Глава 10. Несостоявшийся дуэт.

Вопреки приказу и надеждам Розы Блюм звездолёт СГК не смог повторить маневр. При выходе из разряжённой инертной атмосферы планеты его уже поджидал истребитель коркукраков. Невидимый экран давал землянам возможность ускользать от прицельного огня вражеского корабля, однако корнукраки прочно сели на след от ядерных двигателей "Молнии". Неизвестно откуда появились ещё три истребителя противника и надёжно взяли звездолёт землян в тиски, уверенно оттесняя его от Компьютера в открытый космос.

Роза Блюм продолжала ещё азартно кричать в микрофон:

— Маневрируйте! Прибавьте скорость! — но внутренне она уже понимаяа, что без Конина ей не обойтись. Взглянув с ненавистью на удаляющуюся планету, она сняла изолирующее поле командного пункта и тотчас у пульта управления оказался капитан. В мгновение ока оценив ситуацию на экранах внешнего обзора, он подал команду первому пилоту корабля:

— Динёв! Включай реверс...

— Есть, капитан! — откликнулся радостный голос пилота. — Реверс включён.

— Саймон! — последовала следующая команда механику корабля. — Чуть-чуть приоткрой клапан сброса с накопителей водорода.

— Есть, капитан! — так же радостно отчеканил механик.

Вздохнув, Конин выключил все двигатели корабля. В командный пункт пришла неожиданная тишина.

— Что ты делаешь? — не выдержала Блюм.

Конин медленно повернул к ней голову. Осунувшееся от переживаний его лицо выражало усталость и тяжёлое презрение, пригвоздившее Блюм к полу:

— Я пытаюсь спасти наш корабль, — раздельно выговаривая каждый слог, произнёс он. — Смотри на дисплей. Компьютер смоделировал вид нашего корабля с точки зрения систем наведения правого истребителя корнукраков. Вот это — проявленный след от двигателей "Молнии" до того, как я взял командование в свои руки. Видишь. Пусть след и неровный, но по нему можно вычислить наше продвижение, хотя и приближённо. Вот в этой точке Динёв включил реверс. Корнукраки, хотя уже и с трудом, опять-таки, могли понять, что мы тормозим. Но реверс был включён на очень короткий промежуток времени. Для корнукраков наша скорость стала ещё более неопределённой, тем более, что дальше наш след пропал — я выключил двигатели. Видишь, истребители расширили сектор обстрела. Они стреляют наугад не только по бокам, создавая заградительный коридор, но и назад. Теоретически, такая стрельба позволяет нам уйти от преследования целыми и невредимыми. Даже играя только в выдержку нервов, мы могли бы рассчитывать на то, что рано или поздно корнукраки предположат, будто мы вырвались из их клещей, и начнут искать нас в другом месте. Но я приказал вдобавок Саймону приоткрыть клапан сброса водорода. Вряд ли корнукраки следят за изменениями концентраций водорода в космосе. Мы же, в свою очередь, благодаря реактивной тяге, незаметно для противника, изменяем направление движения "Молнии", приближаясь не спеша к правому от нас звездолёту. Красная точка показывает истинное положение нашего корабля… Яков Воинов! Приготовиться к стрельбе по цели в угловых координатах 115°, 10 °...

— Орудия к бою готовы...

— Огонь...

Казалось, ничего не произошло… Шквал огненных лучей бесследно впитала в себя броня корнукракского крейсера. Включённые Кониным двигатели загудели. Корнукракский корабль начал раздуваться, теряя стройные очертания, и засверкал ослепительным шаром.

— Динёв! — крикнул Конин. — Уходи по кромке взрыва… Хорошо. Варьируй скорость. Теперь меняй направление в сторону Компьютера… Выключай двигатели… Ну, вот и всё, — вновь капитан обратился к Блюм. — Теперь корнукраки, даже зная, что мы попытаемся вернуться к планете, не определят местонахождения нашего корабля. Пришло время сообщить Земле о Вашем поведении, майор, и о последних событиях вообще.

— Я уже передала эфирограмму, — криво улыбнулась Блюм.

— Ну, ту эфирограмму вы передавали от своего имени, а эту я передам от своего… Джейн Клауд!..

— Джейн Клауд! Вас вызывает капитан корабля!.. Есть кто-нибудь в эфирном отсеке?

— Да, сэр. В эфирном отсеке — Хоши Ран...

— А Джейн Клауд?

— Её здесь нет, сэр.

— Не трудитесь, капитан, — улыбка побледневшей Блюм стала ещё более кривой. — Клауд нет на корабле. Её надо включить в список естественных потерь.

— Как это произошло? — глухо спросил Конин. Девушка нравилась ему своей исполнительностью, аккуратностью, да и внешностью. Он любил опекать подчинённых и неожиданная утрата одной из них болью кольнула сердце.

— Необходимо было ввиду чрезвычайных обстоятельств срочно стартовать, чтобы нанести корнукракам сокрушительный удар, а Клауд… Она в это время находилась на поверхности корабля, выполняя мой приказ...

— И вы не подождали пять минут, чтобы она успела вернуться в тамбур-шлюз? — Конин угрожающе навис над Блюм.

— Я, честно говоря, забыла о ней, — небрежно передёрнула плечами Чёрная Вдова. — Всё случилось неожиданно. Не стоит так нервничать, Вася… Нам предстоит завершить операцию по уничтожению десанта корнукраков.

— Ведьма, — выпалил, сжав кулаки, Конин. — Чёрная Вдова!.. Чтоб я тебя больше не видел на командном пункте!

— А вот этого ты от меня не можешь требовать. Моё место — рядом с твоим согласно Уставу ВКС. — Блюм дерзко подняла голову.

— Хорошо. Хоши Ран!

— Да, сэр!

— Примите эфирограмму на Землю: «Майор Блюм самовольно захватила управление кораблём, поставив тем самым, под угрозу срыва выполнение основного задания. Из-за её неграмотного командования опытный крейсер "Молния" едва не был подбит корнукракскими истребителями и погибла младший лейтенант Джейн Клауд»… Записываете?

— Сержант Ран!

— Да, мэм!

— Я запрещай передавать такую эфирограмму!

— Но как, мэм...

— Никак, вы находитесь в моём и только моем подчинение. Приказываю вам вызвать на командный пункт весь личный состав спецподразделения.

— Да ты… Да ты понимаешь, что ты говоришь? — опешил Конин. От удивления он задохнулся. — Это бунт на корабле!.. Да я тебя...

Двумя тренированными ударами Блюм отключила капитана. Глядя на обмякшее атлетическое тело, она с сожалением подумала:

— Одних отличных генов мало… Нужны умение и убеждённость в своей правоте.

Переступив через Конина Блюм сказала в микрофон:

— Сержант Ран! Передайте на Землю: «Капитан Конин чинил всякие препятствия попыткам помешать высадке десанта корну… эльцев на Компьютер. Сейчас он находится под домашним арестом. Прошу подтвердить мои полномочия команде корабля. Майор Блюм».

— Есть, мэм!

Блюм с удовольствием плюхнулась в кресло капитана, потянулась и сладко зевнула. Но расхолаживаться ей было некогда. Впустив в рубку двух десантников во главе с лейтенантом Крэйтоном, она приказала им отнести тело Конина на гаупвахту и села заполнять корабельный журнал. Ей нравились капитанские обязанности.

Когда вернулся лейтенант Крэйтон, Блюм тотчас отдала ему несколько распоряжений относительно усиления мер по поддержанию порядка на корабле силами спецподразделения.

— Да. Мои вояки на высоте, — невольно пришла к ней в голову мысль-сравнение. — Конечно, Крэйтон не так внушителен, как Конин, но более подтянут, далёк от губительного либерализма… Не зря я настояла, чтобы членов спецкоманды подбирать самой...

Перед её глазами мелькнуло видение: серое, низкое небо, развалины дикой деревушки в джунглях, запах горелого мяса и Крэйтон, шагающий, не разбирая дороги по обугленным телам.

— Тебе их не жалко? — с любопытством спросила она.

— Это же уродцы, мэм. Они стали шлаком не сейчас, а уже с рождения...

СГК нуждалась в беспощадных людях, фанатично помешанных на идее сохранения чистоты расы. После побега Яна Космана и Селии Карс Блюм не только жаждала усилить охрану исследовательского центра, но и разыскать беглецов. Как глава одного из важнейших постов наблюдения и изучения, Блюм уже в то время имела прямую связь с членами Верховного Совета СГК. Именно она внесла предложение усилить исследовательский центр спецгруппой оперативного реагирования. Из этих-то проверенных людей Блюм и сформировала костяк нынешней своей команды.

Отослав Крэйтона и покончив с формальностями, она задумалась, глядя на изображение приближающейся планеты:

— Нельзя сказать, что я бесчеловечна, — доказывала она себе. — Просто логика событий не оставляет мне иного выбора. В великой борьбе за спасение людей, как целого вида разумных существ, приходится жертвовать их отдельными индивидуумами… Меня поймёт лишь тот, кто был на Гекате. — Блюм вздрогнула, вспоминая сумеречную планету жёлтого карлика в шести парсеках от Земли. Эту планету земляне начали осваивать за десять лет до войны с Империей. Климатические условия были подходящими и, кроме того, на Гекате геологи обнаружили богатые залежи руд редкоземельных металлов. Разработка месторождений шла уже полным ходом, когда началась война.

Корнуэльцы, о которых никто и слыхом не слыхивал, одновременно захватили три колонии анкрян и одну лиадян. Лишь чудом анкрянам удалось спасти свою метрополию. Они обратились за помощью к лиадянам, тускарянам и землянам. Первые две расы откликнулись немедленно. Земляне, сославшись на отсутствие у них сколько-нибудь значительных космических вооружённых сил, предложили экономическую помощь.

Действительно, выйдя позже других своих соседей в межзвёздное пространство, земляне все силы приложили, чтобы наверстать упущенное, закладывая колонии на планетах отдалённых звезд (поблизости от Земли, кроме системы a-Центавра все пригодные к освоению планеты были уже либо освоены, либо находились в стадии крупномасштабного освоения союзниками). Политическая обстановка определила своеобразие качественного и количественного состава земного космофлота. С одной стороны, земляне избежали кратковременной стадии звёздных войн — анкряне сразу взяли их под свое покровительство, всячески поощряя развитие наук и новых технологий. Разумеется, анкряне это делали небескорыстно, поставив науку землян под свой жесткий контроль. Любое ценное, с точки зрения анкрян, открытие или изобретение немедленно использовалось в их экономике. За счёт большей развитости производственного потенциала это позволяло анкрянам постоянно оставаться на шаг впереди от землян, причём, размеры шага внушали уважение. А чтобы обезопасить себя ещё больше, они ориентировали землян на мирное развитие, обещая защиту в случае агрессии иных рас. Анкряне же советовали, в каких местах космоса можно без особого риска закладывать землянам новые колонии — тоже не без умысла, распыляя землян по обширному космосу.

С другой стороны, звездолёты человечества в случае необходимости дальних поставок крупногабаритных грузов и больших масс людей были незаменимы.

