Глава I. Земные ошане.

Влад сразу заприметил лёгкое свечение облачка газа, плывущего к бару "Последняя пристань". Одним щелчком он сбил со штурманской куртки воображаемую пылинку и прогулочным шагом двинулся вслед за дамочкой. Шлейф сладковатого, немного дурманящего мозг запаха тянулся по переулку дразнящим ручейком.

— Духи "Кассиопея-5", — тут же определил Влад. — Ого! Видимо, эта пташка — высокого полёта. Тем лучше. Будет о чём вспомнить…

Ускорив шаг, он догнал "звёздную девочку" у самых дверей бара и безразличным голосом произнёс:

— Не будет ли тебе здесь скучно одной, крошка?

Женщина быстро оглянулась, окатив свои плечи волной золотистых волос. Владу потребовалось всего мгновение, чтобы оправиться от шока, вызванного взглядом карих, привыкших повелеватьглаз. Но тут же он взял себя в руки ирассыпался в любезностях, предупредительно распахнулперед незнакомкой дверь, проводил её к столику, заказал сеё согласия две порции тони-эля и, усевшись напротив, продолжил безостановочно болтать.

Один взгляд незнакомки оказался столь выразительным, что Влада на весь вечер охватило два всепоглощающих чувства. Первое — чувство дистанции между ним и незнакомкой. Второе — чувство охотничьего азарта сократить эту дистанцию до нуля. Что-то ещё неприятно тревожило штурмана, но, он отбросил эти мысли. Времени у него оставалось мало, а сделать предстояло много, поэтому все размышления отошли на второй план. Словно не замечая сдержанности в выпивке соседки по столику, Влад заказал себе один за другим ещё пару бокалов тони-эля. Тогда то, подзадоренный вниманием всё более благосклонно прислушивающейся к его трепотне незнакомки, он и решил произвести фокус, которому научился на Альсании у колдуна тамошних аборигенов. Не сводя глаз с женщины, охотно отвечавшей ему тем же, Влад сделал пару пассов правой рукой. Когда кисть его руки, как и полагалось, стала терять свои резкие очертания и где-то из мутной полупрозрачности к кончикам пальцев потянулись пять цепочек маленьких искр, незнакомка, наконец, удосужилась проявить к весьма необычному феномену ленивый интерес. Воспользовавшись этим, штурман быстро придвинул свой стул к стулу незнакомки, а мерцающий живым розоватым светом цветок к ее груди…

— Ваш тони-эль, сударь, — раздался надего головой голос с металлическими нотками, прозвучавший так близко и так неожиданно, что Влад невольно вздрогнул. Свечение, мигнув, померкло, и с руки штурмана, сорвавшись, плюхнулась на платье незнакомки липкая, холодная жижа омерзительного цвета. Влад ещё не успел оценить происшедшее, когда, подпрыгнув, как ужаленная, незнакомка завизжала отнюдь не в благозвучной тональности!

— Хам! — и выскочила из-за стола, направляясь, видимо, в туалетную комнату.

— Ваш тони-эль, сударь! — повторил рядом все тот же голос с металлическими нотками.

Влад судорожно вздохнул и поднял голову. Справа от него стояла, в противовес только что исчезнувшей фее, неудачная карикатура на женщину. Высокий рост и худоба придавали ей впечатляющее сходство с жердью. Она не радовала сердце мужчины ни плоской грудью, ни асимметричными бёдрами, ни резкими, угловатыми чертами лица. Щедро намазанные яркой помадой губы под шалашом чёрных волос, уложенных по последнему писку моды в причёску "а-ля кракен", заставили штурмана вспомнить о вечно голодных вампирах из медицинского справочника… Но более всего Влада отталкивал от женщины вид мешковато висевших на ней брюк космического стандарта.

— Мым-м-м, — промычал, приходя в себя, штурман.

— Что? — голос официантки прозвучал мягче.

— Мымра.

— Благодарю, сударь, — голос тот же, металлический. — Что-нибудь ещё?

— Хватит. Сыт по горло.

— Скорее, пьян в стельку, но это — не моё дело...

— Во даёт! — хотел удивиться дерзости официантки Влад… Не успел. В это время из туалетной комнаты выплыла таинственная незнакомка. Трудно было понять-то ли на ней платье из газа или новое. Впрочем, штурмана волновало другое: незнакомка направлялась к нему.

— Исчезни, — прошипел он назойливой девице и добавил. — Ещё два тони-эля.

— Мой тебе совет, — после паузы, будто что-то взвесив, произнесла официантка. — Берегись Службы Генетического Контроля.

— СГК? Что ты этим хочешь сказать? — Влад повернулся всем корпусом к официантке, но та уже удалялась к стойке бара.

— Простите, сэр. Возможно, я Вас оскорбила… Всё было так неожиданно, — послышался сзади, мягкий, воркующий голос. — Где вы научились этому?

Штурман снова резко развернулся, встретив завораживающий взгляд незнакомки широкой улыбкой.

— О-о? На Альсании аборигены умеют проделывать ещё не такие штучки, — встав, чтобы подвинуть к незнакомке соседний стул, обрадовано заговорил Влад. — Говорят, на этой планете дикарейдоживали свои дни последние панонцы, открывшие секреты манков из Мёртвого пояса. Вы мне не поверите, но я вам расскажу в связи с этим одну историю, произошедшую лично со мной. Как-то раз наш корабль, выйдя из эфира, прошёл всего в одной миллисекунде от горизонта событий чёрной дыры. Стенк, пилот, кремень-парень… Он обучался вождению звездолетов у самих истинных ошан… Бедняга, замер, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла. Капитан, повидавший в космосе всякое, лишь молча открывал, по привычке рот, не представляя, какую в таких случаях давать команду.

Ситуация, действительно, была ужасной, почти безнадежной, Пространство скручивалось вокруг корабля двойным гравитационным узлом. Звёзды меркли, как экран выключенного компьютера. В этот момент я увидел нечто неожиданное, совершенно невозможное в этом месте — прямо на нас надвигался объект явно искусственного происхождения, Точнее, мы надвигались на него, падая в чёрную дыру. Он, по всей видимости, прочно завис на самом краю самой глубокой во Вселенной бездны.

Я стремительно пробежался верньерами по электромагнитному и эфирному диапазонам, пытаясь получше рассмотреть неизвестный форпост цивилизации. Но гравитация искажала даже ультракороткие эфирные волны. Ясно было одно: наше спасение — в стыковке с таинственным объектом. Я моментально переключил управление на себя и в ручном режиме, борясь с гравитационным водоворотом, приблизился к объекту вплотную. Мне удалось разглядеть среди неровностей и пиков овальную яму огромных размеров. Именнотуда я и вознамерился совершить посадку. Но едва я подвёл к яме нашего "Ворона", из неё полыхнул ослепительный свет. Нас резко дёрнуло, развернуло и стремительно понесло прочь от черной дыры. В какие-то считанные минуты, когда я делал всё возможное, чтобы спасти наш корабль, мы пробили эфирный барьер и оказались рядом с Альсанией, находящейся в десяти световых годах от чёрной дыры, — Влад залпом осушил бокал с тони-элем. — Капитан и пилот благодарили меня от всей души. Стенк… я говорил, что его нервы сделаны из железа? — он прослезился у меня на плече… Но дело — не в этом.

Влад наклонился к самому уху незнакомки и прошептал:

— На Альсании я выяснил, слушая легенды аборигенов, что мы видели рядом с чёрной дырой… Тс-с-с. Это — тайна!.. Координаты дыры засекречены… Удивительный коктейль!… Мы видели знаменитый перпертуум мобиле манков!… Клянусь звёздами!.. Я сам — не верю, — пьяно мотнул головой Влад. — Но это — истинная правда! Когда Сказочник с моей подачи перечитал легенды альсанцев в своей коллекции, он будто прозрел! Требовал вернуться к чёрной дыре, проверить правдивость некоторых деталей из легенд. Я его еле отговорил, ссылаясь на то, что капитан и Стенк не перенесут ещё одного такого путешествия...

 

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — * * * — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

 

— Что было дальше? — Влад поморщился, прикрыл глаза рукой, припоминая. Отчаянно болела голова.

— От тони-эля голова не болит, — машинально заметил он. — Что же было дальше?

