Бог знает лучше-2. Часть первая. Возвращение. Глава девятая. В деревне.

… — Ну как там, на улице? — поинтересовался Седой.

Ольга махнула рукой.

— Честно? Нормально. Погода хорошая… Всего два раза остановили. Ладно. Сумку разберите, а я пока переоденусь. И рюкзак бы еще...

— Да вот же он. Костя, пошли на кухню.

… Когда Седой очертил круг, Ольга остановила его.

— Что-то у меня от ваших этих штучек голова болит. Может я лучше на автобусе?

— Давай прокатимся, делов то. Как тебе удобней.

— Сейчас, я только холодильник отключу, свет, воду… Вряд ли сюда вернусь.

— Все? Выдвигаемся. Дверь не забудь закрыть.

… Стоявший в полупустом салоне пригородного автобуса мужчина в камуфляже ткнул пальцем в Ольгу.

— Куда едешь?

— В Семеновку, к родственникам. Дядя у меня там.

— Думаешь поверю. Он тоже к родне ехал, да не доехал… — обернувшись, он показал пальцем на человека которому двое заломили руки. — Что побледнела?

Неожиданно боец вздрогнул и повертев в руках паспорт, отдал его Ольге.

— Виноват, гражданка. Можете ехать. Эй, да отпустите вы его. Извините.

Когда бойцы вышли из салона, Ольга села в кресло и откинув голову, выдохнула. Посмотрела в окно. На блокпосте помахали руками.

— Это вы что ли сделали?

— А кто еще? Завалить бы сук, да люди рядом.

— Ой, папа, пусть поживут. Все равно их приберут ночью.

— Кто?

— Добрые люди. И вообще… Я наверное даже сама хотела, а то ведут себя плохо. Ольгу Дмитриевну обидели.

— Уля, ты нас пугаешь.

— Чего? Я может страшная и опасная, нафиг.

… Выйдя из автобуса, Ольга огляделась по сторонам.

— И куда теперь? Седой...

— Ты прекращай давай сама с собой разговаривать. На тебя уже оглядываются.

— Ага, заберут еще...

— Черт, вы что в моей голове делаете?

— Да не кричи ты. Как это по научному называется? Телепатия. Короче, выходим на дорогу и… прогуляемся.

Молодая женщина вылезла из машины, повернулась.

— Спасибо, что подвезли.

Водитель «Москвича» пожал плечами.

— Подожди. До Семеновки далеко еще.

— Ничего, я дальше сама. — шагнула с обочины к кустам.

Женщина, сидевшая на переднем сидении, вздрогнула.

— Нет, ты видел? Она же… исчезла. Слушай, поехали отсюда быстрее...

… — Какого… Вот кто это сделал? — Ольга попыталась вылезти из зарослей.

— Ты сама. Да не расстраивайся. Бывает.

— Старшая, ты не ушиблась?

— Блин, руку хоть дайте.

— Сейчас помогу.

Общими усилиями вытащили Ольгу из кустов, отряхнули. Огляделись. Лес как лес.

— И куда теперь?

Ульянка внезапно показала пальчиком в сторону ближайшего дерева.

— Вон там.

Из-за ствола высунулась когтистая лапа, потом показалось нечто.

— А ты кто?

— Лешачка, прекращай. Даже Ольга не испугалась.

Та нахмурилась.

— Да ну вас нафиг. То кусты, то непонятно чего. Ленка...

Существо ткнуло когтем куда-то в сторону между деревьев. Потом нечто исчезло обратно в стволе. Наверху послышался негромкий смех.

— Вот и тропа. Другое дело.

Пройдя еще немного, остановились. Впереди мерцало марево. Вокруг него… колья с насаженными на них головами.

— Нам туда что ли?

Ольга даже отшатнулась.

— Это что еще за...

Алиса, подойдя ближе, почесала затылок.

— Ну… Ленка, ты совсем охренела?

Снова тот же смех. Ульянка зачем-то потрогала пальчиком, торчащую на колу голову, пожала плечиками.

— Делать ей нечего. А чего встали? Пошли давай. Ольга Дмитриевна, вы не бойтесь.

… Вышли к околице. Мимо изб, мимо детей, бегущих по улице за воздушным змеем. Идущая навстречу женщина с коромыслом остановилась, поставила ведра на землю.

— Кто пришел. Здравствуйте, а мы вас заждались уже. — она перехватила за руку мальчишку. — Сенька, беги к Григорию Михайловичу. И к Ивану загляни. Скажи, Оля вернулась. — вздохнув, посмотрела на Ульянку. — Ох, девонька, тяжело тебе будет. Да ты сильная. Выдержишь. — показала рукой. — Вон ванькина изба.

Подойдя к забору Ольга вдруг остановилась.

— Ты чего? Застеснялась?

— Я не могу.

Седой открыл калитку. — Сможешь. Он тебя любит. А если ты любишь его, сможешь.

С огорода вышла старуха в черном с двумя подростками. Вгляделась в вошедших.

— Это кто там к нам заглянул? — повернулась к избе. — Ванька… Выйди хоть, да посмотри. Никак невеста твоя пришла.