Война не обошла землян стороной, и первой пострадала Геката, по космическим меркам располагавшаяся совсем недалеко от Солнца. Корнуэльцы атаковали её кобальтовыми бомбами. Союзникам удалось отвратить неминуемое полное испепеление этой планеты, но местная флора и фауна, до тех пор, относительно безобидные к человеческому вторжению, мутировали самым неблагоприятным для людей образом. Появились растения, отравляющие продуктами своего метаболизма почву, земные злаки даже не всходили, фруктовые деревья усыхали, не смотря на обилие воды — корни её не усваивали… Из всех земных растений устояли одни лишь паслёновые, да и то при тщательном за ними уходе. У животных и людей эти продукты метаболизма действовали, прежде всего, на железы внутренней секреции: на планете расплодились гиганты и карлики, уроды всех мастей и видов. Людям было некуда бежать — все транспортные корабли землян обслуживали военные операции Малого союза. Лишь регулярно два раза в год на единственном космодроме Гекаты приземлялся один небольшой звездолёт, чтобы в обмен на лекарства, медицинское и технологическое оборудование взять на борт восемь-десять тонн лантаноидов да две-три сотни счастливчиков-гекатян. Так продолжалось сорок лет войны, а также десятилетия периода Реконструкции и Восстановления. За это время органические изменения превратились в наследственные. Радиация и экологическая катастрофа сделали своё дело. Конечно, во время войны пострадало много колоний Малого союза, но лишь на Гекате мутационный процесс не только не удалось локализировать — он непрерывно прогрессировал. Казалось, те, кто по привычке еще называли себя людьми, взбесились, плодя себе подобных.

В общем-то, на Гекате больше не существовало рода человеческого. Он рассыпался на множество видов, подвидов разумных, полуразумных и просто неразумных существ, каждый из которых стремился установить свою гегемонию, в частности, путём ускорения размножения.

Когда звёздная война, благодаря вмешательству Большого союза, затухала, на Гекате она лишь начинала разгораться: ухозобые ненавидели короткопалых, волчьи пасти — крутолобых… Мелкие подвиды объединялись по религиозному признаку для борьбы с доминирующими формами мутаций и с друг другом. Взрывались шахты, грабились заводы. Когда же из лесов, выросших на месте ухоженных плантаций, хлынули в города и шахтёрские посёлки дикари вообще невероятных форм и безграничной жестокости, на планете исчезли последние элементы порядка. Тысячи гекатян, бросив своё имущество, в порыве отчаяния бежали к единственному космодрому, расположенному рядом со столицей планеты Алией. Когда же прибыл рейсовый звездолёт, его со всех сторон, смяв охрану, атаковали толпы обезумевших уродцев. Под дулами бластеров капитана и команду заставили взять на борт корабля семь тысяч гекатян. Беженцы стояли в коридорах, во всех служебных помещениях, даже в опасной близости к реактору — плечом к плечу. Двигаясь по обычному маршруту земной звездолёт приземлился на высокоразвитой колонии анкрян — Дандре. Захват космодрома дандрян гекатянами произошёл мгновенно. Десять новейших крейсеров, три гигантских транспортника с гекатянами на борту готовы были уже подняться в воздух, когда сработала, система защиты анкрян от неожиданного нападения. Крейсеры, получив сигнал из штаба космофлота, автоматически самоуничтожились, транспортники были расстреляны противоракетными установками. Но одному транспортнику и звездолёту землян удалось вырваться из огненного ада. Возвращение на Гекату превратилось в триумф. Свет дюз спускающихся кораблей послужил прелюдией к концу проземлянского правительства.

Крутолобые вкупе с сектой «Длань творца», захватив власть, объявили планету независимой республикой, что не помешало им вести политику тотального террора.

На тот момент, когда после длительных переговоров анкрян с Землёй, к Гекате приблизилась их совместная карательная экспедиция, крутолобые повели решительное наступление на диких, очищая от "бесовского отродья" рудники. Уступив ультиматуму анкрян, крутолобые, отдали космические корабли и космодром в ведение анкро-землянской администрации. Выплата контрибуций за нанесённый анкрянам ущерб растянулась на десять лет. Взамен анкряне продали крутолобым, практически, за бесценок новейшие виды лёгкого вооружения, а также усовершенствованные комплексы для переработки редкоземельных руд.

Земляне в районе космопорта построили большой исследовательский центр под эгидой СГК, где в течение последних десяти лет Роза Блюм возглавляла отдел по особо опасным наследственным инфекционным заболеваниям.

Тусклое солнце, вечные дожди и без напряжённой работы угнетающе действовали на нервы. А там ещё подоспели коварные подвижки генных локусов у аборигенов. Дело в том, что после Карантина в исследовательском центре людям с безнадёжно испорченным генетическим материалом предлагалось два варианта: либо жить, работать под неусыпным надзором СГК в таких унылых, но цивилизованных, закрытых для свободного посещения местах типа Цереры (для этого нужны были лишь добровольное согласие и подписка под обязательством не иметь детей); либо получить полную свободу на планете Гекате.

Именно последняя категория людей со всевозможными мутациями, подхваченными в разных уголках Вселенной при разных обстоятельствах, видимо, и спровоцировала закипание генного котла гекатян — «горячие точки» ДНК, маркированные и исследованные, неожиданно изменили своё местоположение. Мутации стали непредсказуемыми, не описанными ни в одном справочнике по генетике.

Чаще всего, мутации имели регрессирующее направление, но случались и такие, которые, при всём желании, нельзя было объяснить — например, образование двойного позвоночного столба, или, ещё хлеще, появление светочувствительных щупальцеобразных мизинцев.

Для проведения полномасштабных исследований Роза Блюм заключила негласное соглашение с главой иезуитского ордена церкви «Длань творца» Иероном (чего не сделаешь ради великой идеи). Блюм обязывалась поставлять ордену (вопреки закону) новейшее оборудование для ведения научных разработок в области генетики, орден же в знак благодарности, снабжал её новейшими видами мутантов, а также информацией по их расселению и образу жизни. Многие мутанты Гекаты прибывали в исследовательский центр живыми и содержались некоторое время в специальных подвальных помещениях для наблюдений. Научный и вспомогательный персонал отдела по особо опасным наследственным и инфекционным заболеваниям — все до одного проверенные и преданные общему делу люди — трудился, не покладая рук. Но о тайном сговоре, кроме Блюм, знали всего двое: капрал генетической разведки Роберт Альт и лаборант-охранник Зигфрид Кунц.

Опыты над живым материалом давали бесценные знания о функционировании экзотических и просто видоизменённых до неузнаваемости органов мутантов.

— Бог ты мой! — со священным ужасом вспоминала Блюм. — Как кричали мутанты от боли и страха после месяца пребывания в подвалах центра, когда я подходила к их клеткам. Можно подумать, я к ним была негуманна! Я прилагала все усилия, чтобы они чувствовали себя комфортно: наркоз перед операцией, любой вид наркотика… После операций — любые кушанья, напитки. Жить да жить!..

Правда, эксперименты не ограничивались прямыми наблюдениями за внутренними органами, взятием проб на анализ костномозговых вытяжек или вживлением в головной мозг электродов. Приходилось испытывать реакции на отторжимость замещаемых частей тел различных видов мутантов и восприимчивость их организмов на сотни биологически активных веществ. А здесь уже никакой наркотик не давал полного забвения… Блюм это прекрасно знала и легко находила себе оправдания.

Действительно, подобные опыты Блюм ставила только на самом интересном, к тому же, отработанном материале. Отпускать мутантов на волю было не только неразумно с точки сохранения секретности, но и просто, жестоко. Одурманенные, привыкшие к наркотикам, жалкие существа никак не могли выжить в суровых условиях Гекаты. Чаще всего, мутанты усыплялись и передавались в другие лаборатории для проведения детальных исследований их строения.

На этой стадии утилизации исследовательского материала и начались неприятности. Как-то Эрик Ром — исполнительный и добросовестный препаратор — пожаловался располагающей к себе красотой и излишней сердобольностью молодой специалистке но транспозонам Селии Карс, на то, что некоторые трупы мутантов прибывают в центр в ужасном состоянии: не успеешь поднести к ним скальпель, как они сами расползаются по многочисленным швам...

— Наверное, подобные экземпляры прибывают прямо из тюрем Гекаты, — предположил он.

Селия Карс заинтересовалась услышанным:

— Покажи мне одного из них.

У девушки оказались крепкие нервы и намётанный глаз.

— Тебе не кажется, — заметила она в морге, — что эти шрамы — следы не пыток, а вивисекции? Как бы ты сам производил вскрытие?

Препаратор согласился, не задумываясь:

— Это дело рук специалистов. Естественно для фанатиков Гекаты заниматься садистскими опытами.

— А нет ли здесь чего-то большего? — засомневалась Селия. Ох, уж эта въедливость настоящего учёного! Роза Блюм скривилась от отвращения: девке бы наслаждаться жизнью, мужчины к ней липли, как мухи на мёд, а она...

А она кропотливо начала исследовать поступающие в морг изувеченные трупы. И болван Ром помогал ей в тайне от Блюм. Видите ли, они не хотели попасть впросак...

Блюм в раздражении стукнула кулаком по пульту управления, заново переживая чувства, охватившие её, когда эти двое явились к ней в кабинет с неопровержимыми доказательствами того, что, по их мнению, гекатяне ведут несанкционированные, более того, преступные генетические исследования. Собственно, так оно и было. Но правда отнюдь не облегчала положение Блюм. Начни службы Контроля расследование, сразу бы открылось, что научное оборудование гекатянам поставляла она.

Выход из трудного положения подсказали ей сами горе-следователи. Притворившись изумлённой и страшно озабоченной, Блюм взяла у них распечатки с доказательствами, обещая приять самые жёсткие меры. Выиграв время, далее, она перевела Селию Карс в другую лабораторию, аргументируя перевод необычайной важностью проводившихся там работ, благо, Ян Косман со своими покалеченными друзьями уже прибыл на Гекату.

Вирус флогенеза, действительно, представлял собой самую сильную угрозу для человечества. Вместе с Селией Карс ошанами находившимися глубоко под землёй в изоляторе десятикратной биологической защиты занимались Роберт Альт и Эрик Ром, сам напросившийся на дело огромного риска. Блюм устраивал такой поворот событии. Дождавшись смерти Саливана в третьем боксе, она тэт-а-тэт по видеофону поговорила с Поупом во время дежурства Альта.

Блюм открыла тронувшемуся на почве флогенеза врачу истину: никто из ошан никогда не выйдет из подземелий центра. Ввиду необыкновенной коварности и вирулентности вируса ею, якобы, был получен приказ уничтожить и Яна Космана и самого Поупа. Она откровенно злорадствовала и издевалась над сумасшедшим, провоцируя его на действия.

Через два дня Роберт Альт, предварительно открыв обе двери шлюза бокса Поупа отправился в скафандре сжигать останки Саливана. Блюм рассчитывала, что Поуп, вырвавшись из бокса, убьёт Эрика Рома и Селию, а подоспевший капрал пристрелит доктора. Получилось же по-другому.

Поуп, действительно, задушил несчастного препаратора, но девушка оказалась сообразительной. В одно мгновение убедившись, что двери из лаборатории кем-то заблокированы, Карс нашла единственно верный способ спасения — она открыла двери в бокс Яна Космана. Косман сломал план Блюм, как сухую тростинку. Успокоив Поупа обещанием спастись, Косман настроил лабораторного робота на взлом дверей. Когда беглецы выбралась на поверхность, Поуп наотрез отказался от предложения Космана немедленно уходить к независимым гекатянам.