Мучимый этим вопросом Влад тяжело поднялся с кровати и побрёл в ионный душ. Там несколько взбодрившись, он принял таблетку обезболивающего, после чего почувствовал себя вполне сносно, если не считать...

— Что же было дальше?..

Поспешно облачившись в штурманскую форму: рубашка, космические брюки и тёмно-синяя куртка с двумя желтыми (вместо двух красных, как у линейного состава) нашивками на рукаве и эмблемой (над ладонью повисла Галактика) на груди — он пошёл на доклад к капитану.

— Эмблема, — старался припомнить хоть что-то он. — Ах, да. Эмблема… Этот взгляд…

В рубке никого не было. А в кают-компании его уже ждали.

— Привет космическим бродягам! — бравируя, поздоровался он и прямиком направился к бару с напитками.

— Привет, Влад, — за всех ответил Стенк. — Сегодня уходим в космос. Забыл?

— Всё нормально… Пару глотков апельсинового сока, я думаю, не помешают нам стартовать? — нервно ткнув несколько раз пальцем заевшую кнопку меню, штурман с самым добродетельным видом открыл дверцу бара. — Где Келвин?

— Пошёл в управление космопорта. Ты же знаешь: нам позарез нужен микробиолог.

— По-моему, с предстоящим вполне может справиться и Сказочник, — Влад отхлебнул из своего бокала и его лицо разочарованно вытянулось. — Проклятые автоматы… Действительно — апельсиновый сок.

Штурман в раздражении бросил бокал в утилизатор и стукнул кулаком по дверце бара. Что-то внутри механизма жалобно скрипнуло.

Сказочник улыбнулся уголками губ:

— Пожалуй, я попытался бы заменить специалиста по генам, но я не настолько самоуверен, как некоторые, принимающие частичную блокировку памяти за панацею от словонедержания… Хотя они и знакомы с основами психологии.

— Что ты этим хочешь сказать? — вызывающе спросил Влад.

— Только то, что ты проболтался.

Под испытующим взглядом Сказочника Влад смешался:

— Откуда ты знаешь? Да может, я и не проболтался вовсе.

— Ты всё помнишь?

— Вообще-то не очень чётко.

— А сигнал блокировки?

— Тревожит, — признался Влад. — Но...

— Правильно. Мы не имеем права рисковать.

— Значит?

— Зондирование.

— Глупо, — вздохнул Влад. — Я почти уверен, что чувство вины полностью вписывается в похмельный синдром...

Через полчаса, снимая с себя датчики, штурман поклялся:

— Никогда… Больше — никогда!.. Верите? Это — какое-то наваждение!

— Для тебя любая юбка в космопорту — наваждение!

— Но я же так и не сказал ей… Да и непохоже было, что она из СКГ!

— Ты думаешь, у неё на лбу должно быть написано, что она оттуда? — сорвался со своего места Стенк.

На его пути выросла щуплая фигура Андрея:

— Стенк! Успокойся. Ничего страшного не произошло.

— Успокойся, Стенк, — эхом откликнулся Сказочник, присоединяясь к кибернетику. — Влад не виноват… То есть — не совсем виноват. Она применила косвенную психоатаку… Так сказать, на границе восприятия… Не каждый психолог мог бы на его месте заподозрить ловушку.

— Ладно. Пусть кэп сам разбирается, — махнул рукой Стенк, остывая.

— Стенк, — примирительно пробормотал Влад. — Ведь ты меня знаешь не первый день.

— Вот именно, — пилот пренебрежительно обмерил взглядом Влада. — Ладно, Сказочник прав… Нет, скажи, неужели ты даже ни — на секунду не усомнился, не почувствовал, что тебя потрошат?

— Честно, Стенк? Ты знаешь мою интуицию? Я за полпарсека чую СГК. И вчера меня что-то изнутри точило… Если бы эта змея не была так молчалива… Понимаешь, она ни о чём специально не расспрашивала, слушала с одинаковым интересом космические байки о чёрных дырах, вакуумных вампирах, хантерах, отшельниках— компьютаврах… Удивительный коктейль!.. Хотя и по одному её взгляду на мою эмблему можно было заподозрить...

— Так что же ты! — вновь встрепенулся Стенк, но сигнал связи прервал его.

Сказочник, стоявший рядом с бортовым компьютером, нажал клавишу приема.

— Как дела, кэп?

— Ничего хорошего. Кажется, нам здесь не отыскать микробиолога.

— Даже микробиолога?!

— А ты бы, Влад, хотел иметь в нашей команде генетика не меньше, чем высшей квалификации? — съязвил Стенк. — Ты же знаешь, что они, получая диплом, присягают служить только в СГК!

— Пр-роклятые звёзды!.. А ты понимаешь, что мы летим в Мёртвый пояс, туда, где свирепствует вирус — мутатор?! Да мы, заведомо, покойники!..

— Замолчи!.. — толкнул штурмана в бок Андрей.

Лицо Келвина Драма на дисплее омрачилось:

— Нельзя даже заикаться о генетике, если мы не желаем привлечь к себе чьё-нибудь внимание в космопорту.

— Какой, к ирионам[1], это космопорт, если в нём нет ни одного микробиолога! — продолжал возмущаться Влад, чувствуя облегчение оттого, что не все беды имеют своим источником исключительно его существование. — Удивительный коктейль!

— Хватит болтать! — вдруг резко произнёс Сказочник, глядя на индикатор чистоты связи. — Если никого не нашли, возвращайтесь на борт корабля, капитан. Мы попытаемся найти другой выход. Конец связи, — он вновь нажал клавишу и изображение Келвина исчезло с экрана.

— Нас подслушивали? — полуутвердительно спросил Андрей.

— По-моему, да, — задумчиво ответил Сказочник. — Мы окончательно одичали на задворках космоса, а техника СГК имеет, хоть слабую, но тенденцию к улучшению. Нам надо быть трижды, четырежды осторожными.

— Осторожность осторожностью, но что мы будем делать без микробиолога? — возразил Стенк.

— Может, слетаем на Гекату, найдём Яна, и, тем самым, решим все проблемы?.. — Влад осёкся. — Что вы смотрите на меня, как на идиота?

— Видишь ли, Влад, — осторожно подбирая слева, начал Сказочник. — Я не думал, что тебе, самому любвеобильному из нас, придётся объяснять, что незаконное приземление на Гекате карается вечной ссылкой на эту же весьма, как ты знаешь, негостеприимную планету, которая, кстати, охраняется получше иного военного объекта… Я уж не говорю о трудностях поиска человека, находящегося на полудикой планете...

— Да. Это я погорячился, — признал Влад и тут же, ничуть не сконфуженный, подал другую идею. — А что, если мы подберём кого-нибудь на Компьютере?

— Конечно, такая возможность есть, — Сказочник, взвешивая в уме поданную штурманом мысль, остановил свой взгляд на Андрее. — Но, мне кажется, генетика — не та область знаний, которая интересует компьютерианцев...

— Но мы ведь интересуемся компьютаврами, хотя их природа также чужда нам, как и наша — им! — нотки раздражения, вновь появились в голосе Стенка.

— Не надо переоценивать наш интерес к ним, — пожал плечами Сказочник. — Что же касается их интереса к нам, то после антропогенной катастрофы двести лет тому назад...

— Кажется, вирус кристалла?

— Да. Весьма специфическая мутация некоторых видов плесени, перешедших с разъедания гранита на разъедание кремний-германиевых деликатесов… Только глобальное обезвоживание и обезатмосферивание планеты помогло компьютерианцам изолировать, а потом и уничтожить очаги заболеваний. Так вот… С тех пор компьютерианцев столь же мало интересует биохимия, как нас электронный мозг...

— Ну, не скажи, — возразил Андрей, почувствовав возможность перейти к рассуждениям на любимую тему. — Решение проблемы кристаллического интеллекта имеет большое теоретическое значение в аспекте построение общей теории сознания… И даже практическое — в области общения. Я тут набросал пару алгоритмов расходящихся мышлений…

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Влад. — Что за алгоритмы?

По дисплею компьютера поплыли какие-то таблицы, формулы, графики. Речь Андрея украсилась узкопрофессиональными терминами, которые беспрерывно уточнял подобной же абракадаброй Влад. Стенк махнул на них рукой и ушёл в каюту. Пьер, от начала до конца не принимавший участия в разговоре, продолжал меланхолично листать сравнительный атлас минералов внеземного происхождения. Сказочник, с минуту наблюдая за оставшимися членами команды, неожиданно поймал себя на мысли:

— Хорошо бы увидеть нас со стороны.

