Ivin Marcuss - ***

Планета, на которую я держал курс, называлась «СобачьеДерьмо». Находилась она довольно далеко, примерно три с половиной часа лёта от конторы, так что я едва успевал слетать на СобачьеДерьмо, заключить договор и вернуться к концу рабочего дня.

Скорее всего, доберусь домой поздно, завалюсь спать не поужинав, и завтра опять попрусь в контору не выспавшийся и злой как собака…

Но по крайней мере сейчас есть уйма свободного времени, которое нужно куда-то стравить.

Я слегка вздремнул, а затем залез в «Вики», чтобы хоть немного узнать об этой планете с весьма специфическим названием. В «Вики» информации о СобачьемДерьме было, так сказать, не густо.

Планетка на отшибе Галактики, радиусом примерно шесть тысяч километров. Когда-то этот радиус был немного меньше, вот только аборигены — жалкая горстка людишек, миллиардов шесть, не более — очень любят собак. И вот верхний слой этой планетки представляет из себя ни что иное как собачье дерьмо.

Дерьмо накапливается примерно по сантиметру в год. Слой дерьма местами превышает несколько километров! Аборигены очень гордятся своей планетой, ведь если перевести слой дерьма на года, то получится, что СобачьеДерьмовцы одна из самых древних цивилизаций галактики!

Аборигены страшные домоседы, за орбиту спутника-переростка ни ногой! Ничем не увлекаются, обожают пожрать и накачать свой организм отравой до состояния умопомрачения.

Я прикинул, что последний контракт с собачьедерьмовцами состоялся ровно сто поколений назад. Да, пора обновить условия контракта.

Галактический Вай-Фай ловился весьма неплохо, что меня обрадовало, потому как нечасто есть хорошая связь в подобных дырах. Поверхность планеты выглядела весьма богато: везде бесхозно валялись ресурсы в виде пластика, металлов, целлюлозы. Идентификатор легко определил самого прямого потомка аборигена, подписавшего контракт сто поколений назад.

Потомок сидел на берегу небольшого водоема и ловил рыбу при помощи палки с привязанным к ней мононитью стальным крючком. На крючок цеплялась еда, которую рыба должна была проглотить вместе с крючком. Похоже, абориген надеялся, что за последний миллион лет рыба на этой планете совершенно не эволюционировала и поддастся такому элементарному обману.

Я посадил свой рабочий галактиколёт прямо на поверхность водоёма, благо, он ничего не весил, а вода способствовала охлаждению сопел двигателя, что давало надежду вернуться домой минут на пятнадцать раньше. Улыбаясь от осознания своей гениальности, я пошлёпал прямо по воде напрямую к аборигену. Домашние тапочки значительно снижали мой вес, и я практически ни на микрон не погружался внутрь водоёма.

— Тихо ты! Не топай! Всю рыбу распугаешь, — недовольно промычал абориген. — Чего припёрся?

— Я представитель Галактической кампании, — начал я с глупого объяснения, логотип и название моей конторы ярким пятном выделялось на серебристой поверхности галактиколёта. — Прошло уже сто поколений, и нам необходимо перезаключить контракт на поставку собачьего дерьма на плантации корневой птицы в созвездие Кабана.

— Что? Какие поставки? — зарычал абориген. — У них там чего — своего дерьма нет?

— Нет своего, созвездие Кабана узкоспециализируется на производстве корневой птицы, поэтому дерьмо с Лебедя им не подходит. Ваше дерьмо вполне годное, позволяет собирать приемлемый урожай, и весьма дёшево обходится. Да и транспортировать недалеко…

— Вы покупаете у нас дерьмо? — удивление аборигена выглядело вполне натуральным. — Серьёзно?

— Да, вот уже сто поколений. Собственно, законы Галактики запрещают заключать договора на срок более ста поколений. Поэтому перезаключение договора — это такая обычная формальность. Ваш папочка разве не оставлял вам бумаги?

— Мой папа оставил мне долги и полуразвалившийся сарай вместо дома, — абориген ткнул пальцем неопределенно за спину. — А из бумаг была только мятая газета с завернутой в нее сушеной рыбой.

— Сейчас это уже не имеет значения: договор нужно подписать заново. Вот бланки, приложите к ним свой указательный палец на месте, где обозначены подписи сторон. — Я протянул аборигену два листа бумаги. — Подписать нужно оба экземпляра, один остается у вас.

— Эй, начальник, — абориген мрачно улыбнулся и впервые взглянул мне в глаза. — Напомни ка мне, а что мы получаем взамен?

— В договоре всё же указано. Дайте-ка я уточню… Ага, вот: «… добыча происходит в карьере, который далее именуется «Океан». В обмен на поставку товара…» — а вот тут выше указано, что собачье дерьмо именуется «товаром» — «сторона-покупатель обязуется установить и обслуживать за свой счёт антиэволюционные генераторы, которые препятствуют дальнейшей эволюции, и в частности позволяют ловить рыбу крючком с приманкой, на весь срок действия контракта».

— То есть, рыба не поумнеет еще три тысячи лет? — уточнил абориген.

— Точно! — подтвердил я, блеснув своей неотразимой улыбкой.

— Ты реально полагаешь, что рыба может поумнеть? Вот идиот! — из глотки аборигена донеслись выхлопы, изображающие не то смех, не то кашель.

Моё терпение заканчивалось: рядовая минутная процедура растянулась уже на двенадцать минут. Я всё еще стоял на воде в метре от берега, мои тапочки начерпали воды, и ноги ощутимо мёрзли.

— Я вас предупреждаю: с природой спорить бессмысленно. Как только мы отключим генераторы, эволюция пойдет с ускорением. За сотню лет природа наверстает упущенное. Вы будете подписывать контракт? — отрывисто произнес я, волевым нажимом стараясь сдвинуть дело с мёртвой точки.

Абориген взглянул на меня как на космического таракана.

— Родиной не торгую! — ответил он, презрительно скривив губы.

Затем он ловко свернул удочку и неспешно поплёлся прочь, оставляя вмятые отпечатки босых ног на подсохшем собачьем дерьме.