5. Настоящий мужчина

Камера. Мотор. Снято! Секунда? Меньше. Дверь ещё не закончила начать скрипеть, а в голове Максима мысль о возможных последствиях уже выросла в полноценный фильм, успешно отсмотренный, вплоть до финальных титров.

Не дожидаясь пока опомнится, и сознательно уже распахнет дверь на достаточную ширину, Максим, сграбастав секретаршу в охапку, ринулся вперед, саданувшись плечом и едва не выронив топор. Протиснувшись, остановился, не оборачиваясь нашел ручку и, чудом сдержавшись, закрыл дверь аккуратно, без резкого хлопка. Расслабленно выдохнуть не успел — неясный звук с лестничной площадки смёл крохи начавшего возвращаться спокойствия.

Выставив вперед руку, Максим осторожно шагнул, ещё, и ещё раз. Уткнувшись в стену, тут же буквально приклеился к ней спиной. Топор, до сих пор не заметный, вновь обрел вес и даже стал вдруг чересчур тяжелым, начав выскальзывать из безвольных отростков, только что бывших цепкими пальцами. Максим сполз немного по стене и прислонив к ней топор, возле ноги, снова выпрямился. Нашел затылком опору, прикрыл глаза, создавая иллюзию контроля над тем, что видит, точнее не видит — крохотная ложь, маленький кирпичик в чувство уверенности. Утирая со лба пот, наверно что-то всколыхнул там в голове — и хрупкий домик спокойствия опять разнесло напрочь, теперь мыслью — Настя!

—… ть! — Максим беззвучно ругнулся, злясь на себя, девушку и вообще всё вокруг. Ладно, ладно, спокойно. Наверняка она тут рядом, притихла, напугана, ждет что он придумает как быть дальше.

Топор справа, значит девушка должна быть слева. Максим осторожно пошарил рукой, и разочарованно уронил её обратно — никого. Позвать было страшно. Простоял замерев, кажется не меньше часа — вранье конечно же, секунд пять не больше — и наконец решился проверить справа. Только потянулся рукой, как за левое плечо легонько тронули. В следующую секунду осознал себя схватившимся за топор.

— Где оно? — шепот девушки прозвучал уже не так неожиданно, но со странным эффектом стерео. Максим ограничился пожатием плечь, усмехнулся нелепости жеста — темно же, — и под накатившим облегчением прикрыл веки.

Хлестнувшая вспышка света, вызвала отстраненную мысль, что сегодня он многое делает удивительно вовремя, вот как сейчас — так бы ослепило, и на долго, и неизвестно что успело бы случиться, а так отделался небольшим световым пятном.

Глянул на секретаршу, та яростно терла глаза, неуклюже зажав багор под мышкой. Макс тряхнул головой, прищурился на дверь, и затем посмотрел направо, на Настю, которая пыталась проморгаться, багор держа уверенно, обеими руками.

— Безумие… Черт, помолиться что ли? — прошептал он, шагнув к выходу на лестницу. — А вдруг поможет? — ещё ближе к выходу. — А то вон мерещится. — Он медленно развернулся, стараясь встать закрыв собой дверную ручку. Топор, перехватив покрепче, поднял на уровень груди. Глубоко вдохнув, протяжно, с тихим свистом, выдохнул.

— Максим Львович? — снова тот самый эффект стерео. Ну да — у него ведь теперь две секретарши. Он зажмурившись помотал головой — гадское пятно перед глазами раздражало. Свет вернулся это хорошо, но откуда? Генераторы со всей очевидностью сдохли. Если только включили городское питание? Да, возможно.

Порыскав взглядом, Максим нашел выключатель. Посмотрел на потолочные лампы, снова на выключатель. Опять на лампы. На выключатель — который соответствуя названию был выключен.

— Охереть, технологии будущего. Бред… — он запнулся на этом слове. — Хотя… — ещё разок прыгнув туда-сюда, от лампы к выключателю, перевел взгляд на стоящих перед ним девушек. — Безумие… — на всякий случай ещё раз тряхнул головой в тщетной попытке прогнать морок.

— Максим, где эта...