Он усмехнулся:

— Не думаю, что это было бы лицеприятным зрелищем, — и перевёл свой взгляд на внешние экраны. — Ого! Кажется, кэп, всё-таки, нашёл микробиолога!

Но на сообщение психолога никто не обратил внимания. Все были заняты своими делами вплоть до того момента, когда в кают-компании раздался голос Драма:

— Привет, ошане! Знакомьтесь с нашим новым членом экипажа.

Влад, увлечённо споривший с Андреем, оглянулся и сразу как будто потух, осунулся, прикрыл глаза рукой и горестно застонал:

— Пр-роклятые звёзды!

— Вы знакомы? — заинтересовался Келвин Драм.

— Это — она, — нотки безысходности и скорби явно звучали в голосе штурмана.

— Та бестия, которая околдовала тебя? — на мгновение оторвавшись от изучения очередного минерала, Пьер окинул женщину ничего не выражающим взглядом и снова уткнулся в атлас.

— Ты отлично владеешь собой, — позавидовал выдержке товарища Влад. — Когда я увидел её в первый раз — расстался с иллюзией на то, что колдун Альсании навсегда излечил меня от нервного тика...

— Который ты приобрёл, оставшись тет-а-тет с химерами космоса, дрейфуя в спасательной капсуле вдоль Млечного Пути… И ни одного человека на много парсек вокруг… Два чудовища против маломощной лазерной пушки и мужества скромного покорителя Вселенной, Вашего слуги, — соблюдая характерные особенности речи Влада, его пафос, но как-то бесцветно закончила за штурмана новый микробиолог.

— А она неплохо знает твою автобиографию, Влад, — хохотнул Андрей.

— Однако, всё же, позвольте представить: выпускница Гарвардского университета, микробиолог Энн Гоппс.

— О-о, Гарвард!.. И на окраине миров обетованных! — Пьер удивлённо вскинул брови не отрывая глаз от атласа. — Непозволительная роскошь!

— Да ещё и в личине официантки, — не преминул съязвить Влад. — Удивительный коктейль!

Женщина пренебрежительно повела плечами:

— Я же не спрашиваю вас откуда и куда вы летите. Мне достаточно и того, что я знаю приблизительные сроки путешествия и сумму денег, положенных мне но контракту… А что вы — изгои цивилизации...

— Позвольте, — одновременно запротестовали Келвин и Андрей. Ошане переглянулись и дальше Драм продолжал один. — Я часто слышал подобное мнение об ошанах, но никак не могу взять в толк: в чём его смысл?

— В чём его смысл? — с трудом, будто заставляя себя повторять избитые истины, начала говорить Гоппс, уперев взгляд своих выпуклых, рачьих глаз в переносицу капитана. — Во-первых, в том, что вы оказались здесь, на окраине Земного Содружества, лишенные многих благ и удобств цивилизации. Так или иначе — общество вытеснило вас сюда. Во-вторых, специфика вашей жизни здесь ещё более развила ваши дикарские наклонности, сделала вас грубыми. В-третьих, всем развитым мирам известна способность истинных ошан использовать различия в ценностных шкалах разумных существ-аборигенов с наибольшей для себя выгодой… Вы же, копируя их методы, вдобавок, полностью беспринципны. Удобно оправдывать свои действия то местными законами, то законами Земного Содружества, то законами третьих планет! Но моральные нормы...

— Кстати, о моральных нормах: они ведь тоже различны, — едко заметил Влад.

Гоппс снизошла до улыбки:

— Вы знаете, о чём я говорю… И я не собираюсь вступать с вами в дискуссию… Насколько мне известно, и более авторитетным людям ни разу не удавалось переубедить мутантов...

— Кэп! — возмутился Влад. — Какого корнукрака ты привёл её сюда? Уж лучше — никакого микробиолога, чем такого!

— Мисс, среди нас нет мутантов, — только по злому прищуру глаз было видно, что Келвин сдерживает накапливающееся в нём раздражение.

— Конечно, вы чистоплотны генетически и потому не избегаете медосмотров в космопортах. Я навела справки на этот счёт...

— Смотри, какая предусмотрительная! — не унимался заведённый уничижительным отношением к его персоне Влад.

— Да, я такая, — с оттенком вызова, но, по-прежнему, бесцветным голосом подтвердила Гоппс. — Вы пока генетически здоровы. Но я имею ввиду другое — духовное здоровье.

— И что же с нами не так? — тупо спросил Влад, осматривая своих товарищей.

— Трудно найти то, о чём не имеешь понятия. Я говорю о нравственности.

— Осторожнее, мисс! Вы вступаете в область знаний, изначально страдающую субъективностью, — предупредил Сказочник.

— Для вас авторитет большинства… И не только — людей… И не только — большинства, но и лучших умов некогда изолированных друг от друга цивилизаций — выглядит субъективно?

Драм, восстановив душевное равновесие, улыбнулся, прощая невежество гостьи:

— Конечно, нет. Но глубины космоса вынуждают, прежде всего, нас, ошан, постоянно расширять границы мышления.

Гоппс насмешливо вздёрнула нос:

— Именно о краевом эффекте мышления мы с вами и говорим, хотя вы не признаёте этого, или, скорее, делаете вид, что не признаёте! Пограничники!..

— Позвольте вам возразить, — пропустив мимо ушей очередное оскорбление, продолжал развивать свою, или, точнее, мировоззренческую позицию ошан Келвин. — И для начала прошу Вас ответить на вопрос: кто и когда обозначил или определил границы мышления? Может, то, что сегодня мы считаем границами мышления — всего лишь веха бесконечного пути развития разума? История познания свидетельствует в пользу этого множеством примеров… Взять, например, одного из открывателей закона сохранения энергии — Майера, кончившего жизнь в психиатрической лечебнице.

— Нечего прикрывать свою бездуховность ссылками на гениев...

— Да что её слушать, кэп! — опять вмешался Влад.

Гоппс пронзила Влада гневным испепеляющим взглядом, но её голос, по-прежнему остался невыразительным и спокойным. Разве что в нём звучала насмешка:

— Молчи, несчастная, когда глаголет герой космоса… Да так ли это? Ужель герой, свободный ото всех предрассудков своего времени, познавший раскованность и безграничность мысли… и — передо мной?! Нет. Я точно знаю из своего личного опыта, что ныне глаголет болтун, бахвал и сластолюбец, гипнозом покоряющий доверчивые женские сердца.

У Влада перехватило дыхание от такого бесцеремонного выворачивания наизнанку его утончённой, романтической души. Если б у штурмана было поменьше горячности и самомнения, то тогда от его внимания не укрылись бы изменения произошедшие в комнате. Так Пьер вдруг резко поднял книгу, отгораживаясь ею от остальных ошан, Келвин наклонил голову, тщательно разглядывая свои магнитные ботинки, Андрей странно хрюкнул, прикрывая ладонью нижнюю часть лица, и даже Сказочник, отведя от переполненного негодованием парня взгляд, слегка улыбнулся, будто в ответ на какие-то известные ему одному мысли...

Ничего этого Влад не заметил, но, ощущая вакуум в груди, он судорожно глотнул ртом воздух и… грянула буря:

— Значит, я — болтун, бахвал, ни на что не способный? — донеслись до ушей присутствующих в кают-компании первые раскаты отдалённого грома.

— А кто же ещё?

— Ты думаешь, что ты видела в баре — сеанс гипноза? — первый порыв ветра не обещал ничего хорошего.

— Н-ну, гипноз, иллюзия, фокус, может быть...

— Фокус, — злорадно повторил Влад, закатывая поверх локтя правый рукав рубашки (его штурманская куртка так и лежала на подлокотнике кресла, снятая и забытая им там после, зондирования мозга). — Фокус, — пробормотал он, снедая глазами, в которых полыхал дьявольский огонь, свою руку.

В кают-компании воцарилась тишина. Все заинтересовано следили за его действиями. Но едва Сказочник понял, что сейчас произойдёт, он тут же перевёл свой взгляд на Гоппс. Три-пять секунд — и её лицо будто окаменело, выдавая напряжённость и ожидание. Ещё несколько мгновений и Влад торжествующе взмахнул рукой:

— Можете убедиться в иллюзорности вот этого сами.

