Равнина Праха

Равнина Праха.

Не успели мы опомниться после ухода Нуэ, как сзади нас окликнул приятный голос. Я обернулась и охнула от неожиданности. Перед нами у кромки леса стоял молодой паренек на вид ему было около семнадцати, однако выглядел он не совсем обычно. Он был очень милый и красивый, с серой копной волос и ушками, торчащими на макушке. И его кожа была другой, словно полосатой, на лице были белые усики, а позади маячил пушистый, полосатый хвост. Одет он был в серую безрукавку, которая не запахивалась на груди, и в длинные темно-зеленые штаны.

— Извините… Ммм… Меня зовут Тануки… Великий Нуэ попросил вас сопровождать, — он такой милый! Ну прям енотик маленький! Сразу захотелось его потискать, я поймала осуждающий взгляд Джейси. Она ткнула меня локтем в бок и прошептала на ухо:

— Оставь-ка свою натуру. Он почти ребенок… — презрительно смерив меня взглядом еще раз, она пригрозила мне кулаком. — Привет! Я Джейси, а это моя сестренка Сиджей! Будем рады с тобой прогуляться!

— Да, мы будем очень рады! — улыбнувшись, использовала арии и приблизилась к нему, — он так забавно смутился! Джейси мгновенно оказалась тут же.

— Равнина праха — одно из самых отдаленных мест в нашем мире, по пути туда нам предстоит посетить много деревенек… Я уверен, что вам понравится!

— Не сомневаюсь! — упаднически произнесла Джейси. Я не виновата, что не могу контролировать свои потребности. Я признаюсь, что отношусь к сексу и алкоголю через чур остро, но вполне вероятно, это из-за изменения генетического набора внутри наших тел, и как следствие, изменение обмена веществ.

Мы, используя арии, понеслись сквозь лес на восток, удивительно было то, что используя арии постоянно, мы не уставали. Каким-то образом, внутренняя энергия, используемая для способностей, восполнялась, будто бы сам воздух этого мира был ею пропитан. Никогда не чувствовала себя так хорошо. Моя связь с реальностью всегда была слабой. Слабее, чем у кого-либо, Джейси более привязана к человеческому миру. Мой разум всегда существовал где-то на границе измерений, я чувствовала другой мир, но даже не могла представить себе, что он не один… А их огромное множество. Реальность всегда казалась мне лишь бледным отражением. Словно дымкой, через которую я должна была видеть сказочный образ того, что выдавал мне мозг. Получается, что мой мозг уже видел этот мир в темноте собственных мыслей, и отложившись глубоко в подсознании, мысли о другом мире перекрывали знания о реальном мире. Вот почему… Вот почему здесь я чувствую себя будто бы на своем месте. Похоже, моя реальность и правда здесь. Но и Джесс… С момента, как она сюда попала, ее тело, наконец, могло не сдерживать свой потенциал. Она двигалась так, как всегда хотела. Я никогда не видела ее такой счастливой. Если к нам вообще можно было применить слово «счастье». Эмоции… Для нас весьма завуалированная вещь. Иногда, мне кажется, что мы и можем их испытывать, но как-то иначе, а иногда думается, что вообще нет.

Деревья начали редеть, голоса фантасмагорических птиц становились более приглушенными, и алое солнце осветило поляну огромных, высоченных, тропических деревьев. Верхушки которых были опутаны лианами и образовывали множество мостов и переходов. А между переходами мостились множество одинаковых домиков, похожие на традиционные японские дома с выдвижными стенами, только в более уменьшенном виде, с красными плоскими крышами. Под деревьями и на них сновало огромное количество маленьких и больших аякаси разных форм и видов, всех названий которых, даже я, наверное, не знала.

— Невероятно! — восторженно воскликнула Джесс. — Да, это нереально круто! Я тоже хочу дом на дереве!