— Жутковато выглядит, — он ещё крепче сжал топорище, и попытался слиться с дверью. Ещё немного и получится, ручка вот только давит в поясницу.

—… тварь. — Левая Настя наконец-то обратила внимание на правую. И теперь обе, с выражением пришибленного аутиста, замерли, уставившись друг на друга. — А… Это… М…М…Максим? — чемпионки по синхронным выступлениям позавидовали бы слаженности с которой девушки обратили к нему лица. Будто зеркальные отражения — и даже ручки вон дрожат тика в тику.

— За-бав-но. Пугает, но забавно. — Нелепость происходящего приглушила страх. — Анастасия, Настя это не честно. Я… Я не знаю как вас различить! Где, которая настоящая? Что, нельзя было как предыдущие эти страхолюдиной выскочить, — говоря, он завел левую руку за спину и пытался неслышно приоткрыть дверь. — Получить топором по голове и сдохнуть? Или хотя бы сбежать. А сейчас что? Я даже представить не могу что дальше.

— М-м-аксим, я, я настоящая! — Одновременный тычок пальцем в грудь и девушки замолкают испуганно. Потом решительно встряхивают волосами, отбрасывая упавшую на глаза челку, и не менее решительно восклицают: — Она врёт! — вместе, конечно же. И тут же, развернувшись друг к другу всем корпусом истерически вопят: — Заткнись! Заткнись! Заткнись!

На втором "заткнись" Максим выскользнул на лестницу, в темноту. Прикрыв дверь, приник лбом к прохладной её поверхности. В голове всплыл когда-то давно, показанный ему племянником видео-ролик — нарезка из аниме, фильмов и прочего. Припомнился коротенький кусочек — под гнетущую музыку девушка подходит к распростертому на асфальте парню. Вечер, холодно, судя по истекающему из её рта пару. Она падает на колени, склоняется над лежащим, картинка чуть размазывается, крупным планом лицо, новое облачко пара и вдруг она произносит мужским голосом "Я тебе говорил, что такое безумие?", после чего заносит для удара руку с окровавленным ножом.

Визг из-за двери, и мертвая тишина после, возвращают Максима обратно к действительности. Идти обратно ему претит, но надо. Если хочет выжить, идти надо. Оттягивать, лишь хуже будет. Пока не передумал, распахнул дверь. Шагая через порог, приготовил топор для удара.

Настя стояла к нему боком, тяжело привалившись плечом к стене. Голова склонена, грудь заметно приподымается и опадает, безвольно свисающие руки, подрагивают. Заметив Максима девушка дернулась всем телом, простонав громко, съехала по стене, уселась на пол.

— Я даже не видела как ты ушел. А эта сука вдруг мужским басом выдала — Что дурочка, бросил тебя самец. — Секретарша подняла на него глаза, вымучено улыбнулась. — И столько пошлости в этом было, я аж задохнулась от бешенства. И руки сами багор этой твари в живот всадили. По-моему я ещё и визжала при этом, как сумасшедшая.

— Ну так, разок взвизгнула, — негромко сказал Максим, присаживаясь рядом.

— Вы добрый. И тактичный, — Настя тихонько рассмеялась, похлопала легонько его по коленке, да так руку там и оставила. — Знаете, Максим Львович, я рада, что вы рядом. То есть именно вы, а не кто-то другой. Раньше не замечала даже, что вы настоящий мужчина. Не обижайтесь только, вы же понимаете о чем я, — повернувшись к нему, она тепло улыбнулась.

— Да уж, настоящий — не смог разобраться между вами и сбежал.

— И с одной-то женщиной не всегда ясно, а тут две. Так что не считается.

Лицо Насти вдруг оказалось возбуждающе близко к его собственному. Рука её скользнула вверх по его ноге.

— Знаете...

— Кхм, да?

— Это её — самец, — голос девушки покрыл налёт пошлой хрипотцы, — меня конечно так разозлило! — Она прикусила нижнюю губу, шумно втянула воздух носом. Подалась вперед, и теперь их губы разделяла лишь пара миллиметров. — Но… — фраза оборвалась, а рука совершенно беззастенчиво легла ему ниже живота, туда где накал страстей, совершенно нежданно для самого Максима, достиг пика, плевав на всё случившееся и пренебрегая всем тем, что ещё может и обязательно произойдет. — Но… — ложно неловкое движение и губы их встретились, и опять неожиданно для Максима — на поцелуй он ответил с агрессивным желанием, и даже более.