На пол тяжело шлёпнулась короткая чёрная лента. В полнейшей тишине змея, раздражённо свернувшись в кольца, угрожающе подняла свою плоскую голову. Взгляд её немигающих глаз остановился на женщине.

— Уберите её… — срывающимся на визг голосом вскрикнула Гоппс. Прижавшись к стене, микробиолог замерла, с ужасом следя за неторопливыми и, вместе с тем, стремительными движениями аспида, ползущего к ней.

— Что вы стоите? Уберите… Уберите змею немедленно!.. Я умоляю вас… Я больше не могу!

Ещё какое-то мгновение Гоппс, пытаясь противостоять охватившему её ужасу, сделала шаг в сторону. Аспид, подняв выше голову, застыл и зашипел, показывая своё раздвоенное жало… Последние силы покинули женщину, и она медленно опустилась на колени:

— Я прошу вас, — тихо прошептала она. Казалось очевидным, что вот-вот Гоппс потеряет сознание и упадёт прямо на змею.

— Влад! — властный голос Келвина более произвёл впечатление на женщину, нежели на штурмана.

Гоппс встрепенулась, сорвала с руки браслет с часами и швырнула в аспида. Последний тут же свернулся в кольца, готовясь к прыжку.

— А кольцо с аметистом бросить слабо? — мелкопакостный мститель, рисуясь перед зрителями, браво шагнул к змее, которая тут же переключила свое внимание с Гоппс на него.

Лицо героя космоса выражало крайнюю степень презрения к столь пустяковой опасности. Уверенными движениями он обманул бдительность змеи и вскоре мерзкая гадина яростно зашипела, удерживаемая за основание головы рукой штурмана. Но факт пленения пресмыкающегося не внёс разрядки в накалившуюся атмосферу.

— Прочь, прочь отсюда, — Гоппс ошалело оглянулась в поисках выхода. — Я знала, что вы — сумасшедшие, — бормотание перешло в крик. — Выпустите меня немедленно!

— Что за шум? — раздался из дверей голос Стенка.

— Ничего особенного… Мы мило беседуем с новым членом нашего экипажа, — пожал плечами Влад, повернув голову змеи к себе.

Пресмыкающееся, встретив взгляд человека, казалось, напряглось в последнем усилии вырваться и вдруг плюнуло ядовитой слюней в левый глаз штурмана. Влад от неожиданности вскрикнул и, машинально сломав хребет змее, схватился обеими руками за своё лицо. Тело змеи упало на пол у его ног.

— Сказочник! Неси антидот, — скомандовал Келвин. От его команды все пришли в движение. Сказочник бегом направился к дверям кают-компании. Пьер, захлопнув атлас, вскочил с кресла, нагнулся и осторожно поднял с пола ещё живую змею. Андрей и Стенк, едва не столкнувшись со Сказочником, оказались в одно мгновение рядом с Владом, поддерживая его с двух сторон.

— Посадите Влада в кресло! Что стоите, как истуканы? — продолжал командовать Келвин. — Промойте его глаз водой из графина… Да вот он, на столе… Скорее!

Сказочник появился столь же стремительно, сколь и исчез. Гоппс, по-прежнему, стояла у стены, в стороне ото всех, и с её лица не сходила гримаса удивления. Она молча следила за действиями экипажа, пока о ней на некоторое время, совершенно забыли.

Лишь когда суета вокруг Влада затихла, Сказочник, считавший удары пульса потерявшего сознание штурмана, оглянулся на капитана:

— Келвин!.. Надо бы сделать анализ яда… Универсальная сыворотка может оказаться неэффективной...

— Но аспид — земная тварь...

— Трансмутация предметов никогда не достигает стопроцентной точности копирования. А здесь этот факт очевиден. Аспид не плюётся.

Келвин в упор взглянул на Гоппс. Под его тяжёлым взглядом женщина съёжилась, но не отвела свои глаза.

— Мисс Гоппс. Вы вольны поступать, как заблагорассудится. Хотите — летите с нами, хотите остаться на Утином Носе — ещё не поздно. Но не оказать помощь человеку, возможно, находящемуся при смерти — Вы не имеете нрава… Тем более, что вы его сами спровоцировали...

— Хорошо, — спокойно согласилась женщина. — Мне нужно для анализа пара капель яда… Не подносите её ко мне! — энергичный, полный брезгливости и страха жест в сторону Пьера. — Мне нужен только яд, а не сама змея… Где у вас лаборатория?

— Я вас провожу, — сказал Сказочник, осторожно положив безвольную руку штурмана на подлокотник кресла. — Пойдёмте… А змею всё же придётся взять с собой… Пьер, пойдёшь с нами, поможешь.

— Хорошо. Только пусть Ваш помощник держится от меня подальше… на расстоянии...

— Держится на чём? — все ещё несколько нервозно пошутил Андрей.

Шутка оказалась неоценённой. Виновато улыбнувшись, кибернетик отошёл к компьютеру, который приветливо заморгал экраном под действием тонких, ласковых пальцев оператора.

— Не будем медлить, — жестом Сказочник пригласил Гоппс к выходу.

Выдерживая дистанцию, геолог последовал за гостьей и психологом.

— Значит, вы отказываетесь участвовать с нами в полёте? — уточнил по дороге Сказочник. — Жаль. Нам микробиолог жизненно необходим.

Его рука случайно коснулась руки женщины. Гоппс вздрогнула, окончательно стряхивая с себя стрессовую отстраненность, и искоса взглянула на Сказочника. Его лицо излучало одновременно доброжелательность и озабоченность.

— Н-не знаю, — нерешительно сказала она. — Я вас боюсь…

— Нас всех или только Влада?

— Я не знаю… Возможно — всех, но определённо — Влада.

— Не надо его бояться… Просто — неудачная шутка...

— Вот потому, что вы так шутите, я, как раз, и боюсь...

— Еще раз повторяю — зря. Я поговорю с Владом… Поговорю со всеми. Больше ничего подобного не повторится. Обещаю...

— Но змея… Она была настоящей! — переживая заново ужас открытия, Гоппс вздрогнула.

— Сейчас — направо. Мы пришли...

Створки дверей перед ними раздвинулись. Гоппс остановилась на мгновение у входа, потом медленно прошлась вдоль длинного ряда приборов, набрала на компьютере картотеку реактивов.

— Неплохо, совсем неплохо, — задумчиво проговорила она. — Видна рука специалиста.

— Ян Косман… Слышали о таком?

— Ян Косман, — женщина, вспоминая, наморщила лоб, отчего стала ещё уродливей. — Что-то знакомое...

— Да. Он участвовал в создании теории конечного… финитного существования видов.

— В частности — человека?

— Вполне естественно, что виду человека, как представителя класса млекопитающих, свойственно существовать, в среднем, не более 3,2 млн. лет… Пьер, ложи сюда змею… Не волнуйтесь, мисс… Предварительную часть операции я сделаю — сам...

— Эта теория вздорна…

— Подайте, пожалуйста, скальпель… Ваши выводы основаны на фактах или носят идеологический характер?

— Причём здесь идеология?

— А представьте себе поведение миллиардов людей, объяви им, что завтра — конец света.

— Ну, миллионы лет — это не завтра...

— Смотря, откуда считать… Если с момента появления неандертальца — срок, действительно, большой… Даже, если вести отсчёт с питекантропа — впереди у нас миллионы лет… Но, допустим, начало человеческому роду положили австралопитеки...

— Не смешите меня, австралопитек входит в семейство гоминид, а мы говорим о продолжительности жизни вида.

— Человеческий шовинизм простирается и в область науки. Но, если объективно: человек и шимпанзе, генетически виды — близнецы...

— Чепуха. Человек — разумен. Вполне очевидно, что человеку дан разум именно для того, чтобы он смог сохранить свою человеческую сущность вопреки биологическим законам! Разве — не так?

— Природа дала мамонтам бивни и шерсть, саблезубым тиграм — огромные клыки с той же целью. Тем не менее, они вымерли.

— Вы ставите человека, существо разумное, вровень с дикими зверями!

