Глава четвёртая

Время шло быстро. Мы просто не успевали замечать, как день сменяется ночью. Хотя мы и не видели местного неба, но часы (числа на которых мы наконец-то начали понимать, а не видеть там какие-то странные квадратики) подсказывали нам о смене суток. Сколько уже прошло — я и не считала. По ощущениям было, будто мы уже пару лет так живём. На деле… около пары месяцев?

Занятия по языку теперь разбавлялись занятиями по культуре местных жителей, устройству этой самой Империи (которую почему-то вслух нужно было называть только как Великая Галактическая Империя) и ксенобиологией. То бишь, изучали мы разные расы, как те устроены и как выглядят. Не скажу, что тут уж прям всё так страшно, но порой испугаться было чего. В большинстве же случаев попадались или кто-то отдалённо похожие на людей и не вызывающие отвращения, либо же какие-то даже милые расы.

Так мы и познавали эту Галактику Витенда. На очередном занятии мы разбирали тему местных семейных укладов. Димон как-то заскучал и теперь чуть носом не клевал, пока я пыталась вникнуть в саму тему. Да, кстати… те «наушники» у нас забрали под предлогом, что мы уже должны понимать язык. К моему удивлению, это действительно было так. Да и мы с Димоном перестали замечать, как разговариваем теперь на имперском, а не на русском. Я стала чаще себя ловить на том, что даже думать начала на этом новом для меня языке. Интересно, что так на нас повлияло, что мы довольно быстро запомнили язык?

— Также стоит отменить, — продолжал свою лекцию доктор Клайдс, — что существует две формы брака.

— Это когда люди не расписались, а другая — когда расписались? — спросила я. Клайдс удивлённо посмотрел на меня:

— Поясните, миа.

— Ну… То есть одна форма, это когда люди не заключили брак официально и просто живут под одной крышей. А другая — когда заключили брак официально.

— Гм, нет. У нас браком признаются только те, которые заключены официально. Нет, первая форма брака — традиционная. Традиционная форма брака подразумевает заключение брака между мужчиной и женщиной с целью продолжения рода. Она наиболее популярна у простых людей и кланов, стоящих внизу иерархии. — Только я хотела предположить, что за такая «нетрадиционная» форма брака тут есть, но Клайдс продолжил: — Другая форма брака называется браком триад. Брак триад заключается в кланах, стоящих вверху иерархии. Для них это двойная выгода: во-первых, заключение большего количества партнёрства с другими кланами; во-вторых, более здоровое потомство. Данная форма брака подразумевает заключение брака между женщиной и двумя мужчинами. — Мы с Димоном вылупились на доктора Клайдса. Что за шведская семейка? И вообще, возникает много вопросов… а дети-то как там берутся? — Дети в таких браках, — словно прочитав наши мысли, ответил Клайдс, — появляются путём их создания в лабораториях генными инженерами. В данном случае берётся генный материал всех троих родителей, выбираются здоровые гены и объединяются путём сложных манипуляций. Учитывая современные реалии, это довольно выгодно для кланов — такие дети более здоровые, чем рождённые естественным путём.

Вот так поворот… Если учитывать, что это будущее — довольно странное будущее. Я вот не представляю такие «браки триад». Но с другой стороны тут есть и свои плюсы… Хотя для меня это более чем странно.

Тем временем Клайдс отправил нам на планшеты письменные задания по прошедшим темам и мы переключились на выполнение несложных заданий. Так, ага… тут у нас назвать гуманоидные расы, там перечислить пару законов… В принципе, довольно легко.

Опять вошёл один из медиков, но мы уже привыкли, что находимся почти под постоянным контролем. Регулярные проверки здоровья, какие-то тесты… Ага, он опять притащил какие-то тесты. Честно говоря, изначально эти чёрные маски, выделявшиеся на непроницаемых белых костюмах, которые полностью закрывали медиков, меня даже пугали. Под ними лиц не видно, не понять, какие эмоции скрыты — и пугала эта неизвестность. Сейчас я даже привыкла. Ничего особенного — подумаешь, маска?

— После завершения этих заданий, сделаете эти тесты. Сдать завтра, — отчеканил холодным тоном медик и положил перед нами по планшету. Эти были другие, у которых на корпусах были специальные пометки (правда, нам они ничего не говорили). Нам уже давали эти планшеты. В них нет других программ, кроме тестов, так что списать не получится. Хотя мы с Димоном и не списывали — ориентироваться в местном аналоге интернета, который почему-то звали Видеонет, было практически невозможно для нас. Ну как понять, куда жать? Куча иконок, текста минимум. Эх, скучаю я по старой жизни… по Земле…

Ну, сегодня хотя бы не день сурка — хоть какое-то разнообразие. Тесты, тесты, тесты… Когда это всё закончится?

Сдав выполненные задания Клайдсу, мы с Димоном поплелись в пищеблок. Тут мы даже не столько ели, сколько эти тесты решали. И какого фига нам теперь какие-то задачки задают? Что, кончились уточняющие вопросы?