— Это одна из многочисленных деревень духов. Некоторые деревни на деревьях. Есть деревни в горах и под водой или под землей, — Тануки очень стремился произвести на нас благоприятное впечатление, однако, из его слов можно было сделать двоякий вывод.

Первый вывод вполне очевидный — у аякаси, как и у элементалей, весьма высокая связь с планетой, ее природными силами. А отсюда напрашивался и второй вывод. Элементали использовали производимую ими материю созидания и способ создания из нее — проецирование. Здесь все было создано иначе, а значит, связь этого мира с темными силами хаоса гораздо более прочная. Вот почему Волшебник Измерения так стремился, чтобы мы сюда попали. Несмотря на то, что он сделал для нас, я все еще ему не верю. Его планы невозможно разгадать или предсказать. Он меня пугает. Ничего хорошего от него не стоит ожидать. Оказывается эти резвые, мелкие аякаси очень любят праздники и фестивали. Как только мы появились в деревне, в нашу честь устроили фестиваль. Мы выпивали, танцевали, играли, жгли костер… Духи играли на музыкальных инструментах и рассказывали смешные истории… Когда последний раз в мире людей мы были на такой крутой вечеринке?

Мы собрались вокруг костра со мной сидел тануки, напротив — огромное чудище с длинной шеей и красной мордой, здесь же были и маленькие тэнгу. Между ними по-турецки сидела Джесс. Старейшиной этой деревни был красивый журавль со светящимися синими перьями — Аосагиби. В свете костра его перья выглядели еще более яркими и цветными.

— Аякаси делятся на добрых и злых? — выпивая немыслимо какую бутылку теплого вина, спросила Джейси у журавля.

— Нет, мисс Джейси. В природе не существует разделения на добрых или злых существ. Только люди придумали столь крайние и относительные понятия. Все высшие существа не пользуются такими определениями и не придерживаются такой классовой системы деления своих моральных ценностей, — достаточно рассудительно ответил старейшина.

— Я ничего не поняла!

— А я поняла. Речь идет о принципе — любой свет отбрасывает тень. И всякое зло существует только в свете дня. Речь идет о том, что например, нельзя называть Богов добрыми, а вас злыми. Потому, что все боги преследуют собственные цели, используя вовсе не добрые методы. Вы же сами по себе добрые друг к другу, но вынуждены относиться к людям, как к пище, в силу своей природы… Это… Мировой принцип равновесия! — я действительно понимала. Понимала, Как устроена Вселенная и эти миры. Понимала, как никогда ясно и четко.

— Вселенский принцип равновесия. Однако, чтобы противовес не скатился ни в сторону хаоса, ни в сторону созидания нужно жертвовать. Класть на алтарь этих весов равновесия невероятно большую цену… — печально отозвался Аосагиби.

— Хранители. Расскажите о них! — требовательно настаивала я.

— Мы ничего о них не знаем. Возможно и сами Хранители ничего друг о друге не знают. И если кто-то и знает… то он очень далеко и очень силен. Он пробыл долгое время в нашем мире и многое нам объяснил, и показал. Господин Харэ удивительный.

Джейси осушив еще бутылку рисового вина, гневно закричала:

— Удивительный! Мне одной кажется, что он жестокий садист-маньяк!?

Аосагиби несколько не обидевшись, ответил ей довольно мягко и сдержанно:

— Вы многого не знаете, милые дети Нуэ. А когда узнаете, решения будете принимать по собственной воле. Вы сильнее чем думаете и умнее. У вас впереди будущее величие, которое затмит небеса. И путь ваш будет устлан причинами, следствиями и выбором, который они навязывают. Но, только вам одним решать, что с этим делать. Аякаси всегда встанут на вашу сторону, потому, что Нуэ признал вас законными наследниками.

Мы отдыхали на открытой веранде, наслаждаясь темными небесами с россыпью сияющих звезд и отражений спиральных галактик.

— Сид, знаешь, а мне здесь нравиться. Но я скучаю по Маврику.

— И я по Гельме.