Выпустив топор, он крепко схватил Настю за плечи и повалил на пол, подмяв под себя. Девушка призывно раздвинула ноги, давая ему устроиться меж них. Поцелуй они так и не прерывали, сноровисто избавляясь от препятствий для главного.

Легкий смешок у дальней стены остановил Максима за секунду до сладостного мига — он почти вошел в Настю, когда всё вокруг обернулось стоп-кадром.

Он поднял голову — там, у дальней стены, лежала та, другая. Багор в её животе упав, выворотил немалую часть внутренностей. Что не помешало ей, встретившись с Максимом взглядом, улыбнуться во весь рот и поднять руку с большим пальцем в жесте одобрения.

Снизу, мужским басом, сказали:

— Что замер, самец?

Кажется это называют леденящий кровь ужас, решил Максим за долю секунды до того как всё его существо воплотившись словом "НЕТ" забилось в истерическом припадке.

Глаза его были открыты. И всё же он открыл их ещё раз. И ничего не увидел — темнота стояла полная.

Зато почувствовал — левого плеча кто-то касался, и вот уже нет. А следом услышал довольное причмокивание, будто кто съел нечто наивкуснейшее и продолжал смаковать послевкусие.

Под накатившей апатией Максим сполз по стене, и усевшись на пол сказал:

— Безумие, говоришь?

Со стороны неизвестного гурмана донеслось сытое не то рычание, не то отрыжка.

А потом от двери прозвучало громкое, на выдохе — Ха! Гурман, давясь булькающими звуками, попытался взреветь, но тут же затих. Спустя десяток ударов сердца, раздался звук падения кого-то большого и грузного.

Словно в омут шагая, Максим спросил:

— Настя?

— Да. Ты в порядке?

— Только не лезь целоваться, — он воочию представил её озадаченное лицо, и рой вызванных вопросов.

— Не буду. — Ответила она секунд через десять.

Максим обхватил голову, не давая расколоться от нахлынувших вопросов. Света нет. И ни спичек, ни зажигалки. Сотовый, и тот, в кабинете остался. На лестнице, кажется, ещё одна тварь ждет. И камазогловый где-то рядом. Или это он и был? Черт, голову, наверно, разорвет вопросами.

— И книга сгорела. — Максим вздрогнул от собственного голоса.

— Что? — тихонько донеслось от двери. — О чем, — Настя не договорила, а затем голос раздался совсем близко. — О чем ты говоришь, Максим? — она перешла на шепот, усевшись вплотную к нему.

— Настя, у нас нет, нам… Как в этой темени до гаража? Там, там гребаная тварь больше камаза! И ещё, ещё одна на лестнице, я слышал! Да их может уже там. А книга, в книге что произойти. Приблизительно, я понимаю. Но, но этого хватит, хватило бы. Но сгорела, в кабинете, та, на акулу похожа. Помнишь? Ты лестнице потом, к лестнице, пригвоздила, потом, потом помнишь?

Слова наползали друг на друга, да и говорил он, неестественно быстро для себя, но остановиться не мог, как вдруг осененный замолк, и секунд через пять выдал взбудоражено-радостным голосом человека, решившего наконец-то сложную задачу:

— Темно. Ни-че-го не вид-но. Настя! Какая разница, что с книгой? Все равно ничего нельзя прочесть. Темно… — он резко оборвал себя, также вдруг осознав, что истерит.

Просидели в молчании очень долго. Настолько, что ноги у Максима начали затекать. Но это немного отвлекло его, привело в чувство.

— Настя, — прошептал он, решительно задушив гордость, — я не знаю, что делать дальше. Точнее, я знаю, что надо попасть в гараж, но не знаю как. Не вижу вариантов. Черт, я вообще ни черта, — глубоко вдохнув, медленно выдохнул, отступая от вновь подступившей опасно близко паники. — Не вижу.

