Зажили

Рассказывает Неждан

А после всего к нам пришёл Командор и попросил чего-нибудь вкусненького. Ну, ребёнок ещё, и не откажешь же такой славной деточке — у нас как раз были чудные кровяные колбаски от маэстро. Мальчик быстро вошёл во вкус, вообще, прожорливый нам попался Командор, Плюш еле как отвлёк его вопросом, — тебе чего, людоедушка?

Командор слегка опешил, но принял форму за метафору, доел колбаски и сказал, — уф! Блин, только у вас и поешь по-человечески! Но я-то Командор, а как люди будут кушать?

— Совет клана, что ли собрался созвать? — вопрошаю, между прочим.

— Считайте его состоявшимся сею секунду. Вам же нужны ваши гинеи? Так как вы их получите со сдохнувших с голоду?

— Чё, ваще не че жрать??? — опешил Плюш.

— Не-а, — улыбнулся Руда, — вся еда у вас, с вашим приоритетом, вашу мать!

— Блин, но это же не считается тут уже! — засмущался Плюш.

— Считается нулевой приоритет? — прорычал Командор, — значит, и все прочие считаются.

Мы поняли — забота за убогими на нас. И на нас всё прочее. И не возразишь же ничего — мы их, большинство, сами такими сделали. Поубивать их, что ли… но мы ж перестанем быть собой! Что бы про нас ни думали — мы не звери… не те звери, что представляются недоумкам.

— А что думают Клык с Зубом? — устало перехожу к насущному.

— Сами не догадываетесь? — зло ухмыльнулся Руда, — они вас боятся. Вас все боятся, довольны?

— Не-а, — буркнул Плюш, — ты им скажи, что мы как раньше — хорошие. Ага?

— Ага, скажу. Минус десять тысяч гиней — пойдёт? — запросто проговорил Командор.

— То есть ты торгуешь своим словом! — опешил я.

— Как и ты, маленький, — воркует Руда, — ты же со своим дружком только что просто за кивок срубили сотню тысяч!

И что мы могли возразить? Хочешь сыграть с нами в покер? Ой, ты наш хороший!!!

— Конечно, рыженький. Покушал? Вот и вали отсюда, — скрррыввврарвая стрррасть проурчал Плюш. Я был ему благодарен — просто изошёлся во внутревньем мрмямве!!!

***

От автора

Оставшись наедине, главари сразу поцапались. То есть, не как обычно, просто подрались, а отвернувшись друг от друга сосредоточенно сопели. Они поняли, что пора им расставаться. Грегори злился на Захара, у старшины SC появились любимчики. Ладно — Джим, он просто не отходит от своего… проклятья, любви и ненависти, судьбы…

Но его братик уже сознательно влюбляет в себя пацанов! И пусть бы по-честному, как и положено старшине — всех без разбора. Плюш чувствовал — Неждан в своей идее «элит» заходит за край… Уже зашёл за край штрафной команды. И, пока опухоль не стала злокачественной, им нужно прощаться. Пусть Захар забирает всех, кого влюбил в себя, и пусть это произойдёт в последний раз — пусть уматывает. Только Джим…

— Джима я отдам только Боу, — привычно ответил на мысли друга Захар. — И прости, брат, но я не смогу уйти от тебя слишком далеко. Не погибни в море, родненький.

— Чтоб тобой местные подавились, горе луковое, — проворчал Плюш. — Но мы так и не поругаемся?

— Черныш ждёт не дождётся, когда мы приползём к нему, виляя хвостиками, — усмехнулся Неждан, — жаловаться друг на дружку.

— А давай, так и сделаем? — мечтательно проговорил Плюшевый. — Я попрошу у него защиту для Фреда. А ты для Джои, Стива и Ваньки?

— И Пушка втянем, — задумался Захар, — так и не вычислили ж его стукачей!

— Вот и ненужно врать, — кивнул Плюш, — мы почти разучились это делать… тупо некому и незачем.

— Вот! Считай, десятку Командора уже отбили, — улыбнулся Неждан.

— Всего десятку? — удивился Плюш. — Разве что без процентов…

— Поменьше общайся с кузеном, — посоветовал Неждан, — скромнее будешь.

