Работа по заданию, часть #1
Когда я работаю над текстом, я слежу за:
1. тем, чтобы сцену видеть, чувствовать. Если я не вижу хотя бы в общих чертах, как что происходит, я писать просто теперь не могу. Иду делать что-то другое, подготавливаю себя к написанию, думаю…
2. логическими переходами на миниуровне — чтобы одно предложение плавно вытекало из другого, на макроуровне — за переходами между сценами
3. чтобы каждая сцена несла смысловую нагрузку. Чаще всего это показание характера какого-то персонажа или развития их отношений. Очень часто ещё и моральный подтекст, да, как говорят мне некоторые, я люблю учить текстом и читателя и персонажей. Кто-то говорит, что оно в плюс, кто-то в минус, дело вкуса
4. ритмикой. Часто меняю порядок слов в предложении, потому что так фраза для меня звучит лучше
5. лишними словами. Стараюсь нейтральные слова заменить на более сильные, острые по смыслу, в последнее время тщательно слежу за количеством местоимений на единицу текста
6. именами. Они у меня вечно одинаковые, сколько не борись…
7. повторениями фраз, характеристик и прочего. К сожалению моя беда. Придумаю что-то, что мне понравится, и повторяю это по всему тексту. Не специально, оно самио выходит. Тому, кто знает, скажу одно слово — медовый. То же работает везде… Если что примахается… Только счас из сцены выполола — два абзаца подряд начинали почти той же фразой! Вылавливаю такие вещи либо сама, либо при помощи вдумчивых читателей критиков.
8. лоскутным одеялом. Мне всегда кажется, что мой текст неровный. Одни фразы удачны, вторые — на уровне детского сада. И это опять же топает из инертности см пункт выше. Как привяжется что-то… И фиг отвяжется.
9. отпечатками. Моя невнимательность достойна того, чтобы войти в книгу рекордов Гиннеса.
…
Много чем еще, так сходу и не придумаешь, потому что это делает мой тест более острым. Наполненным. Хотя я понимаю, что это утомляет, но ничего с собой поделать не могу,
Чаще других я позволяю себе нарушить такие правила:
1. количество повторов. Борюсь, но вяло
2. прыжками во временах. Ну местами не могу не нарушать и точка. Вот как раз недавно одну такую сцену дописала…
3. долей эмоциональности и безысхзодности в тексте. Я пыталась сушить, никак… Теперь уже не пытаюсь.
4. повторяющими характеристиками персонажей. Я к сожалению плохо перевариваю глупость и подлость, оттого мои герои часто идеализированы, про других мне просто писать неинтересно.
5. непонятливостью. Я все более смиряюсь, что мой текст глубоко на любителя, ничего не поделаешь.
…
потому что это делает мой текст моим. И этим все сказано.
Когда я пишу «с чистого листа», я временами пишу скелет с мыслью позднее нарастить на него мясо, упускаю детали, описания, потом возвращаюсь и дописываю.
Когда я редактирую текст я часто развешиваю ружья, которые выплывают в последующих сценах. Потому что стала умнее с момента написания, ну и критика временами помогает найти лучший выход. Ещё часто дописываю описания, углубляю эмоции.
К каждой сцене я возвращаюсь много раз. Мой минимум это написание текста, перечитывание его, перечитывание с читалки, орфограмка и потом текст идёт на сайт. Ещё раз при общей правке романа, тогда же стараюсь по ходу перечитывать замечания критиков-читателей к роману. Но на деле я перечитываю часто во время написания, пока не могу придумать что-то дальше, после некоторых отзывов и при правке общей схемы… Процесс бесконечный, одним словом, но я все равно сволочь невнимательная и там поправлю, в другом месте налажаю. Че там.
Я перечитываю вслух, чтобы почувствовать, как это читается. Ну не вовсе вслух, но проговариваю это точно. Всегда. Если запинаюсь или не могу прочитать с нужной мне эмоцией стараюсь править. Но удаётся не всегда… Инертность мышления рулит, гадина такая…
А ведь по виду и не скажешь, что у них взрослая дочь. И что дочь эта совсем недавно умерла. Мужчина, светловолосый, молодожавый, придерживал под руку полноватую женщину. И оба лучились какой-то странной добротой, от которой у Рэми сразу же заныло под ложечкой.
А ведь их дочь была не такая. Искренняя. Веселая и задорная. И когда смеялась она, смех ее рассыпался колокольчиками, а когда улыбалась — в глазах светились искорки. Улыбалась она почти всегда. Искренне, радостно. И лишь когда на Рэми смотрела, искорки в ее глазах таяли, а сами глаза темнели почти до черноты, манили глубоким омутом.