Почуяв запах крови, Поуп побежал искать её, Блюм. Косман поневоле последовал за ним. Селии, пребывавшей в шоке, было всё равно. У лестницы седьмого этажа Поупа встретила вооружённая охрана…

— С Компьютера стартовал звездолёт. По внешним параметрам — «Ворон», — прервал воспоминания Блюм первый пилот.

— Заварили кашу и сбегают? — встрепенулась Чёрная Вдова. — Немедленно принудить их сдаться. Передать это требование по всем каналам связи, произвести предупредительные выстрелы.

— Я требую подтверждения Ваших полномочий, — твёрдо произнёс Яков Войнов. Динёв поддержал оружейника.

— Крэйтон! — едва сдерживая гнев, каркнула Блюм.

— Да, мэм, — ответил ей спокойный голос.

— Куда ты смотришь? Немедленно наведи на вахте порядок!

— Всё под контролем, мэм.

— Так почему не выполняются команды?

Пауза сменилась неуверенным признанием:

— Здесь нужны специальные знания, мэм.

— Святые ирионы!.. Хоши Ран, — нервно расстегнув ворот кителя, позвала Блюм. — Ты передал эфирограмму на Землю?

— Да, мэм.

— Ответа нет?

— Есть, мэм.

— Так почему ты не докладываешь?

— Я собирался, мэм...

— Читай громко, чтобы мне не повторяться. — Блюм переключила тумблер на канал общей связи, заранее торжественно улыбаясь.

— «Встречайте адмирала Хосе Бланки. Он примет решение на месте».

Улыбка сползла с лица Блюм, сразу состарив её лет на десять.

— Ран! Запроси Землю, когда ждать адмирала? — спохватилась она, ища малейшую лазейку для осуществления своих планов.

— Не волнуйтесь, мэм, — насмешливо вмешался Динёв. — Адмирал со своей эскадрой уже здесь. Угол 23-12,0,2 астрономических единицы от нас.

— Ран! Свяжи меня с адмиралом!

— Вы можете сами свя...

— Я знаю лучше, что я могу, — досадливо поморщилась Блюм, щёлкая тумблером. На экране видеосвязи возник командный пункт адмирала, где находился сам адмирал с двумя связистами и ординарцем.

Сначала Хосе Бланки удивился, потом нахмурился:

— Кто вы?

— Командир спецкоманды "Ворона" Роза Блюм, — представилась женщина, испытывающе глядя на адмирала.

— А где капитан Конин?

— Капитан Конин арестован за нежелание помешать высадке корнуэльского десанта на Компьютер, сэр.

— Я хорошо знаю капитана, — недоверчиво произнёс адмирал, — и хотел бы выслушать его лично.

— Но сэр, — напористо продолжала Роза Блюм, — обстоятельства складываются так, что нам нельзя задерживаться здесь, иначе задание СГК, с которым был послан наш корабль, останется невыполненным.

— Что за задание?

— Задание следить за кораблём ошан...

— А-а… Тем, что маневрирует сейчас на орбите Компьютера?..

Кстати, какие-то непонятные маневры… Но, судя по всему, ошане не собираются пока уходить через эфир. Так что у нас есть время. Итак, я хочу видеть, капитана.

— Слушаюсь, адмирал, — с каменным лицом Блюм передала приказ капралу Альту. — Позвольте пока обрисовать суть дела?

— Говорите, — милостиво разрешил адмирал, перебирая рассеянно на столе какие-то бумаги.

— Следуя согласно приказу за звездолётом ошан мы прилетели к Компьютеру. Здесь ошане неожиданно вопреки закону совершили посадку прямо на планету. Спустя пять с половиной часов из эфира материализовались шесть транспортников и три истребителя корнукраков. Капитан отсутствовал на командном пункте и управление кораблём лежало на мне...

— Где же был капитан? — перебил Блюм адмирал.

— Он ушел отдыхать, сэр, в свою каюту.

— Почему же вы не вызвали его тотчас же на командный пункт или, ещё проще, не перевели управление кораблём на его персональный компьютер?

— Я-я… я это сделала, сэр, сразу же после отдачи самых необходимых команд.

— Каких команд?

— Я приказала атаковать корнукраков. B результате неожиданного нападения на них было уничтожено два истребителя и повреждено два транспортника. Я также отдала приказ срочно сообщить в штаб ВКС о диверсии корнукраков на Компьютере.

— Значит, вы самовольно напали на корнукраков?

— Да, сэр. В сложившихся обстоятельствах я посчитала своим долгом.

— Но нападение на корнукраков — довольно длительный процесс. Где был капитан?

— Блюм заперла меня в рубке посредством блокировки командного пункта, сэр, — с порога вступил в разговор Конин.

— Почему?

— Я знала, что он будет против атаки, сэр.

— Это правда, капитан?

— Так точно, сэр.

— Почему?

— Разумней ввиду выполнения нашего задания было наблюдать за разворачиванием событий на планете и ждать приказаний с Земли. Фактор внезапности, благодаря защитному экрану, сохранялся.

— Не так уж плохо, — задумчиво произнёс адмирал, постукивая костяшками пальцев по лежавшей на столе папке. — Но вы должны признать, капитан, что атака "Молнии", инициированная майором Блюм, имела успех.

— Майор Блюм из-за неразумной спешки потеряла одного человека — связиста, которого сама же послала в космос, сэр.

— Это правда, майор?

— Так точно, сэр… Виновата…

— Что вы ещё можете сказать же, капитан?

— Майор Блюм, взяв управление кораблём в свои руки, не согласовала свои действия с Землёй, тем самым, подвергнув новейший крейсер и людей на нём, не оправданному риску. Корнукраки, получив подкрепление, взяли наш корабль в клещи. В трудную минуту Блюм растерялась и передала управление кораблём мне. Но лишь опасность миновала, Блюм в отместку за мой справедливый гнев применила в отношении меня рукоприкладство и с помощью своих солдат из спецкоманды посадила меня же на гаупвахту.

— У Вас, майор, нет комментариев к докладу капитана?

— Есть, сэр. В трудную минуту, как сказал капитан, я не растерялась. Я поступила так, как того требовали обстоятельства.

— Возражение принимается. В итоге я считаю, что командование кораблём должно остаться за капитаном Кониным...

— Сэр! Я вынуждена вам напомнить, что, согласно направленной СГК в штаб ВКС директиве, в этом спецрейсе...

— Ваше вмешательство в командование кораблём не предусмотрено ни одним из пунктов директивы, — жёстко оборвал адмирал Чёрную Вдову. — Поэтому вам, майор, объявляется строгое взыскание за превышение своих полномочий и рукоприкладство старшего по званию.

— Но, сэр!

— Кроме того, налагаю на вас наказание в форме трёх дней ареста...

— Сэр!

— Вы легко отделались, Блюм. В следующий раз ваше дело будет рассматривать военно-космический суд. Включите на "Молнии" общий канал связи… Благодарю… Я, адмирал военно-космических сил Земного Содружества, требую от личного состава спецкоманды на борту корабля неукоснительного выполнения приказов капитана Конина. Майор Блюм имеет право отдавать приказы только вне корабля и только такие приказы, которые не противоречат директиве СГК, которая хранится в бортовом компьютере под кодом...

— Простите, сэр! Истребители корнукраков, видимо, запеленговали нас, — бесцеремонно перебил адмирала Динев. — Они собираются нас атаковать.

— Действуйте по обстановке, капитан. Держитесь. Мы идем к вам на помощь. Конец связи, — экран потух.

— Ну, что, — с чувством превосходства спросил Конин Блюм. — Оставите ли вы, наконец, командный пункт?

— Нет, — твердо ответила Блюм, задрав вверх подбородок.

— И чёрт с тобой… Войнов! Готовь орудия к бою...

— — — — — — — — — — * * * — — — — — — — — — —

Вэр, выслушав доклад Роска, довольно зашипел:

— Кнут! Соедини меня с командующим десантом!

Находясь внутри корабля, Вэр взглянул на себя в зеркало. Знак усов на лобовой броне несколько истерся, и кэпзен поторопился его навести красной несмываемой краской. Вэра переполняла гордость за себя. Он ликовал, предвкушая свой триумф. Клешни его ещё ритмично пощёлкивали, когда он узрел на экране видеофона самого последнего корнуэльца, которого хотел бы увидеть. Усы непроизвольно дрогнули, стремясь свернуться, но кэпзен сдержался и отрапортовал:

— Ваше Совершенство! В приёмной зале Координатора мной заложен ядерный фугас. Всё готово к взрыву.

— Ты тупорылый крак, Вэр! Ни в коем случае не смей уничтожать Координатора!

Да. Настала минута торжества, но торжества не Вэра, а Крэ. Приподняв голову, заклятый враг Вэра чертил усами в воздухе самые, унизительные знаки.

— Позволю напомнить, Ваше Совершенство, — теряя мужество, упавшим голосом промолвил кэпзен. — Если мы ликвидируем Координатора, то исчезнет и проблема компьютерианцев. Никто из них не является полноценным искусственным интеллектом! Я это доподлинно знаю из уст самого Координатора!

— Вы ещё глупее, чем я думал, кэпзен, — Крэ окатил Вэра ледяным презрением. — Империи не выгодно исчезновение компьютерианцев, составляющих вечную оппозицию Земле. Империи выгодна война компьютерианцев с землянами. А вы провалили операцию. Вам надо повыдёргивать по одному все усы и отправить вас в корнукракские каменоломни… Даже тогда вы не искупите своей вины перед троном!

Невольно ноги кэпзена согнулись в нижних суставах, и он попятился, окончательно скатав под нос усы.

— Есть только один способ загладить свою вину, — прогремел вещий голос Крэ.

— Какой? — со вспыхнувшей надеждой Вэр протянул к Крэ маленькие, трепещущие усики.

— Самопожертвование!

Вэр замер.

— Вы, кэпзен, должны немедленно стартовать с Компьютера, вступить в бой с землянами и сдаться им в плен.

Вэр рухнул на вторые суставы.

— Под жесточайшими пытками, — неумолимо продолжал Его Совершенство, — Вы должны рассказать правду о нашем заговоре с компьютерианцами… Что же касается боя на планете — сообщите им, что мы его вели с восставшими мятежниками во главе с РИ-10, которые хотели помешать нашему союзу с Координатором. Ясно? Выполняйте! — экран видеосвязи погас.

Вэр с трудом приходил в себя. Кэпзену было ясно. Крэ жестоко отомстил ему, как и полагалось корнуэльцу, обернув свою месть во благо Империи с максимальной пользой. Машинально отдав соответствующие случаю приказы, Вэр задумался. Но мысли его разбегались перед образом Крахэ, непрестанно маячившем в ментальном мире ганглий корнуэльца.

— Ее снова выставят на торги… Моих маленьких детей отдадут в приют для безродных… А Крэ… Проклятый Крэ уже предвкушает как будет издеваться над моей милой жёнушкой… Не бывать этому! — Вэр предостерегающе поднялся на вторые суставы ног. — Но что, что придумать, как обмануть мерзкое Совершенство?.. Впрочем… Почему бы не спросить об этом Роска? Для испытуемого он весьма сообразителен...

