Бог знает лучше-2. Часть первая. Возвращение. Глава одиннадцатая. Новоселье.

… — Ну и чего делать будем?

— Уля, забери Ису и посидите где-нибудь. Только не мешайте.

— Ладно. — Ульянка, подхватив мальчика, взлетела к потолку, и, скрестив ноги по турецки, уселась в воздухе. — Давайте.

Алиса выдохнула.

— Начнем.

Пустая квартира наполнилась шумом.

— Костя, этот шкаф не здесь стоял, передвинуть надо.

— Микуся, а бардак на столе обязательно восстанавливать?

— Кто помнит, какой у нас ковер тут был?

— Лиска, кухней займись.

— Ой, а можно я люстру повешу, а то мне сидеть надоело без дела.

… Седой подергал Ульянку за ногу.

— Слезай, вроде закончили.

Мику поправила часы, висевшие над журнальным столиком.

— А это… электричество есть?

— Холодильник же работает и свет включается. Сейчас воду проверю.

Алиса, сев в кресло, удивленно посмотрела в угол.

— Не поняла. А телевизор зачем?

— Он же был. Может Уля мультики захочет посмотреть.

Та обиженно засопела.

— Вот еще. Я взрослая уже. А братику он тоже не нужен. Только пыль собирать. Да ладно, пусть стоит. Лучше скажите, обедать будем? А то мы с Исой кушать хотим.

— Пошли на кухню, новоселье, кстати, отметим.

Костя открыл холодильник.

— Что тут у нас? Водку уберем, вчера надоела. Лучше вино. Уля, тебе сок какой? Апельсиновый? Держи. Маша, сыну что? Сама сотворишь? Тогда на закуску…

Алиса осторожно сняла с плитки горячую сковородку.

— Курицу с картошкой будете?

— Спрашивает еще. Хлеб же…

Наконец расселись, разлили. Выпили, закусили… Ульянка, выдохнув, положила вилку и довольная похлопала себя по животу.

— Наетая.

Мику вытерла салфеткой мальчику испачканный кашей рот.

— Исанька, ты хорошо покушал? Сок попей или тебе молочка сделать?

Алиса подняла голову к потолку и неожиданно рассмеялась.

— Спасибо. И давайте там поосторожней, не хрен выебываться.

— Ты с кем это разговариваешь?

— Да с нашими. Поздравляют. И со свадьбами, и с новосельем. Уля, тебе Карина привет передает. Кстати, смеркается вроде.

Костя, открыв окно, прислушался.

— Ястреб клекочет. Ну с Богом. Нам только оставьте.

Седой взял гитару.

— Минутку, Юджи, вспомнил ведь. Мы эту песню перед боевыми пели. В тему будет. И удачи.

" Где-то далеко

Ведут бой в чужих городах.

Наши мечты

Погибает любовь и наш страх.

Наши голоса

Навсегда остались во тьме,

Где-то далеко

Умирать на войне.

И опять

Всё готово

Для того чтобы рвать

И легко

Наполняются яростью

Наши сердца

И плевать

Что никто не хотел умирать.

Нам не жалко себя

А тем более

Слов и свинца.

Нам бы осадить,

Но мы же все без тормозов.

Мы с тобой умрём

Как ковбои из Бешеных Псов.

Обними меня

Перед тем, как меня разорвать,

Нам бы осадить

Но некому это сказать.

И опять

Всё готово

Для того чтобы рвать

И легко

Наполняются яростью

Наши сердца.

И плевать

Что никто не хотел умирать

Нам не жалко себя

А тем более

Слов и свинца…»

Алиса удивленно вскинула брови.

— Подожди, эту песню же ребята из Свердловска пели. Костя, помнишь ты кассету приносил когда мы уже у Командира жили? Солистка у них странная девчонка конечно была. Фамилия у нее на ч… вроде. Живы ли еще. Интересно, а откуда они ее знать могли? Тоже сны наверное.

— Думаешь ты одна такая.

— Слушайте, а вот что с ольгиной квартирой будет?

— Ну она же вернется. А пока… Вписки лишними не бывают, мало ли что.

— Тоже правильно. — Мику вздохнула. — Как же давно мы на этой кухне не сидели. Сейчас бы Сашку еще сюда, Женьку… Много еще кого не хватает.