— Ну, тебя-то мне никак не перескромничать, — горестно вздохнул Грегори и попытался срубить с брата шиллинг. И, как всегда, проиграл два — выхватил вразрез. Вселенцы скромно засопели в уголках сознания, давая мальчишкам оторваться.

***

Но пора бы немного описать место действия. Неждан говорил о фиорде, но на самом деле это был извилистый фарватер среди нагромождения скалистых островков. Новосёлы, скромненько отметив новоселье, по-деловому огляделись, и их, конечно же, сразу потянуло обратно — в море. Только кораблики у них были великоваты — пацаны, засучив рукава, приступили к разделке своих гробов. Первым попал в разборку «Бродяга».

И ребята чуть попутали от найденного сокровища, добравшись до его киля. Дело в том, что их тюрьма по происхождению была бомбардиром, в своей предыдущей жизни гружённым мортирами и боезапасом. Ну, с соответствующей осадкой — то есть после перевоплощения в каторжника, она бы сразу перевернулась со своим «детским» грузом. Вот и завалили её нижние казематы дроблённым камнем, кстати, официальным грузом по документам. А сам нижний трюм забили, даже засмолили.

По прибытию «неофициальный» груз вне себя от радости сразу приступил к утилизации клада. А то ж плетни — не дело. Сразу принялись городить пристань, чтоб далеко не таскать каменья. Но потаскать-таки пришлось — этого добра оказалось изрядно. Командор, конечно, потребовал долю в общак, ведь «Бродяга» со всем содержимым был в собственности неодинаковых близнецов. Те через Пушка, потом Черныша, точнее, через близняшек, попытались торговаться с главарями SC. Тигры не сговариваясь о чём-то потолковали с Командором, и он, со всеобщего одобрения, велел построить себе дворец. Назвал Руда объект «Домом будущего губернатора» и просто зданием администрации.

***

Дело было за малым — просто за рабочими руками. И пацанам ничего, кроме концлагеря, не пришло в голову. Не смотря на некоторую натянутость отношений, старшины SC уверенно гнули свою линию. Тренировки эсцесовцев не прекращались ни на час, только добавилась индейская тематика. Пленные индейцы, живые мертвецы, под проповеди падре почувствовали себя в аду, а «береговые братки», в принципе, не заметили для себя никаких изменений. В общем, когда на третий день к людям обратился Черныш с вопросом: «Кто хочет потрудиться?» Он почти не услышал отказов.

Тем более за деньги — шиллинг в день. Оплата сразу, наличными. И что удивительно, шиллинги было на что тратить. Командорский сухой закон действовал повсеместно, кроме штрафной таверны. Там бутылка рома стоила как раз шиллинг. Удивительное совпадение, не правда ли? Если скинуться «на троих», как раз уходил дневной заработок. А если была голова на плечах, человек платил «командорские». Всего-то три гинеи, и свободен.

То есть, вообще, свободный британский подданный — делай, что хочешь. Большинство семей сразу выкупили свои права, просто из долей усыновлённых деток. Ведь, хоть и «молодым везде дорога», но и старикам везде почёт. Пробивная Мадлен со своим франком умудрилась усыновить целиком всю ватагу Маленького Бони. А из их долей выкупила десяток парней, что не ужрались рому в первый же день. Теперь они работают как свободные люди, но каждый выходной проводят с ребятами SC.

Ведь там у каждого было «право на побег». «Побег» стал основным методом штрафных тренировок. Например, вплавь — сколько мальчиков обгонят и встретят на берегу, столько и отоварят. Блин, хоть вообще из воды не вылазь, в любом случае не утонешь — спасут. Или беги через весь лагерь от мальчишек. Добежишь до хижины падре, в индейский загончик, можешь считать себя мертвецом — там все неприкасаемы, под охраной падре Антуана.

Но это так — передышка. Кушать ведь захочется, а там, по мнению общественности, самому запросто стать пищей. Главное решение — штрафные баркасы. Мастера Стужи и Близнецов уже через неделю вышли на единицу в сутки. И у пристани стоит готовый, снаряжённый водой, ромом и морскими сухарями, «ничейный» катерок. Добежишь, доплывешь, и у тебя законная двухчасовая фора — попробуй удрать от Боу, или от Джима, или от Ника Занозы…

До скорой трогательной встречи, гарантия — стрелять не будут. Хотя друг в друга палят, как угорелые, такие «штрафные пятнашки». Мамкам только и заботы — штопать паруса, да менять деткам повязки. Но за такой куш, участники скидываются в банк по гинее, даже они почти не ворчат. Пиратское золото сводит с ума.