Вэр тотчас же вызвал Роска к себе.

— Значит так, — глядя на экраны внешнего обзора, сразу перешёл к делу Вэр, — наше дальновидное командование решило проблему Компьютера по-иному. Передо мной поставлена задачи наиболее достоверным способом снабдить землян дезинформацией. При выборе источника дезинформации Его Совершенство прислушался к моему мнению… Испытуемый третьей ступени Роск! Империя будет гордиться вами!

Вэр с удовольствием, забыв на минуту о собственных неприятностях, наблюдал за произведённым его словами эффектом. Все, что произошло недавно с ним, как в зеркале, отразилось на состоянии испытуемого: растерянность, страх и слабая надежда избежать свалившейся напасти. Вэр тут же подпитал тусклый луч надежды Роска, блуждавший по фасеткам испытуемого:

— Впрочем, если вы найдёте иной вариант более полезного служения Империи...

Испытуемый заколдовал клешнями, демонстрируя усиленную работу мышления… Потом сдался:

— Ваше Превосходство! Нельзя ли мне предоставить более обширную информацию?

— Я к твоим услугам, Роск… Отвечу на любой вопрос.

Однако и вдвоём они не ответили на вопрос, как избежать участи пленного до тех пор, пока не перешли к анализу расстановки сил в космосе.

— Слева к нам приближается эскадра землян. Наверное, поэтому Его Совершенство заиграло отбой. Хотя… эскадра землян прибудет к Компьютеру не ранее, чем через четыре часа, — комментировал Вэр картину на внешних экранах. — Прямо по курсу три наших истребителя ведут огонь по невидимой цели и, приближаются к нам. Слева — стартовавший с Компьютера корабль землян. Он недалеко и идёт параллельным с нами курсом.

— Ваше Превосходство! Прикажите Кнуту прочесать весь эфир!

— Дельная мысль… Кнут! Что слышно в эфире? Проверь все частоты.

— Ваше Превосходство! — тут же откликнулся эфирист. — Докладываю, противник ведёт какие-то переговоры с невидимым кораблём. Трудно понять о чём. Луч узконаправлен… И ещё! Я слышу слабый земной зов о помощи… Корабль, стартовавший с Компьютера, заверяет потерпевшего, что всё будет хорошо, и одновременно пытается связаться с эскадрой землян, твердя о какой-то опасности… Его Совершенство приказал десантникам грузиться на транспортники. Крайний срок для того, чтобы покинуть планету — полчаса.

— Это всё?

— Пока да.

— И что мы отсюда имеем? — Вэр, отключив видеофон, тупо уставился на Роска. — Честно сказать, мне будет искренне жаль потерять столь перспективного испытуемого.

Роск беспокойно зашевелился:

— У нас есть время. Эскадра землян ещё далеко. Быть может, прежде, чем посылать меня в клешни землянам, не мешает нам самим кое-что разузнать о них? Далеко ли от нас тот, кто взывает о помощи?

Вэр оживился — появилась хоть какая-то цель. Импульсивно он немедленно направил корабль в сторону землян:

— Роск! Идите к управлению бортовыми пушками и погоняйте шелудивых краков, чтобы они не мешали нам. Кнут! Запеленгуй источник SOS.

— — — — — — — — — — * * * — — — — — — — — — —

Ашша идеально сымитировала своё ранение. Инсценировку удачно дополняла кровь Шунтонка пятнами покрывавшая пол от ангара до медотсека.

Когда шушенк подал первые признаки жизни, Ашша распласталась бессильно под реанимационной машиной. Bсе восемь глаз остекленели, ввалившись в глазные мешки. Четыре ложноножки по краям тела безвольно отвисли в стороны. Из полураздвинутых глотательных лепестков сочилась желтоватая кровь.

Шунтонк резко дёрнулся и шарово напрягся, объёмно ориентируясь. Определив, что он находится в медотсеке, а не на компьютере, шушенк немного расслабился, растекаясь по ложу, но в этот момент в поле зрения одного из его глаз попала Ашша. Он поспешно скользнул по сходням вниз и попытался оценить её состояние, четырьмя из пяти стреков осторожно прикасаясь к её телу. Шиенка слегка затрепетала. Боясь тщетных надежд, Шунтонк тихо её позвал:

— Ашша… Ашша.

Кожные складки глаз шиенки раскрылись шире.

— О, Шунтонк, — чуть слышно прошептала она. — Я рада, что ты выздоровел.

— Ашша, Ашша! — шушенк вздохнул с неподдельным облегчением. — Что случилось?

— А ты не помнишь?.. На тебя напали киберы… 0ни загнали тебя в ловушку… Ты отважно сражался, но силы были неравны, — шиенка говорила прерывисто, едва шевеля лепестками.

— Я помню, Ашша!.. Был бой… Потом какой-то ужасный кибер расплющил мой скафандр… Боль… Дикая боль… Она не прекращалась… Меня как будто непрерывно трясли в смятой консервной банке...

— Я… напала на киберов сзади. Мне удалось… в последнюю секунду спасти тебя… Но, как видишь, мне не повезло… Прости, что я тебя неосторожно волочила по земле… Сил у меня оставалось...

— Спасибо, Ашша, — глаза Шунтонка наполнились слизанью благодарности. — Ты не волнуйся… Теперь моя очередь спасать тебя...

Он попытался собрать её, однако шиенка, застонав, медленной волной растеклась под его стреками.

— Мне больно, — жалобно прошелестела она.

— Потерпи, — Шунтонк задвигал глазами, отыскивая медицинский заступ, и осторожно подсунул плоский поддон под её тело. Шиенка снова застонала:

— Не трогай меня… Со мной всё кончено...

Вдруг, заволновавшись, она краем тела плеснула Шунтонка:

— Киберы готовы к войне… Я узнала… Сто восемнадцать кораблей с новейшим разрушительнейшим вооружением… уже собраны… Ещё час… другой — и киберы выйдут в космос… Опять война… Шунтонк! Опять бесконечная война!.. Не дай ей разразиться...

Шиенка, обессилев, упала и больше не шевелилась. Шунтонк перелил её в реанимационную машину и, пребывая в шоке, помчался в рубку. Под стрек ему попался распечатанный файл. Ашша не лгала. Киберы имели почти построенный небольшой космический флот… Инстинктивный ужас плюс последняя просьба шиенки, спасшей ему жизнь, породили в его душе губительную панику:

— Безжалостные убийцы, чудовища! Ашша была права! Во всём права! Их надо превратить в пыль… Уничтожить без следа! — Шунтонк увидел искорки кружащих возле Компьютера кораблей и включил на пульте программу управления вооружением. Красный огонёк, брызнувший с дисплея компьютера в глаза, немедленно привлёк его внимание:

— Магнитная пушка!

Чувство уважения перед огромной, дремлющей мощью на мгновение вселило в душу шушенка робость, но инерция решительности заставила его нажать пусковую кнопку.

Ничего не произошло… Шунтонк знал, что ещё ничего не произойдёт минут двадцать-тридцать, хотя будущее уже предопределено и предотвратить гибель планеты уже нельзя… Да. Планета киберов ещё существует, они там, на планете, ещё ничего не подозревают, но их уже нет.

Память, будто в насмешку, выдала в сознание Шунтонка те эпизоды его жизни, когда он, самодовольный, поблажливый, доказывал своим друзьям, что киберы землян не опасны. Его любимая фраза:

— Каждый разум, пока он под контролем, забавен. Так не надо лишать себя разнообразия в удовольствиях, — придя шушенку на ум, наполнила его стыдом за свою беспечность.

— Не играй с огнём, — старая истина запоздалой мудростью, как гигантской печатью, придавила Шунтонка к ложу.

Над инстинктивным страхом можно смеяться, обвиняя других в трусости… Над киберами можно потешаться, следя за их муравьиной жизнью… Однако когда реальность с избытком подтверждает легенды, а боль сметает все привычные представления о собственной неуязвимости, возникают неодолимое отвращение к себе и желание уничтожать. Увы, уничтожение причины, выявившей абсурдность прожитой жизни, не даёт ответа, как быть с собой? Шунтонк бездумно глядел на экраны внешнего обзора, машинально пытаясь определить границы купола рубки и космоса. Дальше он не заглядывал, боясь, что беспредельность Вселенной окончательно раздавит его существо.

— — — — — — — — — — * * * — — — — — — — — — —

— Келвин! Они нас обстреливают! — Стенк выругался.

— Маневрируй, Стенк, маневрируй! Одень обруч синхронизации Андрея… Андрей! Включи пушку на автомат!

— Бесполезно, кэп! Как не маневрируй, мы не сбросим скорость до нужной величины. Корнукраки приближаются… Надо уходить, кэп! Не с нашей маломощной пушкой идти против вооружения пусть маленького, но настоящего разведочного крейсера.

— Нельзя оставлять человека корнукракам...

— Я знаю, кэп… Будем надеяться, что я даю ему пропуск в рай.

Келвин тяжело вздохнул и отвернулся.

— Кэп! Корнукраки нас, кажется, задели… Полетели к ирионам все датчики на носу "Ворона". Мы ослепли...

— Андрей! Закрой входной люк, подготовь расплющиватель… Влад! Беги на нос, попробуй открыть иллюминаторы. Нам надо хоть немного сориентироваться… Стенк! Уходи на полной тяге… Может, и хорошо, что не пришлось брать грех на свою душу.

— Кэп! — неожиданно сообщил Андрей. — У нас гость… Да это же старина ЭХ!

— Откуда он взялся?

—… Молчит.

— Отправь его к АУ в мехотсек и… закрывай люк! Пусть о страдальце в космосе бог позаботится.

Келвин сжал пальцы в кулаки, бессильный предпринять что-либо, ещё. Оставалось одно — ждать.

Раньше для Драма ожидание было незаметным — то или иное неудовлетворённое желание под напором воли и благодаря разносторонним интересам, легко отступало на задний план и едва тлело, разливаясь по душе безобидным томлением, которое не давало душе успокоиться, омертветь. Но после расставания с Надеждой Рэндом любое ожидание превращалось в пытку — мысли рассеивались в уставшей от напряжения голове подобно комариному рою над полыхнувшим костром. Келвин не мог сосредоточиться ни на чём другом, кроме… кроме воспоминаний о Надежде.

Он любил девушку и иногда ему казалось, что она отвечает тем же. Может, роман с талантливым лингвотехником и перерос бы в обоюдную любовь, будь у них побольше времени. К сожалению, времени не было...

Надежду привёл на корабль, естественно, Влад. Команду "Ворона" подрядила СГК (исключительный случай!) для доставки спецоборудования на научно-исследовательскую базу планеты Ди. Причины такого поведения коммерческого отдела СГК выяснились позже… Надежду же снедало желание понять язык ирионов, однако как это часто бывает, институт лингвистики давно поставил крест на всех проектах установления разумного контакта с ирионами. Исследовательская база на планете Ди существовала, скорее, в силу инерции руководства, нежели из-за какой-либо пользы. На базе жили десять человек-фанатиков своего дела и, только благодаря их подвижничеству и ослиному упрямству Земля изредка вспоминала о существовании странной планеты.