— Гельма? Та касатка из Гренландии?

— Ага. Но я совершенно не скучаю по миру людей. При желании, лэнд можно перенести сюда, тем более с проецированием в кармане. Это будет наш дворец и мы будем жить, как правители мира аякаси здесь. Но…

— На самом ли деле… Мы не скучаем по миру людей? И таково ли наше предназначение — быть правителями мира аякаси? Уготована ли нам такая участь? Я думаю о том же… Постоянно.

Мы не можем спать или мечтать. Чувствовать, любить или привязываться. У нас есть только мы. Но при этом возможности выбора мы не лишены. Так неужели, в этом заключается дилемма выбора? Разве в таком случае, это не делает нас близкими к людям и менее похожими на Аякаси и Йома? На утро мы покинули деревню Аосагиби и отправились дальше, пейзаж вокруг из лета снова нырнул в холодную зиму. Там в зиме мы побывали в красивейшей ледяной деревне — Оками. А затем отправились сквозь озеро и подводную деревню русалок, и через царство морского дракона Рюджина к равнине. Конечно, он был не настоящим драконом. Аякаси — призраки. Но настоящие драконы, думаю, еще в сотню раз страшнее… Неизменно за нами следовали оранжево-алые небеса и вот, тануки, смотря вдаль со скалы, произнес:

— Впереди равнина праха.

— Не слышу радости в голосе?! — деловито высказалась сестричка.

Тануки поморщился и ответил:

— Аякаси не делятся на хороших и плохих, мы все плохие. Просто среди нас есть плохие, а есть очень плохие. Так вот, обитатели Равнины Праха чрезвычайно плохие. В долине Праха находится скрытая деревня Цутигумо… — он поймал мой озадаченный взгляд. Честно говоря, все восточные мифы я не изучала, поэтому ожидаемой реакции не выразила. Тануки мило рассмеялся, и пояснил… — Цутигумо — гигантские пауки, мисс Сиджей.

— Пауки?! Нет, правда пауки?! Я не пойду туда! Только не… пауки! — Джейси на мои тирады разразилась звонким смехом.

— Ахаа! Нет, вы посмотрите на нее! Она боялась пауков еще когда была человеком! На острове ты просто визжала при встрече с пауками! Ахаааа! Нет, я реально не думала, что у тебя остался страх перед пауками!

— Страха нет! А вот неприязнь осталась!

— Ну! Ну!

Она продолжала надо мной смеяться весь спуск с горы на Равнину Праха. Даже малыш Тануки и тот начал подтрунивать надо мной! Чтобы они понимали! Чем более мы приближались, тем более отчетливо в воздухе различался запах костей и смерти. Долина Праха… Ярко алое солнце и оранжевые небеса над головой не добавляли картине вокруг доброты. Перед равниной лес совсем не похож на тот, что мы видели в летней или зимней части мира аякаси. Высокие, трухлявые, иссохшие, черные обрубки торчали из под земли, как куски металлической арматуры. Обрубки группировались небольшими скоплениями, между которыми по истрескавшейся земле шла тропинка. В пологих нишах между группами обрубков деревьев застаивался зеленый, ядовитый туман. Мы проскальзывали мимо тумана, аналитический сканер мозга показывал невероятный химический состав тумана.

— Не приближаемся к туману. Тут просто целый набор ядовитых токсинов! — я дернула Джейси на себя, она чуть было не коснулась пальцами тумана.

— О, ужас… — Джейси явно была не в восторге от изменившейся картины пейзажа. Вообще слабо представляешь себе, что здесь кто-то может жить.

Нет, ну пауки…Уже слишком. Ненавижу пауков! Джейси была права, в пору нашего детства на острове, больше всего на свете я боялась пауков. Хотя, конечно, после трансмутации человеческие эмоции во мне исчезли и страх в том числе. Но чувство жгучей неприязни к членистоногим осталось по-прежнему.