« Как ни крути, нас ведь Бог здесь собрал

Ему с нами творить веселей

Он по нам очень сильно скучал

Потому что устал без хороших людей

А на войне как на войне —

Дороже жизнь и смерть вдвойне

Мы переплавились в металл

Прочней металла мир не знал»

— Ну, блин, тоже мне. Это мы хорошие? Ну Машуля если только. Сама святость. И то… Видел бы ты ее в Москве.

— А других нет.

«Мы живём, побеждая вопреки всем и всему

Мы любим за всех — нам за всех и больней

Нам не сдать, не отдать эту боль никому

Бог устал без хороших людей

А на войне как на войне —

Дороже жизнь и смерть вдвойне

Мы переплавились в металл

Металл от боли крепче стал.

А на войне как на войне —

Дороже жизнь и смерть вдвойне

Мы переплавились в металл

Металл от боли крепче стал…»

За окном, где-то вдалеке громыхнуло. К дождю наверное. Костя аккуратно закрыл окно.

— Открой. — попросила Мику. — А то… Пусть проветрится.

— Это что?

Она покрутила папиросу, щелкнула пальцами, задумчиво посмотрела на огонек. Затянулась, прикрыв глаза, потом выдохнув, протянула косяк Кости.

— Догадайся. Будешь? Лиска, Седой…

— Могла бы и не спрашивать. Уля, забери Ису у… этой мамы.

Та отодвинула табуретку подальше и посадив мальчика на коленки, вздохнула и погрозила ему пальцем.

— Братик, никогда этого не делай.

Посидели, запили вином, еще посидели. Наконец Алиса не выдержала.

— Я не поняла вот. Не вставляет ведь. Мать, ты где это сено взяла?

— Что значит где? Здесь же…

— Хреновый продавец попался. Хватку потеряла?

Седой взял дымящуюся папиросу, сделал затяжку, выпустил зеленоватый дым.

— Хорошая шмаль. Самурайка, давай паровозик пущу.

— Подожди, а почему у нас без мазы? Что за…

Мужчина почесал бровь, пожал плечами.

— А вам не рассказывали? У нас метаболизм другой, на клеточном уровне. Лиска, да убери ты вилку, от греха подальше.

— Ты тут умного из себя не строй. Откуда таких слов нахватался? По тебе не скажешь. Мета… как дальше? Слушай, объясни давай по русски. На прик…

— Не ругайся при детях. Думаешь я только и делал, что по «зеленке» со стволом шарился? Короче… Вся эта бодяга, наркота, дринч, яды, на нас не действуют. Совсем.

— Не поняли. А кайф?

— Ну… чтобы подействовало надо клетки немного перестроить. На самом деле, если знаешь это, то быстро. На автомате, практически.

Мику обиженно повздыхала.

— Раньше не мог просветить? Мы тут, можно сказать, мучаемся, а ему приколы.

Костя почесал затылок.

— Теперь понятно почему мы вчера трезвые были. Хоть бы предупредил, для приличия…

— Не спрашивали же. И вообще. Мир изменять по трезвянке надо.

— Вот только тут, типа, про мораль не надо. Поняли мы. А спать пойдем?

Алиса встав, посмотрела на стол, мотнула головой.

— Чтобы посуду не мыть. Стоп, а Уля с Исой где?

— Здесь мы. — послышалось из зала. — Тут проблема, вот.

Вышли в комнату. Ульянка с мальчиком сидели у картонной коробки, лежащей у балкона.

— Что случилось?

— Масик. Помните у нас котенок жил. Я его хотела… а никак. Почему?

Алиса, присев, погладила ее по голове.

— Понимаешь в чем дело… Мы только вещи можем. Живое нет. Даже я сейчас не могу. Хотя, я же… Нет и пробовать не буду.

— Почему?

— Потому что живое только Он может. У живого ведь душа должна быть. А это только от Него. Если бы ты даже этого котенка сотворила, он бы страшнее мертвого был. Лучше не надо.

Мику подошла поближе.

— Подожди, а как же Ленка коров всяких творила, поросенков? Они ведь живые.

Алиса подумала.

— Возможно потому что она уже не совсем человек. Мы небесные тоже, наверное, поэтому можем. А пока, здесь мы люди. Странные, другие… Но только люди. — она улыбнулась. — Уля, не хныкай. Сейчас я тебе кое-кого приведу.