На крыльцо вышел кудлатый мужик. Увидев его, Ольга попятилась, прижав руки к груди.

— Ваня...

Мужик подошел к ней.

— Ну здравствуй.

Женщина, закрыв лицо руками, упала на колени.

— Ванечка… Прости меня, если сможешь.

Тот поднял ее с земли, обнял.

— Оля, ты чего? — обернувшись, радостно засмеялся. — Вернулась, слышите. Любовь моя вернулась, как обещала. — отстранил Ольгу. — Ты что ревешь?

— Я от радости, Ванечка.

— Это можно.

Ульянка тем временем, всплеснув руками, подбежала к мальчику, стоявшему около старухи, остановилась...

— Даня… Это же ты?

— Я, Уля. Здравствуй.

Она, побледнев, отступила.

— Данечка… НЕТ! — внезапно закричала, подняв голову в небо. — ОН ЖЕ МЕРТВЫЙ! ЗА ЧТО, НЕ ХОЧУ! — обняла его, прижав голову мальчика к себе. Тот отстранился, виновато улыбаясь.

— Улечка, прости меня.

Девочка нахмурилась.

— Дурак совсем, вот. Я же тебя… А ты...

Старуха только тяжело вздохнула.

— Три года назад из леса его принесли. Холодный был, себя не помнил, говорить не мог. Отошел немного. — повернулась. — А теперь… Сын у Ваньки растет.

Мальчик подошел к Ольге. Протянул руки.

— Ты ведь мама?

Она прижала его к себе.

— Да, сынок. Теперь я твоя мама.

— Ты не сердишься на меня, что я потерялся?

— Нет конечно. Все хорошо.

Внезапно сзади послышались хриплые стоны.

— Что это с ними? Помогите же!

Девочки скорчились на земле. Костя с Седым попытались подползти к ним.

— Больно!

Алиса перевернулась на спину, из открытого рта струйки крови. Вдох-выдох...

— Я дышу! Я… Живая!

Седой с трудом привстал на колени.

— Доня, где ты?

— Я здесь, папа. Я дышать могу.

Кто-то подхватил Седого.

— Михалыч, здорово. Девочкам помоги. Костя...

Двор начал заполняться людьми. Чьи то голоса.

— Это кто? Мику что ли?

— А кто еще, не узнал? Точно ведь Мария. И мужик тот. А что случилось с ними?

— Да вроде оживать стали.

Старуха повернулась.

— Ванька, непутевый, что смотришь, баню готовь. Ольга… — она поставила Ульянку на ноги. — Ничего, потерпите. Всю смерть из вас веничком...

Участковый, хмыкнув, почесал затылок.

— Народ, а чего столпились? Как будто бы первый раз увидели. Давайте, на улице поговорите.

— Васька… Помоги дяде Вани. А вы посидите пока, Лиска, сейчас кровь вытру. Самурайка, приходи в себя.

Та удивленно посмотрела на Славяну.

— Ты как тут?

— Молча, блин. Я же говорила, что мы в деревню собираемся, вроде как в увольнительную.

Через час...

— Азад… Ну и имячко у тебя. Ложись. Сейчас я тебя веником. Васька, помогай. Это тебе не в городе, в ванных ваших. Теперь ты. Как тебя, Костька? На живот давай.

— ААААААААААА! Данька, ничего смешного нет!

… — Ну как, отошли? Посидите на лавочке и вот выпьете. То отвар на травах целебный. Девки, теперь вы. Славка, Ольга ведите их.

После бани, немного придя в себя, расположились во дворе.

— Ну как теперь?

Ульянка, сидевшая на лавочке рядом с Данькой, выдохнула.

— Хорошо. — она склонила голову на плечо мальчика. — Да, Данечка?

Тот кивнул. Седой прикурил сигарету, выдохнул дым.

— Сколько не курил. Михалыч, а вот интересно. Откуда в деревне столько детей? Раньше вроде бы не было?

Участковый, стоявший рядом, только тяжело вздохнул.

— Да ведь кто откуда. Кто-то из города, а кто из деревень сожженых. И живые, и...

Его прервала Славя.

— Знаете, Лена же вас просила...

— Что просила?

— В Святилище зайти. Мику, она что-то про сюрприз говорила.

Та в ответ зевнула.

— Ой, а можно завтра? Я сейчас спать хочу… Лиска, а ты? Костя?

— Спим. Странно как-то.

— Ну это нормально. После возвращения бывает и сутки спят, в себя приходят.

Жена участкового тем временем внимательно оглядела девчонок, задержала взгляд на Ульянке. Потом, наклонившись к мужу, что-то прошептала тому на ухо. Тот удивленно вскинул брови, поскреб затылок.

— Галинка, ну ты совсем уже...

Та засмеялась.

— Гриша… Я тебе говорю.

— Ну ладно и что теперь с этого?

— Вот завтра батюшка придет… Сам и увидишь.

Старуха тем временем обратилась к Седому.

— Я вам с Костькой на сеновале постелила. Только не курите там.