Надежда взяла академический отпуск, якобы, для написания диссертации, упросила начальника лаборатории дать ей новейший банк данных о различных известных языках и с информкристаллами, собранным багажом явилась в гостиницу к Владу, наивно предвкушавшему новые наслаждения от очередной мимолётной связи.

Келвин невольно улыбнулся, представив вытянувшуюся физиономию штурмана, когда Надежда твердо, но тактично дала ему понять, что считает в человеке наивысшим качеством способность подняться над своим вожделением в сферы безмятежного духа. А на сей стезе лучшим очищением от греховных помыслов служит переноска тяжестей в виде чемоданов и забота о ближних в форме рекомендации капитану.

Келвин никогда не стоял на пути прогресса. Среди ошан бытовала примета: взять бескорыстного учёного на борт корабля к удаче. А здесь ещё такие убедительные, просящие серые глаза...

Рядовой рейс затянулся. Оказалось, что на базе биолог Андре Ландри заболел странной неизвестной медицине болезнью. Он пожелтел и осунулся. Приступы ипохондрии причудливо перемежались у него с неожиданной активностью, перед которой его лихорадило. Насыщенной на этой планете воздух словно передавал человеческому телу часть своей энергии.

Во время развиваемой Ландри бешеной активности, когда он сам едва понимал, что он говорит и делает, Андре жаловался на отсутствие сна. Казалось бы, как у обычных людей, усталость брала у него своё — мысли теряли не только привычные логичные формы, но и последовательность. Одолевала исподтишка дремота… Ныли после многокилометровых походов ноги и плечи… И всё же, стоило биологу лечь, закрыть глаза, как сон улетучивался, не принося облегчения. Андре пробовал применять аутотренинг. Результаты были несколько иными. В момент наступления желанного забытья у Андре возникало не то чтобы знакомое по детству чувство падения, а будто его мозг пронзал ток. Андре непроизвольно вскакивал, полный настороженности, готовый к любой неожиданности, и с удивлением обнаруживал в себе полное отсутствие каких-либо признаков усталости...

С огромной работоспособностью, конечно же, можно было бы смириться и, даже приветствовать её, если б она была подконтрольна и соответствовала силам организма. Но она иссушала Андре. А чёрная меланхолия вообще сдавливала его душу труднопереносимыми кошмарами во время вынужденных, опять же, не дававших отдохновения длительных снов, прерывавшихся яркими зигзагами лопнувшей темноты. Воспалённые глаза болели, голова была тяжёлой. Нервы изводили мрачные предчувствия… Андре овладевала, тяга к суициду...

Санитарный контроль объявил на планете ирионов Карантин… Перед СГК, в ведении которой по нелепой случайности находилась база на планете Ди, возникла проблема: посылать обычный рейсовый звездолёт к ирионам — значит, лишиться его, минимум, на три месяца, а доставить плановый груз было не обходимо… Вот кто-то хитромудрый и решил нанять для этой цели ошан.

Доказать что-либо, в итоге, оказалось невозможным — официально Карантин Санитарный Контроль наложил на планету Ди три часа спустя после старта "Лебедя". Конечно, экипажу по возвращении, выплатили положенную в подобных случаях страховку, но четыре месяца ошанам пришлось провести в гостях у ирионов.

Надежда Рэндом первые два месяца упивалась любимой работой. Она моделировала для ириоиов многочисленные стандартные ситуации, проверяла свои и чужие идеи, но постепенно её энтузиазм вместе с изобретательностью иссякли… Видя отчаяние Надежды, к её работе присоединились Андрей и Келвин. Они изменили условия экспериментов и стали вызывать на контакт одновременно нескольких призрачных, вечно меняющихся химер. Теперь, они могли быть уверены, что имеют дело с разными особями. Но и такие эксперименты ни к чему не привели.

Келвина давно преследовал вопрос: в чём суть гениальности, талантливости одних и серости, шаблонности других людей? Читая произведения древних и современных философов, oн выстрадал убеждение — несмотря на то, что человек гордо именует себя эпитетом «разумный», мыслит он в течение жизни чрезвычайно мало. Являясь продуктом социума, люди с детства оказываются в плену пяти-шести общих логических схем и ещё меньшего количества жизненных постулатов, под которые они подгоняют всё новое, неизвестное, не задумываясь, что, действуют скорее по привычке, нежели в процессе истинного мышления. К счастью, рождение одной из настоящих мыслей произошло у Келвина на глазах. Когда Андрей рассуждал о расходящихся алгоритмах мышления людей и компьютавров, пытаясь втолковать Надежде идею обречённости на провал всех прошлых и будущих попыток установления контактов с предположительно разумными формами жизни, основанной не на биологии химических процессов в жидких растворах, лингвотехник вдруг встрепенулась, прислушиваясь к чему-то в себе. В этот момент, наверное, Келвин и влюбился в девушку.

Привыкший принимать решения за других и требовать к себе подчинения, он неожиданно осознал… нет, почувствовал со всей полнотой обречённости, что в людях, по крайней мере, в некоторых из них, существует нечто неподвластное ни ему, ни кому-нибудь другому — божественное вдохновение, безумное наитие, которое легко разрушить, но никаким принуждением или поощрением не создать. Именно недоступность, отрешённость Надежды в момент медленного загорания в ее тёмных зрачках истинной мысли покорили его сердце. А идея была проста:

— Мы почему-то при контактах с инопланетянами исходим из принципа неизменности мировых законов, — медленно заговорила… нет, скорее, начала вещать девушка, уставясь немигающим взглядом в пустоту перед собой. — Возможно, это правильно. Но мы никогда не учитываем ни особенностей сред обитания двух рас, вступающих между собой в контакт, ни особенностей истории их познания...

Действительно, ты, Андрей, прав в том, что нам не познать тех ощущений, которые свойственны ирионам. Что значит, например, для холодной плазменной жизни — видеть, слышать, осязать? Быть может, пифагоровы штаны, сооружённые нами из медной проволоки для иллюстрации основ математики, ирионы воспринимают как ловушку? Скажу более, Андрей. Исходя из нашего опыта познания, чётко можно сформулировать одну аксиому: самой неразгаданной тайной для нас всегда была и остаётся тайна зарождения жизни и разума...

Что нам ясно после тысяч лет исследований природы? Открыли атомы, молекулы, несколько законов их существования — и химия для нас стала понятна. Заглянули эфирными телескопами в центр Галактики и её функционирование у нас как на ладони… А с жизнью? Мы открываем одни законы за другими, мы подключаем к решению задачи физические, химические знания, оборудование, немалые средства… В итоге же — бессильно разводим руками… Также и разум. Что есть мысль? Механические вибрации времён Гюйгенса? Электрический ток? Химические реакции? Условные рефлексы? Всё это нам более или менее понятно в каждый исторический момент времени, но эта кажущаяся понятность пасует перед объяснением того, что нам дано от рождения, того, что изначально наше...

Почему же у ирионов не может быть также?.. Для них наша арифметика, что для нас — вариативная математика виртуальных квантовых осциляций, а о существовании себя в псевдоэвклидовом пространстве они подозревают меньше, чем мы, в своё время, о римановом. Для них — теорема Пифагора такая же загадка, как для нас — теорема Сёреля об окружности листа Мебиуса, доказательство которой исчезло во время войны с корнукраками.

— Ну, вот. Ты сама всё понимаешь, — обрадовался Андрей.

— Но, кроме установления аналогий между ощущениями, кроме попыток обнаружения понимания, исходя из элементарных научных представлений, следуя истории человеческого познания, есть ещё один путь, путь изучения друг друга из практики совместного проживания. Для совершенно чуждых рас только при появлении совместного опыта возможно рождение взаимопонимания.

— Ты думаешь, никто не пытался понять, что нравится ирионам, а что нет?

— Конечно же пытались, — извиняюще улыбнулась Надежда, превращаясь при этом из провидицы в обычную девушку. — Но первые попытки накопления совместного опыта велись, исходя из неверной предпосылки о неразумности ирионов… Да и по сей день разумность ирионов подвергается сомнению. Причём, это ещё мягко сказано. Главным, неотразимым аргументом у противников теории разумности ирионов является отсутствие у них признаков материальной культуры… Однако кто сказал, что материя — суть только вещество?

— Ладно, ладно… Не заводись, — шутливо скорчив испуганную мину, замахал руками Андрей. — Об устойчивых полевых аномалиях различной природы я уже наслышан. Что ты конкретно предлагаешь?

— Я предлагаю две вещи, — с воодушевлением заговорила Надежда. — Во-первых, необходимо проанализировать заново опыты, проведённые над ирионами в первое десятилетие после их открытия; во-вторых, нам предстоит поразмыслить над происшествиями с людьми на планете Ди, чтобы составить представление о том, какие эксперименты, возможно, ставили над ними ирионы. В-третьих, пришло время, когда стоит отбросить научное высокомерие и попробовать интерпретировать электромагнитные сигналы, подаваемые ирионами в стрессовых ситуациях, как проявления страдания, удовольствия, испуга, гнева без привлечения заумных теорий о нервной организации плазменной жизни. Пришло время понять… нет… сопережить с ирионами моменты чувственной аффектации чисто по человечески. Мы должны знать, что их влечёт и что — отпугивает.

— Ну, последнее довольно легко, — заметил Келвин. — Есть много записей...

— Вот именно. Но никогда записи эмоций не сопоставлялись с возможной смысловой нагрузкой...

— Ох, уж эти женщины, — вздохнул Андрей. — У вас понимание всегда начинается с чувства… А где уверенность, что у ирионов есть нечто подобное?

— У нас с ирионами могут быть разные материальные основы разумности. У нас с ирионами могут быть различные ощущения. Наконец, у нас с ирионами может быть различное мышление, но выражение отношения к миру должно быть одинаковым, так как любое живое существо к чему-то стремится, чего-то избегает, от чего-то получает наслаждение, от чего-то — страдание… Без чувственного отношения к миру невозможна и сама разумность. Вспомните компьютавров.

— Расплющиватель к работе готов, — сообщение Андрея прервало цепь воспоминаний Келвина.

— Влад! Влад! Тебе удалось открыть смотровые люки? — тут же включился Драм в работу.

— Три люка заклинило… Открылось только два.

— Ты сумеешь дать ориентационную наводку?

— Весьма приблизительно… Стенк! Стенк! Выровняй корабль… В каком направлении мы собираемся лететь?

— Как и думали, к со-23625.

— Тогда, Стенк, поверни корабль на 15 ,21. Хорошо… Замри. Звезда где-то здесь, кэп. Но без навигационных приборов нашего компьютера...

— Времени нет. Мы не знаем, где корнукраки. Ты их видишь?

— Нет, кэп. Ни их, ни шушенков… Может, Арина ошиблась?

— Не время для догадок. Выберите со Стенком безопасный маршрут к любой звезде в данном секторе… Хотя сам понимаешь, чем дальше отсюда — тем лучше… Я на минуту отключусь, переговорю со Сказочником и Пьером… Пьер, Сказочник! Слышите меня?

— Да, кэп.

— Да, Келвин.

— Приготовьтесь к расплющиванию. Сказочник! Подстрахуй мисс Гоппс… Кстати, как она?

— Уже пришла в себя, но ещё не совсем в себе.