Сумрак у балконной двери сгустился и из него вышел варг. Ульянка, увидев его радостно засмеялась, захлопав в ладоши.

— Лиска, это же Фенрир! Здорово, привет!

— Кто, как ты его назвала?

— Фенрир, Фенря. Чего? Он же всегда им был. Забыла?

Мику осторожно протянула руку.

— А погладить его можно?

В ответ варг лизнул ее пальцы и легонько ткнулся ей в плечо.

От неожиданности Мику села на пол.

— Ну вот, уронил. Вообще-то, нормальные люди собачек заводят. А мы волков.

Алиса только хмыкнула.

— Мать, мы же ненормальные.

— Ой! — неожиданно закричала Мику. — Держите вы его!

К варгу подошел Иса, протянул руки.

— Мама, бабака!

— Помогите ему кто-нибудь, ужас.

Ульянка осторожно вытащила мальчика из пасти, шлепнула его по затылку.

— Братик, совсем уже! Нельзя. Фенря, прости его, он больше не будет. Не будешь ведь.

Мальчик попытался вырваться.

— Бабаку хотю.

Варг лег на пол и укоризненно посмотрел на Алису. Мол, можно я обратно пойду.

— Хватит смеяться. Костя, принеси из ванной полотенце. Сына обтереть, в слюне ведь весь. Слушайте, может не надо этого… Фенрира. Он же его… съест.

— Микуся, ты совсем уже… Забыла?

Тысяча девятьсот семьдесят девятый год.

Осень.

«Имя Имен

не кроить пополам, не тащить по котлам, не стемнить по углам.

Имя Имен

не урвешь, не заманишь, не съешь, не ухватишь в охапкy.

Имя Имен

взято ветром и предано колоколам.

И куполам

не накинуть на Имя Имен золотую горящую шапкy.»

( А. Башлачев. "Имя Имен.&quot

… — Эй, ты чего ревешь здесь?

Плачущий у стены гаража рядом с грудой мусора полуодетый мальчик испуганно посмотрел на подошедших к нему парней. Один обернулся.

— Кто-нибудь его знает?

— Это же Борька из нашей школы. — к ним подошла белобрысая девчонка. — В параллельном учится. Я Катя, ты что не узнал меня? Я же рядом с тобой жила. Что с тобой случилось?

Мальчик всхлипнул.

— У меня… Ночью родителей забрали. А мама кричала, чтобы я убегал. Мы на первом этаже жили, я в окно… А в квартире стрелять стали. Нога…

— Дай посмотрю. — парень присел на корточки. — Кость целая, просто вывих. Сейчас немножко больно будет.

Девочка, вздохнув, достала из воздуха и протянула мальчику джинсы, свитер и ботинки. Потом булочку и стакан с чаем.

— Надевай, а то замерз же. Простудишься еще. И есть ведь поди хочешь, держи. Давай помогу.

Второй присел рядом.

— Как твоих родителей… звали?

— Маму Надежда, а папу Михаил. Родионовы.

— Мы запомним.

Мальчик вытер слезы, встал, держась за стену.

— Их убили, да? Я понял, не маленький. А мне, что теперь делать?

— С нами пойдешь. Держись нас, пацан, и ништяк все будет. А за родителей твоих спросим. Рыба, ты рожи тех срисовал? Кто приходил.

Второй кивнул.

— Да. Встретимся, сам, козлам, напомню.

Позади них послышалось.

— Кто там? Это же… девчонки, Апач. Вы же в Москве.

— Типа… У Самурайки дело есть, она вам сказать хотела. Важное.

Собравшиеся покосились на громадных волков, стоявших рядом с Ульянкой. Она погладила самому большому из них лохматый бок.

— Не бойтесь, они добрые.

— Женя.

Та обернувшись, буквально сползла на землю. Ее подхватили.

— Леша… Ты… Вы… И Седой… Вы же мертвые.

Молодой мужчина обнял ее, улыбнулся.

— Вот, мы тоже пришли. Для всех же.

Женя смущенно отстранилась.

— У меня ребенок будет. Твой…

— Знаю, сын. Как назовешь?

— Сева. В честь деда.

Алиса тем временем, поморгав, показала пальцем на девушку с иссиня-черными волосами, стоявшую около стены.

