Ружа Ружалина - Непутёвая

Лямка рюкзака больно впилась в ключицу. Мия постоянно одёргивала её, но та с каждым разом сильней оттягивала плечи. Хотелось упасть на оплавленную зноем дорогу и умереть. Пускай Мию подберёт какая-нибудь машина! Или не подберёт — кто в здравом уме станет колесить по далёким путям в такой зной?

Панама не спасала от солнца — нос обгорел и теперь немилостиво чесался. Чесались и плечи. За мили вокруг ни тенечка. Не спрячешься же в полосе ржи!

Мия допила последнюю воду и припустила быстрей. Скоро солнце окрасит небо в пунцовый, и дышать станет легче. А после наступит ночь, и придётся бродить в кромешной тьме и одиночестве. Эта мысль пугала. Чем раньше Мия доберётся до города, или хотя бы придорожной гостиницы, тем лучше.

На свою беду, Мия пришла лишь к тупику, где асфальт обрывается, и уходит вглубь кукурузных зарослей широкая тропа. Мия закусила губу — неужели она не туда повернула? Сверялась же с картой. А теперь возвращаться на тот же перекрёсток? Нет уж!

Мия решительно зашагала вперед, о чём очень скоро пожалела. Тропа сужалась и круто заворачивала то вправо, то влево. Листья щекотали красные руки, резали по шее, знойное марево душило. До слёз хотелось выбраться отсюда, глотнуть холодной воды, присесть в тень. Но Мия осекалась, коря себя за эти мысли. Нет, не для того она ушла из дома, чтобы сейчас хныкать и проситься назад. Путь не бывает простым. Она выдержит!

Казалось, Мия шла целую вечность. И солнце уже тронуло пушистые маковки кукурузы. Небо заслонили громады кучерявых облаков. Синих, налитых холодным дождём. К вечеру похолодало. Мия впервые увидела просвет между стеблями — стежка привела её к настоящей дороге у кромки сада.

Но её радость тут же омрачил разразившийся ливень. Капли забарабанили по полям панамы, иглами впились в плечи. Мия поёжилась и беспомощно оглянулась на сад в поисках укрытия.

У обочины горел свет, но Мия не разглядела, что было его источником. Она несмело подошла поближе. Безумно хотелось убежать, но ведь некуда. Сумрак расступился, и в темноте Мия различила силуэт автомобиля, пригляделась, помялась рядом. Она вспомнила, что видела такой же утром. И хозяин, высунувшийся из окна, подтвердил её догадки.

— Залезай, непутёвая, если промокнуть не хочешь.

Мия разочарованно фыркнула. С этим рыжим типом она познакомилась ещё на бензоколонке. Он ей совсем не понравился. Одет был как все — в белую рубашку, джинсы и глупую шляпу. Вёл себя, как все — где нагловато, где слишком уж воспитанно. Говорил, как все, о погоде. Скучно, и интересно только заправщику. Насмехался над Мией, когда она не смогла достать из автомата банку воды. Помог, хотя Мия не просила. И непутёвой назвал. Он дурак. А ещё ботаник и хлюпик! Такой же серый, как и те, от кого сбежала Мия. Ушла, и дала себе слово больше никогда с такими не связываться. И, уж тем более, просить у них помощи. Это выше её! Она уже взрослая и самостоятельная. Она может о себе позаботиться.

Мия решительно покачала головой и развернулась к саду. Там она устроилась под раскидистую вишню и надела толстовку. Ну почему она не догадалась взять в дорогу дождевик?

Мия плюхнулась на сумку и обняла себя за плечи. Идти одной в темноте по жуткому саду не хотелось. До города она уже не дойдёт, окрестных гостиниц не знает. Было страшно и холодно. Щёки колол ветер, толстовка намокла и остыла. Девушка жалась к вишне. Мокрые волосы липли к щекам, и от макушки до пят Мия продрогла. Она все уговаривала себя быть сильной, не сдаваться. Если она сейчас придёт к авто и попросит помощи, значит сломается. А разве этого она добивалась уходя?