Помимо запаха болота, зловонных испарений в воздухе, различался аромат жженых костей, и пороха. Джейси, обладавшая чувствительным обонянием, зажала нос рукой, аккуратно обходя туманные скопления. Внезапно, часть пути по миру аякаси превратилась в довольно неприятную и даже мерзкую картину. Примерно через полчаса такого пути стало невыносимо противно и мы с Джейси начали импровизированно, по-детски хныкать и настойчиво выяснять у нашего проводника — Тануки… сколько осталось до конца?

— Мы уже практически пришли… — его почему-то била едва уловимая дрожь. Он был расстроен и взволнован этим.

— Тануки, что-то случилось? — я не любила недосказанности, тем более в мало знакомых местах.

— Да, нет… Просто… Среди Аякаси, каннибализм — вещь весьма редкая. Но Цутигумо с равнины праха не брезгуют им. Особенно они любят солнечных духов леса, — он просто боится. Про себя я отметила, что не стоит упоминать, что мы с Джейси пили кровь поверженных Йома и Они, чтобы быстрее восстановить силы.

— Не переживай, мы тебя в обиду не дадим. Просто держись к нам ближе! — Джейси была куда более воодушевленной, чем я. Конечно! Ее ведь так пауки не волновали, как меня.

Туман начал расступаться, открывая вид на черную пустыню…. Вокруг была одна чернота, а среди нее большие, похожие на насыпные курганы — пещеры из паутины. Причем паутина была не белая, а синяя, блестящая, синяя паутина, с белыми искорками внутри. Искорки светились, освещая черноту вокруг, создавая тусклое, бело-синее свечение. Под ногами хрустнули кости, вся долина праха была выложена костями. Чьи это были кости, честно говоря, даже использовать аналитический сканер, дабы узнать… не хотелось.

Среди этого хаоса, туда сюда сновали мохнатые, черные, гигантские тела с множеством лапок. Таково было первое впечатление, но пауков было так много, что только приглядевшись, я разглядела их истинный облик. Каждый из Цутигумо был похож на гигантского японского самурая, с одним лишь большим различием — количеством лап. Но в целом, сходство все же ощущалось. Тельце Цутигумо закрыто свободным кимоно или пластинчатым доспехом, на лапках многочисленные алые пары сапог с завязками. Они все до одного носили на мордах белые фарфоровые маски с росписями и оскалами животных. Но удивительны были не только их исполинские размеры и одежды, а манера поведения. На равнине стоял такой гул из голосов, что даже мои мысли заглушались. Они били друг друга, пили рисовое вино, и весело катаясь клубками, сносили постройки из паутины, а затем их восстанавливали. Таких шебутных аякаси мы видели в первый раз, и глаза Джесс расширились от удивления. Она присвистнула и добавила:

— Клевая у них тут житуха! Хочу к ним! Они только бухают и дерутся! Прям как мы, сестренка…

К нам, сотрясая землю, подпрыгнул один из Цутигумо. Громадный! Тельце покрыто алыми доспехами, а сверху меховым воротом, у него белая фарфоровая маска с красными полосами и желтые глаза в прорезях, широченная пасть, в которой торчал длинный мундштук курительной трубки. Аякаси был явно в хорошем расположении духа. Нет! Огромные пауки — ужас! Огромные курящие и пьющие пауки — уже кошмар.

— Ну-ка! Ну-ка взглянем, что тут у нас! — у него был громогласный, хрипящий бас, слова выдавались медленно, в промежутках между струйками дыма. — Что за малыши к нам пожаловали! Крошка Тануки! Да, у меня сегодня великолепная закуска! Ахаа! — он умудрялся еще и протяжно смеяться, от чего хрип его голоса и вовсе содрогнул воздух.

— Эй! Папаша, полегче! Мальчонка с нами! — Джесс конечно же не намеревалась начать беседу вежливо.

Паук поежился и стал вдыхать и выдыхать воздух перед собой.