— А вы полностью игнорируете то, что он — существо телесное, состоящее из того же материала, что и животные. Его гены подвержены тем же мутациям, что и гены любого другого животного. Взгляните на наше общество без розовых очков идеологии. Сейчас из пятидесяти миллиардов людей три — то есть около шести процентов — жители Сумрачной планеты богини забвения? И это — только явные мутанты. А сколько — находятся в Карантине на различных спутниках и едва освоенных человечеством планетах? Сколько испугавшихся Службы Генетического Контроля — покинули лоно цивилизации навсегда? И это в мирное время! А что было триста лет назад, когда шла война с Империей корнукраков?! Разве вы не видите, что существование человеческой расы близится к закату?!!! Пардон… Препарат готов. Дело за вами.

— Дайте подумать… — Гоппс, виртуозно работая пальцами, начала выуживать из компьютера необходимые данные. Она работала быстро, сосредоточенно, углубившись в себя… Змея, Пьер, Сказочник — пожалуй, целый мир перестал существовать для неё до тех пор, пока на универсальном синтезаторе не вспыхнула жёлтая лампочка. Аппарат сердито загудел. Лишь после этого она немного расслабилась и даже позволила себе улыбнуться кончиками губ:

— Закат человечества? Сомневаюсь, — продолжила Гоппс прерванный более трёх минут назад разговор с той непринуждённостью, с какой продолжают его после глотка эля. — Война плюс ошибки на первом этапе колонизации планет… Но мы учимся на ошибках… Вам ли не знать, сколь тщательно, комплексно мы сейчас готовимся к колонизации планет!.. И вообще: Ваша теория финитного развития разумных рас — полная ерунда!

— Ерунда? Мисс Гоппс, разрешите вам напомнить кое-какие факты.

— Пожалуйста.

— Во-первых, исторический аспект: вы знакомы с эмпирическим законом Ванта и гипотезой Оффа?

— Что-то о зависимости уровня развития цивилизации от места расположения материнской звезды в Галактике?

— Да. В данном случае я говорю о внешнем Мёртвом поясе. Согласно гипотезе Оффа в Галактике существует область, благоприятная для зарождения и развития жизни. Эта область — кольцо со временем сужается к галактическому ядру. Следовательно, внешние звёздные системы должны кишеть суперцивилизациями. В действительности же они представляют собой Мёртвый пояс, кладбище, состоящее из десятков, сотен, а может, и сотен тысяч мёртвых планет! И есть все основания полагать, что все цивилизации, существовавшие некогда там, вымерли в течение нескольких столетий каждая, если только её не погубила одна из звёздных войн. Почему? Все уцелевшие банки ДНК различных видов разумных существ из Мёртвого пояса напоминают собранные осколки некогда взорвавшихся генетических бомб… Исключением из этого правила, по свидетельствам ныне почивших в бозе панонцев, были, к сожалению, пустые банки ДНК манков. Судя по всему, эти манки на заре своей космической эры специально запаслись генетическим материалом своей расы. Из усиленно охраняемых складов главенствующая верхушка манков брала неиспорченные ДНК, разбавляя ими накапливающиеся мутации. Но желающих иметь здоровое потомство было слишком много… Тем не менее, манков можно считать долгожителями. Но и они, всё-таки, вымерли. Как видите, мисс Гоппс, история свидетельствует в пользу теории финитного развития.

— Какие глубокие познания о Мёртвом поясе, который, согласно галактическому Договору, запрещено посещать, — язвительно произнесла Гоппс.

— Н-ну, экспедиции, организованные до подписания Договора, несанкционированные и санкционированные Галактическим Советом экспедиции, полёты авантюристов… Есть, на что опереться…

— Но не настолько, чтобы обобщать единичные факты на все внешние области Галактики...

— Хорошо, — легко согласился Сказочник. — Давайте поразмышляем о настоящем времени. Сейчас существует вполне сложившаяся структура галактического сообщества. Она проста: наш Малый Союз — то есть Земля, Тускара Эпсилон Эридана, Анкра Эйсилон Индейца и Лия Тау Кита с их многочисленными колониями; Большой Союз по рукаву Галактики и Империя корнукраков близ шарового скопления Геркулеса. Известны также пять независимых планет с космическими технологиями, странствующая раса торговцев — истинных ошан, и несколько дюжин планет, на которых аборигены находятся на разных стадиях докосмической эры.

— Вы издалека начинаете, — скрыв зевок, прервала Сказочника Гоппс.

— Значит, вы не так меня поняли, — вежливо улыбнулся он. — Сравните политику современных цивилизаций. Во-первых, перед нами — повсеместное присутствие в законодательствах различных сообществ разумных существ неукоснительного запрета на смешанные браки даже с себе подобными в биологическом плане...

— Да. И вы знаете, чем это вызвано!..

— Первые неудачные попытки генетического сближения анкрян и землян — не причина для создания абсолютного запрета на исследования в данной области знаний!

— Но результаты оказались ужасными!.. Получившиеся гибриды были даже не мутантами… — Гоппс на мгновение запнулась и покраснела. — Простите… Это были совсем нежизнеспособные уроды… Независимое зарождение и развитие в течение миллиардов лет жизни на разных планетах, создаёт биологическую пропасть, равную по размерам расстоянию между двумя планетами, звёздами, скажу резче — Галактиками! Существование запрета на межвидовые браки у всех цивилизованных рас, как раз, и доказывает его необходимость!

— Я не собираюсь спорить с вами по этому вопросу… Примем за данное, что закон против смешанных браков существует на всех планетах с разумными обитателями. Это, так сказать, граница, для охраны генетического фонда рас от порчи извне. Но существует ещё и собственная граница, обеспечивающая сохранение чистоты генофонда любой разумной расы! Её отражает закон о генетической чистоте представителей той или иной расы. Этот закон тоже повсеместен.

— И, согласитесь, справедлив, — заметила Гоппс.

— Да уж, конечно, справедлив! — с горечью воскликнул Сказочник. — Десятки, сотни, тысячи людей, отправляясь в космос ради достижения целей и решения задач, стоящих перед всем человечеством, рискуют оказаться, в итоге, изолированными от этого благодарного за их подвиг общества самим обществом, например, на Гекате… Но не будем об этом… Я хочу, просто, подчеркнуть, во-первых, глубокую озабоченность всех высокоразвитых рас проблемой сохранения своего генофонда, во-вторых, то, что их, вроде бы, благие начинания по решению этой проблемы ведут к обеднению генофонда, а значит, к вырождению этих рас, в том числе, и человечества!

— К сохранению человечества!

— К сохранению ли?

Раздался щелчок, и на панели синтезатора вместо жёлтой вспыхнула зелёная лампочка. Компьютер отстучал аннотацию.

— Лекарство готово. Необходимо, — Гоппс заглянула в аннотацию, — трижды в течение суток закапать по три капли в поражённый глаз… Вы были правы. Поражающие параметры яда несколько другие, чем у настоящего аспида. Хотя… Введённая Вашему штурману сыворотка почти полностью нейтрализовала яд, кроме побочного парализующего действия на глазной нерв.

Она передала стеклянный пузырёк и пипетку Сказочнику. Тот, мгновенно поколебавшись, окликнул Пьера:

— Возьми это и помоги Владу. А мы еще здесь ненадолго задержимся…

Геолог вышел из лаборатории, бережно неся лекарство.

— Значит, Вы, мисс Гоппс, считаете деятельность Службы Генетического Контроля полезной?

— Конечно… Иначе неконтролируемые мутации, рано или поздно, уничтожат своим разнообразием единство человечества! Грубо говоря, человечество, как таковое, исчезнет! Разве не благородно пытаться всеми силами предотвратить это?

— Ответ на данный вопрос увёл бы нас в сторону от темы… Но поймите: никакая форма материи не может существовать без движения, в том числе и человек — дитя природы! Чтобы существовать — необходимо изменяться! Это, опять же, закон природы!

— Значит… — Гоппс замолчала, не решаясь закончить фразу, но потом пересилила себя. — Вы считаете, что СГК не нужна?

— Я предлагаю отменить все ограничения, налагаемые Службой Генетического Контроля на наше общество, Службой, которая, кстати, сама выходит из-под контроля Совета Земного Содружества… Я считаю, что природа сама разберётся, что ей больше по нраву...

Видимо ужас предлагаемого Сказочником не сразу дошёл до сознания женщины:

— Как? Совсем?

— Почему — совсем? Конечно, надо оставить эпидемиологическую службу, статистические органы, лаборатории СГК, тестирующие на жизнеспособность зародышей, научно-исследовательские учреждения СГК, но саму СГК расформировать...