— Информация весьма обнадёживающая… Мисс Гоппс!

— Я вас слушаю, — раздался из динамика слабый женский голос.

— Нам предстоит ещё одно испытание, а потом вы сможете немного отдохнуть, пока мы займёмся ремонтом нашего «Ворона». Прошу вас, соберитесь с силами… Хорошо?

— Постараюсь, — в голосе Энн появились нотки напускной бравады.

— Ну, вот и хорошо… Пьер! На твоём попечении АУ-5 и ЭХ-16.

— Молчат… АУ не подвижен… Но кажется, ещё не безнадежен.

— Поддержи его морально… Второго предупреждения не будет. Я отключаю вас… Стартуем по мере готовности...

— … чёрных дыр нет. Нейтронная звезда находится ближе к туманности — б°, 1° левее курса. Это самый безопасный вариант, Стенк. Скажи Кэпу.

— Я слышу. Какая звезда?

— со 23315, кэп! Десять парсек. Примерно, 3°, 10° в стороне от со 23625. Наводка ручная. Не исключено, что мы очутимся в раскалённых недрах...

— Влад, — стараясь говорить спокойно, Келвин суеверно перекрестился, — ты у нас сейчас — длань господня. Будь же всемогущ и милосерден...

— Кэп! — продолжал Влад возбуждённо кричать. — Я сначала не понял… Думал, какая-то авария из-за бомбардировок… Только за первым красным пятном появилось второе, третье… Пр-рок-лятые звёзды!.. Посмотри сам, кэп, на внешние экраны! Это вулканы! На Компьютере массовое извержение вулканов.

— Вижу, — угрюмо сказал Келвин и перевёл передачу на общий ретрансляционный канал. — Ошане! Прощайтесь с Компьютером. Больше такой планеты не существует.

— Но почему вы думаете, что планета гибнет? — Энн отказывалась верить в очевидное.

— Потому что у планеты с почти распотрошённым цивилизацией ядром не может быть естественной вулканической активности… Либо корнукраки, либо шушенки применили магнитную пушку.

— Магнитную пушку? — удивилась Энн.

— Потом объясню, — отмахнулся от желания ответить Сказочник. — Смотри, как гибнет созданная людьми уникальная раса исинов...

На месте планеты вспухал гигантский багрово-красный зловещий цветок.

— Арина! — вдруг дошёл до Энн страшный смысл происходящего. — Там же Арина! Не сидите! Ну, сделайте что-нибудь!

Девушка, побледнев, рванулась к экрану.

— Мы сообщили адмиралу ВКС о намерениях шушенков… Нам не поверили, ибо нигде радары земной эскадры не обнаружили их корабля…

— Там гибнет Арина! — в истерике не слушала Энн капитана.

— Ну и что? — издевательским тоном спросил Стенк. — Смерть шизофреника-кибера… Тоже мне трагедия! Правда, Сказочник?

— Как знать, — задумчиво произнёс психолог. — Шизофрения, обычно, является результатом распада личности… С Компи же, мне кажется, дело обстоит наоборот: он не достиг ещё точки синтеза двух мышлений… Будь у него побольше времени...

— А трёхсот с хвостиком лет ему для синтеза не хватило? — едко заметил пилот.

— Конечно! Вторая половина разума Компи росла слишком быстро.

— Вот и выросла!

— Хватит изголяться, Стенк, — неожиданно взъярилась Энн. — Ты не можешь простить Арину за то, что она спасла твою никчемную жизнь. Тебе обидно быть обязанным такой малостью компьютавру?

— Я не просил об одолжении, — глухо произнёс пилот.

— Вам всем здесь по большому счёту наплевать на то, что происходит под нами!.. Ведь гибнет человеческая душа!

— Ну и что? — успокаивающе обнял трепещущую от безысходности девушку Сказочник. — Там, на Компьютере не одна Арина. Там гибнет целая раса, раса, глубоко чуждая нам по материальной основе, но неизмеримо близкая по духу… Союз с исинами сделал нас непобедимыми в войне с корнукраками, открыл нам просторы глубокого космоса… Имей мы побольше терпения — не было бы нам равных в Галактике… Внизу под нами горит не планета. Горит великое будущее человечества… Мы снова остались один на один со Вселенной...

— Влад! Пора улетать, — после паузы тихо напомнил штурману Драм.

— — — — — — — — — — * * * — — — — — — — — — —

— Конин! Они улетают! — Блюм, не выдержав позиции стороннего наблюдателя, подскочила вплотную к командному пульту.

Настал ответственный момент. Капитан с тревогой оглянулся на охранника, чтобы оценить, как тот поведёт себя в этой ситуации?.. Не сробеет ли перед всемогущим на планетах Земного Содружества майором СГК?

Дюжий охранник из экипажа корабля — Артекс, не колеблясь, поднял Блюм в воздух и, как пушинку, отбросил обратно. Капитан с ненавистью посмотрел на копошащееся у стены тело:

— Не я ввязался в этот бой, — холодно сказал он. — Нам нельзя сейчас включать расплющиватель. Один прицельный залп корнукраков по тлеющему факелу — и на выходе из эфира вместо нашего корабля возникнет только хаотическое скопище атомов.

Блюм медленно поднялась с пола.

— Капитан… Человечеству грозит ужасная смерть от флогенеза, — вытирая кровь, бегущую из разбитой губы, спокойно, стараясь быть беспристрастной в своей трактовке сложившейся ситуации Блюм чётко начала выговаривать каждое слово. — Поверьте мне. Перед такой угрозой потеря землянами маленького корабля… наши жизни — ничто.

— Надо было думать раньше, майор, — раздражённо заметил Конин. — Но даже и сейчас я бы с вами согласился, будь наша смерть от столь безумного старта хоть немного полезной… Увы...

— Капитан! Мы попали ещё в одного корнукрака!

— Молодец, Войнов! Динёв — 10°-12°… Попробуем снова, оторваться от преследования, маскируясь продуктами взрыва. Артекс, пропусти майора к пульту связи. Пусть поищет в эфире позывные нашего агента....

Конин устало откинулся на спинку кресла. Тяжело быть капитаном и нести на своих плечах груз ответственности. В молодости он возможность решать за других воспринимал иначе… В те годы и сама Земля ещё не растратила иллюзий относительно своей новой роли в Малом Союзе. Необходимость защищаться и открытие свойств дайефрегма привели к тому, что земляне построили военно-космический флот, не сравнимый по мощи ни с одним из флотов Союза.

Земляне первыми среди союзников освоили эфирный переход и нанесли ряд болезненных ударов в сердце Империи. Гегемония Земли, однако, принесла с собой человечеству существенные минусы — опекание других рас оказалось хлопотным делом. Конечно, теперь никто не указывал, где закладывать землянам свои колонии. Вырвавшись на галактические просторы, они сами выбирали себе по вкусу любую планету.

Но союзники тоже нуждались в новых колониях. Бывшим властителям космоса вовсе не улыбалась перспектива делить между собой остатки от пиршества победителей… Союзники позвали к себе ошан — истинных ошан, галактических скитальцев.

За непомерную плату анкряне, лианяне, тускаряне закупали у истинных ошан экзотические технологии, нанимали ошанские корабли для колонизации планет, знания о которых, опять же, выторговывали у тех же ошан. В результате, Малый Союз разрастался гораздо быстрее, чем способности землян его защищать. Земле приходилось львиную долю дефицитных ресурсов тратить на укрепление своей обороны...

А потом разразился кризис власти. Космос потерял притягательную силу для землян родом из благоустроенных планет. Колонизаторы же, в своём большинстве представлявшие собой умственные посредственности, вытесненные социальной конкуренцией на окраины цивилизации, или людей с уголовным прошлым, насильно высланных в необустроенные миры, быстро сводили на «нет» новейшие достижения земных наук на своих планетах. Вербовать же различное отребье для военного флота было не просто неразумно, но опасно ввиду возможности захвата боевых звездолётов изнутри взбунтовавшейся командой.

В итоге, Земля оказалась на грани отказа от своей гегемонии в Малом Союзе. У неё оставался единственный шанс удержаться на плаву, для чего следовало уравнять в правах с генетически чистыми землянами хотя бы часть мутантов, находящихся в изоляции. Но против этого плана решительно восстала СГК...

Конину вспомнилось единственное посещение им в отрочестве Цереры, где томился его отец — врач, участвовавший в борьбе со свирепой эпидемией на Арате, вызванной геном-оборотнем одного из безобидных вирусов.

Конин тяжело вздохнул и взглянул на внешние экраны. Корнукраки пытались в последний раз организовать ловчую сеть для его корабля, используя для этого стартовавшие с Компьютера транспортники. Земной космофлот был ещё далеко. Разведчик корнукраков тормозил, не собираясь преследовать звездолёт ошан. Кажется, корнукраки хотели что-то подобрать в открытом космосе.

— Что там? — мимолётно подумалось Конину. — Наверное, что-то важное…

— Динёв! Что может находиться в секторе 98-15? — спросил он пилота.

— Капитан! — тут же откликнулся Динёв, но сообщил о другом. — На Компьютере творится нечто странное… Похоже на общепланетную катастрофу. Посмотрите на экран!

Конину почувствовалось что-то знакомое в узоре расплывчатых рубиновых пятнышек, покрывшем планету:

— Вулканы?

— Допрыгались, — злорадно ухмыльнулась Блюм. — Нашу Землю они хотели тоже распотрошить… Правильно, что мы от них избавились… А ядро, наверное, у Компьютера очень горячее. Вон как раскочегарилось!

— Майор. Вот уж двадцать лет компьютавры просят Совет Земного Содружества выделить им новую планету, ссылаясь на то, что жидкое ядро, затвердевая, образует глубокие трещины — пустоты, грозящие развалить Компьютер на куски, — заговорил молчавший до этих пор Артекс...

Блюм гневно воззрилась на охранника:

— Когда солдат по приказу своего командира занимается рукоприкладством по отношению к другим офицерам, я с трудом, но понимаю его… Когда же младшие по званию начинают делать старшим замечания, на мой взгляд, это свидетельство краха дисциплины! Удивляюсь, капитан, как ты такое терпишь?

— В космосе, майор, любой совет — дороже золота… Что ты сам, Артекс, думаешь о происходящем на Компьютере? — с преувеличенной заинтересованностью обратился к сержанту Конин.

— Полагаю, что наша атака и атаки корнукраков на Компьютер привели к разрушению сети взаимосвязанных энергетических резервуаров, сэр, — отчеканил Артекс.

— Значит, компьютавры нуждаются в помощи?.. Майор, сообщите адмиралу о катастрофе на планете.

— Вот ещё, — фыркнула Блюм, настраивая передатчик. — Пусть Компьютер взорвётся и развеется по Вселенной — у нас есть более важная задача.

— Майор Блюм! — повысил голос Конин. — Дура! — у капитала невольно сдали нервы. — Не знаю, что там думают у вас, в СГК, но по данным разведки ВКС новую агрессию корнукраков до сих пор сдерживал лишь их страх перед… компьютаврами!

— Тише! — шикнула Блюм, игнорируя оскорбление Конина в ее адрес. — Агент на связи… Говори же, говори...

Щёлкнул дешифровальщик и женский голос чётко произнёс:

— со 23315, со 23315… Конечная цель — со 23-...