***

— Какое золото? — спросите вы?

В Круизе ведь фигурировала лишь М-а и мешок луидоров Режана, который вообще не считается — на него тигры лапы положили. Ответ прост — на золото соколов, индейцев.

Шаман, как и ожидалось, явился с вопросами. Типа, пацанов до сих пор не поубивали всех, потому только, что траур он видите-ли не велел нарушать! Так оценил проявленное пришельцами (наглыми оккупантами, если что) уважение к павшим, и сам (лично он — урод пернатый!) решил не хамить. Вот он пришёл поинтересоваться, не хотят ли вторженцы перемирие продлить? Ну, пока им тут не надоест, или местные не передумают. Типа Антоха ему не переводил, что отныне это земля лорда-хирурга! Командор вовсе не удивился, хотят люди поторговаться, понятно — у них же горе! И он благодаря падре уже кое в чём разбирался. Антоха, кстати, присутствовал, тут же подключился к разговору и попросил Говорящего с духами о маленькой услуге. Он, падре, уже научился говорить с мёртвыми, имелись в виду выжившие воины, даже берётся их оживить… ну, воины покочевряжились для понту, но жить-то хочется — дали согласие на оживление. Только новорожденных полагается посвящать духам. Обычно посвящают духам-покровителям и духам предков, но Антоха с ними мало знаком. А «вот этот рыжий и эти мелкие» (по-индейски сказал, конечно) хотят посвятить их своим духам — демонам Солёной Бездны, ураганам, и безумной жестокости, их за это из родного племени, кстати, изгнали. И ему, другу Говорящего с духами, этого бы не хотелось — ну, нахрена священнику такое воскрешать???

Шаман прикинул, как будут смотреться ещё полсотни заклятых врагов, но уже хорошо знакомых с местностью, на родных просторах.

— Мдя, фигня полная! — решил шаман и попросил показать ему ещё не воскрешённых (посчитать, оценить состояние здоровья.) Он без этого не знает, к каким духам обращаться.

Ну, никто ж не возражал — пожалуйста. Ещё живой индеец всё оценил и сразу впал в транс — обратился к духам. Это ему запросто даётся, оказывается. А по завершению камлания объявил парням (спокойно этак!) волю духов. И вы будете смеяться — она снова совпала с желаниями воинов племени! Так вот — без их, духов, одобрения, воскрешение их, воинов, считается недействительным, а одобрение может завизировать только он, шаман, поучаствовав в их, воинов, конечно, воскрешении.

Командор уже слегка устал от мистики и махнул рукой, — прям щаз и приступайте!

Коллеги-мракобесы не заставили себя упрашивать и уложились в четверть часа, хотя падре явно не доставало чаши с бургундским, а шаману пинты рому — всё было проделано суховато, без огоньку. Но сошло и так, воскрешённые уверенно направились из загона на выход. Куда??? А прощаться, как объяснил шаман. Вот попрощаются и сразу придут обратно, как только их Командор призовёт. Их же об этом шаман известит!

Черныш на это уже было потянул из-за спины сабли, но Руда уверенно кивнул, — я тебе верю, Говорящий с духами. Кстати, захочешь выпить, приходи, обсудим кой чего.

Шаман выслушал перевод падре и, не оборачиваясь, с твёрдой голой спиной удалился.

***

А вечером пришёл и привёл воинов. Да не за выпивкой — они принесли всё их золото! Откуп демонам Солёной Бездны и Безумной жестокости. Они ж могут обидеться, что не им посвятили воскрешённых.

Идеологи вопросительно уставились на падре, он развёл руками — добавить нечего — они сначала вернули демонам Доусона, а в довершении и жёлтый тяжёлый песок, из-за которого к ним и пришли демоны. Он индейцам вообще-то и не нужен вовсе — всё глупость и самомнение — забыли, кто они перед демонами стихий. Приносили бы им смиренно жертвы, кушали б всех подряд, особенно Доусона и этого засранца, и демоны не пришли бы к ним за проклятым песком.

