на сиденье сзади — прямо рядом с одиноким толстым Ростиком, сидевшим в одиночестве. И хоть бы планшет отдала.

— Дети, пристегните ремни! — послышался голос учительницы из начала автобуса.

Но Ростик и не хотел пристёгиваться. Автобус тронулся с места, а мальчишка усилием мышц поднял себе на колени огромный, размером со второго себя, нагруженный всем, что только можно, рюкзак и расстегнул молнию. Из недр этого монстра на меня обрушился резкий запах колбасы и чипсов. Кажется, я даже услышал оттуда чей-то сдавленный крик о помощи.

— Может, послушаем музыку? — донеслось до меня с переднего (а, точнее, с эмилиного) сидения. Я прислушался.

— Слушаешь Металлику? — ха! Моя девочка. Было бы лучше, если бы она не предлагала это тому, кто занял моё место.

— Фу, это уже давно никто не слушает! — ответил мальчишка. — Рэп — вот это дело! Послушай.

Маленький гадёныш. Я скрипнул зубами. Эмили без малейших возражений засунула его наушник себе в ухо. Ну, это уже слишком. Я откинулся на спинку сидения. Минуты три мне было невыносимо скучно. Узрев мои мучения, Ростик, свято верящий в целебные свойства еды, протянул мне бутерброд.

Вскоре я нашёл себе занятие. У одного из парней оказались карты, а у меня в голове — прекрасный способ выплеснуть энергию с их использованием. Покерным столом служила сумка, расположенная на коленках. Места между сиденьями было немного, поэтому мне приходилось стоять на коленях в проходе. Я обчистил этих молокососов всего за несколько игр. Конечно же, не деньгами. Этого добра у них было полно, и им они не особо дорожили. А раз так, где же азарт, эмоции? И это вы называете покером? Не, если играть, то на настоящие ценности. Я забирал у них сладости, а это было намного трагичнее.

На самом деле эта куча сахара мне была почти ни к чему: мне не требовалось есть, я делал это чисто для собственного удовольствия. Я запивал свой выигрыш минералкой, отжатой у одного из тех же мальчишек, как бутылка неожиданно перестала принимать меня за физическое тело и, щедро орошая всё вокруг своим содержимым, рухнула на пол. Проходящая мимо учительница остановилась и обернулась в мою сторону ещё раз. я вскочил; с меня капала вода. Дети вокруг надрывали от смеха животы. Даже Эмили с мальчишкой обернулись со своих мест.

— Кто это сделал? — стальным голосом произнесла учительница, сквозь меня буравя взглядом парней, что сидели сзади.

— Дима, Валера, живо подняли! Не надейтесь, что это потом сойдёт вам с рук.

Она смотрела на нас немигающим взглядом, а я, надеясь на взгляды видящих меня детишек, молился, чтобы из моей одежды не посыпались конфеты. Дождавшись, пока учительница отвлечётся на всеобщий смех, я достал из кармана штанов ириску и засунул в рот. Затем вытер воду с лица.

— Вам, мадам, стоило бы следить за своим взглядом, — недовольно проворчал я, но она, естественно, меня не слышала. Я повернулся было в сторону Эмили и наших вещей. Хотя бы планшет у неё заберу. Я был слишком зол, чтобы что-нибудь предпринимать, особенно в автобусе, набитом детишками. За моей спиной смех стих. Что-то стукнуло, и я почувствовал, как сквозь меня проходит что-то неимоверно горячее, как лава, извергающаяся из действующего вулкана. Обжигающее лицо, руки и особенно глаза, когда пытаешься их открыть. Я ухватился за спинку ближайшего сидения, чтобы не упасть и отдышаться. Я вперил взгляд в спину учительницы, только что прошедшей через меня.

— Знаете ли, дамочка, — процедил я сквозь зубы, — вам бы следовало следить за своими детишками. И манерами.

Я подошёл к сидениям Эмили и её дружка. Все взгляды, кроме, наверное, его, её и ещё пары не видящих меня человек, были устремлены на меня.

— Ой, надо же, один уже расшалился, — пробурчал я, доставая из его сумки мячик так, чтобы не привлечь его внимания. Эмили затрясла головой, предчувствуя, что я задумал что-то неладное. Я взвесил мяч в руке и замахнулся, как девчонка крикнула что-то, указав на меня. Парень обернулся как раз в тот момент, как я выпустил мячик. Тот на секунд кувыркнулся в свете солнца из окна и стремительно отлетел к водителю. Автобус резко дёрнулся и остановился. Не пристёгнутый Ростик приложился лицом о спинку сидения Эмили. Я промазал.