Но было нестерпимо холодно и больно. Не хотелось уже думать, хотелось лечь и умереть. Слёзы застыли склизким комом в горле, готовые вот-вот хлынуть из глаз. Мия не заплакала. Успела проглотить колючую обиду, когда из машины вышел рыжий и направился к ней. Он укоризненно вздохнул, поднял Мию на ноги и потащил к машине. Девушка не сопротивлялась. Сил не было препираться. Она в ловушке.

Тип, представившийся Сэмом, усадил её на переднее сиденье и включил обогреватель. Горящими пальцами Мия стянула толстовку и топ, а вместо них получила широкую мужскую майку и свитер. Колючий, но тёплый. Пахнущий морозным одеколоном и острым перцем.

Сэм завернул её мокрые вещи в свой дождевик и отправил назад, куда после полетела и сумка Мии. Она оглянулась на заднее сиденье, туда, где ютились громады коробок. И книги накренились могучей стопкой — от учебников по физике и астрономии, научных трудов, до журналов, и просто фантастической литературы. Отдельно лежали диски с видеоиграми и фильмами. Тубусы привалились к этой горе потёртыми боками, удерживая от краха.

Мия боязливо отодвинулась к двери, спрятав шею и руки в широкий свитер.

Сэм налил из термоса чая и молча протянул Мие чашку. Чай был ещё горячим и пах жасмином. Девушка глубоко вдохнула сладкий запах и поёжилась. Она пила и хмуро глядела на Сэма, флегматично греющего руки о бока термоса. Казалось, нет в мире ничего спокойней, чем этот конопатый тип. Он откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза, но покров ресниц всё равно дрожал, пальцы нервно стучали по термосу. Думал о чем-то или смеялся над Мией? Она не могла понять его чувств, да и не хотела. Но ее злило, что этот рыжий, пусть даже бесконечно противный тип, не обращает на неё внимания. Спокойный аж до тошноты.

Мия сердито поджала губы. Нужно что-то спросить, сказать или сделать. Пусть заметит. И поймёт, что рядом сидит не рохля и бледное привидение.

Но ничего не придумывалось, и со злости Мия ляпнула самое бредовое, что только могла сказать за всю жизнь:

— Печенья нет?

Сэм прыснул со смеху. Мия покраснела. Ну и глупость же она сморозила.

— Прости, принцесса, печенье закончилось. Остались только сушки.

— Давай сюда свои сушки, — фыркнула девушка.

Сушки оказались чёрствыми и солёными. Мия крошила их в руках, чтобы не подавиться. Медовые глаза Сэма, суженные в усмешке, внимательно следили за её руками. Мия старалась не морщиться.

— Переночуешь здесь. Утром в путь, — сказал он, когда Мия выпила чай и расслабилась.

— Почему не сейчас?

— Потому что я устал и у меня есть дела.

— Какие дела могут быть посреди поля?

Сэм вздохнул.

— Я наблюдаю. — Он понял палец верх, и Мия посмотрела на потолок, но кроме плаката «Star Wars» ничего не заметила.

— Да не туда смотри! — усмехнулся Сэм. — На небо. Я жду, когда дождь закончится, чтобы увидеть небо. А ты лучше спать ложись.

Но сон не шёл, сколько Мия не пыталась заснуть. Кресло жёсткое, свитер колючий. Было скучно просто сидеть и смотреть на дождь. Хотелось поговорить. Уже неважно о чём, лишь бы не молчать.

— И куда тебя, такую непутёвую, понесло? — спросил, наконец, Сэм, разрушив глупую тишину.