— Вот… — слегка смутился Антоха, но смог договорить, — а теперь демоны с проклятым песком спокойно могут валить в Солёную Бездну, и… Никогда не возвращаться! Соколы отныне знают цену доверчивости и глупости и будут грызть всех подряд.

Командор вежливо пожелал им приятного аппетита и заверил, что демоны непременно получат своё — заберут золото и уйдут за океан…

— Особенно две, — грустно добавил Командор и поблагодарил шамана за мудрость — прям всю жизнь искал, у кого бы этакой премудрости поучиться! И вот же чудо — наконец-то нашёл, так что все не демоны остаются учиться уму разуму. Они ж ещё маленькие, им страшно! Ну, без их демонов, особенно без тех двух.

Шаман, понятно, сразу соскучился — не прокатило! И молча развернулся, горделиво удаляясь. Ну, кого он хотел нае…??? Вот сам себя и нае…!!! Воины племени воскрешались засранцем… э… падре Антуаном по приказу Командора. Если б жадные подонки забрали золото и свалили — всё было б отлично, почти по-старому. Если б отказались — ну, тогда б пришлось придумывать какие-то другие способы заставить их покинуть землю предков. Обиделись бы, например, демоны без откупа… в Англии б золота хватило рекрутировать и вооружить пехотный полк. Только местные пока не знали, конечно, как это на самом деле называется и делается.

А рыжий забрал выкуп и остался. Блин, и шаман же слово дал, что воины вернутся к Командору по первому зову… и гадство какое — собрался мудрости у него учиться — это ж значит, что пока шаман не выберет из их банды ученика, все они так и будут тут срать, орать и по деревьям лазить! Ну, обезьяны — чесслово! Мудрости этого рыжего гада учить — да он сам кому хошь преподаст!!!

***

Срать, орать, лазить по деревьям и учиться мудрости было главным занятием SC с первых дней пребывания (то есть уже завоевания). Вообще у штрафкоманды совсем другие задачи. Изначально — погибнуть в первом же бою поголовно, но с возможностью восстановления состава. А им чё-то этого не хотелось, так не хотелось, что в результате и несмотря ни на что погибнуть вне SC оказалось гораздо проще. От этой печки и благодаря некоторым личностям штрафкоманда допрыгалась до репутации дьявола — везде и нигде. Но принцип оставался изначальный — SC в каждый момент ставит себе задачу сама — а что с ними сделаешь-то??? Кроме них самих, Плюш требовал нормального, штрафного пиратского военно-морского подхода, а Неждана тянуло в лес, к индейцам.

— На пальму! — рычал Грегори.

— А чего? Обезьяны тоже полезные! — недоумевал Захар.

Ну, поругались, и Плюшевый с ярлом ушёл в море по делам, кое-кого провожать в океан до крепкого ветра и гладкой волны. А то местные бандиты — просто ужас какой-то!

А егеря продолжили бегать за обезьянами. Они за ними носились сразу, как увидели — приелись слегка насекомые с мелкими земноводными. Даже змеи поднадоели, а приматы, как люди, содержат много белка и пушистого местами меха. Лазят по верхним ярусам и рожи скалят. А у SC благодаря двум загробным промышленным альпинистам имеется выучка и кое-какая снаряга. Да и вообще — жизненное пространство следует осваивать в объёме — в полном объёме, доверху, то есть.

Вообще, гонялись по веткам всем составом за этими шустрыми тварями. Без съедобного результата, но со смыслом — повадки изучали. Школа и стиль обезьяны, блин! Хотя и ребятки от них недалеко ушли — старались далеко не отпускать. Проследили по-своему с гадской пацанской мыслишкой — макакам же тоже иногда нужно спать. Они располагались на ветвях и в кронах, и как вороны, дежурили по очереди.

А штрафники однажды дозорных самострелами сняли, Заки «рыбками» обошёлся. И шуганали тварей по нужному адресу — стая спросонья сиганула под удары дубин. Хотя на первый раз уработали не больше трети — шустрые обезьянки и живучие.

Летит такое в зону поражения, а пацан её дубиной с размаху — хрясь! Тушки падали, стукаясь об ветки, а внизу их салажата нун-чаками успокаивали. Иную с пятого раза не угомонишь — со свёрнутой бошкой пытаются кусаться! Даже Захар от своей начальственной задницы троих отодрал, именно лишь свернув им шеи. Почти всех покусали — только бы не бешенство!