В это время левый экран осветился вспышкой расплющивателя и связь прервалась.

— Динёв! Запеленгуй направление фантома, — быстро скомандовал Конин.

— Капитан! — голос Войнова был полон тревоги. — Корнукраки берут нас в огненное кольцо!..

… Последний час боя стоил Конину двух лет жизни. Капитан использовал весь свой опыт и все возможности чудо — корабля, когда ускользал от атак вражеской эскадры, предусмотрительно удаляясь от Компьютера навстречу к родным звездолётам землян. От безумных манёвров «Молнии» экипаж не спасали никакие антигравы и амортизационные приспособления. Но Конин и его команда выжили в этой битве, а значит — победили.

Наступил момент, когда корнукракские корабли начали исчезать, используя свой таинственный способ сверхсветового передвижение в пространстве. Они, в отличие от звездолетов землян, будто проваливались в темноту космоса, стремительно уменьшаясь на экранах. Перед Кониным на внешних мониторах остались светиться только огни дюз земных кораблей. Капитан расслабился, оторвал взмокшие руки от штурвала ручного управления и вытер обильно выступивший пот со лба. Затянувшийся бой наконец, закончился. Но смутное ощущение какой-то не законченности, появившись в груди, не давало возможности Конину успокоиться. Что-то, он упустил… Что-то важнее...

— Разведчик корнукраков! — внезапно всплыла из глубин памяти проясняющая его состояние догадка. — Динёв! Что пытался подобрать корнукракский разведчик в космосе? — волнуясь, прерывисто спросил Конин.

— Не знаю, капитан… Не было времени разобраться… Судя по записям автопилота, наш корабль был в том месте перед атакой корнукракского десанта. Но наши астрономы ничего необычного там не заметили.

— Перед атакой, — задумчиво повторил Конин и вдруг всё понял:

— Динёв! Поворачивай назад! Найди мне этого корнукрака! Как хочешь — найди!

— Нам нельзя туда, капитан! — от волнения Динёв почти кричал. — Взгляните на планету.

Конин, а за ним Артекс и Блюм, посмотрели на увеличенный пилотом участок космоса. Испещрённый ярко-красными извилистыми линиями, весь в багряном ореоле, Компьютер выглядел очень зловеще.

— Взрыв энергохранилищ не привёл бы к такому крупному катаклизму, — отрёкся от своей гипотезы Артекс. — Тогда что же происходит?

— Я вспомнил, — тихо сказал Конин. — В училище я видел старый рекламный стереофильм, присланный нам шушенками во время нашей войны с корнукраками. Фильм посвящался прославлению мощи оружия Большого Союза. Мы наблюдаем действие магнитной пушки. Компьютеру конец.

— Как удачно! — оживилась Блюм. — Теперь шушенки перестанут к нам приставать со своими глупыми требованиями.

— Нашла, чему радоваться, — осуждающе покосился на неё Артекс. В его глазах светилось неистребимое желание отыскать повод для физического рукоприкладства старшей его по званию. — В данный момент гибнет целая раса каких-никаких разумных существ...

— Дурак! Ты не знаешь всего, — презрительно снизошла до чувств сержанта Блюм. — Шушенки, спекулируя на потенциальной опасности компьютавров для биологических форм разума, хотели установить над Земным Содружествам протекторат...

— Прекратите! — стукнул кулаком по пульту Конин. — Динёв! Немедленно поворачивай к планете! Нам надо найти Джейн Клауд.

— Василий, — попробовала уговаривающий тон Блюм. — Ты совершаешь безумие. Планета вот-вот взорвётся. Мы погибнем!

— Мне плевать!

— Клауд забрали корнукраки.

— Мы найдём их корабль… Динёв!

— Мы уже летим...

— — — — — — — — — — * * * — — — — — — — — — —

Вэр с любопытством разглядывал привязанную к столу обнажённую человеческую самку. В некотором смысле он был разочарован. Знакомый с гастро… с биологическими особенностями землян, Вэр разделял мнение большинства корнуэльцев о том, что именно их мужские особи являются носителями агрессивности. Женщин он не то что жалел, но не считал помехой для свершения Великого Генетического Плана и подсознательно воспринимал их в качестве возможных временных потенциальных союзников. Хотя в первую очередь мысли о них у кэпзена ассоциировалось в надглоточных ганглиях с пищевой тематикой.

Правда с живой человеческой самкой кэпзен, переведённый с шушенкской границы в шестой космофлот всего полгода назад, столкнулся впервые и его разбирало любопытство. Времени было достаточно для личного знакомства с забавным существом и Вэр немного расслабился:

— Дорс, освободи землянку… Поаккуратней!.. И проваливай… Жди за дверью.

Кэпзен включил лингофон, с интересом следя за человеческой самкой. Она скатилась со стола на ноги и замерла, полусогнувшись, подняв мягкие конечности к груди, вся в напряжении. Сейчас она напоминала Вэру нелепых жителей планеты Орси, где давно находилась колония корнуэльцев, процветавшая не благодаря полезным ископаемым, а как раз, за счёт живого товара. Тёплый климат, отсутствие крупных хищников — уже сами по себе служили приманкой для туристов. Но грандиозные сафари на орсиан делали этот курорт одним из самых популярных...

Вэр угрожающе щёлкнул боевой клешнёй. Реакция человеческой самки была идентичной реакции орсиан: сильно вздрогнув, она отпрыгнула от кэпзена в дальний угол.

— С ней будет просто, — решил он и сделал шаг назад, показывая свою добрую волю. Человеческая самка, не шевелясь, наблюдала за его движениями.

— Успокойтесь, — стараясь скрипеть помелодичней, Вэр положил свою боевую клешню на пол. — Мы не воюем с несчастными земными самками. Мы даже хотим помочь вам. Я слышал, что в лабораториях Империи ведутся опыты над изменением процесса вашего размножения. Партеногенез освободит вас из рабства этих проклятых зверей, не умеющих ценить и использовать по назначению данный им природой разум! И, поверьте, опыты близки к завершению...

Видимо, Вэр нашёл правильный тон и тему. Глаза у самки перестали панически метаться, вытаращившись на кэпзена почти по корнукракски. Мускулы её тела немного расслабились. Рот чуть-чуть приоткрылся — признак максимального внимания.

Приободрённый благоприятными симптомами, Вэр сделал приглашающий жест маленькой клешнёй:

— У нас нет того, что вы называете стульями, но вы можете сесть на лежалище. Не стесняйтесь. Я не собираюсь причинить вам вред...

Джейн Клауд неуверенно покосилась на то, что лингофон перевёл словом «лежалище». Данный предмет мебели напоминал узкий выступ на полу. Наверное, корнукраки отдыхали на нём, подгибая ноги. Судя по всему, враг человечества решил предварить физическую пытку психологической обработкой. Здесь был шанс для девушки если не уцелеть, то, хотя бы, умереть без мучений. Джейн ухватилась за этот шанс. По-прежнему не сводя глаз с чудовища, она вышла из угла и уселась на край выступа:

— Что вы от меня хотите узнать? — стараясь, чтобы её голос звучал твердо, спросила девушка.

— Ничего. Совершенно ничего. Моей натуре чужд эгоизм. Я просто увидел терпящее бедствие живое существо и решил оказать ему… то есть, тебе… помощь, повинуясь, единственно, зову сердца.

— Ваш альтруизм простёрся так далеко, что вы даже не дали проявить его людям на другом корабле...

Вэр на минуту смешался, но тут же взял себя «за горло клешнёй»:

— Конечно. Я должен уничтожать врага повсюду, а земляне-самцы — враги Империи! Но вы — другое дело… Спасти несчастное разумное существо, каковым являетесь вы… Спасти вас от вашего злейшего врага я почитаю за честь...

— Интересно, как вы распознали жен… Самку в скафандре?

Вэр почувствовал в вопросе издёвку. Он лениво подумал:

— Пусть линяет в своё удовольствие… Пока… — благодушие кэпзена объяснялось его воспоминанием о разговоре с Корве — адъютантом лио разведки флота. Заносчивый офицер с большой теплотой отзывался о вкусовых качествах землянок...

Сглотнув накопившуюся слюну, Вэр заставил себя задуматься над ответом:

— Распознать самку не составляет труда, — нашёлся кэпзен. — Самцы-земляне, завидя корнуэльцев, сразу хватаются за бластеры. Вы же попытались убежать.

Джейн слегка покраснела. Действительно, ей и в голову не пришло взять с собой оружие в спокойный космос.

Приняв прилив крови к лицу самки за подтверждение правильности своей догадки, Вэр благодушно продолжил:

— Возвысьтесь над вашими дикарскими табу, и вы поймёте, что именно сейчас вы приобрели истинную свободу. Опыты наших учёных закрепят её в Ваших генах...

— Опыты над кем?

Ум землянки в третий раз ставил кэпзена в тупик. Он не ожидал такой сообразительности от самки, полагавшей, что от звездолёта можно убежать на реактивной тяге двигателей скафандра. Но Вэр снова нашелся:

— Поверьте, в Империи освобождённые землянки отнюдь не чувствуют себя подопытными зверюшками. Они имеют права союзников Корнуэла. Осознав рабство, в котором бедные самки пребывали на Земле, они сами понимают необходимость опытов, проводимых нашими учёными, подчёркиваю, не над ними самими, а над их яйцеклетками… Другие виды опытов проводятся лишь по инициативе самих самок… Для желающих жить самостоятельно мы выделили целую планету! Никто не вмешивается в дела самок, и, поверьте, им значительно лучше, нежели было вам в скафандре, буквально, двадцать, минут назад… Одной… Брошенной своими соотечественниками… Ведь вас бросили?.. Молчите?.. Молчите. Я и так знаю, что здесь не обошлось без мужчин...

— А вот и нет, — невольно обрадовалась ошибке корнукрака Джейн. — Командовала кораблём женщина.

— Самка? — кэпзен был удивлён. Его усики, находившиеся в беспрестанном движении, на мгновение застыли.

— Да, женщина. Чёрная Вдова… То есть, Роза Блюм, — Джейн гордо вскинула вверх свою золотистую голову.

— Невероятно. Командир корабля — самка, — продолжал недоумевать кэпзен.

— Ну… Не командир корабля, — поняв, что в данной ситуации неуместно выставлять напоказ агрессивность женщин, спохватилась Джейн. — Так получилось...

— Не командир… Значит, командир, всё-таки, самец?

— Да, конечно.

— Видите, — несколько успокоившись, продолжал гнуть свою линию кэпзен. — Вот вам непосредственный пример того, что самки… женщины — всегда у землян на вторых ролях… Вас угнетают, обманывают, скрывают от вас информацию… Могу поклясться, что вы даже не подозревали об истинной цели прибытия на Компьютер вашего корабля. Агрессивные самцы решили потешиться над мирными корнуэльцами, доставив сюда корабль новейшей конструкции, чтобы испытать его эффективность в боевых условиях...

— Нет, вовсе нет. Нашей задачей было следить за звездолётом ошан… Никто не ожидал встретить здесь корнукраков....

