7

.....

В ночном клубе, который находился на окраине Люберцев, в этот вечер было особенно оживленно. Сам хозяин района пожаловал повеселиться, и потому клуб для посторонних считался закрытым, и из присутствующих в нем находились лишь братва Косого, сам беспредельщик и Овчинников со своими холуями. Авторитет сидел напртив Косого за лучшим столиком у самой сцены, лениво потягивая коньяк и время от времени бросая взгляд на извивающихся в танце полуголых стриптизерш. Девочки старались угодить гостю, дабы получить побольше чаевых и выкладывались по полной, впрочем, Косой не обращал на них ни малейшего внимания. Откинув на спинку стула свое грузное тело, он обвел сальным взглядом вокруг себя, а затем перевел взор на Туза.

— На днях стычка получилась, на юго— западной трассе. Кодла Царя приехала на стрелку с моими пацанами и всех их положили. Всех, до единого!

— Так ты же говорил, что твои должны будут замочить Царевских?

— И замочили. Меня интересует, кто положил мою братву? Царь чего— то молчит, а ведь наверняка получил известие о смерти Дюмы.

— Ты… убил Дюму?! — вмиг похолодев, вскрикнул Туз, не веря своим ушам. Плеснув в стакан коньяку, он залпом опрокинул его в рот, чуть поморщившись от вяжущего вкуса.

— Ну не я лично, — усмехнулся Косой, — чего ты так трухнул, а, Туз?

— За убийство вора они снимут с тебя голову! Наши законы...

— Какие, нахрен, законы?! — взревел Косой, наклонившись на столик и схватив собеседника за грудки, — для меня воры это шваль, посрать мне на них вместе с их законами, ты понял?! И на тебя в том числе! Уроды вы все!

Немного успокоившись, беспредельщик опустошил свой стакан и продолжал, словно ничего не случилось:

— Слушай сюда, как говорят у нас в Одессе. Скоро у Царя юбилей намечается, прибудут все ваши законники, так? Как только они там начнут расслабляться, звонишь мне, понял?

— Но в дом Царя так просто не попасть, у него охрана на каждом углу, сигнализация и церберы будут спущены, — возразил Овчинников.

— А плевать мне на охрану и на собачек. Пуля дура, любого догонит, — как— то весело отозвался Косой, — насчет сигнализации… придумай, как ее отключить.

— Это невозможно, у Царя паренек есть, он программист вроде, так камеры под кодами, их не взломать.

— Это уже твои проблемы, — повысил тон бандит, поднимаясь из— за стола, — или хочешь, чтобы я прислал тебе своего человечка, чтобы он научил тебя уму— разуму?!

— Не надо, Косой, — замотал головой Туз, — я все сделаю!

— Телку вон ту я с собой заберу, уж больно красиво попой вертела, — ухмыльнулся Косой, направляясь к сцене и бесцеремонно сдергивая с нее одну из девушек, которая в ужасе попятилась.

Проводив взглядом удаляющегося беспредельщика, по— хозяйски обнимающего за талию танцовщицу, Овчинников с облегчением вздохнул. Оставалось найти способ отрубдить сигнализацию в доме на Рублевке, но как это сделать, он пока не представлял.

...

Этим же вечером в кабинете Царя, что находился в недрах библиотеки, собрались самые доверенные люди авторитета. Слава и Сергей, устроившись в креслах, выжидающе смотрели на старого вора, который в раздумьях сидел на диване, потягивая из кружки чифирь. У задернутого бархатной портьерой окна застыл Гена, нервно покручивая в руках брелок, прицепленный к связке ключей. Царь прищурился, отставил на стол кружку и изрек:

— Вот что, братва, тема такая намечается. Чуя я, Косой какую— то пакость нам готовит, а потому мы не будем сидеть и ждать, пока он вылезет из своей норы, а сами найдем его.

— Мне кажется, Царь, среди нас завелась крыса, — негромко произнес Ворон, обведя тяжелым взором присутствующих.

— Я давно об этом подумываю, помните разборку на Манежной? Причем крыса эта из воров, и вот это страшнее всего, — сквозь зубы сказал смотрящий.

— Алексей Иванович, может, не стоит меня короновать? — вмешался Слава, поднявшись и отходя к столу, — все проблемы из— за этого, вам так не кажется? Среди воров много недовольных.

— А-а, пустое это, Славик! — махнул рукой Царь, — коронацичя состоится в воскресенье, я уже оповестил наших, все прибудут и пусть только кто посмеет вякнуть слово против, раздавлю, как букашек, — прошипел он, для наглядности с силой сжав кулак.

— Лучше сделать закрытое мероприятие, — возразил Ворон, — пусть будут только проверенные, а после можно просто остальных поставить в известность. Риск слишком велик, да и смерть Дюмы… он ведь был не последним из авторитетов. Завтра состоятся похороны, и сразу коронация? Люди могут вас не понять.

— А мне плевать на это, — веско перебил его Царь, — я сказал, что в воскресенье, и эта тема закрыта! Будут все, так полагается, а вот если мы сделаем закрытое мероприятие, остальные могут принять это как неуважение. Нам ни к чему ссориться. Ты вот что, Ворон… — он помолчал, видимо, что— то прикидывая в уме, затем продолжал, — возьми двоих надежных ребят и отправляйтесь в Люберцы. Найди Косого, из под земли мне его достань, но я хочу с ним потолковать.

— Царь, так ведь Косой может не дотянуть до разговора, — хмыкнул Сергей, подмигнув Геннадию, хранившему молчание, — ты же его знаешь, начнет пургу гнать, придется обломать ему понты.

— Нет, дорогой мой, на этот раз постарайся без мокрухи, — строго предупредил Царь, смерив своего сподручного грозным взглядом, — разрешаю только бока говнюку намять. Ты меня услыхал?

— Это как получится, — упрямо возразил Ворон, кивнув Гене и направляясь к двери.

— Дожил я, Славик, — притворно вздохнул вор, покачав седой головой, — молодняк совсем от рук отбился, ни во что мое слово не ставят! А начет коронации не дрейфь. Те, кто изначально начнут гавкать, со временем успокоятся. Вон, когда Ворона я привел, так они там чуть глотки друг другу не перегрызли, ироды, — беззлобно сказал Царь.

— Спасибо вам за все, что вы делаете для меня, — влруг улыбнулся Слава, сглотнув ком в горле, — но… я хочу вас еще кое о чем попросить. Если меня не станет, позаботьтесь о Марине, ведь у нее кроме нас с Юлей никого нет.

— Та-ак, — прищурился Царь, — а ведь неспроста ты это говоришь, дружок. А ну выкладывай, что за проблемы у тебя возникли?

— Я сам разберусь, — буркнул Игнатьев, но авторитет непримиримо смотрел ему в глаза, заложив руки за спину и ожидая дальнейших разъяснений. И Слава подумал, что, Алексей Иванович, пожалуй, прав, тем более что дело касалось одного из воров. Ведь они не подозревают о том, что Туз, всеми уважаемый авторитет, в прошлом— насильник, а уж женский пол они почитают за неприкосновенный. Мать, сестра и подруга, не говоря о дочери, является для вора достойной уважения.

— Хорошо, я вам расскажу, но обещайте, что пока это останется между нами. Это касается Марины.

— О чем речь, Славик, я— могила, — обиженный недоверием, произнес вор, устроившись в кресле и приготовившись выслушать исповедь мужчины...