Глава 1.

— Ну что мне с тобой делать? — участковый Афанасий Мифодьевич Гурков, вынул из кармана носовой платок, вытерев им побритую под ноль голову и высокий лоб, по которому катились крупные капли пота. В участковом пункте милиции было душно, не смотря на открытые окна и постоянно работающий старенький вентилятор.

Афанасию Мифодьевичу недавно стукнуло пятьдесят четыре года. Вот уже более тридцати пяти лет он отдал службе в милиции и уже подумывал о том, чтобы уйти на заслуженный отдых.

— Вот скажи мне, Федор, за какие такие грехи, ты свалился на мою голову? Вроде бы, ты не плохой парень. Отслужил в морской пехоте. Ни пьешь, ни куришь, а постоянно в какие-то истории влипаешь.

— А что я таково сделал, дядька Афанас? — сидящий напротив участкового спортивного вида парень, постарался изобразить на лице невинное выражение.

— Я тебе сейчас не дядька! — стукнул кулаком по столу Гурков, — а товарищ капитан! И представляю я здесь законную власть! А ты в данный момент являешься задержанным.

— Ладно, ладно, гражданин начальник, — пряча улыбку, замах рукой парень, — что собственно вы мне инкриминируете?

— Ты бы помолчал! — продолжил напирать участковый, — вот посмотри, — он пододвинул к краю стола несколько исписанных корявым почерком бланков.

— Ни чего не разобрать, — задержанный покрутил в руках один из листков.

— Это конечно верно, — почесал затылок Афанасий Мифодьевич, — у нашего дежурного почерк как у врача, — но не в этом дело! — спохватился он, ткнув пальцем в центр бланка, — тут черным по белому написано, что в областную больницу обратились три гражданина, у которых диагностированы травмы различной степени тяжести.

— Ну а я то, тут причем?

— А притом! — участковый откинулся на спинку кресла, — что у двоих из них имеются спортивные разряды по боксу. А кто, кроме тебя в нашей глуши, может вырубить этих, чертовых, спортсменов?

— Значит свидетелей, нет? — сделал единственно правильный вывод парень.

— Были бы свидетели, я бы с тобой в другом месте разговаривал бы, — поубавил тон участковый. — Но ты не расслабляйся. Вот как срастутся у них челюсти, да дадут они показания, тогда и поговорим.

— Не беспокойтесь, дядька Афанас, — уверенно произнес Федор, — думаю, что если они и захотят говорить, то сообщат, что подрались между собой. Ну, или, поведают, как случайно упали…

— Уверен? — прищурил глаза Гурков.

— А, то, — усмехнулся задержанный, — у них у самих рыльце в пушку. И светиться им незачем. А то, ведь могут и огрести по полной программе, согласно уголовного кодекса…

— Ладно, — махнул рукой участковый, — иди пока, но не вздумай уехать, пока дело не решиться.

* * * * *

Федор Смолин, вышел на крыльцо административного здания, где кроме участкового пункта, располагались также кабинет председателя колхоза, почта и магазин. Прищурившись, он взглянул на стоящее в зените солнце, наблюдая за проносящимися в голубом небе стрижами. Возвращаться на работу, откуда его с утра забрал местный участковый совсем не хотелось.

После увольнения со службы, он вернулся в, ставший ему родным, поселок. Там и произошла история, заставившая его скрываться. Лучшего способа, чем подрядиться в бригаду шабашников, Федор придумать не смог.

На дворе стоял 1989 год. Страна, из последних сил, еще пыталась пробраться светлое будущее, под руководством партии и правительства. Еще чиновники потрясали воздух, объявляя соцсоревнование, обещая выполнить пятилетний план в три года. Но уже повсеместно выползали на свет, как грибы после дождя, кооперативы, подминая под себя торговлю. Уже потихоньку начался развал всех отраслей, в том числе и сельского хозяйства. Но еще, некоторые колхозы и совхозы, отчаянно пытались выжить в новых экономических условиях. Однако своими силами справиться они уже не могли. Молодежь потянулась за «длинным рублем» в города. А оставшиеся мужики погрязли в пьянстве, тем более, что кооперативные ларьки, были переполнены, ранее не виданными спиртными напитками с яркими этикетками, порой разливаемыми где-то в гаражах в антисанитарных условиях.

Поэтому вынуждены были председатели нанимать работников со стороны. Благо, возможностей и прав, в части расходования средств, у них ни кто не отнимал. Вот и заключали председатели договора на строительство хозяйственных объектов с временными трудовыми коллективами, или просто шабашниками. Оплата за их нелегкий труд проводилась, как говориться «не отходя от кассы, тут же и наличными.

Отношения деревенских жителей к наемным работникам, было самое разное. Большая часть мужиков относилась к ним негативно. В основном по причине того, что жены, постоянно ставили шабашников в пример своим пьющим мужьям. Ведь у пришлых мужиков работа спорилась. Кроме того, от шабашников имелась прямая выгода. У всех них водились деньги, а значит, можно было продать приезжим молоко, творог, мясо, свежие овощи или фрукты. Что по нынешним временам, когда доходы населения упали, было не маловажным фактором.

Женщины, в основном молодые, относились к шабашникам хорошо. Ведь среди них не редко попадались молодые крепкие не женатые парни. Этого добра на селе было ух как мало. Вот и бегали девки поглазеть на шабашников, а вдруг кому приглянется. А это был, чуть ли, единственный шанс покинуть ненавистную деревню.

Были, конечно, и другие бригады. Там собирался всякий сброд: пьяницы, дебоширы, не редко, ранее судимые. Но с такими «работниками», крупные хозяйства старались не связываться.

Федору повезло попасть в уже устоявшуюся бригаду. Руководил ею бывший военный, которого остальные звали просто “полковник» или Саныч. Был он мужиком жестким. Установил строжайшую дисциплину, и не терпел, ни каких безобразий. Потому жили все дружно. Если и выпивали, то в меру и только после работы. К тому же, они не причиняли деревенским жителям беспокойств. Ни пьянок, ни скандалов в их среде не наблюдалось. Да и старались они не показываться лишний раз на улицах.

Подредили бригаду Саныча на строительство силосной башни и поселили в пустующем доме на краю села. Жилище было, прямо скажем, никудышным. Крыша прогнила во многих местах. Сруб покосился. Территория вокруг заросла бурьяном. В большинстве окон были разбиты стекла, а то и вовсе отсутствовали рамы. Межкомнатные двери тоже уже успели прибрать предприимчивые граждане.

Но ни такой был человек Саныч. Он договорился с председателем колхоза, который подкинул строительных материалов. И вот, за несколько дней дом был приведен в божеский вид. Даже печь полностью перебрали. Теперь он представлял собой настоящие хоромы, не уступающие даже дому самого председателя.

« Грех в такую погоду, потеть на стройке, — подумал Федор, — тем более, что имеется уважительная причина не работать. Как ни как в милицию забрали»

Он решительно тряхнул головой и направился в сторону речки. Выбрав место, Федор скинул одежду и в одних трусах вошел в воду. Плавал он долго, наслаждаясь хорошо прогревшейся водой. Вдоволь накупавшись, он вылез на берег, растянулся на песке, закрыв глаза.