Интересно, архан Селий тоже видел тот омут? Тоже в нем тонул? Тоже чувствовал ту странную, тягучую тяжесть в груди, когда она подходила слишком близко. И когда волосы ее касались щек, а дыхание опаляло шею?
Ее родители же казались отражением друг другу. Мягкие, спокойные, всегда тихие, как река после весеннего разлива, и всегда…
— Майк! – выкрикнул Рэми, сталкивая дознавателя с моста.
Удар о камни на миг оглушил. Майк тихо стонал под Рэми, а за спиной мост чернел, плавился, осыпался осколками, и с берега раздавался тихий смех:
— Ну и зачем? Было бы легче?
Легче, для кого? Рэми смотрел, как наливаются чернотой глаза мужчины, как женщина открывает в безумной улыбке острые зубы, и понимал, что волки ему теперь не помогут. Никто не поможет. И синее море внутри, будто отозвавшись, взлетело острыми волнами, запросилась наружу.
— Ай, мальчик, что же ты такой упрямый? – улыбнулась женщина. – А я думала, зятем нам будешь.
— Хрен тебе, а не зятя! – выкрикнул Рэми, выставляя вперед руку.
А дальше он не знал, что случилось. Просто сила, столько долго сдерживаемая, вырвалась наружу, вихрем пронеслась по реке, подняла ворох блестящих искр, смела этих двух на берегу и опустошила до самого дна…
Тяжелыми каплями капала вокруг вода, шмякались о камни рыбы, поднимался над остатками моста пар. Река, недавно бурная и стремительная, вдруг высохла в один миг, а внутри все сплелось в тугой комок от тошноты…
— Рэми… — голос Майка не был напуганным, даже сочувствующим. – Успокойся, Рэми… просто успокойся.
Успокойся? Сила внутри ярилась и хлестала о берега волнами. И Рэми чувствовал, что еще чуть-чуть, и снова вырвется потоком, и снесет весь этот замок, весь мир снесет, ему-то что?
— Ну, ну, — отрезвил голос внутри. – Все же не выдержал… как всегда, ты нагадишь, а мне убирай. Спи уж, заклинатель, теперь моя очередь резвиться…
— Я не позволю, Аши… — выдохнул Рэми, — не сейчас.
— Еще как позволишь, — ответил внутри все тот же голос, и Рэми накрыло волной усталости.
— Я… — начал было Рэми и осекся, увидев за спиной Майка, у самого моста, родителей Эли.
Рэми никогда их не любил… чувствовал в них что-то странное, ненастоящее. Был в их доме всего раз, холодным зимним вечером, и поразился — дом будто умирал, долго и безнадежно. И ни мышиного писка внутри, ни кошачьего мяуканья, ни мычания коровы в пустом хлеву — не было ничего, лишь зловещая, давившая изнутри тишина… будто заклинатель вмиг оглох и разучился слышать, будто все в этом мире вымерли, и остались на земле только четверо — смеющаяся, ничего не замечающая Эли и ее родители Конрад и Дана… такие же смеющиеся, молодые, такие приветливые и ласковые. И такие пугающие.
И лишь когда он вырвался из проклятого дома, жизнь подхватила веселой вьюгой, уколола в щеки морозом, взорвалась на губах бесшумным смехом. Только тогда он смог дышать. Жить. Наслаждаться жизнью.
И больше никогда не приходил к ним домой, как ни умоляла его Эли.
И избегал как мог ее родителей. Не видел их уже много зим, потому и удивился: они ведь не изменились совсем. И будто не похоронили недавно горячо любимую дочь: лучились какой-то странной добротой, от которой у Рэми сразу же заныло под ложечкой.
А ведь их дочь была не такая. Искренняя. Веселая и задорная. И когда смеялась, смех ее рассыпался колокольчиками, а когда улыбалась — в глазах светились искорки. Улыбалась она почти всегда. Искренне, радостно. И лишь когда на Рэми смотрела, искорки в ее глазах таяли, а сами глаза темнели почти до черноты, топили в глубоком омуте.
Салий тоже видел тот омут? Тоже в нем тонул? Тоже чувствовал ту странную, тягучую тяжесть в груди, когда она подходила слишком близко? И когда волосы ее касались щек, а дыхание опаляло шею?
Обнимал ее ночами?
Рэми не верил. Не пять лет назад, когда она была невинной девчушкой. Когда даже подумать о ней нельзя было вот так…
А ее родители? Знали небось… Знали и отдали?