— Забавно! Что за странный запах крови! Никогда такой не чуял. Хотя нет… Припоминаю, давно… давно… Мой старый знакомый… Ваша кровь очень похожа… Нуэ…

— Припоминаешь, да? В точку! Нуэ! Мы его дети, и наследники мира Аякаси. Сиджей и Джейси Эндортон Морган, — я представила нас, и взяла за руку тануки, который болезненно поглядывал на паука. Я кивнула ему и улыбнулась, нечего бояться пока мы рядом. — Цутигумо, вы не обязаны нам подчиняться или еще что-то в этом роде. Нуэ прислал нас поговорить.

Паук опять рассмеялся. Учитывая, как меня раздражал один его паучий вид, смех бесил еще больше. Я убью его при случае!

— Подчиняться? Девочка, не смеши меня! Ахааа… Хаааха… Нет, тот факт, что мы признаем власть Нуэ… вовсе не означает, что мы безоговорочно ему подчиняемся. Аякаси с Равнины Праха никогда и никому не подчинялись. Поговорить! Да, Нуэ — сама милость!

У меня начала закрадываться подозрительная мысль, что Нуэ не досказал нам чего-то очень важного. Аякаси Зимнего и Летнего Леса сильно отличаются от Аякаси с Равнины Праха, это уже понятно. Одни друг друга не едят, вторые этим не брезгуют. Но сиё обстоятельство еще не столь критично. А вот то, что одна часть мира аякаси не совсем дружна с другой. Да, и еще другая сторона не подчиняется единой власти правителя Нуэ… Весьма снижает наши шансы на успешное завершение плана по сбору оставшихся частей Синхрониума и возвращению к Нуэ.

— Я так понимаю, знакомство не состоялось… Слушайте, а почему бы вам просто нас не выслушать! Мы хотим узнать всего лишь ответы на несколько вопросов… — я попыталась снова наладить диалог, но похоже, безрезультатно… Паук отвернулся от нас и похоже был поглощен сражением двух своих собратьев, которые с визгом копошились, поднимая пыль от костей.

— Нет уж, разговаривать со слабаками, нам не положено! — проворчал он, даже не повернув своей массивной головы к нам. В его голосе появилась нотка обидной досады, перемешанная с подозрительным интересом. — Да! Давайте так!? Устроим сражение! Вы против меня! Если выиграете, мы Цутигумо ответим на все ваши вопросы! Ну, а если проиграете… — он повернулся к нам, явно уже с другим настроем. — Я съем вашего Тануки! Идет?! Можете сражаться хоть вдвоем, хоть поодиночке, мне все равно!

Мальчишка охнул, его хвост неестественно задергался, ушки поникли, а на лице отразилась огромная печаль. Я внезапно ощутила прилив чувств, которых вообще в принципе не должна была испытывать — желание его защитить. Но главное, я ощутила и разум Джейси. Те же мысли, те же неконтролируемые, возникшие непонятно откуда эмоции, которых не должно быть вообще. Гнев и желание. Желание сражаться, будто сама кровь внутри взывала к битве.

— Нет уж! Так дело не пойдет! Мальчонку в любом случае никто не тронет, мы будем его защищать. Хотите значит, съесть кого-нибудь?! Тогда можно так… Если мы проиграем, то нас и съешь. А Тануки отправиться обратно в летний лес… — я чувствовала, как растет напряжение Джейси, если она злилась, она становилась сильнее. Он не зря просто так отметил, что мы можем сражаться вместе или поодиночке. Значит, он уверен в своих силах и том факте, что паучище сможет нас одолеть… И без разницы будем мы сражаться вместе или поодиночке. Самонадеянно? Или он и правда так силен? Я не торопилась использовать аналитический сканер мозга, чтобы выяснить его способности.

— Идет! Итак, выбор методики сражения за вами, и малыша своего сами защищайте! А я, если дело идет, я выбираю арену для битвы, — настроение у него изрядно улучшилось, он убрал мундштук в складки пояса на широкой бочине и засеменил немного вперед.