Филип от успехов поймал головокружение — самим столько не съесть. Особенно с учётом новых планов — ребятами вовсю мастерились силки, сети и прочее обезьянье счастье. Про Гринпис никто и не подумал, но всем было неудобно за экологию, но больше радовались за общество — уже завтра оно получит обезьяньи пирожки. Ну, прожаренное мясо, а вместо теста трава. Филип сказал, что не хуже салата листики.

Благодаря новому промыслу произошёл значительный прорыв в отношениях с местными. Они развивались ни шатко, ни валко. К ритуальной оградке стали приходить голые тётки с корзинками, но контактов избегали. Как никого не замечали, да и не лезли к ним.

И раз уж женщина не идёт к тебе, нужно самому прогуляться. Сёма с парой своих приятелей отделил из общей кучи пяток тушек и вопросительно уставился. С каким-то смыслом воззрился, но значения тогда не поняли, просто пожали плечами. Ну, захотелось им долю от добычи — пусть, заслужили. Только Сёму Неждан не отпустил, индюшонок был явным заводилой, даже вожаком.

Ребята привязали трофеи к жердям и куда-то с ними смотались. Все подумали, что своим гостинцев понесли, и похвастаться, конечно. Но всё случилось гораздо интереснее, через пару дней они принесли тапочки из шкурок обезьян.

Вот, пожалуйста, и дикари! С обувью дела были неважные — не всем доступны штрафные ботинки. Дорого и всё ж ручная работа. Башмаки есть не у всех, да и перечиненные уже по десятому разу. Своята продемонстрировал лапти, штука несложная, но и они требуют навыков, пока лажово получаются. А сам неиндейский индеец, как ушёл в лес без казачьих атаманов, так и застрял там.

А тут готовые макасины, сразу пять пар. И по деревьям лазить в них оказалось гораздо удобнее, чем в лаптях. Эсцесовцы это сразу оценили, а ребята обратно пошли. Отрядили сразу десяток индюшат, навьючили их тушками обезьян и отправили в деревню.

Сами не пошли, не стали ставить мальчишек в неловкое положение перед роднёй. Как же они эсцесовцев к своим приведут? Ну, пока сами себя не осознают эсцесовцами. А никто не торопится, контакт — дело деликатное, спешка не нужна. Невзначай ребята осваивали основы языка: «стоять», «идти», «спать», «есть», «обезьяна»…

А пацаны вернулись с макасинами и принесли копчёное мясо. Но не обезьятину, точно. Показалось вкуснятиной. Так и шло, пока на десятый день не пришёл шаман. Его встретили падре и Командор, долго говорили и о чём-то договорились. Ведь Сёма после их разговора, когда индюшата вновь прогулялись к своим, взял Захара за руку и сказал, — пойдём. К маме.

***

От Неждана.

Ну, вот опять этот автор послал, сам не пробовал по джунглям лазить? Мы ж только полосу обеспечения осваивали и расширяли, в джунгли ходили лишь Своята с казачьими дедами. Да и то — водички поискать поблизости. Спасибо им — нашли, но с водой всё равно ненамного проще, чем в море, или это отношение к воде въелось нам в подкорку? Ну и хорошо, для индюшат это так же естественно…

Фу! Но для нас-то эти джунгли гадские — тёмный лес! А им дом родной, где мама живёт. Ну, к маме идти пришлось хошь — не хошь. По новой родной земле через заросли! Как у нас вокруг лагеря чудно всё устроено — как на рангоуте — верёвочки, ветки, лианы… А тут тупо через заросли! Без Сёмы точно бы не дошли… да и не пошёл бы сам… этот автор, с его экзотическими сюжетами! Насекомые неплохи в тарелке, но за шиворотом — не алё. И мы ж не ёжики — постоянно об траву тереться пузечком. Ещё меня чуть змея не укусила, два раза, вот! А один раз укусила, так Сёмка кровь из ранки отсасывал. Опасная, видать, была змеюка, иначе нафиг бы он в меня так зубами вцепился, мне туда самому никак не дотянуться было.

Посидели, перекусили змейкой, и дальше пошли. Пошли не по прямой, я это уже чётко определяю, по спирали, как по лабиринту. Захарка, он экзотикой наслаждался из виртуала, догадался — ловушки. Эге — пошли б мы к ним золото вымогать! Да европеец сюда просто за грибами не пойдёт! Кстати, а что у них тут за грибы?