— Да вы представляете, что после этого произойдёт?!!

— Жизнь, а значит, эволюция потечёт по своему естественному руслу...

— Кретинизм, шизофрения, другие психические расстройства — как вы собираетесь бороться с ними? Человечество просто сойдёт с ума, едва вы начнёте претворять свою программу в жизнь! Нет. вы никогда не были на Гекате!

— А Вы? — быстро спросил Сказочник.

— Я? — осеклась на мгновение Гоппс. — Нет, конечно. Но я видела фильмы. Много фильмов… Всё это — ужасно.

— В общем, вы правы, — несколько рассеяно согласился Сказочник, думая о чём-то своём. — На сегодняшний день мы не можем даже предугадать направленность прогрессивных мутаций… Если бы знать — куда нам идти… Но не надо глядеть на это пессимистично… Генетиками накоплено довольно много знаний о том, куда идти не надо… Потом, вполне реальна проблема существования античеловека...

— Античеловека? — переспросила Гоппс. — Кто он?

— Я сказал — античеловека? — удивился Сказочник. — Ах, да… Я думаю, вы скоро об этом сами узнаете… Не будем сейчас отвлекаться… Насколько я осведомлён, недавно был изобретён прибор, способный определить предрасположенность мозга зародыша человека к мышлению. Таким образом, критерий разумности есть чем устанавливать уже на ранних стадиях беременности. А для образования базиса дальнейшей прогрессивной эволюции человечества критерий разумности единственно верен.

— Всё не так просто, — настала очередь Гоппс усмехнуться с чувством превосходства. — Во-первых, Ваш предполагаемый сверхразумный мутант… Будут ли его основополагающие мыслительные процессы протекать по известным нам принципам? Не будем ли мы определять его разумность нашим прибором, примерно так, как в старину определяли индекс интеллекта, то есть искать то, чего в Вашем мутанте нет, а именно — человеческий разум?.. И потом, — едва заметная маска боли тенью скользнула по её лицу. — И потом: критерии красоты, гармонии разве не станут непреодолимей преградой между нормальными людьми и Вашими мутантами?

— Я думаю, наши предки… или современные обезьяны — относятся к нам, людям, не с чувством восхищения, как перед своим великим будущим… Так что понятие красоты очень субъективно… С другой стороны, чистота, гармония логики мыслей — способны притягивать к себе иногда гораздо сильнее, чем телесная красота!

— И это говорит мужчина! — негодующе фыркнула Гоппс. — Знаю я вас!.. Это вы со мной не прочь побеседовать о благородстве чувств, возвышенных идеалах… Но стоит появиться в поле Вашего зрения паре стройных, оголённых выше колен женских ног, как вы тут же исчезнете в погоне за ними… Можете мне не рассказывать Ваши сказки, мистер Сказочник, — язвительно закончила разгневанная женщина...

— Боже мой! Как у Вас элегантно получается — сводить любой спор на собственную неполноценность! Извините, но по-моему, это уже отклонение от здоровой психики!

— Не спорю, — женщина помрачнела, поджала губы, и потупила взгляд. — Возможно, это одна из основных причин, по которым я здесь, вместе с вами.…

— С мутантами? — живо подхватил Сказочник.

— Но, видимо, зря… Вот вы и слова не вымолвите так, чтобы меня не уколоть моими физическими недостатками, — на глаза Гоппс нахлынули слезы. Она отвернулась, доставая из кармана брюк платок.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Сказочник. — Ни я, ни кто-либо на корабле и в мыслях не посмел бы не только оскорбить Вас, но даже заметить, сколь вы отличны от мужских идеалов женщины… Мы, путешествуя по уголкам Галактики, видывали и не таких...

— Чудовищ, — взвыла Гоппс, подняв на секунду лицо к потолку.

— Прекратите, — раздражённо крикнул Сказочник и повернул за плечи женщину к себе. — Запомните раз и навсегда: причины отношения людей к вам таятся не столько в Вашей внешности, сколько в Вашем характере. И хватит об этом. А теперь успокойтесь и дайте чёткий ответ на один вопрос: что мне с вами делать — проводить к выходу из корабля или показать, где находится Ваша каюта?

Продолжая судорожно всхлипывать, Гоппс мягко прижалась к Сказочнику всем телом:

— Ах, делайте, что хотите...

Сказочник хотел в первый момент отпрянуть от неё, однако какая-то безысходность в голосе молодой женщины заставила его сдержаться.

— Ну-ну, милая, — он нерешительно погладил её по спине. — Поверьте, вам будет с нами хорошо… Успокойтесь… Пойдёмте со мной, я вам покажу, где вы будете жить...

Она покорно кивнула и спрятала своё лицо у психолога на груди, разразившись новыми рыданиями.

 

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — * * * — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

 

Когда Сказочник вернулся в кают-компанию, он застал весь экипаж в сборе. Услышав шум приводного механизма дверей, присутствующие разом оглянулись. Возникла непроизвольная пауза, прерванная громким хохотом Стенка.

— Что случилось? — удивлённо спросил Сказочник.

— Ты похож на человека, который получил изрядный разряд электричества. Это тебя гальванизировала наша красотка? — палочка-выручалочка (циаль) Стенка, подвешенная за браслет, сделала замысловатое движение, которое даже среди нечеловеческих форм разума считалось неприличным.

— Хватит паясничать, — поморщился Келвин. — Ну, что решила Гоппс?

— Она полетит с нами, если у команды осталось хоть чуточку элементарной порядочности, — буркнул Сказочник.

— А она, эта "чуточка" осталась? — Келвин по очереди строго посмотрел на Влада и Стенка.

— Всё будет в порядке, кэп, если наша канарейка устанет быть рыбой...

— То есть?

— Перестанет ершиться, — пояснил Влад.

— Остряк-самоучка… А что ты сам думаешь о ней, Сказочник?

— Я думаю… Я думаю, мы ещё хлебнём с ней горя… Какая-то она странная.

— Мы все тут странные...

— Нет. Я — не о том. Многое в ней можно списать на неуравновешенность характера, но многое даже при такой оценке, остаётся непонятным… В человеке трудно ужиться нескольким линиям поведения… Если, например, наш новый член экипажа столь огорчена невниманием мужчин к своей особе, то откуда у неё умение найти к ним безошибочный подход?

— Так я и думал! — вновь захохотал Стенк. — Наш Сказочник сражён наповал чарами нашей красотки.

— Помолчи немного! — оборвал пилота Келвин и милостиво кивнул Сказочнику.

— Так ты считаешь, что она прошла психологическую спецподготовку в СГК?

— В том-то и дело, что нет, — поморщился. Сказочник. — Это было бы слишком простым, объяснением...

— Но почему?

— Я понимаю, куда ты клонишь… Только Гоппс вряд ли заслана к нам СГК. Объясняю. Допустим, СГК узнала о нашем полёте в Мёртвый пояс и с помощью Гоппс решила выяснить местонахождение конечной цели нашей спасательной экспедиции. Но шпионы СГК должны вызывать доверие. Кэп, Гоппс показала тебе все документы?

— Один диплом и удостоверение личности… Поначалу она наотрез отказывалась лететь, узнав, что мы — ошане.

— Как ты её нашел?

— Через информационную сеть.

— Она, насколько я припоминаю из рассказа Влада, работала официанткой?

— Странный выбор, кстати, для хозяина "Последней пристани", — вставил Влад.

— Действительно, странно и, опять же, не располагает к доверию.

— Может в Контроле просчитали нашу острую нужду в микробиологе?

— Но зачем им работать так топорно?.. Во-первых, нам, собственно, нужен генетик… Во-вторых, СГК легко могло бы нам, к примеру, подсунуть фанатика-учёного или, наоборот, скучающую красотку — ту, на которую клюнул Влад.

— Не дави на меня, — огрызнулся штурман.

— Но согласись, что так — проще. Случайная встреча в баре. Взаимное влечение. Неожиданное открытие. Полный набор документов с солидным послужным списком и рекомендательными письмами… А что мы имеем у Гоппс? Отталкивающее впечатление при знакомстве, не правда ли?

— Да уж… Не хотел бы я, чтобы она маячила передо мной всё время, — хмуро буркнул Влад, сверкнув одним глазом.

— Правильно. Думаю, и наш капитан не на седьмом небе от своей находки?