— Он меня бесит! — процедила Джейси, вытаскивая и раздвигая шест, превращая его в смертоносное оружие.

— Подожди… — я остановила ее, коснувшись плеча. Она недоуменно уставилась на меня, коснувшись руки сестры, я соединила наши ладони вокруг металлического шеста. — Твоего привычного оружия может быть недостаточно. Я обещала научить тебя проецированию, но времени нет… Тебе придется схватывать на лету. Постараюсь помочь, если получаться будет плохо… Хотя я уверена, ты справишься!

Я соединила наши сознательные каналы и перешла на канальную связь:

— Соберись, Джесс, проецировать легче, чем кажется. Представь очень сильное оружие, которым ты сможешь сражаться… Мечи, клинки, палицы, дубины, копья — все, что угодно. Представь вид, скорость и силу своего будущего оружия, и забудь…

— Что, зачем?! Для чего тогда я тут воображаю?

— Забудь, а потом снова воспроизведи внутри разума только в полном беспорядке.

— Похоже, получается! — она стояла закрыв глаза, я могла проецировать из воображения и, не закрывая глаз, но похоже, Джейси так легче. Другой рукой я все еще держала Тануки, который немного перестал бояться и с любопытством наблюдал за нами.

— А теперь нужную тебе идею представь в виде тонкой белой нити, которая во всем этом беспорядке сияет на свету. Все, что тебе нужно сделать, чтобы спроецировать… Отыскать ниточку и вытянуть ее изнутри своего воображения. Поняла?

— Не совсем! — я заглянула внутрь ее подсознания, мысленный образ Джейси стоял перед громадной кучей сваленного огнестрельного и холодного оружия. Она должна найти ключ к проекции… Нить… Я представляю себе то, что мне нужно в виде белой нити и вытягиваю из хаоса воображения.

— Джесс, смотри на то, что ближе. Истина всегда гораздо ближе, чем кажется. Вложи в свое желание обрести оружие, способное воплотить все твои чувства, вмешиваясь в чье-то сознание, я чаще являлась в виде белой тени, вот и сейчас я встала позади визуального образа Джейси и шептала ей те мысли, которые могли бы ей помочь.

Каким-то чутьем я поняла, что она у цели и вернулась в реальный мир, в ее руке начал проблескивать эффект проекции. Она явно придумала что-то очень мощное. Цутигумо, увидев чем мы занимаемся, повернулся к нам и почти согнул свое массивное тело, заслоняя алое солнце. Проекция стала отчетливо проявляться… Вот это да! В ее правой руке начала возникать плотная, широкая рукоять, с ребристыми, удобными выпуклостями для пальцев, рукоять расширялась в невероятные металлические пластины, переплетающиеся между собой. На широкой, плоской пластине поверх рукояти были выгравированы рисунки змей, плывущих сквозь облака. Сплетение металлических трубочек и пластинок далее переходило в широкое, черно-красное лезвие, конец которого резко сужался. Весь это меч, был ростом примерно с меня, но он очень легкий, потому, что Джесс взмахнула им легко и просто.

Мы втроем завороженно смотрели на меч. И тут раздался басистый хрип Цутигумо:

— Этот… меч… — до меня дошло. Я поняла его мысли! Или даже предвидела!

— Легендарный меч! — воскликнула я, тут и до Тануки дошли мысли Цутигумо, и он уставился на Джейси и спросил:

— Ты его сама придумала?! С трудом вериться.

— Да чего вы всполошились! У меня же получилось! — Джейси подняла меч и принялась его рассматривать. — По-моему получился клевый меч, а?

Цутигумо хмыкнул и вновь проскрипел своим басом:

— Небесный меч Кусанаги. Те, кто обладают величайшими небесными реликвиями — мечом Кусанаги и зеркалом Ята нарекаются Стражами Небес. У тебя в руках девочка, тот самый меч…