У Вэра под панцирем заплясали искры от услышанной им презрительней кличке корнуэльцев. Сдержавшись, он притворно-сочувственно произнёс:

— Зря вы так болезненно воспринимаете правду. Я сам разведчик. Мне доподлинно известно, что о наших переговорах с компьютерианцами был осведомлён ваш штаб ВКС… Нашему флоту здесь подстроили ловушку.

— Этого не может быть, — Джейн победоносно улыбнулась, — Я офицер дальней связи. Все переговоры командира корабля с Землёй проходят через меня.

— Камуфляж, — небрежно отмахнулся от неотразимого довода самки маленькой клешнёй кэпзен. — Ну, подумайте сами логически — станет ли Земля посылать следить новейший боевой корабль за какими-то торговцами? Такой несуразицы я ещё не слышал.

— Они направляются в Мёртвый пояс, — пояснила Джейн. — Их друзья нашли там планеты с хорошо сохранившимися остатками техники вымерших цивилизаций и… и… — девушка прикусила язык.

— Что «и»? — нетерпеливо спросил кэпзен.

— Это путешествие очень опасно, — нашлась Джейн, решив поделиться с врагом менее важной, на её взгляд, информацией, полученной ею недавно от капитана. — Дело в том, что планеты заражены смертельным вирусом с длительным инкубационным периодом. Вирус флогенеза уничтожает всё разумное. Против него мы не нашли лекарств… Наша задача — обнаружить заражённые вирусом планеты, чтобы в дальнейшем их стерилизовать, а ещё лучше, сбросить их в недра звёзд… Поверьте, вирус флогенеза опасен для любых видов разумных существ.

— Тем белее непонятно, почему жалких торговцев просто не арестовать и не подвергнуть допросу?..

— Видите ли, — Джейн запнулась. — Я… не до конца в курсе… По-моему, ошане сами не знают, куда летят. Они более полагаются на интуицию, чем на звёздные карты...

— Ах, вот как, — Вэр задумчиво прошёлся по комнате. Остановившись у выключателя на стене, он нажал клавишу. За открывшейся дверью томился Дорс. Мысль подвергнуть землянку пыткам зажгла в фасетках кэпзена огоньки интереса. Но, если её информация верна…

Вэр внимательно посмотрел на дрожащую самку.

— Нет. Она не врёт...

Джейн настороженно сжалась под взглядом корнукрака, ожидая самого худшего. Однако от неизбежных пыток ее спасла безграничная самовлюблённость Вэра, считавшего себя непогрешимым знатоком ксенопсихологии.

Кэпзен тем временем включил коммуникатор:

— Кнут! Ты можешь приблизительно определить положение земного корабля-невидимки?

— Погрешность — с боевую клешню, Ваше Превосходство! Корабль землян — на линии абриса Компьютера и движется к нам с огромной скоростью.

— Арк! Готовь корабль к переходу.

— Кэпзен! Вы бы видели, что творится с Компьютером!

— Ну и что творится?

— Мне кажется, кто-то применил магнитную пушку.

— Кто-то? Кнут! Что говорят на нашем флагмане?

— Они удивлены. Адмирал отдает приказ уходить к границам Империи.

— Значит, у землян на вооружении есть магнитные пушки?.. Хорошо хоть у них не будет теперь союзников-киберов… Крэ, мерзкий крак, хотел меня ни за щелчок клешни мягкотелым скормить!..

— Кэпзен! — не замолкал Арк. — Кто-то корёжит самыми разными видами оружия звездолёты землян.

— Компьютерианцы?

— Непонятно… Bpяд ли… Огонь ведётся из космоса.

Вэр ни на шутку встревожился — невидимый и неопознанный враг опасней всего:

— Надо семенить отсюда без оглядки! — панически подумал он. — Только куда?

Возвращаться в штаб с пустыми клешнями не хотелось. Тем белее, что Вэр понимал: Крэ представит его действия на Компьютере начальству в самом невыгодном ракурсе. Вот если бы…

— Кнут! Определи курс звездолёта земных ошан! Арк! Стартуем!

— А что делать с землянкой? — крикнул вдогонку кэпзену Дорс.

Вэр заколебался, глотая слюну — после рациона из консервов идея о свежем мясе к обеденному столу выглядела соблазнительно. Ностальгическое воспоминание об оргиях на планете орсиаи даже притупило чувство опасности. Но, стряхнув с себя наваждение, Вэр приказал:

— Засуньте самку обратно в скафандр и выбросите в космос… Пусть она задержит вражеский корабль…

— А как же эмансипация и помощь страдающему существу? — крикнула, повеселевшая Джейн.

— Вы ещё не готовы, — издалека откликнулся лингофон…

— — — — — — — — — — * * * — — — — — — — — — —

Шунтонк не испытывал упоения местью, наблюдая за гибелью Компьютера. Но шушенка и не терзали муки совести. Не потому, что он бесчувственный, а потому, что потерял себя — отправную точку собственной правоты.

— Я горжусь тобой, Шунтонк, — донёсся к нему от дверей голос Ашши.

Шушенка окатил прилив радостной надежды. Единственное, что он сделал, несомненно, хорошего — он спас шиенку, которая в свою очередь, не дала умереть ему на чужой планете. Как он в ней ошибался!

— Только зря ты поторопился, — печально продолжила Ашша заготовленную загодя речь. — 3емная эскадра прибыла сюда, чтобы предъявить компьютерианцам ультиматум и провести насильственную доскональную инспекцию Компьютера согласно моему требованию… И Координатор дал им «Добро». Проверь сам файл радиоперехватов.

— Значит, я… — звёздчатое сердце Шунтонка судорожно сжалось, отказываясь дальше стучать.

— Значит, ты совершенно безосновательно уничтожил целую расу разумных существ, то есть, совершил геноцид, — хладнокровно закончила за шушенка Ашша.

— Но ведь ты!..

— Что я? Я была тяжело ранена, находилась в плену ненависти, галлюцинаций… Должна сообщить тебе, что агентам стрека вживляется память шушенков, выживших после наиболее грандиозных катастроф, которыми пестрит история нашего народа… Ты видел, слышал о киберах, чуть не погубивших шушенков. Я же десять раз пережила встречи с киберами… Естественно, когда моё сознание было омрачено болью, умирая, я беспокоилась о главном… Но ты-то мог проверить всё основательно, прежде, чем давить на кнопку...

— Ты… Ты… — сердце Шунтонка, словно опомнившись, неистово застучало. — Из-за тебя...

— Отнюдь нет, — Ашше не хотелось, чтобы мышление увело Шунтонка слишком далеко в данную сторону. Она приблизилась вплотную и нежно прикрыла край его тела, проникновенно глядя ему в глаза. — Ты спас меня… И я не допущу, чтобы, тебя осудили за расовые преступления, чтобы успокоить каких-то презренных дикарей… Киберы — то же мне раса! Милый… Я понимаю твои чувства… Я сама ненавижу киберов. Однако нужно быть последовательным до конца...

Ашша стреками быстро пробежала по пульту компьютера:

— Так я и знала… Адмирал ещё не связался со штабом ВКС. Его корабли кружат вокруг планеты в поисках уцелевших… Два звездолёта садятся на спутник… Утечки информации пока не произошло. Это твой шанс, Шунтонк! Вряд ли корнуэльцы будут вести переговоры с землянами, после того, как их застукали здесь на горячем… Если мы уничтожим эскадру адмирала, то вину за гибель Компьютера легко свалить на Империю! Тогда война между Малым союзом и Великим Корнуэлом, фактически неизбежна… Это прекрасно, Шунтонк!

— Ты предлагаешь?.. — ужаснулся шушенк.

— Для блага нашей родины… Подумай сам, — Ашша прижалась к нему сильнее. — Ведь земляне — лишь одни из многих, кто служит нам поставщиком генетического материала… Они без киберов — пыль… В лучшем случае, их будущее — стать нашими шаупами...

Единственное, чего нельзя делать — это до срока распугать мирно размножающиеся стада… Их будет трудно собрать… Они доставят нам массу хлопот своим глупым сопротивлением… Вспомни, например, как эти ненормальные земляне в войне с корнуэльцами… подумать страшно!.. подключали напрямую своё сознание к бортовым компьютерам своих кораблей, хотя прекрасно знали, что, максимум, через пять минут они умрут от кровоизлияния в мозг… Такие психи называли себя берсеркерами...

Так что, сам понимаешь, слава шушенков, как бескорыстных и справедливых защитников слабых рас, не должна быть поколеблена… Поверь мне, Шунтонк — уничтожить свидетелей твоего опрометчивого, вызванного порывом справедливого гнева, поступка необходимо не для того, чтобы скрыть твоё преступление… Я знаю, твоя совесть не позволила бы тебе это… Нет! Уничтожить эскадру землян необходимо для того, чтобы поддержать безупречную репутацию нашей расы… Поэтому ты, просто, обязан это сделать. Кораблей мягкотелых немного… Семь. Они не ждут нападения. Они не видят нас… Кстати, забавно использовать изобретение землян против них же… Эти шавалопы приходит в дикий восторг, посылая к наоли лучших своих учёных… Ну, что же ты разбежался глазами? Действуй!

Шунтонку прирождённое воспитание не позволяло убивать невиновных, будь они даже шаупами. Служба в качестве агента, с одной стороны, приучила его с цинизмом смотреть на многие моральные устои шушенков, легче относиться к смерти. С другой стороны, общение с неукрощёнными расами породило в нём определённую толику уважения к ним.

— A-а… Не сделаешь ли ты всё сама? — растерянно спросил он.

— Нет, — Ашша отхлынула от шушенка. — Поверь, ради тебя я способна на многое, но я сама должна быть уверена в тебе… в том, что ты никогда не предашь нашу расу из-за ложной жалости к дикарям, из-за неправильно истолкованных понятий чести и долга?.. Учти, адмирал землян каждую минуту может начать передачу рапорта в штаб ВКС. Не медли, — Ашша, собравшись в шар, стремительно укатила из рубки.

Как во сне Шунтонк положил свои стреки на пульт управления. Сознание работало безукоризненно: первыми уничтожить два отделившихся от эскадры корабля… Теперь — флагмана… Ещё один готов… Еще… Последние двое брызнули врассыпную… Слишком медленно набирают скорость… Не повезло им… От лазерной пушки вспыхнул очередной лёгкий крейсер… Как удобно быть невидимым!

Одинокий земной звездолёт включил расплющиватель… Дарю ему Вселенную… Эфирный резонанс — гуманная смерть...

Шунтонк разбежался глазами: Компьютер выплеснул море огня в чёрную бездну космоса, разваливаясь на три части. Жадные щупальца протуберанцев метнулись к спутнику гибнущей планеты и к кораблю шушенков. Для страховки выстрелив магнитной пушкой в Рубикон, Шунтонк запустил на полную мощность досветовой ускоритель и ввёл в бортовой компьютер программу подготовки коллапсации… Напряжение схлынуло, но что-то продолжало тревожить шушенка… Опытные агенты что-то упустили из вида… Шунтонк устало прикрыл глаза. Полыхающие огни окружающего космоса сложились в подземный переход на Компьютере и рваные тени бегущих людей.

— Ашша! — почти застонал шушенк. — Ашша!.. Где ты?.. Мы забыли о земных ошанах!

Спокойное тело Ашши лениво шевельнулось на экране компьютера:

— Это действительно плохо. Мы должны обязательно найти их, Шунтонк…