Рэми сжал кулаки, рванул к Дане и Конраду, чтобы попросить объясниться, и застыл, когда привычная доброта в глазах Конрада растворилась чернотой. И раньше, чем сам успел подумать, что делает, развернулся, закричал:
— Берегись! — и столкнул с моста дознавателя.
Удар о камни на миг оглушил, блестящим веером разлетелись вокруг брызги. И путаясь ногами в водорослях, Рэми выпрямился и заставил выпрямиться кашляющего Майка.
Река доходила им до пояса. Быстрое течение несло из тени холод, а над ними чернел, плавился ажурный мост, и вода за мостом казалась была пропитана сажей.
— Ну и зачем? Было бы легче… — засмеялись с берега.
Легче, для кого? Рэми смотрел, как все так же наливаются чернотой глаза Конрада, как Дана открывает в безумной улыбке острые зубы, и понимал, что волки ему теперь не помогут. Никто не поможет. И море магии, будто отозвавшись, взлетело острыми волнами и долбануло изнутри, требуя пустить наружу.
Но нельзя… нельзя же… дознаватель…
— Ай, мальчик, что же ты такой упрямый? — улыбнулась Дана. Шагнула вперед и легко взлетела над каменным берегом.
— А я думала, зятем нам будешь, — продолжала улыбаться она, разводя руки. — Эли так за тобой бегала… бедная девочка…
Она все так же летела над лохмотьями моста, и мягкий ветер покачивал ее пышные юбки. Гладкие щеки ее чуть румянились, губы щерились в безумной улыбке. И впервые вполз в душу липкий страх…
— Эли была тоже такой? — тихо спросил Рэми.
— Эли такая. Я такая. Мой муж такой… ты тоже мог бы стать таким, мой мальчик. Но ты был упрямым… А теперь тебя не будет. А чуть позднее не будет и защищающего тебя Жерла.
Жерл, при чем тут Жерл?
Она улыбнулась еще шире, сверкнули в лучах солнца острые зубы, и Рэми обернулся к Майку, встретил его испуганный взгляд и спросил:
— Умеешь ставить щит?
— Что? — вздрогнул Майк. — Умею, но силы у меня нет… сам же слышал…
— Слышал, — ответил Рэми, хватая его за руку.
И сила внутри поняла… мудрая. Полилась через пальцы мягким потоком, а Майк задрожал вдруг, посмотрел на Рэми испуганно, но запястья из ладони не вырвал… только взглядом молил продолжать. И Рэми продолжал. Видел, как напряглась жилка на шее дознавателя, заметил как Майк сжимал до боли зубы, слышал едва различимый вздох:
— Хватит! — и в тот же миг выпустил руку дознавателя.
Щиты, которыми окружил себя Майк, он скорее почувствовал, чем увидел. Шагнул навстречу Дане, почти наслаждаясь подмеченным в ее глазах страхом, вспомнил, как было там, на озере, и, глубоко вздохнув, выпустил из себя волну силы…
Ветер… шквальной ветер. Гнущиеся деревья, летящие прочь листья, вихрь ярких брызг. Страх… чужой страх… заслужили. Все заслужили!
А сила кружила и пьянила, наполняла шальной радостью. Он может все! Он сильнее всех… Он…
— Довольно, — закричал рядом дознаватель. — Довольно, Рэми, остановись!
Остановись?
Рэми засмеялся, глядя в собирающиеся над головой тучи. Дождь, он так хотел дождя! Молний! Буйства стихии!
Ну, ну, друг мой, заигрался ты...
Голос внутри отрезвил в одно мгновение, и миг назад сильный как бог, Рэми задыхаясь упал на колени. Тучи быстро расползались, обнажая пронзительно голубое небо, река, недавно бурная и шустрая, ужаснула голым руслом. Лепились к камням водоросли, шмякались рядом рыбы, поднимался над остатками моста пар. А внутри все сплелось в тугой комок от тошноты…
— Рэми… — голос Майка не был напуганным, скорее даже сочувствующим. — Все хорошо, все закончилось, успокойся…
Успокойся? Сила внутри ярилась и хлестала о берега волнами. И Рэми чувствовал, что еще чуть-чуть, и снова вырвется потоком, и снесет весь этот замок, весь мир снесет, ему-то что?
— Ну, ну, — отрезвил все тот же голос. — Все же не выдержал… как всегда, ты нагадишь, а мне убирай. Спи уж, заклинатель, теперь моя очередь резвиться…
— Я не позволю, Аши… — выдохнул Рэми, сам не понимая, почему это говорит, — не сейчас.
— Еще как позволишь, — ответил полубог, и Рэми накрыло волной усталости.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.