Малышка посмотрела вдоль дороги, попросила открыть дверь, взяла сумку и, бросив взгляд на меня, вышла наружу.

Я появился рядом с ней у начала автобуса. Она шла быстро, засунув руки в карманы и подняв воротник, защищаясь от ветра.

— Тебе стоило надеть куртку, — сказал я, наблюдая за тем, как из автобуса во лаве с учительницей вылезают люди.

— А тебе — успокоиться.

Я смерил расстояние между автобусом и заправкой, к которой мы, видимо, шли.

— Тебе попадёт за то, что свалила. Далеко-то не отходи.

— Не тебе сейчас об этом беспокоиться.

— Не мне? А кому же ещё? Я же твой лучший друг!

Эмили насупилась.

— Настоящий лучший друг так себя не ведёт.

Как не ведёт? Как она? ну, с этим я согласен. Сзади кто-то окликнул малышку, но она лишь проигнорировала это, завернув на заправку.

— Что ты задумала? — спросил я, когда она открыла дверцу находящегося там кафе.

— Есть хочу.

И она зашла внутрь, захлопнув дверь передо мной. Я огляделся и потянул ручку дверцы на себя, предчувствуя неладное.

Внутри было довольно уютно. У стены стояла кассир, окружённая всевозможными холодильниками, столами, полками со всевозможной едой и табличками меню. Аккуратно застеленные чистые скатерти, тихая музычка по включённому радио, стены пастельного цвета и чистый пол — всё в этом месте противоречило факту того, что эта кафешка находилась в какой-то глуши на заправке. За одним из столиков сидел старичок и мирно попивал что-то из своей кружки, поглядывая в окно. Откуда на заправке появился старичок в вязаной жилетке и клетчатых штанах, видимо, заблудившийся по дороге к уютному и тёплому камину, было загадкой. За соседним с ним столиком сидела парочка. Они так же мирно смотрели друг на друга, поедая свои пирожные и запивая это коктейлем. Я поморщился. Молодожёны.

Эмили огляделась и пошла к противоположному окну, возле которого никто не сидел. Батарею под ним закрывала пластиковая перегородка. Малышка села рядом и достала из сумки медведя. ООО, вот это нехорошо.

— Эмили, что ты задумала?

— Что ты творишь?

Я застыл с открытым ртом. Это я-то творю? Девчонка была раздражена. Однако она не торопилась смотреть мне в глаза.

— Послушай, я просто села с другим мальчиком, а ты так взбушевался!

Она шлёпнула ладошкой по рюкзаку.

— Джин, ты ведёшь себя как капризный ребёнок!

На этот раз мы поменялись ролями. Она была теперь моей нянькой, а я — непослушным «дитём». Я сложил руки на груди. Я ни на секунду не сомневался в том, что сделал.

— Я это так не оставлю, — продолжала моя юная воспитательница, — и поэтому я тебя накажу.

С этими словами она открыла решётку батареи и запихнула туда медведя. Меня сразу же обдало диким жаром. Я убрал пиджак.

— Эмили, не глупи. Хорошо, ты меня напугала. Но не собираешься ли ты оставить меня в этой дыре? Вон, видишь того дедка? — я наклонился к ней с заговорщицким видом, — я слышал, что он поедает всех, у кого есть имя Джин. Не нравится мне этот тип!

— Хватит! — повысила голос малышка. Троица посетителей посмотрела на нас.

— Вот, видишь? Обернулся!

— Джин! — злобно прошипела Эмили.

Входная дверь хлопнула, в кафе зашли учительницы и группка детишек из нашего автобуса.

— Эмили, никто не меняет друзей на мальчишек! — начал наступать я, — кто же ты после этого?

— Ни на кого я тебя не меняла. — Эмили вытерла рукавом нос. — И вообще, как настоящий друг, ты должен за меня порадоваться. Кто же ты после этого?!

Я?! Я?! Я скрестил руки на груди, затем одёрнул их и опять скрестил. Мне было нечего на это ответить.

— Ну, знаешь…. — я посмотрел в окно, — вали! Давай! Не хочешь меня больше видеть — я тебя не держу!

И я сел на стул и для большего эффекта положил ногу на ногу. Теперь я выглядел совсем категорично.

И это подействовало, что совсем неудивительно. Эмили задумалась, надела портфель и уставилась на свои сапоги.