— Не увлекайся, почти пришли, — одёрнул меня Захар. И с чего взял, Сёма же как снова передохнуть на корточки присел? А он, вдруг, глядя в траву, сказал, — приветствую, отче.

Я попутал — с кем это парень в траве здоровается???

— Приветик, мальчики, пойдёмте, — ответствовал голос на местном наречии откуда-то из-за края моего внимания. Голос спокойный, невраждебный — я не стал дёргаться, вообще застыл, глядя на Сёму. Он спокойно поднялся, улыбнулся мне, взял за руку и сказал поганец, — не бойся (мне!!!), нам рады.

Блин, ну и мы со всем респектом — делаю Захаркину мордашку кирпичом, вроде так у индейцев принято, и просто киваю в ответ.

И буквально через десяток шагов джунгли внезапно кончились, мы вышли на большущую поляну явно искусственного происхождения. Ну, если судить по спине нашего встречающего, он перед нами оказался, когда я наконец-то поднял глаза, и по разным шалашам, плотненько расположенным на очищенном пространстве. Хотя шалаши — это я сгоряча, охренел просто. Ну, всё как у нас, те же плетни из лиан и пальмовые листья сверху. Чисто «индейских» вигвамов заметил только два — один в центре деревни, а к другому, на окраине, мы направлялись.

Подходим это мы, там тётки стоят и на нас смотрят, одна особенно пристально. Мы приблизились и тоже встали, тут старый и говорит, — я привёл твоего сына, радуйся.

Поворачивается к нам, указывая на Сёму… ну, я несильно удивился, узнав в этом шарлатане шамана. Сына он ей привёл, махинатор собесовский, козлина по делам несовершеннолетних!

Хотя злился я зря — это всего лишь была ритуальная фраза, в переводе на нормальный означающая «а теперь можете визжать от счастья, как дуры!» Ну, так его, судя по всему, поняли. Сёмка к мамке кинулся потискаться, а я стою, как за макулатурой пришёл. Сёма из-под мамкиного (нехилого такого) локтя выпростал часть облика и сказал мне, — будем кушать.

Я, признаться, слегка смутился, теряясь в местном этикете — кого это мы… или только они будут кушать??? Но всё свелось лишь к моей слаборазвитости в местной лингвистике. Тётки нас потащили (Сёму, я сам шёл) кормить вкуснятинкой. Ну, как все нормальные тётки с детьми. В хижину не пошли, расположились на воздухе. Бабы совсем попутали — мне (мне!!!), старшине SC!!!, да просто Весёлому Нику совали в рот кусочки!!! Обалденно вкусно, многое я не разобрал, но, что многое лежало в высушенных черепашьих панцирях, наводило на очень приятные размышления.

Ещё больше настроение улучшил детский смех… девчачий! Я внезапно отметил в компании несколько фигурок… и каких фигурок! Захар снова мне посетовал — отвлекаюсь от контакта на ерунду, и не пора ли мне отдохнуть?

Тётки так же считали, что детям с дороги пора баиньки. Сёмка поплёлся за мамкой, а Захарку отвели в другую хижину, указали на циновку. Не принято тут мальчикам спать в одном помещении, грустно усмехнулся я, вспоминая спецшколу и засыпая…

Ага, поспишь тут! И я ещё обещал засранцу что-то такое продавить! Маленький негодяй усердно, но с явным удовольствием, сопел в жарких объятьях тонких ручек, млея от прикосновения к нежной девичьей фигурке.

— Интересно, на мордашку она тоже ничего? — спросонья поинтересовался я.

— Я тебе потом покажу… когда закончим… всех… спи давай! — учтиво откликнулся Захар, не отвлекаясь от контакта. Угу, контакт — есть контакт — от винта! Лишь бы не намотал ничего, хотя Руда не предостерегал, вроде, — поплыл я в астрал. В конце-то концов — это жизнь Захара.

Удивляться, вроде бы, нечему. Но пробуждение выдалось просто сказочным — Меня разбудил до боли знакомый индеец с татуировкой сокола на выбритой голове со свежими шрамами.

— Привет, братишка, — обратился он ко мне по-русски и по-английски добил, — как спалось?

Мне ласково улыбался живой Своята!!!