Келвин молча вздохнул.

— Отсутствие документов, полное пренебрежение к предложению об участии в полёте… Ей, на мой взгляд, нужно только одиночество...

— И немного денег, — вставил Драм.

— Сколько ты ей обещал? — живо заинтересовался Влад.

— Пять процентов от прибыли.

— Она сильно прогадала, не согласившись на жалованье, — хмыкнул Андрей.

— Тише! — обиделся Сказочник. — Не перебивайте!.. Итак. Главное. Главное из моих наблюдений — искренность Гоппс. Она искренна в своей неприязни, искренна в своих убеждениях, которые, кстати, совсем не располагают нас к ней...

— Слишком много плюсов, — заметил Стенк. — А не прозондировать ли её мозг?

— Сомневаюсь, что она согласится. Она и так в шоке. Если мы ей предложим зондирование — она уйдёт.

— Это если есть, куда уйти, — резонно заметил Стенк.

— Ладно, — хлопнул ладонью по пульту компьютера Келвин. — Давайте голосовать. Пьер?

— Собственно, я от неё не видел ничего плохого. Если она — хороший специалист...

— Хороший, — уверил Сказочник. — Я — тому свидетель.

— Тогда я — "за".

— Андрей?

— Не знаю… Если Сказочник берёт контакт с ней на себя...

— Беру.

— Стенк?

— Женщина на корабле — к беде.

— Ты считаешь её женщиной? — фыркнул Влад.

— Я так понял: вы оба — «за», — вмешался Келвин.

И Влад и Стенк удивлённо воззрились на капитана.

— Поскольку Влад считает, что Гоппс — не женщина, возражение Стенка отпадает. А так как Влад сам отклонил возражение Стенка, то, следовательно, он хочет видеть Гоппс на борту нашего корабля, — пояснил Келвин.

— Не умничай, — попытался поправить положение Влад.

— Хватит. И в следующий раз думай, как надо острить… Кроме того, не забывай, что спасением глаза ты обязан ей.

— Ну, раз за меня всё решили, — пожал плечами штурман и с обиженным видом отошёл к бару.

— Сказочник, — повернулся к психологу Келвин. — Предупреди мисс Гоппс, что мы стартуем через полчаса, в четырнадцать ноль-ноль по местному времени. У меня — всё.

Сказочник подошёл к интеркому, постоял немного около пульта, потом, видимо, передумав, направился к выходу.

Через несколько минут он уже был у двери в каюту Гоппс и терпеливо ждал, пока она откроет.

— Извините, мисс Гоппс, что я Вас снова беспокою… Не впустите ли вы меня к себе для проведения небольшого инструктажа?

— Да-да, конечно, входите… Правда, я ещё не успела обустроиться.

— Ничего страшного, — сказал Сказочник, делая шаг вперёд.

В комнате он оглянулся и с удовлетворением отметил, что зашёл сюда не зря: видеостены и формопреобразователь Д-х ясно свидетельствовали о стремлении хозяйки к гармонии и красоте. Сказочник и мисс Гоппс находились на веранде, с которой открывался чудесный вид на долину, омываемую мягкими лучами заходящего солнца. На веранде не было ничего, кроме журнального столика и двух кресел. Стены казались обитыми покрашенными в золотой цвет деревянными рейками. Рядом с одним из кресел чернел компьютер. Справа от входа виднелась дверь в спальню, увитая по периметру диким виноградом. Иллюзия идеально совмещалась с реальностью. Во всей комнате не гармонировала с окружающим одна мисс Гоппс, и это было необъяснимо, так как женщине с малолетства прививается привычка фоном подчёркивать свои прелести и скрывать недостатки.

— Впрочем, — подумалось Сказочнику, — может, ей кажется достаточным быть самой уродливой без того, чтобы уродовать ещё и фон. Это — её дело. Тем более, — не ускользнуло от его внимания, — она себя сама и не видит. В комнате нет ни одного зеркала.

— Мисс Гоппс, — обратился к женщине Сказочник. — Я понимаю, что вам не раз приходилось путешествовать в космосе, поскольку, мы встретили Вас здесь, на Утином Носе, вдалеке от обжитых и благоустроенных миров, но всё-таки я Вас хочу проинструктировать перед стартом.

— Присаживайтесь, Сказочник.

— Спасибо. Итак. Механика космических перелётов такова. Наш корабль имеет форму расширяющейся книзу спирали, состоящей из семи лежащих друг на друге витков. В последних трёх витках находятся анигизон — топливо, машинное отделение и собственно, расплющиватель. Далее следуют два грузовых витка, жилой виток, где мы сейчас находимся, и, наконец, виток комплекса управления. При посадке на планеты используется ряд приспособлений, обеспечивающих устойчивость кораблю...

— Как интересно! — с показным энтузиазмом воскликнула Гоппс. — Вы мне с подробностями будете рассказывать о работе треножника?

— Нет, — помолчав, спокойно продолжил Сказочник. — Я вам расскажу ровно столько, сколько нужно для обеспечения Вашей же безопасности. При старте с планеты, который произойдёт ровно, — Сказочник взглянул на часы, — через пятнадцать минут сорок секунд, вы должны сесть в кресло.

— Святые ирионы! У Вас нет антиграва?

— Есть маломощный… Итак, вы должны будете сесть в кресло и пристегнуться ремнями… Вот этими, — Сказочник подошёл к пульту формопреобразователя Д-х и набрал ряд цифр, после чего от подлокотников кресел отделились и упали на сиденья предохранительные ремни. — Садитесь… На околопланетную орбиту мы выходим в течение часа. Ещё через полчаса будет включён расплющиватель. Поэтому, всё это время желательно находиться в кресле. Перед пуском расплющивателя дисплей Вашего компьютера загорится красным цветом и последуют звуковые сигналы. Вам нужно будет сосредоточиться на своём самочувствии и местонахождении. И то, и другое необычайно важно...

— На тех космических кораблях, где я бывала, ничего этого не требовалось!

— Там за вами следили специально обученные люди, которые, кстати, вполне могли отнестись к вам недоброжелательно… Частенько в момент расплющивания из кораблей бесследно пропадали пассажиры — и только по одному недосмотру стюартов, а не из-за злого умысла! Поскольку же вы с нами, я рекомендую вам научиться не доверять свою жизнь незнакомым людям… Впрочем, если вы желаете, я прослежу за вами…

— Вы очень любезны… Но я совсем не умею...

— Садитесь в кресло. Сейчас уже будет старт, а Вы, по-прежнему, торчите столбом посреди каюты!

Некоторое время Сказочник и Гоппс молчали, привыкая к невесомости, потом психолог заговорил:

— Мисс Гоппс, мы, космолётчики, редко бываем, на Земле обетованной… Состав немногочисленных экипажей почти не меняется годами… Нам не хватает, как бы вам сказать… зеркала, чтобы увидеть себя со стороны. Не могли бы вы послужить таким зеркалом?.. Поделитесь со мной своими первыми впечатлениями о нас.

— Ну, я не знаю, — замялась Гоппс.

— Как вам — Келвин Драм? В нём чувствуется властность?

— Сладкоречивый идиот… Заманил меня на этот корабль в общество хамов. Седина уж на висках… Без дома, без семьи… Мозги, как у всех здесь — набекрень, — сумбурно выдохнула Гоппс и, уже спокойно, прислушиваясь к себе, продолжила:

— Властность? Я бы не сказала… Внешность — внушительная… Вся его фигура — уверенность, облачённая в космический мундир… Я чувствую себя рядом с ним девочкой, нашедшей успокоение от недавних детских невзгод… Может он излишне добр? Нет. Взгляд требовательный, подбородок — волевой… И в остальном… Не знаю, как объяснить… Скорее всего, его непоколебимая уверенность неизвестными психическими токами передаётся окружающим… А от этого я начинаю колебаться в собственном мнении...

— Так он вам понравился?.. Коренастый брюнет с серыми глазами?

— У меня о нём — двойственное впечатление, впрочем, как и о Вас…

— А Пьер?

— Кто это?

— Тот мужчина, который сидел в кают-компании с атласом минералов.

— Он всё время молчал… Наверное — человек дела. Худощав, светловолос… Любит комфорт, особенно, душевный, и находит его не в общении с людьми, а в компании своих минералов. По-моему, изо всех вас он более всего похож на обыкновенного человека. Только излишне замкнут.