— Но… я же за тобой вернусь. На обратном пути.

Я не ответил. Молча смотрел в окно. Из дверей туалетов начали выходить детишки. Мы оставались в таком положении. Молодёжь собралась в кучку, и к ним вышла учительница.

— Так, все готовы? — донеслось до меня, — Эмили, пойдём. Нам ещё полдня ехать.

Малышка помедлила, но затем резко сорвалась с места и подошла к ним. Надо же, даже в сторону мою не посмотрела. И не попрощалась! Я поник. Вот это дела. Учительница зашевелилась, пересчитала детей, на мгновение задумалась, будто о чем-то вспоминая, но бросила это дело и заторопилась к выходу, подгоняя своё маленькое стадо. Подойдя к двери, Эмили вдруг остановилась и обернулась, посмотрев на меня. В её взгляде я увидел сомнение и даже страх. Я быстро взглянул на неё, затем отвёл глаза, но вдруг опять поднял их и встал, будто ужаленный. Учительнице надоело держать дверь, поэтому она просто как можно аккуратнее выпихнула её из кафе.

Дверь захлопнулась, а я остался стоять. Один, оставленный на произвол судьбы и вымокший в собственном поту, как чёртова морская свинка.

С минуту стоял, размышляя о произошедшем. Подумать только, меня кинули! Я остался один, брошенный всеми, несмотря на всё, что я сделал! Парочка за столом мирно допивала свои коктейли, а по радио шла какая-то популярная реперская песня. По спине и щекам у меня тёк пот.

Но тут момент прервала открывшаяся дверь мужского туалета. Ростик. Из носа у него торчал кусок салфетки. Я слегка удивлённо посмотрел на него. Странно. я свистнул, чтобы привлечь внимание мальчишки.

— И всегда с тобой так? — спросил я, пригладив мокрые волосы.

Ростик кивнул, стараясь зарыться в куртку от сильного ветра. Я смотрел на следы шин на дороге, и мне жутко хотелось что-нибудь кинуть. Мало того, что оставили меня, так и этого оболдуя тоже забыли! Тоже мне, ответственные взрослые.

Трубку она взяла не сразу.

— Это кто?

— Эм, здравствуйте. Можете позвать к телефону совесть Эмили Грейс?

— Извините, но вы ошиблись номером.

Гудки. Но ничего, я упорный. Я набрал ещё раз, но она скинула мой звонок. Тогда я отправил смс:

"Вы никого не забыли? Посмотри назад".

Подождал немного, почитав послания на стенах кабинки туалета.

— Алло?

— Не хочешь спросить, как я тебе звоню?

Небольшая пауза. Об этом она и не подумала.

— Что произошло?

— А? Что? Мальчик? Такой пухлый, с огромным рюкзаком и жиденькими волосами? Не, он не сидит сейчас за столиком кафе, в котором вы нас оставили.

Т-Кто… Жрастик?? Он с тобой?

— Нет, я же сказал, что не знаю, кто этот мальчик и с чьего телефона я тебе звоню.

Снова гудки. Думаю, теперь они вернутся.

Мы сидели за столом. Старичок допил свой кофе и теперь спокойно сидел и смотрел в окно. Парочка уже закончила с пирожными и уехала, не забрав с собой большинство звуков. Тетенька за стойкой подозрительно посматривала на нас. На Ростика, точнее сказать. Мальчишка поедал чипсы и мотал ногами. Хруст вывел меня из транса мыслей о чистом и возвышенном.

— Неужели ты ещё голодный? — спросил я.

Ростик облизал пальцы и причмокнул.

— Я много ем, когда волнуюсь.

Что-то по его удовлетворенному виду не особо скажешь, что он волнуется. Так изволновался, что аж ногами мотает. Ростик, нп в пример Эмили, жестом предложил мне полакомиться вместе с ним. Я мотнул головой.

И мы продолжали молчать. Мысли ушли, и мне стало неловко. Чипсы закончились, и следующей из огромного рюкзака появилась двухлитровая бутылка колы. Но вот от этой гадости я не мог отказаться. Жестом заядлого пьяницы я отхлебнул и поставил напиток на стол. Вовремя: вытирающая прилавок продавщийа опять посмотрела в нашу сторону. Надо было что-нибудь сболтнуть.

— Ну, как жизнь?

Мальчишка поспешил заверить меня, что у него всё просто лучше некуда, и продолжил заливать вредную пищу вредной водой. Так, надо бы что-нибуть еще сказануть.

— Эм… Друзей у тебя много?