Я оторвалась от решения этих тестов и посмотрела на Димона. Тот со скучающим видом смотрел вначале на сам планшет, а после также перевёл взгляд на меня. Хочу домой — единственная сформировавшаяся в голове мысль. Ну да, интересные тут штуки изобрели, но какой в них смысл, если нам их не дают изучить подробно? Ну даже не разобрать, а просто в руках покрутить, потрогать — не сломаем же!

Но кто нас тут вообще послушает? Вот и пришлось до самой ночи (про которую мы узнали лишь благодаря сигналу «отбой») решать задачки. А буквально на следующий день доктор Клайдс озадачил нас по полной. Мол, давайте-ка имена себе берите какие местные. Наши пробовали перевести — невообразимая хренотень какая-то получается. И вроде бы если их без перевода говорить — легко, но ведь нет! Требуется официальная подтверждённая самим императором запись! Да тут целый культ личности сделали, вокруг этой персоны. Всё он должен подтверждать, всё он!

Вот мы с Димоном и поплелись к себе в комнаты, чтобы найти что подходящее в качестве имён.

Но вот незадача: если имя красивое — себя так многие зовут, а если белиберда какая непроизносимая — так единицы! А хотелось чего-то оригинального…

Так дело дошло до того, что я случайно наткнулась на довольно интересное имя — Ви́ррал, которое сокращалось до Ви. Мне оно приглянулось и я записала его себе в планшет, чтобы завтра меня записали под этим именем. А что? И полное звучит неплохо так, а короткое так вообще простое!

Не знаю, что там Димон себе выбрал. Эх, жаль и поспорить не с кем… Ну ладно, есть у меня парочка вариантов, как он решил себя назвать. Но ещё не факт, что тут существуют подобные имена…

Так что утром следующего дня я прямо в лоб задала другу вопрос, а как же он себя решил назвать. Товарищ расплылся в улыбке и торжественно произнёс:

— Аймонд!

— Чего-о?

— Ну, слишком созвучно с моим именем было, вот и взял. А что? Правда же похоже!

Похоже, конечно, похоже, а меня чуть не трясло от злости. Ну вот почему дуракам везёт? Димону — теперь уже почти Аймонду — попалось созвучное имя, а у меня ничего похожего за всё время поисков не было! И так и сяк крутила — ну ничего! Неприязнь, что ли, у императора к тому имени?

— А ты что выбрала? — между тем продолжил мой друг.

— Я Ви, — коротко ответила я. Он вскинул бровь в немом вопросе. — Ну, Виррал, сокращённо — Ви.

— Ничего похожего не нашла?

— Не сыпь мне соль на рану, — буркнула я, отмахнувшись от парня и двинулась к кабинету.

Доктор Клайдс уже ждал нас там, и почти сразу после приветствия поинтересовался нашими именами. Когда мы назвались, он немного подумал и удовлетворённо кивнул:

— Отлично! Я передам, чтобы вас так и записали. Постарайтесь привыкнуть к этим именам, рье… неизвестно, сколько вас так будут звать.

— Учёные всё же что-то делают, чтобы нас вернуть? — удивилась я.

— Я вам ничего не говорил, — заговорщически улыбнулся Клайдс. — Приступим к занятию. Сегодня тесты, уже финальные. После них с вами хотят немного поговорить.

То, что тесты уже финальные — нас обрадовало. А вот какой разговор потом должен состояться — неизвестно… В общем, с Димоном — нужно привыкать уже звать его Аймондом — мы к тестам приступили со всем энтузиазмом, и даже как-то удивились конечному результату. Программа проверки сразу подсчитала наши баллы, и мы оба набрали 91 балл из ста возможных. Доктор Клайдс похвалил нас за такие старания, и тут в класс вошло двое медиков и незнакомый нам человек. Мужчина лет, эдак, тридцати на вид, представительный такой, в белой защитной одежде. То ли условия тут и вправду стерильные, то ли по-другому нельзя.

— Добрый вечер, — улыбнулся он нам. — Я профессор Эйсак из Императорской Военной Академии. Моё руководство посчитало ваши знания достаточными для поступления в Императорскую Академию.

— То есть… вы нас заберёте? — удивилась я.

— Да, уже сегодня мы отправимся по распределению в один из филиалов академии. Назовите мне ваши имена, чтобы я смог занести их в официальные документы.

— Виррал, — представилась я.

— Аймонд, — ответил мой друг. Профессор Эйсак кивнул, подал неизвестный нам жест медикам и те вышли. Клайдс пожал ему руку и тоже покинул кабинет, а сам профессор уселся на учительское место.