Его руку нашла рука девушки и крепко сжала. Он удержался от позорного вскрика, и даже смог не вздрогнуть. В ответ чуть пожал её пальцы. Настя негромко заговорила:

— Не знаю как ты, но я не могу тут сидеть. Мне сразу всякое начинает мерещиться. А в гараже наверняка есть машины, а это фары, лампочки, свет. Да и этот, — раздался глухой стук — тут валяется. Так что лучше пойдем. На лестницу с улицы хоть сколько-то света, но попадает. Будем друг друга держать, и всё получится. И не так страшно, когда вместе.

— И если не встану сейчас, ноги точно отвалятся, — с фальшивым энтузиазмом поддержал он её тираду. — Ну что, идем? — он нашарил ручку топора, поставил стоймя, и оперся, приготовившись подняться.

— Держим друг друга, — Настя крепко сжала ему ладонь. — Ты мама-слон, я слоненок, твоя рука хвост, моя — хобот. У нас всё получится, несмотря на глупую аналогию. Идём, — она медленно встала.

— Наверное поздно говорить, что в общем-то я не люблю темноту, — пробормотал он, осторожно открывая дверь и выходя на лестницу. Девушка всё же расслышала.

— Ты, Максим, сейчас слон, а они темноты не боятся. А слоны-мамы вообще не боятся. К тому же, вон, уличного света хватает даже ступеньки разглядеть. Так что тут не темно, а просто, просто плохо видно.

Слон. Скорее мышь, в этот раз Максим не стал говорить в слух, просто подумал. Зря вспомнил о них, была следующая мысль. Мыши, почти крысы. Здоровые, с хвостами, лысыми, в колечко, как большущие дождевые червяки. Да еще с мелкими пальчиками с еще более мелкими коготками, которые цепляют тебя за брючину, так цап, цап, цап-цап, а потом цап-цап-цап-цап-цап, и уже это чудовище взобралось тебе до коленки и...

Максим рефлекторно дернул ногой, как раз шагая со ступеньки, и оттого шатнулся вперёд. Если бы не хреновина из Медикона, неудачно поставленная ступня точно подвернулась бы. Да и Настя, так ни капли и не ослабившая хватку, помогла не упасть.

— Не так быстро, — после облегченного выдоха сказала девушка. — Еще один Медикон вряд ли встретим, а до гаража я вас не дотащу. Кстати, а что в гараже? Машина? Или нас кто-то должен встретить?

— Встретить? Что? Нет. Не знаю. Там было что-то про шанс на спасение. А как, что, не написано. — Остановившись, Максим обернулся, усиленно пытаясь вспомнить строки последнего абзаца, того самого, где про них, про гараж. В книгах, у героя от такого умственного напряжения обычно начинает болеть голова. К облегчению Максима, его сия участь миновала. Но и успеха он не достиг. Отрицательно покачав головой, тихо обронил: — Не помню. Нет.

Настя ободряюще сжала его руку, и они двинулись дальше.

Черт, почему не вчитался внимательнее в долбаный абзац, дурак, завертелось обвинительно в голове у Максима. Что толку от тебя, книгу просрал, и текст не помнишь. Что говорить, чудовищ не ты, а секретарша убивает! Настя! Тихая, милая, добрая. Кроткая, черт возьми! А не способная убить монстра. Да, они дались ей не так уж трудно. Как-то походя, если честно. А ведь в начале романа сказано, что пришедшие на метеоре с легкостью смяли сопротивление людей, целого континента, за считанные пару дней! А тут девушка легко убивает двоих.

— Не правдоподобно, знаете ли, — пробормотал он, снова остановившись и оглянувшись на секретаршу. Тут же, предупреждая её вопрос, мотнул головой, и опять пошел вперед.

Наверное, продолжил думать он, я бы тоже справился. Да, да, я бы справился. Пусть моя храбрость сейчас выглядит пустой бравадой, но если появиться та тварь, что больше грузовика, я разберусь с ней. Сам. При помощи топора. Раскрою ей череп. Одним ударом. Подберусь со стороны слепого глаза, и всажу топор в череп. Вот так. Я всё-таки мужик.