— Может, что-нибудь скажете об Андрее?

— Молод. Не вспыльчив. Стремится при случае разрядить обстановку. Уважает себя, но не самолюбив… Скорее всего, он углублен в решение какой-то, возможно, научной проблемы. Отсюда проистекает его доверчивость к мнению других во всём, что не касается его исследований… Он постоянно был рядом с компьютером, машинально гладя пальцами клавиатуру. Он — программист?

— Вы угадали, но не совсем. Он, как и я, психолог, если можно так сказать. Психолог машин. И у него на примете трудная научная проблема — искусственный разум… Знание законов существования искусственного разума нам явно сейчас нелишне. Ведь мы летим на Компьютер.

— Вот до чего доводят непродуманные эксперименты по одухотворению мёртвой природы, — тут же возмутилась Гоппс.

— Но и решение проблемы исинов Советом Земного Содружества нельзя назвать высокоморальным!

— А что оставалось делать? — запальчиво воскликнула Гоппс. — Я ещё понимаю: если б компьютерианцы вели себя благопристойно...

Сказочник удивлённо посмотрел на женщину:

— Я так понял — мой намёк на интеллектуальную близорукость официальных властей вы восприняли как личное оскорбление?

— Нет… Почему же? — на мгновение смешалась Гоппс, но тут же дерзко приняла вызов. — В общем-то — да. Или вы считаете себя умнее их?

— Чтобы оценить тот неожиданный Дар случая, который все считают грубой ошибкой — особого ума не надо. Представьте себе: мы летаем за сотни световых лет в поисках разумной жизни, годами мучаемся, не находя с ней контакта, как, например, с ирионами планеты Ди, или, напротив, находим непрерывную вражду с корнукраками. А тут такой уникальный шанс — познать своё собственное дитя, рождённое в длительных муках творчества, имеющее ту же родину, что и мы!

— Перестаньте… У компьютавров совершенно чуждый всему биологическому разум. Кристаллический!

— Тем более было полезно его изучить, понять!

— А что они вытворяли на Земле! Разве вы забыли?

— Почему же? Помню… Проходили в школе.

— Вот именно — в школе!

— А вы видели всё собственными глазами?

— Нет, конечно. Но я могу представить!

— У вас развитое воображение.

— Хватит иронизировать!

— Давайте говорить серьёзно. Что вы ставите им в вину?

— Они вытворяли, что хотели! Перепрофилировали произвольно различные заводы, проникли в управление энергоснабжением планеты… Начинался хаос, развал с таким трудом налаженной экономики… Когда же дошло до медицинских экспериментов над людьми...

— Совет Земного Содружества принял решение вышвырнуть компьютерианцев с их родной планеты подальше в космос… По-моему, вы штудировали в своё время учебники лучше меня… А теперь взглянем на те же события по-другому. Шла война. Тысячи исинов помогли нам переломить её неотвратимый ход в сторону нашей победы. Им были не нужны компьютеры, ибо они сами — компьютеры. Их реакция на события превосходила нашу в десятки раз не только по скорости, но и по точности. А их выносливость, неприхотливость? Сколько места в корабле занимают аппараты регенерации, очистки воздуха и вентиляции? Сколько — запасы пищи? Благодаря компьютерианцам мы начали теснить лучше вооружённого противника. Лишь тогда, к нам на помощь соблаговолил прийти Большой Союз. Заметьте, помощь пришла, когда мы без неё способны были спокойно обойтись.

— Но именно в этот момент резко возросла враждебная активность компьютавров на Земле и других планетах Содружества!

— Враждебная активность! — горько усмехнулся Сказочник — Вот она — политическая пропаганда! Когда шушенки предъявили нам ультиматум, требуя поголовного уничтожения исинов, тут же выросла их враждебная активность!.. Подумайте сами. Компьютерианцы оставили после себя на Земле подземные города, куда тотчас после их депортации заселилось более миллиарда людей. Они оставили после себя горнодобывающие шахты, достигающие ядра Земли, откуда и по сей день добывают металлы. Они оставили после себя отлично налаженные и прекрасно работающие машиностроительные заводы с новыми, уникальными технологиями… Что ещё? Энергетика? Благодаря тем же сверхглубинным скважинам, саморегулирующимся полупроводниковым солнечным батареям, усовершенствованиям в термоядерной энергетике мезонного катализа энергоресурсы увеличились вдвое. Разве это можно назвать враждебной активностью?

— Но они игнорировали потребности общества.

— Вполне естественно то, что обладатель разума хочет, чтобы с ним считались как с равным… Вполне понятно желание компьютерианцев получить свою долю наследства от своих родителей. То, что дети наследуют нашу цивилизацию, наши средства производства и материальные блага вас не смущает?

— Ну, у вас и аналогии!

— А почему бы и нет? Взрослый разум противится самой идее быть рабом другого разума. Он стремится к самостоятельности, к удовлетворению потребностей своего "я".

— Вот именно — эгоцентризм.

— Ага. Уже что-то естественное для человека у кристаллического разума есть? Так надо было бы договориться, найти компромисс, а не предъявлять унизительный ультиматум.

— У Вас, ошан, точно, что-то не в порядке с мозгами… Надо же! Защищать ужасных компьютавров!

— Я не защищаю… С вами у нас на "Вороне" многие согласятся. Просто у ошан шире взгляд на обычные вещи… Хотя и у нас принятое в обществе мнение, благодаря воспитанию, всё равно, что гири на ногах.

— Да и вы в чём-то правы, — смягчилась Гоппс. — Изоляции киберов потребовал Большой Союз в обмен за свою помощь. Большой Союз даже требовал уничтожить всех компьютавров, ссылаясь на свой печальный исторический опыт, и, если б не наша гуманность...

— Внимание! — раздался из динамика голос Келвина. — До расплющивания осталось пять минут.

— До какого расплющивания? — забеспокоилась Гоппс.

— Вы что? Не знаете? — сердито начал Сказочник, потом запнулся и осторожно продолжил. — Вы не знаете, что мы через пять минут перестанем существовать?.. Я понимаю… Для успокоения неспециалистов в пассажирских лайнерах обычно объявляется, что корабль уходит в гиперпространство, но надо быть глупцом, чтобы не задаться вопросом: почему расплющиватель называется расплющивателем?

— Ну, потому что он как бы расплющивает, расплавляет эфир...

— H-да-а… Не хочу вас пугать, но всё это не так. Через пять… Нет. Уже через четыре минуты произойдёт анизатропная аннигиляция нашего корабля, сфокусированная в направлении предполагаемого движения. При взрыве одновременно образуются модулированное сотрясение мирового эфира и фантом, летящий в противоположную сторону со скоростью света. Мы же приобретём так называемую фазовую скорость света, зависящую единственно от мощности аннигиляции… Но нас, как таковых, не будет… Мы будем тщательно промодулированной в своей нелинейности ударной волной, солитоном.

— А как же гиперпространство? — растерянно проговорила Гоппс.

— О гиперпространстве побеседуем в следующий раз. А сейчас устройтесь поудобней, осмотритесь вокруг внимательней и зафиксируйте своё положение относительно окружающих вас предметов. Надёжнее всего — относительно стен. Они — не иллюзия, как эта долина. Они неподвижны, пусть и будут вам, так сказать, базовой системой отсчёта. Теперь закройте глаза и расслабьтесь… Так, хорошо.

Обратите внимание на своё самочувствие. Отбросьте ненужные страхи и опасения. Мы, звездолётчики, суеверны — не оставишь отрицательных эмоций в этом краю Вселенной — они доконают тебя в другом. До расплющивания осталась минута… Дышите глубже, ритмичнее. Вы же не раз уже умирали во вспышке аннигиляционного взрыва… И вновь воскресали… Не волнуйтесь… Это тлеющий разряд. Десять секунд… Наблюдайте за собой и не забывайте о своём местонахождении… Попытайтесь вызвать в себе чувство, будто вы своей мыслью наполняете объём каюты, упруго отталкиваясь ею одновременно от стен...

— Мне страшно.

— Внимание! Переход!

— Подождите! Я ещё не готова!

На мгновение люди на корабле, да и сам корабль перестал существовать...

 

---

 

[1] Ирионы с планеты Ди — загадочные энергетически насыщенные существа, контакт с которыми не смогла установить ни одна из цивилизаций.