— К морю, может. Или в горы. Я ещё не решила куда, но я хочу свободы. К природе поближе, к приключениям, к открытиям. — Мия вздохнула. Не поймёт ведь. Снова назовёт непутёвой. Или ребёнком. Ее так часто называли дома. А Мие всё равно. Он не переубедит её вернуться, отказаться от своей мечты. Нет, Мия так долго шла к этому. Убежала из дома, бросила учёбу, и все ради приключений. А этот пускай думает, что хочет. Ей всё равно.

Но Сэм словно прочёл её мысли. Кивнул, улыбнулся.

— Я тоже направляюсь в горы. Говорят, небо над ними ярче сапфира. И звёзды прожилками кажутся. Хочу посмотреть.

— Ты астроном, — догадалась Мия.

— Почти. Но скоро им стану. Я слишком люблю свое дело, чтобы провалиться.

— Тогда расскажи, — оживилась Мия.

— О чем?

— Да обо всем. Ты же у нас изучаешь космос. Почему, например, одни звезды красные, а другие — синие. Почему космос черный, а небо голубе…

Она бесконечно тараторила вопросы, а Сэм смеялся.

Он рассказывал, а Мия внимательно слушала, витая в просторах безграничного мира. Мама всегда говорила, у Мии слишком живое воображение. Ну и пусть. Мия и сама это знала. Она слушала, представляя себе и мириады звёзд, пылинками парящие вдали. И сумрак бездонных чёрных дыр, рядом с которыми пугливо замирает даже время. И как далёкие планеты стынут в забвении, опоясанные кольцами льда.

Сэм рассказывал, исподлобья глядя на Мию. Но теперь он казался девушке не таким уж и противным, и даже совсем нескучным. То, что он знал, казалось Мие невероятным. На его лице светлячками загорелись веснушки, медовые глаза лучились усмешкой. Доброй усмешкой.

Дождь закончился к полуночи, и небо расчистилось от облачного покрова. Мия долго смотрела в окно на то, как Сэм возится с телескопом. А потом он разрешил взглянуть на черноту неба, в котором звёзды мерцали ярче неоновых огней. На туманные потоки пыли, на бирюзовые капли звёзд.

— Представь, — сказал Сэм, обняв Мию, — что мир больше, чем ты думаешь. Что он не имеет границ.

— Как же это? Разве есть во вселенной что-то бесконечное?

— Вселенная — это бесконечность. А мы её малая часть. Чей-то замысел. Может, случайность. Крупицы среди другой пыли. А может боги. Никто точно не скажет.

Мия поёжилась, представив себя одиноко стоящей посреди холодной вечности. Звёзды? Планеты? Да зачем оно, когда ты сам дрейфуешь по пустоте без цели! Мия обернулась к Сэму. Чувствует ли он себя таким же одиноким, какой на миг ощутила себя Мия?

— Скажи, разве тебе неинтересно узнать, что кроется дальше облаков? Там, куда не сможет дотянуться твой разум?

— А тебе настолько сильно, что ты готов посвятить этому всю жизнь?

— Ну, для чего-то же она мне дана, — смутился Сэм. — И умру я, зная, что прожил ее не зря.

Мия внимательно посмотрела на небо. Аромат мороза и острого перца, сплетённый с запахом озона, дурманил голову. Мыслями Мия то и дело возвращалась к жизни, от которой ушла, казалось, вечность назад. К милой маме, строгому, но любимому отцу, к бесполезной учёбе, к друзьям, уверявшим, что вот это счастливая жизнь, о которой мечтают все — найти стабильную работу, обзавестись семьёй и считать часы до старости. Быть свободной? Мия не поверила. Сбежала. Почему она была уверенна, что права? У её жизни нет никакой цели. Глядя на Сэма, Мия это осознала. И на душе стало гадко.

— Ну и что с тобой, непутевой, делать? Пропадешь же одна. — Сэм потрепал Мию по волосам. — С собой, взять? Горы увидишь, а там поймёшь, нужны ли тебе эти приключения.

Мия задумчиво почесала нос, а после кивнула. Горы подскажут, каким путем ей идти. Может, она тоже станет астрономом?