— Для начала, я хотел сообщить, что в Императорской Военной Академии, также называемой ИВА, обучаются не только люди, но и представители иных рас. Я надеюсь на толерантное отношение с вашей стороны к любым иным расам. Мне известно, что вы не обучались в имперских школах, а значит, вас не обучали всем премудростям современного этикета. Но доктор Клайдс сказал мне, что кратко объяснил основные правила, — заговорил Эйсак с нами. — Давайте так. Я сейчас задам вам вопрос, а вы должны будете ответить на него. И так, вопрос: почему нельзя смотреть прямо в глаза сантакайцам?

— Они не переносят прямой взгляд, — ответил Ди… в смысле, Аймонд.

— Их он нервирует, — поддакнула я. Профессор покачал головой:

— Хорошо, но впредь не выражайтесь в подобных грубых формулировках. Другой вопрос: почему нельзя пожимать руку некоторым расам?

— Несовместимость… эм-м… телесных… — я прервалась, пытаясь подобрать слово. Да как там Клайдс выражался?

— Покровов? — попытался вставить свои пять копеек друг.

— Жидкостей. Молодцы, — подсказал нам Эйсак. — Хорошо, основные сведения вам известны. В таком случае, собирайтесь, через час мы отлетаем. И мой вам совет: не ешьте прямо сейчас, лучше поесть в полёте, когда адаптируетесь. В противном случае, бывают некие… казусы, — он нервно усмехнулся. — Я подожду вас на взлётной полосе, работники проводят.

Он вышел, а мы с другом остались одни. Осознание того, что нас заберут отсюда, печалило. Да, на самом деле, я уже привыкла к доктору Клайдсу. Весёлый мужик и добрый. Да и к медикам тоже, хотя и пили кровушку у нас знатно. Вон — волосы у меня так и не отросли до прежней длины, хотя с такими удобнее.

Но делать нечего — пришлось собирать вещи. Хотя ничего особо-то и не было, в дорогу нам дали по аптечке и сменную форму. А больше вещей и не было. Попрощавшись с Клайдсом (и, по сути, с единственным человеком, с которым у нас было хоть какое-то нормальное общение), мы дождались медиков, которые и проводили нас на «взлётную полосу».

У меня в голове почему-то было представление, что это реальная такая взлётная полоса, а на деле оказалась круглая площадка, диаметром ну о-очень внушительная. И до меня внезапно дошло осознание, что мы видим здешнее небо впервые. Ну, не считая того, когда сюда попали, но… мы очень долго не были на улице.

Когда герметичный шлюз, ведущий на улицу, раскрылся перед нами и мы сделали пару шагов вперёд, то сразу же почувствовали лёгкий ветер, несущий с собой сотни незнакомых запахов. Я словно впервые вдохнула полной грудью и потрясённо выдохнула.

Ярко светило солнце — или, как здесь было принято говорить, звезда — а там, внизу, раскинулся белоснежный город, утопавший в зелени. Я даже не обратила внимания на стоящий на посадочной площадке шаттл, лишь потом увидела его, уже когда нас окликнул Эйсак.

— Идите сюда.

Шаттл выглядел знакомо. Где я могла его видеть? Может, когда нас сюда везли?…

— Волноваться не стоит, — мягко улыбнулся профессор. — Полёт на сверхсветовой ещё никого не убил.

— Да мы и не волнуемся, — отрицательно покачал головой Ди… Аймонд.

— Вот и хорошо. Заходите. Каюта — вторая дверь справа.

Мы вошли внутрь. Опять полукруглый арочный коридор, в котором едва удалось разглядеть дверь на всей этой однотонной поверхности. Зато внутри каюта была куда более комфортабельная. Две койки, приглушённый свет, не слепящий глаза.

Эйсака не было. Мы сели, и почти сразу услышали нарастающий гул. Шаттл, видимо, медленно взлетал.

Не знаю, сколько прошло времени, но видимо немного. А после резко наступило такое чувство тяжести, будто воздух на нас давил. В этот же момент сюда вошёл Эйсак, и судя по той же прямой осанке — он такого дискомфорта не испытывал.

— Всё в порядке, — произнёс он. — Это искусственная гравитация на шаттле, через некоторое время вы привыкнете. Но рекомендую лечь — так это перенесётся куда легче.

Последовав его совету, мы легли, и, действительно, стало чуточку легче.

— Вы давно летаете? — поинтересовалась я.

— Да, достаточно давно. Первые полёты всегда не комфортны. Но с пятого большинство уже привыкает. Вы адаптируетесь. Просто нужно время. — Он закрыл дверь каюты и повернулся к нам лицом. — И так, рье, прежде чем вы начнёте обучаться в ИВА, вам стоит понять некоторые аспекты обучения.

Эйсак начал нам рассказывать, а я всё больше удивлялась. Ну, например, что деление идёт не только по направлениям обучения, но и по успеваемости обучающихся. И что порядок там самый что ни на есть военный. Железная дисциплина, униформа, изолированная от гражданских территория. Н-да… Смахивает на тюрьму. Ну, по данному описанию только. Может, на деле ничего плохого и нет?