Они спустились с последней лестницы, выходя в коридор, ведущий к гаражу. Максим облегченно выдохнул — стены по обе строны от и до были перфорированы окнами — светло!

Дверь вдруг с грохотом распахнулась, и на встречу им появился камазоголовый. С пугающим, но более того, с противным чавком чудовище умудрилось протиснуть громадное тело через обычный дверной проём. Как будто гараж это тюбик с желе, через горловину дверного проема выдавливающий таких вот монстров.

— Раз, — посчитал Максим, испуганно съёживаясь, готовый сказать два.

Стиснув его предплечье до боли, Настя громко прошептала:

— Разворачиваемся и бежим?

Поразительно, однако её слова, подобно большому бокалу доброго чешского пива, заставили Максима уверено поднять флаг мужества и трубить атаку. Да, да, он мужик!

— Одним ударом, да. — Резко дернувшись, вырвался из хватки девушки, и перехватил топор двумя руками. — Прямо в череп, да. — Он склонил голову как бык перед броском. — Настя, влево и сделай вид, что собираешься кинуть багор. Ещё и поори на него.

— Ма… — её вскрик оборвал рёв чудовища, громогласный, каркающий, будто гиена лая поперхнулась.

А Максим, забирая вправо, крался, сдерживаясь, чтоб не кинуться очертя голову вперед. Мышцы рук гудели в предвкушении удовольствия размозжить ненавистную башку. Чудовище, сначала не отрывавшее от него взгляда, теперь и впрямь уставилось на секретаршу. Молодец Настя, умница. Максиму осталось метра три, он затаил дыхание.

Камазоголовый, секунду назад стоявший в позе гориллы, опираясь руками в землю, неожиданно выпрямился, головой упершись в потолок, и сложив руки на груди, привалился плечом к стене. Вальяжно, нагло скалясь. Максим, опешив, подумал, ему бы сигарету в угол рта, кепку, сдвинутую на бок, прекрасный образец хулигана получится.

— Он же всё понимает, Макси-и-им.

Сейчас то зачем шептать Настя, подумал он. Самое время кричать. Сегодня все очень много кричат. Так что давай, твой крик лишним не будет.

— Ага, понимаю, — пробасил камазоголовый.

И метнувшись, в секунду уложил его на лопатки, прижал к полу огромной лапищей. Морда опустилась так близко, что расплылась перед глазами. В нос Максиму ввинтился запах свежеразделанного мяса, сдобренный противной кислинкой. У него что изжога, не к месту всплыла мысль.

Придав голосу визгливости, тварь мерзко прохныкала:

— Макси-и-им.

… ть, пронеслось у него в голове, и следом, только и могу что сматериться в нужный момент. Как настоящий мужик.

Потом он увидел, возможно, самое прекрасное, хоть и не признается в том никому и никогда. Из целого, до этого мига, глаза твари высунулось, почти достав его самого, острие пожарного багра. И даже брызнувший, и заляпавший всю левую сторону лица Максима, тот самый глаз, не испортил великолепный вид мертвеющего на глазах чудовища.

Максим хохотнул. Потом рассмеялся в голос, пытаясь выдавить из себя при этом слова:

— Ахха-ха-а-ха, на глаз…ах-хах на глазах…Хах хах-ха-а-ахха-хаха. Ох, твою так! — прохрипел он с резким выдохом. Башка твари, дернувшись, упала, удар пришелся ему на грудь. Сзади схватили за плечи, потянули.

— Давай же, — раздался натужный с хрипом голос Насти.

Максима наконец-то проняло. Извиваясь червяком, напрягшись сверх меры, он выбрался из-под туши камазоголового. Вскочив, рывками утер лицо, сперва рукавом, затем ладонями, после чего обтер те о штаны. Глянул на Настю, кинулся искать топор, остановился. Ещё раз посмотрел на девушку.

— Вот это я даю, — она, прижимая их спасительное оружие к груди, по-девчачьи просеменила к Максиму, мимо трупа, по широкой дуге.

Привыкший не сдаваться, Максим решил, что возможность проявить мужественность ещё представится. С упрямым выражением лица, подобрав топор, сжал крепко Настину руку и, обойдя тушу, шагнул в темноту подземной автостоянки.