— Ленка, ты как тут? Ты же говорила, что…

Та засмеялась.

— Волчица… Это же для всех нас, значит и для меня. И потом, мне может интересно стало, что значит город. — она огляделась вокруг. Посмотрела на мусор, битое стекло, стены с желтыми потеками. Брезгливо поморщилась.

— Фу… Гадость какая. Чтобы я хоть еще раз…

Тем временем, Мику вышла вперед, подняла на вытянутых руках младенца.

— Слушайте, люди, все кто собрался здесь. Все кто видит и слышит меня. Я Мария, свидетельствую вам. Вот он, Сын Божий. Тот кто был предсказан, пришел в этот мир. Мой сын, Иса… Возрадуйтесь же.

Лена, встав на колени, подняла голову к небу, раскинув руки.

— Благодарю, что позволил мне прийти к Тебе… Мне.

Да святится Имя Твое…

— Юджи, что с тобой?

Она закрыла лицо ладонями.

— Я ведь не верила, не верила…

Мужчина, носивший при жизни кличку Смуглый, погладил ее по голове.

— У тебя на плече белый голубь. Это знак. Он принял тебя.

— Борька, ты чего? Что это с ним?

Мальчик протянул вперед руку, улыбнулся.

— Мама с папой здесь. Рядом со мной.

Алиса, взяв младенца у Мику, подошла к варгам, протянула им ребенка.

— Узрите же Дети Ночи, то Царь Царей пред вами. Склонитесь же перед ним. Это приказываю вам я, Мать-Волчица.

Самый огромный из волков лизнул младенца и опустился на землю. Остальные легли рядом и, подняв морды, завыли. Ульянка радостно засмеялась.

— Они славят Его. Возрадуемся же.

Шелест распростертых крыльев…

… — Мы, те кто воочию узрели Его! Осененные Благодатью, мы одно племя, один народ! Мы Крылатые! В нас больше нет страха.

Мику, взлетев, крикнула.

— И было предсказано.

Да создастся новая земля.

Пусть появится на свет новое мироздание.

Пусть кровавая надпись в небесах возвестит о наступлении мира.

Дайте возможность второму поколению, преисполненному бесстрашия, проявить силу, пусть на свете станет больше людей, влюбленных в свободу.

Пусть красота, способная исцелять, и сила, которой проникнуты последние объятия, пульсируют в наших душах, в нашей плоти и крови.

Давайте сочинять песни для маршей, пусть будет не слышно заунывных панихид.

Пусть теперь заявит о себе новое племя людей и пусть оно станет править.

Да исполнится пророчество!..

« Звезда! Зачем мы вошли сюда?

Мы пришли, чтобы разбить эти латы из синего льда.

Мы пришли, чтобы раскрыть эти ножны из синего льда.

Мы сгорим на экранах из синего льда.

Мы украсим шлемы из синего льда.

И мы станем скипетром из синего льда.

Ой-ей-ей, спроси меня, ясная звезда.

Ой-ей-ей, спаси меня, ясная звезда.»

… — Забыла?

Мику помялась.

— Помню. Уля, приглядишь за Исой?

— Конечно. Идите уже, мы может спать хотим…

… В комнате Алиса, раздевшись, легла на кровать, потянулась.

— Устала. Столько всего и, считай за один день. Или два? Запуталась. И замуж вышла, и квартира… Да еще ведь хозяйство в деревне осталось…

Седой лег рядом, обнял ее.

— Давай спать будем…

… Мужчина, проснувшись, протер глаз и помотал головой. Рядом с кроватью стояло привидение, завернутое в простыню.

— Мику, ты чего?

Алиса подняла голову.

— Машка, ты обсаженная что ли? Не смешно ведь.

— Ой, там в зале… Я тут встала… ну короче… заглянула, а там.

— Что там? Подожди, хоть халат накину.

Выйдя в зал, Мику показала пальцем в сторону окна.

— Видите?

У балкона дремал варг. На его спине спал, посапывая, Иса, рядом, уткнувшись головой в бок, похрапывала Ульянка.

Алиса только вздохнула.

— Ну и? Спят дети и пусть себе… Костя, забирай это чудо… эту мамашу на заморочках. Блин, вечно у нее глюки по обкурке. Нарочно завтра рано подниму и это… завтрак заставлю готовить. Пойдемте слипать…