Да, я просто мастер заводить разговоры. Дети, опять же, ко мне тянутся. Нет у него друзей, это очевидно. А вообще, невероятно, но дети на самом деле ужасно жестоки. Разве? Ну и скажите мне, что будет, если взять маленького ребенка и котенка? А отрывали ли вы когда-либо лапки майского жука? Как часто вы видите в магазинах плачущих детей? Не убедил? Сейчас поймете. В периоде начальных классов, когда моральный возраст взлетает гораздо выше физического и самомнение забирается на самую высокую табуретку, общество детей особенно сложно. Именно в это время появляются отшельники. Видимо, из-за огромного количества непотраченной энергии, дети выделяют тех, на кого будут её тратить. Бедолаги подвергаются всем возмодным издевательствам от обзываний, обидной клички, до обмазывания в побелке пиджака и прятания рюкзака в кабинке женского туалета. У Ростика был полный набор. Как же выбираются отшельники? Все очень просто: это непохожие люди, другие, которые к тому же не способны стоять против толпы народа. Толстый ты, или у тебя нет планшета, заикается или картавит — подойдет все, что угодно. Детишки. Что с них взять. Позже, конечно, люди успокаиваются, взрослеют, становятся ленивее и уважительнее к другим. Общество, настоящее общество, формируется окончательно, излечиваясь изнутри. И тут появляется вопрос: жестокость. А не заложена ли она в нас изначально? Что, если воспитание, манеры человека, которые многие так не любят, на самом деле — лекарство?

Я не заметил, как вновь задумался и пропустил ответ мальчишки.

— А хочешь, — неожиданно провозгласил я, — хочешь, я буду твоим другом?

Ростик бросил на меня взгляд, в котором я увидел смесь обиды и обвинения.

— Нет

Я моргнул; такого ответа я, если честно, не ожидал.

— Почему же?

— Ты уже друг Эми.

Я внимательно посмотрел на мальчишку. Тот уткнулся в змейку на телефоне. Он уже больше не ел. Вдруг я почувствовал, как загорелись мои уши, и понял, как же мне стыдно. Только глупые люди делают что-то из жалости. Этим мы показываем, что нам жалко. Что мы видим их ниже себя. И это низко. И до жути обидно. Я хотел было извиниться, но подумал, что этим сделаю только хуже.

Зазвонил колокольчик, и в кафе ворвалась, во всей своей, естественно, красе, учительница. Она остановилась, окинула взглядом помещение, почему-то затормозив на старичке. Затем посмотрела на Ростика, опять на старичка и снова на Ростика, будто выбирая, кто из этих двоих больше похож на её ученика. Выбрав всё-таки мальчишку, она двинулась к нам.

Мы поехали дальше. Мой медведь, как ни пристрашно, был помещен в бездонный рюкзак. Я провёл всю поездку, не сказав Эмили ни слова. Мальчишку укачало и стошнило в пакет, в остальном все прошло спокойно, разве что я почти что прожег взглядом сиденье спереди, на котором сидел его высочество Кирилл.

Обратно все ехали уже поздно. На выходе из автобуса я как бы невзначай свистнул, чтобы напомнить Эмили о своем существовании.

— Так, думаю, нам пора прощаться.

Ростика будто битой по голове ударили.

— Нет!

Вот это картина.

— Сам же недавно со мной дружить отказывался!

— Эми тебя кинула! У нее еще много друзей!

Мальчишка схватил меня в тиски, или обнял, я не понял, чесслово.

— Я не отдам!

Мне стало неудобно, я не хотел кинуть этого мальчика. Но, черт возьми.

— Так, соберись. Ты мужчина или кто? Нельзя насильно привязать к себе человека. Учись самостоятельности, с тобой никто не будет нянчиться всю твою жизнь! Хочешь не быть одиноким? Сделай так, чтобы к тебе люди потянулись!

К нам подошла Эмили. Она молча протянула руку. Я громко откашлялся в кулак.

— ГХМ-ГХМ!

Я невзначай пихнул Эмили. Та недовольно зыркнула на меня и все-таки сказала:

— Отдай мне. Пожалуйста.

Ростик насупился.

— Зачем он тебе? — спросил он.

Эмили посмотрела на меня, будто пытаясь сформулировать совершенно очевидный ответ.

— Потому что он моя семья.

Вот и всё. Мальчишка с убитым видом достал, кажется, пропахшего чипсами медведя из рюкзака, молча сунул Эмили и ушёл, не сказав больше ни слова.